Гарри Поттер и кошмары будущего прошлого (гет)

Тридцатилетний Гарри Поттер, последний оставшийся в живых член Ордена Феникса, быстро заморгал глазами, пытаясь восстановить зрение. В ушах еще звенело от взрыва и то, что он был наполовину слепым, ставило его в положение, близкое к беспомощному. Гарри протер слезы, не обращая внимания на осколки, сыплющиеся вокруг. «Я должен увидеть это, — подумал он. — Я так долго.... Я должен сделать это». Он прищурился, подняв дрожащую руку, чтобы защитить лицо.

Посыпались куски мяса, капли крови, кусочки гравия, но, наконец, потоп затих. Впереди был дымящийся кратер, почти двадцать футов в поперечнике. Дыхание Гарри перехватило, появилась боль в легких. Это, наконец, закончится? Он моргнул еще раз, когда он увидел искореженную массу полурасплавленной стали на краю кратера. Меча Гриффиндора больше не было, тот исполнил свое предназначение, окончательно прервав линию Салазара Слизерина. Гарри оплакивал смутное сознание, которое он чувствовал в лезвии.

«То, что осталось от Годрика в мече, наверно, теперь счастливее, — подумал Гарри. — Он сыграл свою роль и может перейти к следующему большому приключению, как говорил Альбус».

— Полагаю, теперь моя очередь, — сказал Гарри вслух. Бросив последний взгляд на поле своего окончательного боя, он аппарировал.

Гарри появился в разгромленном Большом Зале. Капли воды из разрушенного потолка тихо стучали по расколотым плитам. Казалось, в эти дни дождь шел постоянно, и Гарри подумал, что это было следствием битвы, которая велась здесь. Если небеса хотели плакать над тем, что случилось здесь так много лет назад, кто он такой, чтобы не соглашаться?

Тем не менее, стук капель о камень был по-своему успокаивающим. В самом деле, любое утешение для его горя было кстати. Ярость ушла, сгорела в апокалиптическом неистовстве, которым закончилась война, и теперь у Гарри осталось только ощущение пустоты и холода... как в сгоревшем здании после того, как умерло пламя. Как на Гриммо, 12.

Изможденный человек в рваной и окровавленной одежде опустился на колени на мокрый каменный пол. Воспоминание о счастливых временах в этом месте ошеломило его, и он горько плакал, пока темнота не поглотила его.

Гарри проснулся, замерзший, мокрый и дрожащий. Он медленно поднялся на ноги, массируя пальцы и пытаясь вернуть ощущения. «Это было глупо, — подумал он, старые шрамы и плохо залеченные переломы начали пульсировать в такт биению сердца. — Мне, черт возьми, не двадцать. Я проболею весь день, что, если кто-то нападет из засады?» Он отогнал эту мысль прочь. Война закончилась. Он, наконец, убил этого ублюдка. Если бы остались Пожиратели Смерти, Том взял бы их с собой в конце, надеясь на некоторое преимущество. Даже если некоторые бежали, Гарри вспомнил, что Гермиона рассказала ему о своем исследовании темной метки, древних Протеевых чар. С окончательной смертью носителя Главной Метки все остальные, имеющие метку, погибнут тоже. И это было сохранено в тайне от Пожирателей Смерти.

Гарри глубоко вдохнул и выдохнул. Все было кончено, и он мог, наконец, расслабиться. Он посмотрел вверх, через разрушенные каменные своды, на тучи над головой. Война закончилась, но цена была слишком, слишком высока. Гарри почувствовал, как руки сжимаются в кулаки, неровные ногти впиваются в ладони. Слишком много...

Обломки вокруг него начали перемещаться, мелкие куски падали, от расчистки остались беспорядочные груды камней. Министерство с трудом смогло даже отправить авроров для извлечения тел, не было возможности даже обсуждать восстановление.

Гарри сглотнул, безжалостно загоняя магию обратно. Небольшой уголок его сознания хотел выпустить ярость из-под контроля, даже если остальные стены свалятся на голову. «Мне нужно, чтобы Альбус знал», — подумал он про себя, отчаянно желая, чтобы что угодно отвлекло его в этот момент.

Он все еще помнил путь к кабинету директора, и едва замечал, когда нужно обойти разрушенную каменную кладку или перепрыгнуть трещину в полу. Когда Гарри достиг подплавленной горгульи, он положил руку на ее искаженное лицо и прошептал: «Конец времён». Статуя повернулась в сторону, грохоча о камни. Гарри медленно поднялся по лестнице.

Кабинет директора все еще был похож на зону бедствия. Каменные стены оказались черными, в подпалинах, и вещей было немногим больше, чем пепла. Гарри вспомнил, как Гермиона морщилась, когда впервые увидела, что бесценные тома были сожжены дотла. Конечно, они все онемели в этот момент, но реакция была такая же, над которой Гарри и Рон подшучивали в первые годы. Воспоминание потянуло за собой другие непрошенные мысли.

— Гарри? — голос директора школы выдернул его из размышлений. Он благодарно кивнул.

— Я вернулся, Альбус.

