Здравствуй, зомби в сапогах! (джен)

Ничем, казалось бы, непримечательный день начался для воинской части Зубова с многочисленных неприятных звонков.

Первый звонок напряг Павла Терентьевича Бородина, мирно перебирающего накопившиеся за время его отсутствия документы. Он поднял трубку и только успеть пожелать здравия своему собеседнику, как тут же замолк, напряженно вслушиваясь. Чело легендарного комдива расчертила тревожная морщинка.

— Насколько серьезное положение, товарищ генерал-майор? — поинтересовался он, делая быстрые пометки карандашом в лежащем перед ним блокноте. — Есть, товарищ генерал-майор, усилить наблюдение! Есть перейти на казарменное положение! Здравия желаю!

Положив трубку, Бородин чертыхнулся и уставился на коммутатор. Несколько попыток вызвать управляющего штабом успехом не увенчались, и Павел Терентьевич набрал номер мобильника, записанный в блокноте.

Таким образом второй неприятный звонок достался одному из нелюбимейших людей в части — Виктору Романовичу Колобкову. Тот как раз наслаждался завтраком в офицерской столовой, когда вызов мобильного заставил его забыть о лежащих на тарелке сырниках. Получив приказ немедленно прибыть, подполковник спешно покинул пищеблок и бодрым шагом двинулся к штабу.

Третий неутешительный звонок получил прапорщик Данилюк, мирно раскладывающий пасьянс на своем стареньком компьютере. Командир части Зубов возжелал устроить на складе внеплановую проверку с целью выявления недостающих единиц снабжения. Анатолий Данилович пребывал в растерянности, ведь и без проверки Зубова прекрасно помнил, что на складе сейчас не хватает сапог и шапок. Дембеля второй и пятой роты желали уйти на гражданку красиво, вот сердобольный прапорщик и выделил ребяткам новые вещи. Исключительно по доброте душевной, а марочным коньячком они его угостили просто из вежливости. По-человечески, так сказать… Еще вот и обогреватель новенький подарили.

Но Зубову это не объяснишь, да и коньяком не откупишься, тем более теперь, когда ему Колобков чуть не через день хвост подпаливает. Сплюнув, сердитый Данилюк взял шапку и поспешно направился на склад горюче-смазочных к своему мозговитому другу.

Друг Данилюка Шматко в эту самую минуту как раз напрягал всю свою мозговитость в попытке отгадать очередной кроссворд, сулящий главным призом двухкамерный холодильник. Его за этим занятием и застал четвертый и последний за сегодня неприятный звонок.

— Кому там чо надо, ё-мое? Ой… товарищ майор! — поспешно подскочил Олег Николаевич. — Простите, обознался… Да нет, конечно, по телефону не вижу, шутка, так сказать… Щас буду, товарищ майор!

На Данилюка Шматко налетел как раз на выходе, пока раздавал указания Скрипке. Быстро сообщив товарищу, что он думает о его внезапном визите, и заодно — о срочном собрании в кабинете комдива, он за рукав вытащил Данилыча со склада. Оба прапорщика двинулись в сторону штаба.

— Ты ко мне-то почему пришел, Данилыч? — поинтересовался у товарища Шматко. — Я на складе ГСМ работаю, из солдат у меня только Скрипка один, смычок этот недопиленный. За шапками, сапогами и всей этой фигней тебе к Соколову надо… Ясно тебе?

— А у Соколова откуда? — удивленно спросил Данилюк. — Он же старшина, там все по комплектам.

— Он же прапорщик! — Шматко сердито плюнул. — Пра-пор-щик! У него всегда запас есть. Раз! — кто-то форму лишнюю получил, он ее оставил…

— Да кто ему выдаст-то лишнюю? — перебил Данилюк, выразительно стуча пальцем по лбу.

— Да откуда я знаю, ё-мое? — раздраженно воскликнул Шматко. — У него солдаты в роте, понимаешь? Солдаты! Солдаты носят форму, а у меня на складе солдат нету, только бензин. И масло! Ты что думаешь, Данилыч, у меня в каждой канистре по сапогу, что ли, торчит? Крыса ты тыловая!

Спор продолжался вплоть до самой двери штаба, куда потихоньку стягивались офицеры и прапорщики части. К тому моменту Данилюк успел основательно достать Шматко своими просьбами.

— Да горит мне, понимаешь, Николаевич, горит! — Данилюк даже руки к горлу приложил от полноты чувств, и в этот самый миг Шматко открыл дверь в кабинет комдива.

— Давай заходи… Горит у него… Разрешите, товарищ генерал-майор? Прапорщики Шмат…

— Да проходите быстрее! — махнул рукой комдив.

Шматко и Данилюк присели рядом с Зубовым, который гневно воззрился на подчиненных.

— Шматко, почему так долго? Я вас когда вызвал?

— Да это все Горилыч, товарищ майор… Прошу прощения, — Шматко подавился, — Данилыч задержал, дела у него срочные.

— Дела срочные у нас тут! — начал было Зубов, но тут Бородин кашлянул, и все затихли.

