Good Night (джен)

“… for you yourself, sir, should be old as I am, if, like a crab, you could go backward” Hamlet, William Shakespeare

Был Слизнорт предателем или нет, но он понимал, что больше всего на свете мне нужно было оказаться подальше от Хогвартса. И тем вечером наше общее желание наконец исполнилось. Кроме меня во всем одетом трауром поместье был только домовой эльф, Кранц, уныло натиравший серебро.

Я бродил по галерее с портретами предков и надолго останавливался перед недавно добавленным сюда портретом отца. Каким-то образом из-за того, что картина могла говорить, смотреть на нее было только тяжелее: она была очень похожа на оригинал, но в чем-то неуловимо отличалась, как будто в знакомую мелодию вплелись фальшивые ноты.

Вечер у Малфоев был на самом деле собранием пожирателей смерти. Когда я вошел, они сидели за длинным столом, главенствовал за которым сам Темный Лорд, думать, впрочем, я мог только о том, что одно из мест пустовало. Там сидел отец, а теперь вдруг показалось, словно занять его предстояло мне.

Я остановился в дверях, не находя в себе сил шагнуть дальше. И снова мой разум цеплялся за какие-то отвлеченные вопросы. Пока отец был жив, он никогда не заговаривал о том, что и мне следует вступить в ряды пожирателей смерти, а после того, как вышел из тюрьмы, стал даже категорично высказываться против. Впрочем, какое это имело значение, если сейчас его здесь не было.

Фигура Темного Лорда внушила мне ужас. В его холодном взгляде не было ни тени сострадания, ни одной живой эмоции, одна только жестокость, и этот взгляд пронизывал насквозь, словно он мог точно читать стремления в душах других.

Потом я заметил Снейпа, сидевшего за столом все с тем же безразличным выражением на лице, и меня вновь захлестнула ярость, так что все другое перестало иметь значение.

— Что ж, вот и молодой Нотт, — едва расслышал я ледяной голос Темного Лорда — Место оставлено для вас, — небрежным движением он показал на свободное кресло. — После такой скоропостижной кончины вашего отца, думаю, именно вы захотите продолжить его дело.

Я едва смотрел на него, видел только ненавистное лицо Снейпа, внутри клокотала безумная злость.

— Будьте уверены, я был бы рад занять его место, но не хотел бы сидеть за одним столом с его убийцей. Северус Снейп должен понести наказание.

Сидевшие за столом зашептались, и я увидел обращенные ко мне взгляды — в то мгновение почти такие же, как у учеников в Хогвартсе. Меня пронзил запоздалый страх.

Я взглянул на Темного Лорда и почти почувствовал исходящий от него холод, какой ощущается при приближении дементора.

— Допустим, что вы не ошиблись, — его тон был вкрадчивым. — Значит, вы готовы так просто отступить от своих убеждений?

Он поднялся теперь на ноги и смотрел мне прямо в глаза. Я чувствовал, что меня колотит дрожь, из последних сил старался унять ее.

— Лишь из-за того, что один из разделяющих их — ваш личный враг? Много ли тогда стоят ваши убеждения?

Темный Лорд поднял волшебную палочку, страх сковал меня, и я даже не смог бы, наверное, пошевелить пальцем, чтобы защититься.

— Нет, Нотт, — мне казалось, что голос раздается уже прямо у меня в голове. — Убеждения, которые так легко изменить, не стоят ничего. Это удел грязнокровок и предателей.

Вспыхнуло заклятие, а потом все вокруг растворилось в мучительной боли. Раскаленные добела иглы вонзились в каждый дюйм кожи, я услышал свой собственный крик.

— Убеждения должны быть выжжены у вас в сердце, — в голове звучали громовые раскаты.

Мне казалось, что я умру или сойду с ума, что мучение это никогда не закончится, но потом из удушливого тумана вновь всплыл стол и сидевшие за ним люди.

— Теперь вставайте, Нотт, и вытяните левую руку, — произнес Темный Лорд.

Мне уже казалось, что все это происходит не со мной, а с кем-то другим. Как во сне я поднялся, почувствовал жжение на левом предплечье. На коже расцвел узор Черной Метки.

Темный Лорд опустил свою волшебную палочку, вновь посмотрел мне в глаза, и в голове отчетливо прозвучал его голос:

— Знай, Нотт, если будешь верен мне, я лично убью Снейпа. В свое время.

