Завтра уже суббота (гет)

* * *

— Слова любви вы говори-и-или мне… в го-о-ороде… ка-а-аменном… — томно выводила Пэнси, пританцовывая и кокетливо поводя упитанными плечами. — И фонари глазами же-о-олтыми… на-ас вели сквозь тума-а-ан…

В свете факелов перламутровые пуговицы на коротеньком халатике горели зловещим багровым огнем. Исполнив финальный пируэт, Пэнси приблизилась к Драко вплотную, рванула полы халатика в стороны и оглушительно гаркнула:

— ПА-АДЪЕМ!!!

…Драко с воплем подскочил на кровати, приготовившись отбиваться не на жизнь, а на смерть. Кошмарная картина все еще стояла перед глазами, отчего сердце колотилось где-то в горле, а спина покрылась холодным липким потом.

— Подъем, говорю, — буркнул Гойл и волосатой лапищей потянул с Драко его любимое пуховое одеяло.

— Ты что орешь, болван?! — тоненько взвизгнул Малфой, хватая ртом воздух. — Хочешь, чтобы я заработал сердечный приступ?!

— Сам просил разбудить, а теперь ругается, — обиделся Гойл. — Ставь себе будильник, а то ишь ты, звук у него, видите ли, неприятный.

— Пшел вон!!! — выкрикнул Драко и запустил в гойловскую физиономию подушкой. Гойл скрылся за зеленым бархатным пологом и недовольно забубнил:

— И вечно ему все не так. Вчера полез курить на Астрономическую башню, а нас заставил на стреме стоять, а у меня, между прочим, мантия на рыбьем меху, замерз как собака, до сих пор кашляю, КХА-КХА, Винс, слышишь? Позавчера я делал за него прорицания! Ну что ему не понравилось в предсказании: «Встреча с Хагридом навсегда изменит вашу жизнь»? А поза-позавчера — помнишь, Винс? — вообще чуть не убил за то, что мы за ужином его булочку съели. А че, она лежит себе и лежит, я думал, ничейная. И все время обзывается, то дураками, то дебилами, а какие ж мы дебилы, правда, Винс?

Не слушая ворчание Гойла, Малфой упал обратно на подушки и прикрыл глаза. И дураки, и дебилы, и засранцы, доведут до икоты и не чихнут… О-о-о, ну за что ему это наказание?

«Хотя бывало и хуже», — внезапно подумал он. Помнится, на прошлой неделе Крэбб споткнулся о собственные ноги и снес с тумбочки графин. Все бы ничего, но осколки долетели даже до Драко, который как раз досматривал красочный сон. А однажды Винс явился к нему во сне в балетной пачке: изящные па, которые тот скромно выделывал огромными ногами, никак не вязались с образом громилы. Уж и не знаешь, что лучше: Крэбб в забавной юбке или Панси в халатике.

Одним словом, начавшуюся неожиданным образом пятницу нельзя было назвать необычной — вполне себе такая заурядная пятница. Просто в следующий раз нужно попросить Нотта, чтобы разбудил — он и поделикатнее будет, и умнее на порядок.

Несколько успокоившись, Драко потянулся и совсем уж было собрался повернуться на другой бок, но Винсент загундосил со своей кровати:

— Драко, а Драко, дай списать зелья, а? Ну Драко, не будь гадом, дай списать, а? — даже нищие не умеют так слезно выпрашивать монетку. Тонкий голосок делал его похожим на первокурсника, которого ночью посылают в Запретный лес.

Малфой понятия не имел, каким чудом Крэбб оказался зачислен в группу для подготовки к ТРИТОНам. Слабенькая «удовлетворительно» за СОВ явно не тянула на хорошую отметку, сколько не маскируй ее оправданиями: «Я выучил состав настойки, улучшающей память, а потом мне так повезло!..» Либо Винсента перепутали с Броклхерст, чья фамилия в списке выше строчкой, либо Снейпу стоит пересмотреть свои взгляды на оценки — другого объяснения Драко не находил.

Так или иначе, Винс таскался на занятия, украдкой переписывая за завтраком домашние задания у Малфоя или Нотта. Как-то пытался пристроиться на поруки к Забини, но тот сам не блистал знаниями, а Снейпу очень не понравились две идентичные работы с идеально скопированными ошибками. Выражение лица страдальца с каждым днем становилось все несчастнее — как будто он сам уже не рад открывшейся возможности «изучить все таинства зелий и секреты их применения», как-то так, кажется. За точную цитату Драко не ручался, потому что уследить за витиеватой мыслью профессора не мог.

— Драко, ты меня слышишь? — заныл Крэбб, отодвинув в сторону полог, и потряс Малфоя за плечо.

— Слышу-слышу, — выдохнул тот, смирившись с тем, что придется вставать и плестись на занятия: Северус Снейп не терпел пренебрежительного отношения к своему предмету. — Видишь ли, Винс, — начал Драко с интонацией, с какой зельевар обычно обращался к Лонгботтому, — в свете тяжелой экономической ситуации в магическом мире…

— Чего? — поскреб Крэбб в затылке, в надежде оборачиваясь к Блейзу, который пожал плечами и, сдерживая смех, принялся причесываться — зелья зельями, а внешний вид прежде всего.

Вывод этот Забини сделал вчера, когда задержался в библиотеке: книги не трогал, не подумайте дурного — списывал у Паркинсон заклинания. Из-за стеллажа с пособиями по нумерологии донесся заговорческий шепот:

— А Забини… ой, там такой Забини! — верещала Дафна Гринграсс. Блейз отвлекся от муторного занятия и прислушался. — Вы видели его прическу? Стильно, не находите, девочки?

— Ну да, — казалось, Панси неудобно отрицать очевидное, но и достоинства ее любимого Драко умалять не хочется.

— А глаза? Карие… — Блейз откинулся на спинку стула и сдул челку со лба. Ну что скрывать — да, он красив, к чему лишняя скромность?

— Глаза-то у всех есть, а тот, кто в придачу к ним имеет еще и ум, — тонкий намек Паркинсон прошел незамеченным, — поймет: Забини туп как пробка.

Блейз поперхнулся и быстро вернулся к тщательному переписыванию домашнего задания — он не отличник, конечно, но экзамены сдает исправно, помогает обаяние и умение филигранно скатывать у соседей.

— Ой, ну не знаю, — засомневалась Гринграсс. — Вот если выбирать между умным Снейпом и ухоженным Забини, ты кого предпочтешь? Я…

— Мы догадались, — перебила ее Панси. — А кто сказал, что Снейп некрасивый? Он очень даже ничего…

Дальше Блейз не слушал — хвалебные оды преподавателю неинтересны. Возможно, его интеллектуальные способности оставляли желать лучшего, но основная мысль понятна: зелья зельями, а внешний вид прежде всего.

— Драко, ну так что насчет… — Винсент сделал еще одну попытку выклянчить заветный пергамент.

— Услуга платная! — на ходу рявкнул Драко и закрылся в ванной.

«Кругом одни идиоты, — думал он, пока чистил зубы. — Зачем изучать зелья, если ни черта в них не смыслишь? Ни за что не поверю, что Винс выбрал этот предмет из любви к науке, скорее от безысходности».

Малфой выплюнул пену и, показав своему отражению зубы, вытерся полотенцем с монограммой — мать настояла на том, чтобы на каждой вещи Драко были обозначены его инициалы. Правда, он так и не понял, зачем? Воровства в Хогвартсе никогда не случалось, а ручная вышивка давно не в моде — все-таки вкус Нарциссы еще шлифовать и шлифовать. В спальне послышался грохот, и Малфой невольно вздохнул: либо Гойл не устоял на ногах, запутавшись в штанинах, либо Панси опять ворвалась в комнату с извечным вопросом, пойдут ли они на завтрак.

«Ну нет, блин, здесь останемся и умрем голодной смертью», — обычно просилось на язык, но Драко себя останавливал, потому выслушивать истерические упреки ему не хотелось.

Тщательно закрыв кран, он с опаской выглянул из ванной, но, повертев головой, не обнаружил завалов или разрушений, а самое главное — девушек. Значит, показалось, что неудивительно — кошмары всегда пагубно действовали на его ранимую психику. Паркинсон, конечно, ничего так — когда молчит — но слишком навязчивая. Не смолкает ни на минуту, постоянно задает глупые вопросы и красит ресницы прямо на занятиях, по-идиотски закусив нижнюю губу. Драко не знал, почему так раздражает желание выглядеть лучше, может быть, потому, что все усилия Панси пропадали даром?

«Ну что за люди вокруг? — рубашка и брюки оказались не глажеными, за что вечером домовику, само собой, попадет. — Гойл постоянно жует, Забини прилип к зеркалу, а стоит выйти за дверь, на шею бросится Паркинсон. Крэбб опять же… Я бы, может, и одолжил ему свой пергамент, но есть нюанс, — размышлял Малфой, осматривая ряды мантий. Придирчиво покопавшись среди одинаковых вещей, выбрал одну наугад и кинул на кровать. — Есть нюанс, — пропел он про себя, поправляя галстук, — для начала мне самому надо у кого-то списать».

