Недосол (гет)

К полудню Лера закончила уборку, доварила суп и приготовила свои фирменные котлеты из индейки с овощным гарниром. Каждый день она вставала раньше мужа, чтобы сварить свежую овсянку с изюмом, как он любил, и кофе по особому рецепту, как умела только она — на отстоявшейся минеральной воде, с сахаром, корицей и ванилью. Олег очень любил именно с ванилью, но пил такой кофе только дома и только наедине с Лерой. На людях он всегда заказывал горький черный без добавок. Ему казалось, что именно такой пьют настоящие мужики, а ваниль — это что-то бабское. И он давился горечью, стараясь походить на тех самых настоящих мужиков. Дома же притворяться было не нужно. Перед кем, перед женой, что ли? Она и так знает, насколько он мужик. А если забудет, он ей напомнит.

Проводив Олега на работу, а работал он в офисе большой строительной компании, Лера принималась обходить квартиру — небольшую, но отделанную со вкусом, и внимательно осматривала каждый уголок. Если замечала любой беспорядок, будь то пыль в углу за шкафом или не по цветам разложенные носки в комоде, тут же принималась всё исправлять. Олег любил, чтобы было чисто и все вещи лежали строго на своих местах. Измерив линейкой расстояние между цветочными горшками на каждом подоконнике и поправив их как надо, Лера отправлялась в кухню, чтобы начать готовить обед.

Олег не любил разогретые блюда, и Лера каждый день готовила свежие на завтрак, обед и ужин. Повторяться было нельзя. Если вчера была запечённая под сливочным соусом форель и рис на ужин, то сегодня никакой рыбы. Если вчера на обед она жарила стейки из свинины — значит, сегодня вполне подойдут котлетки из индейки, которые у Леры всегда получались сочными и ароматными. Она знала секрет правильной панировки, чтобы корочка была румяной и хрустящей. Нужно было точно рассчитать время, чтобы к полудню, когда у Олега начинался обеденный перерыв, не только успеть дожарить котлетки так, чтобы они не успели остыть к его приходу, но и перемыть всю посуду. Он не терпел беспорядка.

Яркий, разноцветный овощной гарнир радовал глаз. Котлетки на красивом блюде источали одуряющий аромат. Сливочный грибной суп-пюре уже был перелит в фаянсовую супницу и прикрыт крышкой. На столе приготовлены и расставлены, как в дорогом ресторане, все приборы.

Лера причесала волосы и собрала их в аккуратный хвостик. Олег не любил, когда она встречала его растрёпанной. Ровно в полдень, как обычно, села в прихожей на пуфик и принялась ждать. Олег сердился, если ему приходилось нажимать на звонок больше двух раз, а ключи он никогда не доставал из портфеля, потому что Лера всегда была дома. Это её обязанность — встречать мужа с работы, так что мешкать было нельзя.

Едва прозвучала первая трель, Лера вскочила и поспешно повернула задвижку. Дверь открылась, и в квартиру вместе с Олегом ворвался холодный воздух с лестничной площадки.

Вручив Лере портфель и пальто, Олег быстро скинул ботинки, вставил ноги в приготовленные шлёпанцы и молча свернул в ванную мыть руки. Лера аккуратно поставила его ботинки на специальный коврик — вечером, когда он вернётся окончательно, она вымоет ботинки и поставит их на полку для обуви, а потом вычистит коврик. Плечики с пальто она осторожно повесила в шкаф. Они были с металлической дужкой и могли неприятно звякнуть о перекладину, если поторопиться и не быть осторожной. Олегу очень не нравился этот звук. Аккуратно поправив портфель на пуфике, Лера поспешила в кухню, стараясь успеть раньше мужа.

— Как прошло утро? Чем занималась? — дежурно поинтересовался он, воцаряясь во главе стола и придирчиво оглядывая сервировку. Кажется, никаких недочётов не нашёл, и Лера облегчённо очень тихо выдохнула. Нужно было что-то ответить. Олег очень сердился, если его вопросы оставались без ответа.

— Ничего особенного, — сказала она, внутренне напрягаясь — как всегда, когда разговаривала с мужем. — Готовила обед, прибиралась. Всё как обычно.