Лицо на портрете улыбалось, но брови были нахмурены над глазами, которые не сверкали много лет. Угол, где висел портрет Дамблдора, был единственным местом, избавленным от огня. Том Риддл выстроил щит, чтобы защитить волшебный портрет, когда пришел сюда тринадцать лет назад. Он хотел поговорить с единственным оставшимся следом своего бывшего учителя, чтобы позлорадствовать над тем, что так и не был обнаружен хоркрукс в Сортировочной шляпе, части души, окутанной магическим разумом, созданной Годриком Гриффиндором.

— Твой план удался?

Гарри медленно кивнул, борясь с воспоминаниями. Когда сработали скрытые сигнальные чары на чаше Хельги Хаффлпафф, Волдеморт быстро проверил другие тайники. Когда Лорд обнаружил, что большинство из них пусты, он собрал силы и штурмовал Хогвартс, чтобы получить часть души, спрятанную в кабинете директора. В то время как Гарри, Рон и Гермиона спокойно искали Литтл-Хэнглтон, их школа была разграблена и сожжена. Первое предупреждение появилось в конце, когда радость Волдеморта прорвалась сквозь окклюментивные щиты Гарри, как будто их там и не было... Но к тому времени было уже слишком поздно.

Невилл Лонгботтом, который взял на себя руководство ОД, когда Гарри и его друзья ушли, вывел студентов во двор, чтобы помочь учителям защитить школу. По числу убитых Пожирателей казалось, что это удалось. Но, наконец, сам Волдеморт вступил в игру, разрушил наружные стены ужасающе мощным взрывным проклятием, и сопротивление быстро рухнуло.

Когда Гарри пришел в себя и все трое аппарировали в Хогсмид, битва уже закончилась. Он смутно помнил, как они в ужасе бежали к замку, над которым поднимались клубы дыма. Жители деревни уже перерыли развалины, отчаявшись найти выживших. Они обнаружили Луну и Невилла в центре внутреннего двора. Их стеклянные глаза были широко открыты, явный признак смертельного проклятия. Среди тел в черных одеяниях оказалось знакомое лицо. Гарри остановился и посмотрел на Беллатрикс Лестрейндж, ее маска была отброшена в сторону в смертельной агонии, большая часть грудной клетки превратилась в кровавое месиво. Он понадеялся, что Невилл перед смертью понял, что достал женщину, пытавшую до безумия Лонгботтомов.

Гарри задержался, не желая уходить. Было другое тело, которое нужно искать, и которое он боялся найти. Не увидев его, не зная наверняка, Гарри сохранял искру надежды. Сдавленный крик Рона превратил его кровь в лед, но он не мог позволить своему другу столкнуться с этим в одиночку.

Рон стоял на коленях в углу двора, Гермиона склонилась рядом с ним, держа его за плечи. Гарри почувствовал, что ноги двигаются, но ему казалось, что потребуются годы, чтобы пройти это расстояние. Его взгляд был направлен на землю под ногами. Пока он не поднимал глаз, не признал этого, оставалась надежда... Гарри остановился рядом с Роном и поднял взгляд.

Джиневра Молли Уизли лежала на земле. Он всмотрелся в ее лицо, не обращая внимания на изорванную одежду, кровавые раны — признаки того, что она не умерла легко и быстро. Ее лицо было бледным, брызги веснушек на носу сияли в сумерках... но она сейчас выглядела почти мирной, расслабленной, как будто просто уснула. Гарри видел ее спящей всего несколько раз. После того как они начали встречаться на его шестом курсе, она однажды задремала, положив голову ему на колени в гостиной. Складки между бровями выровнялась, и ее губы расслабленно изогнулись. Гарри вспомнил, как пристально смотрел на нее в течение нескольких часов, забыв учебник, пока она не пошевелилась, и, смутившись, проснулась. Он смотрел на лицо девушки, которую любил, зная, что она никогда не проснется.

Следующее, что Гарри четко вспомнил — как сидел на кровати в Норе, глядя на кончик палочки, зная, что достаточно сказать два слова, чтобы все закончилось. Но он подумал о том, что сказала бы Джинни, если бы он таким образом помог бы Тому победить, положил палочку и лег спать.

— Гарри? — мягко сказал Дамблдор.

Гарри встряхнулся, отвлекаясь от воспоминаний. Он не удивился, обнаружив себя рыдающим. Это стало случаться с ним чаще в последний год, когда он начал путешествовать в одиночку. Он сделал еще один глубокий вдох, чтобы выровнять голос.

— Ты был прав, кто-то из американцев передавал ему информацию. План сработал.

После распада английского Министерства, вместе с большинством европейских Министерств Магии, американский Департамент магических вопросов собрал несколько дивизий магов-воинов в экспедиционный корпус. Их командиру был отдан приказ сделать все необходимое, чтобы «сдержать ситуацию» и удержать Темного Лорда восточнее Атлантики. Сначала зеленые новички не шли ни в какое сравнение с закаленными в боях остатками Пожирателей Смерти. Тем не менее, они быстро научились воевать и вскоре смогли освободить крупные города, хотя цена этого была высокой. Косой переулок превратился в дымящиеся руины, прежде чем упал последний Пожиратель. Единственным, с кем не могли справиться хорошо экипированные янки, был сам Волдеморт. Военные проклятия, которые должны были превратить его в обугленное мясо, не давали никакого эффекта. Когда число погибших было установлено, Гарри неохотно вступил в контакт с Александром Гастингсом, американским генералом, и рассказал запутанную историю о его роли в войне и пророчестве.