Драко никогда и ничего не делал без выгоды. Вчера он нашел куда более подходящие занятия вместо того чтобы вдохновенно сочинять бредни на тему «Как изменить свою внешность?» Да и зачем, собственно, учиться варить снадобье, которое ему в жизни не пригодится? То-то и оно! Нет, Малфой не считал себя идеальным: глаза могли быть поярче, волосы посветлее, но что-либо менять — да никогда.

Не подозревая о рассуждениях друга, Винсент бурчал песенку, но не попадал в такт и путал рифмы. Воображение Драко мгновенно нарисовало огромный контрабас, потерявший несколько струн. Крэбб выводил мелодию, надрывно стараясь взять ноту повыше, пока Забини не швырнул в него подушкой:

— Сделай нам всем одолженье, давай концерты в другом месте, а? — несколько перьев закружились в воздухе, а Блейз, схватив сумку, поспешил покинуть спальню: слушать пародию на Селестину Уорлок в исполнении Винса желания у него не возникало.

— Драко-о-о, — призывно протянула Панси, заглядывая в дверь спустя секунду после того, как она захлопнулась, и Малфой резко обернулся, подскочив на месте. Все-таки дурацкий ему сегодня приснился сон. Паркинсон, хлопая густо накрашенными, склеившимися ресницами, подошла совсем близко, и в голове невольно зазвучало: «Слова любви вы говори-и-ли мне…»

— Что? — прошипел Драко, пытаясь рассмотреть, надежно ли запахнута ее мантия. В нос ударил мерзкий запах духов, и он зажмурился, догадываясь, что будет дальше. Вкус ярко-красной помады, которой на губах Паркинсон было в избытке, забыть непросто: прогорклое сливочное масло гораздо аппетитнее. Оставалось только терпеть.

— Дай списать зелья, — томно прошептала Панси, схватив Малфоя за отвороты мантии, и песня в голове мгновенно оборвалась.

— Отстань, — буркнул он под аккомпанемент разбившейся вазы: ничего-ничего, Крэбб, конечно, не образец элегантности, но ведь есть замечательное «Репаро». — Я сам не сделал, а у меня уже целая очередь на несуществующую бумажонку! — пояснил он, глядя на обиженную Паркинсон. — И вообще! Почему я все время должен делать? Я что, похож на идиота? А так? — Драко повернулся боком и замер, дабы Панси смогла насладиться очертаниями его профиля. — Правильно, не похож, поэтому оставь меня в покое! — с этими словами Малфой схватил сумку, поправил подбитую тонким мехом мантию и вышел из спальни, громко фыркнув.

Вопль «Подожди меня-я-я!» он пропустил мимо ушей, пнул облезлую черную кошку, снял двадцать баллов с сопливого второкурсника и с чувством выполненного долга обругал горгулью, не желавшую выпускать его из гостиной.

«Надоело. Сколько можно? Всем от меня что-то надо, — Драко шел по коридору, щедро раздавая штрафные баллы. — А если вот просто так подойти, поинтересоваться, как у меня дела? Ведь ни одна сволочь не спросит, все только «дай, дай, дай». Никому дела нет, хоть помри. Да еще утро какое-то дурацкое, сил нет…

Все-таки нехорошо день начался. Как бы чего не вышло».

* * *

На столе снова стыла овсянка. Интересно, где-нибудь можно оплатить дополнительное меню, рассуждал Драко, отвязывая от лапы филина большой пакет. Мать как всегда прислала ненужные сладости. Конфеты, конечно, тоже не пропадут — Крэбб вон уже руки тянет — но лучше бы все-таки что-нибудь более полезное, деньги, например, еще никому не мешали.

— Лапы убери! — строго сказал Малфой, щелкая Винса по пальцам. — Только бы жрал.

— Что, малышу опять прислали гостинцы? — просюсюкал Уизли, проходя мимо слизеринского стола. Его многочисленные веснушки за лето стали коричневыми и теперь выглядели как грязноватые оспины. Поди завидует, ему-то только орущие письма из дома присылают, на большее средств нет.

— Заткнись, — процедил Драко и попытался откинуться на спинку стула, но вовремя вспомнил, что сидит на скамье. — Ты, небось, только на Рождество конфеты ешь? Ребята! Скинемся Уизли на пропитание! — на крик стали оборачиваться, послышались смешки, а Рон стоял весь красный от досады и не мог вымолвить ни слова. — Не дадим погибнуть невинной душе! Пока наши родители тратят деньги на мантии и деликатесы, загибается в трущобах семья — кстати, как там называются твои трущобы, Уэзел? — Малфой скорчил жалостливую физиономию и запричитал: — Подайте кто сколько сможет, каждый кнат очень важен, своим пожертвованием вы внесете свою лепту в спасение нищих!..

— Замолкни, — растерянно выдавил Гарри, зато Рон не собирался терпеть оскорбления: пошарив рукой в воздухе, он схватил первую попавшуюся пустую тарелку и швырнул ее в обидчика, но промахнулся. Драко нырнул под стол и оттуда продолжил:

— Ты меня благодарить должен. Так бы и жил с дыркой в кармане, а с моей помощью, глядишь, разбогатеешь.

— Пустите меня! — кричал Уизли, пытаясь вырваться из рук друзей. Изловчившись, он нашарил графин с тыквенным соком и отправил его примерно туда, где по предположениям должен был находиться Малфой.

— Рон, прекрати бить посуду, — прошипела Гермиона, закатывая рукава мантии, — это школьное имущество!

— Ага, — гадко протянул Драко, выбираясь из-под стола и с опаской оглядываясь по сторонам, — потом не расплатишься. Лучше послушай свою красотку, — он насмешливо поклонился Грейнджер и упредительно произнес: — Не воспринимай как комплимент, я в переносном смысле говорю.

До Гермионы не сразу дошел смысл сказанного, и пару секунд она просто стояла и смотрела на ухмыляющегося Драко. Но после того как он добавил: «На самом деле ты так и осталась страшной выскочкой», задохнулась от возмущения и, мгновенно забыв о своих упреках в адрес Рона, швырнула в Малфоя тяжеленным фолиантом «Как решить конфликт вербальным способом». Драко молниеносно нырнул обратно, прикрыв голову руками: вдруг Грейнджер окажется более метким соперником, чем Уизли? Она тем временем пыталась на глазок определить, где скрывается обидчик, чтобы запустить в него «Методами ведения дискуссии».

Студенты, открыв рты, наблюдали за развернувшейся баталией: подобные стычки не были редкостью, но сегодняшняя превзошла все ожидания. Раньше перепалка прекращалась еще на стадии взаимных оскорблений и рассуждений об умственных способностях Малфоя и материальных возможностях Уизли. До боевых действий дело дошло лишь однажды — когда Гермиона дала Драко пощечину на третьем курсе, но тот случай считался скорее исключением из правил. Еще с полгода после него ходили слухи, старательно распускаемые Лавандой, о пылкой тайной любви двух врагов.

Казалось, только Крэбба и Гойла не интересовало происходящее: они спокойно запихивали в рот все, что можно съесть, и до чего дотягивались руки. Меланхолично пережевывая кусок курицы, Винсент вытирал пальцы о мантию и переписывал задание по зельеварению, добытое у Дафны Гринграсс. Грегори читал комиксы и глупо хихикал, обнажая десны, и даже не замечал, что Малфой совершает маневры под столом. Драко подергал Гойла за мантию и зашептал:

— Бери мои вещи — и сматываемся.

— Кто это? — вздрогнул тот, роняя на пол журнал и опрокидывая стакан с соком. Но, увидев светловолосую макушку, удивленно протянул: — Драко-о-о? А ты чево здесь делаешь? Почему внизу? Зачем сматываться?

— Идиот, — выдохнул он и тут же поправился, понимая, что без помощи Грегори не справится: — Макгонагалл идет. Не думаю, что, оценив ущерб, она наградит нас баллами.

Малфой пополз дальше, стараясь не задеть одинаковые ботинки студентов — грубые, на плоской подошве, с тупыми носами; они всегда приводили эстетическое чувство Драко в ужас. До конца оставалось совсем чуть-чуть, уже виден свет за десятками ног, большинство из которых, кстати, были далеки от идеала. Отдуваясь, он передвигался на четвереньках и думал о том, что пол наверняка пыльный: эльфов давно пора отправить на перевоспитание в Малфой-мэнор. Радость захлестнула Драко — сумел, добрался, сейчас еще пару футов, и к выходу!

— Мистер Малфой, — кто бы мог подумать, что ноги Макгонагалл не отличаются от ног школьниц! Во всяком случае, ботинки она носила такие же уродливые. Профессор приподняла край скатерти, заглянула под стол и, поправив очки, процедила: — Сегодня вечером придете ко мне на отработку. Полагаю, уборка в кабинете трансфигурации пойдет вам на пользу, — она скривилась так, будто обнаружила жвачку, приклеенную к столешнице. — И вас, Уизли, я тоже буду рада видеть.

— Но я… — только этого Драко не хватало. Стоило запланировать на вечер какие-то дела — и на тебе!

— В семь, — отчеканила Макгонагалл, нахмурившись и кивнув.

— Малфой оскорбил мою семью! — испытанное оправдание Рона не возымело силы:

— В семь, Уизли, и не опаздывайте. А вам, мисс Грейнджер, предупреждение: вместо того чтобы пресечь конфликт, вы выступили его участником, что непозволительно для старосты!

