Ученик чародея (джен)

Хогвартс

1

Гарри всегда нравилось приходить в кабинет директора. Всё в нём казалось оплотом покоя среди бурного житейского моря и школьной суеты: и книги, и непонятного назначения приборы, и феникс Фоукс, курлыкающий на своей жёрдочке. Тем горше Гарри было думать, что он сидит в этом кресле в последний раз, что больше никогда мудрый директор не предложит чаю с лимонными дольками…

— Не стоит так волноваться, мой мальчик, — сказал профессор Дамблдор, сцепив пальцы в замок, и посмотрел на своего любимого ученика. — Я полагаю, у тебя будет возможность заглянуть ко мне, когда у тебя выдастся свободная минутка…

— Да, сэр, — кивнул Гарри, прихлёбывая ароматный чай, и подумал, что неизвестно ещё, к кому он попадёт в ученики. Рон рассказывал, что наставник Фреда выматывает его так, что у него зачастую даже нет времени встретиться с близнецом.

— Я пригласил тебя для важного разговора, Гарри, — заговорил директор, внимательно глядя на юношу. — Завтра — выпускной бал, и, как ты знаешь, завтра ты попадёшь на три года в обучение ко взрослому магу…

Поттер заёрзал в кресле, и это не укрылось от профессора Дамблдора.

— Тебя что-то тревожит, мой мальчик?

— Да, сэр, — признался Гарри и поставил чашку на блюдце. — Я очень волнуюсь…

— Ах, Гарри, — вздохнул Дамблдор. — Мне понятно твоё волнение. Ты вступаешь во взрослую жизнь, а это нелегко, особенно на первых порах.

— Профессор, — спросил юноша с бьющимся сердцем. — Как вы думаете, кто меня возьмёт?

Вместо ответа директор поднялся, подошёл к окну и стал глядеть на виднеющийся вдали Запретный лес. Когда Гарри уже отчаялся услышать ответ, Дамблдор наконец заговорил.

— Ты должен знать, мой мальчик: то, что случится завтра, напрямую зависит от событий, которые произошли много-много лет назад… — произнёс он. — Я ведь уже рассказывал тебе, что Волдеморт убил твоих родителей, когда тебе был всего лишь годик. Бедные Джеймс и Лили…

Гарри, не зная, что делать, схватил чашку и стиснул её в ладонях. Он знал, что сейчас скажет директор, тот говорил это много раз, но теперь, как он предчувствовал, должно было быть что-то ещё.

— Я воспользовался всей своей силой и влиянием, чтобы укрыть тебя у твоих родственников. Там ты был в безопасности: тебя защищала магия, созданная с помощью жертвы Лили… К несчастью, мне пришлось поступиться долей твоего благополучия, но зато я был твёрдо уверен, что, пока Волдеморт правдами и неправдами рвётся к власти, тебе ничто не угрожает.

Гарри хмыкнул, вспоминая тычки Дадли, которые доставались ему каждое лето, и полуголодное существование в чулане под лестницей, но он уже давно согласился с доводами директора. Судя по тому, что говорили про Волдеморта, он мог шутя убить взрослого мага и не заметить, так что ему какой-то мальчишка? Гарри предпочитал быть живым. Пока что.

— Итак, ты явился в Хогвартс и попал в Гриффиндор, — продолжал Дамблдор, по-прежнему стоя у окна. Заходящее за лесом солнце освещало его фигуру и придавало ему ещё больше величия. — Ты учился не слишком хорошо, но и не слишком плохо, в общем — приемлемо. Хотя мог бы лучше, правда, Гарри?

Директор обернулся к зардевшемуся студенту, но почти тут же снова обратил свой взгляд на пейзаж за окном.

— Да, Гарри, я берёг тебя, как мог, но я прекрасно понимал, что за стенами школы ты окажешься беззащитен. Поэтому я старался готовить тебя к тяготам жизненного пути, по сравнению с которыми даже самая трудная контрольная кажется сущим пустяком…

Поттер навострил уши. Никогда раньше Дамблдор не оценивал и не обозначал истинную цель периодически случающихся задушевных бесед с ним, а это значило, что подводится своеобразный итог всем этим семи годам, что Гарри учился в Хогвартсе.