— Товарищи офицеры и прапорщики, — серьезным как никогда голосом начал он. — Полчаса назад мне поступил звонок из министерства обороны. Дело в том, что на западе сейчас происходят очень серьезные вещи… неделю назад из Вашингтона пришло сообщение об обнаружении непонятного заболевания, передающегося с невероятной скоростью. За несколько недель число заболевших достигло пятидесяти тысяч. У заболевших быстро прогрессируют симптомы гриппа, но они не исчезают после проведенного медикаментозного лечения, а усиливаются. Высокая температура, ломота в костях, помутнение сознания… Смерть наступает через промежуток от двадцати девяти до пятидесяти двух часов. Выздоровевших не было.

— То есть… Как же так? — обомлел Зубов. — Совсем никто не выжил?

— Ты что, глухой, что ли, Зубов? — рявкнул голодный и оттого вдвойне злой Колобков. — Тебе же русским языком сказано — умерли все! — он повернулся к Бородину. — Товарищ генерал-майор, какова сейчас ситуация в городе?

— В том-то все и дело… — задумчиво произнес комдив. — Два дня назад появились первые случаи заболевания в Москве, а вчера — в соседнем городе. Зараза распространяется быстрее всего именно в замкнутом помещении, а у нас тут… — Павел Терентьевич развел руками, подбирая слова, — замкнутее некуда, так сказать… Но самое главное…

— Что такое, товарищ генерал-майор? — осторожно спросил Зубов, видя, как мнется и пытается выбрать выражения всегда спокойный и прямой Бородин.

— Да вот тут… сказали еще… — Павел Терентьевич сел на свое место и сцепил руки, — бред какой-то будто, спьяну они там что ли… Люди, умирая… Хм-м… — он тяжело вздохнул и покачал головой. — В общем, тела умерших продолжают функционировать после смерти.

— Как это — функционировать? — ошарашенно спросил Зубов.

— Ну… — Виктор Романович принял важный вид. — Все трупы немного функционируют после смерти. Сфинктеры расслабляются, так сказать… Мочевой пузырь. Так, товарищ генерал-майор?

— Да нет, не так, — покачал головой Бородин. — встают они, понимаете… Хотя кого там… Черт, конечно, вы не понимаете! Я сам не понимаю! Ну ходят они, мертвые — и ходят! А еще на людей кидаются, если заденут… нет-нет… — комдив глянул в свои заметки. — Если укусят — произойдет заражение.

— Я все-таки не понимаю, Павел Терентьевич… — пробормотал, позабыв о субординации, Зубов.

— Я тоже не понимаю, товарищ майор, — вздохнул Бородин, — и никто не понимает, но умершие захватывают мир… Нам нужно оградить бойцов. Что у нас в санчасти?

— Там боец один лежит с температурой, товарищ генерал-майор, — доложил Кузубов, — вчера из увольнения пришел, плохо себя чувствовал. Положили в лазарет. Ирина Дмитриевна сделала все, что нужно.

— Не один там боец, Кузубов, — перебил его сердито командир части, — ты в роте своей с утра был? Мы тебе всю ночь названивали, твоя рота вчера почти полностью была госпитализирована, грипп сильный. Ирина домой уже ушла, когда они температурить начали… Свистунов там остался, присматривал за ними. Сейчас Ирина Дмитриевна придет, разбираться будем…

— Зубов! — рявкнул Бородин так, что все подскочили в ужасе. — Ты вообще слышал меня сейчас или нет? Я говорю, что страну какой-то… — он запнулся, — …ящур, прости Господи, захватил, симптомы гриппа, а у него целая рота в лазарете! Что Ирина говорит?

— Так мы пока не были там, товарищ генерал-майор, — промямлил Зубов, — я же только порог кабинета переступил — и сразу собрание. Но вы не волнуйтесь, там Свистунов присматривает, да и Иришка… Ирина Дмитриевна уже пришла, наверное.

— Вот вы вместе со Свистуновым под трибунал и пойдете, если случится чего! — громогласно выругался Бородин. — Сейчас же проверить состояние бойцов! И выяснить у Ирины, что там за хворь парней наших покосила. Это же… Не дай бог!

— Сейчас я лично проверю, товарищ генерал-майор! — подскочил Зубов, но был остановлен властным жестом комдива.

— Куда? Сидеть! — остановил он командира части. — У тебя другие заботы — всем выдать сухпай, офицерам табельное оружие проверить и выдать боеприпасы. Сержантам тоже! Переходим на казарменное положение. Из казарм не выходить без острой необходимости, по одиночке на улице не показываться. Командирам рот находиться постоянно рядом с личным составом… Все контролировать! — Бородин тяжело вздохнул. — Что же за ерунда такая… Товарищ подполковник, — он повернулся к Колобкову, — загляни-ка ты сам в лазарет и посмотри лично, как себя бойцы чувствуют. Сразу мне доложишь.

— Есть, товарищ генерал-майор, — тот взял под козырек, — будет сделано.

Шматко же приказ Бородина не очень понравился, но на тот момент комдив был не в том настроении, чтобы принимать возражения. Олег Николаевич видел, каким дерганым Колобков был после ареста Вики, и боялся, что он обидит Ирину, воспользовавшись своим положением.

