Огненная леди (гет)

Гостиная Слизерина удивила Алекто Кэрроу холодным великолепием. Длинная комната в подземелье была освещена тусклым зеленоватым свечением, которое создавало ощущение вечернего болота. В центре в салатовым сумраке стоял тускло светящийся камин в белой оправе. Возле него лежал ковер с зеленым и черным орнаментом. По бокам были развешаны вымпелы с эмблемами черных змей. Но больше всего Лекту удивили окна: присмотревшись, она поняла, что они выходят прямо в дно Черного озера. Единственным неудобством был, пожалуй, сильный холод. Но в целом Лекта чувствовала непонятную ей самой тягу к этому месту — словно какой-то голос внутри шептал ей, что, наконец, она сделала правильный выбор. Это облегчение она почувствовала, даже тогда, когда заняла первую у входа кровать с зеленым балахоном и эмблемой черной змеи.

— Знаешь, мне хотелось бы в будущем стать старостой школы! — мечтательно произнесла Анна, заняв место возле «водного окна».

— Достойное желание, — одобрительно кивнула Алекто. — Но не забывай, что для этого придется сдавать все предметы как можно лучше. Если ты начальница, то должна превосходить окружающих, иначе почему они должны слушаться?

— Разумеется, — пожала плечами Элизабет Смит. — Это, думаю, не слишком сложно. Разве среди нас собрались гении? Мудрецы? Кроме того, мы приехали сюда не только ради новых знакомств, но и для учебы.

Хрупкая фигурка Лиз, несмотря на ее высокий рост, вызывала крепкое желание защитить девочку от любой неприятности. Она казалась настолько нежной, что даже неосторожное прикосновение могло бы вызвать синяк. Тонкие изогнутые брови придавали ее облику нечто трогательное. Большие серые глаза хорошо сочетались с золотистыми кудрями. Взгляд больших лазурных глаз, казалось, говорил: «Я твой друг. Ты можешь мне верить». Густые вьющиеся волосы, доходящие до талии, буквально струились по плечам. Во всем ее облике было что-то, напоминавшее рассвет над морским заливом. Это явно добродушный и открытый человек, как показалось Алекто, но и отпор сумеет дать, и семь раз отмерит прежде чем резать.

— Давайте спать, — предложила Анна. — Завтра будет множество тем для обсуждения.

Алекто тоже, переодевшись в серо-зеленую пижаму, быстрее залезла под одеяло. Глядя на дикий камень стен, она не заметила, как погрузилась в сон.

* * *

Первым уроком у слизеринцев оказалась трансфигурация.

Этот предмет вела высокая брюнетка средних лет в очках — Минерва МакГонагалл. Лекта немного побаивалась ее — на самом первом уроке эта учительница произнесла суровую речь о том, что Трансфигурация предмет важный, и любой, кто будет бездельничать или мешать вести урок, выйдет из класса и больше сюда не войдет. Девочка сразу поняла, что с профессором МакГонагалл лучше не шутить, однако именно сегодня они с Анной проспали и пришли позже, чем было нужно.

— Юные леди, мне превратить вас в часы, чтобы вы научились ладить со временем? — холодно спросила профессор, когда девочки вошли в класс.

Элеонора Флинт неодобрительно покачала головой, на что Алекто хмыкнула.

Как же раздражало, что Элли всегда строила из себя учительницу!

— Слизеринкам не нужны знания, им бы спать подольше, — прыснула светловолосая блондинка, напомнившая Лекте говорящую куклу.

— Тихо! Еще раз, для мисс Кэрроу и мисс Макмиллан, — женщина положила на их парту две иглы. — Albio subscalo и ваша игла должна превратиться в спичку. Начинайте.

Алекто осмотрелась. Темноволосый Джастин Руквуд махал волшебной палочкой вверх и вниз, но не получал никакого результата.

— Albio subscalo! — прошептала тем временем Анна.

Игла в одно мгновение превратилась в спичку. Слизеринцы одобряюще улыбнулись. Лекта, не желая отставать от подруги, быстро проговорила заклинание и оно ей удалось.

— Плюс десять баллов Слизерину, — объявила профессор МакГонагалл с легкой улыбкой на лице.

