Хроника капитана Себрастиана (джен)

Двухмачтовый парусник осторожно, словно нащупывая курс, пробирался к причалу. Наметанный глаз мгновенно определил бы обводы поджарой шхуны, сошедшей с верфи единорогов. Но развевающееся на флагштоке черно-белое полосатое полотно и носовая фигура в виде застывшей в прыжке полосатой же мантикоры заявляли о реальных владельцах судна едва ли не раньше серебряных букв названия: без сомнения, это «Иппотигр» капитана Себрастиана и его лихих зебр швартовался в грузовом порту Хувра.

— Крепи на кнехты! — разнеслось над пристанью.

Жители портового городка с нерешительным любопытством собирались вокруг. В первом ряду, заворожено глядя на прославленное судно, конечно же, стоял Нэд Фишинг. Палевый земной жеребенок ждал появления пиратов уже почти неделю, с тех самых пор, когда первые слухи зашелестели в тавернах.

Это был шанс бросить унылую жизнь сироты-рыбака. Нэд, прикрыв глаза, планировал, как бы попасть на борт. Ведь он не раз выходил в море на своем стареньком шлюпе, и даже целых два раза попадал в настоящий шторм! Самое время стать юнгой на каком-нибудь огромном паруснике — иначе можно всю жизнь колупаться в лягушатнике Хуврского залива и ставить глупые сети. И — он вздохнул и скосил глаза на свой бок — так и просуществовать без кьютимарки. Парусники заходили в порт довольно часто — и Нэд пытался попасть почти на каждый из них. Сначала он приходил открыто и рассказывал о своем желании присоединиться к команде честно и подробно, но никто из взрослых матросов не хотел воспринимать всерьез пустобокого жеребенка. Почему-то в его призвание и мечту никто не хотел поверить по-настоящему. Неужели это всё только потому, что на его боках еще не появилось ничего, что бы подтвердило талант к дальним морским переходам? Нэд даже несколько раз пытался пробраться на корабль вместе с грузом, но его неизменно находили еще до отхода и со смехом высаживали на берег. Матросы подшучивали беззлобно, но всё равно было очень обидно. А еще над ним посмеивались в артели, хотя после пары первых неудачных попыток он перестал рассказывать о своих планах. Но рыбаки всё равно знали, почему Нэд был в порту в день прихода очередного большого корабля, и, раз вечером он, хмурый, приходил обратно, догадывались о его провалах.

Но в этот раз Нэд примчался в порт в первую очередь потому, что байки о невероятных приключениях команды зебр рассказывали в тавернах при свечах и очень страшным шепотом. Конечно, половина из них была откровенными выдумками скучающих подвыпивших взрослых, но даже и одной сотой части правды хватило бы на то, чтобы жеребенок счел капитана Себрастиана поистине легендарной личностью. Конечно, у Нэда не возникло бы и мысли о том, чтобы как-то проникнуть на борт или тем более открыто попроситься в пиратскую команду, но прошлым вечером в артели рыбаки за ужином ехидно поинтересовались, хватит ли у него смелости, чтобы пойти на штурм такого крепкого орешка. Нэд никак не мог выставить себя трусом, поэтому теперь просто обязан был попытаться, хотя, если уж совсем честно, коленки у него дрожали. Но вместе со страхом было и какое-то пьянящее чувство дерзкого азарта, и желание попробовать поймать удачу за хвост.

Капитан Себрастиан тем временем сошел на берег, окинул толпу на пристани цепким взглядом и, приметив кого-то, направился в сторону складов. Нэд, затаив дыхание, подобрался поближе. Капитан был в точности таким, каким его описывали в тавернах — в длинном черном плаще с серебряной отделкой и капюшоном, сейчас небрежно откинутым назад, с ехидной ухмылкой на морде и взглядом, который, казалось, проникал в самую душу.

— Да, капитан, конечно, капитан! Всё уже готово, погрузят ну просто крайний срок через пару часов, — Нэд узнал обладателя этого голоса — это был бригадир грузчиков, он часто приходил в рыболовную артель, чтобы переговорить с кем-то из взрослых.

Капитан Себрастиан кивнул, и в такт этому движению в ухе слегка качнулась массивная жемчужная серьга.

