Охота на берегах Онтарио (джен)

В международном морском порту крупного города вовсю бурлила жизнь. Туда-сюда сновали машины, грузовики, небольшие тягачи с тележками, сцепленными паровозиком. То тут, то там раздавались корабельные гудки, звуки сигналов заднего хода тяжелой техники и крики портовых рабочих. Во всю эту какофонию органично вплетались громкие крики чаек и шум волн — океан сегодня был неспокоен.

Один из причалов готовился принять большой пассажирский теплоход, который уже проходил по фарватеру, прокладывая свой путь с помощью нескольких буксиров, мощный рев двигателей которых был отчетливо слышен даже на берегу.

Работники порта стояли около кнехтов, готовые принимать швартовы и цеплять за них судно. Почти к самому краю причала небольшой тягач подкатил грязно-белый трап, возле которого суетились несколько докеров, приводя его в рабочее положение.

Через несколько минут со стороны воды послышался дикий скрежет, прерванный на секунду громким «плюхом» от чего-то большого, упавшего в воду, и тотчас же продолжившийся с новой силой. Трансатлантический теплоход «Британия» бросил якорь в воды залива.

Громко загудели двигатели, и через пару мгновений винты теплохода, крутившиеся до того с ленцой потолочного вентилятора в знойный день, начали быстро набирать обороты, натужно разрезая грязные портовые воды — для торможения корабля включили реверс.

Когда судно приблизилось к причалу вплотную, матросы, стоявшие на борту, сбросили на причал несколько выбросок — веревок, которые были привязаны к швартовым. Портовые рабочие споро их похватали и начали стаскивать с палубы сами швартовы, накидывая их на кнехты и фиксируя дополнительно цепями — чтобы они не сорвались случайно от качки.

Уже через несколько минут швартовка была завершена. В борту судна поднялась широкая аппарель, и в открывшийся проем работники втащили трап. Связь корабля с берегом была успешно налажена, а путь для пассажиров открыт.

Вскоре первые из них уже начали ступать на твердую землю, осторожно проходя по трапу — неспокойные воды залива давали легкую качку, и мало кому из них это добавляло уверенности в надежности конструкции.

Среди очередной группы пассажиров заметно выделялся один мужчина, лет тридцати пяти-сорока на вид. Он был высок — никак не меньше шести с половиной футов в высоту — и довольно крепко сложен. Его живые серые, почти стальные глаза удивительно гармонировали с цветом океанских вод. Одет он был в классическом, если не сказать, старомодном стиле — кожаный коричневый плащ-тренч чуть ниже колен, коричневые брюки со стрелками. Внизу костюм оканчивался черными лакированными туфлями, а сверху его венчала черная шляпа-хомбург. В правой руке мужчина держал приличных размеров чемодан из крокодиловой кожи, с позолоченными замками, которые то и дело поблескивали, когда на них попадали изредка пробивавшиеся сквозь тучи лучи закатного солнца.

Сойдя на землю, мужчина отделился от людей, среди которых он шел по трапу, и отошел чуть в сторону.

Через несколько мгновений заговорил мегафон, висевший на фонарном столбе, располагавшемся неподалеку. Равнодушный, немного уставший женский голос сообщил, что перронный автобус, который должен был отвезти пассажиров в терминал, задерживается по причине мелкой поломки, и его придется подождать минут десять или пятнадцать.

Собравшиеся возле трапа люди недовольно загудели и начали неспешно разбредаться по пирсу, слоняясь тут и там, разглядывая стоящие в порту корабли, наблюдая за проезжавшими тягачами и спецтехникой. Мужчина не стал исключением. Он отошел подальше и стал на противоположном от корабля краю пирса.

День уже клонился к вечеру. Ветер немного разогнал висящие над портом тучи и открыл чуть красноватое закатное солнце, подсветившее своими лучами темные воды залива. Оно раскрашивало белоснежные борта круизных лайнеров в теплый оранжевый цвет и отражалось от окон небоскребов, заставляя морщиться тех, чей взгляд случайно падал на них.

