Джиневра Поттер (гет)

Годрикова Впадина серьёзно преобразилась с того времени, когда Гермиона видела её в последний раз. Пройдя за купол, а именно так, как ей показалось, ощущалась защита деревни, состоящая из множества заклинаний, чем-то напоминавших те, что лежали на территории Хогвартса, она удивлённо смотрела на дома, стоявшие на окраине. Это уже были не те убогие серые домишки, один похожий на другой, а совершенное новые, отдающие запахом дерева, краски, строительных материалов, светлые яркие дома, похожие на те, что многие выбирают в каталогах для отдыха на время отпуска.

Гермиона медленно шла по ровной недавно уложенной дороге, переводя изумлённый взгляд с одного дома на другой и не веря своим глазам. Был ли к этому причастен Гарри или нет, но в Годриковой Впадине шла серьёзная перестройка.

— Гермиона! Гермиона, привет! Гермиона, мы здесь! — звучали знакомые ей голоса, и, оглянувшись, она увидела друзей.

Невилл и Луна стояли у конька крыши, один край которой ещё не был уложен, и махали ей руками. Гермиона неуверенно махнула в ответ. Где-то внизу залаяла собака и послышался детский плач, Луна поцеловала Невилла и трансгрессировала в дом, чтобы успокоить свою малышку. Гермиона в растерянности стояла на месте, говоря себе, что друзья, когда писали ей письма, просто не уточнили место, куда переехали.

— Гермиона, Гарри там, не ищи! — воскликнул сверху Невилл, указал при помощи волшебной палочки направление и взялся за дело.

Черепица под воздействием его магии принялась ловко ложиться на положенное ей место, а дрели-шуруповёрты — вкручивать шурупы, выпрыгивающие из ящика, двигавшегося за ними.

— Лови меня! Лови! — кричали рядом дети, и, выйдя из ступора, Гермиона безошибочно узнала среди небольшой группы Тедди, любившего придавать своим волосам голубоватый цвет.

Она не стала отвлекать мальчика от игры и двинулась дальше, туда, куда указал ей Невилл. На её пути встретился и новенький трактир, над которым висело двое плоских деревянных козлов, от наложенной на них магии пытавшихся забодать друг друга. Гермиона сглотнула, но не стала подходить ближе и читать вывеску. У ещё одного дома незнакомая ей волшебница, насвистывая мелодию, сидела на метле и мыла при помощи тряпки и парящего рядом ведра, окно. Не так далеко пожилые мужчина с женщиной сидели в беседке за чаем, пока по другую сторону от дома топор рубил дрова, а те сами летели и укладывались в поленницу. Гермиона шла всё дальше, и чем больше она видела, тем сильнее ей казалось, будто она попала в какой-то сказочный мир. В Хогсмиде и то жители вели себя как-то скромнее, чем здесь. Впрочем, после окончания войны она редко туда ходила, разве что за покупкой новых перьев, да и чтобы увидеть Гарри, пару раз приезжавшего на выходные. Всё остальное время уходило на учёбу, подготовку к экзаменам, а потом началась служба в Министерстве, много всего заняло её разум, и стало уже совершенно не до того.

Гермиона вздохнула, отрываясь от нахлынувших пасмурных мыслей, и внезапно остановилась посреди улицы. Дом, к которому она держала путь, ничем особенным не отличался от других, скорее наоборот, его можно было бы назвать скромным, но то, что она увидела, не могло её не удивить.

Первое, что бросилось ей в глаза, была, конечно же, тёмная лохматая макушка друга, работавшего на огороде при помощи лопаты. Гарри поначалу не заметил на себе её взгляда и продолжал копать. Одет он был в старые джинсы и блёклую едва застёгнутую клетчатую рубашку. А потом он остановился, небрежно откинул со взмокшего лба пару прядей волос и сказал в сторону такое, отчего Гермиона потеряла дар речи.

— Гермиона, полей лунки, пожалуйста!

В ту же минуту из-за угла дома выбежала невысокая темноволосая девочка на вид лет семи, она ненадолго наклонила лейку и поспешила к другой лунке.