— Все будет нормально, не переживайте, товарищ генерал-майор, — поднимаясь, успокоил Бородина Виктор Романович, — я все лично проконт…

— Вот ты проконтролируй сначала, а потом я решу — переживать мне или нет! — сердито оборвал его Бородин. — Давай, отправляйся уже… А то у нас всех тут… сфинктеры расслабятся.

Ирина Медведева тем временем ничего не знала о всеобщей панике и мирно шла на работу, улыбаясь и приветствуя редко встречающихся ей по пути солдат. Она уже поднялась по лестнице, когда её окликнул сержант пятой роты, Антон Потехин.

У Иришки этот день, в отличии от остальных, начался на максимально положительной ноте. Сыграла ее отличная новость, которую она прямо перед завтраком донесла — или, вернее сказать, немного не донесла — и буквально вывалила перед своим любимым супругом. Мишка, чистящий зубы прямо тут же в ванной, перепугался не на шутку.

— Иришка, что такое? — бледный и с пеной у рта он бросился к сидящей на полу супруге. — Ты что, отравилась, чего ела-то?

— Да ничего не ела, — Ира смущенно улыбнулась, обнимая мужа, — это не отравление. Это сигнал.

— К чему сигнал? — нахмурился Медведев.

— К расширению жилплощади, — та хитро посмотрела на супруга.

— Что-то я… Блин, Ирка!!! — просиял Медведев и изо всех сил стиснул пискнувшую жену. — А кто там? Мальчик, девочка?

— Ребенок там, — засмеялась Ирина, — еще месяца четыре будет просто ребенком, а там видно будет… А ты кого хочешь?

— Мне все равно, — Михаил уткнулся в плечо Иры, — главное, что он будет.

Десять минут назад он высадил ее у КПП и отправился в город, но по пути решил, что было бы неплохо сделать ей сюрприз и притормозил у цветочного ларька. За прилавком никого не оказалось — Миша подождал немного, а потом положил на прилавок купюру, сопоставимую с ценой, указанной на стоящем неподалеку в вазе букете, подхватил розы и отправился в часть делать «сюрприз».

Ира же ничего не знала о намерениях супруга, да и сейчас ей явно было не до того — она с ужасом выслушивала ночные новости от Потехина.

— Ужас какой! — поежилась она. — Я сейчас же иду в лазарет, посмотрю, как ребята, и позвоню в штаб, если что-то понадобится… Иди в роту, Потехин. Свистунов в лазарете?

— Так точно! — бойко ответил сержант. — В роте со вчерашнего дня не появлялся.

— Странно, — нахмурилась Ирина, — вообще, так не принято… Ладно, мне пора. Свободен, Потехин.

Ира повернулась в сторону штаба — к медсанчасти мимо третьей роты как раз приближался подполковник Колобков. Она вздрогнула, поспешно отвернувшись, и споро вбежала по ступенькам. Ключ был наготове — она быстро отперла входную дверь и скрылась внутри. Взбудораженная происходящим, она нервно прошагала к своему кабинету, даже не заприметив вытекающую из-под дверей лазарета почти засохшую бордовую лужу и испачканную красным дверную ручку.

Шматко и Данилюк как раз шагали в сторону склада, когда произошло нечто, полностью взорвавшее их понимание происходящего — из дверей казармы пятой роты, где почти не осталось бойцов — все они сейчас находились в лазарете — вывалился окровавленный капитан Кузубов, упал на снег и затих.

— Кузубов, ты… ё-мое… — прохрипел опешивший Шматко.

Он уже было собрался кинуться к нему, как вдруг во все еще раскрытые двери повалили пошатывающиеся солдаты. Они двигались, качаясь из стороны в сторону и хрипя, один упал на колени рядом с истерзанным капитаном и вцепился зубами в шею командира. Остальные бойцы — с белыми глазами и окровавленными лицами — последовали его примеру.

— Здравствуй… зомби в сапогах… — одними губами произнес побелевший Шматко.

— Мать твою, Николаевич… — пробормотал ошарашенный Данилюк. — Эта чего — зомби?

— Нет, блин — индейцы из племени ням-ням! — рявкнул тот, хватая товарища за руку. — А это у них боевой раскрас на морде. Бежим, Данилыч, чего стоишь!

Они сорвались с места, ощущая, как захлестнувший адреналин толкает их в спину. Данилюк меж тем бежал, оглядываясь.

— Ну чего ты тормозишь-то, крыса тыловая? — выругался Шматко. — Сейчас эти телепузики доедят Кузубова и твоими костями старыми закусят.

— Ой, тоже мне... юноша нашелся! — отмахнулся Данилюк и без всякого перехода спросил: — Николаевич… Так этим гаврикам поди шапки-то не нужны с сапогами, а?

Взволнованная Ира как раз надевала халат, когда из-за перегородки, отделявшей кушетку от небольшого диванчика для посетителей, послышался странный звук. Медведевой показалось, что кто-то словно захрипел, следом раздался рык… Удивленная Ирина вышла из-за перегородки — на нее, рыча и покачиваясь, шел Свистунов… с объеденным лицом и порванным горлом. На полу валялись пропитанные кровью повязки.