Американцы были полезны, и помощь, которую они принесли волшебникам и магглам, приветствовалась, даже если она пришла слишком поздно для большинства людей, которые заботили Гарри. К сожалению, когда он продолжил использовать связь через шрам, чтобы найти Волдеморта, его противник ускользал. Их окклюментивные и легилиментивные поединки, происходившие каждую ночь, почти всегда заканчивались тупиком. Хотя Гарри мог получить немного больше, чем проблески обстановки, окружающей Волдеморта, и иногда этого было достаточно, чтобы догадаться о том, где он находится. Безумный волшебник нападал, казалось, наугад, но всегда исчезал, прежде чем Гарри успевал прибыть. После рейдов по убежищам Волдеморта, которые, казалось, были освобождены несколькими минутами ранее, Гарри и Альбус решили, что могла быть утечка среди американцев.

Ловушка была грубой, но эффективной. Гарри, весь в крови и кричащий от боли, аппарировал в американский лагерь. Он говорил бессвязно, но достаточно громко, о том, что ранен чем-то в подземелье разрушенного Хогвартса. Оставшись один на один с целителем, он сразу же безжалостно оглушил его и изменил ему память. Гарри понятия не имел, кто передавал информацию Волдеморту, поэтому он не мог рисковать.

Остальные люди в лагере услышали громкий спор между главным врачом и очень упрямым Гарри Поттером. Последний вышел из лазарета с большой повязкой вокруг головы и бинтами, просвечивающими сквозь прорехи в грязной одежде. Колдомедик читал ему лекцию о мозговых травмах и обедненном магическом резерве, Гарри крикнул в ответ, что он узнал про что-то важное, имеющее значение для прекращения войны, оно было расположено недалеко от дома его родителей в Годриковой впадине, и ничто не может остановить его от того, чтобы получить это прямо сейчас.

Затем Гарри аппарировал в место вблизи последнего убежища Тома Риддла в Суррее. Игнорируя шрам, Гарри разослал щупальца легилименции по окрестностям. Паутинка тонких пучков психической энергии обнаружила погруженный в раздумья недоброжелательный интеллект, который таился в таунхаусе. Он тихо сидел, в то время, как слабое эхо самодовольного превосходства вспыхнуло, а потом и вовсе исчезло. Гарри быстро подошел к пустующему зданию. Дверь была сплошным комком тревожных и обнаруживающих заклинаний. Гарри мрачно улыбнулся, вытащив набор отмычек. Он вспомнил, что давно умершие близнецы показывали ему, как взламывать замки маггловским способом.

Гарри обнаружил на столе в подвале Сортировочную шляпу. Когда он поднял ее, клочья на полях заколыхались.

— Ты знаешь, что нужно делать, — прошептала она. Не было времени, чтобы попытаться разгадать адски сложную магию, вложенную в шляпу, и школа, которая была смыслом ее существования, более не существовала.

— Я сожалею, — сказал он, вынося шляпу наружу.

— Не надо, — отозвалась шляпа, и ее губы изогнулись во что-то, похожее на ухмылку. — Это был действительно умный план. Я до сих пор повторяю, что вам было бы хорошо в Слизерине.

— Может быть и так, — согласился Гарри, положил шляпу и отступил назад, подняв палочку. — Спасибо, — прошептал он и взорвал ее.

Том по-прежнему бесился в развалинах дома, где Гарри родился, когда анти-аппарационный барьер вдруг исчез.

— А, Поттер, — протянул он, когда грязный магглолюб появился перед ним. — Я боялся, что тебя расщепит в попытках попасть сюда. Его взгляд перемещался от палочки, зажатой в кулак, на громоздкую повязку вокруг головы молодого человека.

— Сожалею, — прорычал Гарри. — Я должен был сделать остановку в графстве Суррей, поговорить со старым другом. — Его рука дернулась, и он прорычал: «Reducto».

Волдеморт создал щит, но столб белого света из палочки Гарри ослеплял. Изогнутая стена из синего света разрушилась, и Волдеморт был вынужден отступить на несколько шагов назад.

— Ты не настолько ослаблен, как я думал, — Волдеморт усмехнулся. — Хорошо. Я надеялся, что это не будет скучно.

Несмотря на его тон, Гарри понял, что противник был потрясен уничтожением последнего хоркрукса. Он увеличил свое превосходство, заставляя Темного Лорда пятиться назад, пробивая защиту.

— Нет никакого смысла убивать меня, — сказал Волдеморт, когда они достигли вершины холма. — Я уже выиграл, я убил всех, о ком ты заботился, Гарри. Они все умерли для тебя, и ты ничем не можешь им помочь.

Он похлопал меч Гриффиндора на поясе. Темный Лорд не мог пустить его в ход, но это был трофей от резни в Хогвартсе.

