Клетка (гет)

В их встречах есть определённая закономерность, какими бы тайными они ни были. Гарри просматривал политическую колонку в газете, ожидая новостей. Приняли ли члены Визенгамота решение, и если да — то какое? Он искал упоминание о конкретном имени, а когда нашёл, то весь день, от слушания к слушанию, напевал себе под нос весёлую песенку, мягко улыбаясь.

Его клиенты — магглорождённые, недовольные условиями, которые им предлагало всё ещё полное предрассудков общество, и чистокровные дамы с брачными контрактами, количество правил в которых не позволяло им даже свободно дышать — изумлённо молчали, изогнув брови при виде улыбающегося ещё до начала слушания дела адвоката. Хотя, как правило, они воспринимали это как добрый знак, что у Гарри было всё готово, чтобы полностью уничтожить сторону ответчика, что, кстати, было недалеко от истины.

В конце концов, Гарри был очень хорошим адвокатом. Он специализировался на прекращении или ослаблении зависящих от магии брачных контрактов, обеспечивая, с одной стороны, соблюдение её законов, а с другой — процветание своего дела и приумножение капитала. Он делал это не потому, что считал эту тему самой интересной в мире — сухая, скучная и нудная работа, ставшая немного легче лишь тогда, когда все книги о принудительных магических контрактах он нашёл у себя дома на Площади Гриммо, — а потому, что Гарри был заинтересован в ней.

Второй причиной было письмо. В нём — плоский, словно высушенный между страницами книги, цветок и лёгкое обжигающее заклинание, указывающее на место их встречи. Обычно это была квартирка, которую Гарри снимал на Ноктюрн-Аллее — маленькая, тесная, только с самой необходимой мебелью и всегда пыльная, потому что они так редко могли ею пользоваться.

Это письмо ничем не отличалось — высушенный цветок астры с устремлёнными вверх фиолетовыми лепестками. Гарри даже не нужно было его сжигать. Рассеянно скармливая сове угощения, которые он держал как раз для таких случаев, он спрятал письмо в потайной ящик стола, в котором хранились остальные и который открывался только магической подписью хозяина. Прогоняя сову со стола, Гарри не мог не улыбнуться, наблюдая за неохотно удаляющейся птицей. «Скоро», — подумал он про себя.

Схватив мантию и кейс, Гарри вышел из кабинета, дав знак секретарше, что сегодня его не будет; она кивнула и, достав из-под стола спрятанный от глаз шефа журнал, продолжила читать, ожидая окончания рабочего дня — ведь всегда были недалёкого ума люди, звонившие даже тогда, когда Гарри не было, а их жалобы причиняли столько головной боли, что проще было оставить кого-то в офисе, когда его нет в рабочее время.

Гарри аппарировал в квартиру, рассеивая пыль, и, со вздохом поставив кейс на пол, вынул палочку. Несколько быстрых очистительных заклинаний расставили всё по своим местам, и Гарри, довольный результатом, просиял от предвкушения того, что должно было случиться в этом полном воспоминаний месте.

Закончив с уборкой, Гарри снял мантию, положил её на один из двух свободных стульев и прошёл в маленькую спальню, чтобы взять ещё один комплект одежды, не слишком броский, идеально подходящий для прогулок по Переулку. Одевшись, Гарри застегнул обычную серебряную застёжку и, аппарировав к мрачной витрине лавки зелий, вошёл туда. Оконные стёкла, липкие и покрытые толстым слоем пыли, не пропускали дневной свет, но это было как нельзя кстати — они скрывали от посторонних глаз любого, кто находился внутри. Безмолвное заклинание, наложенное на горло и изменившее голос, — необходимость в этих краях.

Гарри подошёл к стойке и, нажав на маленький золотой звоночек — тоже пыльный и липкий, — поблагодарил себя за перчатки. Через мгновение из полуоткрытой двери появился мужчина, и густой запах варящихся зелий ударил в лицо Гарри.

— Зелье имени некоего Томаса Риддла, — улыбнувшись, проговорил Гарри мягким и едва узнаваемым голосом. Он всё ещё удивлялся своему успеху, ведь прошло уже пять лет с тех пор, как началось это особое соглашение.

Мужчина хмыкнул и кивнул, снова направляясь к задней двери, а Гарри рассеянно постукивал пальцами по прилавку в ожидании. Как обычно, заказ был уже оплачен. Она так привыкла, чтобы всё было готово заранее. Скорее всего, проект, одобренный вчера членами Визенгамота, обсуждался до этого очень и очень долго.

