Дом на улице Герани номер семь (гет)

Восемнадцать лет спустя

Вечерний транспортный поток медленно полз из центра к его окраине. Тысячи узников машин и автобусов начали задумываться о смерти. Некоторые даже фантазировали о том, что ураган налетит на город или с неба упадёт гигантский метеорит. А один из водителей — хозяин старенького зелёного «жучка» шестидесятого года выпуска — представлял, как взмахом волшебной палочки уничтожает кретина спереди в ряду, а потом тех, что были по бокам и сзади. Марло Вреддолтом — в прошлом Тёмный Лорд, он же Волан-де-Морт, он же Том Марволо Реддл — лютой ненавистью ненавидел две вещи: жизнь магла, которую ему пришлось вести после того, как он женился, и автомобильное движение в вечер пятницы. Сейчас он вовсю «наслаждался» обеими вещами, а бонусом ко всему был сломанный кондиционер. Несколько лет назад он чуть не бросил жену и двоих детей (Хвоста собирался прихватить с собой: ну не лишаться же слуги, даже такого тупого, как Петтигрю), но сначала произошло новое восстание гоблинов, а после очередная группировка тёмных магов попыталась захватить власть в стране. Международный совет колдунов принял жёсткое решение запечатать магию на территории Великобритании и у всех британцев на пятьдесят лет, чтобы обезопасить магическое общество от их пагубного влияния. Британским магам пришлось срочно перестраивать свой уклад жизни, а Волан-де-Морт от безысходности продолжил жить под личиной Марло Вреддолтома, бухгалтера в крошечной фирме по продаже садового инвентаря «Хэппи Бадс».

Около семи часов вечера зелёненький «жучок» наконец-то дополз до пригорода и въехал на асфальтированную дорожку улицы Герани и остановился перед домом номер семь. Припарковавшись, Марло прихватил из машины потрёпанный кожаный портфель и прошёл в дом. Как и ожидалось, Беллатриса сидела перед телевизором, смотрела серию «Улицы Коронации» и вязала что-то, отдаленно напоминавшее свитер для одного из их отпрысков, который обязательно окажется в самом дальнем углу гардероба до того момента, когда его распустят на очередную вязаную вещь. У самого Волан-де-Морта было пять свитеров-монстров Франкенштейна. На вязание Белла подсела семь лет тому назад с лёгкой руки своего психотерапевта, которого она посещала принудительно после одного весьма неприятного случая. Монотонность действий при наборе петель внесла порядок в её мысли (лечение и таблетки тоже) и сделала Беллатрису более рассудительной и намного спокойнее. Её супруга эти перемены вполне устраивали, хоть и бывали моменты, когда он скучал по её бывшей бесшабашности и непредсказуемости, но очень быстро вспоминал о том, что и он стал весьма скучной личностью из-за спокойной семейной жизни. Этот факт его не особо радовал, но вполне устраивал.

— Привет, милая, — дежурной фразой привлёк внимание жены Марло.

— Мой дорогой, ты уже вернулся с работы? Я ждала тебя позже, — не отрываясь от просмотра серии и орудуя спицами, ответила Белла.

— Что у нас на ужин? — поинтересовался он.

— Пит обещал приготовить рыбный суп, салат и печёночный пудинг, но, судя по доносящимся с кухни запахам, боюсь, что мне опять придётся заказать пиццу.

«Это будет даже лучший вариант», — подумал Волан-де-Морт и от всей души понадеялся, чтобы у жены не возникло желание готовить самой.

— Где дети?

— Дельфи ушла в гости к новым соседям, тем, что второй месяц как поселились в тринадцатом доме, а Адельфий укатил на велосипеде с друзьями, — Белла сделала небольшую паузу, вздохнула и добавила: — Надеюсь, они сегодня как следует развлекутся: будут бить окна, писать на стенах непристойности и дразнить бобби.

— Дай-то Салазар, — согласился он.

