Целитель для ведьм (гет)

Увидев инициалы первой пациентки, Драко сначала подумал, что ошибся. Этого просто не могло быть! Малфой закрыл глаза, досчитал до десяти и вновь уставился на пергамент со списком посетителей. Там ничего не изменилось. Он почувствовал, что тело покрывается холодным потом. Ну, как это могло быть правдой?! Под номером один в списке пациентов значилось: «Блэк Б. — 8.00 ». Драко знал только одну особу с таким именем и фамилией, и это была ЕГО РОДНАЯ ТЁТКА!

— Нет, ну я понимаю, миссис Уизли, миссис Лонгботом, мадам Розмерта… Но сестра моей матери — это уже чересчур! — вырвалось у охрипшего от шока Драко. Видеть интимные части тела своей родной тётушки ему решительно не хотелось.

— Чем только думала эта чокнутая, когда записывалась на приём?! — пожаловался вслух ошарашенный племянник.

Он тут же спохватился, ведь иначе, чем сумасшедшей, его печально известную родственницу назвать было трудно. Теперь её психические проблемы получили официальное подтверждение. Беллатриса, в девичестве Блэк — самая преданная сподвижница Тёмного Лорда, была одной из немногих Пожирателей Смерти, которые сумели не попасть в Азкабан.

Зато она с треском загремела в психиатрическое отделение при Мунго. Что-что, а шуметь и греметь умели все Блэки без исключения. Лучшие колдомедики-менталисты полгода ковырялись в многострадальных мозгах Беллатрисы и нашли много интересного. Оказывается, тетушка Драко ещё в Первую Магическую была добровольной подопытной свинкой Волдеморта, над которой он проводил свои магические эксперименты. Благодаря этому, эмоциональное развитие Беллы застряло в стадии подростка. Проще говоря, Белла много лет находилась в непрекращающемся пубертатном периоде, что ярко отражалось на её поступках и поведении.

Бонусом к этому печальному факту шло то, что, незадолго до решающей битвы за Хогвартс, Волдеморт испробовал на Белле экспериментальный ритуал возвращения в свою изначальную физическую форму, который почему-то сработал только во время сражения, войдя во взаимодействие с заклинанием, пущенным в Беллу Молли Уизли. Вся магическая общественность Британии гудела, после того, как Беллатриса Лестрейндж неожиданно на глазах помолодела прямо во время поединка со старшей представительницей женской части семейства Уизли.

Теперь Белла выглядела максимум лет на двадцать пять, что вызывало жгучую зависть всех британских ведьм, включая и саму Молли. Драко видел, как почтенная мать семейства, сразившая Беллатрису в бою, с ужасом смотрела сначала на свою волшебную палочку, а потом на мгновенно помолодевшую противницу, лежащую без сознания. Самое смешное, что пока не стало известно о таинственном ритуале Волдеморта, все думали, что причиной этого возмутительного омоложения была именно миссис Уизли. Даже теперь, когда «Пророк» написал огромную статью об эксперименте Волдеморта, она продолжала получать сотни писем от самых разных леди с просьбой проклясть их и, тем самым, вернуть молодость.

К сожалению, подробное описание ритуала Волдеморт унёс с собой в могилу, а невыразимцы так и не смогли разобраться в том, почему комплекс из заклинания Молли и ритуала Волдеморта смог дать такой удивительный эффект. Но от Азкабана Беллу спасло не столько признание её психических проблем, сколько то, что она подобно обиженному подростку, разочаровалась в своём Лорде и стала частью маленькой, но действенной агентурной сети Дамблдора, которую возглавлял лучший друг отца Драко — Северус Снейп. Причиной обиды на Лорда было то, что после возрождения Волдеморт отказался наказывать мужа Беллы и его брата за то, что те свалили на неё вину в преступлении, которое она не совершала.

