Многоглавая гидра (джен)

Комм-пульт зазвонил в три часа ночи. Майлз проснулся сразу, но ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что же его разбудило. С самого рождения близнецов все звонки перехватывались обслугой особняка, и лишь затем их переключали на Майлза. А в такой час право прямого доступа было только у СБ и императора лично. У Майлза екнуло под ложечкой.

Катерина, лежащая рядом, пошевелилась в постели и сонно пробормотала:

— М-м?

— Не вставай, — посоветовал Майлз, соскальзывая на пол и накидывая на плечи халат. Его жена и в самом деле не стала выбираться из постели, но села, заворачиваясь в простыню. Ее волосы были растрепаны со сна, глаза туманила усталость. Майлз сел за комм-пульт, глубоко вздохнул, чтобы сосредоточиться, и нажал кнопку приема.

Над пластиной соткалось лицо Грегора, напряженное, посеревшее и до крайности мрачное. Он не стал терять время на вступление:

— Только что от пули снайпера в Форгарин-лэнд погиб Форховиц. Пакуй вещи и будь во дворце через полчаса.

Сердце у Майлза провалилось в желудок, но он не стал тратить время на расспросы и ответил коротким: "Да, сир". Изображение свернулось и погасло.

Тридцать секунд из отведенного ему получаса Майлз потратил на то, что тупо пялился в пустое пространство над комм-пультом, где только что светилась императорская физиономия. Впрочем, почти сразу ее сменило изображение Пима:

— Милорд?

— Буди Роика и скажи ему, чтобы он собирал вещи и через десять минут ждал меня у дверей, готовый к поездке. Подготовь машину, и пусть кто-нибудь поднимется сюда за моим багажом. Я должен быть во дворце через... — Майлз покосился на часы в углу комм-пульта, — через двадцать девять минут. Мне еще нужно уладить кое-какие личные дела.

— Да, милорд, — на лице Пима отразилось напряжение, но голос оставался идеально ровным.

Майлз оборвал звонок и развернулся вместе со стулом. Катерина, сидящая на краю кровати, больше не выглядела усталой и сонной. Ее глаза были изумленно распахнуты. Когда их взгляд встретился со взглядом Майлза, он почувствовал, что его немного отпускает.

— Извини, — негромко посетовал он. — Я не знаю, сколько времени займет это дело, но пока оно не будет завершено, я не вернусь. Мне надо попрощаться с близнецами. Можешь остаться здесь и помочь мне собрать вещи?

— Разумеется. И, конечно, ты останешься там до конца. Ты сможешь во время расследования звонить домой?

— Раз в несколько дней, это как минимум. Постараюсь ежедневно, чтобы поболтать с Эйрелом и Хелен — но обещать не могу.

— Знаю. — Она протянула руки, и Майлз взял их в свои, поцеловав оба запястья поочередно. — Значит, на их день рождения ты не успеваешь?

— Наверное, — признался он. — Устрой с ними что-нибудь веселое, а я, когда все закончится, на несколько дней останусь дома.

Она молча кивнула и стиснула его руку. Он позволил Катерине привлечь его ближе, и она склонилась к мужу, легко его поцеловав:

— Будь осторожен, Майлз.

— Буду.

Это было единственное упоминание предстоящей опасности, которые они себе позволили. Майлз кивнул и выпустил ее руки.

Уже выйдя из комнаты, в коридоре он разминулся с одним из слуг, который шел забрать его багаж.

Комната их детей располагалась в двух дверях по коридору от родительской спальни. Ладонный замок открылся по прикосновению Майлза, и он шагнул в детскую под мягкий свет ночника. У стены стояли две новые кровати, купленные близнецам на их второй день рождения и пока еще пустые. Эйрел и Хелен спали, свившись в один клубок в их общей колыбельке. Хелен — еще и засунув большой палец в рот.

Несколько секунд Майлз просто стоял и глядел на них, слишком переполненный эмоциями, чтобы пошевельнуться или даже дышать. Глаза защипало, хотя он толком не понимал, откуда. Надо приходить сюда почаще и любоваться этими сокровенными мгновениями сна. Его дети не вечно будут оставаться младенцами — хотя в некоторые минуты ему казалось, что они никогда не вырастут. "Лови момент". Но, увы, не сейчас.

Он протянул руку в колыбельку и коснулся завитка рыжих волос.

— Хелен, — тихонько позвал он. — Хелен, лапушка, проснись.

Она завозилась, разбуженная прикосновением, заморгала и издала тихий звук, похожий на скулеж.

— Хе-елен, — повторил он снова, и девочка повернулась на голос, переходя от сонной растерянности к неуверенному узнаванию.

— Папа?

Стоило ей пошевелиться, и, разумеется, проснулся Эйрел, который миновал путь от сна к бодрствованию быстрее и энергичнее сестры. Он вскочил в колыбельке, уцепился за бортик, чтобы встать, и жизнерадостно заявил:

— Привет! Попрыгаем, пап?

— Еще не утро, — тихо и успокаивающе объяснил ему Майлз. — Мне надо ехать на работу. А перед этим я хочу попрощаться с вами.

— Прыгать! — потребовал Эйрел. — Прыгать-прыгать-прыгать!

Майлз наклонился, чтобы поднять из колыбельки Хелен, которая уже становилась для него тяжеловата, и ненадолго прижался щекой к темноволосой макушке Эйрела.

— У нас сейчас нет времени играть в прыжки. Извини. Я вас обоих очень люблю.

Пальчики Хелен, обвившиеся вокруг его шеи, были теплыми и липкими. А мягкие волосы Эйрела пахли шампунем, купленным Катериной лично.

— Сказку, пап? — попросила Хелен.