Отчаянно закричав, Ира шарахнулась обратно, но дверь из кабинета была прикрыта. Она проскользнула под рукой Свистунова, перепрыгнула через диван и бросилась к запасному выходу, но зомби схватил ее за халат. Ирина дернулась из его рук и упала на пол, Свистунов тут же повалился рядом, пытаясь достать Медведеву зубами.

Бах! — голова Свистунова разлетелась кровавыми ошметками, словно упавшая с высоты гнилая тыква, и ошарашенная Ирина увидела стоящего в дверях ее кабинета подполковника Колобкова, сжимающего в руке дымящийся табельный пистолет.

— Не укусил? — деловито спросил он, опуская оружие и протягивая Ирине руку. Та, помедлив, приняла его помощь и тут же уставилась на труп.

— Товарищ подполковник, вы же человека убили… — трясущимися руками она пригладила взъерошенные волосы.

— Это не человек, ты же видишь, — недовольно ответил Виктор Романович, подпирая диваном дверь в кабинет, — и когда вы, Медведевы, только благодарить научитесь… Ты что, о заражении в регионе не слышала?

— Нет, я… — Ирина покачала головой, — на работу только пришла… Там же больные в лазарете, товарищ…

С обратной стороны в дверь кто-то с силой ударил, раздался многоголосный рев, стоны, хрипы… Ира в ужасе шагнула назад, но диван пока надежно сдерживал натиск.

— Господи, да что же это… — прошептала испуганно Медведева.

— Лазарет твой… ети ее мать, — выразительно пояснил подполковник, — бойцы на прививку пришли — не видишь…

— Виктор Романович, — Ира прошла вглубь кабинета и присела на стул, — расскажите, что происходит…

Истории Шматко и Данилюка поверили не сразу, но больших усилий убедить солдат и сержантов второй роты во главе с Соколовым, куда забежали перепуганные прапорщики, не потребовалось: пока Олег Николаевич, размахивая руками, докладывал в красках, как героически он спас жизнь товарищу, под окнами казармы, пошатываясь, прошагал целый наряд из столовой, во главе с Кичибековым, сверкающим кровавыми пятнами на белом поварском фартуке. Общим решением было не светиться на первом этаже перед большими окнами, и весь личный состав Соколов отправил наверх.

— Во, видели! — с высоты второго этажа тыча пальцами в «свежеприготовленных» мертвецов, громогласно объявил Шматко. — Зомби, блин, дожили… Данилюка чуть не сожрали, я его на себе нес! Нет, я мог бы и бросить, конечно, но друг же все-таки… Орден не надо мне! Не надо орден, ё-мое!

— Да тише вы, Олег Николаевич, — отмахнулся растерянный Кузьма. — Делать-то что будем?.. У меня там Варя беременная дома, я позвонил ей, предупредил… Но она одна же, чего делать-то?

— Ой, ё-мое… — подхватился Шматко, — я ж сам домой не позвонил… — он достал мобильный и поспешно набрал номер, — что за ерунда… одна палка опять. Не ловит, говорю, блин!

— Так, Кузьма, — пока остальные суетились, Данилыч без особых переживаний глядел в окно и первым увидел передвигающихся короткими перебежками к роте Бородина и Зубова, — а к нам пополнение, кажись…

У самого крыльца казармы Бородин прицелился из табельного оружия, раздался выстрел — и ближайший к комдиву мертвец с лычками ефрейтора повалился навзничь. Зубов вбежал на крыльцо, вслед за ним Бородин — и находящиеся внутри казармы военные услышали шум на первом этаже.

— Есть кто живой? — раздался громогласный зов Павла Терентьевича.

— Мы здесь, товарищ генерал-майор! — Соколов вприпрыжку поскакал вниз по лестнице, за ним поспешили остальные.

— Ну куда, куда, куда! — Бородин махнул рукой, загоняя сержантов и прапорщиков обратно, словно неразумных цыплят. — Личному составу обосноваться на втором этаже, так безопаснее! Докладывай, Соколов!

— Товарищ генерал-майор, старшина роты Соколов занимается с личным составом обеспечением безопасности вверенной роты согласно вашему приказу и сложившейся вокруг обстановке, — оттарабанил без запинки Кузьма.

— Молодец, сынок… — вздохнул Бородин, убирая пистолет в кобуру. — Есть происшествия?

— Никак нет, — ответил Соколов, — только командира роты никак дождаться не можем.

— Дубин мертв, — хмуро ответил Зубов, — возле столовой лежит, там… пирушка.

— Товарищ майор, — неуверенно спросил Кузьма, — каковы наши дальнейшие действия?

— Не знаю пока! — покачал головой Зубов. — Мы вас-то не чаяли живыми найти — третья и пятая рота не выстояли. Двери настежь, вокруг зараженные…

— До ЗИЛа бы добраться, может получится выбраться, — вздохнул Шматко. — Я его как раз вчера заправил.