Океан был неспокойным. Свежий ветер поднимал в заливе волны — не штормовые, но все же довольно заметные. Они бились о причал, разбиваясь мириадами брызг, которые на мгновения зависали в воздухе и красиво переливались в солнечных лучах.

Над головами у людей кружили десятки чаек, которые перекрикивались резкими голосами, иногда перемежая свой галдеж громкими раскатами смеха и периодически пикируя вниз, к воде, в попытке ухватить какую-нибудь мелкую рыбешку.

Но, несмотря на теплые цвета заката, погода стояла совсем не летняя. Ветер, дувший со стороны залива, был холодным и пронизывающим.

Впрочем, мужчину ветер, казалось, совсем не смущал. Он поплотнее запахнул плащ, сдвинул шляпу чуть дальше на затылок и подставил лицо соленому океанскому ветру, прикрыв глаза.

Тем временем буквально за пару минут направление ветра как-то достаточно резко поменялось в обратную сторону — он дул теперь с суши и еще быстрее разгонял тучи, делая небо практически чистым.

Мужчина стоял в нескольких футах от края причала и, казалось, то ли дремал, то ли медитировал, но вдруг почти над самой его головой с резким криком пролетела чайка, заставив открыть глаза.

Он посмотрел ей вслед, и его взгляду предстало завораживающее зрелище. В дальнем конце бухты стоял высокий маяк, указывающий путь входящим в нее кораблям, прямо на который опускался ярко-алый диск закатного солнца. Маяк с солнцем на верхушке очень напоминал конфету «Чупа-чупс» на палочке, и мужчина пожалел, что не взял с собой камеру — такой вид, запечатленный на фото, занял бы достойное место на стене его рабочего кабинета в Лондоне.

Мужчина стоял, и дальше наслаждаясь видом на залив и город, соленым ветром, думая о предстоящих ему делах, но вскоре из раздумий его вырвал звук подъезжающего перронного автобуса. Зычным голосом работник порта приглашал пассажиров корабля проследовать внутрь и уверял нескольких нетерпеливых молодых девушек, что за теми, кто не влезет в транспорт, буквально через несколько минут приедет следующий.

Отошедший ранее от основного скопления людей в сторону, мужчина сейчас оказался ближе всех к автобусу. Не теряя времени зря, он спокойным, но быстрым шагом направился к нему и вошел туда одним из первых.

Увидев неплохое одиночное место справа от двери, он поспешил его занять, подобрав полы плаща и поставив чемодан у себя в ногах.

Спустя пару минут, когда людей в автобус набилось уже довольно приличное количество, водитель подал короткий гудок, закрыл двери и тронулся с места.

Ход автобуса был на удивление мягок: несмотря даже на несколько разбитую дорогу в порту, при езде в нем все равно возникало впечатление, будто плывешь по волнам.

За неимением лучшего занятия мужчина повернулся к окну и стал с интересом наблюдать за жизнью порта.

Они проезжали мимо контейнерных площадок, стоянок автомобилей, каких-то небольших офисных зданий, иногда останавливаясь на импровизированных перекрестках, дабы пропустить спешащий куда-то грузовик или даже небольшую дрезину, которая передвигалась по проложенным в порту рельсам.

И вот за очередным поворотом из-за очередной стены контейнеров показались здания самого порта.

Пассажирский терминал стоял в центре и представлял собой не слишком высокое, но вытянутое здание. Весь его фасад, обращенный к порту, был остеклен, представляя собой одно огромное, величиною во все здание, окно. Крыша его была несколько изогнута, вследствие чего, при участии определенной доли воображения, в строении угадывалась морская волна. По бокам от него стояли несколько зданий, выглядевших более прозаично — простые бетонные коробки, от трех до пяти этажей в высоту — по всей видимости, это были административные и технические корпуса. Чуть в стороне виднелись другие постройки, напоминавшие то ли ангары, то ли склады.

Автобус подкатил к одному из входов в здание пассажирского терминала и плавно остановился, чуть клюнув носом. После выхода из автобуса пассажиры сразу же входили в здание через широкую револьверную дверь.