Стук стекла о дерево пробудил Гарри от его мыслей, и он поднял голову, когда мужчина уже возвращался к двери. Зелье отливало тёмно-красным цветом, и Гарри, прежде чем аппарировать обратно в квартиру, положил его в карман.

Четвёртая причина вспыхивала в голове, когда Гарри видел её в квартире. Дафна сидела на стуле, закутавшись в его мантию, сжимая руками ткань, зарываясь в неё лицом, вдыхая его запах. Пятая причина напоминала о себе, когда Гарри на секунду жадно втягивал воздух, наполненный её ароматом, восстанавливая в голове образ в белом платье с высоким воротником, тёмно-синим корсетом, туго затянутом шнуровкой винного цвета, и прикрытые глаза, которые — он точно знал! — были чёрного цвета.

А потом — бросался в омут с головой.

— Добро пожаловать домой, Дафна, — сказал он, и она, вздрогнув будто от неожиданности, замерла, подняв на него свои большие глаза, точно олень в свете фар. Затем, улыбнувшись, Гарри поставил зелье на стол и сел напротив неё. — Вот, держи.

— Спасибо, но давай поговорим. Давно не виделись, не так ли? — Её улыбка, сияющая в полумраке квартиры, согревала его сердце, и Гарри улыбался в ответ, пока они болтали обо всём и ни о чём.

Сколько времени прошло с тех пор, как начался их тайный роман? Всё началось с того, что она, закутанная в мантию, с плотной вуалью, скрывающей лицо, пришла к нему в офис, почти умоляя — хотя её гордость не позволяла ей умолять — найти лазейку, чтобы положить конец навязанному магическим контрактом браку с Теодором Ноттом, рискующем потерять магические способности, если она захочет с ним развестись, а если он первым подаст на развод, то она потеряет свою магию из-за невыполнения супружеских обязательств. Дело было проигрышным с любой стороны, и Гарри, только что окончивший юридическую академию, больше заинтересованный в защите бедных и бесправных, чем богатых чистокровных дам, желающих освободиться от уз брака, принял её, потому что красота этой женщины поразила его в самое сердце.

Да, абсурднее мотива не придумаешь, но Гарри думал не головой — чем угодно, но только не головой! Он взялся за её дело и внимательно прочитал контракт.

Долгое изучение магических брачных контрактов, исследования и поиски и, как следствие, громкая слава успешного адвоката по бракоразводным делам; ведьмы стекались отовсюду — Гарри даже не знал, что существуют такие города, — ведь только он мог помочь им уйти от мужей, которые, откровенно говоря, не заслуживали этих женщин — но таковы законы общества, в котором они жили. Может быть, в далёком-далёком будущем, всё будет по-другому, но сейчас всё было именно так.

— Хорошо, мой муж скоро вернётся, и он обязательно спросит, где я была, — закатив глаза, Дафна улыбнулась, посмотрела на часы, положила палочку на стол и потянулась за зельем. Она разорвала сургуч и вдохнула аромат, улыбаясь про себя, как будто сейчас она была самым счастливым человеком на свете.

Она собиралась выпить зелье, а Гарри — её.

В контракте была лазейка, которая давала жизнь этому тайному роману: Дафна могла быть влюблена в кого угодно, кроме своего мужа, но ни о каком сексе и речи идти не могло, пока она трезво мыслила и сама принимала решения. Таким образом, ложная любовь, как результат воздействия определённых зелий, не могла лишить её магических сил, поскольку в такие моменты, одурманенная чьей-то «злой» волей, она себе не принадлежала. Это приносило им лишь временное облегчение, и Гарри мечтал о том дне, когда Дафна станет для него Дафной, а не безвольным влюбленным существом, созданным зельем.

Поначалу он сопротивлялся этой идее, но Дафна — которая не хотела иметь ничего общего со своим мужем, желая хоть немного побыть самой собой, а не тем, во что превратил её Теодор, — настаивала, и Гарри сдался. Первые несколько раз ему это не нравилось, но если это был единственный способ заполучить её, тогда…

Она посмотрела на Гарри сквозь ресницы и одним глотком осушила весь флакон, а, когда поставила его обратно на стол, огонёк тёмно-красного зелья вспыхнул в её глазах, непринуждённая улыбка озарила лицо.