— Идея-то неплохая, да только как, — развел руками Зубов. — И вообще, высшее командование приказало на месте сидеть, якобы должны вертолет за нами прислать…

— За всеми, товарищ майор? — поинтересовался молчащий доселе Фахрутдинов.

— Разумеется, — Бородин выглянул в окно, — что у нас с пайком и боеприпасами? Оружейку открыли?

— Так точно, — кивнул Соколов, — сержанты и ефрейторы получили оружие и запас пат…

— Ты, сынок, давай-ка… — Бородин вздохнул, — всем выдай оружие… Видишь, какое дело… Из санчасти есть новости?

На этот вопрос Павел Терентьевич ответа не дождался. Все, находящиеся сейчас здесь, знали и любили Иришку и не хотели не то что произносить — а даже думать о самом страшном…

Будущий отец Медведев тем временем подъезжал к части, удивленно поглядывая на немногочисленных, но с завидной постоянностью попадающихся по пути людей, шагающих, несмотря на раннее утро, морской поступью. Многие еще и пытались бросаться на машину — Миша даже думал приложить одного самого назойливого, но решил не портить себе настроение.

Возле КПП никого не было — лишь издалека брели в сторону части парочка забулдыг. Подхватив розы, Медведев покинул автомобиль, захлопнул дверцу и легким шагом вошел внутрь пропускного пункта.

— Эй, дежурный, — Миша заглянул в окошко, — пропуск должен быть на Медведева, погляди.

Раздалось глухое рычание — и из-под стола высунулось бледное лицо сержанта первой роты. Хрипло ворча, он потянулся через форточку и ухватил Медведева за свободную руку.

— Э… Сержант! Сегодня не первое апреля! — Миша без труда освободился от захвата. — Давай пропуск ищи, я спешу.

Реакции не последовало — продолжая щелкать зубами, сержант снова протянул руки в Михаилу.

— Там Бородин идет, — попытался испугать его Медведев, но тут увидел на боку сержанта огромную рваную рану.

Отшатнувшись, он бросился из помещения на улицу — на территорию части — и тут же остановился: навстречу ему в сторону ворот медленно приближалась целая рота окровавленных «забулдыг». Увидев Медведева, они двинулись более направленно.

— Блин!

Выронив розы, Мишка молниеносно подскочил к воротам и скинул задвижку, держащую створки закрытыми. Распахнув ворота, он бросился к автомобилю, который уже потихоньку окружали зараженные люди, и забрался внутрь. Нажав на газ, он проехал сквозь распахнутые ворота и, сбив несколько зомби, помчался по территории части.

— Это же Медведев, ё-мое! — первым отреагировал на появление знакомого автомобиля всевидящий прапорщик.

— Где? — Кузьма молниеносно оказался рядом. — Олег Николаевич, помашите ему, может, увидит… Вот, портянками! — он сунул в руку Шматко несколько кусков ткани.

Маневр удался — «мерс» притормозил, и за спустившимся стеклом показалась озадаченная физиономия Медведева. С помощью изысканной пантомимы Соколов и Шматко донесли до Михаила суть их требований — Медведев лихо развернулся и затормозил прямо у крыльца второй роты. Машину тут же окружили рычащие на все лады солдаты.

— Так! — Шматко взглянул на Соколова. — Давай, зови остальных, надо Медведева вытаскивать!

— Неужели такое возможно? — Ира присела на кушетку — ноги не держали ее. — Как нам быть теперь, товарищ подполковник? Как выбираться?

— Вот давайте только без паники сейчас, товарищ сержант, — резко ответил Колобков. — Мы пока здесь в безопасности, надо просто немного подумать.

Виктор Романович осторожно выглянул из-за занавески на улицу: дорога, ведущая к штабу, была практически пустой, не считая одинокого тихо бредущего солдата с красной повязкой дежурного на рукаве. Улица выглядела вполне мирной, и лишь нестройный глухой рев за дверью да царапанье ногтей по обивке не позволяли верить в полную безопасность.

Раздался скрип и хруст — ножка дивана, подпирающего дверь, подломилась. Замки на двери были такими хлипкими, что Ира давно уже прятала сильнодействующие вещества, уходя на ночь со службы. Да и сами двери не отличались особой прочностью.

— Нужно уходить, — ровным голосом сказала Ирина, — долго этим дверям их не задержать.

— Я в курсе, Ирина Дмитриевна, — как и всегда, Колобков выбирал способ общения в зависимости от его настроения, — как только я придумаю выход — вы первой об этом узнаете.

Звонок мобильного застал Иру врасплох — в свете происходящих событий она совершенно забыла о телефоне. На экране высветилось имя любимого супруга. Она поспешно нажала кнопку.

— Алло, Миша! — задыхаясь от страха, выкрикнула в трубку Медведева. — Ты где, господи? Из помещения не вых… Как это в части? Как это — в роте? Как зомби окружили? А… ребята помогли, — Ира растерянно заморгала. — Я в порядке, ты не выходи только, ладно? Не глупи, я тут не одна. Какая разница… Да, с Колобковым, — проговорила она, понизив голос, но подполковник и так смотрел на нее в упор с презрительной, только ему удающейся усмешкой. — Миша, тут толпа зараженных за дверью, ты не сможешь пробраться, понимаешь? Все нормально с ребенком, — последнюю фразу она произнесла шепотом, но заметила, как вытянулось лицо Виктора Романовича.