Гарри заставил себя увеличить скорость атак, даже когда слова пронзали его. Джинни хотела бы, чтобы ублюдок был уничтожен, независимо от того, чего это будет стоить. При мыслях о ней сердце замерло, как тринадцать лет назад, и он знал, что должен делать. Он, наконец, прорвал режущим заклятьем защиту Темного Лорда и срезал немаленький кусок плеча. Волдеморт упал на одно колено, палочка улетела в траву.

Гарри не обращал внимания боль в собственных ранах и думал обо всем, что потерял во время войны, начиная с родителей. Он думал о своих друзьях, учителях. Думал о Уизли, которые стали второй семьей, которую он потерял. Думал о Роне и Гермионе, которые были с ним с самого начала почти до конца. Он подумал о Джинни, и плотина прорвалась. Гарри опустил окклюментивные щиты и послал все, что он чувствовал в голову Волдеморта. Трава перед ним была освещена зеленым сиянием, которое, как он знал, исходило от его шрама.

Волдеморт закричал, эмоциональный поток снес его защиту и взорвался в голове. Его черная душа увядала в потоке любви и скорби, "власть, которую он не знал" причиняла ему такие муки, по сравнению с которыми Круциатус показался бы мягкой лаской. Гарри подумал, что Волдеморт уже сошел с ума, когда он смог поднять свою палочку и бросить взрывное заклятие. Но это уже не имело значения.

— Гарри? План удался?

Гарри вяло моргнул, когда голос старого директора школы, наконец, дошел до него.

— Да, да, все получилось.

— Тогда все, наконец, закончилось, — сказал портрет с облегчением.

— Полагаю, так, — тихо ответил Гарри.

— Я знаю, Гарри, что мы понесли тяжелые потери. Защита Света всегда требует больших жертв, — сказал Дамблдор нравоучительно. В свое время, это взбесило бы Гарри, но теперь он пришел, чтобы понять, как старик живет со своим собственным горем. Излишний формализм помогал Дамблдору держать своих призраков под контролем.

Гарри наколдовал кресло, упал на него, обхватив голову руками, локтями уперся в колени.

— Гарри, ты сделал великое дело.

— Не совсем, — рассеянно ответил Поттер, его голос звучал пусто даже для собственных ушей. — Это, наконец, закончилось. Война закончилась. Жаль, что не осталось никого, чтобы праздновать это.

— Я думаю, тебе надо отдохнуть, — предложил директор. — Думаю, будет лучше, если у тебя будет некоторое время, чтобы восстановить силы и осознать, что произошло.

Гарри медленно покачал головой, но, тем не менее, медленно поднялся на ноги. Он положил руку на стену рядом с портретом, и часть стены скользнула внутрь и в сторону.

Личные покои директора школы, прилегающие к кабинету, были хорошо защищены и сохранились лучше, чем большая часть школы. Профессору МакГонагалл не хватило духу даже прикоснуться к комнате во время ее короткого пребывания в качестве временного руководителя. Портрет сказал Гарри и его друзьям, как открыть дверь, когда они впервые осматривали кабинет, чтобы посмотреть, что уцелело.

Взгляд Гарри пробежал по заполненным книжным полкам. Дамблдоровская личная коллекция запрещенных книг была дополнена всем, что Гермиона смогла спасти из разрушенной библиотеки. При мысли о ней глаза защипало, и он отвернулся. Гарри быстро снял с себя одежду и принял ванну. К тому времени, как он был чистым, его руки и ноги дрожали от усталости, и он заснул сразу же, как только его голова коснулась подушки.

Гарри Поттер спал без сновидений в первый раз за более чем десять лет.

Гарри привык каждую ночь, на протяжении многих лет постоянной борьбы, формулировать список того, что нужно сделать, и выполнять окклюментивные упражнения. Таким образом, просыпаясь, он мог сразу начать работу и перестать думать о снах. Сначала Гермиона восхищалась его трудолюбием, хотя позже она, казалось, поняла, что он использовал работу, чтобы отвлечься. По крайней мере, она позволяла самому разбираться с воспоминаниями, вместо того, чтобы заставлять его говорить о том, что случилось. Рон просто подумал, что Гарри был сумасшедшим, видя, как тот спрыгивает с кровати и сразу приступает к работе. В их последний год вместе, после того, как умерла Гермиона, Рон делал то же самое.

Сегодня Гарри проснулся со странным ощущением усталости. Он отчаянно пытался вспомнить список, прежде чем вспомнил, что у него не было ни одного дела на сегодняшний день. Все было сделано.

Закончено.

— Черт.

Он смотрел в потолок, заставляя себя не думать о прошлом. Должен ли он покинуть страну? Европа была не в лучшей форме. Америка — вариант, но он знал, что там было мало шансов остаться в одиночестве. К ним просочилось достаточно информации с беженцами, чтобы понять, кто такой Гарри Поттер. Они могут даже попытаться запереть его или, по крайней мере, отказать во въезде, полагая, что он может быть опасен.

Кроме того, он провел лучшие годы своей жизни в Шотландии, и полюбил Хогвартс потому, что мог назвать его домом. Конечно, «дом» был сожжен, но что-то осталось. Поток мыслей был прерван урчанием в животе, напоминающим, что он ничего не ел со вчерашнего завтрака.