— Понятно. Всё как обычно, — кивнул он. — Ну, посмотрим, что наготовила.

Лера осторожно открыла супницу, взяла половник и зачерпнула нежный, идеальной консистенции суп.

— Грибной? — повёл носом Олег. — Хорошо.

Лера несмело улыбнулась и налила ровно полтора половника. Потом столько же в свою тарелку — Олег любил, чтобы она обедала вместе с ним. Взяв из вазочки аккуратный треугольник слегка подсушенного в духовке чёрного хлеба, Лера зачерпнула ложкой суп и отправила его в рот.

В ту же секунду её словно ледяной водой окатило. Она мучительно сглотнула, опустила ложку в тарелку, ещё помедлила, решаясь, и наконец подняла глаза. Он смотрел прищурившись и ждал. Конечно, он тоже успел попробовать то, что она сварила, и теперь будто бы наслаждался ужасом, накрывшим её всю до последней клеточки. Леру трясло, она комкала дрожащими руками край домашнего платья и понимала, что сейчас случится что-то ужасное. И она это заслужила, потому что забыла посолить суп. Это катастрофа, это кошмар, это промах, которых Олег никогда ей не прощал.

— Вкусно тебе? — тонко улыбаясь, спросил он, вертя в руках ложку. Лера только молча дрожала, боясь представить, что будет дальше. — Муж приходит с работы уставший. Ему хочется всего лишь пообедать, а потом немного посидеть у телевизора, прежде чем снова отправиться на работу, где он, между прочим, деньги зарабатывает на хорошую жизнь для своей жены. У тебя же хорошая жизнь?

Лера тихонько кивнула.

— Не слышу, — повысил голос Олег, перестав улыбаться. — Хорошая у тебя жизнь, Лерочка? Отвечай!

— Д-да, х-хорошая, — пискнула Лера, снова мелко кивая и не смея опустить взгляд. Он не терпел опущенного в пол взгляда.

— И почему же ты, имея такую хорошую жизнь, не в состоянии приготовить нормальный съедобный обед? Разве я так много прошу? Разве я заставляю тебя делать что-нибудь невыполнимое? — шипел Олег. Когда он так шипел, это означало, что он в бешенстве. Лера съёжилась, ожидая удара, но его не последовало. Олег шумно выдохнул, потом вкрадчиво спросил: — У нас в доме закончилась соль?

— Нет, — робко ответила Лера, отчаянно надеясь, что вот сейчас он велит ей посолить суп, и всё станет хорошо. Впрочем, её надежды никогда не оправдывались. Однако Олег действительно потребовал подать соль. Лера протянула руку и взяла солонку, которая всё это время стояла на столе, чтобы передать Олегу.

— Я, по-твоему, не в состоянии сам взять со стола солонку? — отшвырнул протянутый прибор взъярившийся муж и процедил сквозь зубы: — Встала и принесла банку с солью.

Лера вскочила и на негнущихся ногах двинулась к шкафчику, где хранила стеклянную банку. Зачем она ему? В солонке достаточно соли, чтобы подсолить злосчастный суп. Как же она могла забыть? Ведь так старалась, ни на что не отвлекалась. Что теперь будет? Поставив перед Олегом банку, Лера замерла, не зная, что делать дальше.

— И чего ты стоишь? — очень спокойно и даже как будто доброжелательно спросил Олег, насмешливо взглянув на неё. — Садись, будем обедать. Если уж ты не в состоянии посолить еду, я сделаю это сам.

С этими словами Олег открыл банку, взял чистую ложку, приготовленную для второго, зачерпнул с горкой и высыпал в Лерину тарелку. Снова зачерпнул и снова высыпал. И ещё раз. Аккуратно размешал, постучал ложкой о край тарелки, отложил ложку и спокойно сказал:

— Ешь.

Лера, тупо наблюдавшая за его действиями, непонимающе подняла глаза. Как это можно есть? В тарелке столько соли, что она даже не вся растворилась.

