История вторая: сближение. (джен)

— Не помню, — мрачно признался Игорь.

— Это не имеет значения, — грустно сказал адвокат Толик. — Спектакль будет доведен до конца, фарс закончится судом, но на этом еще ничего не заканчивается. Игорь, я попрошу вас только об одном — ведите себя тихо, хотя бы, пока не окажетесь в тюрьме.

— Вот так да, — только и смог сказать Игорь.

Толик посмотрел на него утомленным взглядом:

— Игорь, я мало могу вам рассказать, но я очень вас прошу меня послушать…

— Хорошо, — смирно кивнул Игорь.

Никого, кто знает его, он бы не обманул. Но Толик расслабился.

Игорь заебался ждать, пока невесть кто решает его судьбу. Он рвет отсюда когти, как только представится возможность и сам раскрутит это дело. Рвануть из СИЗО нельзя. Зэки часто думают, что можно сбежать при пересылке, но нет, нихрена, только если тебе помогут. Коробочка будет бронирована, замка изнутри нет, двери фиксируются штырями в пол, стены и потолок. А вот тюрьма в этом плане куда интереснее.

Похоже, обещание придется выполнять — тюрьмы Игорь дождется тихо.

Завтрак готовить не пришлось — на столе громоздились бумажные пакеты: кто-то заказал доставку. Дима отрезал себе кусок начатого пирога и сразу же понял, кто проснулся раньше всех в доме: пирог был с уткой и корицей.

Вообще-то было уже одиннадцать, но Дима… заспался. Прошлый день выдался очень уж нервным.

Используя дедукцию и пирог, Дима понял, что Разумовский уже проснулся, Юля скорее всего еще спит, а про Волкова сложно сказать что-либо — он бы скорее приготовил себе завтрак сам, чем стал бы жрать то, что ему оставил друг Сережа.

Дима дожевал пирог, но второго куска не осилил, сделал себе кофе, прихватил шоколадку и отправился к столику на балконе. На выходе из кухни его едва не сбил мчащийся куда-то Волков.

— Что случилось? — испуганно спросил Дима.

— Да ничего, утренняя пробежка, — мотнул головой Олег. — Для поддержания формы.

— Прямо здесь? — изумился Дима.

— А тут есть где еще бегать? — пожал плечами Волков.

Да, Дима уже заметил: вокруг дома можно было только плавать.

Волков побежал дальше. А Дима поднялся по лестнице, вышел на балкон — и обнаружил там Разумовского, задумчиво смотрящего в канал, облокотившись на перила.

— Юля не просыпалась? — спросил тот.

Дима помотал головой, потом, сообразив, что среди многочисленных талантов хозяина дома вряд ли числятся глаза на затылке, сказал вслух:

— Не-а.

— Разбуди ее пожалуйста… Собери всех, когда кофе допьешь.

Пока Дима пил кофе, на балкон пришел психиатр с подносиком: пара кусков пирога, чашка кофе, кувшинчик сливок… Доктор Капуто явно желал завтракать неспешно и с наслаждением.

Волков, с топаньем носился где-то в стороне зала. Дима дошел до Юлиной комнаты и деликатно постучался.

— Входи, Дим, — послышалось изнутри. — Я не сплю.

— Как ты поняла, что это я? — удивился Дима, заходя.

Юля, в цветастом платье, сидела на кровати, обняв колени, с удивительно несчастным видом:

— Волков стучит так, словно хочет проломить дверь, Капуто скребет, как кошка, Разумовский голосом зовет, — пояснила она.

«Настоящая жена следователя!» — подумал Дима.

— Сергей зовет на совещание, — сказал он вслух. — Тебе кофе сделать?

— Спасибо, Дим, — улыбнулась Юля.

Диме остро проскребло по сердцу, вот этот грустный вид обычно боевой и дерзкой Юли… Придушил бы того Сортири в сортире! Каз-злы!

Когда Дима с подносом ввалился на балкон, в сборе были все кроме него. Даже Волков явился — мокрый, распаренный, в одних шортах, без майки, с полотенцем на шее и кувшином лимонада в руке. Из этого кувшина он и пил, не заморачиваясь буржуйством, вроде стаканов.

Юля поглядела — Дима был такой зайчик… Принес ей целый завтрак, а не только кофе.

— Я уточнил кое-какие данные… — рассеянно сплел пальцы Сергей. — Через месяц Маркезе справляет день рождения своего младшего сына. Отличный шанс загнать ему в кабинет прослушку. Юля, ты взяла с собой твои кнопочки и камеры?

— Я в отпуск летела, — напомнила Юля, рассеянно кроша пирог ложечкой.

