Кто...ты? (гет)

Ее волосы разметались по подушке, дыхание было чуть прерывистым, на лбу выступили капельки пота. Увидев ее, лежащую на этих накрахмаленных простынях, Гарри отчетливо вспомнил окаменевшую от смертельного взгляда Василиска девочку, широко распахнутыми глазами смотрящую в никуда. Так, как тогда, ему еще не было страшно.

Вдруг она погибнет? Вдруг она не выйдет из оцепенения? Гарри помнил слезы боли, текущие по ее щекам из-за ожогов на руках, оставленных неразбавленным гноем буботубера. Помнил, как в министерстве она тихонько охнула, будто от удивления, и упала на пол без сознания… Тогда ему показалось, что она мертва…

Гарри тряхнул головой. Нет. С Гермионой все в порядке. Правда ведь?

— Что за чертовщина? — пробормотал Грюм, склонившись над Гермионой. — Каковы симптомы?

— У девочки лихорадка, — всплеснула руками мадам Помфри, — она время от времени что-то бормочет и ни на что не реагирует.

— Чем в нее попали? Кто-нибудь видел?

Старый аврор оглядел больничное крыло — сидящая на своей кровати Луна, посапывающий Невилл, закутанный в одеяло по самые брови Рон, все еще не пришедшая в себя после сильного сотрясения мозга Джинни. У окна, ткнувшись носом в подушку, спала Тонкс, рядом в задумчивости стоял Люпин. Мистер Уизли топтался у кровати Гермионы, а Гарри, ссутулившись, теребил край ее одеяла.

— Кажется, она схватилась за голову и упала, — сказал он.

— Я не видел, чтобы в нее попало что-то необычное, — подал голос Люпин. — Только сногсшибатели да рассекатели. А они вряд ли вызвали бы такой эффект.

— Снейпа позвали? — нахмурился Грюм, оглянувшись на мистера Уизли. — Он бывший пожиратель… он должен знать эти их штучки.

— Мы не такие дураки, Грюм, чтобы спустя 16 лет использовать все те же самые «штучки» и не придумать что-нибудь новенькое.

Снейп стремительно пересек разделяющее их пространство и тоже склонился над Гермионой. Он был как всегда сосредоточен.

— Как давно она без сознания? — спросил он, проверяя пульс.

— Час сорок пять минут, — сверившись с часами, ответила мадам Помфри — И ее состояние все ухудшается и ухудшается.

Снейп чуть слышно чертыхнулся. Задумавшись на секунду, вытащил из кармана колбу, откупорил ее и выпил добрую половину содержимого. Его лицо чуть побледнело. Отпихнув Гарри, он сам присел на край кровати и приложил ладонь к своему лбу.

Как-то нервно шмыгнул носом, отнял руку от лица и, чуть помедлив, поднес колбу к губам Гермионы. Аккуратно, чтобы она не захлебнулась, влил жидкость ей в горло (Грюм любезно помог поддержать ей голову) и, бросив колбу на пол, взял девушку за запястья. С минуту никто не двигался.

Что он делает?..

Гермиона дернулась и что-то пробормотала. Тут же Снейп вышел из своего «оцепенения». Отпустив руки девочки, он поднялся и мрачно уставился в пол.

Что происходит?..

— Чертовщина, — вдруг бросил Снейп и обернулся к мадам Помфри.— Это не зелье. Нет ни одного семимагистрального соединения. На заклинание тоже не похоже. После них всегда остаются микроскопические ожоги.

Снейп задумчиво уставился на свои руки.

— Они придумали что-то новенькое… — протянул он. — В противном случае я готов утверждать, что это обычная лихорадка. Бред…

Он сжал руки в кулаки и шумно вздохнул.

— Может, это Хловова болезнь?

Гарри оглянулся на Луну. Ее светлые волосы были в беспорядке, выпуклые глаза, немного покрасневшие — в нее попало слепящим заклятьем, — придавали ей еще более безумный вид.

— Замолчите, мисс Лавгуд, — даже не обернувшись, процедил Снейп, — не лезьте с вашим бредом.

Мадам Помфри возмущенно уставилась на зельевара. Тот не обратил на это внимания.