Когда я сел за стол, меня все еще знобило, то ли от страха, то ли от заклятия. Темный Лорд тоже вернулся на свое место, он и другие пожиратели смерти принялись что-то обсуждать.

— Да, с Придирой разберутся, — с достоинством говорил Яксли. — Можете не беспокоиться.

Я вновь взглянул на Снейпа, все такого же безразличного, как будто ничто в этом мире не могло поколебать его, и меня обрадовало, что, как бы он ни был спокоен сейчас, он не знал, какая судьба ожидает его, что, когда придет время, Темный Лорд убьет его так же легко и просто, как он сам убил моего отца.

Снейп, наверное, заметил мой взгляд, так как, когда все начали расходиться, он отозвал меня в сторону.

— Я не убивал вашего отца, Нотт, — заметил он. — Не знаю, что вы вбили себе в голову, но, ради вашего же блага, возьмите себя в руки.

В моей груди вновь разгорелась ярость. У меня даже не нашлось сперва слов.

— Вы поняли, о чем я говорю? — требовательно спросил он. — Поняли, Нотт?

— Вы врете сейчас, — отрезал я. — Потому что смертельно боитесь лишиться последних крох влияния, которое получили, вылизывая тарелки Темного Лорда.

И тогда я впервые увидел, как лицо Снейпа искажается от злобы. Когда он заговорил, его голос был напитан презрением.

— Я врал, Нотт, только затем, чтобы сохранить ваш маленький мирок от полного коллапса.

— Разумеется, — я осклабился. — Вы думали только о моих интересах. Как благородно.

— Впрочем, вам, кажется, не терпится присоединиться к отцу в семейном склепе, — протянул Снейп. — Вы на верном пути, могу вас поздравить.

— Убьете меня тоже? — огрызнулся я. — Я не боюсь ваших угроз.

Снейп насмешливо посмотрел на меня.

— Вы, мистер Нотт, были бы гораздо опаснее, если бы боялись.

Сказав это, он пошел прочь, как будто бы утратив ко мне всякий интерес. Мгновение я смотрел ему вслед, чувствуя достаточно злости, чтобы разорвать его на куски, а в груди тем временем зрело обещание стать равным ему во владении волшебной палочкой и, если Темный Лорд не убьет его раньше, лично разделаться с ним.

Опомнился я, только когда ко мне подошла Нарцисса Малфой и спросила, не хотел бы я остановиться на время в одной из гостевых комнат.

— Вы, Теодор, достаточно пережили, — говорила она. — Прошу вас, останьтесь.

— Спасибо, — пробормотал я, все еще думая, как убью наконец Снейпа. — С радостью.

Быт поместья Малфоев не располагал к дружескому общению. Все собирались за обедом, большую часть времени проводя в уединении.

Обитатели поместья состояли из Люциуса Малфоя, бродившего по комнатам мрачной тенью, его жены Нарциссы, вечно взволнованной женщины, только недавно, кажется, сильно похудевшей от потрясений, его сына и моего однокашника Драко, всегда бледного и безразличного ко всему, как будто сосредоточенного на одной какой-то мысли, и Беллатрисы Лестрейндж, иногда дико смеявшейся при свете дня и вскрикивающей по ночам от ужаса.

Я обычно изучал что-нибудь в библиотеке или прогуливался по саду, в котором даже зимой по дорожкам бродили белые павлины. Иногда мне поручали лечить немногих заходивших в поместье пожирателей смерти. Их рассказы о рейдах были некоторое время единственным напоминанием о том, что происходило в большом мире, и, когда они говорили о сражениях, это казалось мне по крайней мере честным: мне представлялось, что им не приходилось проклинать тех, кто не мог защититься.

А потом сказанные еще на том, моем первом, собрании слова про Придиру обрели вдруг совсем новый смысл.

Это должен был быть первый день рождественских каникул. Мне вспоминался больше всего прошлый год и разукрашенные высокие ели в Большом зале, и почему-то я представлял себе, что в Хогвартсе все точно так же и было сейчас — блуждающие огоньки свечей и пряный запах имбирного печенья, — и я был очень рад, что находился сейчас не в школе, так что эта фантазия была в полной безопасности.

