Слепой сон (джен)

«Темнота следовала за ним и шла впереди него. Он шёл как человек, которому нужно пройти бесконечный путь».

© Урсула Ле Гуин «Звезды под ногами»

В доме было непривычно тихо, если не считать цоканья когтей Бетси по паркету и громыханья посудой с кухни на первом этаже. Это было удивительно и невообразимо, но я слышала даже негромкие мотивы задорной песенки, которую в процессе готовки напевала себе под нос повар, и писк крыс в подвале. Разве такое может быть? Да, доктор говорил мне, что за счет слепоты другие мои чувства будут развиты гораздо лучше, чем у обычного здорового человека, что один орган восприятия компенсируется другим, но все равно… Да и слышать чужие эмоции? Это из разряда фантастики.

Или все дело в интуиции?

Я как-то не придавала этому значения вчера, слишком много потрясений принес день, но я же слышала, чувствовала кожей сожаление и вину Гленна и добродушный настрой доктора Милтона, безмерное обожание и преданность Бетси жгло сердце. Одно дело — распознавать интонации голоса, совсем другое — ощущать незримое и недосказанное. Я вздохнула, в любом случае с этим мне никто не сможет помочь, мне не у кого спросить совета и поинтересоваться, нормально ли это. Остается только развивать свои способности, это может быть хорошим подспорьем в дальнейшей жизни и поможет мне успокоиться сейчас, все-таки я до сих пор чувствовала себя беспомощным слепым кротом.

Я перевернулась набок и носом зарылась в теплую подушку, не желая вставать. Сон не отпускал и заставлял веки слипаться, но надоедливые мысли все не хотели успокаиваться и так и роились в голове. Это мешало.

По моим прикидкам, на улице было утро, за окном приятно щебетали птички, кажется, они свили гнездо под крышей моей башенки и вот уже второй день будили меня своим пением, но сегодня я была этому совсем не рада. Благодаря острому слуху и открытому окну их чирикание казалось мне слишком громким. Я застонала в подушку: спать хотелось неимоверно, всю ночь я проворочалась с боку на бок, ненасытные жадные кошмары терзали меня, я просыпалась от липкого страха и засыпала вновь, чтобы снова окунуться с головой в очередную трясину ужаса и потом опять проснуться. Сны я не запоминала, но остаточный страх не хотел меня отпускать. Похоже, выспаться сегодня не получится.

Я села в кровати, аккуратно опустила босые ноги на маленький пушистый коврик у кровати и не удержалась от желания погладить мягкую ткань постели — она приятно холодила кожу и была мягкой, как перина. Одно удовольствие было бы здесь спать, если бы не мучающие меня всю ночь кошмары.

Когда я уже оделась и привела себя в порядок ко мне зашел, постучавшись, Гленн. Ходил он очень тихо, но со своим острым слухом я все равно услышала его шаги.

— Вы уже проснулись, — одобрительно отметил он, проходя ко мне, сидящей перед трельяжем на мягком пуфике и не знающей, что сделать с волосами. — Я вам помогу.

Он ловко выхватил у меня из рук гребень и аккуратно начал расчесывать короткие светлые волосы, вьющиеся на концах. Это было еще одной моей головной болью. Не то чтобы это могло сравниться по степени тяжести с амнезией или слепотой, но все же… Доставляло некоторые неудобства. Ведь как говорят? Большое счастье, как и большие проблемы, складываются из мелочей.

Волосы у меня были цвета натурального светло-пшеничного и как все натуральные светлые волосы были легкими, как пух, и совсем не хотели укладываться и расчесываться, легко путались и не желали ни во что заплетаться. Гленн сказал, что раньше у меня были очень длинные волосы, но я настолько замучилась с ними воевать, что пару месяцев назад закатила истерику и потребовала их отстричь. Теперь они едва доставали до плеч, но легче с ними возиться от этого не стало — короткие волосы было трудно во что-то заплести, а путались они все также легко, и вились на концах даже больше, чем прежде. Похоже, я самой себе подложила огромную и жирную свинью, но воздержалась от комментариев вслух.