Во время поисков развоплотившегося предводителя, Беллатриса совсем не собиралась пытками выведывать у несчастных Лонгботтомов местонахождение пропавшего Волдеморта. Она считала, что тратить время на пытки, когда Лорд в опасности, преступно. Белла настаивала на том, что нужно доставить Лонгботтомов в штаб-квартиру Пожирателей и с помощью сыворотки правды узнать у них, где находится обожаемый Повелитель. Но её муж и его брат были иного мнения. Рудольфус Лестрейндж обездвижил жену Ступефаем, чтобы не мешала развлекаться истязательствами Лонгботтомов самого изощрённого толка, не имеющими ничего общего с Круциатусом, который стал только «вишенкой на торте».

На суде Рудольфус и Рабастан без зазрения совести свали всю вину на Беллатрису, зная, что условия магически заключённого брака не позволят той свидетельствовать против мужа и его родственника. Отбывая свой срок в Азкабане, Белла надеялась, что Волдеморт вернётся и покарает этих двух предателей, столь отвратительно обошедшихся с ней. Волдеморту же было абсолютно наплевать на такие мелочи, его заботили совсем другие проблемы. Этого Беллатриса не смогла простить своему Лоду, как ни пыталась. Её возмущал даже не сам факт издевательств, а то, какими кошмарными маггловскими способами Рудольфус и Рабастан пытали своих жертв на её глазах, не гнушаясь самых «немагических» и грязных приёмов. Тупые члены Визенгамота поверили, что это могла сделать Беллатриса, даже не усомнившись в её виновности.

Оскорбленная в лучших чувствах Белла металась из крайности в крайность. В чем-то ей пришлось даже сложнее, чем Снейпу. Тот последовательно и сознательно помогал Дамблдору, передавая сведения для Ордена Феникса. Белла же то, по старой памяти, буквально сходила с ума от восхищения перед Лордом и позволяла творить с собой всё, что его темнейшеству приходило в голову, включая тот самый загадочный ритуал; то, в моменты прояснения сознания, кипела обидой и яростью, и тогда Волдеморт терялся в догадках, кто же ставит палки в колёса любому его начинанию. Под влиянием момента Сумасшедшая Лестрейндж могла запустить Круциатусом и тут же потерять всякий интерес к дальнейшим «развлечениям» с пленниками, переключившись на своих соратников, могла освободить камеры с узниками, отправив их порт-ключами за десятки миль от тюрьмы — предугадать поступки этой Пожирательницы не мог никто. В окружении Лорда не боялся её только Снейп, с которым у Беллы установился неуверенный, осложненный недоверием с обеих сторон, но достаточно прочный мир.

Именно Белла, ругаясь и проклиная, вытащила его покоцанную змеёй тушку из горящей Воющей хижины и притащила тело пред изумлённые зеленые очи Поттера. Именно Белла собиралась под угрозой Авады заставить свежеиспечённого героя доставить тело бывшего учителя в Мунго, но с удивлением поняла, что герой и не думает этому сопротивляться… И когда она ворвалась в Приёмный покой с воплем: «Я психованная, мне без очереди!», привет-ведьма только молча указала рукой направление реанимациии.

Магическая общественность до сих пор находилась в шоке после обнародования этого факта. Ещё более невероятным для Драко было то, что колдомедикам удалось привести мозг тёти в относительно пристойный вид. Эту непотопляемую паразитку даже приняли на работу в один из отделов Аврората, занимающийся обезвреживанием опасных артефактов и разрушением смертоносных проклятий. Недюжинные знания потомственной тёмной ведьмы тут очень пригодились. Ведь некоторые артефакты создавались не без её участия. И вот ей как раз до сих пор боялись хамить в лицо, вспоминая былые пожирательские подвиги. Ругали только за спиной, но это Беллу совсем не трогало.

Не успел Драко предаться спасительным мечтам о том, что, возможно, под фамилией «Блэк Б.» скрывается совсем другая личность, как дверь кабинета с грохотом распахнулась, и в комнату влетел ураган в форменной аврорской мантии. С разбегу Беллатриса опрокинула кресло для посетителей, но даже не заметила этого, а сразу выпалила прямо в лицо племяннику:

— Драко, ты должен что-нибудь с этим сделать!