За дверью располагался длинный, хорошо освещенный коридор, который выходил в достаточно просторный зал, выход из которого перекрывали полтора десятка стоек паспортного контроля.

Мужчина подошел к одной из таких стоек и подал миловидной рыжеволосой женщине-офицеру свой голубой паспорт.

— Макс Вербери, дата рождения — семнадцатое мая тысяча девятьсот пятьдесят первого года, гражданин Великобритании. Все верно?

— Абсолютно.

— Цель вашего визита?

— Власти одного из городов в вашем штате пригласили меня для консультаций как специалиста, компетентного в, — Вербери негромко прочистил горло и продолжил: — Компетентного в некоторых вопросах, в которых не компетентны их специалисты — произнес он, протягивая офицеру письмо достаточно официального вида.

Офицер посмотрела на Макса с некоторым удивлением и примесью недоверия, внимательно прочитала письмо и вернула ему.

Пролистав несколько страниц паспорта, она обнаружила в нем странную визу, не имевшую окончания срока действия и обозначенную не знакомой ей кодировкой «O1-S».

Отложив документ в сторону, она взяла справочник, лежащий у нее на столе, и принялась искать в нем обозначение этой кодировки, но после пары минут безуспешных поисков она, по всей видимости, сдалась — попросив Макса подождать несколько минут, отошла куда-то, прихватив с собой и паспорт, и справочник.

Впрочем, ее отсутствие не продлилось долго. Вскоре она вернулась, сопровождаемая другим офицером — грузным седеющим мужчиной лет пятидесяти на вид, с пышной эспаньолкой, который, по всей видимости, был ее начальником. На ходу он объяснял ситуацию подчиненной.

— Мэган, не переживайте. То, что вы не знали об этой визе — совершенно неудивительно. Это узкоспециализированный тип визы: она выдается иностранцам, которые полезны нашей стране настолько, что могут понадобиться в любое время. Вряд ли вы будете сталкиваться с ее обладателями хотя бы пару раз в год, но все же постарайтесь запомнить, что все, что вам нужно в таком случае делать — это внести данные паспорта в компьютер, как обычно, и поставить штамп о прибытии. Код визы при этом в выпадающем списке выбирать не нужно — просто напишите его в примечаниях.

С этими словами они подошли к стойке, и мужчина сам, коротко кивнув Максу, ввел в систему данные его паспорта и поставил ярко-синюю печать с датой прибытия. После чего протянул ему документ обратно и с улыбкой сказал: «Рады приветствовать вас в нашей стране, мистер Вербери. Надеюсь, ваш визит будет плодотворным, и вы сможете решить те вопросы, которые привели вас сюда».

Макс улыбнулся в ответ, пожелал им обоим приятного вечера и прошел в турникет за стойкой. За турникетом оказался широкий коридор, прямо над которым висела огромная, ярко светящаяся синим цветом надпись «Добро пожаловать в Соединенные Штаты Америки».

Коридор этот выходил в огромный зал, в котором прямо на выходе из него стояли десятки людей, встречавших тех, кто приплыл на «Британии». Вокруг было разбросано множество киосков и торговых стоек со всякой всячиной; то тут, то там располагались небольшие кафе, расставившие рядом с собой по десятку столиков и зазывавшие к себе посетителей яркими вывесками и вкусными ароматами всяческой снеди.

Макса в принципе ничего из их ассортимента не интересовало, и он, лавируя между людьми и огибая стойки, пробирался к выходу. Успев по пути отделаться от двух предложений экскурсии по вечернему Нью-Йорку, одного зазывалы, приглашавшего отведать «вкуснейшей китайской еды, лучшей на всем Восточном побережье» и довольно подозрительно выглядевшего мужчины в кожаной куртке, с трехдневной щетиной, который обещал довезти в любую часть города дешевле, чем на такси, Макс вышел на улицу через стеклянные раздвижные двери.

