Убить Несмертного Джо (джен)

— Мамочка, проснись! — раздалось в голове, и Беатрикс открыла глаза. Рефлекторно дёрнулась вперёд и тут же ударилась о что-то твёрдое.

Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Дерево, бесценное по нынешним временам, гладкое и приятное на ощупь — немыслимая роскошь — теплело под ладонями. Она могла бы сделать из него чайный столик. Ставить на гладкую столешницу поздний завтрак и наблюдать, как восходит над Цитаделью горячее австралийское солнце. Однако Джо никогда не был так щедр к ней. При жизни, по крайней мере. Зато на смерть он не поскупился. И вот она, Беатрикс, лежит теперь заколоченная с четырёх сторон в деревянный, мать его, ящик, а сверху над ней метры и метры отличнейшего, просто высшей пробы, горячего радиоактивного песка.

— Дерево должно бояться твоей руки. Помнишь? — успокаивающим шёпотом произнесла Беатрикс. О да, она помнила. Она, как сейчас, видела перед собой Пэй Мэя, пользующегося особым расположением Джо и учившего Беатрикс прошибать деревянные доски голой рукой. До крови на сбитых костяшках. Сказать по правде, дерево от этого не сильно страдало, добротно выдерживая потуги как Беатрикс, так и других учениц до и после неё.

«Зачем бы мне это понадобилось в радиоактивной пустоши?» — смеялась Беатрикс, а Джо, тоже смеясь, неизменно отвечал:

«Вот будешь заперта в деревянном ящике, как выбираться станешь?»

«Глупости», — фыркала Беатрикс и лезла целоваться, на что Джо неумолимо отсылал её назад к Пэй Мэю, учителю единоборств, чья подготовительная площадка занимала целый уровень в Цитадели. Единственной задачей Учителя было сделать из них, Невест Несмертного Джо, его личной элитной охраны — непобедимых бойцов.

«Тук-тук-тук!» — монотонно зазвучало в темноте, пока Беатрикс прикладывала сжатые в кулак пальцы к гладкой поверхности дерева. Теснота давила со всех сторон, заставляя задыхаться в суеверном, паническом ужасе. Воздуха не хватало, и на лбу выступала испарина. Вот капля пота прокатилась по шее, щекоча. Беатрикс застучала усерднее. Размахнуться как следует не получалось — всё, как учил Пэй Мэй — и уже через пару-тройку ударов рука саднила как сумасшедшая. Но Беатрикс не была бы Беатрикс, если бы остановилась.

Наверное, под ней натекла уже целая лужа пота, прежде чем она услышала первый благословенный треск поддающегося дерева. Сама не своя от радости, она заработала кулаками ещё усерднее.

Впервые она увидела вблизи Несмертного Джо, покинувшего стены своей Цитадели, когда ей едва исполнилось шестнадцать. Он тогда лично выезжал во главе колонны, отправляющейся на Дорогу ярости — ежегодное ралли. Выявить сильнейших и отправить «достойных» в так называемую Вальхаллу, где они все снова будут ждать Несмертного Джо, чтобы бесконечно мчать с ним по асфальтированной, гладкой, как лист бумаги, дороге в бесконечность. А по-простому — убрать лишние рты, чья болезненность не представляла собой особой ценности для продолжения их человеческого рода, но тратила до дури ресурсов, которых и так катастрофически не хватало. Почему-то Беатрикс сразу узнала его. Высокий и грозный, Несмертный Джо и правда показался ей полубогом, согласно его репутации. Тем, за кого был готов умереть любой и каждый в Цитадели, а некоторые даже за её пределами — несчастные бедняки, живущие в бараках вокруг и верящие в сказки про избранность сильных и воинственных.

Беатрикс лихорадочно соображала: он сейчас уедет, так и не узнав о её существовании. И следующего шанса можно будет ждать очень долго. Беатрикс подобрала с потрескавшейся, иссохшей земли, которую ещё чудом не поглотила пустыня, скалящаяся раскалённой ржавой улыбкой уже в нескольких метрах от дальних домов, камень и швырнула вперёд. Пущенный снаряд полетел, словно в замедленном действии, а удар пришёлся точно в плечо Несмертного Джо.

