История вторая: сближение (джен)

Цифровой двойник Игоря теперь существовал в двух экземплярах — на компьютере, который так и поселился дома, и на ноутбуке с Авито, который Игорь держал у Юли.

Итальянцев он потащил на свою квартиру — надо же их куда-то девать, пока новый сопровождающий не найдется!

В, общем, Игорь не стал терять времени зря.

— Мой дом, — щелкнул выключателем он. — Пока будете здесь.

Гости с интересом огляделись. Сортири облегченно сгрузил на пол сумку, а Палло прилип к окну и что-то восхищенно сказал по-итальянски.

Почему-то, как кто к Игорю ни придет — все обязательно прилипают к этому окну.

Игорь включил комп, активировал коллегу…

— Кого сегодня ищем? — традиционно спросил тот.

Игорь отобрал у Сортири телефон и загрузил Романовскую рожу в систему.

— Фото, с датами и геолокацией, сортировка от последней. Россия, — сказал он.

Кибер-Игорь “задумал”.

— Что ест этто? — заинтересовался Палло, и тут кибер-Игорь продумался.

— Ресторан “Белый кролик”, Москва, — сказал он. — Вчера, сука, был!

— Покажи, — потребовал Гром, и кибер-Игорь показал.

Четыре фотографии: ресторан с шикарными панорамными видами на ночную Москву, с удовольствием снимающиеся посетители и… а кто это у нас жрет на заднем плане?

— Вот он, ваш злыдень, — щелкнул по экрану пальцем Игорь.

— Как ви этто зделат? — изумился Палло.

— Спецпрограмма. Я же в ФСБ на полставки подрабатываю, — спизданул Игорь.

Итальянцы на него абсолютно шикарно вытаращились, и тут наконец позвонил Прокопенко:

— Игорек! В гостиницу “Рома” на Московском проспекте товарищей отконвоируй и свободен на сегодня.

— Яволь, майн фюрер, — недовольно сказал Игорь, бросив взгляд на часы. Пропал день! Два часа натикало, и никуда Игорь уже не успеет. Ну… зато можно погулять с Юлей по городу.

Сегодня Дима был выходной весь день, но день этот его не радовал. Если бы они со Светой не поссорились, они бы провели его вместе, а так Дима абсолютно не знал, куда себя деть.

Нет, если бы они со Светой не поссорились, он бы нашел, куда себя деть, даже если бы она была занята, но эта ссора зудела на его душе, как комариный укус — не хочешь, а думаешь и чешешь, чешешь…

А вечером они пошли на серенаду. Света удачно жила на третьем этаже и Дима знал, где у нее окна, — и окно светилось, но вот только…

Дима посмотрел на вечерних прохожих и представил, как он сейчас станет петь среди улицы, как дурак… у него даже пальцы на ногах поджались от смущения.

— Подсветка нужна, — вдруг сказал Корень. — Вот выглянет твоя зазноба, а тут темень, слякоть… Хоть на телефоне фонарик включи.

Корень был прав.

— Давай мы на тебя его скотчем прилепим, — предложил Дима. — А то как в летнем лагере получится.

— Ну давай, — гыгыкнул Корень и они пошли к ларьку.

Потом Дима приверчивал скотчем телефон Корню ко лбу, а тот хохотал, как ненормальный.

— Подсветочка — шик! — выдохнул он. — Подсветочка для Светочки…

Корень брямкнул по гитаре — они снова стояли у Светы под окнами. Брямкнул еще…

— Ну? — подогнал он Диму.

Дима глубоко вздохнул. Звуки не шли из груди.

— Не могу, — наконец несчастно сказал он. — Надо было фонограмму сделать.

— Водки надо тебе выпить, — со знанием дела сказал Корень. — Отпустит.

— Да я крепкие напитки не пью… — попытался увернуться Дима.

— Надо, — уверенно сказал Корень. — Идем к “стекляшке”.