— Ты знаешь, Гарри, что магический мир переживает не лучшие времена. Когда-то магическая Британия была сильна, но последние годы всё изменили. Признаюсь сразу, я недооценил Волдеморта, ещё когда он был учеником, таким же юным, как и ты. Это была непростительная ошибка, и ты видишь, к чему она привела…

Плечи Дамблдора сгорбились, и Гарри замер в кресле, вертя бесполезную чашку. Было прекрасно видно, что могущественный директор школы чародейства и волшебства на самом деле всего лишь усталый старик, который с трудом тащит свой груз ответственности за других, — и так хотелось ему помочь…

Дамблдор отвернулся от окна, шаркающей походкой подошёл к столу, сел напротив Гарри, и юноша выдержал его ясный взгляд, пытаясь показать, что не боится трудностей. Директор налил себе чаю в крохотную чашечку, потянулся к лимонным долькам.

— Угощайся, Гарри, и прости мне моё брюзжание… — вздохнул он. — Я думал о том, куда может всё зайти, если Волдеморта не остановить…

— Может быть ещё хуже?

— Может, — Дамблдор не отпил, поставил свою чашку обратно. — Говорят, что Волдеморт не человек, и кто знает, что может прийти в его безумную голову. Сейчас он вертит Фаджем как хочет. Что будет завтра — я не могу сказать. Если учесть, что Волдеморт увлекается тёмными ритуалами…

Сухая рука директора приподнялась и тут же опустилась в безвольном жесте.

— Сейчас магглорожденные студенты живут в отдельных комнатах и посещают специальные курсы по изучению традиций магического мира. С подачи Волдеморта считается, что они якобы не полноправные владельцы магии, а только заимствуют её у чистокровных, и за это должны работать на их благо. Если Волдеморт вдруг решит, что… впрочем, не будем о грустном, — директор слабо улыбнулся. — Настало время посвятить тебя в тайну, Гарри.

— В тайну?

Юноша сел на стуле прямо, неотрывно глядя на Дамблдора.

— Ты уже взрослый, и поэтому, я надеюсь, ты не выболтаешь её в запале кому-нибудь вроде Теодора Нотта.

Директор выдержал томительную паузу. Последний солнечный блик погас на боку серебристого шара у него на столе, и тут же сами собой зажглись свечи в канделябрах. Дамблдор словно не заметил этого; его глаза были закрыты и веки слегка подрагивали. Казалось, он обдумывает, в какую именно форму облечь тайну, которую он собирается сообщить. Гарри от нетерпения заёрзал на стуле, покашлял.

— Видишь ли, мой мальчик… Не только мы с тобой недовольны тем, что творит Волдеморт. В Англии есть много волшебников, честных и добрых, которые с радостью сбросили бы гнёт его власти.

Гарри подался вперёд.

— Ещё до твоего рождения был создан так называемый Орден Феникса…

Гарри непроизвольно оглянулся на дремлющего Фоукса.

— Да, именно этого феникса, — тихо засмеялся Дамблдор. — Ты же знаешь, что феникс — бессмертное существо: сгорает, но возрождается вновь. Когда я придумывал название для Ордена, я думал о том же…

— Вы придумывали?..

Глаза старого волшебника открылись.

— Да, Гарри, — неожиданно сурово сказал он. — Основатель Ордена Феникса — я.

— О!

— Твои мама и папа тоже состояли в Ордене, — продолжил Дамблдор. — Мы сражались против Пожирателей Смерти — тех самых людей, которые были верны Волдеморту тогда и верны сейчас, только надели маски приличных членов общества… К счастью, террор длился всего несколько лет: Тёмный Лорд, как они его называют в своём кругу, решил, что ему больше по вкусу не запугивания, а настоящая политика. Если то, что он вытворяет, можно так назвать…

Гарри почувствовал, как его перекосило от ненависти. Оказывается, против Волдеморта не выстояла целая организация!

— Орден не распался, Гарри, — как будто прочитав его мысли, произнёс директор. — Остались ещё волшебники, которые, не задумываясь, придут на мой зов. Но их мало, мы слишком слабы…

— Так вы хотите, чтобы я тоже вступил в Орден? — догадался Гарри.