Четырнадцатилетний Адельфий подавал большие надежды, что к шестнадцати сколотит и возглавит банду, которая захватит власть сначала в пригороде, а после в ближайшем периферийном районе Лондона… А там, может, станет «на путь исправления» и подастся в политику. Дельфи тоже имела свои таланты: к примеру, она с лёгкостью могла выудить из отца дополнительную десятку к карманным деньгам, или сжульничать на контрольной, или выйти из любой ситуации не только без последствий, но и с выгодой для себя. Её не влекли к себе крупные злодеяния, в которых чувствовался дух всеобщего блага, уж слишком ветренный у неë был характер. Оставалось надеяться, что она это перерастет, если не выскочит замуж за какого-нибудь Тимми, Тони или Микки.

— Пойду проверю, как там наш ужин, — сказал Марло и бросил портфель на кресло.

— Хорошо, мой дорогой, — кивнула Белла. Прежде чем он ушёл, она окликнула его: — И, пожалуйста, не бей Пита по голове! Или хотя бы в этот раз не используй черпак моей бабушки. У нас есть неплохая и увесистая скалка, которая не имеет никакой семейной ценности.

— Я постараюсь, милая.

Волан-де-Морт зашёл на кухню, где Петтигрю, словно заводная игрушка, метался от кухонной тумбы к плите. На нем был надет фартук с глупейшей надписью в сердечке «Поцелуй повара», а мука припудривала его с ног до головы, особенно плешь на макушке. Запахи, парящие в воздухе, вряд ли можно было назвать аппетитными даже с сильной натяжкой. «Ура вечеру пиццы!» Едва Хвост заметил визитера, он тут же согнулся в глубоком поклоне, восклицая:

— Повелитель, вы вернулись! Как прошëл ваш день?

— Отвратительно, — ответил Марло, начиная взглядом искать ту самую скалку, о которой говорила Беллатриса. — Я принëс документы, которые ты должен будешь привести в надлежащий вид к понедельнику.

— Всë будет исполнено, господин, — пискнул слуга, всë ещё не разгибаясь.

— Что нас ожидает на ужин?

Как только этот вопрос был задан, на плите ярким пламенем вспыхнула сковородка. Хвост с причитаниями о загубленном блюде кинулся тушить огонь.

«Сегодня точно будет пицца», — внутренне ликовал Волан-де-Морт.

Находясь в приподнятом настроении, он даже несильно наказал Петтигрю после того, как тот потушил сковороду. Даже скалка и фамильный черпак не пригодились.

* * *

Несколькими часами позже, во время подготовки к отходу ко сну, Беллатриса, сидя перед трюмо и нанося третий литр крема на своё лицо, обратилась к супругу, который уже устроился в постели с романом в яркой обложке:

— Мой дорогой, я совсем забыла тебе сказать, что твоя поездка в Гэмпшир отменяется.

После её слов книга выпала из рук мужа. Челюсть Марло хотела присоединить к роману, но её хозяин вовремя взял себя в руки. С трудом сохраняя остатки спокойствия, он спросил:

— И по какой же причине я должен отказываться от своей ежемесячной поездки на рыбалку?

— Дельфи завтра приведёт своего мальчика познакомиться…

Её ответ рассмешил Марло. Отсмеявшись, он сказал:

— Белла, будем честны, у Дельфи каждый месяц новый мальчик. Я не вижу смысла из-за очередного смазливого юнца отказываться от рыбалки…

— На которую, между прочим, ты ездишь каждый месяц.

— Мне необходима эта поездка, — насупился Марло.

— Я ведь не сказала, что новый мальчик Дельфи приведёт с собой родителей. Они те самые соседи из тринадцатого дома, и нашей девочке нужна поддержка. Так что съездишь в Гэмпшир на следующей неделе.

— Если бы я только знал, что мне придется из-за неё лишаться рыбалки, то восемнадцать лет назад использовал бы…

— Мой дорогой, ты говоришь слишком тихо, — нараспев сказала Белла. — Я совершенно ничего не разобрала из того, что ты сказал.

От её нарочито ласкового голоса ему стало как-то не по себе.

— Я сказал, хорошо. Поеду на следующей неделе, — соврал муж.

— Ты просто чудо, мой Лорд, — довольным тоном заключила она.