— Значит купим здесь, — кивнул Разумовский. — Виталик добудет мне приглашение, ты пройдешь со мной, как моя спутница… Надеюсь, Игорь не станет ревновать.

— К тебе? Точно не станет, — все так же рассеяно заметила Юля, лишь спустя пару секунд сообразив — прозвучало не особенно вежливо. Больше никаких таблеточек и капель, она сегодня как один большой гидравлический тормоз!

Волков присвистнул:

— Вот это комплимент!

— Что, все настолько плохо? — откинулся в кресле Разумовский и прежде, чем Юля успела произнести хоть слово, ответил себе сам:

— Нет, что ты Птиц. Сумасшествие только добавляет нам шарма.

«Первую фразу сказал Птица?» — изумилась Юля. Что-то он сам на себя не похож. Психиатр фыркнул в кофе, Волков подавился смешком:

— Серег, ты только на приеме так не делай!

— Там все равно никто не понимает по-русски, — отмахнулся Разумовский. — А теперь у меня вопрос к Диме. Дим, скажи, что полиция делает, если кто-то признается в убийстве?

— Сперва составляется протокол, — сказал Дима. — Проводится следственный эксперимент, убийца должен подробно рассказать, что и как он делал… От кого Сортири получил яд? Как он подбросил письмо Гавловской? Возможно… возможно были свидетели, она жила в гостинице, может кто-то видел?.. Но как мы заставим его признаться?

— В Европе сложно скрыть нелегальный доход, — неторопливо сказал Разумовский. — Сделка с Палло была оформлена, как купля-продажа недвижимости. А вот Сортори… не получил денег.

— Как это? — нахмурилась Юля.

— Сортори и Бьянки вместе полгода. За это время Сортори несколько раз устраивал прилюдные сцены ревности. Похоже, он боится потерять партнера, — развел руками Сергей. — Люди в таком состоянии часто творят глупости.

Дима издал неопределенный звук.

Юля не нашла, что на это сказать, лишь оценив, как быстро Разумовский разузнал эти подробности. Неплохо он тут связями оброс — надо будет узнать, чем Сережа сейчас занимается. Такая информация не бывает лишней

— И чего ты задумал? — поинтересовался Олег.

— Сортори должен захотеть отомстить Бьянки, — хмуро сложил пальцы Разумовский. — Вполне подойдет измена последнего. В общем, нам нужен симпатичный гей…

Дима громко фыркнул. Олег просто начал ржать, как ненормальный:

— У-ху-ху! Серег, Серег, а где мы… где мы найдем симпатичного гея, а?

— В интернете есть сайты нужной направленности, — предложила Юля. У нее не было настроения веселиться.

— К сожалению, не подойдет, — тяжело вздохнул Разумовский. — У нас… не очень стандартный заказ. И фотография на сайте может не совпадать с реальностью.

— Вам надо геи-клуб, — улыбаясь, предложил психиатр.

— Языковой барьер, доктор… — вздохнул Сергей. — Я не уверен, что все гомо-проститутки Италии хорошо знают английский.

Сияющая улыбка доктора померла:

— В клуб надо идти я, верно?

Юля уткнула взгляд в клумбу. Смена выражений лица сеньора Капуто была весьма забавной. Ах, да, и Разумовский его естественно не заставлял, он сам напросился!..

— Вы нам очень поможете, — серьезно сказал Сергей. — Нет, мы не отпустим вас одного, не волнуйтесь. С вами Дима пойдет.

— Я?! — ахнул Димка.

Олег громко хрюкнул.

— Но мы ведь не можем отпустить пожилого человека бродить по злачным местам вечером совсем одного? — сказал Разумовский с неуместной улыбкой.

Юле почему-то померещилось, что сейчас с ними разговаривает Птица.

— А… а почему я?! — фонтанировал возмущением Дима.

— Но ведь Игорь твой друг, — развел руками Сергей. — Неужели ради него ты не можешь зайти в гей-клуб? Если бы мне надо было выручить из беды Олега, я бы хоть отдался там всем по очереди.

— Спасибо, Серег, — прохрипел в полотенце Волков и затрясся, поставив локти на стол.

— Это… очень мило, — выдавила из себя Юля. Закрыла глаза ладонью и беззвучно захохотала — последние слова Разумовского, в сочетании с его же физиономией, просто разорвали ее на клочки.

В Диминой голове бесконечно играла мелодия «Голубая Устрица». Возможно, потому что Олег то и дело ее напевал. Волкову было очень смешно, конечно же, это не ему ведь к геям идти! Но Разумовский выдал такой убойный аргумент, что Димка просто не нашел, что ему возразить.

— А если ко мне начнут приставать? — тихо спросил Дима, когда Волкова не было поблизости.

