Деньги, кровь и немного политики (гет)

Министерство магии, 1 июля 1996 года, 9:30.

Корнелиус Фадж в очередной раз тяжко вздохнул и посмотрел в окно, за которым виднелось серое лондонское небо. “Проклятый смог! — раздражённо подумал он и зашёлся в приступе кашля. — Чёртова астма!”

Корнелиус на дух не переносил загазованную столичную атмосферу, но его должность министра магии Великобритании обязывала всегда находиться на посту и, следовательно, дышать этим воздухом. Так не было ничего удивительного в том, что к своим пятидесяти годам он страдал астмой. Разумеется, вентиляция и кондиционирование воздуха в здании министерства были на высоте, но ему это почему-то не помогало. Оставалось лишь пить выписываемые целителями зелья и препараты, да вздыхать на судьбу. В данный момент последнее у него выходило лучше всего, ибо проблемы были не только со здоровьем, их было гораздо больше.

Министр в очередной раз вздохнул, просмотрел лежащие на столе документы, собрал их в папку и вышел из своего кабинета. На десять утра у него была назначена встреча с премьер-министром Великобритании Джоном Мейджором. Несмотря на то, что магическое сообщество Соединённого Королевства фактически было отделено от мира обычных людей, и практически не имело с ним никаких контактов, министерство магии официально входило в список всех министерств Великобритании, только это не афишировалось. Так что сейчас Корнелиус направлялся на встречу со своим непосредственным руководством. И на счёт этой встречи у него были не очень хорошие предчувствия.

Что бы там ни говорили все недоброжелатели Фаджа, министр был дальновидным и предприимчивым политиком. И, разумеется, не был дураком. Он прекрасно понимал ситуацию в стране и делал всё, чтобы сохранить статус-кво магического сообщества Великобритании. Было бы наивно предполагать, что обычные люди, так называемые “магглы”, находятся в неведении факта существования магии. Всё-таки несколько десятков тысяч человек разновозрастного магического населения так просто не скроешь, особенно на таких маленьких островах, как Британские. И, в то же время, большая часть населения о них даже не подозревала, потому как все осведомлённые люди относились к правительственным чиновникам, учёным и, конечно же, военным. Все они подписывали договор о неразглашении и ревностно хранили эту тайну. Договор договором, но если кто-нибудь попытался бы слить информацию, то психиатрическая клиника была бы гарантирована, а провинившиеся оставались там до самой смерти или полной потери разума.

По сути, магическое сообщество каждой страны находилось в зависимости и под полным контролем правительств этих стран, даже не подозревая об этом. Прежде всего, зависимость эта выражалась в поставках продовольствия и в выделении участков территории магам под заселение. Это не доводилось до сведения большей части лелеющих своё могущество магов в опасении бунта и попыток устроить всё “как надо”, а молчание маггловских правительств объяснялось опасением начала всеобщей истерии и новой эры “охоты на ведьм”.

В итоге, сотрудничество магов и магглов проходило в секрете от обычного населения. Сотрудничество это выражалось во многих сферах деятельности: военной, научной, медицинской и прочих. Маги поставляли в маггловские военные подразделения хорошо обученных специалистов, делились премудростями зельеварения и магической медицины, а также сотрудничали с целым штатом учёных различных направленностей в попытках определить физическую природу магии. Даже столь распространенная у магов смертная казнь через поцелуй дементора была не чем иным как ширмой, которая прикрывала передачу преступников магглам на “более углублённое” изучение. В обмен на это маги получали относительную независимость в своей жизни. Главное условие подобного сотрудничества выражалось в простой фразе: “Вы не мешаете жить нам, мы — вам”. С позиции силы выступали, разумеется, магглы. Ну а в целом, отношения между магами и магглами характеризовались как настороженно вежливые, ибо все осведомлённые люди прекрасно понимали, что будет, если между ними разразится конфликт.

Корнелиус спустился по лестнице вниз и прошёл в малую правительственную каминную комнату. Эта комната хорошо охранялась и использовалась для перемещения важных государственных лиц в строго определённые места. Фадж бросил в камин горсть дымолётного пороха и вступил в зелёное пламя.