В тот день я услышал шум и спустился в гостиную. Сперва я не понял даже, что происходит, увидел только, что Темный Лорд почему-то вернулся раньше положенного срока, что почему-то с ним пришли также Макнейр, Эйвери и Снейп, что все остальные тоже собрались здесь. Потом я заметил скрючившуюся на полу фигурку девушки со светлыми волосами. И узнал Лавгуд.

— Ее отец издавал Придиру, — пояснил Темный Лорд. — Листок в поддержку грязнокровок.

Он взмахнул палочкой, и она всхлипнула от боли. К горлу подкатила тошнота, от ужаса сам голос изменил мне. “Она ничего не сделала”, — стучало в моей голове, но с губ не слетало ни звука, хотя ничего мне не хотелось больше, чем прокричать эти слова.

— Что же, Нотт, вот тебе случай проявить себя, — голос Темного Лорда был, как всегда, холоден, как лед.

Я оставался на месте, может быть, не мог даже двинуться от страха. Его безжалостные глаза впились в меня.

— Ну же.

Мне на мгновение показалось, что я снова в Хогвартсе, что я опять стою на возвышении, где раньше был преподавательский стол, а волшебная палочка пляшет в моей дрожащей руке. Сознание заволокло каким-то туманом, так что не оставалось уже ни одной мысли, когда из моего пересохшего от ужаса горла вырвались слова:

— Мой Лорд… Она ничего не сделала…

— Это, Нотт, вам так кажется, — заметил Темный Лорд. — Если бы вы сейчас были на ее месте, она бы прокляла вас, не сомневайтесь.

Лавгуд открыла вдруг глаза и посмотрела на меня. Глаза у нее были огромные, странные, вечно подернутые какой-то дымкой.

Заметив это, Темный Лорд взмахнул палочкой, и она снова забилась от боли. И мне почему-то подумалось, что он мог просто убить ее по своей прихоти, раз за разом применяя заклятие, даже если она и не была ни в чем виновата. Пока сосуды не лопнули бы и кровь не хлынула бы в мозг.

— Прошу вас, мой Лорд, — хрипло сказал я, уже не помня себя. — Ни к чему пытать ее. Она ничего не сделала.

— Вы, Нотт, должны уяснить себе одну вещь, — Темный Лорд пронзил меня взглядом. — Невиновных здесь нет.

А потом он поднял свою волшебную палочку, и меня затопила боль. В каком-то мгновенном прозрении, какое, наверное, бывает у пророков, я понял, что теперь он, может быть, будет пытать меня, пока я не умру, и это осознание притупило страдания — хотя и на какой-то волос — ведь в тот момент это показалось мне почти избавлением.

Не знаю, сколько времени прошло, но для меня это была вечность. И я был все еще жив, несмотря на то, что боль, кажется, отпечаталась у меня в мозге, и я все еще чувствовал ее, даже после того, как Темный Лорд опустил палочку. Мне казалось, что он оставил меня в живых только затем, чтобы со временем сломать, чтобы в один из дней, когда он скажет мне пытать невиновного, я выполнил бы приказ. И когда кто-то переносил меня наверх, прежде чем провалиться в небытие, я подумал, что у него, конечно, получится.

Из-за болезни я не вставал с постели несколько дней. Драко Малфой, скривившись, ответил мне, что Лавгуд все-таки выжила. Он сказал также, что именно Снейп удержал Темного Лорда от того, чтобы замучить ее до смерти.

— Хотя, — добавил он после паузы, по обыкновению растягивая слова, — после твоего выступления он был более чем в настроении прикончить ее.

Когда я смог наконец ходить, я спустился в подземелье, где заперли Лавгуд, чтобы просить прощения. Она все еще не вставала, лежала, вся сжавшись, на сваленной в углу куче соломы, ее светлые волосы висели какими-то бессильными клочками, а глаза были закрыты. При взгляде на ее лицо я вдруг явно почувствовал всю ничтожность моего намерения, и вместо пустых слов достал волшебную палочку и склонился над ней, чтобы постараться вылечить ее.

Забившийся в угол на другом конце камеры истощенный старик с ужасом следил за мной. Казалось, он посчитал, что я хотел повредить ей, но был, наверное, слишком запуган, чтобы попытаться остановить меня.

Уже уходя, я, обернувшись, заметил, что Лавгуд открыла глаза и смотрела на меня. На мгновение мне захотелось все-таки заговорить с ней, но я не решился и вышел за дверь, не сказав ни слова.