Гермиона хотела было возразить, что Рон и Малфой тоже старосты, но вовремя опомнилась: ведь она же не ребенок, а взрослый, рассудительный человек, поэтому нужно вести себя соответствующе статусу. Потупив взгляд, Грейнджер кивнула и на всякий случай поправила сверкающий значок, будто проверяя его наличие.

— Я не пойду на эту отработку, — выругался Драко, едва Макгонагалл отошла от них. — Мы с Забини собирались в женский душ, а из-за старухи придется все отменить! — щеки даже порозовели от досады. К тому же все произошло на глазах у младшекурсников — не хватало еще потерять авторитет из-за Поттера и Уизли.

— Зачем вам туда? — Крэбб даже забыл про очередной кусок поджаристой курицы и, раззявив рот, уставился на друга.

— На глупые вопросы не отвечаю, — бескомпромиссно заявил Драко, приглаживая волосы и поправляя галстук. После чего, вытерев пыльные руки о скатерть, выхватил у Гойла свою сумку, растолкал однокурсников и быстро направился к выходу из Большого зала.

— Драко! Подожди меня! — Панси запихала в рот последний кусочек аппетитного пончика, сдобренного сахарной пудрой, и кинулась следом. Отдуваясь и размахивая руками, она стремительно догоняла Малфоя, по пути пытаясь посмотреться в зеркальце. Наверное, искренне считала, что если взглянуть на себя, непременно будешь чуточку краше, чем раньше. — Драко! — завывание становилось настойчивее, и он, пробормотав «Ну и дура», остановился. — Драко, какой ты ловкий! — восхитилась Паркинсон, поправляя прическу и будто нечаянно спуская с плеча мантию. Комплименты всегда принимались им за чистую монету, а Панси умела преподносить их так, что против воли поверишь. Горделиво посмотрев вокруг и убедившись, что похвалу в его адрес слышали все в коридоре, Малфой снизошел до слабенькой улыбки.

— Да что уж там, — махнув рукой, Драко приготовился к новым восторгам. Его самолюбие уже натянуло платочек на шею, вытащив вилку и нож.

— Макгонагалл такая дура!

«Прямо как ты», — чуть не вырвалось у него. К счастью, вслух сказано не было, иначе не избежать слез, а в худшем случае — истерики. Паркинсон вообще очень любила пореветь, по поводу и без повода.

— Конечно, я понимаю, что ответом на разбитые чашки не могло быть признание в любви, скорее уж…

— О-о-о, — простонал Драко, схватившись за виски. «Слова любви вы говори-и-или мне…», — закрутилось в голове, будто кто-то поставил старую пластинку. Он еще разок осмотрел мантию Панси, с облегчением убедившись, что она надежно запахнута. Паркинсон восприняла это как знак и, призывно закатив глаза, сделала шаг вперед, коснулась его ладони.

«Только не это», — мелькнуло в голове, и Драко почему-то вспомнилась статья в журнале, который он читал в поезде. Огромные буквы в бегущей строке гласили: «Как избавиться от девушки за шестьдесят секунд?» Подобные советы он считал глупыми и нелепыми, но в безвыходной ситуации к чему только не прибегнешь! «Способ первый: покажите свой скверный характер». Нет, не получится, как можно в одно мгновение перековать свой покладистый характер? «Способ второй: выставите напоказ увечья, имеющиеся изъяны, недостатки внешности, потому что девушки любят глазами». Ерунда какая-то, ну какие у него могут быть недостатки? Одни достоинства, да и те — неприкрытые. «Способ третий: намекните, что высокий стройный брюнет, сидящий напротив, гораздо лучше вас во всех смыслах». Это Забини, что ль? Лучше него? Вот еще, какие глупости! После подобной ерунды Драко посчитал журнал бредовым и зашвырнул на верхнюю полку, а сейчас ругал себя на все корки, потому что полезные советы ой как пригодились бы.

Положение казалось безвыходным, губы Панси уже в опасной близости, совсем рядом, на расстоянии дюйма, они вот-вот коснутся его и…

Оба вздрогнули, когда в соседнем коридоре раздался шум, крики и ругань — впервые за утро Драко повезло. Никогда еще чья-то стычка не становилась спасительной для него.

— Долг обязывает меня находиться в центре событий, — стараясь скрыть радость, возвестил он, вырвал свою руку из ее пальцев и бочком начал продвигаться к скульптуре, изображающей колдуна с длинным свитком. Чья-то рука нацарапала на гипсовом пергаменте: «Филч — козел», надпись была затерта, а ниже подписано: «Сами вы такие, казлы». Но и в этой фразе буква «а» жирно замазана и строгим, аккуратным почерком накарябано «о» с припиской: «Аргус, учите правила. Профессор Макгонагалл». Малфой притормозил около постамента и, почесав в затылке, достал палочку. Заслышал приближающиеся шаги неугомонной Паркинсон и, вздохнув, поспешно внес свою лепту в живопись: «А Филч все равно козел».

— Драко, я с тобой, я ведь тоже староста, — пропела Панси, отдуваясь — плотное телосложение не позволяло быстро бегать, но догнала ведь, стерва.

— Пошли, только говорить буду я, тебя они не послушают, — бескомпромиссно заявил Малфой.

Несколько мальчишек сцепились друг с другом, а улюлюкающая толпа подбадривала их веселым свистом и редкими хлопками. Мимо Драко пролетел чей-то ботинок, но он вовремя увернулся, спрятавшись за Паркинсон. Под ее визг и говор зевак Малфой выпятил грудь и важно произнес, махнув рукой:

— Разойдитесь! — значок старосты блестел в свете факелов, и малышня должна была падать в обморок от страха, едва завидев большую букву «С». — Что здесь происходит? Я староста, — добавил Драко многозначительно, пнув какого-то мальчишку, стоявшего на пути.

— Деремся, — прошептал коротышка-гриффиндорец, вскинув голову: казалось, он не понимает, что перед ним староста Слизерина.

— Минус двадцать баллов, — с удовольствием процедил Драко, хватая провинившегося за ухо. Он давно хотел это сделать, наверное, общение со Снейпом плохо влияет.

— Гриффиндорцы старост не боятся! — запальчиво воскликнул мальчишка, будто был пленным, осужденным на казнь.

Ну что такое? Неужто он настолько никчемен, что его даже малышня не боится? Может, стоит быть строже?

— И вечерняя отработка, — добавил он, но нужного эффекта не добился: второкурсник не собирался плакать и умолять о пощаде. А должен бы, между прочим!

— Да мне все равно, — задрав нос, мальчишка упрямо посмотрел на Малфоя. Почесав кончик длинного носа, он заявил: — Каждый в школьной жизни должен испытать это на своей шкуре — мне так старший брат сказал.

«Я и сам наказан», — почему-то вспомнил Драко и погрустнел. Потерев щеку в задумчивости, глянул на Панси, но та лишь пожала плечами, словно говоря: «Вот сам и разбирайся, раз хотел».

Малфой так расстроился, что даже забыл про коротышку, а тот воспользовался ситуацией и, изловчившись, пнул его по голени. Взвыв, Драко разжал пальцы, и противный гриффиндорец пустился наутек. Проорав: «Еще тридцать баллов», он прислонился к стене и прикрыл глаза, растирая ушибленное место.

С детства Малфой ненавидел боль и доводил мать до обморока даже из-за малейшей царапины. Нарцисса созывала консилиум из целителей, а Драко лежал на кровати и знал себе звонить в колокольчик, вызывая домашнего эльфа. Именно поэтому сейчас он предпочел обойти Панси, которая путалась под ногами, и направиться в больничное крыло. Отличный повод не только прогулять зельеварение, но и поваляться в кровати на правах больного. Постоянно повторяя «Панси, скажи Снейпу, что я болен», он демонстративно прохромал по коридору — благо, идти недалеко — и быстро взобрался по лестнице. Решительно постучав, Малфой состроил жалостливую физиономию и запричитал:

— Помогите, меня ранили, мадам Помфри, сделайте что-нибудь!

Возмущенно сопевшая Панси осталась в коридоре, потому что Драко даже не потрудился придержать для нее дверь, и теперь не знала, ждать его здесь или идти на занятия. В десятый раз за день достав зеркало, она поправила брови, послюнявила пальцы и стерла осыпавшуюся тушь. Однако, недовольная результатом, поэтому достала помаду и мизинцем начала размазывать ее по губам, но ровной линия никак не выходила. Пока Паркинсон топталась на месте, послышался грохот, и раскрасневшийся от гнева больной вылетел из комнаты, сердито бормоча что-то себе под нос.

Нет, вы только подумайте, всего лишь синяк! А если бы вывих или того хуже — перелом?! И это называется целитель! Помирать будешь, никто руки не подаст, раненому помощь оказывают через раз, надо срочно написать отцу, да что это такое, в конце концов?! Школьные порядки и без того оставляют желать лучшего: преподаватели всегда на стороне гадких гриффиндорцев, старост никто не слушает, совсем распустились, чистоту крови никто не ценит, грубят все кому не лень, даже малышня!