Груз! Вот это да! Грозные пираты-зебры собирали дань прямо с родного скучного Хувра! И притом немалую — Нэд своими глазами видел на складах большие ящики с яблоками, морковкой и рыбой. Он взволнованно приплясывал на месте, представляя, как вечером небрежно расскажет о том, что видел в порту. Нужно было внимательно понаблюдать за происходящим, чтобы всё-всё выглядело совершенно достоверно и рыбаки не сочли его рассказ просто глупой жеребячьей выдумкой.

— Вольно, парни! Прошвырнитесь пока. Отходим с вечерним отливом. Гореб! Гореб, матрас ты полосатый! — одноглазый боцман перегнулся через фальшборт. — Возьмешь Мбици — и никаких красоток, пока не сдадите вахту!

Нэд разочарованно застонал. Глупо было бы думать, будто капитан пиратов позабудет выставить охрану! Впрочем, попробовать попасть на борт всё равно стоило: как раз и зеваки потихоньку расходились по своим делам, и шумная полосатая команда разбегалась по порту Хувра. Даже их капитана уже нигде не было видно — ну точь-в-точь призрак из легенды! Конечно, еще были те охранники на вахте, но ведь нужно просто попробовать? Или нет? Нэд задумчиво потрогал швартов, тянущийся от кормы шхуны к чугунному кнехту причала.

— Эй, Гореб! Гор! Да чего ты колупаешься, дуй сюда! Глянь, пацан по швартову лезет. Третий раз уже. Спорим, на пятый — долезет до середины? — вахтенный с неподдельным любопытством глядел на жеребенка, который был настолько поглощен своим делом, что совершенно не заметил, что охрана корабля уже давно наблюдает за ним.

— Эй, парень! Что-т ты дохлик какой-то! Мало каши ешь, наверно! Ну куда копыто тянешь — там ж наросты, не видишь, что ли! Эх, сорвался! А я уж думал, не поставить ли на него, — Гореб с азартом присоединился к Мбици.

Нэд удрученно выбрался на причал и отряхнулся. Сил на новую попытку совсем не осталось. Да еще эти противные пираты вовсю потешаются там, на недосягаемой корме! Им-то хорошо, они уже в команде вон, а он… Нэд обиженно всхлипнул. Кажется, зря он решил всерьез пытаться попасть на палубу «Иппотигра».

— Пацан! Эй, дохлик! — Нэд сердито задрал голову, размышляя, можно ли погрозить головорезам копытом и при этом остаться в живых. — У нас вообще-то сходни есть, только они подальше чуток. На пару шагов.

Нэд фыркнул. Впрочем, его же, вроде как, пригласили?.. Высоко задрав нос, он бодро зашагал по трапу навстречу своей судьбе. Судьба в этот раз избрала своими посланцами двух ухмылявшихся пиратов, которые стояли наверху, небрежно прислонившись к борту, и наблюдали за жеребенком. Он же с каждым шагом терял решимость, и только злость на наглых зебр еще заставляла упрямо переставлять ноги, и он шел, теперь уже глядя на доски трапа и сжимая зубы. Наконец, ступив на палубу легендарного судна, Нэд заставил себя посмотреть в глаза тем, кто его «пригласил». Пираты, явно скучавшие на вахте, вопросительно посмотрели на него в ответ. Нэд облизнул соленые от морской воды губы и, постаравшись изобразить на морде уверенную, даже нахальную ухмылку, пролепетал:

— Здрасте… Вот, я пришел!

— И зачем, позволь узнать? — флегматично отозвался одноглазый боцман, вынув трубку изо рта. Кажется, это его капитан назвал Горебом.

— А вдруг вам очень не хватает юнги в команде! — стараясь унять бешено колотящееся сердце, с вызовом ответил жеребенок.

— Обычно канаты задницей у нас полирует Мбици, — басовито расхохотался Гореб, кивнув на своего напарника по вахте. — Но, возможно, ему бы пригодился шустрый помощник, что скажешь, а, Мбици?

— Скажу, что ты — старый матрас, и шутки у тебя такие же плоские! — демонстративно обиделся тот. — Да и потом, зачем нам полированные канаты? Лучше бы палубу кто отполировал, честное полосатое, а то вечно кэп придирается!

— А я могу! — гораздо смелее отозвался Нэд, разом воодушевившись. — Я вообще очень много чего умею делать! Я уже давно сам в море хожу, один. И за лодкой слежу, и рыбу ловить умею, и палубу тоже драить могу, честно-честно!

— Швабра и ведро — вон там.