Пока я поднимался по ступенькам, ведущим обратно в мир живых, мне подумалось, что, если бы не Снейп, Темный Лорд, конечно, убил бы ее. А потом мне пришло в голову, что именно так и погиб мой отец — его пытали, пока кровь не хлынула ему в мозг. Тогда в первый раз мне показалось, что, быть может, Снейп действительно не был виновен в его смерти и даже сказал мне тогда правду. Что, может, он не был ответственен и за то, что происходило в Хогвартсе. А еще он спас Лавгуд от верной смерти. Мне показалось важным поговорить с ним, и я как будто бы даже решил сам с собой, что теперь он не станет врать и расскажет начистоту все, что ему известно.

Когда день уже клонился к вечеру, мое желание неожиданно исполнилось и Снейп сам зашел ко мне, заявив, что, как он слышал, мне лучше, и что ему нужно со мной поговорить.

— Думаю, я должен был сразу рассказать вам все, что знаю. Хотя бы этого вы заслуживаете, — он говорил все так же безразлично и даже грубо, хотя мне все равно показалось, будто что-то в нем неуловимо поменялось. — Впрочем, я думал, что ложь окажется для вас проще.

— Это Темный Лорд убил моего отца?

— Полагаю, так. — Снейп слегка скривился. — Вашего отца я нашел в саду этого поместья. Он был, скорее всего, уже мертв, но я все равно доставил его в больницу. Остальное вам известно.

— Темный Лорд пытал его, пока не убил, — процедил я, против воли в моей голове возникали жуткие картины. — Как хотел сделать с Лавгуд.

— Полагаю, что так, — все тем же бесстрастным тоном заметил Снейп, поднимаясь и уже собираясь уходить. — Надеюсь, правда вам помогла.

— Спасибо вам, — сказал я ему вслед. — Что спасли ее.

Снейп помедлил, кажется, о чем-то задумавшись, потом вдруг произнес:

— Она много для вас значит? Вы поэтому вступились?

— Для меня? — я немного удивился такому вопросу, хотя возникло почему-то чувство, что задать его было для Снейпа самим собой разумеющимся. — Не знаю… Да и почему это важно? Совсем не важно…

Снейп взглянул на меня то ли с непониманием, то ли с легким интересом. Мгновение я обдумывал свои слова.

— Тут другое… Она же ничего не сделала. Она хороший человек, а на нее свалилось все это. И разве это может быть нормальным?

— Вы удивитесь, — Снейп усмехнулся. — Люди ко всему привыкают, чтобы выжить.

Мне вспомнилась та моя мысль, и стало жутко. Но нет, я не привык бы постепенно, я бы сломался в один момент, и мне все стало бы безразлично. Как, может быть, Малфою.

— Знаете… — пробормотал я, погрузившись вдруг в свои мысли. — Недавно мне показалось, что есть вещи хуже, чем смерть.

— Например, принять метку? — с легкой насмешкой поинтересовался Снейп. — Служить убийце отца?

— Да, — процедил я. — Не теперь, когда я знаю.

— Попытаетесь убить Темного Лорда? — он рассматривал меня каким-то странным взглядом, отчужденным, как смотрят на кусок мяса на прилавке. — Интересно, вы и в правду не боитесь или просто не верите, что можете умереть?

Мне и самому стало ясно, что несколько последних фраз говорить не стоило, по крайней мере ему.

— Что же, приятно было поговорить, мистер Нотт, — заметил Снейп, поняв, что разговор закончен, и собираясь уходить.

— Вам нужно кое-что узнать, — заметил я. — Темный Лорд обещал мне убить вас. Думаю, он не стал бы обещать, если бы уже раньше не планировал это сделать. Подумайте, если у него могут быть причины…

Снейп немного нахмурился, поблагодарил меня и вышел в коридор. Когда за ним закрылась дверь, я вдруг понял, что забыл спросить кое-что очень важное.

— Постойте! — он снова заглянул в комнату.

Я поднялся, отыскал зимнюю мантию и поспешно накинул ее на плечи.

— Вы помните то место в саду? Вы покажете мне, где нашли отца?

