Живые и мёртвые (джен)

У сидящей передо мной девицы был шикарный бордовый гель-лак и свежая укладка. Такие вещи я чувствую просто как женщина — это и запах хорошей парикмахерской, который не перебить никакими свечами, и особо яркие блики на ногтях, и общая уверенность. Такого сидящие напротив меня люди обычно не испытывают, а значит, клиентка моя использовала допинг. Ну, в хорошем смысле этого слова.

— Так что, он вернется?

Девица пришла возвращать мужа. Не загулявшего, это бы я сразу увидела, нет, официально расторгнувшего свои отношения с бывшей супругой и... ну да, уже женатого повторно.

— А вам зачем? Он же козел, алименты не платит, с сыном видеться не хочет, да еще и гадости про вас общим друзьям рассказывает.

Сейчас я говорила, даже не глядя в карты. Стандартный список претензий бывшей к бывшему. Женятся зайки и котики, а разводятся — всем известно, кто.

На девицу, впрочем, подействовало.

— Я на самом деле так не думала, просто я обиделась... мы с девочками выпили...

— А потом рассказали про это еще маме, бывшей свекрови и всем, кто хотел и не хотел слушать.

Клиентка мне категорически не нравилась. Такие, как она, выматывают все нервы, рассказывая о своих мелких бедах-печальках, а потом, когда наконец понимают, что платить придется не только деньгами, торжественно исчезают в закате, и гребанные три тысячи за консультацию никак не искупают мое потраченное время и головную боль.

— Ну и что, — обиделась девица. — Он меня бросил, имею право.

— Хорошо, — сдалась я. — Тогда объясняю вам нашу дальнейшую работу. Сейчас я буду детально смотреть ситуацию. Не брать ее готовенькую из ваших рассказов, а обозревать со всех сторон. Это входит в стоимость консультации, можете расслабиться. Но подробную выкладку причин вашего разрыва сделаю только за дополнительную плату. Обычно это стоит не больше тысячи. После этого возможны три варианта. Во-первых, вашего мужа могли приворожить. Это не самый частый вариант, но самый приятный.

Для меня. Никаких откатов, никакого нарушения сложившейся природы. К тому же работа нетрудная. Привораживают обычно самоучки, а порой и заказчик, и манипулятор — одна и та же шестнадцатилетняя девочка. За свою многолетнюю практику я только один раз столкнулась с по-настоящему серьезной штукой на крови и смерти, с переводом отката на нерожденного ребенка, которого сразу же и абортировали, самостоятельно тот откат реализовав. Ну, повозилась и сняла. На свою голову. Приворот, как оказалось, держался дольше, чем я колдовать умела, и вокруг него успели нарасти вполне себе естественные магические связи. Так и вышло, что вполне счастливая семья, в которой уже и внуки родиться успели, в два месяца развалилась, разорилась, а предмет страсти — бодрый и крепкий дядька предпенсионного возраста за полгода жизни с новой любовью превратился в развалину, спился и умер. Впрочем, это исключение, которое есть в любом правиле.

К тому же, у меня были серьезные подозрения, что автора приворота я хорошо знала. А баба Тома не веники вязала.

— В случае снятия приворота мы возвращаем события к естественному течению, в этом случае ни я, ни вы можем не беспокоиться об откатах и прочих неприятностях. Второй возможный вариант — муж вас сам по себе разлюбил, отношений у него либо нет, либо все не серьезно. В этом случае потребуются более серьезные манипуляции — и стоит это, конечно, дороже.

Клиентка открыла рот, явно по финансовому вопросу. Но я еще не закончила.

— И дело не только в деньгах. Помните, я вам говорила про откат? Вы собираетесь изменить порядок вещей. С моей посильной помощью. Бывший муж вас не любит, а мы его — заставим. И этим построим новые связи в тонком мире. А старые — разорвем. И это может ударить по вам, а может и по мне. Мне это не нужно, я просто наемный работник.

— А что за удар? — к моему удивлению, девица все еще не напугалась. Мне нравятся смелые, особенно когда они еще и платежеспособны.

— Ничего особенно страшного. Ну, поболеете, с полгода из простуды в простуду переходить будете. Зарплату потеряете. На улице ограбят. Неприятно, но не смертельно.

— А третий вариант? Вы говорили, есть еще и третий.

Определенно клиентка в интерьере магического салона смотрелась уместнее моего. Такая роскошная инфернальная блондинка, вся в черном и с газовым шарфом на волосах. Если от таких женщин уходят, значит, что-то глубоко нехорошее у них внутри сидит.

Глядя на шикарную девицу в кресле напротив, я склонялась именно к третьему варианту.

— Третий вариант — это если у вашего бывшего мужа есть новые, очень серьезные отношения, или если он вас глубоко ненавидит. В этом случае просто вернуть его невозможно, а привораживать — запредельно сложно. Откат пойдет страшный, на смерть. Переводить его можно только на кровную родню — например, на вашего сына или кого-то из родителей. Я за такие вещи не берусь, да и клиенты обычно сами отказываются.