— Ешь, — приказал Олег таким тоном, от которого по спине пробежал холодок, а ноги стали ватными. Непослушными руками Лера взяла ложку и медленно опустила в тарелку, всё ещё надеясь, что Олег пожалеет её и отменит приказ. Но Олег никогда её не жалел. Он внимательно, с каким-то странным исследовательским интересом в холодных голубых глазах наблюдал. Ждал.

Под этим пристальным взглядом она и нормальный суп вряд ли бы смогла проглотить. Не смея возразить, зачерпнула немного соли, едва смоченной супом, и поднесла к губам. Соль обожгла всё во рту. С трудом сглотнув, Лера рискнула попросить воды.

— Ну что ты, милая, кто же запивает суп водой? — усмехнулся Олег. — Вот доешь, а там посмотрим.

— Я не смогу, — обречённо прошептала Лера, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Если она сейчас заплачет, он точно её изобьёт. Он не терпел женских слёз и всегда замечал, если она украдкой плакала в ванной, как бы потом ни умывалась ледяной водой. Обмануть его никогда не получалось.

— Конечно, сможешь, — ласково сообщил Олег. — Не сможешь сама, я тебя с ложечки накормлю. Но тогда уж пеняй на себя. Что выбираешь?

— Сама, — помертвевшими губами ответила Лера. Она помнила, как он кормил её землёй из цветочного горшка, который упал на белый ковёр, когда от очередного удара Лера отлетела к окну и задела этот злосчастный горшок. Олег полными пригоршнями запихивал землю ей в рот, приговаривая, какая она дура и бестолочь — снова вынудила его её ударить. Лера давилась, но он закрывал ей рот рукой, пока она не проглатывала хрустящую на зубах землю. Потом коротко, без замаха бил в живот и, пока она судорожно пыталась вдохнуть, вновь набивал рот землёй. Потом её неделю тошнило и рвало, за что он снова её бил, но уже не так сильно. Сейчас она даже не смогла бы вспомнить, с чего всё началось в тот раз, что она сделала не так?

Конечно, Олег знал, что Лера помнит, как он умеет кормить. Он с удовлетворением кивнул, когда она снова зачерпнула соль из тарелки и отправила в рот. Другого он и не ожидал. Глотать было мучительно больно. Горло жгло. Но выбора не было. Если она не выполнит приказ, будет ещё хуже.

— Отвратительный суп, тем более уже остыл, — насмешливо глядя на её мучения, бросил Олег и положил себе второе. Сам. С аппетитом отправляя в рот уже вторую котлету, он внимательно следил, чтобы Лера продолжала есть, давясь каждой ложкой. Когда тарелка опустела, он наставительно изрёк своим любимым менторским тоном, которым всегда объяснял, за что наказал её в очередной раз:

— Надеюсь, этот урок научит тебя быть внимательнее, милая. Недопустимо отвлекаться во время приготовления пищи. Признайся, ведь ты отвлеклась и только поэтому не посолила суп?

Лучше было с ним согласиться и ни в коем случае не спорить, и Лера коротко кивнула, чувствуя, как её начинает бить крупная дрожь. Всё плыло перед глазами, но слёз почему-то не было. Лера надеялась, что Олег уйдёт в комнату и включит телевизор, как он всегда делал. Она совсем забыла про десерт и не понимала, чего он ждёт. А он продолжал ждать, внимательно рассматривая жену, словно она бабочка в энтомологическом музее, наколотая на булавку.

Отчаянно хотелось пить. Жажда выворачивала внутренности, заставляя всё внутри корчиться и сжиматься в тугой узел, но Лера не смела снова попросить воды. А он молча наблюдал. Наконец ему надоело и он спросил:

— Что на десерт? Или с десертом сегодня так же плохо, как с первым блюдом?

— Пирог с яблоками, — выдавила Лера, еле двигая, казалось, распухшим во весь рот языком.

— И долго мне его ждать?

— Я сейчас.

Лера осторожно поднялась. Ноги не держали. Хватаясь за столешницу, дошла до плиты, открыла духовку и достала шарлотку, уже уложеную на красивое блюдо и порезанную на идеально ровные треугольные кусочки. Как она радовалась, что у неё получилось всё так хорошо нарезать, не повредив ни одной яблочной дольки, которыми был украшен пирог. Сейчас ей было всё равно, лишь бы он скорее выпил чаю и ушёл, оставил её одну. Она мечтала остаться одна, совсем одна. Навсегда. Но это было невозможно, ведь у неё Олег.