Снейп согласился. Мы шли молча, петляли среди лабиринта тисовых живых изгородей с яркими красными ягодами, пока наконец не добрались в затерянный дальний уголок сада, настолько забытый хозяевами, что трава, никем не тревожимая, привольно прорастала сквозь разошедшиеся плитки дорожки, которую почувствовавшие свободу кустарники того и гляди грозили загородить. Снейп только указал мне место, а потом тут же распрощался со мной. Я обрезал какие-то торчавшие ветки волшебной палочкой и уселся на одинокую скамейку. Было довольно холодно, но мне почему-то почти этого не чувствовалось.

Именно на этом самом месте умер мой отец. К горлу снова подкатила тошнота, а из глаз потекли бессильные злые слезы. Снейп был совершенно прав, когда спрашивал меня о Темном Лорде. И что было теперь делать? Несмотря на мои слова, я вовсе не был уверен, что он не окажется в конце прав, что я не сломаюсь и сохраню хотя бы что-то, что есть в моей душе настоящего.

Я с горечью подумал, что именно таким должен был стать мир при Темном Лорде. Пальцы снова закололо, напоминая мне о заклятии и о том, что весь мой выбор заключался в том, умереть ли сразу или сломаться, потеряв свою волю.

Может быть, Снейп не ошибся и в другом, и на самом деле все уже было кончено. Я стал одним из слуг Темного Лорда. Какой путь привел меня сюда? Проще всего было бы сказать, что так случилось из страха, однако это была не единственная причина. Была еще одна, и она была куда глубже. Большую часть моего детства отец говорил о Темном Лорде с почтением, пока я рос, мне рассказывали истории про великое наследие чистой крови, слово “полукровка” значилось в моем словаре как оскорбление, о предателях крови мы говорили с брезгливостью, все, кого я знал, осудили бы меня, стоило бы только сказать что-то хорошее о маглах. Я был банальностью. И теперь, когда я оплакивал отца в саду поместья Малфоев, мне в голову пришла точно такая же банальная мысль.

В мире без Темного Лорда я был гораздо более свободным человеком. Там меня не заставляли подвергать невиновных пыткам, чтобы удовлетворить его желание получить абсолютную власть. Там выбор не сводился к тому, умереть или подчиниться. Там я смог бы жить ради того, во что верил сам.

Я вдруг решил, что дождусь, пока Лавгуд станет лучше, а потом помогу ей сбежать и, может быть, даже отправлюсь вместе с ней, так что и для меня все это закончится. На мгновение в моей душе забрезжила надежда, а потом я посмотрел на свою левую руку и вспомнил, что Темный Лорд отыщет меня, как бы далеко я ни ушел.

Я сидел, опустив голову, даже когда совсем близко послышались шаги, а потом вдруг меня окликнули:

— Теодор, — голос принадлежал моему отцу, и, когда я поднял глаза, я понял, что он сам тоже стоял передо мной, тепло улыбаясь.

— Ты жив?! Но я видел… — я осекся, прикоснулся даже к его руке, проверяя, что передо мной не призрак и что глаза меня не обманывают. — Или я тоже мертв?

Отец, нахмурившись, смотрел на меня.

— Понимаю теперь, почему ты выбрал этот момент… — протянул он, как будто невольно проговорившись, а потом потрепал меня по плечу. — Уверяю тебя, сейчас все поменяется к лучшему.

Я не понимал, что происходит. Отец не был ни призраком, ни тенью, ни видением. Казалось, он и в самом деле был живым, хотя и выглядел таким неуместно жизнерадостным для этого места, словно пришел из другого мира.

— Я не верю, что ты здесь, — пробормотал я, все еще не сводя с него взгляда. — Темный Лорд убил тебя.

— Пока еще нет, — отозвался он, запуская руку себе за пазуху и выуживая оттуда висящий на цепочке медальон с песочными часами. — Не думаю, что умру теперь. Все поменялось, Теодор. Или поменяется…

— Что это? — спросил я, уставившись на медальон. После возвращения из Отдела Тайн отец уже упоминал о таких артефактах. Говорил, они могли оборачивать время вспять. В моей голове молнией мелькнул вопрос: неужели удастся сделать так, что ничего плохого не случится?

— Маховик времени… Обычно они обращают всего лишь несколько часов, но тебе удалось улучшить его.

Я во все глаза смотрел на него.

— Слушай внимательно, Теодор, — он посмотрел на меня с твердостью, и мне почему-то показалось, с гордостью. — Знаю, я старался держать тебя подальше от всего, что происходило в последнее время. Особенно после того, что случилось тогда с молодым Малфоем… Прости, мы с тобой должны были поговорить об этом раньше… А сейчас, наверное, объяснять уже излишне… Ты говорил, что ты поймешь.