— Приветствую вас, мистер Фадж, — приподнялся со своего места премьер-министр, когда Корнелиус вошёл в его кабинет. — Присаживайтесь.

— Добрый день, мистер Мейджор, — Корнелиус расположился в кресле и положил свою папку на столешницу огромного Т-образного стола.

Перекинувшись парой стандартных ничего не значащих реплик и обсудив некоторые вопросы и проблемы, министры перешли к главной теме сегодняшней встречи:

— Как продвигается дело о группировке Тома Реддла? Есть какая-нибудь информация?

— Мы работаем над этим, но, — ответил Корнелиус и вздохнул, — у нас практически нет никакой информации о месте его дислокации и его людях. Внедрить нашего осведомителя практически невозможно. Вы же знаете, что он метит своих людей специальной татуировкой, с помощью которой может с лёгкостью определить лояльность пришедшего к нему мага. Противостоять этому можно только владея высшим навыком ментальной защиты. К сожалению, таких специалистов у нас мало, и они либо известны и постоянно на виду, либо отказываются идти на такое опасное дело. Но, нам всё же удалось внедрить своих людей во все злачные места магического мира. Не думаю, что они узнают там что-нибудь действительно важное, но выбирать не приходится.

Премьер-министр внимательно слушал доклад Корнелиуса, между делом черкая какие-то пометки в своём блокнотике.

— Вы получили информацию о его возвращении ещё год назад. Есть какие-нибудь наработки?

— Есть, — кивнул министр магии. — Мы в полной секретности набирали команды из лучших наших бойцов и тренировали новых. Народных волнений удалось избежать, информацию о его возрождении скрыть. Гарри Поттер всё ещё пытается рассказать всем о возвращении Тома Реддла, но ему мало кто верит. Информационная кампания СМИ, направленная на подрыв веры в его слова, прошла с абсолютным успехом. Правда, сейчас это имеет мало значения, но год на подготовку мы всё же выиграли.

— К слову о Поттере, почему вы просто не поговорили с ним и не объяснили всю сложность ситуации? — заинтересовался Джон Мейджор.

— Как же, поговоришь с ним, — проворчал Корнелиус. — Дамблдор имеет огромное влияние на мальчишку, тот теперь и шагу ступить не может без одобрения директора. Да и не подберёшься к нему — Дамблдор ограждает его практически от всех неугодных ему контактов. Иногда я не могу понять, от кого защищают Поттера: от преступников или от правительства?

Премьер-министр хмыкнул и покачал головой. Его всегда забавляли отношения между легитимным главой магов и каким-то директором школы. Да будь он хоть трижды герой — это не повод постоянно идти ему на уступки. Хотя, с другой стороны, у магов была своя специфика — личная сила. И сила Дамблдора, по-видимому, заставляла с ним считаться.

— Не исключено, что от того и другого, — заметил Джон Мейджор.

— Возможно, — задумчиво кивнул Фадж. — Во всяком случае, по каким-то причинам Гарри Поттер очень важен для Дамблдора. Есть очень большая вероятность, что это связано с каким-то пророчеством, которое недавно было утеряно.

— Я слышал об этом, — премьер-министр позволил себе небольшую ухмылку. — Каков ущерб?

Корнелиус вздохнул и чуть заметно поморщился. Все эти расходы на пополнение и обучение бойцов аврората и так довольно серьёзно подорвали и без этого не очень-то объёмный бюджет магического правительства, а тут ещё и Поттер со своей бандой умудрились чуть ли не полностью разнести целых два уровня здания министерства. Одна головная боль!

— Если не считать утерю двух сотен записей различных пророчеств, которые сами по себе бесценны, то ущерб обошёлся нам в пятьдесят тысяч галеонов, то есть...

— Я представляю себе, сколько это в фунтах стерлингов, продолжайте.

— Хорошо. Мы ещё дёшево отделались. Атриум и так нуждался в ремонте, а статую уже давно пора было сменить — всё-таки принципы политкорректности начали проникать и в наше консервативное общество. Наибольший ущерб понес отдел Тайн, но ничего сверхважного там мы не потеряли.