Вздохнув, Гарри достал свою палочку из прикроватной тумбочки и наколдовал простой завтрак, состоящий из чая и тостов. Можно существовать некоторое время на наколдованной еде, если вы не требовательны к питательности. Или вкусу. Через некоторое время собственные воспоминания о том, какова еда на вкус на самом деле начинает исчезать, и еда, изготовленная по воспоминаниям, становится все более безвкусной. Тост Гарри был удивительно похож по вкусу и структуре на картон, но он успокоил урчание в животе.

Закончив есть и, встав, Гарри поморщился. Он получил множество порезов и царапин за предыдущий день, и весь был покрыт темно-синими синяками. По боли в груди и усталости, тянущей вниз, он догадался, что магически сильно истощен. Гарри сходил к книжным полкам, схватил несколько книг наугад и улегся на кровать, начав читать. Пока он не хотел говорить с Дамблдором.

В последние четыре года учебные привычки Гарри сильно изменились. После смерти Гермионы ему пришлось исследовать новые заклинания и способы остановить Волдеморта. Рон был отличным стратегом, но худшим ученым. Кроме того, после смерти подруги Рон хуже мог сконцентрироваться, чем его также убитый горем лучший друг. Гарри был в состоянии сосредоточиться, только мысленно обсуждая то, что он читал, с пышноволосой подругой. Он представлял, как Гермиона читала лекцию об этом, и это позволяло ему быть мысленно вместе с ней. В некотором роде это была его дань уважения самой умной ведьме, которую он когда-либо знал.

В одну особенно тяжелую ночь в заброшенной гостинице Рон сердито потребовал сказать, почему Гарри улыбался, когда читал старую книгу, которую они откопали в Флориш и Блоттс. Гарри посмотрел на взбешенного друга и стал рассказывать про свои беседы. Рон долго смотрел на него, сказал: «Ты спятил» и отошел от камина. Гарри последовал за своим другом в темноту. Он едва мог разглядеть силуэт друга в тусклом свете, когда, положив руку на плечо рыжего, обнаружил, что тот дрожит. Гарри развернул его и увидел, что по лицу друга текли слезы. Гарри обнял его, и Рон плакал впервые с того дня, когда была сожжена Нора.

Гарри сделал судорожный вдох. Он никак не мог перестать плакать, и чувствовал, что разваливается на части каждый раз, когда поворачивался. Ему нужно было взять себя в руки, если он собирался преодолеть это. Тихий голос в глубине души спросил, действительно ли хотел бы преодолеть это. Гарри задумался на мгновение, может быть, он сохранил эхо Волдеморта через их связь, либо, может быть, он слышал это от той части себя, что хотела умереть после того, как они нашли тело Джинни.

Гарри стиснул зубы и открыл толстую книгу, которую он вытащил с полки, «Очерки по теоретическому продвинутому чародейству, том MCXII». Вскоре голос Гермионы зазвучал в его голове, объясняя, как взаимодействие своевременного подбадривания, утешения и чар замешательства может быть использовано для лечения некоторых психологических расстройств.

Это произошло на второй день постельного режима и чтения. Что-то в последней статье пробудило в нем интерес. Он вернулся и прочитал ее снова, пытаясь понять, что привлекло его внимание. Казалось, что это чисто теоретическое упражнение в теории времени, и в авторских заметках, и в кратком обзоре было указано, что статья опубликована только как арифмантическое упражнение и доказательство теоремы. Гарри прочитал уравнения снова, пытаясь услышать гениальность Гермионы так же хорошо, как ее голос.

Формулы чар сбалансированного пространственного напряжения необходимы для создания временного сдвига. Центр динамического взаимодействия будет изогнутым полем, параметры которого будут зависеть от величины участвующих сил. Любой объект, который пересек это изогнутое поле, будет испытывать временное перемещение, величина которого будет зависеть от взаимодействующих сил.

Причина, по которой это упражнение было чисто теоретическим, была в требованиях к энергии. Релятивистская масса является функцией массы и квадрата скорости. Энергия, необходимая для временного сдвига, является функцией времени перемещения и бесконечности. Все, имеющее массу и взаимодействующее с полем, даже молекулы воздуха, будет мгновенно потреблять всю энергию и поле свернется.

Как только Гарри достаточно понял теорию, он задавался вопросом, почему же это показалось полезным. Да, если бы он мог вернуться назад во времени, или просто отправить сообщение, многих бед можно было бы избежать. Но даже простой пергамент с предупреждающим сообщением Дамблдору был бы слишком массивным. В статье было совершенно ясно, что смотреть через поле невозможно, и оно непроницаемо для магии. Оно не давало никакой возможности общаться.

Как можно отправить информацию без массы, и не с помощью магии? Черт, как много вещей, не имеющих массы, он знает? Гарри закидал свою «внутреннюю Гермиону» вопросами. Он знал, что это почему-то было ужасно важно. Что-то в этой статье захватило его внимание и заставило его почувствовать то, что он не чувствовал уже давно.

Надежду.