— Альбус и Римус там часом не заигрались? — спросил её Гарри.

— Нет, они уже идут! — бодро ответила девочка и пошла к третьей лунке.

Из-за того же угла показалось двое темноволосых мальчишек, один из которых был чуть ниже другого. Первый из них нёс ржавое блюдо, наполненное рассадой какого-то растения, другой тащил в грязных руках две небольшие лопатки. Вот он-то и заметил оторопевшую Гермиону на дороге.

— Пап, там какая-то тётя на нас глаза вылупила! — доложил мальчик.

— Альбус, сколько можно просить не выражаться, как последний… — сердито начал было Гарри, но, обернувшись, смолк.

Их взгляды со взрослой Гермионой, стоявшей на дороге, наконец-то встретились. Она была так поражена увиденным, что не могла ни взмахнуть рукой, ни произнести слова приветствия. У Джинни с Гарри не было детей, и откуда взялась эта странная троица можно было только гадать. Гермиона отказывалась верить, будто Гарри мог изменять жене. Она слишком хорошо его знала, и здесь явно что-то было не так, отчего она зашла в тупик.

Гарри первым вышел из недолгого оцепенения и воткнул лопату в землю.

— Это не какая-то тётя, а мой лучший друг, — серьёзно сказал он детям. — Давайте, сажайте капусту и заходите в дом, а я пока поставлю чайник.

Он подошёл к самому забору, и Гермиона поняла, что пора двинуться навстречу и что-то сказать. Гарри снова сделал это первым.

— Так и будешь там стоять? Можешь зайдёшь в дом и выпьем вместе по чашке чая?

Гермиона неуверенно кивнула и почувствовала, что у неё и вправду пересохло в горле. Она кивнула ещё раз, скорее без цели, нежели подтверждая своё решение, и двинулась к крыльцу. Только сейчас ей показалось странным, что Гарри ей не улыбнулся. Вероятно, он ждал, когда она придёт, и был не особо этому рад. С тяжёлым сердцем Гермиона вошла в дом и двинулась за его хозяином на кухню. Она показалась ей довольно уютной и чистой, но это всё сейчас не имело значения. Гермиона опустилась на стул и от волнения тотчас засыпала друга вопросами.

— Гарри, что всё это значит? Кто все эти дети? Зачем ты спрятал деревню и затеял тут перестройку? Куда делись все магглы? Это что, правда, ты их выселил? Но для чего? Чтобы присвоить себе деревню? Чтобы жить рядом с племянником и друзьями? Но я же тоже… Мерлин, я ничего не понимаю! — Она закачала головой, которую стало распирать от множества беспокойных, не способных связаться между собой, мыслей. — Ты не отвечаешь на письма, никому ничего не говоришь, исчезаешь, а потом… потом оказывается, что ты всё это время сидишь тут и… и… занимаешься огородом! — возмущённо закончила она, едва дыша.

Гарри с невозмутимым видом прослушал её торопливую речь и опустился за стол. Налил ей и себе по чашке чая, ненадолго глянул в окно, чтобы проверить, чем в огороде занимаются дети, и только после этого заговорил.

— Я рад, что ты здесь. Правда, очень рад, — сказал он негромко, и ей подумалось, что радость в его голосе никак не ощущается. — Написать не мог, времени не было, столько всего пришлось уладить… Это уже не важно, всё позади. — Он отмахнулся. — На самом деле всё просто: мне нравится здесь, вот и решил обосноваться. Лучше скажи, как ты? Всё ещё работаешь в Министерстве?

— Гарри, я пришла не для того, чтобы поговорить обо мне! — возмутилась Гермиона, подскочив с места. — Ты же пропал, для всех нас пропал! Я понимаю, тебе было очень и очень нелегко после твоей потери, но…

Она заметила, как он отвёл взгляд в сторону, и почувствовала укол совести — ей совсем не хотелось бить его по самому больному, но слова выскочили сами, и после них сделалось неловко.