Нэд, едва не подпрыгнув от радости, принялся за дело. Пираты или не пираты, но, по крайней мере, зебры сами позвали его на палубу, не прогнали, да еще и дали такую отличную возможность показать капитану, когда тот вернется, что Нэд Фишинг — не какой-нибудь малыш-неумеха, а очень серьезный будущий матрос. К тому же драить палубу «Иппотигра» — это же совсем не то, что полоскать пайолы старенького артельного шлюпа. Мбици, правда, первые полчаса пытался шутить и цепляться к жеребенку, но, поймав задумчивый взгляд Гореба, отошел на корму и ограничился наблюдением. Хотя Нэд едва ли обращал внимание на «замечания» вахтенного, он старательно натирал шваброй золотистые доски. Ему даже казалось, что он вот-вот увидит свое отражение. И самому капитану Себрастиану, когда он вернется, будет нечего возразить против того, чтобы принять Нэда в команду. Надо только почаще менять воду, не хватало еще растереть песок и грязь, раз капитан такой придирчивый.

— Знаешь, дохлик, я бы на твоем месте выплескивал с правого борта. Ну, или хотя бы убеждался, что там, внизу, не идет никакой неудачник.

— Да кому придет в голову бродить здесь в такое время? — беззаботно отмахнулся Нэд, привязывая к ведру веревку, чтобы набрать чистой воды. Ну, настолько чистой, насколько это вообще было возможно здесь, в порту Хувра. Гореб выпустил колечко сизого дыма и не ответил.

Себрастиан возвращался к месту стоянки в приподнятом настроении. Как минимум, у трапа не наблюдалось орущих друг на друга красоток, выяснявших, кого из них Мбици первой позвал на свиданку. Значит, Гореб все-таки сумел уследить за полосатым ураганом, и на судне должен быть порядок. Насвистывая какой-то привязавшийся мотив, капитан направился к сходням.

Нэд услышал мелодичный свист как раз тогда, когда выплеснул очередное ведро грязной воды за борт. На секунду воцарилась тишина, сменившаяся заковыристой бранью. Некто там, на пристани внизу, красиво складывал знакомые и незнакомые слова в красочный и яркий текст. Закончилась тирада почему-то словом «Мбици». Вахтенный, насторожившись, мельком глянул за борт, нервно хихикнул что-то вроде:

— О, а вот и капитан вернулся, пойду-ка я проверю, как там груз закрепили… — и поспешил скрыться в трюме.

Нэд испуганно замер на палубе и попытался спрятаться за шваброй. Кажется, его мечтам не суждено было сбыться. И хорошо еще, если ему вообще удастся выбраться с пиратской шхуны живым и невредимым…

— Где этот ходячий труп?! — словно в подтверждение самых мрачных мыслей Нэда заорал капитан, едва успев взбежать по трапу на борт «Иппотигра».

Боцман невозмутимо докурил, окинул мокрого, тяжело дышащего от гнева Себрастиана долгим взглядом и, выбив пепел, спокойно указал трубкой на замершего и съежившегося от страха жеребенка. Тот сглотнул, когда капитан посмотрел в его сторону, но Себрастиан, казалось, даже не заметил его, ища взглядом кого-то другого.

— Он любезно решил избавить меня от хлопот и выбросился за борт сам? — чуть спокойнее произнес капитан. Боцман явственно поперхнулся.

— Вообще-то, капитан, я тут вовсе ни при чем! — обиженно донеслось из трюма. — Я тут, между прочим, груз проверял, капитан. Вот!

— А я-то было обрадовался! — язвительно отозвался Себрастиан. — Вылези на свет, чучело, и расскажи подробнее, ни при чем ты у нас оказался на этот раз.

— Откуда я знаю, если я был в трюме? — вовремя сообразил вахтенный, но все же вышел на палубу. — Но ты так вопил, что явно не кружку сидра выдашь мне сейчас. Оу… а мы ведь тебе говорили, дохлик, смотри, куда помои плещешь! — с самым искренним укором произнес Мбици, посмотрев на Нэда и покачав головой.

Себрастиан тоже повернулся, наконец заметив, что на палубе был кто-то еще. Палевый земной жеребенок, явно побледневший, смотрел на мокрого капитана зебр и, кажется, был готов к самым страшным карам за свой проступок. Значит, это он устроил этот своеобразный салют сегодня. Себрастиан вздохнул — пора бы было уже привыкнуть к тому, что будни на этой несчастной шхуне бывают только полосатыми.