Один профессор Снейп человек понимающий, вот на него всегда можно поло…

— Читайте, мистер Малфой, — гаркнул зельевар, постучав по столу палочкой. Очнувшись от мрачных мыслей, Драко подпрыгнул на стуле и локтем смахнул на пол чернильницу. Он даже не заметил, как дошел до класса, а Снейп, оказывается, уже начал урок, объяснил материал и склонился над ним, призывая вернуться на землю. Похожий на палку, замотанную в черную тряпку, он постукивал костяшками по столешнице и выжидающе смотрел на Малфоя. Быстро запихав склянку в угол носом ботинка, Драко судорожно огляделся по сторонам в поисках поддержки. Панси закатила глаза и ткнула пальцем с обгрызенным ногтем в третий абзац на странице. Не обратив внимания на жуткую картинку, описывающую действие зелья, Малфой принялся за чтение:

— Зелье Комплетивус является дополнением к большинству зелий, снимающих вербальные проклятия, в сочетании с основным снадобьем полностью излечивает от порчи, но действует лишь при соблюдении всех условий приготовления. Ничего не понятно…

— Что, мистер Малфой? — встрепенулся Снейп, его черные глаза гневно сверкнули.

— Ничего, — буркнул Драко и продолжил, набрав в грудь воздуха, как перед прыжком в воду: — Готовится в течение недели… Ско-о-олько? Одно неверное действие может привести к необратимым последствиям, как то: исчезновение отдельных частей тела, потеря памяти, потеря координации и ориентации в пространстве и времени, сонливость. Хм, ерунда какая! Подумаешь — ориентация!

— Вы считаете это мелочью? — прошептал зельевар, склоняясь над Малфоем, темные космы касались столешницы, закрывая написанное в книге. Таким провокационным тоном целители больницы Святого Мунго, специализирующиеся на психических расстройствах, обычно задают вопрос: «Вы хотите поговорить об этом?»

— Хм, да мне как-то все равно, — откликнулся Драко, захлопывая учебник: он как всегда был уверен в своей безнаказанности.

Снейп ухмыльнулся и повернулся к Невиллу, сделав вид, что не слышал хамства. В конце концов, Поттер гораздо противнее, и куда приятнее наказывать его, а не сына Люциуса.

— Продолжайте читать, Лонгботтом. Я надеюсь, что ваш изумительный талант все портить распространяется только на зелья и не действует при чтении научной литературы? — профессора даже перекосило, при одном взгляде на ненавистного ученика у него подскакивало давление.

— Навряд ли, — хихикнул Малфой и кинул в Невилла сушеным сердцем карликового полосатика. Гарри приподнялся со стула, поймал его на лету и швырнул обратно, оказавшись более метким, чем Драко.

— Поттер напал на меня! — Малфой воспользовался ситуацией и запричитал, схватившись за руку, в которую прилетел комок. Лучшая защита — нападение, поучал его отец когда-то. — Синяк останется, смотрите, уже появился, — он задрал рукав мантии и сунул запястье под нос Снейпу.

— Вижу-вижу, — отмахнулся профессор. Драко нравилось выглядеть жертвой, к тому же, близкая дружба его отца с преподавателем давала некие преимущества. — Поттер, — с удовольствием процедил Снейп, глядя на лохматую макушку, — минус пятнадцать баллов и вечерняя отработка.

— За что? — взъерепенился Гарри, от такой несправедливости на глаза даже слезы навернулись; Гермиона схватила его за руку и совсем уж собралась возразить зельевару, но вовремя спохватилась. Подобные выпады в сторону Снейпа грозили наказанием и потерей очков, к тому же ссоры с Малфоем не стоили того.

— За нарушение порядка на уроке, — елейным голосом пропел Снейп, и они с Малфоем переглянулись, одновременно кивнув друг другу.

Звонок заглушил гневный шепот Поттера «гады» и тихую ругань Рона, но от острого слуха профессора не укрылось ничего:

— И еще десять баллов долой! — азартно выпалил он, даже не глядя на провинившихся и чиркая в журнале.

— Профессор, я всегда знал, что вы самый справедливый преподаватель в этой школе, — льстиво заметил Малфой, лукаво улыбнувшись. Ну да-да, любят его учителя, и это нужно использовать.

— Я знаю об этом, — ответил Снейп, стараясь перекричать звонок. — Все свободны, Браун, оставьте мне свое домашнее задание. И, кстати, смею надеяться, что на этот раз это окажется именно задание, а не подборка рецептов из «Ведьмополитена».

— Удачи вечером, Поттер, надеюсь, ты прекрасно проведешь времени наедине с пробирками, — съехидничал Драко, проходя мимо, и толкнул его плечом. Ну не болван ли этот Поттер? Да на месте Гарри Малфой давно бы пошел к декану за защитой, написал отцу, притворился мертвым, в конце концов! Лишь бы не перебирать слизней и драить подносы, брр, гадость какая.

— Уж лучше пробирки, чем Паркинсон, — мрачно отозвался Гарри, поправляя уродливые очки. — Ты от нее и хоть пытаешься спрятаться, или она тебя постоянно находит?

«Это точно», — чуть было не вырвалось у Малфоя. Но признаваться в этом не обязательно, поэтому Драко непринужденно улыбнулся и протянул, подавив желание вылить на лохматую башку пузырек чернил:

— Учи лучше руны, Потти, а то еще одно наказание схлопочешь, о девочках тебе рано думать.

Гарри покраснел, а Грейнджер сначала открыла рот, порываясь заступиться за друга, потом закрыла его, справедливо рассудив, что Малфою все равно ничего не докажешь.

«И это правильно, — подумал Драко, — ведь упрямство родилось раньше меня», — он достал из кармана яблоко, критически осмотрел его со всех сторон и с наслаждением откусил большой сочный кусок.

Руны были настолько скучным предметом, что могли достойно конкурировать с историей магии. Драко они совершенно не интересовали, но на третьем курсе нужно было выбрать какие-то предметы, и пришлось записаться на никчемный курс. А после «превосходно» за СОВ просто обидно было бросать изучение непонятных значков, в которых он, к слову, мало разбирался. Единственное, что хоть как-то избавляло от тоски — преподаватели, сменяющие друг друга как времена года, с той же завидной регулярностью. Именно поэтому Малфой ни капельки не удивился, увидев в классе низенького колдуна, который постукивал по доске. С самым несчастным видом он умоляюще смотрел то на палочку, то на свои руки, будто надеясь, что либо доска сама сотворит буквы, либо палочка снизойдет до своего хозяина и совершит простенькое колдовство.

«Все ясно, — скептически подумал тогда Драко, глядя на его попытки, и непринужденно сдул со лба челку, — такой же олух, как предыдущие. Интересно, сколько продержится этот?»

Новый преподаватель часто краснел, отчаянно заикался, постоянно путал фамилии и коверкал имена, искренне считая, что произносит их правильно. Явившись на первое занятие, он открыл журнал и начал знакомство, оговариваясь и извиняясь. Студенты снисходительно хихикали, списывая ошибки на близорукость профессора Сквика. С тех пор ситуация стала традицией и основательно набила оскомину даже самым толерантным ученикам.

— Ита-а-а-ак! — радостно возвестил коротышка, потирая ручки. — О значении руны «зиг» нам поведает… нам поведает… — студенты сползли на стульях как можно ниже, будто это могло спасти от необходимости отвечать на вопрос. Перо Сквика скользило по списку сверху вниз и остановилось примерно на середине. — Драко Мафлай!

— Я не Мафлай! — Драко сам не мог понять, что возмутило его больше: выбор преподавателя или искажение фамилии. Самой известной фамилии в волшебном мире, между прочим!

— Простите старика, — засуетился тот, шурша пергаментами и поправляя очки, — Драко Молфей!

— И не Молфей! — взвыл он, вскакивая со стула. — Неужели так трудно запомнить простую фамилию? Я обязательно расскажу отцу о том, что директор принимает на работу кого попало. Сначала Хагрид, потом Грюм, — Малфой запнулся и предался неприятным воспоминаниям о минутах, проведенных в теле хорька. — Теперь это! — указав на Сквика, который, казалось, еще уменьшился в росте и съежился, он презрительно скривился.

— Опять перепутал, — всплеснул руками профессор и всмотрелся в список. — Ну извините, извините, вот доживете до моих лет, поймете меня, грешного, — профессор доброжелательно подмигнул, старательно обходя вопрос своей компетентности. — Мал-фой, — осилил он задачу с третьего раза и радостно добавил: — Дрюко, отвечайте!

— Я Драко! — он переступил с ноги на ногу. — Малфой! — кинул в сумку учебник и перо. — Не Дрюко, не Дроко, — голос сорвался на визг, — не Морфей, — в несколько шагов преодолел расстояние до стола Сквика, — и не Мафлай! — исступленно выдохнул Драко, сунувшись прямо к лицу преподавателя, тот виновато улыбнулся и смиренно проводил его взглядом до двери. Малфой напоследок обернулся, злобно посмотрев на недотепу, после чего изо всех сил хватил дверью об косяк, выражая свое крайнее недовольство.