— Она с Колобковым там, — прокомментировал Мишка потерянным голосом и положил трубку.

— Да это мы и так тебе сказали, ё-мое! — «подбодрил»его Шматко. — А чего — Ирка беременная?

— Да не это сейчас важно, Олег Николаевич! — Медведев взлохматил волосы и обессиленно присел на солдатскую кровать. — Хотя и это тоже… Они выбраться не могут, толпа этих уродов их заблокировала. Надо на помощь идти…

— Медведев, ты это… совсем с головой не дружишь? — удивленно уставился на него Шматко. — Ты видел, что на улице делается, а? Мы сколько сейчас патронов ухайдокали, чтобы тебя из машины вытащить? Меня вон чуть зомби не разорвали, блин!

— Олег Николаевич, вы же не выходили даже, — попрекнул его Соколов, — из окна команды подавали.

— Правильно! — тут же подхватил Шматко. — Кто-то же должен руководить личным составом, когда командира части нет! Зато у меня тут от страха, блин, сердце чуть не разорвалось безо всяких зомби! А вас опять на улицу несет, головой-то думайте, ё-мое…

Он отошел, качая головой и доставая из кармана мобильник. За последние три часа он несколько раз пытался дозвониться домой — и настроение его с каждым разом становилось все смурнее.

— Олег Николаевич! — спохватился Мишка. — Да вы возьмите мой мобильный, у него зона покрытия лучше!

Взяв обещание с тещи, что она не покинет квартиру и никуда не отпустит Машу и Жорика, Шматко заметно повеселел. Проходя по казарме в сторону туалета, он вдруг увидел странную картину: в раме раскрытого окна сидел Данилюк, держа в руках высунутую одним концом наружу ручку от швабры. С ручки свисала вниз веревочка, скрученная, судя по цвету, из порванных полотенец. Пока Шматко подбирал слова к увиденной картине, Данилюк лихо потянул «удочку» вверх — и на конце веревочки обалдевший Шматко увидел солдатскую ушанку.

— О, Николаевич! — обрадовался ему Данилюк, снимая «улов» с импровизированного крючка из двух загнутых гвоздей.

— Данилыч! Ты с… с-совсем охренел! — вне себя от растерянности, заявил ему Шматко. — Рыбак недоделанный! Ты еще может в сортире над полыньей посидишь?

— Да ты не понял, Николаевич! — со счастливой улыбкой пояснил ему товарищ. — Этим вот… — он потыкал пальцем в окно. — Им же уже шапки-то не нужны, понимаешь? А мне недостачу закрыть надобно… Вот видишь, какую штуковину соорудил, любой прапор позавидует!

— Ага, давай еще там на тропинке веревочку им натяни, идиот! — сплюнул рассерженный Шматко. — Может, они споткнутся, да сапоги с них послетают нахрен… Лучше бы думал, как Ирку будем спасать…

— Какую? — Данилюк слез с подоконника и прикрыл ставню. — Нашу, что ли, Медведеву? Так она жива никак? Слава тебе господи!

— Слава будет, когда мы ее сможем сюда привезти! — хмуро ответил Шматко. — В санчасти она застряла с козлом этим… Колобковым. Еще и беременная.

— От Колобкова? — ахнул Данилюк.

— Фу… Дурак ты, Данилыч! — Олег Николаевич одарил друга подзатыльником. — От Медведева беременная, а застряла с Колобковым… Давай думай чего-нибудь… полезное, блин, а не как шапки собирать.

— Так это… — Данилюк почесал затылок. — Есть идея-то, Николаевич.

— И кого же хотите, Ирина Дмитриевна? — Виктор Романович сидел за ее столом и задумчиво крутил пальцами. — Мальчика, девочку? — перед ним стояла пустая рюмка, а рядом прозрачный флакон, опустошенный наполовину, и кусочки гематогена.

— Не думала даже пока, — пробормотала Ирина, подсовывая под спину подушку. — Тут выжить бы для начала.

— Выживете, никуда не денетесь, — Виктор Романович накапал себе новую дозу, разбавил водой из графина. — А то ваш муж часть со свету сживет.

— Ее и без него уже почти со свету сжили, — хмыкнула Ирина.

— Вы же не про меня сейчас, Ирина Дмитриевна? — Колобков опрокинул стопку и закусил остатком гематогена.

— Да причем здесь вы, — Ира приблизилась к окну, там по-прежнему было тихо, но что происходило даже за ближайшим зданием, узнать было невозможно.

— Ира, а можешь ответить на вопрос? — внезапно отбросил все правила субординации Колобков.

— Да, конечно… — удивилась, но все же кивнула Ирина.

— А ты хоть хотела того ребенка? — Колобков повернулся и взглянул на Медведеву мутными глазами.

— Это был и мой ребенок тоже, — горько ответила она, отвернувшись обратно в окно.