Задолбали его шуточки, ну!

— Скажи, что ты с Аурелио, — благодушно сообщил Разумовский. — Поэтому я вас вдвоем и отправляю.

«Этот все заранее просчитал, ну конечно», — сердито подумал Дима.

План Разумовского ему не очень-то нравился — особенно часть с массовым побегом из тюрьмы и гей-клубом, но идей получше у Димы не было.

— Одолжить тебе мою концертную куртку? — догнал их на выходе Волков и жестом фокусника извлек из-за спины потертую косуху в металлических заклепках. — На голое тело — самый красивый там будешь! Димк, ты б хоть губы подкрасил, чтоб не выделяться…

— Еще одно слово, — убийственным тоном заявил Дима, — и ты пойдешь туда вместо меня! Я вижу, тебе там все знакомо…

Волков засмеялся, отмахиваясь косухой.

«Ух ты, я пошутил! Я удачно пошутил!» — подумал Дима. Шутки не были его коньком. Но сейчас у него получилось! Приободрившись, Дима вышел вслед за доктором, спустился к воде по ступенькам — нужно было поймать лодку.

Плыть пришлось долго, ныряя в какие-то… совсем узкие канальчики. Кое-где две гондолы едва могли разойтись бортами. Пахло мокрым камнем и плесенью.

Наконец они выбрались на сушу. Мощеная улочка, шириной метра три, никаких газонов — только свисают с окон плети петуний. Скромная вывеска, сияющий золотом шнур: «Бар Голубая Лагуна».

Интересно, откуда доктор-то знает местные гей-клубы?

Капуто улыбнулся, развел руками и открыл дверь. О чем-то поговорил с охранником, показал на Диму, пикнул карточкой…

Пахло, как в обычном баре. Алкоголем, жареным тестом… Дима и доктор прошли мимо охранника, нырнули под темные занавески… и застыли оба.

Ну, Дима понимал, что гей-клуб, это геи. Но не знал, что они настолько геи!

Танцпол заливал синеватый полумрак, и в этом полумраке толкались мужские фигуры. Старинного вида лампы накаливания освещали бар и полуголого бармена, передающего поднос с бокалами официанту. На официанте был галстук и обтягивающие алые плавки.

На сцене, над танцполом, извивался стриптизер — в кожаных ремнях и одном мешочке на причинном месте.

«Я должен спасти Игоря, — панически подумал Дима. — Геи меня не обидят. Я могу просто… просто не смотреть, как они целуются!»

Как назло, в простенке рядом с выходом тискались двое, чуть ли не гланды друг другу облизывая.

— Идти, — слабым голосом сказал доктор. — Идти. Мой жизнь зтать незкучнии, верно? Сережа езть очень интерезнии человек…

— О да, — согласился Дима и, взяв доктора под руку, порулил его к бару. Бармены всегда знают местных… всех.

Это Дима постарался донести до доктора, тот покивал, развел руками с видом «и как это мы оказались в такой ситуации?», и подошел к одному из полуголых парней. Забормотал вполголоса, смущенно. Бармен покивал и показал куда-то пальцем. И еще куда-то.

Доктор тронул Диму за плечо:

— Ви езть художник. Кто езть красивии — тот человек… или тот?

Дима проследил за его взглядом — около бара скучал невысокий, худощавый парень с длинными светлыми волнистыми волосами. Лицо у него было узкое, с высокими скулами и выдающимся подбородком.

Второй был высокий, спортивного вида, с чуть лисьим прищуром черных глаз и классическим римским профилем. Хоть убейте вы Диму, он не знает, кто красивее! С точки зрения художника — у обоих лица интересные…

— Я не знаю, — выдохнул он.

— Привезем Сережа оба? — предложил Капуто. — Он езть человек очень чувзтво красоты…

Дима подавился смешком. Это была бы отменная месть! Но нет, они должны решить это здесь и сейчас, не стоит втягивать лишних…

— Спросите бармена, кто красивее, — пробормотал Дима. — Он гей, он должен знать.

Бармен, судя по подскочившим вверх бровям, вопросу удивился, но кивнул на темноволосого. Доктор слез со стула и решительно направился к нему. Дима пошел следом и просто стоял у Капуто за плечом, как молчаливая тень, когда тот что-то объяснял мужчине.

Темноволосый задал несколько вопросов, доктор терпеливо объяснял. Затем гей продиктовал свой телефон и они с Капуто пожали друг другу руки. Доктор нетерпеливо поволок Диму прочь из бара.

— Габриэле делать согласие, — радостно сказал доктор. — Он езть соблазнить Бьянки там и тогда где и как мы приказать!