— Мбици, ты, конечно, много чего творил на вахте со скуки на моей памяти, но где ты умудрился здесь, в Хувре, купить раба, вот так запросто согласного драить палубу? Еще и так быстро, меня не было всего пару часов.

— Обижаешь, кэп! Я с палубы ни единым копытом не сходил! Он сам к нам залез.

— Эй! — жеребенок возмущенно топнул копытом. — Это же ты меня позвал!

— Я?! — Себрастиан легко уловил в голосе Мбици веселую наигранность. Но жеребенок, не знавший полосатого вахтенного так же хорошо, кажется, обиделся.

Так что вот уже пару минут капитан, тщательно пряча улыбку, наблюдал, как еще недавно трясущийся от страха жеребенок воинственно доказывает свою правоту, все еще трясясь, но теперь уже от гнева. Мбици со смехом отнекивался и прятался за капитана и боцмана от обличающее указывающего на него копытца. Когда все возможные аргументы были исчерпаны, на несколько мгновений повисла тишина. Жеребенок стоял, переводя взгляд с одного взрослого на другого, и изо всех сил сдерживал злые слезы, стоящие в глазах.

— Я — облил капитана из ведра, да! Но я не залезал на корабль, меня пригласили, вот! И за это я отвечать не стану!

— Малыш, поверь, это не самое худшее приветствие, которое я получал в своей жизни, — усмехнулся капитан. — Хотя не могу сказать, чтобы оно было оригинальным. Вот этот вот самый матрас уже однажды облил меня из ведра.

— Эй, не считается, я в это время был наверху, на марсовой площадке! — перебил его Мбици.

— Я так и не спросил тебя тогда, что ты делал там с ведром грязной воды? — поинтересовался Себрастиан.

— Как это — «что»? Палубу драил! — невозмутимо отпарировал вахтенный.

— На марсе?..

— Там тоже есть палуба, — философски ответил Мбици.

Себрастиан вздохнул. Переспорить вахтенного — это что-то сродни искусству, к которому у него, похоже, не было особого таланта. Обычно в таких случаях очень выручал Гореб, но сегодня он явно целиком и полностью был на стороне Мбици. По крайней мере, Себрастиан был абсолютно уверен, что без сговора с боцманом этот странный жеребенок не мог бы появиться на «Иппотигре».

— Я все равно не припоминаю разрешения водить на судно гостей. Даже мастеров ведра и швабры. Даже будущих мастеров, — капитан отметил отсутствие кьютимарки.

— Не совсем. Ты только велел, кэп — никаких красоток на вахте. Вот, самый что ни на есть не красавчик! — Гореб хлопнул надувшегося жеребенка хвостом по спине. — Сказал, в море сам ходит. Юнгой на «Иппотигр» хочет. Говорит, море знает, как свой родной… этот, как бишь его там, Хувр.

— Да он, небось, как только зыбь пойдет, тут же назад запросится! — хихикнул кто-то из возвращавшейся на борт команды и напрямую озвучил то, что так изящно обыграл в своих словах Себрастиан, — У него ж даже метки нет, на кой нам молокососы?

— Угу, да потом еще огрести проблем от его разъяренной мамаши? Вот уж самое необходимое, — поддакнул другой голос.

Нэд сердито топнул копытом. Решалась его судьба, и если его и в этот раз не возьмут на корабль, когда он уже почти что вышел в открытое море — да там не только рыболовная артель, там весь Хувр помрет со смеху! И ему даже вдруг стало почти неважно, что «Иппотигр» — это легенда, о которой он мог разве что мечтать. Здесь и сейчас он стоял на палубе этой «легенды», и ни один пони в мире не смог бы выпроводить его отсюда. Да и зебрам тоже нельзя было позволить оставить его на берегу. Надо было срочно сказать что-нибудь весомое…

— Да если хотите знать, я один во-о-от в такой шторм ходил! Да-да! И никто меня в артели не хватится… я сирота.

Себрастиан усмехнулся, рассматривая угловатого худого подростка с упрямо горящими глазами.

— Ну, раз во-о-от в такой… Ладно уж. Посмотрим, чего ты стоишь, голозадый. Как там, говоришь, тебя зовут?

— Нэд Фишинг, капитан!