«Дурдом! — Малфоя трясло от злости. — Ну и денек: все как с ума посходили, один я сохранил трезвый рассудок. Бесят все, ну вот как учиться с такими козлами? И козами, — добавил он, вспомнив Панси. — Правильно отец говорил — надо было в Дурмстранг ехать, там и директор адекватный, и ребята серьезные. Не то что здесь: полоумный Дамблдор и тупицы-гриффиндорцы. Правда, условия, говорят, жесткие, уроков больше, да и манеры не в чести. Слышал, там даже едят без ножей, просто вилками, и руки чуть ли не о скатерть вытирают… Бр-р-р, — поежился Драко, представив подобную трапезу, — только этого не хватает. Но ладно, раз уж я в этой дыре пропадаю, хоть поем нормально: без Макгонагалл, без комиксов и самое главное — без Паркинсон».

Большой зал встретил его зловещей тишиной и пустыми столами. Впрочем, от паршиво начавшегося дня другого ожидать не стоит. А к вечеру что тогда будет? На Хогвартс нападут великаны, или замок рухнет под воздействием неведомой силы? Бред.

— Эй! — крикнул Драко, уверенный, что эльфы должны со всех ног кинуться выполнять его указания. — Обед когда будет? Кто-нибудь! Я требую! — ударил он кулаком по столу, но должного впечатления не произвел. Зрителей-то нет. — Ну что за дела? — заныл Драко, слушая урчание своего желудка.

— Не стучите по столу, мой мальчик, — послышался скучающий голос, — он пищу вам дает, и, значит, жизнь.

— Чего-о-о-о? — нахально переспросил Малфой, оглядываясь. — Так, кто это сказал? — голос словно шел из стены.

— Не нужно злиться на картину, ведь я всего лишь дал совет, — Драко выскочил из-за стола и уставился на высокого мужчину, изображенного на полотне. Он мог поклясться, что раньше рама была пустой, и никто никогда не замечал на ней людей, да и внимания особого не обращал.

— Кто вы? — от неожиданности Малфой даже перешел на «вы», чего с ним никогда не случалось.

— Я семнадцатый директор Хогвартса, мое имя тебе ничего не скажет, ведь ты никогда не читал «Историю Хогвартса», не правда ли? — ну и откуда он это знает?

Не в силах вымолвить ни слова, Драко отошел на пару шагов назад, чтобы смотреть собеседнику в глаза, не задирая голову. Мужчина не стар, но лицо в морщинах, на лбу залегла складка, короткая клочкастая бородка производила впечатления вырванного пучка волос. Бывший директор держал в руках свиток пергамента и время от времени постукивал по нему пальцем, лучезарно улыбаясь, но глаза при этом оставались грустными. Малфой не любил таких людей: уж если невесело, так нечего смеяться.

— Не стучи по столу, от этого еда не появится. Знаешь, — он уселся в кресло и скрестил ноги, — когда-то пищу приносили эльфы, но однажды один из них споткнулся и разбил огромное блюдо с пудингом. Ошметки разлетелись по всему залу, осколки ранили учеников, а сам бедняга навсегда остался заикой. Вот такая грустная история. После того случая мы с коллегами придумали заклинание, и теперь яства появляются сами, — тон мужчины стремительно менялся с официального на почти дружеский, а иногда становился просто издевательским.

— Зачем вы мне это рассказываете? Мне, собственно, все равно, что там случилось с домовиком, блюдо, конечно, жалко… А о несчастном создании вы лучше Грейнджер повествуйте, — он хохотнул, — она и поплачет, и посочувствует. Дура, что с нее взять!

— Зря вы так, мой мальчик, когда человек умеет жалеть, это высшая награда.

— О чем это вы? Можно попроще, — капризно протянул Драко, демонстративно схватившись за виски. Ну что за люди? Неужели нельзя выражаться яснее?

— Нельзя, — он еще и мысли читать умеет, или Малфой сказал это вслух? — Ты должен сам дойти до истины, и скоро ты ее познаешь.

— Чего-чего? — Малфой моргнул, а когда открыл глаза, мужчина исчез, словно испарился. — Наверное, не знает, как ответить, вот и сбежал, заговорив мне зубы. А я — болван — поверил, развесил уши. Еще никому не удавалось меня обмануть, — пробурчал он, усаживаясь обратно за стол. — Так жрать дадут или нет? — вновь спросил Драко у пустоты и ударил по столешнице, правда, уже немного тише.

* * *

Нет, это решительно невозможно! Никто, ни одна живая душа не откликнулась. Ну неужели так сложно подать обед пораньше? Вы только подумайте: нет, сэр, мы не подаем, сэр, директор приказал, сэр! И все это жутким, писклявым, тоненьким голоском — будто рядом летает полчище комаров. Теперь этот противный звук отдавался в голове, а под громкое урчание желудка можно было сочинять незамысловатые песенки.

Драко спускался к опушке Запретного леса, и мысли, что одолевали его, становились все более зловещими. Он никогда не верил в символику чисел и приметы, но факт остается фактом: сегодняшнюю пятницу никак нельзя назвать удачным днем. Но число здесь причем? Какая разница, седьмое или тринадцатое сентября на дворе? Никакой же! Глупости и предрассудки, не более.

Хижина Хагрида, окруженная грядками, выглядела так, будто сама выросла из земли: все свободное пространство засажено огромными тыквами и непонятной дрянью наподобие плюща. Ну не пройти, возмущенно подумал Драко, пробираясь к лавке. Да еще посреди этого варварского великолепия стояла огромная клетка; в ней сидело существо, больше похожее на облезлую, тощую мышь, стоящую на двух задних лапах. Костлявое тельце, покрытое темной, почти черной шерстью мелко дрожало — скорее всего, от холода, рассудил Малфой. Кстати, почему так холодно? Даже мантия не спасает, а ведь только сентябрь, что же будет в декабре? Нет, вы подумайте: если придется таскаться на никчемные уроки и в мороз любоваться на очередную тварь, смахивающую на черта… Увольте!

Чертик ковырял в ушах длинными пальцами и не замечал присутствия Драко. Ни с того ни с сего издав воинствующий клич, он подскочил и забегал по клетке, подпрыгивая и выделывая коленца. Будто исполнял неизвестный танец, смахивающий на ламбаду: приседал, крутил фуэте, дергал ногами и лихо махал хвостом. В порыве вдохновения схватил сухой прутик, коих на полу клетки было предостаточно, и пустился в бешеный пляс, размахивая им словно волшебной палочкой. Немного успокоившись, остановился, посмотрел по сторонам, а завидев зрителя, подошел к нему и протянул веточку.

— Да ну тебя, — буркнул Драко, ударив чертика по пальцам, и отвернулся. И вот это предстоит сегодня изучать — да к нему же подойти страшно.

Плечи плясуна, покрытые темной шерстью, поникли, и он, понурив голову, отошел к противоположной стене клетки, но на полдороги остановился. И пару секунд спустя вновь кинулся танцевать, повизгивая и издавая свист. Изумленный Малфой с выражением полного непонимания на лице отодвинулся подальше, покрутив пальцем у виска.

— Ничего-ничего, не боись. Эта… он приветствует тебя, — Хагрид вышел из хижины в кротовом жилете. Мешок, который он нес на плече, оказался дырявым, и из него сыпались сушеные мошки, мухи и тараканы. — Ути, мой хороший, — засюсюкал лесничий, — красавец, а давай теперь как я учил, — посоветовал он и захлопал в ладоши, покачивая головой из стороны в сторону.

«Еще один идиот, как и всегда», — обреченно вздохнул Драко, все больше убеждаясь, что учится в сумасшедшем доме.

— Ох ты, ух ты, — приговаривал Хагрид, размахивая руками, — ну танцор, ну молодец. Так, э-э-э, — он стушевался, вспомнив, что находится не один. — А где остальные?

— А я что, нанимался их сторожить? — надменно осадил преподавателя Малфой. — Что-то не припомню, — этот тупица раздражал его с первого курса. — Но в качестве исключения могу сказать, что они уже спускаются сюда, — он махнул рукой в сторону замка: кутаясь в мантии, по тропинке действительно шли люди.

«Пообедали, — позавидовал Драко, — а я должен голодным ходить. Закон подлости!»

— Малфой, а ты почему на обеде не был? — поинтересовался Блейз, поднимая воротник. — Не по душе наша компания? Почтите нас своим присутствием, пока мы не обрадовались вашему отсутствию, — Забини снял воображаемую шляпу и шутливо поклонился. — Не дадите ли вы списать покорнейшему слуге своему трактат по трансфигурации, чтобы не казнили меня страшною смертию, — ерничал он, протягивая руку.

— Забини, ты меня раздражаешь, — Драко закатил глаза: умей он выпрашивать желаемое так же искусно, как Блейз, давно стал бы самым состоятельным и всемогущим человеком в волшебном мире. А этот идиот разменивает талант по мелочам — и кто он после этого? Конечно, идиот.

— Значица так, — дождавшись, пока студенты успокоятся, Хагрид подергал себя за бороду и в нерешительности остановился около клетки. — Сегодня мы будем изучать… Кто-нибудь знает?.. — Драко не знал, но в любом случае желания отвечать на вопросы этого остолопа не было.

— Да не прыгай ты, Грейнджер, все равно, кроме тебя, желающих отвечать нет, — он ухмыльнулся, глядя на растерянную Гермиону, и просунул палец между прутьями клетки. Горький опыт с гиппогрифом ничему его не научил. Может, удастся уговорить существо станцевать еще разок для Крэбба и Гойла?

