Цветы покинутой комнаты (джен)

Яркие солнечные лучи струились сквозь открытое окно, играли с листьями незабудки, которая стояла на подоконнике в глиняном горшке, прыгали по весёлому, разноцветному лоскутному одеялу, дразнили рыжую тряпичную куклу, плюшевого медведя и деревянного зайца, чертили узоры на полу, на голубых в горошек стенах. Пахло полевыми цветами и светом, теплом и свежей выпечкой.

В комнату задорно впорхнула девчушка лет десяти. Она скакала на одной ноге, и рыжие, как у куклы, косички подпрыгивали в такт, блестели и переливались на солнце. Девочка подбежала к зеркалу и скорчила рожицу, отчего веснушчатый нос сморщился. Это было так забавно, что девочка рассмеялась, а солнечные лучи веселее заплясали по комнате. Она с размаху упала на кровать, не прекращая смеяться, схватила с подушки куклу, прижала к себе и сказала наставительно:

— Слышала, маленькая Джинни, скоро приедет Гарри. Значит, нам надо прибраться!

Джинни-девочка встала, взяла Джинни-куклу, стала ходить по комнате, засовывать игрушки и носки, разбросанные то тут, то там, в шкаф.

— И не забудь полить незабудки! — строго напомнила Джинни себе и кукле, взяла в руки лейку, и вода хлынула в сухую землю горшка.

— Смотри, маленькая Джинни, у меня такие же глаза, как эти цветы! Правда, здорово?

* * *

Рассеянный, холодный от раннего подъёма свет лениво красил комнату оранжевым. Незабудки роняли лепестки и из пяти цветков осталось только три, остальные торчали неуклюжими стебельками.

— Я не могу взять тебя в Хогвартс, маленькая Джинни, — с сожалением произнесла девочка и погладила куклу по голове. Та равнодушно улыбнулась в ответ. — Ты должна остаться с мамой и приглядывать здесь за всем. Не забудь поливать незабудки! И не бойся с тобой остаётся Гарри, — Гарри был плюшевым медвежонком, — он тебя обязательно защитит от любого злодея!

Джинни поцеловала куклу, оглянулась на комнату — Мерлин, ей ведь до Рождества сюда не вернуться! — и спустилась вниз.

* * *

Дождь монотонно стучал по крыше, окну, земле. Незабудки топорщились новыми зелёными побегами. Комната словно поблекла, посерела, хотя лоскутное одеяло все также лежало на кровати, стены все также были голубые в горошек. Наверное, дело в том, что игрушки окончательно и бесповоротно переселились в шкаф, и только маленькая кукла Джинни сидела на тумбочке и стеклянно улыбалась.

Джинни-девочка лежала на одеяле, прижав колени к груди. Она не плакала. Молча и бездумно распускала край лоскутка, выдергивая нитку за ниткой.

— Джинни, детка, пора собираться, — Молли вошла в комнату и присела на край кровати. — Не надо так, не вини себя, — теплая рука скользнула по медно-рыжим волосам. — Даже профессор Дамблдор сказал, что ты не виновата. Собирайся, милая, ты же хочешь увидеть брата? Билл будет так рад. И ты отдохнёшь, забудешь этот кошмар. Убереги Мерлин от таких приключений! Зато ты теперь поняла, что нельзя трогать незнакомые вещи.

Джинни через силу кивнула, просто чтобы мать оставила ее в покое. Она не винила себя. Было обидно. А холодный и вкрадчивый голос Тома Риддла почему-то по-прежнему звучал в голове. "Мы отомстим, малышка Джинни".

Разве в сказке зло не проигрывает?

* * *

Голубые стены, зелёный пол. Странный мутный свет лился с потолка, будто проникал сквозь толщу воды. Контуры помещения расплывались перед глазами, пахло сыростью и чем-то пряным.

Джинни резко села в кровати, пытаясь понять, где находится. Провела рукой по роскошному синему платью со вшитыми сапфирами.

— Нравится, малышка Джинни? — тихий змеиный шепот вспорол тишину.

Том Риддл. Джинни прижала руки к губам, чтобы не закричать, и с удивлением почувствовала холод металла. На ее пальце красовалось изящное серебряное кольцо с насыщенно-синим камнем.

— Это сон? — задыхаясь от странных ощущений, спросила Джинни.

— Скорее мечта. Оглянись вокруг, — комната перестала плыть перед глазами.

Богатство ослепило Джинни. Синие бархатные кресла, мягкие даже на вид, высокий, почти как в Большом зале Хогвартса, потолок, с изображением цветов, ковер на весь пол — тоже с рисунком, а с потолка свисала хрустальная люстра.

— Разве не так ты должна жить? — Том присел на край кровати. — Здесь, а не в Норе твое место. В роскоши, в достатке. Только посмотри, какая ты красивая, — перед Джинни возникло зеркало в позолоченной раме.

— Красивая, — завороженно прошептала Джинни, рассматривая себя.

Что-то невесомо коснулось ее щеки. Том Риддл протягивал Джинни ярко-алую розу.

* * *

Душный летний воздух наполнял комнату, догорающее солнце из последних сил лило свет на голубые в горошек обои, на новое скучное однотонно-красное одеяло, на засохшие стебли незабудок, на букет ярко-алых роз в прозрачной стеклянной вазе. "Кровь тебе к лицу, милая".

Джинни плотно закрыла дверь, вздохнула, зажмурила глаза, покачала головой и вдруг рассмеялась. На языке кисловато-фруктовое послевкусие не от детского сливочного пива, а от золотистого, в цвет платья, шампанского. Голос в голове не желал замолкать. Он чувствовал — сегодня что-то случится.

Когда в цветочный, радостный запах свадьбы Билла и Флер вплелись горькие нотки горящего Министерства, Джинни не удивилась.

* * *

Сквозь старые немытые стекла тусклый солнечный свет пробиться не мог. Слабое нервное пламя камина бросало уродливые отблески на мрачные обитые зеленым бархатом кресла, на массивную кровать с новым ярко-красным покрывалом, на кроваво-алые розы в изящной хрустальной вазе. Горшок с незабудками разбил Живоглот, а Кричер внезапно проявил не свойственную ему расторопность и убрал осколки. Не поэтому ли его отрубленная голова скоро займет место в коридоре?

Джинни в белом свадебном платье устало прикрыла двери, вцепилась руками в волосы. Что она задумала? Зачем? Гарри милый, добрый, он любил ее по-настоящему, искренне. Он ведь пытался всех защитить, спасти. И почему только он дарил ей красные розы? Время пришло.

На белом платье пятна крови расплывались бурой грязью.

* * *

Окна в гостиной занавешены тяжёлыми изумрудными шторами. Камин не горел.

Старинная дверь открылась, и в комнату вошёл новый Министр Магии с женой. Оба в черном, как символ памяти жертвам магических войн. И розы в руках Джинни — черные. А острые шипы расцарапали кожу до крови.

Тот, кто вот уже пять лет называл себя Гарри Поттером, вальяжно расположился в кресле и налил себе и Джинни вина. Джинни положила цветы на стол, села рядом.

— За нашу победу, — поднял бокал Гарри Поттер, — за светлое будущее! — он рассмеялся.

Какое будущее может быть у того, кто хочет вновь утопить Британию в крови?

Вино растеклось у Джинни на языке мучительно сладким ядом.