Колонна встала. Несколько крепких парней спрыгнули с рамы внедорожника Джо и стали выискивать её в толпе. Беатрикс сделала самоубийственный шаг вперёд, в висках застучала кровь. За такое Воины полураспада вполне могли убить. Крепкий светловолосый мужчина с загорелой широкой грудью почти уже схватил её за шкирку, как вдруг раздался грубый окрик:

«Постой, Бадд!» — этот голос — низкий и рокочущий — отдался в Беатрикс благоговейной дрожью. Несмертный Джо вышел из машины. Он подходил медленно и зловеще, развернув свои прямые плечи. Подойдя, он стянул с себя чёрный респиратор с изображением оскалившейся челюсти, которым была закрыта нижняя половина его лица. Беатрикс сомневалась, удостаивался ли кто-то за пределами его крепости такой чести. Жест она оценила.

Несмертный Джо не был молод. Внушительные залысины в светлых, выгоревших на солнце и спускающихся волнами до плеч волосах делали открытый лоб ещё более высоким. На висках отчётливо серебрилась седина, контрастируя с загорелой кожей. Вокруг тонких и мягких на вид губ пролегли глубокие складки, идущие к прямой линии носа. Такие же глубокие морщины залегли и между нахмуренными кустистыми бровями. Но самыми примечательными были его глаза: карие, почти чёрные, зрачок в которых бесследно слился с радужкой; в них читался ум, проницательность и беспредельная, ничем не сдерживаемая жестокость.

«Ты чего, малая? Смерти не боишься?» — усмехнулся Джо.

«Я ничего не боюсь», — немедленно изрекла Беатрикс, улыбаясь смелой улыбкой, за которой постаралась скрыть страх и громкий стук сердца.

Треск стал отчётливее, и вдруг рука ухнула во что-то мягкое за пределами пробитого в дереве отверстия. Ещё часом позже, по ощущению, преодолевая метры сухого, хорошо поддающегося песка, беспрестанно отплевываясь и отчаянно матерясь, Беатрикс смогла выбраться на поверхность. Задыхаясь, она упала спиной на ещё тёплый песок и уставилась в звёздное небо.

В мыслях царил полный хаос. Теперь, когда о клаустрофобии можно было не думать, она впервые почувствовала тупую боль в затылке. Точнее, не так; её Беатрикс чувствовала и запертой в деревянном ящике. Но сейчас появилось ещё одно: ощущение, что она что-то позабыла, что-то очень важное. Цитадель и Джо, О-Рен, Вернита и Элли — его верные змеи, Бадд по кличке Рогатый Гремучник — брат и верный единомышленник. Все имена и лица, сопровождающие её много лет подряд с самой юности; те, кого она нехотя, но всё-таки предала. И за что ей пришлось поплатиться.

В свете луны и звёзд разглядывая пальцы своих длинных ступней — предмет её неустанного раздражения, — Беатрикс могла только порадоваться темноте и как следствие — холоду. Стоит только дневному светилу взойти над горизонтом, и песок раскалится докрасна, словно они давным-давно покинули пределы Земли и очутились на Марсе — планете-покровителе воинов и убийц. Несмертный Джо будто в насмешку стянул с неё ботинки, издеваясь, уложил в гроб из ценного дерева. Само собой, выйти наружу Беатрикс не должна была никогда. Но она вышла. Вышла, чтобы убить Несмертного Джо. Босая и злая.

С неба на неё вольготно смотрел Млечный путь. Беатрикс впервые в жизни пожалела, что ни черта не смыслит в астрономии. Южный крест, Волк и Ворон — всё едино. Она глубокого вздохнула и, поднявшись, пошагала на наугад выбранную яркую звезду. По мере того, как небо светало, Беатрикс прибавляла шагу. Она не знала толком, на что надеется: что выйдет назад к Цитадели или наткнётся на одинокого путника, которых в этой пустыне почти не осталось. Одиноким здесь не было места.

