Синдром боязни добрых дел (джен)

— Всем спасибо, очень рад вашему вниманию, — было бы оно еще... Как же надоело улыбаться! Да и кому? Вон та милая старушка в кофейном шарфике — палантине, что ли? — уже третий подряд номер не сводит с меня очков. А награда где, бабуля, за услаждение взора? Не знаю уж, что там со слухом...

Этому городу совершенно точно нужен врач. Прописать пилюли от вредности вот этому типу, например. Пришел, посмотрел, глубокомысленно затянулся, еще раз посмотрел, дождался, когда сфальшивлю, и гордо отвернулся.

Ну что ж ты меня подводишь, скрипочка? Меня самого от Вивальди уже тошнит, но хватит капризничать: каприс Паганини я не сыграю, а остальное не по нраву честной публике.

Итак, Вивальди. "Времена года". "Весна". Ми мажор...

Вьется в небе жаворонок, дрожит легкими крыльями. Серебром сверкает вода на листьях. Томительно долго пробивается из почки новый лист...

Как я вас люблю, люди, чтобы вы просто знали! Всех на этой площади...

Ну вот куда, скажи мне, ты пошел? Да-да, я прекрасно вижу, как ты оборачиваешься. Губитель надежды...

У метро всегда шумно. Двери хлопают, выпуская воздух, люди галдят... Плакали мои мечты о концертных залах с великолепной акустикой и тихими сводами. А еще там обычно прохладно...

Пить хочется... Ларьков с водой не видно, только скамейки, да и те почти все забиты.

А это еще что?

На скамейке сидит барышня. В одном ухе наушник — и кто ей дороже Вивальди? — в руках сумка. Ногами болтает. У скамейки крутится девочка лет шести: то на корточки сядет, то встанет, то снова сядет...

Барышня, ну вы уступите, что ли... Уже даже у меня в глазах рябит от этих телодвижений.

"Лето". Соль минор. Вчера бы хоть убейте не понял, почему именно эта тональность. Лето — легкая одежда, чистые дороги и одуряюще пахнущая сирень. Сегодня же решение маэстро мне очевидно: жарко, душно, противно... Еще и туча в стороне собирается, как бы грозы не было.

Нет, ну что за цирк! Эта барышня что, стесняется место уступить? Сжалась вся, залепетала, губы еле открывает. Указывает на место под собой — точно сесть предлагает. Девочка улыбается, качает головой... Не верьте ей, барышня, по наклону шеи видно, как она на скамейку хочет, кому как не мне знать...

Ну раз поверили, значит, хотели поверить. Сильно совесть очистилась после великодушного предложения?

Так, Вивальди. Вихрится зной, грозой вот-вот прольется небо...

Сколько уже раз я играл этот отрывок на последней неделе? Двадцать?

Театр на два актера продолжается. Барышня все так же сидит на скамейке. Наушник вынула, сумку сжимает почти судорожно. Дергает ногой. Косится на девочку. Раз, другой, третий... Погоди. Тебе что, стыдно... уступить?..

Вот те на, встает! Ну, слава богу... Настойчиво тычет пальцем в скамейку, девочка в ответ качает головой, что-то отвечает — снова отказывается небось... Барышня теперь явно настроена решительно — аж отошла. Ну народ...

Черт. Ну я отвлекся, а ты-то, скрипочка, чего ворон ловишь? Еще один ценитель сорвался с крючка...

О, спасибо, бабушка, благослови вас... кто бы то ни было, — куш знатный, можно и полюбезничать. И притвориться, что не видел, что направилась ко мне сразу из метро, не прослушав ни ноты, любительница оставлять подаяния... За Вивальди обидно.

Барышня недалеко ушла. Встала у стеночки и теперь на меня пялится, ресницами хлопает. О, нахмурилась: знает, что ли, что самая сложная часть сейчас начнется? Не сорваться бы...

Отрывается от стеночки! Подойдет, не подойдет? Подходит. Останавливается. Разворачивается и идет обратно. И ведь вижу, как хрустит в руках бумажка... Черт.

Звонкая монета тоже душе приятна.

— Благодарю...

Но бумажка была бы милее.

Хватит с меня этого концерта. В другую сторону посмотрю... Только там уже на меня никто не смотрит.

Вивальди. Осень. Ре минор... Кажется. Да даже если нет, наизусть все выучено...

В помятую шляпу опускают купюру. Барышня подтягивает повыше ворот, хмурит брови и отчаянно не смотрит мне в лицо. А барышня-то молоденькая совсем, лет пятнадцать, не больше...

— Спасибо! — коротко, но громко. Вздрагивает. Поднимает подбородок и уверенно улыбается мне в глаза. Симпатичная. И наконец-то вполне довольная собой.

Вивальди. Осень. Ре минор.

Хрустальная, прохладная.

Синдром боязни добрых дел преодолен. Да и день не такой уж душный...

Люблю вас, люди. Даже старушку в кофейном палантине...

И все-таки этому городу нужен врач.