Давайте тогда начнем, — заявила девица и... ну да, облизнулась. Третий вариант, как он есть.

* * *

Все оказалось даже хуже, чем я думала. Карты ровненько ложились на стол, давно позабытая чашка кофе из последних сил дымилась, а мне остро хотелось закурить.

Напротив меня, в мягоньком кресле, сидела потенциальная конкурентка. Сильная и чернуще-черная. Слава богу, хоть ничему не обученная. Но это меня, опытную колдунью, как-то спасало, а вот бывшим свойственникам ее хватало и неученой. Манипуляции, эмоциональное насилие и вранье клиентки превратило в ад жизни и ее бывшего мужа, и его семьи, и собственного сына. То тут, то там сквозь карты проносились всполохи возможного будущего — и алкоголизм, и онкология, и шизофрения. И черная-черная мгла вокруг.

Любая сильная и необученная колдунья тянет к себе всякую шваль из тонкого мира, именно поэтому бабушки предпочитают учить внучек, даже если не видят у тех ни капли способностей, всегда лучше перебдеть, чем недобдеть. Но вокруг клиентки все было совсем уж мрачненько. Тут и неупокоенные души роем, и всякая дохристианская тонкая мелочь, и сосунки — что-то среднее между вроде бестелесными вампирчиками и рыбами-прилипалами, которые сопровождают скандалистов и склочников, а если хозяевам не удается довести никого до истерики — подсасываются у него самого. Тянула энергию и сама клиентка, со всех, кто вокруг, в первую очередь — с собственного сына. Не со зла, а по своей черной природе.

Возвращать такой ни в чем неповинного мужика я бы не стала даже из-под чужого приворота — репутация дороже. А там вдобавок действительно была новая семья, и даже... ну да, новая жена клиенткиного экса уже забеременела, хотя и сама об этом еще не догадывалась.

— Извините, Маша, я ничем вам не могу помочь. — Я все-таки удержалась и не полезла за пачкой, вместо этого отхлебнув кофе. — Муж очень сильно на вас обижен, а убивать ваших родственников даже ради восстановления семьи...

— Но ведь это не обязательно должны быть сын или мама? — кажется, девица не столько испугалась, сколько включила голову.

Если она сейчас додумается до беременности ради приворота, я пожалуй решу, что не такая она необученная. Если подумать, это классическая схема, которая есть в книжке рецептов у каждой династии колдуний. Вопрос морали остается открытым, и я например вряд ли смогла бы с полгода растить внутри себя жертвенного ягненка во имя собственной личной жизни. Но — метод действенный, хотя и варварский.

— У меня есть дедушка. Старенький, неходячий и в маразме. Я уверена, что он и сам пришел бы к такому решению.

Иди ты в жопу, Маша. Чтобы не сказать грубее.

Виски заныли с утроенной силой. Я мельком глянула на часы и обнаружила, что потратила на душную клиентку уже больше часа. Ну что ж, по крайней мере приятно осознавать, что для девицы это время прошло в пустопорожнем трепе, за который она заплатила кровную трешечку.

— Увы, здесь ничего нельзя гарантировать, — соврала я, демонстративно убирая карты. — Рисковать маленьким ребенком не буду, да и вам не советую. Вы красивая молодая женщина, и наверняка скоро найдете себе более удачного спутника жизни. Я так понимаю, подробный разбор причин конца семейной жизни вас не интересует?

Девица покачала головой.

Мне было даже интересно, чувствует ли она себя очередной жертвой шарлатанки. Ведь результата-то не вышло.

— Я могу к вам еще обратиться?

Да лучше я сдохну.

— Разумеется, буду рада вам помочь. И небольшой совет: сходите в храм, любой. Вы эмоциональная девушка, и потому притягиваете к себе разных... потусторонних обитателей.Просто попросите благословения у священника, этого должно хватить на пару месяцев. Разумеется, если вы не религиозны, я могу провести обряд и сама, или порекомендовать вам кого-нибудь из коллег. Но священник сделает не хуже, а главное — денег не возьмет.

— Что вы прицепились к этим деньгам? — наконец не выдержала клиентка.

— Темной ведьме положено быть меркантильной, — вежливо улыбнулась я. — Так сказать, издержки профессии.

* * *

Когда Мерзкая Маша наконец осчастливила меня отбытием, я распахнула окна и с наслаждением втянула носом пахучий летний зной. Ветра почти не было, но аромат свежеподстриженной на солнцепеке травы все равно потеснил кофейно-восковую духоту в кабинете. Следующий клиент должен был прийти только через час, и к тому же был постоянником — с ним я позволяла себе курить, болтать об отвлеченных вещах и не зацикливаться на антураже.

Разумеется, я наврала клиентке. Вот это как раз можно считать издержкой профессии, паталогическую лживость, и некоторое гадство характера. Я почти сразу поняла, что денег у Маши в обрез, но чем дальше, тем больше девица меня раздражала. И я не отказала себе в удовольствии пару раз надавить на больное место. Не будь у нее пятилетнего сына, я бы и о тонких сущностях умолчала — нехай кормит астральных вампирчиков и прочую мелкую шушеру. Но вот угощать этот зоопарк ребенком... я еще не настолько профессионально деградировала.