Наконец, в начале третьего дня, Гарри решил покинуть свое убежище. Он нуждался в настоящей пище, а не наколдованной, и должен был поговорить со своим бывшим наставником.

— Гарри, это очень интересно, и я рад видеть, что ты находишь способы с пользой занять себя. Тем не менее, я не понимаю, почему ты с таким энтузиазмом говоришь об этой статье, — сказал Дамблдор, нахмурившись смотря на Гарри с портрета после того, как тот прочитал статью вслух.

Гарри встал со своего наколдованного стула и начал ходить и думать. Это была привычка еще со времен гостиной Гриффиндора. От этих мыслей живот скрутило, поскольку вся Гриффиндорская башня была разрушена.

— Я понимаю, что требования к энергии делают обычное использование невозможным. Но как насчет передачи того, что не имеет массы?

— Судя по тому, что я читал, обнаружено, что заклинания не могли пересечь барьер, не разрушившись, — ответил директор. Гарри не нужно было смотреть, чтобы узнать, что голубые глаза начали сверкать снова. У портрета наставника было не много возможностей для магического теоретизирования, и профессор этим по-настоящему наслаждался.

— Правда, — сказал Гарри, поднимая взгляд. — Но как насчет воспоминаний, духов... душ?

Дамблдор, размышлял, поправил очки-полумесяцы.

— Нет, боюсь заклинание астральных проекций будет по-прежнему нести достаточно магической энергии, чтобы сорвать поле.

— А как насчет... — голос Гарри затих. — А как насчет магии, которая выбивает душу из тела как побочный эффект? Чтобы душа двигалась сама по себе...

Дамблдор нахмурился.

— Гарри, я не знаю заклинаний для перемещения души из тела. Если не... — его глаза расширились. — Мой дорогой мальчик, ты же не предлагаешь...

Гарри погрузился в размышления, глядя в пространство.

— Расположить кривую поля вокруг моего тела, а затем использовать Авада Кедавра. Надеюсь, когда моя душа выйдет, она будет взаимодействовать с полем... а потом?

— Гарри, ты не можешь иметь в виду...

— Альбус, — голос Гарри дрогнул, — если мой дух внезапно появился бы в тот момент, когда мое тело было живым, что бы произошло?

— Гарри, это не...

— Альбус, я выполнил твое пророчество. Если вы когда-нибудь относились ко мне, не как к чертову Мальчику-Который-Выжил, а как к Гарри Джеймсу Поттеру, ответьте на чертов вопрос, — прорычал Гарри. Тишина между ними казалась бездонной пропастью.

Портрет директора посмотрел вниз.

— Теоретически, принцип объединения Джонассена будет применим, и дух реабсорбируется в тело. Примерно так когда маггл почти умирает, он рассказывает о нахождении вне тела. Именно так Карл пришел к этой идее. Это очень увлекательная история...

— Спасибо, Альбус, — Гарри улыбнулся. Директор не мог отвлечь его так легко.

— Гарри, — сказал портрет тихо, — то, что ты предлагаешь, невероятно безрассудно. Ты собираешься убить себя, надеясь, что твой дух будет физически проходить через поле, надеясь, что временное поле поведет себя так, как ты думаешь, перенесет твой дух в прошлое, и надеясь, что он окажется в твоем теле. Это не план, Гарри, это не более чем догадки.

— Я полагаю, что так. Но ты трижды сказал «надежда». У меня давно не было никаких надежд, — ответил молодой человек, вздыхая.

— Гарри, — резко сказал Дамблдор, впервые выходя из себя. — Ты выиграл. Волдеморт мертв. У тебя есть вся оставшаяся жизнь, чтобы жить, а не выбрасывать ее...

— Оставшаяся часть моей жизни, вы говорите? — огрызнулся Гарри. — Какого черта я должен жить? Все, кого я когда-либо любил, мертвы! Все важные для меня места в руинах! У меня нет одной причины, чтобы не пойти дальше.

— Гарри, — ответил Дамблдор, взяв свои эмоции под контроль. — Многие люди отдали свои жизни, чтобы защитить тебя, чтобы ты выжил. Бросить все сейчас — значит обесчестить все, что они принесли в жертву.

— Они делали это не для меня, — холодно ответил Гарри. — По крайней мере, большинство из них. А для Мальчика-Который-Выжил, их оружия для уничтожения Волдеморта. И если ты помнишь, я не просил никого умирать за меня, даже твой драгоценный Орден Феникса.

Дамблдор вздохнул, зажимая переносицу большим и указательным пальцами.

— Мне очень жаль, Гарри. Я не хотел, чтобы так вышло. Я забочусь о тебе, и я не хочу, чтобы ты потерял всю свою жизнь. Со временем горе пройдет. Это урок, который я давно выучил.

Гарри опустился в кресло. Спорить с портретом директора школы было столь же изнурительно, как и когда Дамблдор был жив.

— Я не думаю, что у меня есть много времени, — сказал он медленно, пряча лицо в ладони. — Я был близок к тому, чтобы убить себя после того, что произошло здесь. Я отговаривал себя от этого несколько раз каждый год, и это становится немного сложнее каждый раз. Борьба с Томом давала мне цель, но теперь цели не осталось.