— Ну… это… давай, отвечай, — важно кивнул лесничий, с опаской наблюдая за странным существом.

— Это импы! — радостно провозгласила Грейнджер, пританцовывая на месте от нетерпения. Сегодня она заплела густые волосы и теперь дергала себя за кончик косы. — Они безобидны, но любят пошутить…

— Да, они совершенно безобидны, — Хагрид непринужденно махнул огромной ручищей, но, на всякий случай, отошел подальше.

— Питаются насекомыми, у них острые зубы и необычайные способности. По уровню интеллекта импы превосходят многих людей, — Гермиона кивнула Рону, но тот, как водится, не понял намека. — Остроумны, хитры, изобретательны…

— Грейнджер, не забывай, что это всего лишь черти, не более, — громко сказал Драко, — ты их так описываешь, что я сейчас побегу в магазин покупать себе ёмпа… тьфу ты — импа.

— Если ты настолько впечатлителен, то, может быть, стоило остаться в гостиной? — осадила его Гермиона, слегка покраснев, и вернулась к рассказу: — Излюбленными местами обитания чёртика являются болота и топи, нередко его можно обнаружить на речном берегу, где он развлекается, толкая и подставляя подножки своим ничего не подозревающим жертвам, — Невилл открыл учебник и пальцем водил по строчкам, удивляясь, что она не пропустила ни слова. Это же надо так вызубрить абзац!

— Правильно, — расцвел Хагрид, и улыбнулся, демонстрируя дыру в зубах. — Десять баллов Гриффиндору. Несмотря на свой веселый нрав, импы коварны, любят глупые и не всегда добрые шутки, а если разозлить, совсем выходят…

— Наверняка учил эту речь весь вечер, — даже не потрудившись опустить голос до шепота, процедил Драко. — Что-то слишком гладко говорит.

— …из себя. Малфой! Ты мне тут не это… не балуй. Сейчас будешь показывать ребятам, как нужно ухаживать за чертом, ясно? И эта… отойди от него пока что.

— Еще чего! — заявил Драко. Выслушай совет и сделай наоборот — он жил под этим девизом с детства и не собирался изменять ему. Засунув руки в карманы, вразвалку подошел к клетке и, двумя пальцами схватив импа хвост, изо всех сил дернул.

Чертик издал звук, похожий на свисток паровоза, и завертелся на месте как волчок.

— Что ты делаешь? — возмутилась Гермиона, шагнув вперед, будто хотела оттащить Малфоя голыми руками. Все-таки стремление бороться за права магических существ накрепко в ней засело.

Черт, подпрыгнув почти до потолка, забился в угол, спрятав пострадавшую кисточку хвоста, но Драко не сдавался. Обойдя клетку, постучал по прутьям и с криком «Попался!» подтащил импа к себе за ногу.

— Кажется, дождь собирается, — пробубнил Крэбб и поднял воротник мантии, втянув голову в плечи. Студенты, до этого наблюдавшие за разворачивающейся битвой, как по команде посмотрели на небо.

Словно в подтверждении его слов, солнце мгновенно скрылось за тучами, и крупные капли упали на землю. Чертик со злостью выдернул хвост из пальцев Драко и подскочил на ноги.

— Полегче! — возмутился Малфой, пряча руки в карманы. — Хуже этих ямпов — или как их там? — были только пикси.

— Не напоминай, — выдавил Нотт, поморщившись. На втором курсе он изрядно пострадал на уроке Локхарта в борьбе за свою палочку.

Имп, не обращая внимания на ворчание, демонстративно поднял с захламленного пола клетки тонкую веточку и, довольно скалясь, принялся ковырять ею в зубах. Такая непосредственность вызвала недоумение даже у Хагрида, который вновь махнул рукой — Рон нагнулся, чтобы не попасть под удар — и, словно оправдываясь, пробурчал:

— Я это… еще не успел ему объяснить… ну, как вести себя э-э-э в обществе.

— Тупое существо, — пренебрежительно заметил Драко, — ты никчемный и бесполезный, — обратился он к чертику. — Он понимает, нет? — перевел взгляд на лесничего.

— Он даже разговаривает, когда хочет, вестимо, — Хагрид пожал плечами и отступил еще на шаг назад. Имп уселся на пол и принялся заплетать косичку на кончике хвоста, покачивая головой из стороны в стороны — наверное, напевал про себя песенку.

— Ах, какой модник! — восхитилась Лаванда, глядя на его манипуляции.

— Ну, кто хочет его покормить? — решился предложить Рубеус, вынимая из-за пазухи мешок с сушеными тараканами. — Он вообще-то смирный, если не злится.

— Ути-пути, — протянул Драко и подергал дверцу клетки. Черт нехорошо зыркнул на него и, не вставая, отвернулся. Поплевав на пальцы, пригладил косичку и отвел хвост подальше от себя, чтобы полюбоваться на результат.

— Малфой! — рявкнул Хагрид так, что тот подскочил. — Я вижу, тебе он нравится, вот ты и покормишь!

— Не буду, — уперся Малфой и достал из кармана мешочек, в котором угадывались деньги. — Уизли, не хочешь поработать вместо меня? Я заплачу.

— Да ты… — пока Рон пыхтел, стараясь подобрать слова пообиднее, имп протянул волосатую лапу и выхватил у Драко драгоценный мешочек. Борьба продолжалась недолго: черт запихал добычу под клочок сена, на котором спал, и с видимым удовольствием цапнул Малфоя за протянутую руку.

— Тварь! — взвизгнул Драко и запрыгал на месте, поджав ногу.

— Малфой, тебя за палец укусили, а не за ногу, — напомнил Гарри; он любил это существо все больше и больше. Наверное, имп заслужил высшую степень награды «За спасение мира от идиотов».

Чертик медленно поднялся на ноги, помотал головой, похлопал себя по воображаемым карманам и присел на корточки. Что он пытался найти на полу, оставалось тайной даже для Хагрида, не говоря уже о недоумевающих студентах. Действия импа не смогла бы предсказать даже Трелони, ведь они были столь же хаотичными, как мысли Невилла на зельеварении. Секунду назад спокойно перебирающий мусор под ногами, черт свистнул, вскарабкался по прутьям клетки и повис на верхней перекладине, раскачиваясь подобно маятнику. Откашлявшись и пристально посмотрев на обидчика, он на одном дыхании продекламировал:

— Молния сверкнула, ветер засвистел,

Накажу я хама, чтобы он вспотел.

Я тебя запомнил, олух и болван:

Шутки со мной плохи — убедишься сам.

В этом дне застрянешь, будет замкнут круг,

Не поможет мама, не поможет друг:

Наведу местами тени на плетень,

Пятниц на неделе будет ровно семь.

Страхи и обиды мимо не пройдут —

Остается верный, очень трудный путь:

Если ты исправишь все, что вытворяешь,

Извиненья кучей всем нам принесешь,

На места все встанет, я прощу обиду —

Наважденье сгинет — отведу беду.

С этими словами имп показал язык, спрыгнул на пол, скрестил тонкие ручки на груди и с важным видом уселся в угол клетки.

— И что это за лирическое народное творчество? — дрожащим голосом произнес Драко, стараясь выглядеть невозмутимым. — Я не понял, он мне что, типа угрожает? Вот это животное? Мне! Угрожает?! Да я тебя…

— Спокойно, Драко, — Нотт схватил его за мантию и зашептал: — Этот громила на стороне ямпа…

— Импа, — машинально поправил Малфой.

— …силы неравные, сам видишь. Кстати, я не знал, что они умеют разговаривать, я так заикаться скоро начну и к концу года буду калекой, — Теодор сделал большие глаза и многозначительно посмотрел сначала на Хагрида, потом на чертика.

— Ты мой красавец, — возопил в этот момент лесничий, распихивая учеников, чтобы лучше видеть новый танец. Имп пошел вприсядку, кружился на месте, делая взмахи платочком, который существовал лишь в его мечтах, и кланялся направо и налево.

— А с такими профессорами — тем более, — обреченно выдохнул Драко, с презрением глядя на восхищенного лесничего. Тот со слезами умиления на глазах хлопал и тоже делал попытки пуститься в пляс. — О-о, избавьте меня от ужаса, он бы еще хор имени этого импа организовал, — фыркнул Малфой и подхватил сумку, чтобы уйти. — Вы остаетесь? — друзья покачали головами. — А что тогда стоим?

— Ну а куда идти-то? — рассудительный Теодор оглянулся: лесничий не видел ничего вокруг и, казалось, не заметил бы исчезновения всего класса, не говоря уж о четырех студентах. — Помнится, мы хотели сходить в библиотеку… — Нотт ответил на свой вопрос и, приподняв брови, посмотрел на Малфоя. Обращаться к Крэббу и Гойлу было бессмысленно — они следили за фортелями черта. Блейз вовсе куда-то исчез, скорее всего, гениальная мысль о побеге посетила его намного раньше, чем Теодора.

— Куда-а-а? — Драко резко развернулся и посмотрел на Нотта как на умалишенного. — В библиотеку? Я не был там уже три года, и еще столько же не ходил бы.

