Любовь... к книгам (гет)

Бытует мнение, что перед лицом конца света завязываются самые крепкие отношения — при условии, что обе стороны знают, что скоро мир придёт к финалу. Мол, суета отпадает, остаётся самое важное и дорогое.

При этом почему-то все забывают, что такие отношения по определению краткосрочны. То есть ничем не отличаются от разового флирта в ночном клубе, только наутро вместо похмелья — апокалипсис. Тоже своего рода похмелье, только для всей планеты.

Так рассуждала Анафема Гаджет, задумчиво глядя на одинокий мужской носок, свисавший с края тумбочки. Ньютон ушёл в кедах на босу ногу? В одном носке? Надел её гольфы для йоги? Зная степень его рассеянности, угадать было невозможно.

Анафема умела справляться со сложностями. Например, не подпускать Ньютона к своему тостеру и особенно блендеру (его суперспособность выводить электрику из строя по-прежнему была при нём). Или не обращать внимания на то, что её «парень» (как сказали бы в женском журнале) или «муж» (по консервативному определению её прапрапра…сколько-то раз бабушки Агнессы Псих) немного рассеян.

Но иногда — вот так, без всякой причины — Анафема переставала понимать, зачем ей всё это надо. И надо ли.

«Мы слишком разные», — пропел внутренний голос с интонациями Эллы Фитцджеральд, пока Анафема ловко подхватывала двумя пальцами носок и несла его в ванную — в ящик для грязного белья. «Мы слишком разные», — продолжил он настаивать уже с интонациями Эми Вайнхаус, когда Анафема почти всерьёз задумалась, не стоит ли начать курить. Чтобы успокоиться. Потому что, ко всему прочему, она злилась. Всё сильнее и сильнее. Чай с ромашкой не помогал. Мантра «тебе пора выйти из зоны комфорта» не помогала. Анафема ОЧЕНЬ, с больших, беспардонных, заглавных букв жалела, что дала Ньютону спалить новый сборник пророчеств⁽¹⁾.

Ладно, положим, она сама тоже приняла в этом участие. Но инициатива была его. А «те, кто сжигают книги, однажды начинают сжигать людей» (любимая фраза мамы). У Ньютона Пусифера в этом смысле была худшая наследственность из возможных.

«Нет-нет-нет, я просто придираюсь, потому что мне не на кого сорвать зло. А злюсь я потому, что чувствую тревогу. А тревогу я чувствую потому, что не знаю, как жить без пророчеств», — напоминала себе Анафема, стараясь дышать глубоко и спокойно. Она была взрослой женщиной. И ей пора учиться этому новому переживанию — миру абсолютной свободы…

Она прилежно убеждала себя, рассеянно намазывая крекер пастой из авокадо и одновременно бегло просматривая новости. Похоже, мир начисто забыл, что совсем недавно был на грани гибели… Чего и следовало ожидать. Всё было как обычно: банковские котировки, слухи и заявления, чья-то избирательная компания, где-то война, где-то вручают кинопремию, где-то какие-то учёные что-то открыли… Тонны и тонны бессмысленной информации.

«Свобода воли в условиях ограниченной информированности — это иллюзия». Эту фразу любила уже бабушка. Когда Анафема в детстве спрашивала, разве это нормально, что они живут «по указке» книги Пророчеств, бабушка всегда отвечала: «Пророчества говорят нам, что будет. А как нам поступать — уже наш выбор. Обычно в мире всё наоборот — никто не знает, что будет, поэтому всё время должны доверять кому-то, кто говорит, как поступить. Богу, правителю, политику…» Сейчас Анафема впервые поняла, о чём говорила бабушка.

Странно считать себя свободным, если не знаешь, что происходит.

Ньютона это, видимо, не смущало. Он вообще был довольно… доверчив. Если попадался человек, который чётко и ясно говорил ему, что делать, Ньютон слушался. Нет, Анафема вовсе не возражала, когда он слушался её, но проблема заключалась в том, что Ньютон доверял людям в целом. Он походил на дружелюбного сембернара, готового облизать и хозяина, и гостя, и почтальона… «и грабителя, ночью забравшегося в дом».

Это раздражало. Правда.

Анафема посмотрела на совершенно холодный чай. На недоеденный крекер. И неожиданно приняла решение: она найдёт какой-нибудь способ вернуть книгу. Агнесса Псих не была бы Агнессой Псих, если бы не предвидела, что Анафема передумает. Значит, оставила где-то подсказку…

* * *

Усевшись на пол по-турецки, Анафема сортировала карточки⁽²⁾. Сбывшиеся пророчества прошлого можно отсеять. И те, которые предки Анафемы успели разгадать, и те, о значении которых догадались только со временем. С остальным предстояло поработать. Но инстинкт потомственного толкователя твердил, что решение где-то здесь.

Так прошёл час. Наконец, уставившись на строки «И королева последний раз споёт в колеснице, объятой пламенем»⁽³⁾ — Анафема поняла, что так ничего не добьётся. Ну что ж… Доверимся «судьбе»?

Она сгребла оставшиеся карточки, бойко перетасовала и, не глядя, вытащила первую попавшуюся. Чтобы едва не застонать от разочарования. Нет, она узнала в этих строках себя. И даже свой многострадальный велосипед. Но эти события уже случились! Как раз… «Как раз перед тем, как пропала книга». Что-то абсурдное даже по меркам приближавшегося апокалипсиса в этой сцене, безусловно, было. И парочка на огромной спортивной машине, в которую она врезалась на ночной дороге⁽⁴⁾. И велосипед, у которого неожиданно появилось то, чего никогда не было. И момент, когда вдруг стало светло как днём… Анафема сначала списала всё на сотрясение мозга, но сотрясения у неё не было.

Хм… Она разыскала следующие по порядку карточки, и, по мере того как читала, сама не замечая того начала выбивать кончиками пальцев какой-то победный марш. Ага! Стало быть, этот нервный блондинчик, у которого очутилась её книга, был ангелом. И — она удивлённо приподняла брови — сильно возмутился её предположениями о своей ориентации. Анафема фыркнула: нечего было читать чужие мысли. Откуда ей было знать, что обращение «ангел мой» — не ласковое прозвище, а констатация факта? Ангел-букинист… Сверхъестественное существо с нюхом на книги. Это определённо могло сработать. И потом — ангелочек взял её старый сборник пророчеств. Хорошо, «нашёл», но ведь взял. Вот пусть теперь отыщет ей тот новый, который она сожгла. Qui pro quo⁽⁵⁾.

1) Следите за руками: сборников «Точных и аккуратных пророчеств Агнессы Псих» было два: один (старый) повествовал о событиях до Апокалипсиса, другой (новый) — после. Первым предки Анафемы пользовались несколько веков. Второй Анафема и Ньютон сожгли как только увидели, решив, что с них пророчеств хватит.

Вернуться к тексту

2) Старую книгу пророчеств Анафема потеряла. Но у неё осталась полная копия в виде карточек с расшифровками пророчеств. И она небезосновательно надеется, что если Агнесса предвидела всё, то в старой книге остался ключ к тому, что делать дальше.

Вернуться к тексту

3) Одно из пророчеств канона. Посвящено — хотя Анафема об этом не знает — горящей машине Кроули, в которой играет (как и всегда) группа Queen

Вернуться к тексту

4) Да-да, Анафема была, пожалуй, единственным человеком, способным на велосипеде (!) сзади (!) врезаться в Бентли. Конечно, Бентли сильно замедлился, а она, наоборот, разогналась, но всё же...

Вернуться к тексту

5) Ты мне — я тебе

Вернуться к тексту