Клетка (гет)

В их встречах есть определённая закономерность, какими бы тайными они ни были. Гарри просматривал политическую колонку в газете, ожидая новостей. Приняли ли члены Визенгамота решение, и если да — то какое? Он искал упоминание о конкретном имени, а когда нашёл, то весь день, от слушания к слушанию, напевал себе под нос весёлую песенку, мягко улыбаясь.

Его клиенты — магглорождённые, недовольные условиями, которые им предлагало всё ещё полное предрассудков общество, и чистокровные дамы с брачными контрактами, количество правил в которых не позволяло им даже свободно дышать — изумлённо молчали, изогнув брови при виде улыбающегося ещё до начала слушания дела адвоката. Хотя, как правило, они воспринимали это как добрый знак, что у Гарри было всё готово, чтобы полностью уничтожить сторону ответчика, что, кстати, было недалеко от истины.

В конце концов, Гарри был очень хорошим адвокатом. Он специализировался на прекращении или ослаблении зависящих от магии брачных контрактов, обеспечивая, с одной стороны, соблюдение её законов, а с другой — процветание своего дела и приумножение капитала. Он делал это не потому, что считал эту тему самой интересной в мире — сухая, скучная и нудная работа, ставшая немного легче лишь тогда, когда все книги о принудительных магических контрактах он нашёл у себя дома на Площади Гриммо, — а потому, что Гарри был заинтересован в ней.

Второй причиной было письмо. В нём — плоский, словно высушенный между страницами книги, цветок и лёгкое обжигающее заклинание, указывающее на место их встречи. Обычно это была квартирка, которую Гарри снимал на Ноктюрн-Аллее — маленькая, тесная, только с самой необходимой мебелью и всегда пыльная, потому что они так редко могли ею пользоваться.

Это письмо ничем не отличалось — высушенный цветок астры с устремлёнными вверх фиолетовыми лепестками. Гарри даже не нужно было его сжигать. Рассеянно скармливая сове угощения, которые он держал как раз для таких случаев, он спрятал письмо в потайной ящик стола, в котором хранились остальные и который открывался только магической подписью хозяина. Прогоняя сову со стола, Гарри не мог не улыбнуться, наблюдая за неохотно удаляющейся птицей. «Скоро», — подумал он про себя.

Схватив мантию и кейс, Гарри вышел из кабинета, дав знак секретарше, что сегодня его не будет; она кивнула и, достав из-под стола спрятанный от глаз шефа журнал, продолжила читать, ожидая окончания рабочего дня — ведь всегда были недалёкого ума люди, звонившие даже тогда, когда Гарри не было, а их жалобы причиняли столько головной боли, что проще было оставить кого-то в офисе, когда его нет в рабочее время.

Гарри аппарировал в квартиру, рассеивая пыль, и, со вздохом поставив кейс на пол, вынул палочку. Несколько быстрых очистительных заклинаний расставили всё по своим местам, и Гарри, довольный результатом, просиял от предвкушения того, что должно было случиться в этом полном воспоминаний месте.

Закончив с уборкой, Гарри снял мантию, положил её на один из двух свободных стульев и прошёл в маленькую спальню, чтобы взять ещё один комплект одежды, не слишком броский, идеально подходящий для прогулок по Переулку. Одевшись, Гарри застегнул обычную серебряную застёжку и, аппарировав к мрачной витрине лавки зелий, вошёл туда. Оконные стёкла, липкие и покрытые толстым слоем пыли, не пропускали дневной свет, но это было как нельзя кстати — они скрывали от посторонних глаз любого, кто находился внутри. Безмолвное заклинание, наложенное на горло и изменившее голос, — необходимость в этих краях.

Гарри подошёл к стойке и, нажав на маленький золотой звоночек — тоже пыльный и липкий, — поблагодарил себя за перчатки. Через мгновение из полуоткрытой двери появился мужчина, и густой запах варящихся зелий ударил в лицо Гарри.

— Зелье имени некоего Томаса Риддла, — улыбнувшись, проговорил Гарри мягким и едва узнаваемым голосом. Он всё ещё удивлялся своему успеху, ведь прошло уже пять лет с тех пор, как началось это особое соглашение.

Мужчина хмыкнул и кивнул, снова направляясь к задней двери, а Гарри рассеянно постукивал пальцами по прилавку в ожидании. Как обычно, заказ был уже оплачен. Она так привыкла, чтобы всё было готово заранее. Скорее всего, проект, одобренный вчера членами Визенгамота, обсуждался до этого очень и очень долго.

Стук стекла о дерево пробудил Гарри от его мыслей, и он поднял голову, когда мужчина уже возвращался к двери. Зелье отливало тёмно-красным цветом, и Гарри, прежде чем аппарировать обратно в квартиру, положил его в карман.