— Дорогой, — прошептала она, улыбаясь так, словно любила его больше жизни. Гарри только и смог, что ответить ей сдержанной улыбкой.

— Любовь моя, — произнёс он. Нужно сделать это сейчас.

Шестая причина заключалась в том, что после того, как она, приняв душ, уходила, трезво мыслящая и почти ничего не помнящая, только пузырёк на столе доказывал, что всё это не сон, и Гарри ждал следующей встречи, уставившись в потолок и борясь с желанием уснуть. Он знал, что сон обманет его, сказав, что всё — и чувства в том числе, — было реальным, что действие Амортентии совершенно не при чём, но виноватая часть его мозга, та, которая приказывала ему копать дальше и всё-таки найти способ сделать Дафну своей — если она, конечно, захочет, — была сильнее.

Вздохнув, Гарри поднялся с кровати, оделся и решил, что, возможно, ему следует ещё раз пересмотреть книги из секции ХV века на Площади Гриммо. Может быть, в этот раз он найдёт там что-то полезное.

— К вам посетитель, сэр, — после осторожного стука в дверь его кабинета сказала секретарша. Гарри оторвал взгляд от ужасно скучного, но вполне ясного дела о разводе; да, миссис Дойл совсем скоро вернёт себе девичью фамилию.

Слова секретарши заставили Гарри поднять глаза. Посетитель отличался от клиента: первый был не более чем источником информации — он приносил украденные из Министерства бумаги; второй же приносил деньги. Проблема заключалась лишь в том, что обычно посетители приходили в строго назначенные дни — появление их в другое время означало только одно: неприятности.

Почувствовав, как головная боль начинает медленно зарождаться где-то в глубине висков, Гарри кивнул, откладывая бумаги по делу миссис Дойл.

— Пусть войдёт, — сказал Гарри, и секретарша ненадолго вышла, тихим голосом приглашая гостя пройти в кабинет.

Через секунду вошла Гермиона, и, хотя она была одета в строгое платье, складки которого тяжёлыми волнами спадали до самого пола, а тёмная вуаль скрывала её лицо, Гарри узнал бы её походку где угодно, ведь они были друзьями. Может быть, уже не такими близкими, как раньше, учитывая то, за кого она вышла замуж, но тем не менее друзьями.

— Миссис Малфой, чем я обязан вашему визиту? — спросил он, и Гермиона, тяжело вздохнув, сняла вуаль. — Я очень надеюсь, что ты не по поводу развода.

— Мерлин, конечно, нет, — она достала из своих тяжёлых юбок толстый, свёрнутый в рулон и выцветший от времени пергамент, положила его на стол. — Наша с Драко свадьба прошла просто великолепно.

Сказать, что их помолвка была неожиданной, — это не сказать ничего; будучи магглорождённой, Гермиона не имела большого влияния в определённых кругах, попросту говоря, её никто не воспринимал всерьёз, а это, учитывая её интеллект, было весьма обидно. Между тем, у Драко Малфоя в этих кругах влияние было и власть — какая-никакая — тоже была, но отсутствие стоящих идей и “небольшая” проблема близкородственных браков, о которой только глухой не слышал, не позволяли ему спокойно пользоваться этой самой властью.

То, что начиналось как ужасный брак по расчёту, переросло в достаточно хорошие рабочие отношения: Драко теперь был Министром, значит и Гермиона в какой-то степени тоже была Министром, ведь так?

— Рад слышать, что мои услуги не нужны, — Гарри откинулся на спинку стула, сцепив пальцы вместе, и Гермиона подвинула свиток ближе к нему, задев неаккуратно сложенную стопку бумаг, которая, к счастью, не упала. — И? Зачем ты пришла?

— Разве я не могу навестить старого друга в рабочее время? Ты ранишь меня в самое сердце.

Гермиона фальшиво фыркнула, и Гарри подумал, что, возможно, она слишком часто общается с дамами из высшего общества. Затем маска напускной обиды слетела, и искренняя улыбка осветила лицо Гермионы, той самой магглорождённой Гермионы, которую он знал ещё в школе, честной и целеустремлённой. — Просто шучу. Мы с Драко вернулись из Бельгии несколько дней назад, и только сейчас я нашла время передать тебе это. Открывай.