Рассвет застал её озябшей и уставшей от непрерывной ходьбы. Когда солнце начало подниматься выше, она перешла на бег и готова была бежать до тех пор, пока позволяют голые ступни. На её счастье, через какое-то время на горизонте показалось тёмное поле; по мере приближения к нему этот участок рос ввысь и вширь, пока Беатрикс не разглядела отвесные утёсы с единственным узким каньоном впереди. В одиноких скалах посреди пустыни жила горстка байкеров. Не подчиняющиеся ни Джо, ни какому-либо другому из знакомых диктаторов, и в то же время достаточно кровожадные — как будто сейчас были другие, — чтобы не хотеть с ними связываться.

— Добежать или умереть, — сказала себе Беатрикс и устремилась к цели.

Ущелье было узким и длинным. Дикари, окопавшиеся в этих горах, брали плату с проезжающих мимо за саму возможность проезда. Тем и жили.

Одинокого путника заметили не сразу, а заметившие — ничего не успели сделать. Вытирая кровь с узких ладоней, обгоревших по тыльным сторонам, Беатрикс содрала с одного из поверженных байкеров чёрные ботинки на толстой подошве. Засунула в них ноги, впервые за всю жизнь порадовалась своим неженственно длинным ступням, туго зашнуровала обувь и, пошарив по карманам убитого, вытащила ключи от мотоцикла. В пещере у несчастного нашлись револьвер и небольшой запас воды. Байк обнаружился тут же, недалеко от пещеры. Беатрикс смахнула с кожаного сидения ржавую песочную пыль, привязала на багажное отделение найденную флягу с водой и легко запрыгнула за руль. Теперь, когда солнце стояло высоко в небе, а она дошла до каньона, определить дорогу до Цитадели было куда более простым делом: двенадцать часов на восток, и она будет на месте. Беатрикс поставила ноги на педали и завела мотор.

Цитадель — крепость на трёх скалах с подвесными мостами и съедобными растениями, посаженными в обрезках труб. Капельный полив и насосы, поднимающие драгоценную грунтовую воду с глубин. Доильни, гаражи и пункт переливания крови. Всё это — остатки старого мира, экспроприированные Несмертным Джо, их «богом во плоти», блага, которыми она, Беатрикс Киддо, тоже беззастенчиво пользовалась. День за днём спала в мягкой постели, нежилась в прохладных каменных стенах Цитадели. Пока однажды совесть не взяла своё.

Каменные уступы Цитадели возникли внезапно. Появились на горизонте, словно вырастая из-под земли. Беатрикс остановилась и проверила револьвер. Владению оружием, как и всему, что она знала и умела, Беатрикс научил Джо. Принцип был элементарный, даже трёхлетка бы освоила: при нажатии пальцем на курок срабатывал простейший механический пружинный механизм кольта, и боёк резко бил о заднюю часть патрона. Патрон покидал одну из шести камор. Гильза остаётся в барабане, пуля летит в цель.

Цитадель — неприступна, но Беатрикс не могла не попытаться. Раз в два дня для обмена ресурсами уезжал фургон на Свинцовую ферму, раз в три дня — в Газтаун. Затем они возвращались назад. Вели машины полевые командиры Джо, и если Беатрикс будет достаточно терпелива, она дождётся удобного случая.

Беатрикс заглушила мотор, закрепила кусок тента, найденного в байкерском ущелье, протянула над собой, укрылась в его тени и принялась ждать.

— Мамочка, вставай! — услышала Беатрикс до того, как рёв моторов разнёсся по окружающей местности, вырывая её из неглубокого сна. Детский голосок, преследующий во снах и наяву, отдалённо звучал на периферии сознания, злил, сбивал с толку и расстраивал. Беатрикс не помнила, была ли в самом деле матерью; не помнила лица ребёнка, которому принадлежал голос; не понимала, не сходит ли с ума. Она притронулась пальцами к затылку. Место удара привычно отозвалось тупой болью. Машина появилась на рассвете следующего дня. Один патрон — в шину, второй — в голову водителю. Это был Накс. Он обожал сказки про Вальхаллу и грудное молоко. Она знала его много лет и, в целом, не желала ему зла. Но пусть он тоже катится к чёрту вместе с Джо и всеми его прихвостнями.

