Дом, которого больше нет (гет)

Филипп Машер стоял на смотровой палубе, угрюмо наблюдая за еле заметным движением спутника вокруг Фируса‑4. На самом деле, местная луна вращалась вокруг своей планеты со скоростью около полутора километров в секунду, но космос — территория не только стремительности, но и масштабов, по меркам которых резвость спутника была соизмерима с движением минутной стрелки. Однако, если приглядеться и запастись терпением, можно увидеть, как из-за края ночного светила показывается контур материка, за ним горный утес, берега внутреннего моря. Этот медленно раздвигающийся занавес природы успокаивал и прояснял голову, а капитану Машеру ясная голова сейчас была нужна, как никогда.

Он задумчиво погладил бороду, казавшуюся слишком темной для его дряхлого лица. Его вечно принимали за старика — это была расплата за первые перелеты на слабом, держащемся на честном слове и, конечно же, плохо защищённом от космических лучей корабле. С тех пор у него остались глубокие морщины и боль — следствие космической радиации. Любой разумный гуманоид счел бы подобные перелеты безумием, но только не землянин — для него это был шанс. Шанс кого-то спасти, шанс хоть что-то изменить, шанс хоть какой-то, но вернуть родной планете давным-давно потерянную свободу. Филипп вывез немало беженцев на той посудине и привозил своим союзникам оружие и медикаменты в течении восьми лет, пока на одной из перевалочных баз HLA* не смог выторговать для себя «Лаберон». Цена была не маленькой — лидер восточной банды еще долго не мог простить ему утрату столь необходимого вооружения — зато теперь он мог без опаски вывозить людей, мог набрать команду, зная, что не рискует их жизнями. Хотя, о каком риске идет речь, если на Земле никогда не знаешь, доживешь ли до завтра.

Команда была не в восторге от его отказа Лукасу Оги, но капитан был убежден — связываться с дженайтами небезопасно; в большенстве своем Рыцари Генетической Чистоты были отъявленными психами.

— Мы послали закодированное сообщение, как вы и просили, капитан, — послышался за спиной голос Джеймса Викора. — Ответа пока не последовало.

Филипп коротко кивнул старпому, но тот явно не собирался уходить.

Капитан тяжело вздохнул — упрямства Викору было не занимать. Он мог бы доверить (и не раз доверял) этому человеку свою жизнь, но характер старшего помощника порой сводил с ума. Однако именно Джеймсу предстоит занять его место. И Машер чувствовал, что очень скоро.

— Я попросил Барри просканировать поверхность планеты. Мы не нашли ничего важного, по крайней мере, настолько. Мы попусту тратим время!

— На поверхности вы ничего и не найдёте, — устало произнес капитан.

Викор не сомневался, что капитан прекрасно понял смысл его слов, и откровенное ими пренебрежение начинало злить.

— Черт возьми, да чем вас так не устроил Оги?! Я встречался с ним раньше — он человек чести. Этот сбор был назначен не зря — он может дать нам надежду!

— Он фанатик, Джеймс! — капитан резко развернулся и теперь в упор смотрел на старпома. — Такие как он дают надежду, не спорю, но она всегда обманчива.

— И что же, мы так и будем шататься от планеты к планете, кусая исподтишка и боясь высунуть нос? — едко выпалил Викор.

— Джеймс, все, что мы делаем, мы делаем для свободы людей, а не назло всем и вся, как предлагают джейнайты. Люди, пусть уже и нечистокровные, не виноваты в гибели Земли, — попытался успокоить помощника капитан.

Но того уже несло.

— Неужели? А где были эти самые люди триста лет? Они хоть раз пытались вмешаться в творящееся беззаконие? Нет! Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Зато теперь они так кичатся тем, что восстановили Содружество, да еще и принимают в него ницшеанцев! Первого урока истории им, видимо, было мало, они захотели еще. Ведь ницшеанцы же сильные, а им нужно сильное содружество, а те, кто проиграл — сами виноваты, а как же! Только вот не все утонули — кое-кто выплыл и теперь хочет стребовать с них должок за три века. Что в этом плохого? Когда-то на Земле я видел обрывки старого закона, не помню уже какой страны, да это и не важно. Там было сказано, что неоказание помощи людям, находящимся в опасности, считалось преступлением. Эти… люди должны ответить за свои преступления.

Викор так увлекся своей тирадой, что не сразу заметил, как побледнело и без того белесое лицо капитана. Боль всегда подступала неожиданно. Такие уж у космоса законы — тем, кто слишком беспечен с ним, он жестоко мстит.