Он так и сделал. Взяв свиток и развернув его, Гарри обнаружил выцветшие чернила и едва уловимый запах плесени. Заголовок, выведенный старинными буквами, гласил: “Брачный договор между семействами Нотт и Гринграсс касательно вопросов, представляющих интерес обеих сторон”. За ним следовал длинный текст, содержание которого Гарри знал, даже не читая: слова были ему знакомы, а смысл он помнил наизусть — он потратил часы, пытаясь найти в нём хоть какие-нибудь лазейки.

Оторвав взгляд от пергамента, Гарри посмотрел на Гермиону, которая, казалось, была очень довольна собой.

— Неужели это?.. — мозг Гарри лихорадочно заработал, оценивая вероятное множество возможностей, открывающееся перед ним.

Копия контракта Дафны была современной версией, многие страницы которой со времени его заключения были либо отредактированы, либо утеряны; Гарри точно знал, что для суда этот вариант контракта имеет большую силу, чем новый.

— Первоначальный брачный контракт между Дафной и семьёй Теодора? Да, это он. Потребовалось много времени и сил, чтобы достать его, но ведь это того стоило, не так ли? — она встала и ласково погладила Гарри по голове. Гермиона, вероятно, делала так же со своим сыном — тихим ребёнком по имени Скорпиус, если Гарри правильно помнил его имя. — Ты заслуживаешь немного счастья, даже если мне не нравится то, что ты решил найти его в объятиях замужней женщины.

— Она делает меня счастливым, — это было по-детски, это было глупо, но это была правда.

— И именно поэтому я помогаю тебе. Кроме того, Нотт отклонял мои предложения... то есть предложения Драко... слишком часто, понимаешь? Развод просто разрушит его карьеру. Ты же знаешь, каковы на самом деле члены Визенгамота. Кто ненадёжен в одном, тот ненадёжен во всём, — Гермиона усмехнулась и, потянувшись за вуалью, вернула её на место, вновь скрывая под нею лицо; Гарри не мог отделаться от мысли, что всё-таки много лет назад Гермиону должны были распределить на Слизерин. — Я должна идти, я обещала Скорпиусу, что сегодня буду учить его Арифмантике.

«Разве её ребёнку не было всего лишь три года?»

— Ты воспитываешь простого мальчика или гения? Позволь мне проводить тебя хотя бы до двери, — Гарри поднялся со своего места, но Гермиона покачала головой.

— Прошу тебя, неужели я похожа на слабую женщину? Проведи время с пользой, досконально изучив этот пергамент. Я и сама могу найти выход. — Гарри кивнул; он знал, что с Гермионой лучше не спорить. — После того, как развод с Ноттом наконец-то состоится, вы двое просто обязаны пригласить меня на свадьбу.

Румянец проступил на его щеках, и Гермиона, уходя, не смогла сдержать улыбку. Гарри последовал за ней, но остановился перед секретаршей.

— Отмени все записи на сегодня. Только что поступила новая информация по одному делу, и мне потребуется день на её изучение. Если понадоблюсь, я буду в своем кабинете.

Секретарша кивнула, доставая журнал, а Гарри закрылся в кабинете, глубоко вздохнув, прежде чем приступить к расшифровке контракта.

Ночь давно наступила; Гарри взял контракт домой, положив его в сумку аккуратно, точно драгоценную семейную реликвию. Придя домой, Гарри в знак приветствия махнул рукой Добби — бедняжка пискнул в ответ, прежде чем вернуться к своим домашним обязанностям — и лёгким кивком головы приказал эльфу принести ему еды.

Он так и сделал, отчего Гарри, прочитав один из подпунктов контракта, чуть не залил кофе весь пергамент. Прищурившись, он одними губами повторил только что прочитанные слова, перевёл их с древнеанглийского в более современный вариант, но смысл, тем не менее, остался прежним.

— Если к тому времени, когда настоящему контракту исполнится сто двадцать лет и от союза не будет рождено ни одного наследника, контракт признаётся недействительным… Может быть, это и есть та лазейка, которую искала Дафна? Схватив палочку, Гарри постучал по старой бумаге, бормоча заклинание, которое работало как Veritaserum для тех, кто больше не мог говорить, либо потому, что не было голоса, либо, как сейчас, просто потому что это были пергамент и чернила.

