A Familiar Place (гет)

Дорога домой

Дым вырвался из трубы поезда, на время закрыв обзор. Она смотрела в окно на пробегающий мимо пейзаж, такой знакомый и в то же время новый. Перед глазами представало разнообразие красок: зеленые и золотые поля, проплывающие мимо изумрудные холмы, лиловые пики гор, лазурно-синие потоки рек и необъятное небо цвета индиго. Идеальный день для возвращения домой. Назад, в Хогвартс.

Друзья решили не ехать. После всего, что произошло за последний год, и Гарри Поттер, и Рон Уизли отчаянно нуждались в академическом отпуске, чтобы отойти от стрессов и жизни по расписанию. Гермионе же, напротив, эта упорядоченность была необходима. Ей необходимо было продолжить учебу. Необходимо что-то давно знакомое, родное, обычное — как школа. Директриса, профессор МакГонагалл, пригласила всех, кто пропустил последний год обучения, а вместе с ним и выпускной, по желанию вернуться к занятиям. В итоге, помимо прочих, доучиваться приехали: Дин Томас, которому не удалось попасть в том году в школу, потому что он не смог подтвердить свою родословную; Полумна Лавгуд, просидевшая почти весь год в малфоевских подземельях, которая, по логике вещей, действительно должна была сейчас учиться на седьмом, но предпочла пройти ускоренный курс; Невилл Долгопупс, который, хоть и был в школе, участвовал, в основном, только в битвах; и Гермиона Грейнджер, которая вместе с Гарри и Роном сражалась с Темным Лордом и способствовала становлению мира в их мире.

Маленькая группка, условно называемая «восьмикурсниками», состояла примерно из двадцати пяти человек со всех факультетов, но в этот раз вновь расселяться по разным гостиным им не придется. Вместо этого для них выделили отдельное крыло в замке и предоставили каждому личную комнату. Предполагалось, что ученики не только будут посещать занятия, готовящие к сдаче ЖАБА, но еще и пройдут практику, которую определит директриса. В школу они прибыли на знакомом красном Хогвартс-экспрессе через неделю после начала занятий у остальных учеников.

Гермиона подумала, что если бы она действительно училась сейчас на седьмом курсе, то была бы старостой; впрочем, не стоит беспокоиться о том, чего не можешь изменить. Хорошо еще, что ей дали возможность доучиться.

Лето пролетело быстро. Родители решили остаться в Австралии; им было больно и неприятно, что дочь изменила им память. Грейнджеры полагали, что возвращение в Англию будет лишь болезненным напоминанием об упущенном и почти утерянном. Гермиона приняла их решение. Все лето она провела с родителями, как бы прощаясь. Гермиона знала, что уже выросла, что ей почти девятнадцать лет. Нужно учиться твердо стоять на земле. Ей будет их не хватать, но ведь они смогут увидеться на рождественских каникулах. А здесь был ее мир — мир, которому она принадлежала.

Гермионе всегда нравилось учиться. Она любила читать. Ей нравилось все, что связано со школой. Получив письмо от профессора МакГонагалл, Гермиона даже не раздумывала над ответом: она знала, что вернется. Гермиона пока не определилась, где ей хотелось бы пройти практику, но она думала попроситься к мадам Помфри или в класс зельеварения к новому преподавателю, кем бы он ни был. Последнее слово, безусловно, оставалось за директрисой.

Конечно, Гермиона будет скучать по друзьям, особенно по Рону, но о принятом решении не жалела. Невилл говорил, что Драко Малфой тоже приедет в этом году — единственный из бывших слизеринцев, поскольку в основном возвращались только магглорожденные и полукровки. Поначалу новость показалась ей ужасной, но потом — странной. Мистер Уизли рассказывал, что родителей Малфоя посадили в Азкабан и ему просто некуда больше идти. Также от главы семейства Уизли Гермиона узнала, что миссис Малфой единственная была осуждена лишь на год: Гарри лично засвидетельствовал, что она солгала Волан-де-Морту о смерти Поттера и тем самым спасла ему жизнь. Гермиона понимала: Слизерину еще долго придется восстанавливать репутацию. На этом факультете училось большинство детей Пожирателей смерти, и теперь, когда почти всех слуг Волан-де-Морта либо убили, либо посадили в тюрьму, на слизеринцев еще долго будут коситься, не говоря уже о том, что многие с других факультетов считали их следующим поколением Пожирателей.