— Прыгать! — вмешался Эйрел.

Майлз сверился с хроно.

— Ладно, — сдался он. — Один прыжок. Потом короткую сказку. И в кровать.

— Два прыжка! — настаивал Эйрел.

— Хорошо, два.

— Три!

— Два, — твердым голосом отрезал Майлз.

Эйрел задрал голову, глядя на отца. Майлз опустил дочку на пол и потянулся за сыном, тут же радостно вцепившимся в его руки. Рывок, поворот, и вот тот уже стоит на стуле.

— Один... — начал считать Майлз, — два... три...

— ПРЫГ! — завопил Эйрел, когда папа подкинул его наверх (и при этом виновато подумал, что Катерина наверняка не одобрит таких привычек в три часа ночи). Он приземлился на стул. Сестренка завороженно смотрела на него, снова засунув палец в рот.

— Раз, два, три... — и снова Эйрел подлетел в воздух, возбужденно и радостно хохоча.

После этого настал через ужасно короткой сказки, которую Майлз рассказал, усадив детей на колени и крепко их обнимая. Крошечный кусочек счастья, который не мог растянуться навечно, как бы сильно он этого ни хотел. Четыре минуты, пять, и вот уже пора поцеловать обоих в лоб и посадить обратно в колыбельку. Когда Майлз уходил, дети еще растерянно моргали, ошеломленные таким эмоциональным прощанием, и пока не плакали. Хотя Майлз подозревал, что вскоре придет черед и слезам окончательно разбуженных и недоумевающих близнецов.

Он на минуту заглянул в свои комнаты, чтобы бросить беглый взгляд и уточнить, не забыл ли он чего важного.

— Твои вещи уже внизу, — сообщила Катерина. Она уже встала и оделась, готовая к новому дню, пусть даже тот начался слишком рано.

— Извини.

— Не оправдывайся. Такая у тебя работа, Майлз, и мы бы оба не стали это менять, даже если бы могли, — произнесла она тихо и спокойно. Майлз укутался в ее спокойствие, точно в теплый плед. Секунды тикали одна за другой, а они с Катериной все все стояли рядом.

— Я расскажу всем утром, что ты уехал. Иди.

Роик, как и было приказано, ждал его под колоннадой на крыльце, с донельзя бдительным и бравым видом — явно более бравым, чем оруженосец чувствовал себя сейчас на самом деле. Как только появился Майлз, он вытянулся по стойке "смирно" и приветствовал его четким "М'лорд!". Машина была подана, и за рулем сидел Пим собственной персоной.

Майлз ответил на приветствие кивком. Роик распахнул перед ним дверцу лимузина. Майлз сел в машину и уставился в окно, за которым он оставлял свой дом и семью.

Лишь когда машина миновала подъездную дорожку и уже ехала мимо катерининого сада, разум Майлза начал переваривать случившееся. Форховиц погиб. Его коллега-Аудитор, худощавый элегантный мужчина, блестящий аналитик, чьи приемы и манеры он неосознанно копировал в начале собственной Аудиторской карьеры... Майлз осознал, что еще не в состоянии думать о нем как о мертвом. Однако он подозревал, что вскоре его введут в курс дела с таким количеством непосредственных подробностей, что эта смерть предстанет перед ним воочию.

Форховиц был женат. Его жена — вдова — наверное, еще не узнала о его гибели. Он представил на ее месте Катерину: как та безмятежно спит ночью, пока маховик Империи уже приводится в движение, чтобы отомстить за смерть ее мужа. Позже она определенно не была бы благодарна за эти несколько часов сна в спокойном неведении. Несомненно, госпожа Форховиц — тоже. Что ж, хотя бы их дети уже выросли и покинули дом, значит, смогут найти утешение в своем горе сами.

Он почти ничего не знал о деле, которым был занят в этот раз Форховиц. Какое-то финансовое расследование в государственном горнодобывающем комплексе на Южном континенте. Цифры не сходились. Расследование привело к множественным следственным действиям на месте. На Аудиторских совещаниях это дело почти не упоминалось — по ходу следствия дело оказалось относительно простым.

Или там было нечто большее, чем простая растрата? Убийство лорда Аудитора Форховица свидетельствовало, что они имеют дело с заговором глубже и сложнее, чем кажется на поверхностный взгляд. Но что именно это было, Майлз пока даже предположить не мог. И, пока лимузин величаво катился по темным улицам столицы, разум Майлза за отсутствием исходных данных прокручивал все бессчетные и непостижимые вероятности одну за другой.

Поездка была короткой — ночью на пустынных улицах не было пробок. Они не только уложились в назначенные Майлзу полчаса, но прибыли за шесть минут до срока.

У ворот Майлза уже ожидал форбаррский оруженосец:

— Совещание состоится в императорском кабинете, милорд Аудитор.

Майлз кивнул и приказал Роику:

— Выгрузи из машины багаж и жди здесь. Я не знаю, пробуду ли там пару минут или несколько часов, все зависит от того, о чем будет говориться на совещании. Если я задержусь дольше, чем на полчаса, пусть тебе принесут поесть.

— Да, м'лорд.

Пиму, который сидел за рулем обманчиво неподвижный и спокойный, Майлз распорядился:

— Отведи машину домой. До момента моего возвращения ты откомандирован непосредственно к Катерине и детям. Позаботься о них за меня.

— Разумеется, м'лорд. Удачи.

— Спасибо.

Майлз скорчил озабоченную гримасу, прикидывая в последнюю минуту, не забыл ли он что-то важное. Вроде, нет. Он потряс головой и, по кивку ожидавшего его форбаррского оруженосца, пошел за ним в недра спящего в ночи дворца.