— Это было нашим своеобразным утренним ритуалом, — вырвал меня из размышлений голос Гленна, я в удивлении приподняла брови, не понимая, о чем он говорит. — Война с вашими волосами, — пояснил он с улыбкой. Это точно была улыбка, я уверена, я кожей почувствовала ее, как будто в темный пасмурный день солнце вышло из-за туч, чтобы подарить мне немного тепла.

— Надеюсь, ты и дальше будешь помогать мне с ними бороться, — улыбнулась я. — Боюсь, без твоей помощи я вряд ли справлюсь, Гленн.

— Конечно, молодая госпожа. Вы можете на меня рассчитывать, — довольно заверил меня Гленн, завершая прическу. Я потрогала ее руками, это было что-то похожее на мальвинку, но не совсем: две пряди у висков с одной и с другой стороны были заплетены в косички, а на затылке переплетались между собой, свободно спадая на распущенные волосы. Просто, но со вкусом.

— Спасибо, Гленн. Во сколько подадут завтрак?

— Уже все готово. Желаете позавтракать на улице или в столовой?

— А давай устроим пикник? Погода отличная, — я повернула голову в сторону окна, из него веяло теплом раннего осеннего утра и запахом трав. — Присоединишься ко мне?

— Почту за честь, — вежливо ответил он и открыл передо мной дверь, придерживая меня за руку.

Погода действительно была отличная, утренняя прохлада и горная свежесть охлаждали разгоряченную после кошмаров голову и упорядочивали мысли. Я физически чувствовала, как мои натянутые струны нервов расслабляются под напором умиротворенного утра и неспешного разговора в приятной компании — Гленн был разносторонне образован, и я поражалась его знаниям и количеству забавных ситуаций, которые происходили в его жизни и сейчас смешили меня.

Гленн разложил подстилку на самой границе сада, где газон плавно перетекал в живописный сочно-зеленый лес, и я в своем воображении рисовала красочные картинки того, как мы выглядели со стороны. Разговор как-то плавно угас, но тишина все равно была уютной и теплой, она пахла утренним солнцем и свежескошенной травой. С этим человеком мне было уютно молчать и только сейчас я задумалась о том, что, возможно, для той меня, которая все помнила, Гленн был кем-то вроде отца? Я повертела эту мысль в голове и поняла, что совсем не чувствую отторжения. Конечно, нынешняя я знала Гленна всего два дня и слишком рано говорить о сильной привязанности, но подсознательно я чувствовала себя в безопасности рядом с этим человеком.

— Боюсь, мне пора вернуться к своим обязанностям. Желаете еще чего-нибудь?

— Нет. Спасибо, что составил мне компанию, — улыбнулась я, перебирая в руке травинки. — Я еще чуть-чуть побуду здесь.

Послышалось шуршание ткани костюма и движение воздуха. Гленн, похоже, уже собирался уходить, но остановился и, собравшись с мыслями, заметил:

— Так как вы еще не до конца восстановились, я не вижу смысла приглашать учителей сейчас, но через неделю ваши занятия возобновятся. И до этого времени нам надо будет определить, распространяется ли амнезия на полученные вами до этого знания. Доктор Милтон говорил, что вероятность мала, но хотелось бы знать точно. Думаю, лучше будет заняться этим дня через три, когда вы окончательно придете в себя. Я принесу вам парочку книг, постарайтесь освежить память и проверить сначала себя сами.

— Ладно-ладно, Гленн, я поняла, — мученически выдохнула я, поднимая руки в сдающемся жесте. — Я постараюсь не лениться.