— Нет, мой мальчик, — возразил директор. — Ты не понимаешь: станешь ты или не станешь членом Ордена — это неважно. Важно то, как ты себя покажешь, когда выйдешь из Хогвартса…

Гарри сжал подлокотники кресла.

— Скажи, мой мальчик, ты хотел бы отомстить?

— Конечно! — выпалил тот, привстав. — Вы же столько мне рассказывали о том, как Волдеморт убил моих родителей — подло и недостойно!

— Именно, Гарри, именно. Ты должен знать, что смерть Джеймса и Лили глубоко потрясла орденцев. Твои родители храбро противостояли этому чудовищу, но на много лет мы оказались перед ним бессильны. — Глаза волшебника вдруг сверкнули холодным живым огнём. — Пока не вырос ты.

— Я? — запнулся Гарри. — То есть я…

— За тобой пойдут, мой мальчик. Ты — символ борьбы. О Мерлин, как это тяжело… — Дамблдор поднёс руку к лицу, словно пытаясь избавиться от невидимой тяжести. — Я думаю, что тебя возьмёт Кингсли Шеклболт. Он работает в аврорате и состоит в Ордене Феникса. Тебя не оставят, Гарри, ты не одинок в своём горе… Но сейчас слушай внимательно. Волдеморт — опасный противник. Его нельзя победить в честном поединке, выход один — подобраться поближе и нанести удар!

Сухие пальцы Дамблдора сжались в кулак.

— И вы верите, что у меня получится?! — поразился Гарри, не зная, спит он или бодрствует. Чтобы он победил Волдеморта, это чудовище…

— Да, Гарри, верю. Потому что ты достойный сын своих родителей…

Директор снова устало прикрыл глаза.

— Не торопись, времени у тебя достаточно. Освоишься на новом месте — приходи ко мне. Я понимаю, тебе нужен человек, с которым можно было бы поделиться тем, что на душе…

— Спасибо, профессор, — засмущался Гарри. — Вы мне так помогаете!

— Это мой долг, мальчик мой. Если уж я не смог спасти Джеймса и Лили. — Дамблдор снова как будто поник. — Теперь ты понимаешь, какая лежит на тебе ответственность? Только ты можешь помочь вернуть былые времена, когда магглорожденных принимали с радостью, а не издевались над ними…

Гарри представил, как бы это было здорово. Тогда люди вроде Гермионы Грейнджер могли бы спокойно учиться, а не расстраиваться из-за постоянных оскорблений Нотта и ему подобных. В мире не было бы этой постоянной малопонятной, но оттого не менее опасной угрозы с именем Волдеморт…

— Помни, Гарри, всё зависит от тебя, — в последний раз вздохнул Дамблдор и вдруг выпрямился, снова превращаясь в весёлого чудаковатого волшебника. — А теперь иди. Тебе нужно подготовиться к завтрашнему дню. Прости, что задержал так надолго… Надеюсь, не нужно напоминать тебе, чтобы ты не делился сказанным с друзьями? Слишком велика может быть цена твоей несдержанности.

— Да, сэр, я всё понимаю… — Гарри поставил чашку на стол, поднялся и неловко попрощался.

Тайна ощутимо давила на плечи, когда он стоял на движущейся лестнице, ожидая, пока она отвезёт его вниз. Коридоры были пусты: почти все ученики предпочли провести тёплый июньский вечер на улице, и даже подступающие сумерки не смогли загнать их обратно в замок. Гарри шёл медленно, словно прощаясь с Хогвартсом. Завтра он перестанет быть студентом, станет учеником взрослого мага, который будет учить его всему, что знает сам. Завтра на его плечи окончательно ляжет ответственность за будущее страны.

«Утро вечера мудренее», — рассудил Гарри и отправился искать друзей.