Раздался скрип — и треснувшая ножка от дивана отлетела совсем. Ира вздрогнула, подполковник невозмутимо поднялся, взял стул, на котором только что сидел и, с силой подвинув диван к двери, подоткнул стулом подлокотник.

Рев и хрипы за дверью усилились на произведенный Колобковым шум. Диван поехал потихоньку от двери, но застрял на задравшемся линолеуме. Ирина и Виктор Романович молча посмотрели друг на друга — оба, казалось считали последние минуты до того, как дверь окончательно слетит с петель.

— Бред какой-то, товарищ прапорщик, — недоверчиво покачал головой Кузьма. — Ну нельзя вот так неосмотрительно этот способ пробовать, вам показалось небось…

— Данилюк, ты толком-то поясни, что за мысли у тебя такие появились? — комдив Бородин был полностью на стороне старшины.

— Да вот вам крест, товарищ генерал-майор! — Данилюк в запале хлопнул себя по лбу. — Я когда выскочил двери открывать ребяткам — они же Медведева прикрывали…

— Ну! — поторопил его комдив.

— Так вот — я дверь держал и наружу выскочил! — добавил Данилюк. — А эти — зомбя, ети их… — ко мне кинулись! Один уже пасть разинул — и на меня… А потом — хоп! — подумал чего-то, развернулся и пошел. Не тронул, гадом буду!

— Ну так отчего они тебя избранным-то сделали, знаешь? — нахмурился Бородин.

— Так это… того самого, — потупил очи прапорщик склада. — Ну день рождения у меня, товарищ генерал-майор, чуть-чуть отметил с утра…

— Да чую я твое «чуть-чуть», — прикрикнул Бородин. — Ну и причем тут это?

— Так ведь, товарищ генерал-майор, — зачастил Данилюк, — они же друг друга-то не едят, вы же видите… Они запах отличают человеческий. А тут… вроде как иначе пахнет-то. Ну, не серчайте, праздничек же…

— Твоим "иначе" за версту несет, Данилюк! — выругался на подчиненного Зубов. — Даже зомби, бедные, и то твоего праздничка не выдержали, разбежались…

— Ладно, — прервал его Бородин, — погоди, Николаевич… Вот сначала Ирину вызволим с командиром штаба вместе, да с этой… скарлатиной падучей разберемся, потом уже… с праздничками.

— Ну так… проверить надо, товарищ генерал-майор, — развел руками Зубов. — Только вот чем?

— Ну ради такого случая, — Данилюк жестом фокусника извлек из внутренних карманов две непочатые бутылки.

— Данилюк, — стиснув зубы, прошипел Зубов под выразительным взглядом комдива. — Кто проверять будет?

— Я проверю, — вызвался Кузьма, — Ирку надо вызволять, я пойду.

— А ты про свою суженую не забыл случаем?- нахмурился Зубов. — Твоим детям, Соколов, тоже отец нужен будет, когда выберемся…

— Пойду я! — решительно сказал Бородин. — Пистолет зарядите только на всякий случай.

— Товарищ генерал-майор! — охнул перепуганный Зубов. — Я не могу вас…

— Что не можешь, Зубов? — нахмурился Бородин. — А приказы обсуждать можешь? Водку давай, Данилюк.

Время клонилось к вечеру. Флакон на столе Ирины давно опустел, а Колобков мирно спал на кушетке, накрывшись кителем. За окном время от времени проходили мертвецы, а дверь кабинета с каждым ударом скрипела все громче и опаснее. Ирина сидела на подоконнике, спрятавшись за шторой, и потихоньку дремала, когда раздался треск — и диван вдруг отъехал от двери на полметра. Рычание стало громче и в образовавшийся проем потянулись окровавленные, ободранные руки.

— Виктор Романович! — Ира подскочила, но подполковник уже стоял на ногах. — Они замок на двери вынесли.

— Занавески снимай, живо! — Колобков всем весом навалился на диван и с силой придвинул его на место, с хрустом ломая торчащие из проема руки. — Сдергивай, ну!

— Зачем это? — Ира трясущимися руками дернула шторы — те с музыкальным звоном слетели с колечек и парашютом накрыли Медведеву с головой.

— Тут этаж высокий, прыгать нельзя в твоем положении, — Колобков уже обматывал Ирину тканью, — я тебя спущу на занавесках… Там на улице мало зараженных — побежишь с сторону хоздвора и спрячешься у Данилюка на складе, сейчас там никого быть не должно, — он быстро говорил, а руки его еще быстрее завязывали широкую петлю вокруг талии Ирины.

— Как это побегу… — у Иры сел голос, она во все глаза смотрела на Колобкова. — А вы что — тут останетесь?

— Нет, не останусь, — не глядя ей в глаза, ответил подполковник, — у меня оружие есть, Ира, я тебя прикрою, а потом следом…

Сзади раздался скрежет — и диван снова отъехал от двери. На этот раз в отверстие протиснулось двое солдат и, хрипя, попытались переползти через препятствие.

— Давайте вместе вылезем, — Ирина уже сидела на подоконнике, но все же вцепилась в рукав Колобкова.