— Вот и отлично, — в его интонации я почувствовала едва сдерживаемый смех, но сделала вид, что не заметила этого. Гленн поспешил ретироваться, и я тоскливо подумала о том, что нет у него ко мне снисхождения, совсем нет. Тиран и деспот! Как можно человека, пережившего сотрясение мозга и амнезию, заставлять учиться? Это бессердечно! Я бы предпочла начать заниматься, когда моя память полностью вернется, но кто мне даст…

Я вздохнула, оперлась спиной о кору дерева и прикрыла глаза, стараясь не думать о стопке книг, которую Гленн притащит в мою комнату. Почему-то я не сомневалась, что стопка будет огромная, интуиция вопила о том, что лучше не заходить в комнату и не расстраиваться раньше времени. Да. Сам бог велел провести сегодня весь день на улице.

Я настолько ушла в свои мысли, что даже не заметила чужих шагов. Не знаю, почему я посчитала, что этого человека не знаю, но это точно не был по-военному тихий шаг Гленна, и не легкая походка доктора, и не цоканье каблучков горничных, нет, это была плавная поступь хищника и на миг мне показалось, что ко мне вышел белогрудый медведь. Вблизи городов медведи не появлялись, но дезориентированный и голодный после спячки он легко мог набрести на наше поместье.

Я оцепенела от ужаса, в голове было настолько пусто, что мне даже не пришла в голову мысль убежать.

— Лоуман, ты что, призрака увидела? — издевательски-недоуменно протянул чужой голос, и я вздрогнула, отмирая. Вдали радостно залаяла Бетси, спеша сюда со всех лап. Я прикрыла глаза и помассировала виски, отчетливо ощущая, как скачками нарастает головная боль и меня запоздало начинает трясти — не иначе как из-за резкого выброса адреналина в кровь. Впервые моя интуиция и прокачавшиеся органы чувств обманули меня, и я была этому чудовищно рада.

— Лоуман? — обеспокоенно произнес голос и встряхнул меня за плечи так резко, что у меня даже зубы клацнули. Голова разболелась с еще большей силой, зато я перестала дрожать. Уже что-то.

— Не тряси меня! — потребовала я. — И так с головой не в порядке.

Незнакомец, похоже, нахмурился, но я уже не так сильно доверяла своему чутью, чтобы утверждать это со стопроцентной точностью. По голосу я определила, что это был парень примерно моего возраста, возможно, совсем чуть-чуть старше меня.

— Ты в своем уме? — подозрительно уточнил незнакомец и с чудовищной силой сжал мои плечи, отчего я вскрикнула и постаралась оттолкнуть его от себя, но ничего не вышло. Это словно пытаться оттолкнуть каменную глыбу — для девочки тринадцати лет дело гиблое.

— Отпусти! — закричала я, не оставляя попыток вырваться из стальной хватки. — Мне больно!

Со стороны веранды послышались торопливые шаги, не иначе как Гленн спешил мне на помощь. Прислушиваясь к шагам Гилмора, я даже не успела заметить, когда парень успел меня освободить — о грубом со мной обращении напоминали только ноющие от боли плечи. Когда Гленн добрался до моего импровизированного места отдыха, стояла напряженная тишина. Я уверена, что незнакомец был в смятении и некотором напряжении, я же тихо сидела на подстилке, потирая плечи.

— Что. Здесь. Происходит? — потребовал ответа парень. Я закашлялась от его наглости и кожей почувствовала искры, что пробежали между незнакомцем и Гленном. Уверена, сейчас они сверлят друг друга неприязненными взглядами.

С минуту стояла тишина, но в конце концов Гленн вздохнул, сдаваясь. Я даже не старалась скрыть свое удивление, ведь трудно представить ситуацию, в которой мой дворецкий оставил бы без внимания причиненную мне другим человеком боль. Конечно, это звучит глупо и неосмотрительно, если учитывать, что я потеряла память — в моем случае доверие является непозволительной роскошью, но почему-то я уверена, что Гленн желает мне только добра — это словно аксиома моего внутреннего мира, не требующая доказательств.

— Впредь постарайтесь не причинять боли молодой госпоже, — с угрозой в голосе предупредил Гленн.

— Хм.

Незнакомец ничего не ответил, только хмыкнул и присел на плед — послышалось шуршание костюма. Еще один чопорный консерватор в моем окружении? Не слишком ли их много вокруг меня?