Наверное, для Драко школа в этом году будет сложным испытанием: насмешки, обзывательства… С другой стороны, в свое время он сам порядочно отравлял жизнь другим — доставалось и Гермионе, поэтому она ему не сочувствовала. Малфой заслужил.

Она взглянула на часы: было еще очень рано, потому что поезд отошел от вокзала Кингз-Кросс в восемь утра вместо обычных одиннадцати. Гермиона не представляла, как ей удалось найти себе купе, да еще и оставаться в нем единственным пассажиром. К счастью, в этот раз из огромного количества студентов в школу направлялась лишь малая их часть, но, в отличие от первого сентября, состав не был в их полном распоряжении — только пара вагонов, поэтому Гермиона радовалась неожиданному одиночеству. Надолго его сохранить вряд ли удастся.

Она смотрела в окно, думая о том, через что им с Гарри и Роном пришлось пройти за последний год. Гарри. Она любила его, как брата. Гарри Поттер был такой же частью Гермионы, как, например, рука была частью ее тела. Она каждую ночь молилась о том, чтобы Поттеру удалось, наконец, обрести мир и спокойствие, которых он так отчаянно искал и как никто заслуживал. Гарри была необходима нормальная жизнь. Джинни Уизли упросила родителей позволить ей остаться в этот раз дома, и, памятуя обо всем, что семье пришлось пережить за последний год, они были даже рады уступить. Мистер Уизли сказал, что количество учащихся в Хогвартсе в этом году уменьшилось примерно на четверть. Видимо, большинство других семей испытывали то же, что и Уизли. Им хотелось держаться ближе к любимым и дальше от неизвестных опасностей, реальных или надуманных. Гарри какое-то время поживет с Уизли. Гарри и Джинни, в конце концов, смогут стать нормальной парой, спокойно встречаться, держаться за руки или же просто сидеть и разговаривать, когда захотят.

По Рону Гермиона скучала даже больше, чем по Гарри. Они, наконец, признались друг другу в своих чувствах после стольких лет хождения вокруг да около и официально встречались все лето, несмотря на то что она была в Австралии с родителями. Если бы только Рон поехал с ней… Но он никогда особо не любил школу, и одно это уже было весомым доводом туда не возвращаться. Они решили «расстаться», что бы это ни значило, и остаться друзьями. Гермиона всегда будет его любить: к Рональду Уизли она испытала первое в своей жизни серьезное чувство. Ей было бы тяжелее находиться вдали от него, если бы они все еще встречались — по крайней мере, себя она пыталась убедить именно в этом.

Преподавательский состав Хогвартса претерпел значительные изменения: новый директор, новый преподаватель защиты от Темных искусств, новый мастер зельеварения — профессор Слизнорт снова уволился, новый учитель по маггловедению и новый преподаватель трансфигурации.

Гермиона отвернулась от окна и положила на колени книгу. Да, все это было таким родным, знакомым, таким долгожданным и гостеприимным. Она возвращалась домой.

Поезда и книги

Гермиона обернулась на звук открывающейся двери купе. В проеме показалась пара начищенных до блеска ботинок, а подняв глаза на их обладателя, Гермиона увидела, что перед ней не кто иной, как Драко Малфой собственной персоной.

Заговорить? Поздороваться? Или просто отвернуться и игнорировать его присутствие? Выбор пал на последнее. Драко сел напротив, тоже не обращая на нее внимания, вытащил книгу из сумки и стал читать. Обычные любезности вроде «привет» или «добрый день» были, по всей видимости, ему чужды. Не отрываясь от чтения, Гермиона положила ногу на ногу и машинально начала ею покачивать. Драко тоже скрестил ноги и случайно толкнул ее. Малфой даже не поднял головы (а не то наткнулся бы на ее возмущенный взгляд) и, небрежно извинившись, продолжил чтение.

Ну почему он такой? Почему считает себя лучше, выше других? Наверное, по этой же причине он остался безучастным, пока во время войны в их мэноре прямо перед его носом мучили и убивали людей, решила она. В глубине души Гермиона понимала, что он был всего лишь напуганным подростком, который ничего не мог противопоставить толпе Пожирателей смерти, собственным родителям и лорду Волан-де-Морту. Тем не менее, иногда бездействие достойно порицания больше, чем само преступление. Она напомнила себе, что когда их с ребятами схватили и отправили в поместье Малфоев, Драко скрыл от семьи, что узнал в них своих однокурсников, даже когда его спросили об этом прямо. Только мать Драко признала в ней Гермиону Грейнджер. Тем не менее, сама Гермиона не была уверена, что когда-либо простит Малфоя — да и в том, что она этого хочет.

