Травник из Лютного переулка (джен)

Вьются-мечутся тропы дикие с чешуей из следов копыт.

Через толщу воды вижу лики я тех, кто прожит и пережит.(с)

Древний лес... Он есть почти в каждой старой сказке, легенде или вымышленной саге. Такой лес покрывал Средиземье, в нем горел нарнийский фонарь, в одном из его деревьев был навеки заточен великий Мерлин.

Но все же корнями волшебные леса уходят в человека. Вся магия — оттуда. Из души.(с)

— Малыш Ронни.

— Мы как раз тебя искали...

— Чтобы показать кое-что интересное.

— Пойдем с нами, Рон.

Джордж и Фред, ловко выхватив из рук тарелки и поставив их на первую попавшуюся поверхность, заботливо приобняли его за плечи, уверенно подталкивая в сторону лестницы. Наверняка, опять будут рассказывать в своей комнате про свои гениальные зелья. Так уже было несколько раз. Фред притаскивал его и спрашивал мнение по поводу той или иной гадости.

Иногда — даже давал попробовать. Правда, потом с ним обязательно что-то случалось. То цвет волос изменится, то рога вырастут, то еще что-нибудь произойдет.

Вот и в этот раз он почувствовал, что что-то не так, но широкие улыбки братьев вселяли в него спокойствие. Им он доверял. Да и был рад, что вечно занятые близнецы решили провести время с ним, Роном. Конечно, ему не нравилось, что Фред назвал его малышом, но тут уж выбирать не приходилось — либо так, либо никак. А общаться с мелкой Джинни, которая все норовила его засунуть в свое платье, совсем не хотелось.

Девчонка, что с нее взять.

Мать как обычно, была занята домашними делами, так что на них не обращала совершенно никакого внимания. Отец целыми днями сидел на работе, в Министерстве.

Старшие, вроде Билла, уехали на летние каникулы как можно дальше от родного дома, чтобы не видеть всего этого хаоса. Рон их хорошо понимал. Он и сам, если бы кто позволил девятилетнему мальчику, свалил бы из Норы. Хоть куда. Косой переулок или даже Лютный. Куда угодно, где никто не подтирает нос, не указывает что делать, какие книги читать и с кем общаться.

— Опять конфеты? — спросил Рон, с любопытством разглядывая небольшие ярко-желтые леденцы, лежащие на столе. — Вам так не хватает славы Берти Боббс? — Рон был настроен скептично по отношению к конфетам. Хоть мать и не баловала их так часто, как хотелось бы, но и есть все, что хоть немного напоминало сладости — не в его привычках.

— Ты ошибаешься, — Фред был оскорблен до глубины души. По-крайней мере, фыркнул так, как делают только обиженные люди.

— Малыш Ронни, — это уже Джордж, — попробуй ее. Тебе должно понравиться. — брат упорно пытался впихнуть в него эту конфету, так что Рон благоразумно отошел на шаг подальше от стола.

— Она со вкусом курицы, — предпринял еще одну атаку Фред. — Мы хотим создать конфеты со вкусом курицы. Чтобы можно было есть ее когда хочешь.

— Курицы-ы-ы? — задумчиво протянул Рон, уже по-другому смотря на предлагаемое лакомство. — Правда? Выглядит как-то странно.

— Правда! — воскликнул Фред. — Мы и сами уже наелись их по самую маковку! Потому тебе и предлагаем.

— Наелись! — подтвердил Джордж.

— Ну, тогда ладно, — сказал Рон и несмело взялся за конфету. Та была маленькой и наверняка, была на вкус как маленькая курица, но что поделать... нужно будет уговорить Фреда на огромную конфету, чтобы можно было ее жевать целый день...

Рон надкусил леденец, но вместо курицы ощутил во рту лишь жуткую горечь. Однако ни выплюнуть, ни сказать что-либо не успел. Жжение и горечь изо рта начали расползаться по всему его телу. Казалось, огонь постепенно охватывал каждую его часть. Стало так больно, словно он и впрямь горел.

Перепуганные лица Фреда и Джорджа, тормошивших его и пытавшихся влить в него воду, ни капли не радовали. Потом Фред исчез, а сам Рон понял, что лежит на полу и тело его не слушается — руки и ноги беспорядочно дергались, словно он стал игрушкой неумелого кукловода.

— Я не знаю, что случилось... все было нормально... — Джордж что-то испуганно лепетал, видимо матери, побелевшей от волнения. Рон видел их лишь краем глаза, а еще чувствовал волны магии, идущие из палочки матери. Та колдовала, пытаясь что-то сделать, но все было бестолку.

— Вызывай целителя! — крикнула Молли кому-то, кого Рон не видел. Он смотрел наверх и чувствовал себя маленьким стеклянным шариком, который вот-вот треснет. Он смотрел вверх и уже не чувствовал собственное тело — он мог только наблюдать за пылинками, кружившихся под потолком в солнечном свете. Время словно застыло или это сам остановился, сложно было сказать. Только вот эти самые пылинки напоминали ему о чем-то, что он забыл. О чем-то безумно важном, но таком далеком...

В голове стало горячо, настолько, что казалось — произнесли Бомбарду прямо внутри его тела. И все вдруг прекратилось, только стало легко. Так легко, что Рон подумал, будто сейчас взлетит. Как маленький шарик, что все-таки раскололся.

Маленькие пылинки вдруг обрели смысл — это были обрывки его жизни. Той жизни, где он был весьма уважаемым Роном Уизли... или не Роном?

Перед глазами, до этого закрытыми, предстает лимонно-желтый потолок, как треклятая конфета с вытяжкой из кельтских бобов. Прекрасно известная ему горечь, так как только недавно ему пришлось работать с ними. Как раз перед закрытием лавки, чтобы сделать из них оберег для Уркхарта...

Проморгавшись, Рон понял, что последнее — не его мысли. Он знать не знает ничего про обереги из бобов и тем более, первый раз пробовал такую отвратительную гадость на вкус.

И почему он Рон, если его зовут Роб?

Ответа на этот вопрос у него не было. Он только мог надеяться, что целители Мунго, в котором он сейчас находился, объяснят, что к чему.