Его взгляду открылся вид на вечерний мегаполис. Громады небоскребов нависали над ним, располагаясь прямо через дорогу от входа в пассажирский терминал. Они были сверху донизу залиты желтыми, оранжевыми и белыми огнями, а кое-где сверкали разноцветной рекламой. Фонари уличного освещения уже включились, и на фоне не совсем еще темного неба их теплый желтый свет смотрелся атмосферно и уютно.

Медленно двигавшийся по улице поток машин на добрую треть состоял из знаменитых желтых такси. Макс махнул одному из них рукой, и водитель резво припарковался у обочины, одновременно зажигая свет в салоне. Макс было направился уже к машине, но тут его дернул за рукав пожилой мужчина, державший в руках пачку газет.

— Возьмите газету, сэр! Всего доллар за все свежие новости!

Макс слегка запнулся, пару мгновений подумал, после чего сунул руку в карман и достал оттуда портмоне. Вынув из небольшого кармашка монету, он дал ее газетчику и получил от него газету, а также пожелание приятного вечера и успеха в делах.

Выскочивший из машины таксист ловко подхватил чемодан Макса и положил его в багажник. Сам Макс уселся на заднее сиденье и захлопнул за собой дверь.

— Добрый вечер, сэр! Куда едем? — спросил его таксист, вернувшийся в машину сразу после Макса.

Тот полез во внутренний карман своего плаща, вынул солидно выглядящий блокнот в черной кожаной обложке и перелистнул несколько страниц.

— Пятьдесят четыре — восемьдесят пять, Пембери роад, отель «Гамильтон», — ответил он, разобравшись наконец в своих записях.

Таксист задумался на несколько мгновений, потом потянулся рукой к бардачку, где, по всей видимости, у него лежала карта города. Но на полпути рука сделала остановку, и таксист с нотками радости в голосе произнес: «Отлично, я знаю, где это. Поехали», — после чего запустил счетчик и включил передачу. Легендарный Ford «Crown Victoria» мягко тронулся с места, слегка скрипнув подвеской.

Мимо проплывали огни вечернего города. Макс сидел на заднем сиденье и смотрел в окно, подперев рукою подбородок. В салоне было тепло, играла ненавязчивая классическая музыка. Машина шла очень плавно, немного раскачиваясь на неровностях дороги, как баржа на волнах, и его сморила дрема.

Из дрмы минут через пятнадцать его вывел голос таксиста, который сообщил: «Приехали, сэр. С вас сорок два доллара».

Макс потянулся, достал портмоне и вынул оттуда пятидесятидолларовую купюру.

— Сдачи не нужно, — сказал он, выбираясь из машины.

Вышедший за ним таксист достал из багажника чемодан и отнес его на тротуар, после чего вернулся в машину, пожелав Максу доброй ночи.

Рыкнул двигатель, и такси двинулось прочь, шурша шинами. Макс задумчиво постоял пару мгновений, глядя ему вслед, и перевел взгляд на гостиницу, расположенную через дорогу. Это было довольно высокое, около двадцати этажей на вид, здание в стиле раннего ар-деко, облицованное кремовым и серым камнем. Вокруг отеля был разбит небольшой сквер, в котором росло множество деревьев, еще с месяц назад утопавших в зелени, а теперь раскрашенных во все краски осени.

Улица, на которой располагался отель, была в вечерний час довольно тихой, поэтому Макс смог перейти ее прямо там, где его оставило такси, не утруждая себя поисками пешеходного перехода.

Выскочивший из дверей отеля швейцар подхватил его чемодан и открыл перед ним дверь.

Войдя внутрь, Макс попал в приятно оформленный темным деревом, позолотой и мрамором небольшой зал и подошел к стойке ресепшна. Сидевшая за ней немолодая женщина со свернутыми в тугой пучок пепельного цвета волосами заметила гостя и оторвалась от бумаг.

— Здравствуйте, сэр! Приветствую вас в отеле «Гамильтон». У вас забронирован номер?

— Добрый вечер. Да, я бронировал мастер-сьют на одну ночь, на имя Макса Вербери.

— Минутку, сейчас посмотрим… Да, ваше бронирование у нас есть. Не могли бы вы показать мне ваш паспорт?