Очки Гарри сверкнули, отражая засветившиеся на бумаге слова — и его губы тут же расплылись в улыбке. Слова были правдивы, быстрая проверка даты — контракт, оказывается, был подписан ещё в XIII веке! — и улыбка стала ещё шире. Следующее заклинание, вновь доказавшее истинность написанного, стало просто вишенкой на торте.

— Добби, принеси мне чистый пергамент и ещё кофе, — сказал он, и, когда через мгновение эльф возник рядом, всё уже было в его руках. — Спасибо тебе.

Добби пискнул громче прежнего и тут же исчез. Схватив перо, Гарри обмакнул его в чернила и написал короткое письмо, которое следовало отправить как можно скорее.

Откинувшись на спинку стула и запечатав конверт, Гарри задумался: почему к контракту был добавлен такой пункт? Возможно, людям, составившим его, и в голову не могло прийти, что потребуется примерно шесть столетий, чтобы условия контракта были выполнены.

Однако это было не столь важно — в конце концов, это сработало в пользу Дафны.

Письмо было отправлено в четыре часа утра. К девяти Дафна, закрыв лицо плотной вуалью и укутавшись в плащ, уже стояла в его кабинете, напоминая Гарри вдову в трауре.

— Миссис Стил, вы здесь, чтобы разобраться с описью имущества вашего мужа? — Ложь прозвучала очень гладко, и Дафна... Гарри предположил, что она кивнула: из-за вуали было трудно понять, но он был почти уверен, что она качнула головой вверх и вниз — чёрная ткань на мгновение покрылась рябью в такт её движениям. — Тогда следуйте за мной.

Секретарша, понимая, что это займёт какое-то время, не стесняясь открыла журнал, который всегда приносила с собой, а Дафна, не поднимая глаз, бесшумно последовала за Гарри.

Когда дверь за ней закрылась, Гарри применил все известные ему защитные заклинания, и только тогда она сняла вуаль и отложила в сторону плащ. Она выглядела потрясающе — красные волосы, заплетённые в тугую косу, изящное платье кремового цвета, корсет из коричневой кожи — всё прекрасно дополняло друг друга — и когда Гарри взял её за руки, на секунду мир вокруг перестал для него существовать.

— Дафна. Пожалуйста, сядь, — сказал Гарри, не в силах удержаться от улыбки, и Дафна, садясь, тоже улыбнулась. Он открыл кейс, достал из его недр древний контракт и положил его на стол. — Я не уверен, что ты когда-нибудь видела это, но…

Он пододвинул ей пергамент, и Дафна осторожно взяла его, развернула и тихо ахнула, когда прочитала название, переводя взгляд с выцветших чернил на Гарри.

— Откуда ты это взял? — Она снова уставилась на пергамент, прищурившись, чтобы сосредоточиться на чтении.

— У меня есть свои связи. И я уже проверил — это будет иметь вес в суде. — Гарри откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки и, даже не гладя в пергамент, произнёс: — Подпункт-шестнадцать-точка-пять-точка-шесть-точка-один.

Дафна развернула свиток дальше, читая указанный подпункт, и ночь, проведённая Гарри без сна, стоила той улыбки, которую подарила ему Дафна, когда встала, всё ещё крепко сжимая пергамент в руках.

— Значит, согласно этому документу, я никогда и не была замужем? Я... Свободна? — Эти слова Дафна произнесла неуверенно, как будто она не могла поверить, что они были правдой.

— Ну, не прямо сейчас, так как нам нужно уладить некоторые формальности, чтобы официально аннулировать ваш брак, но с точки зрения контракта... С точки зрения контракта, вы одиноки, мисс Гринграсс.

Улыбка Дафны стала шире, и она осторожно опустила пергамент, обошла стол, затянутыми в перчатки руками коснулась лица Гарри. Его руки легли на её бедра — насколько же иными оказались ощущения от прикосновения к плотной ткани, а не к голой коже.

— Я так долго мечтала об этом, Гарри, — прошептала она, глядя ему прямо в глаза, и улыбка её стала мягче. — В смысле наконец-то ощущать, что рядом с тобой я — это я.

— Я могу сказать, что чувствую то же самое, — ответил Гарри, и Дафна наклонилась, чтобы поцеловать его. Прикосновение её губ хоть и было таким же, как раньше, но теперь казалось совершенно другим, как будто она стала новым человеком, о котором Гарри только что узнал. В этом было что-то знакомое и незнакомое, решил он, углубляя поцелуй и притягивая её ближе.