С трудом дотащившись до стола и пристроив пирог на свободное место, Лера едва не рухнула на стул. Её остановил ровный голос:

— Ты собираешься убрать всё это? — он кивнул на супницу и тарелки. — Кто принимается за десерт, не убрав со стола?

— Прости, мне нехорошо, — выдавила Лера.

— Ну так выпей воды, — нетерпеливо отмахнулся Олег. — Я буду пить чай в гостиной. Принесёшь мне всё туда. И поторопись. Я не могу ждать вечно. Мне ещё на работу возвращаться, если ты не забыла.

Лера, как могла быстро, бросилась к крану, открыла и принялась пить прямо из сложенных лодочкой ладоней. Она пила, но жажда отчего-то не проходила. И лучше не становилось. А в гостиной Олег ждёт. Если она не поторопится принести ему чай и пирог, он вернётся, и один бог знает чем это для неё обернётся. Собрав последние силы, Лера налила чай в красивую белую чашку. Олег любил всё белое. Поставила на поднос вместе с блюдцем, туда же пристроила кусок пирога на тарелке, вилку — Олег терпеть не мог брать пирог руками — и осторожно понесла в гостиную, молясь, чтобы не расплескать чай. Повезло — не расплескала.

Утвердив поднос на столике у дивана, Лера направилась к двери.

— Ты куда? — удивился Олег.

— Уберу со стола, — стараясь не морщиться от боли в животе, ответила Лера.

— А! Ну иди, — милостиво отпустил он, увлечённый какой-то передачей.

Лера облегчённо перевела дух и так же осторожно, по стеночке, словно за неимением чашки боясь расплекать себя саму, вернулась в кухню. Сил убирать со стола не было никаких. Боясь, что уронит что-нибудь из столового сервиза, который Олег лично купил год назад в московском пассаже, когда ездил в командировку, и которым очень дорожил, Лера решила переждать приступ слабости и головокружения. Но минуты шли, а лучше не становилось. Что с ней происходит? Почему так плохо? Ведь он её даже не ударил ни разу. Ну подумаешь, соли наелась. Она же каждый день её ест. Не столько за раз, конечно, но всё равно.

Захотелось свернуться клубочком и попробовать убаюкать собственные внутренности, которые словно перемешались внутри. Надо было дождаться, когда Олег уйдёт на работу, но у Леры больше не осталось сил. Она сползла на пол, подтянула колени к груди, обхватила их руками и затихла.

Шли минуты, в квартире было тихо, если не считать звука телевизора. Потом послышалась ругань Олега. Кажется, он увлёкся передачей и пропустил время, когда пора выходить из дома. Не заглядывая на кухню, он пробежал по коридору, повозился у порога, видимо обуваясь, и выскочил из квартиры, хлопнув дверью. Даже не удосужил себя прощанием. И это было замечательно. Лера теперь могла пару часов тихо полежать на полу, пока не придет время готовить ужин.

Мелькнула мысль вызвать скорую — так Лере было плохо, но она вспомнила, что для этого придётся встать и выйти в прихожую, где стоял обычный стационарный телефон. Мобильный хранился под замком и выдавался Лере, только когда она выходила в магазин за продуктами, что случалось нечасто. Обычно Олег всё покупал сам. До телефона Лера не доберётся. Только не сейчас, когда всё внутри скручено в тугой горький узел. Вот она полежит ещё немного, а потом ей обязательно станет легче. Всегда становится.

Как хорошо вот так лежать совсем одной. Пусть даже всё болит буквально на разрыв. Зато не нужно чутко прислушиваться к каждому звуку и замирать от каждого скрипа. Всего пара часиков — и всё. Она успеет. Вот полежит немного, встанет — и всё успеет. Лера уставилась на солонку, закатившуюся под гарнитур, когда Олег отшвырнул её. Не забыть поднять. Глаза сами собой закрылись.