— Лёгкое имя. Ну а раз уж это ты его столь любезно пригласил, Мбици, вот ты за него и отвечай. Да, пожалуй, в твою вахту он и заступит завтра. А пока что — покажешь голозадому… то есть, юнге, корабль. А вы все чего уставились? А ну, живо вылавливать остальных из кабаков, и пора уже готовиться к отходу!

Офицер коротко кивнул и без возражений увлек Нэда за собой в кубрик.

— Вот, гляди, — Мбици развернул карту, хотя юнга взглянул на нее лишь мельком — интерьер интересовал его гораздо больше. — Мы пойдем сейчас из твоего Хувра вот сюда, в Юни-Корнуолл. Там сдадим носорогам их хавчик... то есть, отгрузим единорогам еду, заберем побрякушки… эм, погрузим магические артефакты и пойдем в Копытонгаген, снова к зем… ным пони. А там видно будет.

— Это так пираты собирают дань? — восторженно выдохнул Нэд, отвлекшись от попыток увидеть всё-всё, что было в кубрике настоящего, большого, и, несомненно, самого пиратского в мире парусника.

— Пираты? — непонимающе похлопал глазами Мбици.

— Ну, как же! — Нэд с восторгом начал пересказывать всё множество баек про «грозную шайку капитана Себрастиана». Поначалу он было почувствовал себя немного глупо — рассказывать пиратам про их же собственные авантюры, но потом вошел во вкус и решил, что со стороны истории всегда смотрятся совсем по-другому.

— …и тогда капитан приказал сбросить всё золото за борт, потому что иначе… — Нэд осекся, заметив, что тот, о котором он рассказывал уже почти час, стоял, прислонившись к двери. На губах Себрастиана застыла усмешка, больше похожая на оскал, а в темно-синих, почти черных в полумраке кубрика глазах пряталась тщательно скрываемая, мучительная грусть.

— Что же ты? Интересно же послушать, какие именно слухи распускают конкуренты, — выговорил он, глядя куда-то вдаль, сквозь присутствующих. — Хотя вряд ли я услышу много нового. Я и так знаю, что от нашей команды шарахается, как от прокаженных, большая часть дельцов. Видите ли, зебрам доверять нельзя.

Он широкими шагами подошел к столику и, посмотрев Нэду прямо в глаза, жестко сказал:

— Поэтому запомни главное, голозадый. Мы — лучшие на морских просторах пони и единорогов. Мы — с рождения в тельняшках, и «Иппотигр» значит «самая быстрая и надежная доставка любого груза». Но безупречность — вот она, признанья нашего цена. Стоит хоть одному вшивому фермеру пустить слух о нашем провале — и весь наш труд пойдет ко дну, не успеешь даже пискнуть. Усек?

Нэд, ошеломленный неожиданным открытием, коротко кивнул.

На следующее утро, когда воспоминания о резких словах капитана Себрастиана несколько сгладились, Нэд снова был бодр и, не в силах дождаться своей первой вахты, появлялся на корабле то тут, то там, засыпая всякого подвернувшегося множеством вопросов. Капитан наблюдал за ним с мостика и хмурился. Юнга много спорил, часто не слушал ответы на свои же вопросы и в целом создавал больше проблем, чем порядка. Похоже, вчерашняя речь о репутации за ночь совершенно выветрилась у него из головы. Спустившись в свою каюту, Себрастиан бросил взгляд на карту, на которой вчера самолично утвердил курс. Внезапная мысль разгладила складку меж бровей и позволила снова улыбнуться. Выглянув на палубу и заметив одного из матросов, который должен был заступить в вечернюю вахту Мбици, Себрастиан жестом подозвал его поближе и что-то шепнул на ухо.

С очередной сменой вахты тот самый матрос привел Нэда в каюту капитана и, подмигнув обоим, вышел и прикрыл за собой дверь.

— Этим вечером ты впервые будешь нести вахту наравне с матросами, — проговорил капитан. — Я хочу точно знать, кого я взял на борт. Вот тебе карта. Ее ты изучи внимательно, чтоб мог идти самостоятельно.

Нэд едва не подпрыгнул от счастья и, радостно схватив карту, хотел мчаться в кубрик, но окрик капитана остановил его.

— Ты лоцию-то читать умеешь, голозадый?

— Умею! — беззаботно откликнулся Нэд. В конце концов, это же море, что можно нарисовать на карте, кроме воды и прямой линии курса от одного порта до другого?..

