Жертвы войны (джен)

Каждый из шести этажей больницы святого Мунго был предназначен для лечения разных типов магических увечий и болезней. На втором, где работала медсестрой Поппи Помфри, занимались ранениями от живых существ. Однако уже несколько месяцев не существовало никаких разделений по этажам, а пострадавших в военных столкновениях клали там, где находили место. Больница представляла собой наполненный улей, где вместо пчёл были раненые волшебники, а вместо жужжания — стоны и причитания. Молодая медсестра никак не могла привыкнуть к тому, что волшебников, которым уже нельзя было помочь, просто выставляли из больницы. Нужно было освобождать места для новых жертв войны.

Поппи как раз помогала старичку из Хогсмида добраться до выхода из палаты, когда двери распахнулись, и её чуть не снёс аврор, тащивший за собой по воздуху бездвижное тело какого-то человека.

— Поппи! — воскликнул аврор.

— Мистер Стефенсон, кто это? — ответила медсестра.

— Какой-то мальчишка, — аврор положил тело юноши на койку, которая освободилась менее трёх минут назад, — похоже, из пожирателей. Мы в него попали сразу несколькими заклинаниями, и у него пошла пена изо рта. Мы не смогли его бросить, и я решил притащить его к вам.

Юноша действительно выглядел ужасно. На бледном тощем лице, в районе уголков губ, застыли следы пены. Светлые волосы были взлохмачены и местами обожжены. На вид он выглядел совсем подростком. Видимо, как и многие, бросил Хогвартс ради того, чтобы вступить в ряды пожирателей.

— Вы справитесь сами? — спросила медсестра у старичка и, получив утвердительный ответ, бросилась к вновь прибывшему пациенту.

— Если с ним всё совсем плохо — выкидывай его к слизеринской матери отсюда! — сказал аврор.

— У него шок, но если попробовать добавить в настойку из шалфея толчёные зубы оборотня…

— Поппи, я бы рад послушать о том, сколько ты выучила за всё это время, но мне надо возвращаться, — аврор быстрым шагом направился к выходу из палаты и, достигнув дверей, обернулся: — Я видел утром Эрика. Он передавал тебе привет и сказал, что не сможет…

— Я понимаю, — ответила медсестра. — Тот-кого-нельзя называть начал активные военные действия. Девочки тут по двое суток не спят, и мы просто хотим, чтобы эти зверства закончились. Сделайте свою работу, мистер Стефенсон, а мы сделаем свою.

Тяжело вздохнув, аврор трансгрессировал прямо из палаты. Поппи уже начала смешивать все необходимые ингредиенты для того, чтобы привести в чувство юношу, как один из лежащих в палате окликнул её:

— Вы что, правда собираетесь лечить эту мразь?

— Он же стольких поубивал! — поддержал гоблин из другой части палаты.

— Пусть помучается, как это делаем мы! — продолжал первый.

— Что там случилось? — донеслось из соседней палаты.

— Да тут пожиратель смерти! — стуча в стену, кричал гоблин.

— А ну тихо! — несвойственным для её возраста и комплекции властным голосом заявила Поппи. Ей было жалко каждого из находившихся в больнице, но за короткое время она научилась понимать, что в хаосе невозможно никому помочь. — Вы что, хотите уподобиться пожирателем смерти?

Поппи сделала небольшую паузу, но никто не пытался ей возразить. Все любили молодую медсестру, которая спасала волшебников и магических существ от мучений не только ворожбой и настоями, но и простой улыбкой и тёплым словом. Всем этим Поппи Помфри приобрела больший авторитет в больнице, чем главный врач.

— Мы не бросаем никого умирать в мучениях! — продолжила девушка. — Этим мы и отличаемся от пожирателей смерти!

Её поддержал одобрительные возгласы тех, кто был в состоянии издавать хоть какие-то звуки.

— А вашей рукой, господин Бугрок, я займусь сразу после этого мальчика, если вы прекратите колотить гипсом по стене.

— Извини, Поппи, — проскрежетал гоблин.

* * *

Торфинн Роули пришёл в себя. Сначала ему показалось, что смерть забрала его, и он теперь находится в бесконечном мире непроглядной тьмы. По мере того, как жизнь заполняло тело волшебника, стало ясно, что это просто веки пока отказываются подчиняться хозяину. Подождав ещё немного, Торфинн напряг остатки сил и с трудом разлепил непослушные глаза. Мало что поменялось. Зато теперь он видел сквозь темноту очертания других людей. То, что он всё-таки не умер, Торфинна убедил резкий всхрап неподалёку от себя. Юноша даже слегка вздрогнул, и адреналин вернул почти все ощущения. Помимо зрения, слуха и обоняния, Торфинна накрыла тошнота. Волшебник перекинулся через край кровати и с отвратительными звуками начал заполнять содержимое удачно подставленного ведра. Казалось, что из него вынимают все внутренние органы. Отвратительное чувство.