— Кто вы? — спросила, наконец, я. Незнакомец опешил.

— Это Хибари Кёя, — поспешил объяснить Гленн, — ваш друг детства. Его родители по просьбе ваших отца и матери временно присматривают за вами. В случае каких-либо проблем вы можете обратиться к чете Хибари, и они вам помогут. С Хибари Кёей вы знакомы с пяти лет.

— Надеюсь, ты шутишь, — полувопросительно произнес Хибари, я виновато улыбнулась в ответ. Прямо над ухом громко гавкнула Бетси — похоже, все это время она была рядом и наблюдала за нами, даже удивительно, что она сидела так тихо.

— Приятно познакомиться, Хибари Кёя. Нет, не шучу. У меня амнезия.

— Госпожа упала с лестницы и ударилась головой. Доктор Милтон сказал, что амнезия временная, но все равно возвращение памяти потребует некоторого времени. Мне сейчас надо уйти, но надеюсь, что вы не заставите госпожу нервничать — сейчас ей это вредно.

— Можешь не волноваться, — вздохнув, сказал Хибари Кёя. Я почти видела, как он нервно потирает переносицу, но вполне возможно, что это было лишь мое воображение.

— Тогда я вас оставлю.

Я нервно подергала выбившуюся у виска прядку, не зная, с чего начать. Если мы долгое время знакомы, значит, мы хорошие друзья? Но не странно ли, что друзья детства обращаются друг к другу по фамилиям, или в Японии это нормально? Угнетающая тишина давила на нервы.

— Хочешь посмотреть, как я выгляжу? — нарушил затянувшееся молчание Хибари, и я кивнула в ответ. Бетси обрадовано залаяла, играючи носясь по полянке вдалеке — создавалось ощущение, что она очень рада заявившемуся гостю.

Хибари сдвинул пузатый чайник с заваркой в сторону и подсел поближе ко мне. Я не стала затягивать, ведь мне было очень интересно, как выглядит мой новоявленный друг детства.

Если бы я была скульптором и взялась описывать Хибари Кёю, я бы сказала, что он воплощал в себе совершенство линий — все было в нем безупречно. Конечно, его внешность не была типично европейской, но он был красив, это я могла сказать со стопроцентной уверенностью. Я вела рукой по тонкому нахмуренному излому бровей, морщинке между бровями, прощупала высокие скулы: форма лица у него была треугольная, подбородок был острым волевым, и это лишь добавляло в его образ еще больше совершенства. Когда я перешла к по-восточному узким глазам, Кёя фыркнул и закрыл их, предоставляя полную свободу действий. Проводя руками по глазам с на зависть всем девушкам длинными ресницами, я почувствовала легкую щекотку — это пряди волос спадали на глаза. Волосы у него были прямыми и жесткими, губы же были сжаты в тонкую полоску. Одет он был в… гакуран? Кажется, это так называется?

— Ну что? — с интересом в голосе поинтересовался Хибари.

— Красивый, — то ли с завистью, то ли с восхищением ответила я. И захлопнула рот, покраснев. Вот кто меня за язык тянул?! Язык мой, враг мой. Хибари же наверняка не о том спрашивал! Услышав короткий смешок, я покраснела еще сильнее и отодвинулась от него от греха подальше — не хватало еще что-нибудь сделать и вогнать себя в еще большую краску.

— Как это произошло?

Вопрос прозвучал серьезно и немного зло, и я молчала, пытаясь сообразить, что его так разозлило, ведь ничего не предвещало… Настроение его изменилось слишком резко. Если только… мне трудно было в это поверить, ведь после всего произошедшего я немного боялась этого человека, он показался мне опасным и очень непредсказуемым. Но если только подумать о том, что я действительно была дорога Хибари, и это происшествие его взволновало... Конечно, делать выводы было рано.

— Я поскользнулась на лестнице, — коротко ответила я.

Хибари зарычал, и я резко отпрянула, не веря собственным ушам. Это же точно рычал Хибари, не Бетси, именно Хибари?