Впервые я увидела сосунка, наверное, лет в пять. Может, и раньше: мама всегда говорила, что в раннем детстве я постоянно замечала в углу квартиры под потолком какого-то «страшного дядю», и никогда не спала в угловой комнате, так что ей пришлось переставить кроватку в зал. Просто тот случай я запомнила.

К нам в гости пришла тетя Света — кто-то из маминых коллег. Я хорошо помню, что имя не показалось мне подходящим для дородной громогласной женщины, одетой с известным номенклатурным шиком. В основном потому, что тетя Света все время была как будто в тени. У самых контуров ее тела эта тень собиралась отчетливо темными клубами вроде дыма — для себя я тогда объяснила это тем, что гостья не расставалась с папироской.

А потом я услышала мерзкий — как комариный, только еще тоньше и одновременно громче — писк. Звук исходил от тети Светы, и, повернувшись к ней, я заметила над правым плечом странное создание размером с котенка-подростка. На этом сходство животного с очаровательными хвостатыми закончилось. Пискля, как я обозвала неведомую зверушку, была тощей и какой-то склизкой, грязно-серого цвета, с вытянутой острой мордой, на которой злобно поблескивали выпуклые маленькие глазки. Она явно заметила меня, и наслаждалась моим удивлением и страхом.

Потом, по рассказам мамы, со мной случилась такая истерика, что она всерьез подумывала о соответствующих врачах. Успокоилась я только после обещания никогда больше не пускать тетю Свету в дом — и самое смешное, что не напрасно. Сложно сказать, почему тот сосунок проигнорировал нежнейшее лакомство в виде маленького ребенка, наделенного некоторыми магическими способностями — может, своим квазиумом сообразил, что скользкая и двуличная тетя Света все равно предоставит ему больше разнообразных эмоций. А может, дядя Сережа уже тогда появился в квартире и принес с собой запах серьезного колдовства.

* * *

За отчима мама вышла через полгода после того случая — как я поняла из разговоров взрослых, он сделал ей предложение назло своей матери, не обрадованной «разведенкой с прицепом» в жизни дорогого сыночка. Во всяком случае, когда баба Тома впервые снизошла до того, чтобы прийти к нам в гости, я уже ходила в первый класс.

В тот день я пришла из школы рано — по субботам было только три урока, и еще с порога поняла, что дома гости. Мама звенела посудой, дядя Сережа отвечал на что-то с балкона — явно пошел туда за соленьями. Обычно я здоровалась еще стоя в дверях, но тогда — тихо разулась, прошла коридорчиком и осторожно заглянула в зал — самую большую (из двух) комнат в нашей квартире.

На парадном месте спиной к окну сидела величественная пожилая дама — будь я помладше, всерьез приняла бы ее за сказочную королеву. Старой она не выглядела — максимум, лет на десять постарше мамы. Но почему-то я сразу поняла, что это та самая таинственная «свекруха», на которую мать регулярно жаловалась всем подружкам.

— Здрасьте, Бабтома, — пробормотала я и попыталась сбежать в Угловую, но дама меня остановила коротким, но очень властным жестом.

— А ты, значит, Арина.

Она не спрашивала, а утверждала — впрочем, какая еще девочка в школьной форме могла оказаться дома у «разведенки» ее сына.

Мне стало довольно жутко — казалось, гостья видит меня насквозь и точно знает и о порванных колготках, и о тройке по поведению. Как продолжать разговор, я не знала, и очень надеялась, что на помощь придут мама с отчимом — но те как будто позабыли о единственном и любимом ребенке.

— Ну, иди сюда.

— Нет, — храбро отозвалась я, отступая спиной вперед к выходу из зала.

— Почему же это? — казалось, она всерьез наслаждается происходящим. — Разве я такая страшная?

В семь лет я не знала слова «потенциально», а оно лучше всего дополнило бы то определение, которое баба Тома дала себе. Пришлось объяснять буквально на пальцах, при этом помня о жизненно необходимой октябренку вежливости.

— Вы — не страшная, вы опасная, — заявила я дрожащим голосом. — И даже если сейчас не опасная, то все равно вас же видно. Так что я пойду, мне уроки делать надо. Извините.

Решительный шаг назад — и я врезалась затылком прямо в стопку тарелок в маминых руках. Стекло издало опасный звон, мама рефлекторно отшатнулась, и в следующий момент мы обе полетели на пол. Больно не было, но по маминому угрожающему молчанию я сразу поняла: будет.

— Ты не бойся, Ариша, — заявила баба Тома уже куда менее страшным голосом. — Я ведь твоя бабушка, если на то пошло.

Я аккуратно глянула на мать: та выглядела настолько ошарашенной, что могла и забыть о наказании. Тем более — удивительно, но факт — при падении ни одна из тарелок не разбилась. Чудом, не иначе.