Если бы некоторые из Невыразимцев услышали своего министра, они бы сильно разозлились. “Ничего сверхважного” для Фаджа, было делом всей жизни для кого-то другого. Хотя, с другой стороны, им всем ещё очень повезло, что бой проходил только в окрестностях Круглой комнаты, не затронув остальные части комплекса, где были расположены лаборатории и склады с наиболее редкими и ценными материалами.

— Вы собираетесь выдвигать обвинения? Если да, то против кого?

— Против кого? Против Тома Реддла, разумеется. Его многие видели: работники министерства, авроры и парочка затесавшихся туда репортёров. Если информацию уже не скрыть, то, значит, её надо выгодно подать. Сегодня будет пресс-конференция, посвящённая тем событиям. Там мы официально зачитаем обвинение и объявим его в розыск. Народ должен знать, что Том Реддл не какой-то там “Тёмный Лорд”, а обычный преступник с необратимыми нарушениями психики. К тому же, против Гарри Поттера и его друзей выдвигать обвинения проку мало. У меня нет желания ещё больше настраивать мальчика против правительства, потому как я планирую всё же склонить его к сотрудничеству.

Министры немного помолчали, после чего Джон Мейджор открыл сейф и положил на стол пухлую папку.

— Мистер Фадж, предотвратить волнения и террор в наших общих интересах. Поэтому Кабинет министров решил предоставить вам нашу помощь. В частности, технику, солдат и специалистов.

— Но... — министр магии был немного удивлён таким резким переходом. — Но электроника же у нас не работает.

— Эта проблема решаема. Буквально пару дней назад мне сообщили, что международный научно-исследовательский институт магической энергии вплотную подобрался к решению этого вопроса. Если всё пойдёт по плану, то опытные образцы прибора, нейтрализующего воздействие магии на электрическое поле, поступят в наше распоряжение в течение пары недель.

— Уже?! — Корнелиус не смог сдержать своего удивления.

Насколько он знал, причину отказа функционирования электроники в магическом поле обнаружили ещё пять лет назад. Сама суть магии учёным была ещё недоступна, но уже никто не сомневался, что это ненадолго — в МНИИ МЭ работали лучшие умы планеты.

— Мда... — впечатлённо покачал головой министр магии. — Так что там с вашей помощью?

Премьер-министр кивнул, открыл папку и начал излагать основные положения, а в душе Корнелиуса Фаджа начал зарождаться азарт и желание посмотреть — что же из всего этого получится.

* * *

Литтл Уинтинг, 4 июля 1996 года, 13:00.

Лето в этом году выдалось очень холодным и дождливым. Над городком Литтл Уинтинг в пригороде Лондона висели низкие тучи, то и дело шёл дождь. Гарри Поттер ещё раз посмотрел в окно и лёг на кровать. Настроение у него было под стать погоде — такое же пасмурное и хмурое. Все события последнего месяца никак не хотели оставлять его, а смерть Сириуса Блэка преследовала его и во снах. Жизнь казалась такой бессмысленной и серой, что Гарри хотелось выть от безысходности. Смерть крестного и осознание своей вины в этой трагедии сильно повлияли на него. Он мало писал друзьям, коротко отвечая на письма, отменил подписку на газеты и замкнулся в себе.

— Поттер! — раздался крик с первого этажа дома. — Иди обедать! И пошевеливайся там!

Гарри вздохнул и поднялся с кровати. Своих “любимых” родственничков он терпеть не мог, и те отвечали ему полной взаимностью. Раньше жизнь с ними казалась ему воплощённым адом, но теперь он воспринимал её не более чем досадное недоразумение. Разве могут сравниться самовлюблённые эгоистичные родственники с министерским экзекутором Долорес Амбридж, с преступницей Беллатрикс Лестрандж и, тем более, с этим красноглазым уродом Волдемортом? Конечно же, нет! Поэтому Гарри реагировал на все их придирки и выкрутасы со спокойствием каменного сфинкса, если они, разумеется, не касались его родителей. Несколько дней назад, когда Дурсли решили в очередной раз проехаться по этой теме, они увидели в глазах Гарри нечто такое, что испугало их и заставило раз и навсегда закрыть этот разговор.