Ее раздражал даже сам факт его присутствия. Ну почему именно ее купе? Надо было ей остаться с Невиллом или Полумной, когда была возможность. Отложив книгу, она встала, чтобы забросить сумку на верхнюю полку, попробовала поднять ее и выругалась: слишком тяжелая. И тут Гермиона остолбенела: Малфой встал, забрал у нее сумку и затолкал наверх. Окинув соседку злым взглядом, Драко уселся обратно. Можно подумать, она заставляла его таскать за нее багаж!

— Спасибо.

— Угу, — буркнул в ответ Малфой.

Всем сказали взять с собой ленч, так как пухлой ведьмы с тележкой не будет. Гермиона вытащила свою еду: запах был восхитительный. Миссис Уизли все упаковала и отдала Гермионе утром, когда семейство Уизли собралось проводить ее в школу.

— Что за вонь? — скривился Малфой.

— Мой завтрак, — ледяным тоном ответила она.

«Вот идиот».

Малфой ничего не ответил и полез к себе за едой. И правда: пахла она даже лучше, чем у Гермионы. В довершение картины он вызвал из сумки тарелку, серебряные приборы и шелковую скатерть. Гермиона закатила глаза, откупоривая бутылку сливочного пива. Заметив это, Малфой выругался себе под нос.

— Что? — неожиданно для себя спросила Гермиона.

— Чертов эльф забыл положить мне чего-нибудь попить.

Гермиона дотянулась до сумки, извлекла оттуда еще одну бутылочку и жестом предложила ему. Малфой взглянул на нее исподлобья, и Гермионе пришлось поводить бутылкой туда-сюда, пока до него не дошло. Взяв пиво, он пробурчал что-то нечленораздельное — кажется, даже было похоже на «спасибо».

Ели они в абсолютной тишине, не глядя друг на друга. Повисла неловкая пауза; он, почувствовав это первым, снова принялся за чтение. Ее собственная книга была на багажной полке, но Гермиона даже не попыталась ее выудить, памятуя, как сумка туда попала.

Завтрак продолжился в молчании, и Гермиону это вполне устраивало. Она выглянула в окно, мечтая о книге, затем перевела взгляд на Малфоя — тот по-прежнему был поглощен чтением.

— Что читаешь?

— Чего тебе надо, а? — раздраженно бросил он.

— Прости, — Гермиона вернулась к созерцанию пейзажа за окном, — мне просто скучно.

— Так возьми почитай! — ответил он ей тоном матери, обращающейся к капризному малышу.

— Книга в сумке наверху, — развела руками Гермиона.

Со злостью отбросив чтение, Малфой встал, вытащил ее сумку, швырнул на сидение и плюхнулся обратно. Гермиона достала книгу и уткнулась в нее.

— Что читаешь? — тут же спросил он.

— Я первая спросила, к тому же, пять минут назад, — едко заметила Гермиона.

— «Повесть о двух городах», — сказал Драко, все еще не поднимая глаз.

— «Братство кольца».

— Я ее читал.

— Я твою тоже читала, — не осталась в долгу Гермиона.

— Нам нельзя разговаривать, — неожиданно выдал он.

— Это еще почему? — опустив книгу, удивилась Гермиона. — Мы не в библиотеке, так что можно.

— Нас могут увидеть.

— И что? Ты меня стесняешься? — поинтересовалась она, почувствовав нечто, похожее на обиду, несмотря на свою неприязнь к Малфою. «Могла бы и догадаться…»

— Скорее, ты меня, — ответил Драко, откладывая Диккенса.

— Я не стесняюсь.

— И что ты скажешь, если нас заметят за светской беседой? — поднял он бровь.

— Скажу, что ты меня раздражаешь, а ты что? — невежливо буркнула она, снова скрывшись за книгой.

— То же самое могу сказать о тебе, — ответил он без тени улыбки.

— А я скажу, что твоего мнения никто не спрашивал.

— А я отвечу, что ты только что это сделала.

— По-моему, пора прекратить этот разговор.

— Что исключит упомянутую вероятность того, что нас застукают, — подвел черту он и тоже спрятался за книгой.

Час спустя, когда Гермиона встала, чтобы вернуть сумку наверх, поезд неожиданно остановился, и она упала, не успев ни за что ухватиться. Секунду-другую Драко размышлял, помогать ли ей, но решил, что не стоит. Она поднялась на ноги и тут же схватилась за коленку. На ней была юбка, и, должно быть, когда поезд затормозил, она обо что-то ободралась — шла кровь.