— Ну что? — капитан подошел к юнге, беззаботно жевавшему яблоко в кубрике, когда пробило восемь склянок. — Карту изучил?

— Изучил… То есть, да, капитан, изучил, капитан!

— Вот и славно. Чего ждёшь, живо к штурвалу! Держи на маяк, а как по корме оставишь — ложись на створ. Пройдешь знак — разбудишь. Гореб, старый ты матрас, пропустим по сидру? — Себрастиан поманил за собой одноглазого боцмана.

— Эм, Себ, ты, конечно, капитан и всё такое, но ты действительно настолько уверен в юнге? Он… разве он пройдет этот участок в такое время? Такой узкий фарватер… — удивленно шепнул тот.

— Уверен ли я? На все сто, — капитан усмехнулся. — Скажу больше — я сильно удивлюсь, если он его пройдет. Я место выбрал осторожно, пусть ошибется, пока можно.

Нэд, сопя, старательно ворочал штурвал, изредка выкрикивая указания матросам. Вчера он едва смог поверить в то, что его на самом деле возьмут на легендарную шхуну. Но даже в самых сокровенных мечтах он не смел представить себя на капитанском мостике, за штурвалом «Иппотигра». Юнга сжимал губы и щурился, надеясь, что и голос был под стать ситуации — громкий, глубокий, самый-самый настоящий, капитанский. Мбици, отвечавший за матросов на вахте, с усмешкой наблюдал, как команда активно делает вид, что «брасопит фок-лисель на курс зюйд-зюйд-винд» или «поднимает бим-бом-брам-грот». Ну, пускай развлечется парень, капитан-то уж наверняка знает, чего творит.

Резкий толчок прервал ленивые размышления вахтенного. Парусник ткнулся форштевнем в песок и, влекомый сильным ветром, проскользил по отмели еще немного, пока окончательно не увяз в песке и мелкой гальке. Мбици сдержанно выругался — вот же иппопотам неповоротливый, проморгал! Капитан будет не в восторге… вот, кстати, и он вышел из каюты. Вахтенный сглотнул.

— Да вы что ж творите, верблюды наплевательские! — рявкнул Себрастиан.

Мбици уже набрал в грудь воздуха, чтобы принять удар на себя, когда кто-то из команды выкрикнул, глянув за борт:

— На мель вылетели, капитан!

— А то я не заметил, матрасы полосатые! А почему паруса не растравили?!

— Команды не было, капитан! — кто-то снова опередил Мбици, слишком долго придумывавшего оправдания.

— Мбици! — глаза капитана метали молнии. — Что, и взаправду команды не было?!

— Правда, капитан, — тот едва не зажмурился, — но…

— Значит, не было! — перебил его Себрастиан с едва заметной усмешкой и вмиг взлетел на мостик к дрожавшему у штурвала Нэду. — Ты же, голозадый, помнится, сказал, что изучил карту?

Нэд кивнул, искоса посматривая на капитана. Интересно, за такие вещи его выпорют в семь или даже девять хвостов, высадят на необитаемом острове или сразу повесят?..

— Как стаскиваются с мели, хоть знаешь? — все еще суровым, но уже не страшным голосом спросил капитан.

Нэд снова кивнул. Себрастиан продолжал вопросительно глядеть на него, поэтому ничего не оставалось делать, кроме как собрать все силы и шепотом ответить:

— Д-да, капитан… надо дать крен, или сталкивать с воды, или верповать, или максимально сбросить балласт и попробовать снова…

— Ну, поскольку всего балласта у нас и есть, что только груза для единорогов, то у тебя шесть часов, пока мне не пришлось его сбросить и потопить репутацию, — на палубе послышались смешки. — А вы, иппопотамы полосатые, помогать, живо! — резко обернувшись, бросил Себрастиан.

Капитан стоял на мостике и вместе с боцманом наблюдал, как юнга, закусив губу, пытается отгрести на шлюпке подальше от корабля и бросить якорь в воду.

— По-моему, Себ, он сейчас либо пробьет днище, либо лишится ноги… — протянул Гореб.

Себрастиан усмехнулся:

— Давай, подтягивай этого верпователя на борт… Надо признать, за последние три часа мы подвинулись назад. Примерно на полкорпуса этой шлюпки.