Макс передал женщине документ, который она внимательно изучила и переписала что-то из него в свой журнал. Вернув паспорт владельцу, она нажала какую-то кнопку у себя на столе и встала с кресла. За спиной у нее висела большая ключница, закрытая стеклянными дверцами, обрамленными ажурной деревянной резьбой.

Проведя по ней глазами несколько раз снизу доверху, она открыла одну из дверец и достала латунный ключ с красивым брелком из темно-красного дерева.

Через полминуты из двери неподалеку вышел крепкий лысый мужчина с такой роскошной рыжей бородой, что ей позавидовал бы любой ирландец. Он толкал перед собой классическую багажную тележку с позолоченной металлической аркой и шаром-набалдашником сверху.

— Прошу, вот ваш ключ, мистер Вербери. Ваш номер семнадцать — восемьдесят четыре, он расположен на семнадцатом этаже. С вас сто пятьдесят долларов, — произнесла администратор, выкладывая его с легкой улыбкой на стойку перед Максом

После того как три пятидесятидолларовых купюры перекочевали из портмоне Макса в ящик кассового аппарата, женщина нажала на нем несколько кнопок, и тот, резко заскрипев и зажужжав, выплюнул из себя бумажный чек, который Макс сунул себе в карман.

— Наш портье, Мэлвин, — кивнула она на подошедшего к стойке бородача, — поможет вам донести ваш багаж до номера. Если вам что-либо понадобится — в номере есть телефон, по которому вы можете позвонить на ресепшн. С телефона также возможны бесплатные звонки по всей территории Северной Америки. Завтрак в отеле проходит с семи тридцати до одиннадцати утра, в Зеленом зале ресторана, что на втором этаже. Ужин вы, к сожалению, уже пропустили, но вы в любое время можете позвонить и заказать доставку еды прямо в номер. Надеюсь, вам у нас понравится, — сказала она и вернулась обратно к бумагам.

Макс отправился вслед за портье, крутя ключ на пальце. Они подошли к лифтовой площадке, и Мэлвин нажал кнопку вызова лифта, открыв декоративную решетку, за которой та скрывалась. Где-то наверху заработал механизм, и, судя по звукам, кабина двинулась вниз.

Через минуту ожидания лифтовая кабина спустилась на первый этаж и раздвинула створки дверей. Она была оформлена в классическом стиле — красный ковер на полу, деревянные поручни с позолоченным декором. На дальней стенке висело большое, в половину человеческого роста, зеркало, а слева располагалась очень необычно выглядевшая панель управления с большими резными кнопками и миниатюрными лампочками Эдисона рядом с обозначением каждого из этажей.

После нажатия кнопки «17» двери лифта закрылись, и он со скрипом двинулся наверх.

По ходу движения лампочки возле цифр загорались и гасли, когда кабина проходила их этаж. Только свет одной лампочки оставался неизменен — той, что соответствовала семнадцатому этажу.

Когда они прибыли, лампочка нужного этажа заморгала и раздвижная дверь медленно, будто нехотя, поползла в стороны. Портье выкатил тележку с чемоданом и покатил ее вправо по коридору, пригласив жестом Макса следовать за ним. Мягко ступая по ковру, такому же красному, как и в лифте, они добрались до двери темного дерева с позолоченной табличкой «1784». Макс открыл дверь ключом, портье занес его чемодан внутрь и, попрощавшись, удалился.

Комната, в которой оказался Макс, исполняла роль кабинета, гостиной и столовой одновременно. Стены в ней были оклеены шелковыми обоями приятного кремового цвета. Возле окна стоял большой рабочий стол с очень удобным на вид кожаным креслом на колесиках. По левую руку — солидных размеров серый диван и журнальный столик, на котором лежали несколько книг и журналов. Посередине комнаты располагался обеденный стол с двумя стульями по бокам, а на стене висел на кронштейне цветной телевизор.

Макс, окинув комнату взглядом, повесил плащ и шляпу на вешалку и поставил на тумбу свой чемодан. Разувшись, он решил взглянуть на другую комнату, дверь в которую находилась слева от рабочего стола.