Беатрикс не понимала толком, что изменилось. Просто однажды она гуляла в теплицах среди моркови и салата-латука, которые, словно экзотические цветы, были подвешены к солнцу, и поняла, что больше не может так жить.

Осиротела она рано: люди после Катастрофы едва ли переступали порог тридцатилетия. Но лишь в тот миг Беатрикс окончательно поняла, что причиной смерти её родителей было не только подорванное радиацией здоровье. Но и Несмертный Джо, жадно запершийся в своём оазисе и выдающий беднякам, собравшимся под стенами Цитадели, лишь жалкие крохи. Таким же, какой была и она сама.

«Ты беспокоишься не о том, детка, — злился Джо, если вдруг она заводила эту тему. — Мир такой, каким был всегда, выживает лишь сильнейший. Если разделить пирог на бесконечное количество частей, то никому не достанется ни крошки. Лучше избранные, чем никто».

В его глазах, когда Джо смотрел на Беатрикс, больше не было жестокости, лишь отблески австралийского солнца и что-то, что плохо знающие Джо и его холодное, чёрствое сердце, могли бы принять за нежность. Беатрикс хотела, но не знала, как спорить с Несмертным Джо. Как объяснить ему, что такой порядок вещей насквозь гнилой и преступный. И тогда Беатрикс сломала запоры и шлюзы, сдерживающие потоки драгоценной воды внутри Цитадели, и вода хлынула наружу. Беатрикс казалось, она до сих пор слышит восторженные крики обездоленных, узревших чудо, и не знала, что бы ещё успела натворить для падения Несмертного Джо и его диктата, но прицельный удар по голове отрубил её. А потом она очнулась в песчаной могиле.

Запаска нашлась в кузове грузовика, тело Накса Беатрикс вытащила наружу, не испытывая ни малейших угрызений совести, поменяла колесо и, зайдя в кабину, ударила по газам.

Вскоре уже гремели цепи подвесного моста, поднимая её фуру в Цитадель. Единственное, о чём она жалела, что её рука дрогнула, когда она хотела всадить пулю в Несмертного Джо. А потом они все — О-Рен, Вернита, Элли и Бадд — должно быть, скрутили её и вывезли в пустыню. Не легче ли было пойти простым путём и наверняка убить?

«Лёгкий путь не так интересен», — говорил Джо, прочерчивая узоры кончиками пальцев по коже Беатрикс. Целовал в ярёмную впадинку, щекоча и вызывая её безудержный смех. Казалось ли это ему забавным: похоронить её заживо, Беатрикс не знала, она лишь знала, что сейчас он об этом дико пожалеет.

Одна пуля для О-Рен — прямо между злых раскосых глаз, одна — бешеной Элли, две — грудастой Верните.

«Надо было тебе убить меня, Джо!» — хотела бы сказать Беатрикс и не смогла произнести и слова. Джо сидел за столом, а напротив него — девочка лет трёх.

— Мамочка! — вскрикнула она и подбежала к вошедшей.

— Би-Би? — удивлённо спросила Беатрикс, опускаясь на колени и обнимая ребёнка. Как можно было забыть, как можно было злиться на этот голосок, звавший её из темноты мыслей? Как можно было...

— Я дал тебе шанс выжить — один из тысячи, и ты не подвела. Моя малышка, — со скрытой горечью произнёс Джо, откидываясь на стуле.

— Я хотела, чтобы моя дочь знала только лучший мир. Без несправедливости и беспрестанного насилия, такой, каким он никогда бы не стал при тебе, — невпопад ответила Беатрикс, вспоминая всё и поворачиваясь к Джо. — Иди поиграй, детка, нам с папой надо поговорить.

Би-би несколько секунд упрямилась, не желая отпускать маму, а когда она всё-таки убежала, Беатрикс подняла револьвер и без раздумий нажала на курок.