Крыса (джен)

Море штормило, и ветер леденил лицо, а он стоял и не мог отвести глаз. Лемминги — он и видел-то их прежде лишь в книжке. Крохотные зверьки с черными маслянистыми и неживыми глазами волнами накатывали на край скалы и падали вниз. В последний момент они начинали дёргаться, но всё равно тонули, расплывались пятнами мрака, и поднимались наверх, всплывая уже фигурами в капюшонах. И вот они уже парили над морем, закрывая весь горизонт… Их было так много, а он стоял и просто смотрел, и не мог остановить разворачивающийся перед ним ужасное в своей абсурдности действо, и в какой-то кошмарный момент понял, что, на самом деле, не хочет этого делать, и его губы продолжают шептать «Империо». Он просто не мог заставить себя замолчать — а потом волна леммингов подхватывала уже его, и он сам оказывался в ледяной воде, заполнявшей лёгкие. Он силился вздохнуть — и не мог…

Он всегда просыпался в этот момент, захлёбываясь от кашля, и понимая, что он здесь один, и всё это по-прежнему всего лишь сон. И он просто… где? Он не сразу вспоминал, где находится, и ему всё ещё мерещились крики чаек, казавшиеся ему отвратительными в этот момент. Впрочем… нет. Нет, это вовсе не чайки, понимал он, начиная успокаиваться. Это просто павлин. Да, всё правильно. Это Малфой-мэнор. И его спальня на втором этаже.

Ойген Мальсибер приподнялся на локте — и снова закашлялся, утирая губы тыльной стороной руки, и отметил, что в оставшемся на коже влажном следе сегодня не было крови. Для него это был добрый знак.

Наверное.

Ему совсем не хотелось вставать, но долг превыше желаний: сегодня был важный день. Годовщина победы, день их триумфа. Его будут ждать, и ему надлежит занять своё место за левым плечом Повелителя — место, которое принадлежит лишь ему.

Он медленно и осторожно поднялся — сейчас, когда он только проснулся, любое быстрое неосторожное движение вызывало мучительный приступ кашля, который мог бы вновь закончиться кровотечением и… нет, он просто будет двигаться плавно и медленно. Сел, опустив ноги на шёлковый светлый ковёр, и посидел так немного, глядя на жаркий огонь в камине. Лето… но ему всегда было холодно, и камин в его спальне ярко горел до сих пор.

Теперь зелья. Первое — сразу же, как он встал… почти прозрачное, похожее на чуть мутноватую воду, оставляющее странный привкус пепла на языке. Потом отсчитать четыре минуты… у него есть песочные часы, и ему нравится смотреть, как перетекает белоснежный песок из верхней их чаши в нижнюю — и выпить второе, густое и фиолетовое, горькое, от которого его потом недолго, но остро мутит. Посидеть немного, успокаивая тошноту — и выпить, наконец, третье, невнятного мутно-зеленоватого цвета, сладковатое, со вкусом каких-то трав и корня солодки.

Теперь можно жить — идти умываться, одеваться и завтракать.

Одеваться. Сегодня ему надлежит облачиться в парадную форму. Пожалуй, сперва он всё же позавтракает…

Он хлопнул в ладоши, вызывая эльфа, и попросил… велел… приказал… он и сам не мог бы определить, как именно общается с эльфами. Они заставляли его чувствовать странную смесь тепла и почему-то неловкости, и он обычно был с ними ласков и, в то же время, категоричен. А они боялись его до дрожи, почти до судорог и расцарапанных в кровь ушей…

Допив чай — он не любил теперь резких запахов, да и целители в один голос почему-то запрещали ему пить кофе — он оделся и привычно оглядел себя в зеркало. Что ж, маска, если её надеть, не так уже и заметна: он сам был бледен, и только вокруг глаз лежали тёмные тени. Словно темнеющие прорези в маске для его лишённых выражения глаз… Он стоял, смотрел на себя — и не понимал, похоже ли это отражение на него самого, или он видит кого-то другого, но не чувствовал по этому поводу ничего.

— Идём, Питер, — бросил он, не оборачиваясь. — Можешь выходить — нас ждут.

И пошёл к двери, не глядя назад — просто зная, что из-за стоящей в углу ширмы сейчас боком выбирается невысокий обрюзгший испуганный человечек с острым крысиным лицом.

Но он не был ему интересен.

Сейчас.

Впрочем, ему вообще было мало что интересно — он просто шёл принимать парад, как всегда, стоя сразу за левым плечом Тёмного Лорда. Хорошо, что сегодня хотя бы тепло… возможно, это министерские постарались, подумал он мимолётно — и открыл дверь.