Негласный обмен (джен)

Лунный свет заливал комнату, словно проходя насквозь через два тонких длинных силуэта у детской кроватки, высвечивал детское лицо. Спящий малыш даже не поморщился, когда существо подняло его цепкими руками и прижало к себе.

«Их двое. Ты не говорил, что их двое».

«Неважно. Больше достанется», — почти оправдание.

Вздох, и первый, помедлив, всё же подложил в кроватку замену.

«Кабы нам это не аукнулось».

«Лес всех сравняет».

«Лес», — эхом.

Два силуэта синхронно, одним движением, выпрыгнули в окно — но теперь с новой поклажей, — и скрылись в темноте, сливаясь с деревьями, не став проверять, всё ли вышло, доверяясь инстинктам.

Тишину дома пронзил детский крик.

* * *

Люди.

Люди идут — и лес кричит, птицами, сломанными ветвями, спугнувшимися животными.

Она слышит этот крик, мчась через лес, пытаясь увести — бесполезно, уже слишком поздно, они нашли их дом, небывалое событие, никогда лесной народ не удавалось выжить со своего места.

Бежит — она здесь своя, она часть леса, она может проникнуть в любой уголок, но не должна, если хочет дать возможность скрыться хоть кому-то, пока люди не поняли, что остались живые, кроме неё, пока она ещё их слышит.

Деревья послушно расступаются, смыкаясь перед преследователями.

Охота. Они называют это охотой. Она — добыча.

Та, кто всю жизнь сама водила за нос других, завлекая, стала лишь добычей.

Вскакивая на возвышение, легко цепляясь за корни, пронизывающие здесь всё, кричит — без слов, понятных человеческому уху, отчаянно.

И встречаясь взглядом с одним из них — копирует его ухмылку почти неосознанно, въевшимся навыком, начиная изменяться, но тот выпускает стрелу раньше.

И в этот момент голоса вокруг пропадают, и, слыша их последние обрывки, она смеётся, смех сначала звучит вполне по-людски, но, когда её перехватывают за волосы, сливается со звуками леса, гармонично ложась в природную мелодию, заставляя своих убийц вздрогнуть.

Она почти счастлива, умирая здесь.