— Вот черт, — выругалась Гермиона, роясь в сумке и ища что-нибудь, чтобы остановить кровотечение. Драко достал свой носовой платок и, не церемонясь, кинул ей.

Малфой ничего не сказал, видимо, полагая, что ей хватит мозгов понять, что к чему. Гермиона подняла глаза, но он все так же безмятежно читал. Она приложила платок к ране, даже не сказав «спасибо». Пусть тоже сам догадывается. Она подозревала, что после всех манипуляций платок обратно Малфой не возьмет, поэтому положила его в карман.

В это время в купе зашел Невилл и сообщил:

— Впереди мост обрушился, даже с помощью магии восстанавливать его долго. До Хогвартса уже недалеко, и мы решили, что можно дойти пешком. Вы с нами?

Гермиона понимала, что вежливый Невилл не мог предложить прогулку ей одной, но знала также, что Малфой никогда в жизни не согласится «дойти пешком» куда бы то ни было.

— А наши вещи? — спросила Гермиона, почти соглашаясь присоединиться к ребятам.

— Думаю, их доставят позже, — сказал Невилл, и тут он заметил ее разбитую коленку: — Вот те на, Гермиона, все хорошо?

— Да, я в порядке, — улыбнулась она, — обычная царапина.

— Так что с прогулкой, ты идешь?

— А кто-нибудь знает, как добираться?

— Ну, мы знаем, где примерно расположен замок, найдем.

— Хорошо, встретимся снаружи, — решила Гермиона. Она ни минуты больше не собиралась проводить в компании Малфоя.

Невилл ушел, а Гермиона достала рюкзачок, выложила книгу и положила на ее место палочку и джемпер. Сумку она оставила на сидении, надеясь, что Невилл окажется прав и их вещи доставят позже. У нее оставалась еще одна бутылка сливочного пива, которую она также взяла с собой, и собралась выйти из купе, но перед этим глянула на Малфоя — тот все еще читал: то ли ничего не слышал, то ли игнорировал происходящее. Позвать его с собой? «Нет уж. Захочет — сам пойдет».

На распутье

— Так ты здесь останешься? — спросила Гермиона уже из коридора, нарушив данное себе обещание молчать. Она потопталась на месте, но, так и не дождавшись ответа, решила, что и без него прекрасно проживет. Малфой сделал вид, что не расслышал. Эх, не надо было ничего говорить — хотя бы из-за их отнюдь не дружеской «беседы», которая явно не предполагала дальнейших разговоров. Гермиона повернулась было, чтобы уйти, но тут заметила краем глаза, что Драко взял свой рюкзак, положил в него книгу, вытащил свитер, повесил на руку и, отпихнув ее от двери, вышел в коридор. Это вместо «да, иду»?..

Выйдя наружу, Гермиона увидела ждущих ее Невилла, Полумну, Дина, Майкла Корнера, Ханну Эббот и Падму Патил. Драко стоял по другую сторону рельсов, отдельно ото всех.

Они начали спускаться по крутому берегу к руслу реки, и Дин спросил:

— А кто-нибудь знает, куда идти?

— Думаю, я знаю, — сказал Невилл. — Я уже бывал в этих лесах, когда собирал травы для профессора Стебль. Надо какое-то время идти вдоль реки, там будет тропинка, не пропустим.

Все пошли, как было сказано, а затем перешли реку по мелководью, аккуратно ступая по камням и кочкам. Гермиона поскользнулась и чуть не упала, но Майкл Корнер успел подхватить ее за локоть. Она благодарно улыбнулась. Обернувшись, Гермиона увидела, что Малфой шел вровень с ними, только по другому берегу. Никто не счел это странным, а может, никто и не заметил.

В конце концов, они дошли до той самой тропинки, ведущей через лес. Невилл возглавлял процессию, остальные гуськом шли следом. Гермиона оказалась в конце. Вернее, в самом конце был Малфой, но по самой тропинке не шел: он изредка пересекал ее, идя где-то за деревьями то вровень со всеми, то впереди, то позади. Когда он решал вернуться обратно на дорогу, ему приходилось долго плутать по округе, и он заметно отстал.

Скоро Драко и Гермиона отдалились ото всех, он — по собственному желанию, она — вынужденно. Колено саднило, да и сама она устала, хотя шли они всего минут сорок пять, и втайне хотелось, чтобы сливочное пиво в ее рюкзачке превратилось в воду. В любом случае, оправдание у Гермионы было. А у Драко?