Когда внутренности закончились, дверь распахнулась. Юноша заслонил глаза от казавшегося божественно-ярким света. Сквозь пальцы Торфинну казалось, что к нему идёт ангел, так красиво свет обступал женское тело.

— Наконец-то очнулся, — произнёс женский голос, — я уж думала, что настойка не поможет.

Роули начал вспоминать всё произошедшее с ним. Как он прикрывал пожирателей, а потом удар в спину, и ещё… Хорошо, что им удалось вытащить Торфинна из той заварушки, а то он уже давно был бы мёртв. Только вот юноша никак не мог узнать голос девушки, разговаривавшей с ним.

— Беллатриса? — дрожащим голосом произнёс Роули.

— Нет.

— Тогда кто вы? И где я?

— Вы в больнице святого Мунго…

Торфинн, до этого находившийся в полулежачем положении, упал обратно в постель. Его схватили авроры, а это значит, что ему светит Азкабан. Лучше бы он умер.

— Как вас зовут? — вывел Роули из прострации всё тот же женских голос, а влажная ткань коснулась лба. Только сейчас Торфинн понял, что всё его тело будто горит огнём.

Он не ответил. Лишь сделал усилие оттолкнуть руку с влажной тряпкой. Оказалось, что собственные конечности слушаются Торфинна с большой неохотой.

— Зачем меня лечить? Да и какая разница, как меня зовут, я всё равно отправлюсь в Азкабан!

— Я просто пытаюсь помочь! — женский голос помогал ничуть не хуже холодного компресса. Он будто бы выводил сознание Торфинна из желеобразного состояния, заставляя шевелиться и принимать хоть какую-то информацию. — Мне сложнее пройти мимо человека, нуждающегося в лечении, чем помочь ему.

Повисла пауза. Девушка перестала протирать лицо Торфинна и зажгла огонёк на волшебной палочке. Юноша увидел лицо: круглое и доброе, с ямочками на щеках, почти неразличимым скулами и выбивающимися из-под лекарского колпака прядками русых волос. Всё это покрывал довольно толстый слой серой усталости. Было видно, что девушка не так давно проснулась. Она совсем не походила на тот типаж, который нравился Торфинну: аристократичных, скуластых и темноволосых.

— Давай попробуем ещё раз, — сказала девушка, смешивая на прикроватной тумбе отвар. — Меня зовут Поппи, а тебя?

— Торфинн, — никакого смысла врать не было.

— Вот видишь, уже что-то! — улыбнулась Поппи и добавила пару капель в небольшой бурлящий котелок. Тот среагировал немедленным выбросом огромного количества пара. Видимо, результат не должен был быть таким, и девушка хмыкнула.

— Учишься на мне? — со злобной усмешкой сказал Роули.

— Я работаю здесь медсестрой уже три месяца и каждый день учусь чему-то. Ваши постоянно придумывают что-то новое.

— А ваши не стесняются стрелять в спину, да ещё и не один раз!

Теперь картина происшедшего полностью восстановилась в голове неудачливого пожирателя смерти: он вместе с ещё несколькими бойцами должен был прикрывать тёмного лорда, чтобы тот смог избавиться от какой-то там угрозы, но их окружили авроры. Тёмному лорду удалось уйти, но остальные были захвачены. Торфинна сначала ударили одним заклинанием, потом другим… Видимо, потом аврорам стало стыдно, да и отчёты требовали сажать, а не убивать пожирателей смерти, и теперь Торфинн Роули прибудет в Азкабан полностью здоровым. Какая ирония.

— Так вы вообще убиваете всех направо и налево! — голос медсестры резко подскочил, но тут же перешёл снова на шёпот: — Скажи спасибо, что ты очнулся здесь, а не где-нибудь ещё. Выжить-то ты бы выжил, но вот шевелиться бы ты вряд ли уже смог.

Роули неохотно признал, что Поппи была права. Если бы кто-то из авроров попал в такую ситуацию, его убили бы на месте. Может, немного попытали бы для верности, а потом убили бы. Или просто бросили бы без сил умирать медленной смертью на холодной земле, в назидание другим. Да и не было у пожирателей смерти такого места, где смогли бы лечить такие ранения.

— Спасибо, — буркнул Торфинн.

Поппи как раз закончила приготовление новой смеси. Она набрала отвар ложкой и протянула ко рту Роули. Тот попытался было взять её самостоятельно, но вместо этого столовый прибор выскользнул из непослушных пальцев, разлив дурно пахнущую смесь прямо на медсестру.