— Но мы же не чужие друг другу, — закончила Гермиона как можно мягче и вернулась за стол. — Пожалуйста, скажи мне, что происходит, я… я очень волнуюсь за тебя, — призналась она и посмотрела на его руку, крепко державшую горячую чашку.

На этой руке огрубела кожа. Гарри, похоже, и сейчас не жалел себя и трудился изо всех сил. Гермионе очень хотелось его коснуться, как в прежние времена, но она не решилась и оставила ладони на столе, возле своей чашки. Гарри вернул к ней взгляд, и кончики его губ впервые за прошедшие минуты чуть дрогнули в улыбке.

— Ты не меняешься, — заметил он и сам положил поверх её ладони свою, отчего её сердце снова стало биться чуть быстрее, — не волнуйся, со мной всё в полном порядке, я… просто решил начать всё заново и пожить на свободе.

— На свободе?! — переспросила Гермиона и тут же упрекнула себя за резкость, из-за которой он убрал свою руку от неё. — И это ты называешь свободой? — спросила она тише. — По-моему, ты тут просто запёрся от всего мира. Гарри…

— Со мной всё в полном порядке, — повторил он, — я отдаю себе отчёт в том, что делаю. И я тут не заперся, а всего лишь обезопасил нашу деревню от кого бы то ни было, скажем так, недружелюбного. Ты ведь сама прошла сюда без проблем, верно?

Гермиона хотела ему ответить, но сбилась с мысли, удивлённая тем, что смесь защитных заклинаний отчего-то не сочла мистера Уизли и Бруствера дружелюбными.

— И я всего лишь предложил тем, кто тут жил, и своим друзьям, разумеется, немного поработать и хорошо устроиться, — между тем продолжал Гарри. — А насчёт магглов — это всё сплетни, мы никого не выгоняли отсюда. Кто-то сам давно хотел уехать, но не имел возможности, а кому-то было всё равно. Тем, кто хотел, мы, конечно, предложили денег, а потом распродали их дома волшебникам. Знаешь, сколько человек хотело бы жить рядом с «национальным героем»? — Гермиона догадывалась, и Гарри прочёл её ответ по глазам. — Вот-вот, очень много, поэтому громких объявлений из этого мы не делали, так… оповестили кое-кого из знакомых и собрались вместе. Магглы тут, между прочим, всё так же живут, можешь сама навестить, если не веришь, их никто не притеснял, они прекрасно знают, кто мы, и ни капли не возражают.

— Ты нарываешься на скандал, — испуганно прошептала Гермиона.

— Чем? Тем, что мы все здесь живём дружно? — равнодушно спросил Гарри. — Не вижу в этом проблемы. Не верь слухам, здесь никто и никого не удерживает насильно. Когда хотят, люди уезжают, куда им надо, и возвращаются обратно. По-моему, это здорово — иметь уютный дом в тихом и безопасном месте.

Гарри выпил немного чая и задумчиво глянул в сторону окна. Гермиона удивилась тому, с какой лёгкостью он рассуждает о Годриковой Впадине, как будто она вся стала ему принадлежать, и тоже немного отпила из чашки.

— Почему же ты… сам кое-когда не выезжаешь отсюда? — помолчав, осторожно спросила она.

— Не хочу, — просто ответил он. — У меня хватает здесь работы, думаю, ты это понимаешь.

Она разомкнула было губы, чтобы сказать, что работа ещё не повод от всех отдалиться, но осадила саму себя — снова ударить Гарри по больному ей не хотелось, и Гермиона произнесла другое:

— Да, хорошо понимаю. Это затягивает.

— Вот-вот.

Гарри снова отпил чаю, и Гермиона повторила это за ним, скорее, чтобы потянуть время и собраться с разрозненными мыслями. Совершенно не так она представляла их разговор, когда направлялась сюда. Ей виделся угрюмый молчаливый мужчина, каким она заставала его в далёкие напряжённые дни в Мунго, когда садилась рядом на лавку в больничном коридоре, а Гарри был совершенно спокоен, как будто никакой страшной потери не было вовсе. Или он так быстро оправился от удара или очень умело скрывал от неё свои чувства, что было куда вероятней и хуже.