Гарри снова поднял взгляд. Альбус был спокоен, как маггловский портрет.

— Гарри, — сказал директор мягко, — я никогда не сожалел о своей смерти больше, чем сегодня. Ты слишком одинок теперь и нет ничего, что я мог бы для тебя сделать.

Гарри глубоко вздохнул и заставил себя сохранять спокойствие.

— Вы можете помочь мне с этим.

—Хорошо, — сказал Дамблдор, нахмурившись. — Но если все сработает, как твои действия повлияют на причинность?

— Я думал об этом, — сказал Гарри, выпрямившись. Самая трудная часть разговора, казалось, была закончена. — Либо мое путешествие во времени изменит эту реальность, надеюсь, в лучшую сторону, или будет создана альтернативная реальность. Или если Парадигма Хобсона верна, мое путешествие приведет в альтернативную реальность, где время не продвинулась так далеко. В любом случае, — сказал он решительно, — все лучше, чем жить здесь.

— Если твой дух сольется с твоей прошлой личностью, ты фактически убьешь свое собственное сознание. Разве это не то же самое, что убийство младшего себя?

Гарри на мгновение задумался.

— Если бы я знал, что отказ от существования означает шанс на их спасение, я сделал бы это, не задумываясь. И сделал бы это тогда, когда был намного младше. Я не так сильно изменился, Альбус, — он слабо улыбнулся.

— Ты понимаешь, что ты возродишь Тома Риддла?

— Если я это сделаю, — кивнул Гарри, — это будет небольшой платой за жизнь всех, кто погиб в этой войне. Новая борьба с ним — ничто, если у меня есть шанс сделать все лучше в этот раз.

— Сделать лучше, Гарри?

— Я планирую обманывать, как Драко Малфой на экзамене по зельям, — ответил Гарри, мрачно улыбаясь.

После того, как его магические запасы были пополнены, Гарри аппарировал к лагерю американского экспедиционного корпуса. Еще когда американцы впервые прибыли, Гарри и Рон вступили в союз с магами-воинами. Когда генерал Гастингс увидел, на что Гарри способен, не было проблем с тем, чтобы рассматривать молодого человека в качестве союзника.

На закрытой встрече с седым генералом Гарри объяснил свои подозрения о некоторых исчезновениях Волдеморта, и принес извинения за хитрости с целителем. Поначалу Гастингс был раздражен, но сильно огорчился, когда Гарри передал комментарии Волдеморта, которые подтвердили подозрения молодого человека. Когда Гарри сказал американцу, что Волдеморт, наконец-то, исчез, Гастингс облегченно вздохнул и предложил Гарри выпить чего-то под названием «Джек Дэниэлс».

После того, как они выпили, Гастингс прямо спросил Гарри, что тот собирается делать дальше.

— Я планирую уйти. Куда-то, где хорошо и тихо и, надеюсь, мирно.

— Рад слышать это, — ответил Гастингс дружелюбно. — Полагаю, есть люди в Вашингтоне, которые будут еще более счастливы это слышать.

Гарри только пожал плечами. Утешительное тепло распространялось по телу. Это почти заглушило жжение в горле.

— Вы знаете, вы могли бы, вероятно, стать королем прямо сейчас, если бы хотели, — задумчиво сказал Гастингс, хитро посматривая на Гарри. — Не так много осталось от старого правительства, что магического, что маггловского. Очень многие считают вас настоящим героем после того, что вы для них сделали.

На лице Гарри появилось выражение полного ужаса. Он нахмурился, когда американский генерал засмеялся, хлопая себя по колену.

— Господи, вы бы видели выражение своего лица! Продолжайте наслаждаться тихой жизнью. Однако если вам станет скучно, найдите меня. Я уведомил Вашингтон, что они могут начать оказывать помощь. Теперь, когда чертов сумасшедший уничтожен.

Гарри покачал головой и встал. Затем изобразил грубое подобие американского военного салюта и аппарировал в Хогвартс.

Это было за месяц до завершения подготовки. Гарри исписал кучу пергамента уравнениями и заметками. Он не был уверен, что смог бы закончить расчет без помощи директора. К счастью, подземелья Хогвартса были относительно неповрежденными, хотя книги начали разрушаться от сырости и зеленеть от плесени. Тем не менее, Гарри обнаружил материалы и инструменты, необходимые для подготовки призм, которые будут определять и поддерживать временное поле.

В перерывах или во время еды, Гарри разговаривал с портретом директора. В основном они говорили о прошлом, и о том, почему все получилось именно так. Это было и тяжело, и приятно для обоих. Гарри уже давно простил директора за то, что тот сделал и не сделал. В конце концов, они сошлись на том, что Альбус старался изо всех сил, чтобы все получилось, хотя это и закончилось плохо. Теперь была очередь Гарри.

Горе, которое обычно всплывало от разговоров о давно потерянных друзьях, было смягчено тем, что был небольшой шанс на то, что Гарри может увидеть их снова. И даже если бы он ошибся в своих предположениях, он все равно увидел бы их. Посмотрев на свои варианты, Гарри понял, что ситуация беспроигрышная. Единственное, что его пугало — стареть одному в мире, наполненном отчаянием и горем. Это поначалу потрясло Альбуса, но через некоторое время тот, казалось, понял и стал помогать с большим энтузиазмом.