— Ты забыл, о чем мы говорили на прошлой неделе? Оборотное зелье, женский душ и целый час…

— Кто бы подумал, что наш тихоня Теодор поддержит эту идею, — усмехнулся Малфой, вспомнив о замысле, и легко толкнул его в грудь. — Ты же не думаешь, что все будет слишком просто? Месяц на подготовку, но даже не это главное — как собираешься выпрашивать книгу из Запретной секции? — он прищурился и взглянул на часы.

— Ну ты же староста, — пожал плечами Нотт, поправляя ремень сумки, — и все пути открыты, — приложил палец к плотно сжатым губам и бочком начал пробираться сквозь толпу однокашников, которые — кто с открытым ртом, кто с недоумением — смотрели на импа-затейника.

— Пропустите, — шипел Драко, распихивая девчонок, — посторонись, Браун, ты загородила дорогу, Аббот, тебе говорили, что ты похожа на принцессу? Не говорили — значит, вокруг достаточно честных людей. Патил, у тебя юбка задралась, но можешь оставить как есть, — он масляно улыбнулся, но, завидев укоризненный взгляд Панси, поник и заработал локтями с удвоенной силой.

Наступив на ногу Лонгботтому и обозвав тупицей Финч-Флетчли, Малфой выбрался из толпы, но тут же наткнулся на огромную тыкву. Пнув ее для порядка, поправил сползшую с плеч мантию и помотал головой в поисках друзей.

«Интересно, где Забини?» — мелькнуло в голове, но Крэбб, налетевший на него с разбега, заорал:

— Бежим! — и Драко, мгновенно забыв про Блейза, приподнялся на цыпочки и зажал ему рот ладонью:

— Тише, болван, ты хочешь, чтобы все кинулись за нами? Посмотри на Уизли — он же только и думает, чтобы сбежать, да дружка своего обижать не хочет. А вот пожаловаться на наш уход — всегда пожалуйста, — он потянул Винсента за рукав, кивнул Гойлу и, постоянно оглядываясь, быстро пошел по тропинке, ведущей к замку.

«Гадкая, мерзкая тварь! Я, конечно, не верю в предсказания и считаю Трелони старой дурой, но этот ямп — тьфу, имп — нес какую-то ерунду. Ха, буду я извиняться перед каким-то лохматым, немытым и невоспитанным существом, которое даже хуже, чем домовик. Да и за что извиняться-то? За то, что не оценил его зажигательный танец? Вы только подумайте, — возмущался Малфой про себя, взбегая по ступеням и открывая тяжелые двери, — этот поганец меня еще и укусил! Дуболом Хагрид специально подбирает гадов, что ли? Сначала гиппогрифф, теперь черт — а дальше он дракона притащит на поводке? А что, этот может — на первом курсе я убедился, что может. Олух, что с него возьмешь, но эксперименты становятся опасными для жизни, не хватало пострадать от нечисти всякой. Совсем уже все обнаглели: начиная от ямпов… импов и заканчивая директором, который нанимает на работу болванов с тремя курсами Хогвартса за плечами», — Драко почти бежал, не дожидаясь друзей, и первым оказался в пустынном коридоре, ведущем в библиотеку. Нотт, тяжело дыша, догнал его пару секунд спустя, а неподалеку громыхали шаги Крэбба и Гойла.

— Где, блин, сама библиотека-то? — недоуменно спросил Малфой, потому что еще три года назад постарался забыть путь туда. — Никогда не думал, что вновь окажусь здесь, — обреченно заключил он.

— Впереди стеклянные двери, за ними еще одни — деревянные…

— Они что, сокровища там хранят? Охрана как в «Гринготтсе», — Малфой не упустил возможности выказать недовольство и со скучающим видом постучал по доспехам у стены, чтобы с интересом послушать дребезжание. — Как там эта книжка называется? И как ее выпросить?

— Не знаю, — искренне удивился Нотт, — думаю, там нужно разрешение, но ведь ты умеешь убеждать. Не уверен, что с Пинс получится, но попытаться-то нужно… Ну что, иди, — будто отправляя сына на последнюю битву, прошептал Теодор и похлопал его по плечу. Драко гордо выпрямился, стараясь придать своему лицу вид величественный и невозмутимый, в несколько шагов преодолел коридор и смело распахнул дверь.

В нос ударил запах пыли и бумаги, будто в помещении не убирались с момента сотворения замка Хогвартс. Малфой не был здесь с незапамятных времен, но за эти годы ничего не изменилось — те же полки, те же замученные уроками студенты и неизменная мадам Пинс, грозно оглядывавшая ряды своих драгоценных томов. Надо же накопить столько ненужной макулатуры, подумал Драко, пробираясь между рядами столов, кому, например, нужна брошюрка «Как развить логическое мышление и зачем оно существует»? И фунты, нет, тонны кожи, бумаги и клея — выкинуть, а еще лучше сжечь, не иначе. А эта старуха, похожая на грифа, трясется над ними словно над яйцом. Не зря все-таки слухи ходят про их отношения с Филчем — парочка еще та. Она готова душу продать за древние — и не очень — фолианты, а он — за чистоту и возможность пороть учеников. Жизнь в кристально чистой безлюдной библиотеке была бы для таких чудаков идеальной, но все же придется нарушить тишину, вздохнул Драко, поманил мадам Пинс пальцем и прошептал:

— Мне нужна одна книжка, названия не помню. Но обложка была синяя, точно синяя, и автор то ли Сильвестр Свунс, то ли Ску…

— Мистер… — Пинс сначала посмотрела на значок старосты, потом заглянула в формуляр, — Малфой, будьте добры хотя бы название выучить, прежде чем приходить в библиотеку, — голос становился все громче, — и просить то, не знаю что!

— Точно! Свунс его зовут, — то ли угрожающий тон библиотекаря подействовал, то ли память проснулась. — «Зелья трансформации и их применение» книга называется, — выдохнул он, мгновенно вспотев под ее укоризненным взглядом.

— Это пособие на дом не выдаем, — отрезала она и отвернулась.

— Но… — где это видано? А что за охапки книг постоянно приносит Нотт? Значит, ему можно, а Драко нет?

— Запрещено, — как автомат проговорила Пинс, и Малфой ясно представил железного грифа, охраняющего бесценное сокровище. Металлическая птица склонила голову набок и щелкнула клювом, угрожающе каркнув.

— Я староста! — Драко чуть не затопал ногами от досады, поняв, что для противной старухи это ничего не значит.

— Не дам! — переорала его Пинс и, вытолкав за порог, захлопнула дверь прямо перед носом.

— Да не больно-то и хотелось! — прокричал Малфой в ответ и пнул косяк. Взвыв от боли, запрыгал на одной ноге, но вокруг не было ни души, и спектакль терял смысл. — Нотт? Где ты, твою мать?

Он осторожно прошелся до конца коридора и вернулся обратно, пожимая плечами: друзья как сквозь землю провалились. Договаривались же — ждать здесь, а не нестись на кухню или в гостиную. Почему это он один должен добывать пособие? Скорее всего, сидят на кухне, уплетают поднесенные эльфами угощения и думать не думают о Драко.

— Где вы шари… — заслышав шаги, он обернулся и приготовился отчитывать друзей за нерадивость, но увидел лишь свиток пергамента, которым помахали у него перед носом.

— Мистер Малфой, позвольте узнать, что вы делаете в коридоре около библиотеки, если мой кабинет находится в противоположном крыле замка? — Макгонагалл, можно поспорить, училась искусству мгновенного появления их воздуха у Снейпа.

— Я, э-э-э, — заблеял Драко, судорожно стараясь придумать оправдание, — заблудился! Так устал за неделю — сил нет! — он понимал, что несет ерунду, но остановиться не мог, потому что взгляд профессора становился все строже и подозрительнее. Мало того, что напрочь забыл про наказание, так еще и причину, по которой не может его отбыть сегодня, придумать не успел. — И еще, — Малфой изобразил на лице жалобное воображение и прошептал, силясь покраснеть: — Мне нужно в туалет.

— Что? — профессор явно не ожидала такого поворота. — Так срочно?

— Очень, — оживленно закивал Драко, пятясь к лестнице.

— Немедленно вернитесь, — приказала Макгонагалл, чувствуя, что ситуация становится абсурдной.

— Всенепременно! — выкрикнул Малфой, скрываясь за углом, и опрометью кинулся к ближайшей уборной. — Чуть не попался. Надеюсь, она не будет дежурить на выходе, — пробурчал он, захлопывая дверь.

— Драко? — знакомый голос донесся то ли из угла, то ли из кабинки.

— Кто здесь? — от неожиданности подпрыгнул он: после Макгонагалл везде мерещатся враги. — Отзовись, — наверное, так себя чувствуешь, когда бродишь по Запретному лесу в полночь. Оставалось надеяться, что в туалете все же нет подозрительных растений и опасных животных.

— Что ты здесь делаешь?

— А что можно делать в туалете? — Забини вышел из тени; в свете факелов он казался еще более смуглым, чем на самом деле.

— Хм, но ты стоишь у стены и… моешь ее? — с удивлением закончил Драко. Он подошел ближе и провел пальцем по шершавой поверхности, будто не верил, что она существует.

— Не мОю, а пытаюсь стереть идиотскую надпись, не видишь? — процедил он сквозь зубы, орудуя то тряпкой, то палочкой.

«Забини — сволочь», — гласили корявенькие буквы.