Через некоторое время Малфой вновь показался из-за деревьев, а еще через десять минут встал перед Гермионой, прислонившись к дереву. Девушка была рада, наконец, кого-нибудь увидеть, даже если этим «кем-то» был Малфой. Неужели остальные забыли о ней? Она села на поваленное дерево, а Малфой сказал:

— Мы, кстати, идем не в ту сторону, ты в курсе?

Она взглянула на него:

— Замок на севере отсюда, и мы идем на север.

— Нет, замок на северо-востоке, а мы уже довольно долго идем в противоположную сторону, — заспорил он.

— Ты-то откуда знаешь?

— Просто знаю. Я же не идиот, в отличие от Долгопупса, — раздраженно ответил он.

— Невилл не идиот! — кинулась она защищать друга.

— Он идиот, как и все те, кто слепо его послушал. Я больше не собираюсь идти за ними, как баран.

— Если ты с самого начала знал, что мы идем не туда, почему же сразу не сказал? — резонно поинтересовалась Гермиона.

— А кто бы меня послушал? — Он пожал плечами.

— Да я просто говорю, что…

— Да ты вообще много говоришь, — перебил Драко.

Почти сразу же она услышала, как Невилл зовет ее по имени.

— А вот и идиот, — пробурчал себе под нос Драко, но так, чтобы Гермиона услышала.

— Мы волновались, не знали, куда ты делась, — подбежал к ней Невилл.

— Невилл, а ты уверен, что мы идем в правильном направлении? — осторожно начала Гермиона.

— Ну, точно — нет, но я думаю, мы на верном пути, — ответил тот.

Драко перебил его:

— Слушай, Долгопупс, мы сошли с пути. Нужно идти прямо, а не налево, и по холму, а не в обход! — Для большего эффекта он указал на дорогу, ведущую прямо, а не на ту, налево, откуда только что вернулся Невилл.

— Нет, надо идти налево. Пошли, Гермиона, — упрямо повторил Невилл, помогая ей встать.

— Отлично, но я пойду по этой дороге. Увидимся часа через четыре, когда вы доберетесь до замка. — Драко демонстративно зевнул.

— Невилл, ты точно уверен? — тихо спросила Гермиона.

— Я думаю, нам надо держаться вместе, но если ему охота шляться по лесу в одиночку, пускай. Пошли. — Казалось, Невилла встревожил вопрос Гермионы.

Она встала, но все же спросила:

— Может, есть смысл пойти за Малфоем?

— Нет. — Невилл тряхнул головой. — То есть, в чем-то он прав, замок действительно находится за этими холмами, но идти там трудно и опасно, а по этой дороге — проще и легче. Ты по этой-то еле ползешь…

Гермионе нравился Невилл, она никогда намеренно не хотела его обидеть, но тот ее явно недооценивал. Она провела бóльшую часть года в лесах с Гарри и Роном. Они прошли много миль и по более ухабистым дорогам, чем эта. Она справится.

Итак, девушка стояла, как говорится на распутье. Идти налево по прямой и узкой безопасной дороге? Пойти за большинством, неважно, в какую сторону, даже если шли они не совсем правильно? Или же, напротив, отправиться прямо, неизвестно куда, по каменистой и неровной дороге, куда никто не решился пойти? Пойти за тем, кто был уверен в своей правоте, но с большей вероятностью мог причинить ей вред?

Гермиона приняла решение.

— Невилл, я пойду туда. — И она указала прямо: белокурая макушка Драко уже едва виднелась, и Гермионе показалось, что она его никогда не догонит.

Она пошла было по тропинке, но Невилл забежал вперед нее и сказал:

— Ну, пожалуйста, Гермиона, идем с нами, я же обещал Гарри и Рону за тобой присматривать!

Она удивилась.

— Невилл, это очень мило, но я способна за себя постоять, и Гарри с Роном это знают. Мне кажется, что эта дорога — правильная, а мои догадки обычно бывают верны. Прости. — С этими словами она оставила друга позади, не зная, что ждет ее дальше.

Минут через десять Гермиона успела пожалеть о своем решении. Тропинка была каменистой и крутой, и Малфоя не было видно. Обычно эта мысль радовала, но сейчас от нее становилось страшно. Что же она наделала? Может, еще не поздно повернуть обратно и разыскать остальных? Она решила так и поступить и уже заспешила обратно по дороге, но тут услышала за спиной голос:

— Грейнджер, ты идешь или нет? Я тут уже сто лет торчу!

Это был Малфой.