— С чем? — промямлил Малфой, доставая волшебную палочку и заклинанием возвращая кресло в нормальное положение.

— Не с чем, а с кем! — рявкнула Белла и, перегнувшись через стол, нависла над растерявшимся родичем.

— Белла ты, наверное, немного ошиблась. Фамилия твоего колдомедика-менталиста Меллис, а ты записалась ко мне… — попытался взять себя в руки Драко.

Белла ткнула в его грудь указательным пальцем и прошипела:

— Менталисты не могут помочь приличной даме разобраться, беременна она или нет!

— Что?! — подавился от удивления Малфой

— Племянник, может, тебе тоже к менталисту обратиться? Ты что-то плохо понимаешь, о чём тебе говорят! — продолжала негодовать Беллатриса.

— Ну, почему ко мне? Я же твой родственник! — возмутился Драко, оттолкнув от себя тётку.

— А к кому ещё? Целитель Ричардс уже забывает, где находится. Во время приёма он почему-то решил, что я девушка по вызову, которую он заказывал себе на дом! Старый развратник! А целитель Морган до сих пор отсутствует по болезни! — недовольным голосом пробурчала Белла, бухнувшись в кресло.

Драко вспомнил, как дядя Северус учил его успокаивать нервы в стрессовой ситуации. Малфой глубоко вдохнул и мысленно несколько раз произнёс: «Глубокий вдох — глубокий выдох!» Резко выдохнув, Драко почувствовал себя лучше.

— Хорошо, Белла, — произнёс он, — что тебя беспокоит?

— Один долговязый, брехливый козёл, который обещал, что успеет сделать так, что беременности не будет! — прошипела Белла, сложив руки на груди.

Драко покраснел, услышав такое из уст родной тётки, но вновь взял себя в руки и уточнил:

— Я имею в виду твоё физическое состояние.

Белла метнула на Драко ненавидящий взгляд и процедила:

— Во-первых, эта самоуверенная смазливая тварь не успела! Во-вторых, примерно через месяц меня стали мучить запахи, которых раньше я не замечала. Например, тот омерзительный кактус, который мой коллега по службе Лонгботтом иногда приносит на работу и ставит на наш с ним общий стол, стал непередаваемо противно вонять! Раньше это растение только взор мой оскорбляло, а теперь ещё и обоняние!

— Ну, и попросила бы Невилла убрать кактус, — предложил Драко, всё ещё не верящий в происходящее.

— Зачем?! — рыкнула Белла, — если кроме меня никто в нашем отделе запаха не чувствует? Значит, дело не в этом склизком венике, а во мне!

Драко развёл руками, признавая несостоятельность своего предложения, а Белла продолжила:

— В-третьих, мои дни огненного феникса не пришли в положенный срок!

— Какие дни? — вытаращил глаза Драко.

— Ты что, совсем бездарь?! Чему тебя учили-то?! Все знают, что это выражение означает — женские критические дни! — возмутилась Беллатриса.

— Ну, я привык называть это иначе, но не важно, — быстро ответил Драко, откашлялся и спросил:

— Ты помнишь последнюю дату этих, кхм… дней огненного феникса?

— Конечно! Ровно полтора месяца назад это было, — ответила тётушка.

— Так, хорошо, — охрипшим голосом произнёс Малфой, — я должен тебя осмотреть… Должен, о Мордред тебя подери вместе с твоим торопыгой! — простонал Драко.

Белла коварно ухмыльнулась и захихикала, по привычке накрутив прядь своих волос на палец:

— Я бы не сказала, что он торопыга. Это продолжалось три с половиной часа без перерыва …

— Не надо подробностей! — прервал тётку Драко, мысленно позавидовав её тайному ухажёру. Он поднялся, несколько раз глубоко вздохнул и произнёс, доставая из кармана мантии волшебную палочку:

— Проходи за ширму и раздевайся до нижнего белья.