— Кто все эти дети? — наконец спросила Гермиона, слыша голоса за окном.

— Мои приёмыши, — ответил Гарри, тоже оторвавшись от каких-то мыслей, и, заметив недоумение на её лице, пояснил: — Стёртые дети Пожирателей и Волан-де-Морта.

— Вола… Что-о?!

От неожиданности Гермиона опрокинула чашку и на столе образовалась лужа.

— В каком смысле «стёртые»? — вынимая волшебную палочку, спросила она и поспешила очистить стол. — Это что ещё значит?

Гарри наполнил её чашку чаем и подвинул вазу с конфетами.

— Значит, что кое-кто из Министерства рассчитывал, что если стереть им память и разбросать по детским приютам, то они ещё могут стать приличными людьми, а не очередной угрозой для нашего общества. По мне, это крайне жестоко, кто бы ни были их родители. У них должен быть шанс на нормальную жизнь, вот я и… решил им его дать.

— Так ты поэтому… рассорился с Кингсли и другими перед уходом? — удивлённо спросила Гермиона, снова коснулась чашки, но тут же одёрнула от неё ладони. — Ух, горячий.

Гарри кивнул на её вопрос и продолжил:

— Они знают, что они мне неродные, но… так уж вышло, что мы привязались к друг к другу, пока я немного отдыхал в Мунго.

— Ты был в Мунго? — удивилась Гермиона. — Когда? Как долго? Почему ты мне ничего не?..

— Поверь мне, это уже не важно. Факт в том, что их память уже не вернуть, и я дал каждому из них своё имя. Может, когда они достигнут одиннадцати, им повезёт, и они тоже отправятся в Хогвартс.

Гермиона не знала, что ему сказать. Она могла только предполагать, что Гарри себя измучил после потери Джинни, потому и попал в Мунго, но ей было даже не обидно, а горько думать, что он не написал ей об этом ни слова. Горько думать, что он не дал ей возможности хоть чем-то отплатить ему за доброту и заботу. Она молча кивнула и отпила ещё немного чая, украдкой поглядывая на Гарри. Он всегда мечтал о крепкой семье, чтобы дарить любовь и радость, возможно, дети на улице были его болеутоляющим. Во всяком случае она не успела спросить, как они встретились и когда успели привязаться к друг другу.

Входная дверь открылась, послышались шаги, и трое детей показались на кухне.

— Пап, мы всё посадили! — бойко доложила девчонка и поспешила к коленям Гарри, как будто бы желая показать, кому он здесь принадлежит.

— А руки кто будет мыть? — спросил он её, и девочка, надув губы, нехотя пошла к раковине. — Моя Гермиона, — тепло отозвался о ней Гарри, провожая взглядом, — такая же упрямая и своевольная, как и ты.

Гермиона почувствовала, как жар приливает к её щекам, и вцепилась в горячую чашку, которая теперь казалась согревающей. Ей о многом хотелось бы поговорить ещё с Гарри, но дети тоже устроились за столом, и маленькая Гермиона, забравшись на колени к отцу, недобро посматривала в её сторону кофейного цвета глазами. Пришлось уходить практически ни с чем.

— Если тоже захочешь переселиться в тихое и безопасное место, то для тебя оно точно найдётся, — сказал ей у двери Гарри.

— Знаешь, я… — начала было она, но её маленькая тёзка тоже подбежала к порогу.

— Пока-пока! — сказала она, нагло махая ручкой.

— Милая, нехорошо так вести себя со… — начал было Гарри, но Гермиона отомстила девочке и без стеснения поцеловала его в щёку.

— Спасибо, что уделил мне время. Надеюсь, ещё увидимся, — сказала она и спустилась с крыльца.

Через какие-то минуты Гермиона была за куполом защиты и печально смотрела на зелёное поле, тянувшееся вдаль. Пора было возвращаться в Министерство, возвращаться к своей унылой одинокой квартирке и насыщенным делами будням.