Дима снова вдохнул воздуха и попытался выдавить из себя какой-нибудь звук, но у него не получилось.

“А ведь за каждым окном люди, — подумал он. — Я начну петь, а они все повыглядывают…”

— Давай, — обреченно выдохнул он.

— Дима?! — послышался удивленный голос и Дима поперхнулся, закашлялся до слез — с трудом затолканная внутрь водка едва не полилась обратно.

Корешок со всей дури застучал его по спине и Дима в затуманенных глазах разглядел Свету с пакетом продуктов. А он… под “стекляшкой” водку из горла глушит, как алкаш.

— Я… я тебе серенаду подготовил, — пробормотал Дима.

Света посмотрела на него и вдруг прыснула, рассмеялась. В ее глазах зажглось что-то озорное.

— Ну так спой! — весело сказала она.

Кореш понятливо заиграл вступление. В горле жгло, из магазина выходили люди…

— Снова брошен в окна лунный свет… — дрожащим голосом затянул Дима.

Прокопенко молча сверлил Игоря взглядом, возможно, дожидаясь покаяния в неведомых грехах.

Игорь молчал, думая о своем — о позавчерашнем разбое и что надо пройтись по ломбардам…

— Садись, — громыхнул Прокопеныч. — Игорек, это месть мне, да? За то, что с выходного вытащил?

— Чего не так-то? — почесал в затылке Игорь. — Интуристам вареники не понравились?

— Какие нахер вареники, Игорь? — взорвался Федор Иванович. — Что это за драка с таксистом? И что ты им наплел? Один считает тебя мафиози, а второй — фсбшником под прикрытием!

— Я-то тут при чем? — флегматично пожал плечами Игорь, не ощущая за собой никакой вины. Он гостей до места доставил? Доставил. Завтраком за свой счет накормил.

— Сил моих больше нет… пиши заявление! — гаркнул Иваныч.

Игорь привычно сел писать. Прокопенко так же привычно ругался. Отобрал подписанное заявление, в сердцах скомкал его, закинул в ящик стола и рявкнул, чтобы Игорь шел работать.

Игорь и пошел. С сонным, но счастливым Димой они быстренько раскидали ломбарды на двоих и пошли опрашивать. Где-то через час Игоря нагнал звонок.

— Игорек, а ты где? — ласково спросил Прокопенко. — А… ясно, — сказал он, выслушав ответ. — А должен ты где быть?!

Так Игорь с изумлением узнал, что его ждут на совещании в управлении международного сотрудничества.

В Москве Игорь работать не любил. Не только потому, что город здоровенный и многолюдный, а просто потому, что Игорь “не знал местности”.

У себя “на районе” Игорь мог сказать, кто чем дышит, куда идти и с чего начинать поиски. Например, с этим ограблением: не надо обходить абсолютно все ломбарды, Игорь и без того знает, где сомнительный залог отошьют, а где радостно примут и соврут полиции, что в глаза не видели никаких колец и телефонов.

В чужом городе Игорь ощущал себя потерявшим половину органов чувств.

Из хороших новостей — преступник, судя по всему, был полностью уверен, что за итальянские делишки его никто не привлечет. Шлялся по клубам и ресторанам, ни в чем себе не отказывая. Кибер-Игорь отсек его любимые места, а Игорь-реальный натащил на совещание распечаток, а на вопрос “как?” напустил полную комнату тумана. Итальянцы смотрели на него круглыми “понимающими” глазами, и Игорю ужасно хотелось хулиганить. Так, ночью, в поезде, он наплел скучающему Палло о сверхсекретных разработках, превращающих бойца в киборга.

— Видишь шрам? — ткнул себе в бровь Игорь. — Это мне анализатор лжи в хрусталик монтировали… Правда, барахлит, зараза.

— Как он делает работа? — заинтересовался Палло.