После того, как они четырежды проверили расчеты, Гарри осторожно и тщательно сжег свои записки, сохранив лишь окончательный лист с точно рассчитанными формами призм. Они оба согласились, что такого рода магию нельзя оставлять валяться без присмотра. Гарри также написал короткую записку для генерала Гастингса и прикрепил ее к рукаву.

— Гастингс может прийти к тебе в один прекрасный день, Альбус. Я посоветовал тебя в качестве консультанта.

Портрет директора школы посмотрел на Гарри с любопытством. Тот слабо улыбнулся.

— Я не хочу оставлять тебя плесневеть в одиночестве. Если то, что я сделаю, не изменит эту временную линию, то ты, вероятно, сможешь помочь с реконструкцией, — Гарри сделал паузу и затем продолжил. — Может быть, ты сможешь рассказать людям о чудесной школе, которая была построена, чтобы делиться знаниями о магии с каждым новым поколением.

— Гарри, независимо от того, что происходит здесь, я знаю, что ты сделаешь то, что тебя окружает, лучше, куда бы ты ни попал. Я хочу, чтобы ты знал, что небольшая помощь, которую я оказал тебе на протяжении многих лет была одной из вещей, которыми я больше всего горжусь.

Гарри пристально посмотрел на портрет.

— Это было нечто большее, чем небольшая помощь.

— До свидания, Гарри. Желаю тебе всего наилучшего в твоем следующем большом приключении.

— До свидания, Альбус. Желаю тебе того же, — сказал Гарри и аппарировал из поврежденного кабинета в последний раз.

Дом номер четыре по Тисовой улице был, как и раньше, неотличим от соседних, чем Дурсли всегда очень гордились. Конечно, тот факт, что все дома были сейчас сгоревшими развалинами, радовал гораздо меньше.

Когда Гарри появился на развалинах, он почувствовал облегчение из-за того, что дом был неузнаваем. Он уже пережил тяжелые моменты с семьей своей тети и не нуждался в напоминании об этом сейчас. Теоретически, временное перемещение должно произойти примерно в тех же пространственных координатах. В плане Гарри и так было достаточно неизвестных, и он мог полагаться только на удачу. Так что Гарри хотел, чтобы дух, по крайней мере, появился в прошлом так близко к его физическому телу, как только можно. Имея это в виду, он наметил перемещение в середину августа 1991 года. В июле трудно бы было подобрать день из-за панического бегства дяди Вернона, а для перемещения в еще более далекое прошлое потребовалось бы больше энергии, он должен был быть уверен, что ему хватит магии на одно очень мощное заклинание.

Гарри обнаружил относительно чистое место рядом с входной дверью и остатками лестницы. Он убрал куски обугленного дерева и начал устанавливать призмы на полу. Расположив их, Гарри использовал чары измерения, чтобы уточнить расстояния и углы. Все должно было быть идеальным с первого раза. В статье было высказано предположение, что даже если энергетические проблемы будут решены, «временной» заряд, вероятно, накопится во время транспортировки. Вот почему чем дальше во времени, тем больше требуется энергии. Если он не сделает все правильно, не будет никакого шанса попробовать снова — рост энергии будет слишком большим.

Гарри установил последнюю призму на ее место и еще раз все измерил. После повторной проверки, он сжег в камине все расчеты. Когда пергамент сгорел, он направил палочку на каждую призму по порядку, накладывая активизационные чары. Каждая призма засветилась, между соседними кристаллами появились нити света. Когда все кристаллы зарядились, вокруг Гарри возникло вытянутое полушарие. Он посмотрел внимательно на окружающее трехслойное поле. Первое и третье поля образовывали барьеры, отделяющие воздух от второго поля. Модифицированные чары Головного пузыря работали отлично, в противном случае поле разрушилось бы, отправив случайные атомы атмосферы на девятнадцать лет в прошлое.

Гарри сделал глубокий вдох, кости ломило от усталости. Осталось одно заклинание, а потом все будет кончено. Он направил палочку на себя. Воспоминание о Джинни раньше не давало сделать этого, но сейчас он сделает все, чтобы увидеть ее снова.

Гарри отогнал эту мысль и сосредоточился на том, сколько людей он потерял за эти годы, скольким позволил умереть. Заклинание требует истинной ненависти. К счастью, у Гарри было более чем достаточно отвращения к себе.

«Avada Kedavra!»

Ослепительный зеленый свет захлестнул глаза, Гарри Поттер услышал нарастающий звук, и все закончилось.

Иногда, когда тело знает, что смерть неизбежна, оно будет реагировать рефлекторно, даже если это бесполезно. Пораженный заклинанием, Гарри выгнулся, взмахнув рукой. Палочка, остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, вылетела из его ослабевших пальцев. Летящее дерево ударилось о барьер, ослабив поле...

... и Гарри Джеймс Поттер, Мальчик-Который-Выжил, упал на землю, мертвый.