Я кивнул, он обнял меня, потом отстранился, как будто напомнив себе, что ему нужно было еще о многом мне сказать.

— Маховик позволит тебе путешествовать во времени. Ты сможешь исправить все…

Мне показалось, что я услышал какой-то шорох и, обернувшись, увидел прогуливавшегося между кустов белого павлина. Это, кажется, напомнило моему отцу, что нужно заканчивать разговор быстрее.

— Потороплюсь, — заметил он. — Нельзя, чтобы меня здесь заметили. Никто не должен знать о маховике. Я отправился сюда из прошлого, и мне нужно будет туда вернуться.

— Ты отправишься обратно? — я даже схватил его за руку. — Тебя же…

— Не беспокойся, есть план, все будет в порядке, — отозвался он.

Отец снова на секунду задумался, а потом принялся объяснять, как будто пользуясь чужими словами, что этот маховик нужен ему, чтобы вернуться, но что он спрячет его сразу же по возвращении, и значит, я смогу его найти.

— Но это неприметное место. Там нет знаков. Портал доставит тебя. Иначе его не найдешь, — он сунул мне в руки старый ключ, а потом, понизив голос, пересказал немногие остававшиеся детали: нужно было открутить маховик на определенное число оборотов, и что это должно было доставить меня в нужное время.

— Удачи, — добавил он, быстро похлопал меня по руке и отодвинулся на пару шагов.

Ключ начинал светиться.

Я попытался крикнуть ему что-то на прощание, ведь, несмотря на все его уверения, мне казалось почему-то, что больше я его не увижу. Потом что-то рвануло меня возле ребер и потащило вперед.

У меня захватило дух. Не знаю, почему мне так быстро поверилось в то, что все это действительно происходит, может быть, только потому, что я настолько жаждал избавления, что готов был схватиться за любую соломинку. Мне думалось, что получится сделать так, чтобы отец остался жив, чтобы убивший его Темный Лорд сам отравился в небытие и не пострадал никто из невиновных.

Когда полет наконец закончился, оказалось, что я стою в лесу, лицом к какому-то поваленному дереву. Именно оно и было мне нужно. Я запустил руку под его наполовину вышедшие из земли корни и нащупал там точно такой же, как у моего отца, медальон с песочными часами. Затаив дыхание, я надел на шею цепочку маховика и открутил его на нужное число оборотов.

Вокруг закружился цветной вихрь проходящих лет, а потом зрение вернулось ко мне, и я понял, что был в том же лесу. Стоял май, на небе не было ни облачка, и верхушки деревьев тонули в яркой голубизне. Я перевернулся на спину и некоторое время просто лежал на мягком мху. На меня нахлынуло полное и всепоглощающее счастье, ведь ничего плохого еще не случилось и, как мне верилось, не случится теперь. Мне подумалось, что с помощью маховика можно было даже устроить так, что этот майский денек никогда не закончится. Или даже если “никогда” было слишком долго, у меня точно было несколько дней, когда время могло замереть на месте.

Я потянул за цепочку и с гордостью взглянул на собранный мной самим маховик, все еще не понимая, как удалось мне создать такую вещь, и понял вдруг, что был глупцом, что у меня было гораздо больше возможностей, что можно было вернуться в то время, когда Темный Лорд был еще ребенком, и убить его прежде, чем он сотворит все свои злодеяния. И можно будет предотвратить не только смерть отца, но и страдания тысяч невиновных.

И вот я принялся откручивать маховик. Пружина скрипела с каждым новым оборотом, ведь крошечный артефакт должен был, наверное, теперь напрячь все силы, чтобы увести меня так далеко в прошлое, в тот год, когда Темный Лорд поступил в школу Хогвартс.

И наконец мне стало ясно, что оборотов достаточно. Я отпустил маховик, ожидая, что вихрь времени сейчас подхватит меня, но вместо мягкого шелеста проходящих лет вдруг послышался треск, и песочные часы на медальоне раскололись.

— Нет! — почти немой от ужаса, я прикоснулся к трещине, и тогда стекло разбилось на тысячу осколков, и потухшие песчинки разлетелись вокруг.

Маховик Времени был сломан.