Дело Мести (джен)

Билл шагнул в мрачное помещение и вздохнул.

«Кабанья голова» совсем не изменилась. Всё так же старый Аберфорт тёр грязной тряпкой грязные стаканы, всё так же по столам и барной стойкой ползли сонные мухи. Ну неужели было сложно поставить защиту от мух? Флер всегда говорила, что жизнь складывается из мелочей — из свежего ветра, красивых тарелок, запаха бергамота и корицы. И мухи были явно не той мелочью, что делала жизнь лучше.

Билл оглядел окружающих. Компания странных существ, прячущих лица, играла в карты и явно никого не ждала. А вот одинокая девушка в вуали и скромной мантии, задумчиво мешавшая ржавый чай и словно прячущаяся в тёмном углу от всего мира...

Билл шагнул к ней, и она тут же его заметила. Замахала рукой, демонстративно подвинула стул...

— Привет, Лаванда, — вздохнул он. Глаза сами собой отметили несколько царапин, как будто перечеркнувших её лицо. Острые, длинные — как несмываемый след ненависти и войны. И всё же... Не такие уж они были и яркие. Слегка изменить причёску — и вот они уже не будут так бросаться в глаза.

Билл усмехнулся. Ему легко было об этом рассуждать, всё же он парень, женат на красотке, а Лаванда — девушка, бывшая когда-то хорошенькой, а теперь — со шрамами, одинокая и безработная. Правда, вроде Рон недавно говорил, что видел её с каким-то гриффиндорцем...

— Здравствуй, Билл, — смущённо улыбнулась Лаванда. — я очень рада, что ты всё-таки пришёл.

Улыбка не красила её лицо. Всему виной были те три шрама, идущие параллельно скуле. Билл помнил, что когда-то они были намного заметнее, но и сейчас, когда Лаванда улыбнулась, они снова стали ярче. Билл вспомнил, как они общались после Битвы за Хогвартс, как ухаживали за ранеными, восстанавливали школу... Тогда все, кто участвовал в битвах, а после вместе разбирали завалы, стали словно одной общей семьей. Поэтому он и ответил на приглашение, несмотря на явное неодобрение Флер. Она ещё сказала что-то про свидание, но Билл на это только усмехнулся: какие свидания, просто встреча старых знакомых, Лаванда писала, что пригласила несколько человек... Но даже если он один присутствовал на этой встрече, это же не значило, что Лаванда что-то от него будет ждать, ведь так?

— Я единственный, да? — Билл понимал, что его замечание не является особо проницательным, равно как и приятным. Но он ценил в людях честность, возможно, это и были последствия работы с гоблинами... Теперь он не мог иначе. И поэтому был рад её ответу.

— Ты первый, и, судя по всему, единственный, кто решил прийти. Я отправила письмо нескольким людям... но ты единственный ответил и пришёл.

— Я долго сомневался, — поделился Билл. — Честно говоря, я не понимаю, зачем это вообще нужно.

— Ну, — Лаванда замялась. — У меня дядя из маглов. Он рассказывал про клубы анонимных алкоголиков. И про клубы жертв, пострадавших от насилия. Они просто собираются и делятся друг с другом своими проблемами... Вот я и подумала: а почему бы и нам так и не сделать? Дядя говорил, что это помогает.

Билл кивнул, побуждая продолжать.

— Я решила написать тебе... и ещё нескольким людям. Только тем, кто пострадал от оборотней, но сам не... Слушай, а ты будешь стейк? Говорят, он здесь приличен... и уж точно лучше котлет.

— Я поужинал, — криво улыбнулся Билл. — Идея с клубом, конечно, интересная, но... А ты не пробовала просто жить дальше?

— Ох, Билл. Не всем это так легко дается, как тебе.

Лаванда обреченно вздохнула. Затем, пытаясь отогнать печаль, она снова улыбнулась. И тут же когда-то милую ее улыбку исказили эти чертовы шрамы.

— Ну, может, мы хотя бы попытаемся сделать эти встречи регулярными? Раз в месяц? Или через две недели? Ты же знаешь подобных тебе, не мог бы ты их позвать?