Беллатриса направилась в указанную сторону, но внезапно остановилась и спросила:

— Слушай, дорогой племянник, а ведь раньше целители просто совершали пассы волшебной палочкой, а раздеваться дамам нужно было только в особенных случаях.

Драко устало закатил глаза. Каждая новая пациентка задавала ему этот вопрос. Похоже, нужно опять объяснять сначала.

— Я же тебе и родителям уже давно рассказывал, еще, когда только учился. Если соединить вместе опыт целителей и маггловских докторов, то результат будет гораздо лучше! Поэтому, я пользуюсь некоторыми методиками магглов, как дополнением к магическим способам лечения и диагностики, — недовольно ответил Малфой.

— Не могу поверить, что позволяю пользовать на себе варварские медицинские знания магглов! Хотя, лучше уж так, чем мучиться от неизвестности! — простонала Беллатриса.

— Значит, Волдеморту позволяла на себе опыты проводить! — обиделся Драко.

— Заткнись! Лорд — гений! Хотя и козёл тоже. Все мужики — козлы, сволочи и гамадрилы! — заявила Беллатриса.

— Даже твой торопыга, тьфу, то есть, терпила? Три часа терпеть… — насмешливо заметил Драко, но тётушка прервала его, пнув носком туфельки под колено.

— Да как ты смеешь, сопляк облезлый! Да моей красоте вся Европа завидует! Да за мной лучшие особи этих козлов стадами бегают! — распаляла себя возмущённая Беллатриса. Согнувшись пополам от боли в ноге, Драко должен был признать, что слова Беллы не беспочвенны. В своё время она слыла первой красавицей Хогвартса, о чём знали даже ровесники Драко. О толпах тайных поклонников молодой жены Рудольфуса Лестрейнджа и многочисленных магических дуэлях за её сердце до сих пор ходили легенды. Даже Азкабан не смог полностью уничтожить её привлекательность. А уж теперь, после возмутившего общественность омоложения, Белла с удвоенной силой занималась своим любимым делом: измывалась над влюблёнными в неё мужчинами и вила из них верёвки. Стройная миниатюрная фигура, буйные кудри и наглые угольно-чёрные глазищи Беллатрисы сгубили много несчастных поклонников, вне зависимости от их возраста, размера кошелька и репутации в обществе.

Справившись с болью, Драко поднял руки вверх, признавая поражение и, произнёс:

— Давай побыстрее покончим с этим, и я смогу воспользоваться «Обливиэйтом», чтобы никогда не вспоминать, что видел тебя в таком непристойном виде.

Беллатриса насмешливо фыркнула и удалилась за ширму. Через несколько секунд из-за ширмы донеслось:

— Я готова, племянничек!

Драко призвал на помощь всё своё самообладание и решительно направился к злополучной кушетке для пациенток. Стараясь не смотреть на стройное тело, лежащее на кушетке, Драко совершил над Беллой несколько необходимых движений волшебной палочкой и нахмурился. Затем он натянул специальные перчатки, которые не ощущались на руках целителя, и принялся пальпировать живот Беллатрисы. Теперь ему было необходимо смотреть на тело пациентки. Багровый от стыда Малфой выхватил взглядом татуировку на изящном бедре тётки. Это была комбинация из двух красиво переплетающихся букв «Б» и «Г». От удивления Драко даже прервал осмотр, застыв в нелепой позе.

— Белла, что это означает? — хрипло спросил он.

— Что? А-а, это. Это просто мой каприз. Я решила, что раз я, наконец-то, встретила настоящего диктатора, которому мне именно самой хочется принадлежать, и который может доставить столько удовольствия, то почему бы не увековечить наши инициалы, — нагло глядя на Драко, ответила Беллатриса. Её, похоже, совсем не смущала пикантность ситуации.

— Диктатора?! Принадлежать?! Ты даже о Лорде такое не говорила, — тупо глядя в лицо тётки, промямлил Малфой.