Четвёртая причина вспыхивала в голове, когда Гарри видел её в квартире. Дафна сидела на стуле, закутавшись в его мантию, сжимая руками ткань, зарываясь в неё лицом, вдыхая его запах. Пятая причина напоминала о себе, когда Гарри на секунду жадно втягивал воздух, наполненный её ароматом, восстанавливая в голове образ в белом платье с высоким воротником, тёмно-синим корсетом, туго затянутом шнуровкой винного цвета, и прикрытые глаза, которые — он точно знал! — были чёрного цвета.

А потом — бросался в омут с головой.

— Добро пожаловать домой, Дафна, — сказал он, и она, вздрогнув будто от неожиданности, замерла, подняв на него свои большие глаза, точно олень в свете фар. Затем, улыбнувшись, Гарри поставил зелье на стол и сел напротив неё. — Вот, держи.

— Спасибо, но давай поговорим. Давно не виделись, не так ли? — Её улыбка, сияющая в полумраке квартиры, согревала его сердце, и Гарри улыбался в ответ, пока они болтали обо всём и ни о чём.

Сколько времени прошло с тех пор, как начался их тайный роман? Всё началось с того, что она, закутанная в мантию, с плотной вуалью, скрывающей лицо, пришла к нему в офис, почти умоляя — хотя её гордость не позволяла ей умолять — найти лазейку, чтобы положить конец навязанному магическим контрактом браку с Теодором Ноттом, рискующем потерять магические способности, если она захочет с ним развестись, а если он первым подаст на развод, то она потеряет свою магию из-за невыполнения супружеских обязательств. Дело было проигрышным с любой стороны, и Гарри, только что окончивший юридическую академию, больше заинтересованный в защите бедных и бесправных, чем богатых чистокровных дам, желающих освободиться от уз брака, принял её, потому что красота этой женщины поразила его в самое сердце.

Да, абсурднее мотива не придумаешь, но Гарри думал не головой — чем угодно, но только не головой! Он взялся за её дело и внимательно прочитал контракт.

Долгое изучение магических брачных контрактов, исследования и поиски и, как следствие, громкая слава успешного адвоката по бракоразводным делам; ведьмы стекались отовсюду — Гарри даже не знал, что существуют такие города, — ведь только он мог помочь им уйти от мужей, которые, откровенно говоря, не заслуживали этих женщин — но таковы законы общества, в котором они жили. Может быть, в далёком-далёком будущем, всё будет по-другому, но сейчас всё было именно так.

— Хорошо, мой муж скоро вернётся, и он обязательно спросит, где я была, — закатив глаза, Дафна улыбнулась, посмотрела на часы, положила палочку на стол и потянулась за зельем. Она разорвала сургуч и вдохнула аромат, улыбаясь про себя, как будто сейчас она была самым счастливым человеком на свете.

Она собиралась выпить зелье, а Гарри — её.

В контракте была лазейка, которая давала жизнь этому тайному роману: Дафна могла быть влюблена в кого угодно, кроме своего мужа, но ни о каком сексе и речи идти не могло, пока она трезво мыслила и сама принимала решения. Таким образом, ложная любовь, как результат воздействия определённых зелий, не могла лишить её магических сил, поскольку в такие моменты, одурманенная чьей-то «злой» волей, она себе не принадлежала. Это приносило им лишь временное облегчение, и Гарри мечтал о том дне, когда Дафна станет для него Дафной, а не безвольным влюбленным существом, созданным зельем.

Поначалу он сопротивлялся этой идее, но Дафна — которая не хотела иметь ничего общего со своим мужем, желая хоть немного побыть самой собой, а не тем, во что превратил её Теодор, — настаивала, и Гарри сдался. Первые несколько раз ему это не нравилось, но если это был единственный способ заполучить её, тогда…

Она посмотрела на Гарри сквозь ресницы и одним глотком осушила весь флакон, а, когда поставила его обратно на стол, огонёк тёмно-красного зелья вспыхнул в её глазах, непринуждённая улыбка озарила лицо.

— Дорогой, — прошептала она, улыбаясь так, словно любила его больше жизни. Гарри только и смог, что ответить ей сдержанной улыбкой.

— Любовь моя, — произнёс он. Нужно сделать это сейчас.

Шестая причина заключалась в том, что после того, как она, приняв душ, уходила, трезво мыслящая и почти ничего не помнящая, только пузырёк на столе доказывал, что всё это не сон, и Гарри ждал следующей встречи, уставившись в потолок и борясь с желанием уснуть. Он знал, что сон обманет его, сказав, что всё — и чувства в том числе, — было реальным, что действие Амортентии совершенно не при чём, но виноватая часть его мозга, та, которая приказывала ему копать дальше и всё-таки найти способ сделать Дафну своей — если она, конечно, захочет, — была сильнее.

Вздохнув, Гарри поднялся с кровати, оделся и решил, что, возможно, ему следует ещё раз пересмотреть книги из секции ХV века на Площади Гриммо. Может быть, в этот раз он найдёт там что-то полезное.