— Не держи меня за дурака, — моментально успокоился Хибари и выжидающе уставился на меня, я кожей чувствовала его насквозь прожигающий ледяной взгляд. И когда я говорю, «прожигающий» и «ледяной», я имею ввиду именно «ледяной» и именно «прожигающий», в буквальных смыслах этих слов.

— Я поскользнулась на игрушечной машинке, — вздохнула я, не желая развивать эту тему.

— Мне из тебя слова клещами вытаскивать?

Я поежилась, поторопилась я с выводами все же, друг находился в состоянии тихого бешенства и едва себя сдерживал. Интуиция дала о себе знать, крича во весь голос об опасности. Как я вообще сошлась с этим человеком? Мы действительно были друзьями детства?

— Ребенок горничной играл в доме и в процессе игры разбросал свои игрушки на лестнице. Я спускалась вниз как раз во время обеда, когда все дети сидели на кухне. Кто знал, что так получится, — поспешно объяснила я, зябко поводя плечами и с облегчением ощущая, что Хибари смирил свой гнев.

— Где?

Я повернула голову в ту сторону, где сидел Хибари недоумевая, что он имел ввиду, но тут же сообразила.

— Гленн ее уже уволил.

— Вот как. Ей повезло.

Я моментально поверила его словам, да, действительно повезло. Это не было обещанием, это была всего лишь констатация факта. Черт, кто же он, этот Хибари Кёя? Я думала, что гакураны давно вышли из моды и сейчас их носят разве что хулиганы и школьники из неблагополучных районов. И если говорить о Намимори, сомневаюсь, что в этом тихом городке вообще существуют якудза, настолько он небольшой.

— Как так получилось, что мы дружим? — набравшись смелости, поинтересовалась я. Хибари легко рассмеялся, даже не думая обижаться. Похоже, мы действительно были хорошими друзьями, потому что Хибари производил впечатление человека, который не терпит грубости или фамильярности в свой счет. Мне же это, похоже, позволялось.

— Обожаю в тебе эту прямолинейность, — довольно произнес он и лег на плед, уложив свою голову мне на колени. Я только бровь приподняла на такую наглость — слава богу, этого не видит Гленн. — Я наследник одного из древнейших кланов японских якудза. Клан Хибари насчитывает пару тысячелетий истории и, хотя сейчас наше влияние на Японию уменьшилось, наш клан все еще силен и влиятелен. В чем ты права, так это в том, что, не будь наши родители знакомы, мы бы никогда и не подумали о налаживании отношений, слишком разнятся наши интересы. Но так получилось, что мой и твой отец учились в Америке и были однокурсниками.

Я кивнула, безмолвно благодаря за кусочек информации — все-таки он мог ничего о себе не рассказывать и оставить меня в неведении. Вполне возможно, что именно поэтому родители отправили меня в Японию и поэтому именно в Намимори — если они дружат настолько хорошо, что доверяют друг другу, мои родители вполне могли положиться на родителей Хибари. В случае чего, якудза смогут защитить меня от чего бы то ни было.

— А как мы познакомились? — я с любопытством склонила голову, в руках перебирая жесткие волосы.

— Ну нет, сама вспомнишь, будет лишний повод скорее избавиться от своей амнезии.

Я надула губы и демонстративно убрала руку за спину, но Хибари, наглец, вернул мою руку обратно и мне ничего не оставалось, как продолжить перебирать его волосы. Возможно, все не так странно, как могло мне показаться, с этим парнем можно было найти общий язык.

Когда вернулся Гленн, у меня болели обе руки, но я все равно была довольна жизнью, даже головная боль прошла. Правой рукой я гладила по голове Хибари, зарываясь в прямые жесткие волосы, а левой рукой гладила вдоль шерсти Бетси. Она была горячей, словно печка, и приятно грела мне бок, все-таки земля все еще была сырая и сидеть даже на пледе было не очень приятно. Ее радостный гав разносился, наверное, на несколько километров вокруг. Или, возможно, мне так только казалось?..