— Я не хотел! — растерянно прошептал парень.

В этот момент ему стало так неловко, как было лишь в тот раз, когда с него стащили штаны прямо в холле Хогвартса перед директором. Хоть девушка и была на другой стороне, она всё же была единственным человеком, который позаботился о Роули. Она не дала ему умереть или остаться инвалидом, приветливо и мило разговаривала с ним, в отличие от других пожирателей смерти. Может, формально она и была врагом, но проявлять к ней признательность всё же следовало.

— Ты даже не извинился! — чуть капризным тоном сказала Поппи, вытирая с халата пролитый отвар.

— Я же сказал, что не хотел.

— Но ты не сказал «извини».

Действительно. Это слово уже давно стёрлось из словарного запаса юноши, и теперь ему стало ещё более неловко.

— Извини.

— Всё нормально, — легко согласилась девушка и набрала новую ложку, — однако позволь, я всё же тебе помогу.

Роули проглотил содержимое ложки. Горький, неприятный вкус, но вполне терпимо. Медсестра зачерпнула ещё одну.

— Я не голоден, если что.

— Это настойка, чтобы у тебя кости в порошок не превратились! — рассмеялась Поппи. — Готовлю я не так отвратительно.

— И много мне надо съесть этого навара? — Торфинн тоже рассмеялся.

Тяжёлые мысли об Азкабане ушли, и их место заняла улыбка молодой девушки. Поппи была такой жизнерадостной, весёлой и, в отличие от других, не ставила клеймо на Торфинне только из-за того, что он придерживался непопулярных взглядов. Это было очень необычно. Ни с одним другим человеком он не чувствовал такой лёгкости.

— Весь котелок.

— Ох, это ты тут со мной надолго застряла.

— Значит, тебе придётся рассказать что-то интересное.

— И что же? — как и любой человек, которого просили «что-то рассказать», Торфинн абсолютно не знал, что рассказывать. Особенно в такой ситуации.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать.

— Я так и подумала. Когда тебя привезли, я долго смотрела на тебя и думала, почему такой молодой юноша мог вступить в ряды пожирателей смерти, да ещё и оказаться в эпицентре военных действий в самый разгар учебного года.

Роули не сразу нашёлся что ответить. Его очень смутило то, что девушка долго на него смотрела. Он считал себя некрасивым и нескладным, и такое пристальное внимание со стороны девчонки вызвало у Торфинна желание спрятаться под одеяло.

— А тебе сколько? — сказал он, проглатывая ещё одну ложку настойки. Казалось, что она была ещё более горькой и противной.

— Девятнадцать.

— Ну да, ты-то большая! — рассмеялся Роули, за что получил ложкой по лбу. — Эй, ты чего дерёшься?

— Это тебе за то, что присоединился к пожирателям.

— Давай не будем про это! — если бы в палате было достаточно света, медсестра увидела бы, как он закатил глаза.

Торфинн никогда не скрывал своего лояльного отношения к взглядам тёмного лорда, а так же то, что считает его методы борьбы приемлемыми. Учителя не раз вели с ним беседы, но все их доводы разбивались о его юношеский пыл. А также все без исключения отводили взгляд при вопросе о доходах, из-за чего Торфинн ещё больше убеждался в том, что маглы забирают себе слишком много природных ресурсов, оставляя волшебникам лишь крохи мирового богатства.

— Почему это не будем?

— Мы сотнями лет живём, скрываясь от людей, не наделённых даром силы! Думаешь, это справедливо? Магия исчезает с лица земли, и всё из-за нашей страусиной политики! Если необходимо будет отвоёвывать право не прятаться от маглов, то я готов воевать!

— Но ты же убиваешь других волшебников! Это твой способ делать магов счастливыми?

Торфинн хотел было дальше возражать и от возбуждения приподнялся, от чего чуть не подавился очередной ложкой отвара.

— Знаешь, мне бы то же хотелось свободно пользоваться магией и летать на метле, не боясь быть замеченной. Но я думаю, что это нужно достичь другими методами. А в таком мире, который строит Сам-Знаешь-Кто… Знаешь, я бы не хотела в нём жить.

Торфинн не ответил. Можно было возразить, что без жертв не бывает благодетели, но он был буквально ошарашен. Его поражали свет и доброта, исходившие от этой девушки. Непосредственность, с которой она рассуждала о сложных вещах, совмещались с наивной верой в том, что всё может быть просто хорошо. Почему-то и Торфинну захотелось в это поверить. Оказалось, что очень приятно не иметь врагов. Роули поймал себя на мысли, что, наверное, впервые в жизни он общается с кем-то обо всём на свете и при этом не строит планов и заговоров. А ведь именно этого Торфину так не хватало. А может, ему нужен был просто обычной, ни к чему не обязывающий разговор с приятной девушкой.