— Буллстроуд написала, — пояснил несчастный Блейз. — Потому что я отказался от свидания с ней. А ты бы согласился? — не выдержал он.

— Я? Нет, — категорически сказал Драко.

— Понимаешь, я ушел с урока еще тогда, когда увидел этого уродца. Меня трясет, когда я вижу чертей, боюсь их хуже смерти. У меня даже боггарт в виде черта получается, — сейчас Забини не был скорее похож на серьезного профессора, чем на легкомысленного студента. — Пока шел в гостиную, встретил Пивза и эту облезлую кошку, похожую на мочалку. Ну я же не совсем дурак — догадался, что где-то рядом шастает Филч, и скорее сюда. В кабинку зашел на всякий случай, чтобы легенду соблюсти, а когда решил, что можно выйти, увидел это, — Блейз указал на надпись и чертыхнулся. — Зачем Миллисент это написала? Ведь неправда же.

— Как знать, — ехидно сказал Драко, глядя на кривые буквы. Он испытывал необъяснимую эйфорию, наверное, близкую к восторгу. Что ни говори, ему было приятно знать, что про него подобных гадостей не пишут. — Так ты не идешь?

— Нет, пока не затру эту надпись, не уйду.

— Ну как хочешь, — буркнул Драко и захлопнул дверь. — Вечно у него какие-то проблемы. Не человек, а ходячее несчастье, то ли дело я — со мной никогда и ничего из ряда вон выходящего не случается. Если только…

— Драко-о-о-о! — ну вот, кажется, сглазил, подумал Драко. Панси подскочила к нему, больно наступив на ногу, и заорала еще громче: — Ты обещал мне прогулку, забыл? Может быть, сейчас? Как думаешь? — тарахтела она, прижимаясь к нему. — Пройдемся до озера, полюбуемся на звезды! Или можно посидеть в гостиной, если не хочешь на улицу идти: там есть та-а-акой диванчик около камина, ну ты знаешь.

— Панси… — но Паркинсон было нелегко сбить с мысли:

— А еще у тебя в спальне, кажется, никого нет…

«Уже проверила», — мрачно подумал Драко, чувствуя себя мышью, загнанной в угол.

— Панси, я сейчас не могу…

— А еще, — взвизгнула она, восторженно закатив глаза, — мама приглашает тебя на рождественские каникулы к нам в поместье, нужно будет подумать…

— Все! Хватит! На-ло-е-ло! — рявкнул Малфой, лишившись остатков терпения. — Отстань ты от меня уже! Ты мне нравишься, и предложения твои мне тоже не нравятся, отвяжись! Поняла? Хватит скакать вокруг, кидаться на меня из-за каждого угла и подстерегать в гостиной. Мы друг другу не подходим!

— Но как же… — уголки ее губ опустились, на глаза навернулись слезы, и даже мантию Панси уже не старалась спустить с плеча.

— Не ходи ты за мной по пятам, я хочу побыть один! И пойду в спальню, чтобы остаться в одиночестве, ясно? И не нужно бежать за мной! — выкрикнул Драко, когда Паркинсон шагнула за ним следом. — Оставайся здесь и ищи другого идиота, который готов слушать твое нытье и восхищаться глупостями. И хватит уже теребить одежду, меня это не волнует! — на всякий случай предупредил он, не вовремя вспомнив утренний сон.

— Но сейчас даже девяти нет, — Панси бежала за ним, не поспевая, распихивала студентов и пыталась уцепиться за рукав мантии Драко. — Рано спать еще.

— Значит, я просто буду лежать в тишине с закрытыми глазами, только чтобы меня не трогали. Чтобы поблизости не было тебя, я понятно выражаюсь? — грозно нахмурился Малфой, сбегая по ступенькам, ведущим в подземелья. В воздухе пахло сыростью, коридор продувался сквозняками, но сейчас это не имело значения — главное скрыться от назойливой Паркинсон и запереться в комнате.

— Ты влюбился в другую? — с ужасом прошептала она. Казалось, эта элементарная мысль посетила ее впервые в жизни, а до этого даже намека не случалось. — Кто она? Где моя палочка? — Панси шарила по карманам и оглядывалась по сторонам, будто ожидала увидеть соперницу, спрятавшуюся за углом.

— Да угомонись ты, — лениво произнес Драко, останавливаясь. Ревность приятна, что и говорить, но все-таки доводить до истерики не хотелось. — В меня влюблены многие, — он выдержал эффектную паузу, — но это не значит, что все они мне интересны. Хотя Дафна очень даже ничего, — стоило добавить провокационную фразу, чтобы увидеть, как Панси сначала позеленела от злости, а потом задохнулась от такой наглости.

— Ты... ты! — она отступила на шаг, выставив вперед палочку. — Какой же ты гад! — от визга чуть не заложило уши. — Фурункулюс! Посмотрю я, как тебя прыщавого будут обожать! Сволочь!

— Я знаю, — выкрикнул Драко, уворачиваясь от заклятия — тренировки давали о себе знать, хоть он и нечасто выигрывал в квиддич. Паркинсон неловко переступила с ноги на ногу и едва не упала, и Малфой не удержался от комментария: — Осторожнее, синяки — это некрасиво, а ты и так…

— Подонок! — Паркинсон взмахнула палочкой, крикнув: — Тарантеллегра! — он рванул на себя ближайшую дверь класса и затаился за ней. — Трус! — разбушевавшаяся гарпия швырнула в него свежим номером «Ведьмополитена», который ударился о стенку и разлетелся на части сотнями листков.

— Хватит кидать в меня этим хламом! — взывал Драко, высунувшись из-за створки, но тут же нырнул обратно, чтобы не получить по лицу чернильницей. Вытерев пот со лба, изловчился и, пригнувшись, перебежал за статую неизвестного волшебника в шляпе. — Экспеллиармус!

Палочка полетела в сторону, но Паркинсон не остановилась: вслед за чернилами она запустила в обидчика свитком пергамента, книгой о редких заклятиях и тюбиком помады:

— Обманщик и лжец!

«А я, между прочим, ничего тебе не обещал», — подумал Малфой, потирая ушибленное колено: помада все-таки достигла цели.

— Я тебя ненавижу и сейчас же ухожу! — заорала раскрасневшаяся Панси: волосы растрепались, лицо перекошено от гнева, из открытой сумки торчат перья и пособия по уходу за магическими существами. Сжав руки в кулаки, она подобрала отлетевшую в угол палочку, одернула юбку, еще раз смерила Драко презрительным взглядом и гордо удалилась, напоследок специально наступив ему на ногу.

— Вот сучка, — прошипел Малфой, глядя ей вслед. Отдышавшись, как будто только что вынырнул из воды, пригладил волосы и отправился в гостиную. Настроение было напрочь испорчено: мало того, что книгу не достал, от Макгонагалл пришлось скрываться, так еще и с Панси поссорился. Оно не то чтобы огорчило, но неприятный осадок остался. Пожав плечами и хмыкнув, Драко поплелся в гостиную: надо выполнить свое обещание и лечь спать — все равно вечер пропал, так хоть приставать никто не будет.

— Дай сюда! — первокурсник даже не понял, каким образом «Берти-Боттс» оказались в руках старосты школы. — Сладкое вредно для детей, — заявил Малфой, прищурившись, мальчишка открыл рот, чтобы возразить, но получил подзатыльник и решил промолчать.

— Гринграсс, у тебя жвачка в волосах, — коварно прошептал Драко, за секунду до этого вытащив изо рта тянучку и незаметно залепив ее в жиденький, крысиный хвостик.

— Опять Пивз, — нахмурилась она, вытаскивая из кармана зеркало. — Спасибо, дорогой, — Дафна приторно улыбнулась, не подозревая подвоха.

— Не за что, — ответная улыбка получилась нарочито услужливой, но тут уж ничего не поделаешь — не смог сдержаться, когда есть такая возможность.

Аккуратно обойдя Гринграсс и сделав вид, что не заметил призывного взгляда, он пересек гостиную. Еще раз обозрел, как свою вотчину, комнату, но увидел осуждающие покрасневшие глаза Панси. Мигом растеряв неторопливость, Драко скользнул в спальню и захлопнул за собой дверь — шум голосов мгновенно оборвался. Постояв пару минут у входа, он пересек комнату и завалился на кровать, не раздеваясь.

«Все, — Малфой потянулся, хрустнув суставами, — если кто-нибудь сейчас ворвется сюда с криками и просьбами… Лучше не надо, иначе я за себя не отвечаю», — подумав немного, он решил, что все же нужно раздеться, поэтому поднялся на ноги и, покидав одежду на стул, натянул пижаму — свою любимую, черную, в зеленую полоску.

С размаху плюхнувшись обратно, Драко задумчиво посмотрел на конфискованный пакетик леденцов и ухмыльнулся. Забравшись на кровать и задернув полог, он разорвал хрусткую упаковку и наугад вытащил липкую конфетку. Закинув ее в рот, раскусил — как в детстве, замирая от ожидания, какая же попадется? — и почувствовал кисловатый вкус яблока. Малфой вспомнил огорченное лицо первокурсника, улыбнулся шире, взбил подушку и отвернулся к стене, накрывшись одеялом с головой.

Все-таки день прошел не зря. А самое главное — завтра уже суббота.