Взмыленный, Нэд тяжело поднимался на мостик, словно на эшафот. Капитан, склонив голову набок, смотрел на юнгу, изо всех сил пытаясь сохранить трагичный пафос момента. Гореб, поганец, вовсе смотрел в пол и иногда подрагивал от беззвучного смеха.

— Ну?

Нэд молчал. На кончике носа повисла слезинка.

— Чего стоишь? — суровый голос капитана сулил самые страшные кары. — К штурвалу, живо!

Нэд оторопело уставился на широко улыбавшегося капитана.

— Прилив, — со смехом пояснил тот. — Отходим! Ставить грот, фок! Шевелитесь, вы там, иппопотамы однотонные! А ты по сторонам не глазей, парень. Крепче держи эту дурищу, не давай ей норов показывать и рыскать, — он плотно прижал копытца Нэда к штурвалу. — Видишь, как полезно заранее изучить особенности лоции. По возможности капитан или штурман записывает такие вещи на карте. Ветер ровный, если погода не переменится — будем в Юни-Корнуолле завтра к полудню. Хватит сопли-то на копыто мотать, как видишь, непоправимого тут нет, был в знаниях сокрыт ответ. Вперёд не хвастай, а учись, и более на мель не мчись.

В Юни-Корнуолл «Иппотигр» действительно прибыл по расписанию. Довольный единорог-губернатор наблюдал за разгрузкой товаров.

— Как всегда, минута в минуту, капитан! Ни одного гнилого яблочка! — цепочка левитируемых ящиков направлялась в район складов.

Внезапно ровный строй летящих ящиков дрогнул, и на пристань приземлилась пара пегасов, с трудом удерживавших облако с привязанными к нему контейнерами.

— Грозу с молниями заказывали? — обратился один из них к губернатору.

Тот удивился и качнул головой.

— Как это — нет? Это же Нью-Корнуолл?..

— Нет, уважаемый, это — Юни-Корнуолл. Нью-Корнуолл лежит к северу от Радужного маяка, — видя замешательство на лице губернатора, вмешался Себрастиан. Пегасы выругались.

— Как же вы так сбились с курса? — спросил вездесущий Нэд. — Неужели у вас плохая карта?

— Нет, это у кого-то плохие названия населенных пунктов! — ехидно ответил один из курьеров, поправляя хомут и готовясь к взлету. — Что Юни-Корнуолл, что Нью — разницы-то…

— Бедняги просто никогда не бывали в Зебрике, — шепнул хихикнувшему Нэду Себрастиан, так чтобы пегасы не услышали. — Мало того, что название какого-нибудь там племени Тумба-юмба почти не отличается от Тумпа-вампу, так они еще и кочуют по всей пустыне. Представляешь, каково было бы несчастным курьерам? Да еще и по пустынной жаре, брр. Хорошо, что в торговые дни зебры все равно приходят на побережье. Или хотя бы присылают послов. Кстати о торговых днях, — задумчиво сказал он чуть громче, — надо бы, что ли весточку забросить…

— О, капитан, вы собираетесь в Зебрастан? — оживился губернатор. — Это было бы весьма кстати…

— Не думаю, что направлюсь туда совсем скоро, но мы вполне могли бы это обсудить. Но контракт на Зебрику — это всегда такие риски… — в глазах Себрастиана мелькнул лукавый отблеск.

— Конечно-конечно, — поспешный ответ позабавил капитана. — Я все понимаю, суровая пустыня, ужасный, непредсказуемый климат…

— Непредсказуемый? — обернулись пегасы. — Огромная страна, зависящая от капризов дикой погоды, какой кошмар! Когда ведь мы могли бы…

— Нас вполне устраивает наш климат, — фыркнул Себратиан. — Впрочем, если у кого-то возникнет желание этим заниматься?.. Всё обсуждаемо.

Пегасы быстро пошептались, и один из них деловито сбросил упряжь.

— Новые горизонты — это всегда так интересно, вы ведь согласны, капитан?

— Безусловно, — он усмехнулся в ответ. — Ну что ж, можно и поговорить. Парни, прошвырнитесь пока, мы задержимся на пару склянок. Отходим с отливом. И, Гореб, чтоб больше никаких новых пороховых обезьян! Голозадый, а у тебя сегодня полная свобода действий до отхода. Но если ты опять встретишь меня таким «салютом», как в прошлый раз, я очень разочаруюсь в твоей изобретательности, — Себрастиан подмигнул удивленному Нэду и, хлопнув его хвостом по спине, ушел вслед за пони.