— Дубина! Лорд был моим божеством, кумиром! Он вызывал желание восхищаться им и учиться у него мастерству магии! А этот гад вызывает во мне совсем другие желания! — засмеялась Белла.

Драко устало потёр глаза и произнёс:

— Мерлин, что же это за монстр, способный покорить такую бешеную стервозину?! «Б» — это, наверное, ты. Отец всегда говорил что ты — «Б». А вот «Г»? Тебе не кажется, что если твой герой на «Г», то он не совсем и хорош?

Белла помрачнела и, резко вскочив, схватила Драко за белёсую чёлку, прошипев:

— Ещё одно слово, и я применю легиллименцию, а всё твои тайные мыслишки солью твоей мамочке!

— Ладно-ладно! — поспешно ответил Малфой, отцепляя тонкие, но цепкие пальцы от своих волос, — продолжим осмотр.

— БЕЛЛА?! ТЫ УДАЛИЛА ВОЛОСЫ ВЕЗДЕ?! ЗАЧЕМ?! ТАК ЖЕ ТОЛЬКО МАГГЛЯНКИ ДЕЛАЮТ! — взвыл шокированный Драко, узрев самые сокровенные части тела Беллатрисы.

— Чего орёшь-то? Так захотел мой «Г». Он такой строгий. А что, мне нравится, — откровенно потешаясь над племенником, захихикала Белла.

Выполнив ещё раз «успокоительное упражнение», которому обучил его Снейп, Драко, наконец-то, совершил все нужные для осмотра манипуляции. Результат ему явно не нравился. «Остался последний способ диагностики. Если уж он покажет тот же итог, то… Мама с отцом точно поседеют, когда узнают!" — пронеслось в голове Драко. Он взял маленькую металлическую чашечку и очень тонкий кинжал. Заклятьем зафиксировав руку пациентки, он осторожно проколол кожу на ладони Беллы под нужным углом и подставил чашечку, чтобы собрать несколько капель крови женщины. Белла поморщилась и застонала.

— Не нервничай, я не буду глубоко втыкать, — машинально произнёс Драко, услышав стон боли.

— «Г» тоже так говорил, и вот что вышло! — недовольно ответила Беллатриса.

От столь фривольного замечания Драко чуть не выронил чашку с кровью. Осведомлённость в перипетиях личной жизни тётушки определённо лишала его самообладания. Приказав себе собраться, Драко залечил ранку пациентки и, подойдя к шкафчику с зельями, достал один из флаконов и капнул из него немного содержимого в чашечку с кровью Беллатрисы. Внимательно разглядев полученную смесь, Малфой обречённо вздохнул и объявил свой вердикт:

— Белла, мне очень жаль, но ты беременна! Примерно, четыре-пять недель. Все тесты это подтверждают.

Послышался грохот, Белла вскочила, опрокинув теперь уже кушетку и, потрясая кулаком, проорала:

— Ну, соплохвост-переросток, я тебе твоё сопло узлом завяжу! Только сначала по башке лохматой тяжёлым ударю! Я тебе кактус Лонгботтома в зад засуну! Хотя… — на глазах Драко Беллатриса за секунду перешла от буйной ярости к благостному спокойствию. Тётушка хитро улыбнулась и погладила пока ещё плоский живот со словами:

— А впрочем, я даже рада. Знаешь, Драко, я всегда хотела ребёнка, наследника, только не от того подонка, которого мне выбрали родители. Не от Руди! А теперь, когда мне, можно сказать, вернули годы, потраченные в Азкабане, я могу осуществить свою мечту! И этот львиный хобот теперь никуда от меня не денется! Женится как миленький! Только пусть сначала пострадает и осознает, что нехорошо давать невыполнимые обещания!

Драко хотел спросить у воодушевлённой тётки о природе столь экзотического оскорбления, ведь у львов нет хобота, но передумал. Белла стремительно оделась и, взлохматив светлые волосы племянника, вылетела за дверь так же стремительно, как и влетела на приём.