— Да я-то не электронщик, — почухал затылок Игорь. — Для меня это выглядит так: если человек врет, в левом глазу у меня его лицо синеет. Хочешь проверить? Соври мне что-нибудь.

— Мне нравится Россия. Я люблю банани. Я, э-э… никогда не бить в Америка.

“Он выучил русский язык, — подумал Игорь. — Правда. Бананы… а почему же ты на обеде одни апельсины лопал? Америка. Он замедлился… нужно было время, чтобы придумать? Почему именно Америка пришла тебе на ум, дружок? Да потому что ты там был”.

— Первое — правда, — сказал Игорь.

Как Палло на него посмотрел!

“Приедет в Италию — будет всем рассказывать про киборгов”, — довольно подумал Игорь.

В Москве они пили. Сперва со встречающей стороной, потом — в любимых ресторанах объекта. Им даже денег для этого выделили, чему Игорь удивился несказанно. Ему не повезло — Романова хлопнула другая группа.

А Палло настоял, чтобы Игорь присутствовал на допросе. Им нужно было вытрясти из подозреваемого его связи с итальянскими барыгами, а подозреваемый, не желая добавлять себе срока, искренне валял дурачка. Допрос был конфликтный — итальянцы пытались поймать подозреваемого на вранье, и Игорь вскоре заметил, что Романов слегка выпучивает глаза, когда особенно хочет, чтобы ему поверили.

— I don't know Andriano Coselli… — выпучивал глаза подозреваемый.

— You had seen with him! — настаивал Сортири.

Игорю быстро это все надоело. И он начал давить. Орал “врешь!” каждый раз, когда Романов начинал пучить глаза, стучал кулаком по столу (итальянцы отчего-то тоже вздрагивали), а потом несильно хлопнул подозреваемого по губам.

— Это произвол! — разразился визгом тот. — Я гражданин Италии!

Игорь цапнул его за волосы и пришлепнул рожей к столу:

— Ты, жаба, не понял, где оказался? Ты, сска, думаешь, сейчас улетишь? — орал он, надавливая сверху.

Дальше майор сообщил подозреваемому, куда тот сейчас отправится, что с ним там сделают, кем он оттуда выйдет и какие трансформации произойдут с его частями тела. Все это — густым матом, почти без передышки.

— Ты, сука, молиться на этих итальянцев должен, понял? — рычал Игорь. — Молиться, чтобы они тебя… — тут Игорь сообщил Романову, кем тот является, — … такую, забрали в свою (прилагательное) Италию! А иначе ты… — Игорь смачно описал Степке его будущее, в котором не было ресторанов, зато наличествовали бараки, чужие носки и множество деталей мужской анатомии. Для пущей убедительности Игорь время от времени ударял Романова башкой о стол.

И тот “поплыл”. Больше не отрицал своего знакомства с Козелли и явно был готов на что угодно, только бы Игоря держали подальше от него.

Игорь покосился на несколько позабытых в приступе вдохновения итальянцев. Как бы его еще разок в этом месяце не уволили.

Но лица у зарубежных гостей были такие, словно сцена доставила им истинное удовольствие.

А вечером Игоря ждало препоганое дело, которое никто, кроме него, сделать не мог. И желудок заранее крутило. Игорь не был нервным и не был нежным, но все-таки не каменный же он.

Все свои видеоматериалы Романов покупал и продавал через даркнет. Игорь знал, что большинство таких записей снимается дома старшими родственниками. Свои лица эти упырины прикрывали, а вот детские — нет. Можно было попробовать погонять кибер-Игоря.

Игорь мысленно матюгнул Разумовского. Тот уже объяснял Игорю, почему нельзя просто так взять и поставить кибер-Игоря всему департаменту и каким извращенным образом происходит исполнение гособоронзаказов. Игорь все понял, не дурак, но легче ему от этого не становилось.

А утро после поганого вечера началось не с кофе.

Пропал Сальваторе Палло.