Билл задумался. Он действительно хотел помочь Лаванде, хоть и не знал пока как.

— Мне это не надо, но, возможно, паре других ребят... яЯ подумаю и тебе напишу. Но вряд ли это будет раньше, чем через месяц: скоро у гоблинов начнется священная неделя, мы все будем работать на износ.

— Неделя священная потому, что они заставляют вас работать? — хихикнула Лаванда, и Билл улыбнулся. Её легкий характер всегда радовал окружающих — тех, кто умел это ценить. Жаль, что она не нашла себе никого.

— Да пить они будут, — махнул Билл рукой. — Только молодёжь и люди будут работать. Хотя... — и он заговорщически подмигнул. — Я готов зуб дать, что молодёжь тоже упьется в зюзю, прямо со следующего понедельника. Праздник у них какой-то редкий. Все сделки уже перенесли, всех людей выводят на охрану, обмен валюты и сопровождение клиентов в сейфы. Я удивлён: разрушителя заклятий в охранники — это, конечно, сильно. А вот Флёр, кстати, поставили на сопровождение в сейфы. Её и ещё одну девушку.

— Вам везёт, что вы вместе работаете.

— В этом есть свои преимущества, — кивнул Билл. — Но мелкому только два года исполнилось, а Флер работать... Молли вроде согласилась взять к себе всех детей на ту неделю, но всё равно...

— Ясно, — Лаванда помолчала. — Тогда, может, ты придёшь через месяц? Вы уже наверняка освободитесь.

Билл покачал головой:

— Я буду свободен, но... Прости, я не вижу в этом смысла. Но я обещаю поговорить с другими ребятами. Может быть, им это тоже нужно. Я как-то не задумывался раньше...

Билл хотел продолжить свою мысль, рассказать, что действительно никогда не принимал в расчет, что разные люди могут по-разному реагировать на свалившиеся на них испытания, и если ему его внешность всегда была несколько до лампочки, то это действительно не означало, что все думали о своих увечьях так же. Вполне возможно, что кто-то из ребят горевал так же, как и Лаванда, и вот тогда они могли бы помочь друг другу. Но взгляд его наткнулся на ее поникшую фигуру.

Она опустила голову. Биллу показалось — затем, чтобы скрыть от него слезы.

— Что случилось?

— Ну... Я думала, ты такой же, как я... что ты будешь рад. А я тебе противна.

— Нет, Лаванда, я считаю тебя красивой, — твёрдо произнес Билл, взяв ее за руку. Вот только девичьей истерики ему и не хватало. Секунду спустя он понял, что, кажется, нашел не совсем подходящие слова для утешения.

— Тогда поцелуй меня! — Лаванда внимательно посмотрела ему в глаза. — В последний раз я целовалась до всего этого... ещё до Битвы за Хогвартс. Мне это нужно. Пожалуйста. Докажи, что я тебе не противна!

Сколько решительности было в ней. Сколько отчаянья в этих словах. Билл покачал головой. И тяжело вздохнул.

— Лаванда, я счастливо женат. Ты не можешь заставлять других людей целоваться с тобой из жалости.

— Из жалости, да?

Лаванда вскинулась как от удара. Голос ее надломленным эхом резко разрезал приглушенный шум разговоров. Аберфорт уставился на их пару. Даже картежники в углу обернулись.

Билл ничего не успел ответить. Оскорбленная Лаванда, нелепо взмахнув своей слишком простенькой мантией, стремительно покинула бар. Билл опять вспомнил слова Флер: «Одежда говорит о женщине часто гораздо больше, чем та собиралась о себе рассказать». Судя по резко упростившемуся и потерявшему всякое кокетство наряду Лаванды, она была в самом что ни на есть бедственном положении.

Билл смотрел на свои руки и пытался понять: была ли его вина в произошедшем? И что происходит на самом деле с когда-то веселой и легкомысленной гриффиндоркой? Не найдя ответа, он встал и расплатился по счету за Лаванду, удивившись двум порциям виски и найдя в них оправдание странностям ее поведения.

Жаль, что он не видел, как, уже выходя из трактира, минуту назад рассерженная Лаванда не смогла сдержать довольной улыбки.