Старпому хватило одного взгляда, чтобы разобраться в происходящем. Злость его тут же угасла.

— Капитан, вам нужно в медотсек. Немедленно.

Машер попытался протестовать — он ненавидел выказывать слабость — но Викор не зря звался на корабле «непрогибаемым». И уж в чем, в чем, а в делах, касавшихся его команды, он мог переупрямить кого угодно.

* * *

Совещание должно было начаться десять минут назад, но в конференц-зале крейсера Содружества «Созвездие Андромеда» было всего двое — капитан Дилан Хант, размышлявший о том, что война с магогами и Бездной хоть и была тяжелым испытанием, но на пунктуальность экипажа действовала, определенно, положительно, и капитан-лейтенант Телемах Раде, у которого даже годовой запой на Сифре не смог выбить заложенную с детства строгую дисциплину. В коридоре топталось еще несколько офицеров, навязанных капитану Ханту Триумвиратом, но те уже сталкивались с Бекой в плохом настроении и входить в зал раньше нее не рисковали.

— Отвечающему за безопасность надо руки оторвать, — Телемах хмуро разглядывал голографический план здания, в котором должны были проходить переговоры.

— Боже, Раде, — возвел глаза к верхней переборке Дилан, — на этот-то раз тебе что не нравится? Это самая безопасная постройка на планете — пять уровней защиты, некоторых из которых и в правительственных сооружениях Таразеда не было во времена твоей службы.

— И сейчас нет, — не стал спорить капитан-лейтенант, — однако, проникнуть туда было куда сложнее — мы защищали не правительство, а планету. А здесь? — Раде уменьшил масштаб голограммы, и вокруг здания образовалось еще около двадцати небольших строений, лишенных каких-либо силовых полей или оборонительного вооружения.

— Может они просто не ждут нападения, как ты? — издевательски поинтересовался капитан "Андромеды". — Ты подхватил паранойю от Харпера? Не думал, что это заразно.

— Я ницшеанец, — пояснил Телемах.

— Как и Зелос, — отпарировал Хант, — однако у него паранойя не наблюдается.

— Значит, он или дурак или…

— Мы что-то пропустили? — скорее для галочки поинтересовалась Бека Валентайн, входя в зал.

За ней угрюмо брел белобрысый техник, конвоируемый парой сексапильных андроидов. Судя по замасленным волосам и копоти на руках, Ромми и Дойл изъяли Харпера прямо из лаборатории, чем тот был страшно недоволен. Следом просеменили получившие-таки разрешение войти руководители вспомогательных подразделений.

— Прости за опоздание, но очередное творение Шеймуса требовало нашего присутствия, — пояснила Бека, — должен же был кто-то проследить, чтобы у него хоть раз ничего не взорвалось.

— Все было под контролем, — огрызнулся Харпер, — и этот эксперимент был куда важнее очередного разбора полета, который мы и так уже за последний месяц до бозонов разобрали!

— А потом кто-то будет ныть, что все решения принимаются без него, — усмехнулся Телемах.

Дилан проигнорировал дружескую склоку и, подождав, пока все рассядутся, начал:

— Как вы знаете, через час мы прибываем в систему Фирус.

— Наконец-то, — прокомментировала Ромми, — мне уже порядком надоела эта черепашья скорость. А нам еще назад лететь, — андройд скользнула взглядом по собравшимся, чтобы узнать, кто из них разделяет ее позицию, но взвинченный техник все истолковал по-своему.

— А что ты на меня смотришь? Я не виноват, что к этой дыре не ведет ни одна стабильная зона перехода.

— Если бы я знала, что перелет будет таким нудным, предпочла рискнуть с нестабильной, — поддержала аватару Бека.

—…И разнесла бы наш любимый корабль по всем трем галактикам. — Харпер недовольно уставился на начальницу.

— Так или иначе, но мы добрались, — поставил точку в начинающемся споре Дилан. — Наша задача здесь — провести переговоры с кланом Негоши, управляющим четвертой планетой системы. Фирус‑4 относиться к редкому классу, чья кора богата Сунмином. Этот металл намного прочнее всех известных материалов и незаменим в кораблестроении — именно он обеспечил превосходство ведранскому флоту и позволил создать огромную империю.

Цель переговоров — заключить союз с Негоши и обеспечить поставки сунмина Содружеству.