* * *

Зельеварение вел профессор Северус Снейп — высокий брюнет с болезненно-желтоватой кожей. Он задал ребятам несколько вопросов и на первые три спросил, к сожалению, Лекту. Вот что у нее мало получалось так это как раз зельеварение и травология, которую вела пухлая профессор Стебль — возиться с растениями было скучно, а компоненты зелий Лекта частенько забывала. Однако когда Снейп спросил долговязую Беатрису Вэнс и та тоже еле-еле вспомнила ответ, он добавил Гриффиндору три балла, а Слизерину четыре. Гриффиндорки быстро начали скулить, что это несправедливо, однако все сокурсники Лекты поддержали свою подругу, уверяя, что она ответила лучше черноволосой Урсулы.

Но Вэнс не сдавалась и когда настало время практики опустила руку в перчатке в свой котел и брызнула в сторону слизеринцев. Капля попала на Элизабет Смит и ей пришлось уйти в больничное крыло. Профессор Снейп назначил взыскание Урсуле и под оглушительный рев снял с Гриффиндора 50 баллов.

На истории магии, в отличии от урока заклинаний, который вел настоящий карлик с забавным писклявым голоском, было ужасно скучно. Это был единственный урок, который вел не человек, а призрак! Причем та же профессор МакГонагалл знала, как показалось Лекте, свой предмет гораздо лучше. Профессор Бинс же начал с указов об ограничении магии, что вызвало удивление у ребят.

— Простите, профессор, но почему мы начинаем с ограничений волшебства, хотя еще не знаем его первых проявлений? — поднял руку Ал. Сидящий рядом с ним черноволосый Джастин Руквуд забыл, казалось, что находился на уроке и спал. Лекта вполне его понимала — ее саму клонило в сон от монотонных лекций преподавателя, который будто вел урок отдельно от класса, так и не спросив ни одного человека за целых тридцать минут!

— В истории мало точных фактов об этих первых проявлениях магии, мистер…

— Яксли.

— Мистер Яксли. Пожелаем вашему соседу по парте доброго утра!

Джастин вздрогнул от неожиданности и протер глаза, чем вызвал усмешку Лекты. Такой забавный.

— Продолжаем, — заявил профессор Бинс и снова погрузился в лекцию.

* * *

— Ал прав — это никуда не годится, — поджала тонкие губы Лиззи Смит за обедом.— Почему нельзя изучать что-то действительно интересное?

— Вот именно. Я едва не заснула, — искренне призналась Лекта.

Она едва уловила объяснение Бинса, слишком уж быстро он читал лекцию, будто куда-то спешил. Может, его объем знаний был слишком маленьким и поэтому он просто пересказывал учебник? Вполне возможно, но почему тогда школа не отыщет нового преподавателя?

— Если постараться то вполне можно всё понять, — поучительным тоном проговорила Элеонора Флинт.

— Тебе самой-то не было скучно? — недоверчиво фыркнула Элизабет, вскинув стрельчатые брови. — Я бы начала с того, как именно зародилась магия, как всё это формировалось, почему у одних есть магическая сила, а у других нет, это ведь действительно интересно. Да, я помню, что по его словам нет точных фактов об этом, но история вообще весьма туманна. Кто может подтвердить, так ли все происходило на самом деле? Мне кажется, это куда важнее, чем ограничения, да и интереснее, — задумчиво посмотрела блондинка в окно.

Лекта согласно кивнула. Лиззи была тихой задумчивой девочкой. Часто ее можно было застать за наблюдением за природой из окна или в библиотеке. Однако злить ее не стоило.

После обеда совы разнесли по школе газеты и было что обсудить.

Позор Бартемиуса Крауча! Начальника Департамента по магическому законодательству уже прочили в министры, пока на скамье подсудимых не оказался его собственный сын.

Юноша, как и Беллатриса, Рудольфус и Рабастан Лестрейнджи, обвинялся в пытках Френка и Алисы Долгопупсов. Были выслушаны показания свидетелей и преступники были осуждены на вечное заключение в Азкабане.

Но Бартемиус Крауч-младший отчаянно кричал, что невиновен, умоляя пощадить его, на что отец заявил, что сына у него больше нет.

Страх ли это перед ответственностью за совершенное преступление или же действительно вышло недоразумение? Если первый вариант, то как его отец допустил, что сын стал одним из Пожирателей Смерти?

Вопросы, вопросы, вопросы…

С уважением, Рита Скитер.

— Это просто ужасно, — с искренним сочувствием проговорила Анна, покачав головой.

Алекто понимала свою подругу — читая об известных местах магического мира девочка узнала о жуткой тюрьме под названием «Азкабан», где обитали жуткие призраки, зовущиеся дементорами. Они вытягивали из людей надежду, счастливые воспоминания и жизнь, а уж когда отец отправляет собственного сына в Азкабан… Но в то же время девочка понимала, что это заслуженно.