Гарри пообедал, посмотрел на кислые лица своих родственников и решил пойти прогуляться. Ему уже осточертело целыми днями сидеть в своей комнате, а заняться было решительно нечем. Гарри даже выполнил все свои задания на лето, пытаясь хоть как-то отвлечься от тоски. Поттер сунул волшебную палочку в задний карман потёртых джинс, накинул ветровку и пошёл в сторону полюбившегося ему ещё с детства парка, по пути размышляя о Дамблдоре. В его голове возникало множество вопросов, которые разрешить самостоятельно никак не получалось. Почему Дамблдор не рассказал ему о пророчестве? Если он знал всё с самого начала, то почему никак не подготовил его к встречам с Тёмным Лордом? Слова директора о силе любви ему не нравились, потому что он не понимал: как ею можно одолеть сильнейшего тёмного мага современности? Или любовь стоит воспринимать как некий катализатор других сил? Но каких? Или он не понимал этого потому что ему еще не приходилось любить? Осознание этой мысли настигло Гарри в тот момент, когда он переходил через оживлённое шоссе. Открывшееся ему понимание заставило забыть обо всём и замереть на месте.

“Действительно, — размышлял Гарри. — Действительно, что я знаю о любви? Ничего! Родителей у меня не было, а Дурслей я ненавидел. Разве что я люблю своих друзей, но это совсем не то. Здесь нужна совсем другая любовь. Чжоу? Любил ли я её? Или это было всего лишь игрой гормонов и тягой к привлекательной девушке? Возможно, ведь я почти не расстраивался после разрыва с ней. Тогда, получается, чтобы разбудить в себе некие силы, о которых говорил Дамблдор, и уничтожить Тёмного Лорда, я должен познать любовь? То есть, проще говоря, в кого-нибудь влюбиться?! Мда... Это полный... ”

И прямо в этот момент осознания что-то со страшной силой врезалось в Гарри и отбросило в сторону. Он почувствовал вспышку адской боли и потерял сознание.

* * *

Лондон, дом Грейнджеров, 7 июля 1996 года, 10:00.

Гермиона Грейнджер сидела в своей комнате и читала письмо, пришедшее ей от Дамблдора. Вчера она, обеспокоенная отсутствием ответов Гарри на её письма, решила написать письмо директору с просьбой разобраться в этом деле. Раньше Гарри никогда не задерживал свой ответ больше чем на сутки, но сейчас уже три дня от него не было никаких вестей, хотя она отправила ему штук пять писем. Причём в последнем было всего три слова: “Ответь. Волнуюсь. Гермиона”.

“Мисс Грейнджер, — было написано в письме, — Гарри потерял своего самого близкого человека, он перенёс серьёзную душевную травму, так что нет ничего удивительного в его молчании. Ему надо осмыслить всё произошедшее и когда он это сделает, смею надеяться, ваше общение с ним вернётся в былое русло. Уверяю, для беспокойства нет никаких причин, мисс Грейнджер. Желаю Вам приятного отдыха”. И подпись: “Альбус Дамблдор”.

Гермиона нахмурилась и ещё раз перечитала письмо. “Для беспокойства нет причин”, — повторила она. Ага, как же! Учитывая способность Гарри постоянно вляпываться в неприятности, с ним вполне вероятно что-то случилось. Особенно после недавних событий, когда он увёл пророчество из-под носа Волдеморта и его Пожирателей смерти. Те должны быть в полной ярости от того, что их переиграла кучка школьников...

— Мама, папа, мне надо съездить в Литтл Уинтинг, — сообщила Гермиона родителям.

— С Гарри что-то случилось? — спросила мама Гермионы, Джейн Грейнджер.

— Сама не знаю, — пожала плечами Гермиона. — Мы договаривались регулярно писать друг другу и не терять связи, а тут он молчит уже третий день. Странно это.