— А поставщика, находящегося не в такой глуши, найти было нельзя? — со скучающим видом спросила Бека.

— В том-то и проблема, — охотно продолжил Дилан, улучив минутку блеснуть эрудицией, — для образования сунмина нужны особые условия — взрыв гиперновой и нахождение недалеко от эпицентра средне-массивной преонной звезды. При недостаточной силе взрыва волна не сможет воздействовать на сверхплотную преонную материю; при слишком большой массе преонной звезды ее гравитационное поле просто захватит излучение гиперновой; в свою очередь, при недостатке массы рассеивание будет слишком велико, чтобы обеспечить в дальнейшем формирование сунмина. К тому же подобные явления повреждают структуру космических потоков, вследствие чего в местах расположения планет, богатых сунмином, нет надежных зон перехода, так что их не так просто найти. Технологии, позволявшие обнаруживать этот металл, ведранцы забрали с собой, так что нам только остается надеяться, что кто-то случайно натолкнется на одну из них, — подождав новых возражений, которых так и не последовало, Дилан продолжил, — Зелос, лидер Негоши, как нам сообщили, очень заинтересован в сотрудничестве…

— Конечно, ведь его основные покупатели теперь вышли из дела, — буркнул Харпер.

— И наша задача, — с напором продолжил капитан, — заключить это соглашение во что бы то ни стало. Так что на переговорах никаких хмурых физиономий, двусмысленных реплик и прочих проявлений неуважения. Всем всё понятно?

— Да, капитан, — отчеканила аватара. Ромми, как единственное, кроме Дилана, разумное существо, помнящее старое Содружество, прекрасно понимала важность сунмина — при постройке «Андромеды» без него тоже не обошлось.

— Без проблем, — присоединилась вторая девушка-андроид. Впрочем, в них капитан Хант как раз не сомневался.

— Ладно, так и быть, на время пребывания на планете задвину свое нытье в дальний угол, — согласилась Бека, — но если мне не дано доставать ницшеанцев, то экипажу достанется вдвойне.

— Мы полностью в твоем распоряжении, — улыбнулся в ответ Дилан.

Телемах ответил капитану легким кивком. Новоявленные офицеры так же заверили, что все будет в полном порядке, только Харпер продолжал, нахохлившись, сидеть в своем углу. Дилан задержал на нем взгляд, но так ничего и не сказал.

— Есть вопросы? Отлично, тогда все свободны.

Члены команды, один за другим, начали освобождать зал. Последним выходил ницшеанец, не слишком довольный лаконичностью совещания и тем, что тема безопасности так и не была поднята.

— Раде! — остановил его Дилан. — По поводу твоих опасений — думаю, тебе стоит собрать надежных ребят и самому прочесать окрестности.

— Хорошая идея, — согласился Телемах, — только как к ней отнесется Зелос?

— Как он выразился — если мы не будем лезть в его личные дела, то положительно. Что именно ницшеанцы считают личными делами, ты лучше меня знаешь. И еще… тебе стоит взять с собой Харпера.

— А вот это уже плохая идея, — Раде бросил взгляд на дверь, в которую только что вышел техник, — от малыша будет мало толку, а вот вред может быть.

— На переговорах с ницшеанцами, сотрудничавшими с Драго-Казами, пользы от него будет еще меньше. А вреда больше.

— Так вот оно что… А я-то думал, что это он такой неразговорчивый последнее время. Ладно, я запишу его в патрульный отряд, — Телемах с заговорщическим видом полушутливо отдал честь капитану и исчез за дверью.

Дилан облегченно вздохнул — кажется, одной проблемой стало меньше.

* * *

Дверь маленькой каюты, кое-как переоборудованной в медотсек, была открыта всегда. Это было грубым нарушением санитарных норм, с учетом отсутствия обеззараживающих полей, но Мира Горват не любила закрытых дверей.

В импровизированном лазарете было людно. Кроме Миры — судового врача — здесь теснилось еще трое посетителей, и явно не ради лечения. Со стороны это немного напоминало двойное свидание, хотя подобные посиделки на четверых были на «Лабероне» обычным делом. Да и от свидания в них действительно что-то имелось.