Магия бурлила на поверхности, угрожая пролиться, но не уйти; нет, никуда и никогда не уйти. У магии не было причин покидать не связанную никакими контрактами Дафну.

Когда они отстранились друг от друга — они улыбались.

— Я подам документы, как только закончу, — прошептал он, и Дафна отпустила его лицо, бездумно переплетая пальцы с его. Даже сквозь перчатки она чувствовала его тепло. — И тогда мы сможем быть вместе.

Она кивнула.

— Мне не терпится увидеть лицо Тео, когда принесут бумаги, — сказала Дафна, и ехидная усмешка появилась на лице Гарри.

Стук вернул их в реальность; Дафна, словно обжёгшись, отпустила его руки, Гарри выпрямился, когда она потянулась за своей вуалью, судорожно надевая и поправляя её.

— Минутку, — отозвался он, поднимаясь со стула. Дафна заканчивала приводить себя в порядок, когда Гарри направился к двери. Давая понять, что готова, она кивнула — по вуали снова пробежала лёгкая рябь, — и Гарри открыл дверь. — Да?

Его секретарша, ожидающая со скучающим видом, сказала, протягивая бумаги:

— Клиент с девяти утра здесь, сэр.

Бросив быстрый взгляд на бумаги, Гарри понял, что это — кто бы мог подумать! — ещё одно ужасно скучное дело о разводе. Он улыбнулся и поблагодарил её, мельком посмотрев на миссис Сальваторе в приёмной, прежде чем повернуться к Дафне в траурном чёрном.

— Миссис Стил, спасибо, что пришли. Я пришлю бумаги, как только закончу с ними.

Дафна снова кивнула и вышла из комнаты не оглядываясь — это было бы рискованно.

Секретарша заговорщически уставилась на него и наклонилась вперёд. Подождав, пока Дафна уйдёт, но не настолько, чтобы миссис Сальваторе поднялась со своего места и прошла в кабинет, она произнесла почти шёпотом:

— Если вы позволите мне такую нескромность, сэр; постарайтесь спланировать ваши... — она замолчала, облизала губы, подбирая слова. — Дела так, чтобы мне не пришлось вас прерывать.

Гарри кивнул, улыбнулся и поблагодарил её за заботливую проницательность, прежде чем пригласить миссис Сальваторе.

Расторжением контракта Дафны Гарри занимался между консультациями, урывал часы у сна, просыпаясь раньше и засыпая позже. Это заняло целых три дня украденного времени — но Гарри так привык писать расторжения, что правильные формулировки просто сами приходили к нему в голову; труднее всего было сделать копии контракта, чтобы отправить их в соответствующие инстанции.

Не важно. Гарри закончил то, за что ему заплатили: отправил письмо в Департамент браков и рождения Англии и Швейцарии, дал небольшой совет одному своему другу-журналисту, чтобы тот предал это дело огласке (Гермионе бы это понравилось. Это была бы достаточно хорошая плата; ведь она говорила, что хочет видеть Тео поверженным, в конце концов) — теперь же ему оставалось только расслабиться и ждать.

Ждать пришлось не так уж и долго. Однажды за завтраком — может быть, через неделю после того, как он всё отправил, — Гарри пил кофе, просматривая бумаги, которые могли бы пригодиться для настоящего дела, когда появился Добби. Заламывая руки, он объявил о посетителе, который уже был в прихожей.

Гарри поднялся со стула, отложил бумаги, поблагодарил Добби и пошёл искать Дафну. Он давным-давно раскрыл ей секрет своего дома, просто на всякий случай, и теперь она наконец-то смогла им воспользоваться.

Она стояла у двери с маленьким чемоданчиком — перчатки снова скрывали её руки, поверх традиционного бордового платья с корсетом был наброшен плащ, только вот не было никакой вуали — волосы свободными локонами рассыпались по её плечам.

— Дафна, — выдохнул Гарри, словно не в силах поверить, что перед ним именно она. Дафна улыбнулась, осторожно опустила чемодан на пол, приблизилась и нежно коснулась пальцами его лица. Гарри до конца не верил, что она действительно была здесь — сама, по своей воле, осознавая каждое своё действие. — Добро пожаловать домой.

Дафна улыбнулась: вся — сглаженные углы и ни одной острой линии.

— Как хорошо наконец оказаться здесь. — единственное, что она ответила, и он не мог не согласиться.