— Ладно, съездим, — кивнул отец Гермионы, Ричард Грейнджер. — Если даже с ним всё в порядке, так хоть познакомишь нас толком. Должен же я знать с кем общается моя дочь.

— Папа! — воскликнула Гермиона. — Прошу тебя, перестань уже!

Она уже начинала сомневаться в своём решении рассказать родителям обо всех событиях, что творились в Хогвартсе с самого первого курса. Но это действительно было необходимо сделать. Если Волдеморт, наконец, выйдет из тени и начнёт нападения на магглов, она и её родители окажутся одними из первых в списке. В случае чего они должны быть готовы как минимум сменить место жительства.

— Что я такого сказал? — удивился Ричард. — Учитывая все те передряги, в которые ты попадала в школе, моё желание познакомиться с твоими друзьями переросло в необходимость. Я должен знать, что за люди тебя окружают и смогут ли они в случае чего тебе помочь, ведь мы далеко, а бросать Хогвартс ты отказываешься.

— Раньше же как-то помогали, — проворчала Гермиона и вздохнула: — Да, папа, ты прав. Я-то в них уверена, но, чтобы тебе было спокойнее, я познакомлю тебя с Гарри.

— Вот и хорошо. Собирайся, выезжаем.

Спустя два часа Гермиона уже стучалась в дом номер четыре по Тисовой улице.

— Здравствуйте, вы что-то хотели, мисс? — спросила открывшая дверь женщина, благосклонно разглядывая стоящую на пороге девушку.

— Да, мне нужен Гарри Поттер. Вы не могли бы его позвать?

— Его нет! — рассерженно ответила Петуния, в чьих глазах Гермиона тут же поменяла статус “очень милой девочки” на “враг рода человеческого”. — Его нет, и в ближайшие пару месяцев он точно не появится! Его сбила машина, теперь он в окружной больнице Лондона. Ищите там.

— О, боже! — ужаснулась Гермиона и помчалась к родителям.

Спустя ещё полчаса Грейнджеры прибыли в больницу и прошли на регистратуру.

— Гарри Поттер? — переспросила женщина за стойкой и пробежалась пальцами по клавиатуре компьютера. — Да, был такой. За подробностями обращайтесь к доктору Стивенсону.

Ещё минут через десять искомый мужчина был найден. Он поинтересовался кем они приходятся его недавнему пациенту, после чего поделился некоторой информацией.

Гарри Поттера сбила машина. Водитель не успел вовремя заметить юношу и увести автомобиль в сторону, но он вывернул руль и удар пришёлся вскользь. Поттера доставили в больницу с несколькими переломами рёбер, повреждениями внутренних органов, обширным внутренним кровотечением и травмой головы. По пути в операционную он прошёл через пятнадцатисекундную клиническую смерть, но потом его реанимировали, стабилизировали и провели три операции.

— Боже мой, — прошептала белая как снег Гермиона и благодарно посмотрела на обнявшую её мать. — Где он? Мы можем его увидеть?

— Его забрали ещё вчера утром. Куда перевели мне неизвестно.

— Кто забрал?!

— Мне это так же неизвестно. Насколько я знаю, указ о его переводе пришёл сверху. Обратитесь к заведующему нашей больницей, может быть он вам что-нибудь сможет сообщить.

Грейнджеры так и поступили, но никаких подробностей выяснить не удалось. За отсутствием каких-либо документов ответы на все их вопросы и просьбы сводились к двум фразам: “Не положено” и “Не имею права”.

— Что-то мне подсказывает, что это как-то связано с правительством, — задумчиво сказал Ричард, когда они вернулись к автомобилю.

— С чего ты это взял? — поинтересовалась его жена.

— Ну сами посудите, кто может с такой лёгкостью и без всяких следов увести пациента окружной больницы, да, к тому же, навести такую секретность среди медперсонала?

— Похоже, ты прав, — согласилась взволнованная Гермиона, нервно постукивая пальцами по ручке автомобильной двери. — Нужно сообщить Дамблдору. Думаю, мне лучше всего будет появиться в штабе Ордена Феникса.