— Как мы вместе вылезем, если занавеска одна? — подполковник исподлобья взглянул на нее. — Спускайся быстрее…

— Нет, я так не могу…

— Товарищ сержант! — повысил голос командир штаба. — Это приказ — уходите немедленно! — Ира вздрогнула и разжала руку, Виктор Романович посмотрел ей в глаза. — Хочешь, чтобы я и подох, что ли, мразью? — добавил он тихо. — Иди, Ирина… хоть этого ребенка роди.

Ира посмотрела в сторону двери — мертвецы уже неловко переползли через диван и, шатаясь, поднимались на ноги.

— Мальчик будет — Витей назовешь, — усмехнулся Колобков. Ирина плавно поехала вниз, а через пару секунд уже стояла под окном на мягкой, весенней травке.

— Ну чего, ребята… — Колобков повернулся в сторону приближающихся мертвецов, вынимая из кобуры пистолет. — Кто первый с жалобой?

Ира в последний раз взглянула на окно своего кабинета и уже направилась в сторону складов, когда услышала позади звук автомобильного мотора. Она обернулась, удивленная — прямо перед ней затормозил «мерседес» ее любимого супруга. Дверца раскрылась — и наружу выскочил белый от волнения Мишка.

— Ирка! — он цепко схватил супругу в объятия, губы его от волнения тряслись. — Все нормально, господи, я там чуть с ума не сошел… Ты цела? — он осторожно ощупал ее руки. — Не покусали? А Колобок?

— И Колобок не покусал, — тихо ответила Ира, прижимаясь к супругу.

— Эй, давайте в машину быстрее, — дверца с другой стороны открылась и из нее высунулся Кузьма. — Там эти вон идут!

— Давай скорее, — поторопил Ирину Миша.

— А чем это от вас пахнет так… — пробормотала Ирина, когда они уже ехали в сторону казармы. — Вы что — пили?

— Маскировкой пахнет, — усмехнулся Кузьма, — тебе тоже придется одежду облить, иначе из машины не выйдешь… Там толпа их у казармы.

День, начавшийся с неприятных и внезапных звонков, подходил к концу. Зубов и Бородин, закрывшись в кабинете ротного, негромко обсуждали тактику попыток вылазки до гаража, где стоял заправленный бензином и сухпаем приготовленный для учений ЗИЛ. Усугублялась проблема тем, что «маскировки» осталось немногим больше полбутылки.

— Бензином можно попробовать, главное же — запах отбить, — предложил свой вариант Зубов и затих, прислушиваясь к усиливающемуся звуку, напоминающему работающий двигатель.

— Ты тоже это слышишь, Николаевич? — нахмурился Бородин — звук становился громче и явно приближался к казарме.

— Разрешите, товарищ генерал-майор, товарищ майор? — в кабинет, постучав, влетел всполошенный Соколов. — Там к казарме нашей ЗИЛ едет!

— Подмога, наверное! — комдив поспешно бросился к выходу.

ЗИЛ и впрямь остановился прямо возле казармы. Офицеры, прапорщики и солдаты собрались у окон и во все глаза смотрели, как открывается дверца автомобиля и на землю спрыгивает, покачиваясь…

— Ах ты жаба живучая, — негромко пробормотал Шматко.

Вокруг оказавшегося на земле человека собрались несколько зараженных солдат. Они приблизились к нему, а потом, покачавшись на месте, развернулись и пошагали восвояси.

— И вы, козлы, начальником штаба брезгуете… — заплетающимся языком произнес вышедший из ЗИЛа и, покачиваясь еще похлеще зомби, направил стопы в сторону казармы.

Спустя минуту Виктор Романович Колобков уже отдавал честь Бородину. Пройдясь мутным взглядом по присутствующим, он остановил свой взор на Ирине.

— Ирина Дмитриевна, — кивнул он, — рад, что вы в порядке… — подполковник перевёл взгляд на Зубова. — Бардак у тебя Зубов... Такую часть тебе оставили — и что... — он покачнулся. — Зомби завелись... Кажется, меня они не едят, понюхали и… все…

— Я бы на их месте, товарищ подполковник, тоже вас есть не стал, — поморщился Бородин. — Личный состав, всем отбой! Вам, товарищ подполковник, в первую очередь. Зубов, отойдем?

Солдаты и прапорщики мирно разбредались по кроватям, а Зубов направился в кабинет вслед за Бородиным.

— Вы думаете о том же, о чем и я? — усевшись напротив комдива, поинтересовался он.

— А что тут думать, Николаевич? — усмехнулся в усы Бородин. — Кажется, у нас появилось особое оружие против напасти…

— Скорее, вакцина, товарищ генерал-майор, — засмеялся Зубов, вынимая из кармана бушлата бутылку коньяка.

— Так лучше предупредить, чем лечить, — кивнул Бородин, доставая из ящика стола два стакана. — Врач у нас есть, вакцина есть… ЗИЛ теперь тоже есть…

— Так может мы это… — Зубов хитро поглядел на комдива, — товарищ генерал-майор…

— Чего? — не сообразил Бородин.

— Ну… заодно и западу поможем?