— Мне родители рассказывали о тех временах, — тихо добавила Анна, опустив глаза. Лекта сразу поняла, что рассказ будет грустным. К девчонкам подскочила Анастейша, смерив Макмиллан пронзительным взглядом серых глаз.

— Возможно, что Барти действительно не был виноват, его отец поиском доказательств себя не утруждал. Однажды он предлагал арестовать целую семью, включая школьника, лишь за то, что отец был Пожирателем Смерти.

— Но ведь это логично, — раздался голос Элеоноры. Лекта вздрогнула от неожиданности — она ведь даже и не заметила, как Флинт пришла, а она тем временем тихо стояла сзади. — Если отец преступник, то и о семье сложится определенное мнение.

— Но в чем жена с ребенком виноваты? К тому же шла борьба за нас, за наши интересы. Ради маглов Крауч готов истребить целую семью, лишь за то, что фамилией не вышли. Эдак ни одного чистокровного рода не останется, — развела руками Анна.

— Пытки это ужасно, но должен же оставаться хоть кто-то, кто действительно что-то знает о нашем мире иначе мы практически ничем не будем отличаться от маглов, — вставила с готовностью свои пять копеек Лекта.

Анна с Анастейшей улыбнулись, обменявшись взглядами. Всё-таки хорошо, когда у тебя есть друзья, единомышленники.

Одиночества Лекта, с детства проводящая большую часть свободного времени на улице и окруженная веселой компанией, никогда не знала, но всё-таки было приятно.

— Мы и не отличаемся, — с легким холодком в голосе отозвалась Элеонора, на что Лекта закатила глаза. Можно спорить и до бесконечности, а в итоге ничего не добиться.

— А что это была за семья? — попыталась она сгладить обстановку.

— Не очень помню, — пробормотала Анна, слегка нахмурив тонкие брови. — Что-то на букву «М»… Мальс… Мульс… Маль… Мальсибер какой-то. Тому юноше лет семнадцать наверно было или меньше, когда Крауч предложил их всех арестовать. Они с моей родней не были по-настоящему близкими друзьями, но, судя по их словам, с этим человеком никогда не заскучаешь, любил свою семью и часто мог помечтать о прошлом, поддерживал идею, что ни маглам от нас ничего не нужно, ни нам от маглов.

— Странно. Обычный человек, за что в тюрьму? — удивленно уточнила Алекто. Она тоже не болела за маглорожденных, так что теперь, и ее в Азкабан?

— Поймали, лет в двадцать, просто потому, что фамилией не вышел. Да и в школе нужно было писать какому-то там Вэнсу, кого подозреваешь, просто доносить. А победа тогда досталась Лорду, вот Крауч и решил перехватить инициативу, в итоге этот парень умер спустя год. Вопрос — а сколько проживет Барти?

— Вот так власть, — протянула Лекта. Глупо как-то — за фамилию судить. Глупо и забавно.

— Даа, — покачала головой Стейси. — Я хотела бы пообщаться с таким человеком. Кто давал Краучу право судить без доказательств? Я падаю! Держите меня семеро!

— Но ведь это со слов товарищей заключенного, — продолжала гнуть свою линию Элеонора. — Как же служащие Министерства? Пусть у них жесткие методы, но они боролись за истинную справедливость.

Стейси закатила глаза. Справедливость, справедливость… Она бы никогда не смогла убить даже ради идеи и правды, однако сломанные судьбы было жаль.

Критика у Флинт, как заметила Лекта, всегда была готова, а сама-то далеко не идеал — призывает к пониманию, хотя сама откровенно показывает, что ей безразлично на сломленные судьбы. Лекте тоже было жаль и Барти и Мальсибера, но война есть война, ничего не поделаешь.

Мимо прошли Джастин Руквуд и Лиззи Смит, углубившиеся в разговор.

— Ты веришь, что Лорд действительно исчез из-за мальчишки? Это же смешно! — донесся до ушей Алекто высокий голос Элизабет, похожий на звон колокольчика. — Великий маг проиграл младенцу! Чушь какая-то!

— Это действительно странно, — подтвердил задумчиво Джастин. — Видимо, этот ребенок был как-то защищен, но как?

Лекта и сама была удивлена. Она помнила, как не так уж и давно обнаружила газету, где крупными буквами было написано «Годовалый Гарри Поттер спас мир от терроризма!»

Девочка никак не могла представить эту сцену — ведь в год ребенок даже говорить едва умеет!