— Мне вот интересно, много ли полезного может сделать школьник в рядах пожирателей смерти? — прервав неловкую паузу, спросила Поппи.

— Меня брали на многие вылазки, — с лёгкой ноткой гордости ответил Торфинн, — но я в основном прикрывал и помогал.

— А тебе доводилось… — голос девушки нерешительной оборвался.

Паузу заполнил глотающий звук. Очередная ложка противного снадобья достигла назначения.

— Что?

— Убивать кого-нибудь.

— Вроде бы нет, — Торфинн замялся, — то есть, надеюсь, что нет. Ну, в общем, нет. Наверно.

— Как это?

— Ну… — для парня это была не очень приятная тема. Торфинн понял, что между его фантазиями о том, как он рассказывает о совершённых бесчинствах, и реальностью нет ничего общего. — Короче, сегодня мы снова были на вылазке, прикрывали Сама-Знаешь-Кого…

— И какой он? — в голосе Поппи звучал неподдельный интерес.

— На вид обычный, только маг хороший. То есть сильный, — Торфинн засмотрелся на девушку и совсем сбился с мысли. — Глаза только у него страшные.

Девушка обратила внимание на то, как пациент рассматривает её, и старалась не встречаться с ним взглядом. В темноте Торфинн не видел выражение её лица и мог только гадать, по какой причине Поппи не смотрит на него.

— Значит, был ты в отряде самого тёмного лорда, и… — девушка сделала попытку вернуться к прошлой теме.

— И выскочил на нас откуда-то отряд авроров. Я так перепугался, что первое заклинание, которое мне пришло в голову — инкарцеро. Я связал ноги одного из авроров, и тот полетел головой о камень. Даже сквозь суматоху я услышал глухой стук и хруст, но не видел, остался ли жив аврор или нет. Всё время думал об этом и пропустил момент, когда меня окружили. А потом очнулся здесь.

Торфинн абсолютно позабыл о крутом имидже, которого старался придерживаться. Ему хотелось просто поделиться с кем-то своими переживаниями.

— Я думаю, что всё обошлось, — успокоила его Поппи. — Магам сложно навредить. Даже со всего размаху пробить череп камнем навряд ли получится. Я как лекарь тебе говорю!

— Лекарь, который не может с первого раза сварить отвар?

Оба рассмеялись. Смех этот был непосредственным, как бывает лишь у детей и чудаков, мало обременённых тяготами жизни.

Болтали потом Поппи и Торфинн долго. Обо всём на свете: о родителях, которых не осталось ни у кого из них, об учителях из Хогвартса, о музыке и квиддиче. Лишь когда первые лучи восходящего солнца начали заглядывать в окно, Поппи встала и подняла давно уже пустой котелок:

— Знаешь, что я думаю, Торфинн?

— Что?

— Не твоё всё это. Ты добрый парень, но стараешься быть не тем, кем ты являешься. Идёшь против собственной сущности.

— Я хочу, чтобы маги жили лучше.

— Война — это не твоё. Ты в ней несчастлив. И даже если Сам-Знаешь-Кто достигнет своей цели, ты не будешь чувствовать победы. Потому что ты просто борешься, но сам не знаешь за что.

— И за что же я борюсь, по-твоему?

— За место в этом мире. Но ты не понимаешь, что оно есть для всех. Может, не самое большое и не самое лучшее, но место есть для каждого. Нельзя отбирать чужое, можно лишь сделать своё лучше. Оно есть и для тебя, просто нужно понять, где оно.

Поппи немного постояла в задумчивости и уже было собиралась уходить, но Торфинн остановил неожиданным вопросом:

— Поппи, можно тебя попросить кое-о-чём?

— Смотря о чём, — девушка хитро улыбнулась.

— Пожалуйста, — ещё одно слово, которое Торфинн раскопал, будто древний артефакт в глубине своего словарного запаса, — пиши мне письма в Азкабан.

— Я надеюсь, что тебе удастся его избежать.

— Сажают всех, кто имеет хоть какое-то отношение к пожирателям смерти. Как говорится, «надейся на лучшее, готовься к худшему».

— Где бы ты ни оказался, я тебе обязательно напишу. И ты мне пиши.

Юноша тепло улыбнулся и получил ещё более тёплую улыбку в ответ. Вдруг за дверью что-то послышалось — неразборчивые крики и возгласы. Сердца у обоих сжались.