2

Отменить разделение на факультеты Волдеморту не удалось: Дамблдор стоял до последнего, и пришлось уступить вековой традиции. Но с самого первого дня студентов делили на магглорожденных, полукровок и чистокровных. Слизерин кичился чистотой крови, и неизвестно, на что пришлось пойти директору, чтобы убедить Распределительную Шляпу не отправлять туда тех детей, для кого обучение на факультете серебристо-зелёных неминуемо превратилось бы в семь лет ада. На что способны дети, чувствуя свою безнаказанность, Гарри примерно себе представлял, поэтому поражался мудрости Дамблдора. На остальных трёх факультетах «маггловоспитанных», как предлагалось говорить из соображений политкорректности — точнее, её видимости — хватало. В потоке Гарри — едва ли не половина. Его лучшими друзьями были магглорожденная Гермиона Грейнджер и чистокровный Рональд Уизли, и, думая о них, Гарри не склонен был полагать, что чистокровные чем-то превосходят остальных волшебников. Скорее, даже наоборот. Гермиона училась на «отлично» — сначала потому, что не могла по-другому, потом — чтобы из последних сил бессонными ночами над книгами и днём на занятиях раз за разом доказывать себе и окружающим несостоятельность убеждений Волдеморта. А Рон был тем ещё разгильдяем, несмотря на свой особый статус, однако это не мешало ему горячо защищать честь подруги в стычках с Ноттом и его компанией. Хорошо ещё, Волдеморт не догадался запретить грязнокровкам, как выражались слизеринцы, дышать одним воздухом с «настоящими» волшебниками. Впрочем, как Гарри было известно, семью Уизли всё равно считали предателями крови, и общаться с Гермионой Рону никто не запрещал.

Неплохие отношения у Гарри сложились с Невиллом Лонгботтомом, неловким увальнем, который в той войне шестнадцать лет назад тоже потерял родителей и которого воспитывала бабушка по отцу, воинственная дама Августа Лонгботтом. Сестра Рона, Джинни, и её подруга с Райвенкло, чудаковатая девочка Луна Лавгуд, тоже были им верными друзьями, несмотря на то, что учились курсом младше. Дин Томас и Симус Финниган дружили между собой, Парвати Патил и Лаванда Браун с первого курса всегда были неразлучными подружками, да и вообще, положа руку на сердце, Гарри не мог сказать, что в его параллели недостаток приятных и честных ребят и девчонок. Исключая, конечно, Слизерин.

Компания там подобралась такая, что оставалось только обороняться. Заводилой был нахальный, мерзкий Тео Нотт, ему подчинялись Блейз Забини, Винсент Крэбб и Грегори Гойл. Именно подчинялись, ни о какой дружбе не могло быть и речи в этом змеюшнике, где люди оценивались по длине родословной и толщине кошелька. Их родители после воцарения Волдеморта заняли тёплые местечки в Министерстве, и, по мнению Дамблдора, это о чём-то да говорило. Под стать им были и девушки: Миллисента Буллстроуд, редкостная уродина, которой вряд ли бы помогли деньги и родословная; холодная, холёная Панси Паркинсон и надменная Дафна Гринграсс. И был ещё Драко Малфой, бледная рыбина с непроницаемым лицом и невыразительным взглядом, — чистокровнее всех своих сокурсников вместе взятых, но при этом семь лет державшийся особняком.

И если декан Грифиндора Минерва МакГонагалл ещё как-то пыталась защитить — после разговора с Дамблдором Гарри понимал это! — идеалы прошлого, то декану Слизерина, почтенному Горацию Слизнорту, было попросту всё равно, что творят его подопечные.

А проклятием школы была отвратительная преподавательница ЗОТИ, ставленница Министерства, то есть самого Волдеморта, Долорес Амбридж. Год за годом она третировала учеников, пытаясь научить их основам магической дуэли, и орала на них своим визгливым голоском. Однажды не выдержал даже невозмутимый, застёгнутый на все пуговицы Драко Малфой: в показательном поединке он выбил палочку у розовой жабы так, что её заклинание попало в неё саму, и вылезший в дырку на платье поросячий хвостик не смог удалить даже профессор Дамблдор. Ссориться с семьёй Малфоев Амбридж было не с руки, но за смех над ней шестеро студентов, в том числе и Гарри, целую ночь провели запертыми в подземелье замка в компании школьных привидений.

— Он нарочно это сделал! — ругался потом Рон. — Знал, что ему ничего не будет!

Жаль было только, что Фред и Джордж отучились два года назад и больше не могли портить кровь кошмарной преподавательнице.

Но теперь война внутри школы для Гарри была закончена. Начиналась война в другом — взрослом — мире.

Он дошёл до берега озера и издали помахал рукой своим друзьям, устроившимся под деревом. Закат пылал на полнеба, знаменуя окончание привычной жизни.