Сценарий у этого действа всегда был один — завидев массивную фигуру Донека, двигающуюся в направлении медотсека, Кэс, помощница главного техника, бросала свои дела и вытягивала Барри из кабины пилота, дабы вместе насладиться очередным действием «Укрощения строптивой». Постановка длилась уже около полугода, но то ли Донек не дотягивал до Шекспировского Петруччио, то ли Мира не слишком походила на Катарину… Так или иначе, повторений оригинального сюжета здесь не наблюдалось — судовой врач спокойно выслушивала очередные излияния, никак не отвечая на его порывы, и лишь советовала принять звуковой душ. Мира была совсем не против компании бойца, пилота и зама главного инженера, но как только дело касалось близких отношений, в ней будто закрывалась какая-то дверца — она становилась похожей на холодное изваяние, и даже тон из дружеского превращался в деловой. В конце концов бывший гладиатор сменил тактику — теперь он просто стал регулярным гостем медотсека в надежде, что хозяйка территории привыкнет к его постоянному присутствию и дальше дело пойдет проще.

— А я ему говорю: «Если хочешь стрелять — да пожалуйста!» Ну он, придурок, и стрельнул, а поле-то с переменной прозрачностью. Пуля бы его, может, и прошибла, а лазер отлетел, и прям в него, точнехонько так. А как кичился — профессионал, профессионал! — а на деле дурак дураком! — Донек уже битый час вел рассказ о своих немыслимых приключениях. Описывал он их уже в сотый раз, но прочтения и детали успели измениться настолько, что слушатель первого и сотого пересказов ни за что не догадался бы, что это одна и та же история.

Маленькая коротко стриженная девица, казавшаяся почти ребенком, и высокий тощий чернокожий парень в очках откровенно веселились — они-то слышали все версии, а Барри даже тайком записывал их метаморфозы, чтобы ничего не упустить.

Мира слушала в четверть уха, чтобы не пропустить место согласного кивка или смешка, основное же ее внимание было сосредоточено на лекарствах. На «Лабероне» не было подходящих условий для хранения некоторых медикаментов, так что приходилось изворачиваться всеми способами. Но даже самые простые лекарства имеют способность портиться. Нужно попросить капитана Машера залететь на базу или выторговать хоть какие-нибудь лекарства на встречных планетах — с таким запасом летать нельзя. Правда, это удастся сделать только через несколько месяцев — пространство, в котором они находились, не имело стабильных зон перехода, а в нестабильную кораблю, вроде «Лобирона» не стоило и соваться! Пока придется обходиться тем, что есть.

— В общем, выбежал я из пещеры, смотрю, а…

Донек недоговорил — в лазарет вошли еще двое. С их появлением все пришло в движение — Барри вскочил, освобождая кушетку; Кэс тихонько пискнула и выскользнула вон; Донек, после контузии соображавший не слишком хорошо, удивленно потер бритую голову.

Старпом окликнул врача, но та уже и сама все поняла. Пока Викор укладывал капитана на кушетку, Мира быстро набрала в шприц лекарство и поспешила к больному.

— Давно? — спросила она, делая укол в вену капитана.

— При мне около семи минут назад, — отозвался старпом.

— Хорошо. Должно подействовать быстро.

Последствия столь долгого нахождения в космосе с минимальной защитой не поддавались лечению, тем более в таких условиях, но экипаж делал для капитана все возможное, даже если на обязательные поддерживающие процедуры его порой приходилось гнать пинками. Но этого было недостаточно.

Трое мужчин с озабоченным видом стояли в сторонке, наблюдая за тем, как судовой врач подключает небольшое портативное устройство для стимулирования кровообращения. Через несколько минут Машер открыл глаза и недовольно осмотрел помещение, в которое его занесло. Он его здорово недолюбливал.

— Ну? Что смотрите? — поинтересовался он, язвительно глядя на подчиненных. Из троих только Джеймс Викор не отвел глаза.

— Капитан, вы опять пропустили процедуру! — нравоучительно проговорила Мира.

— Да, да, да, — Машер приподнялся на локтях. — Долго я здесь провалялся?

— В общей сложности — около пятнадцати минут, — прикинул старпом.

— Хорошо. Нам нельзя пропустить момент, когда луна пересечет луч спутника слежения — это единственный шанс спуститься на планету.

— А подняться как? — поинтересовался Донек.

— На месте разберемся, — уклончиво ответил капитан.

— Сэр, я просканировал доступную часть планеты по прибытии, — вступил в разговор Барри, — там не было никаких обычных признаков активности ницшанцев. Они обычно действуют с размахом — если уж планета — военный лагерь, то вся планета. Не уверен, что вы найдете что-то на поверхности.

Филлип Машер грустно усмехнулся:

— А мы летим не на поверхность, а под.