Повернув резную латунную ручку, Макс открыл дверь, обнаружив за ней спальню, почти все место в которой занимала королевских размеров кровать с балдахином. Она была покрыта красивым темно-синим покрывалом из тяжелого бархата. Того же цвета был и балдахин — под цвет синим же шелковым обоям с изящным серебристым узором.

Макс отодвинул балдахин, плюхнулся на кровать, заложив руки за голову, и прикрыл глаза.

— Хорошо-о-о-о… — протянул он, слегка потягиваясь.

Впрочем, через пару минут валяться без дела ему надоело. Поднявшись рывком с кровати, он пошел обратно в первую комнату, разбирать чемодан.

Вскоре Макс уже переоделся в более удобные мягкие брюки, рубашку и мокасины, извлеченные из чемодана. Сев в кресло у стола, он бросил перед собой папку со своими записями, намереваясь с ними немного поработать.

Взгляд его зацепился за стоявший на краю стола телефонный аппарат. Аппарат был роскошен — основание из зеленого мрамора, трубка из слоновой кости, золотистый диск для набора номера и резные декоративные элементы из темного дерева.

Возле телефона лежала небольшая книжечка, надпись на которой гласила «Телефонный справочник».

Когда Макс взял ее в руки, из нее выпал небольшой ламинированный листок бумаги, на котором были указаны внутренние номера телефонов отеля.

Намеревавшийся отложить его в сторону Макс вдруг заметил одну из строк:

«35-35 — заказ еды в номер. Меню в верхнем ящике стола».

«Хм… Время сейчас довольно позднее. Можно было бы уже и поужинать. Ладно, давай-ка посмотрим, что у них там есть», — подумал он, заглядывая в ящик, в котором действительно лежало меню в стильной деревянной обложке.

Меню включало в себя исключительно американскую кухню, но выбор был очень приличным. В конце концов, после недолгих раздумий Макс решил заказать себе клэм-чаудер — похлебку из моллюсков, а также фахитас — жаренное на огне мясо, завернутое в лепешку-тортилью с добавками: овощами и сыром. На десерт ему приглянулся черничный пирог, фотография которого в меню была уж очень аппетитной — упустить возможность попробовать его было решительно невозможно. Пить же Макс решил имбирный эль. Он попробовал этот напиток впервые много лет назад, во время одного из первых своих визитов в Америку, и с тех пор этот он прочно обосновался на самом верху списка его любимых, уступая только традиционному английскому чаю.

По телефону заказ приняли сразу же, несмотря на достаточно позднее время, и пообещали доставить все в течение полчаса.

Ровно через заявленные полчаса в номер постучали. За дверью оказался уже знакомый Максу портье Мэлвин, теперь уже с изящным серебристым столиком на колесах, на котором стояли заказанные блюда. Он выставил блюда на стол, с некоторой театральностью снимая с них отполированные до зеркального блеска крышки-клоши, а также оставил на столе счет на сорок пять долларов, сказав, что оплатить его можно будет в любое удобное время вплоть до выселения из гостиницы. После чего он удалился, пожелав перед уходом Максу приятного ужина, а также добавив, что столик с посудой можно будет оставить прямо за дверью номера, откуда его вскоре заберут.

Все принесенные блюда оказались горячими, прямо с огня, и выше всяческих похвал по вкусу. Макс не без оснований подумал, что они вполне могли бы быть поданы в дорогом ресторане где-нибудь на Манхэттене, и даже самый требовательный гурман вряд ли мог найти, к чему придраться.

После ужина и быстрого душа он отправился в кровать, которая оказалась исключительно удобной, обволакивая его со всех сторон мягкостью матраса и уютом теплого пухового одеяла.

Завтра ему предстоял тяжелый день, который должен был начаться с пути в триста с небольшим миль — до небольшого городка Спринг-Харбор, раскинувшегося на берегах одного из многочисленных заливов озера Онтарио. Там происходили страшные и необычные вещи, и долгом Макса было в них разобраться.