— Да, скорее всего, это не Хловова болезнь, — признала Луна, задумчиво. — Может, синдром Заложника?

— Да заткнитесь вы, Лав…

Снейп запнулся и оглянулся на Луну.

— Что вы сказали?…

— Синдром Заложника, — повторила Луна. — Немного не подходящая ситуация, но в общем…

Снейп уже не слушал. Рывком встав, он начал бродить туда-сюда, что-то бормоча.

— Синдром… Как я раньше не догадался?… Антитела в норме… биение… чуть учащено… Да, точно… Проклятье!

Он резко развернулся и вылетел из лазарета.

— …и вызывает всякие там галлюцинации, — добавила Луна. Растерянно поискав глазами Снейпа, она откинулась на подушки и затихла.

Гарри снова опустился на краешек кровати. Гермиона чуть двинулась, что-то беззвучно прошептала.

Что же с ней происходит?

Между тем Грюм неотрывно следил за входом в лазарет. Его голубой глаз слегка дергался при малейшем шуме. Люпин молчал — осунувшийся и мрачный, он стоял у окна, глядя себе под ноги. В комнате будто осталась лишь его безмолвная тень.

Гарри подумал о тех давних годах, когда Мародеры были вместе… Прогулки под луной, приключения и всевозможные проказы. Смерть Блека — Гарри понимал это — повлияла на Люпина не меньше, чем на него самого.

Вдруг Невилл всхрапнул и, завозившись, брякнулся с кровати. Люпин дернулся к нему, спугнув горькие воспоминания, и помог встать.

— Ничего себе… — только и смог вымолвить Невилл, медленно садясь. Мотнув головой, он огляделся.

— А чего вы все здесь? — озадаченно протянул он, но ответа не получил — в лазарет влетел Снейп.

Казалось, недавно он что-то искал на давно позабытых полках — рукава его мантии тут и там серели пылью. В кулаке он сжимал какую-то запыленную и местами поцарапанную колбу.

— У мисс Грейнджер волшебный синдром паники, — воскликнул он, стремительно приближаясь. — Одна из самых старых и смертельных болезней волшебного мира. Готов поспорить, никто не знает о ней.

Остановившись рядом с Грюмом, он оглядел собравшихся. Знавших об этом синдроме не нашлось.

— Суть этой болезни, — удовлетворенно продолжил Снейп, — нарастающая паника. Человек долгое время чего-то боится, того, что может произойти в любой момент. Потеря какой-либо вещи, смерть дорогих ему людей или собственная смерть, в конце концов. Паника нарастает и в стрессовой ситуации — хлоп! Нервные клетки сходят с ума, человек падает без сознания. А дальше проецирует реальность в свой, так сказать, внутренний мирок, причем так, что самые худшие опасения в нем сбываются. Далее — инфаркт и смерть.

— Но… — в горле Гарри пересохло, — но Гермиона же… еще жива?

Снейп, казалось, его даже не услышал.

— Когда-то давно, будучи подростком, я заинтересовался этим синдромом. Поставил перед собой задачу создать лекарство от этой неизлечимой болезни… Но далеко продвинуться не получилось. Все, что я смог сделать, — он задумчиво посмотрел на сжатую в пальцах колбу, — только это зелье. Детская логика: человек больше всего боится потерять самое ему дорогое. Человека, вещь, собственную жизнь. А что, если он забудет это самое дорогое? Если человек, например, боявшийся умереть, забудет всю свою жизнь, разве он не перестанет бояться? Если забудет, что у него есть что-то дорогое ему, разве не исчезнет его страх потерять это? Мое зелье сохраняет жизнь. Но человек, выпивший его, забывает о самом дорогом ему. Забывает свою навязчивую тревогу.

— Значит, Гермиона навсегда забудет о самом ей дорогом? — переспросил Люпин, неотрывно глядя на Снейпа.

— Не обязательно, — ответил зельевар. — Есть возможность, что она преодолеет свой страх сама. Не исключено, что зелье не поможет или только ухудшит ее состояние. В 15 лет я не имел высшего образования, только небольшую долю таланта и любовь к точным наукам.

— Значит, ты не уверен? — прогромыхал Грюм. — Сколько у нас времени на размышления?

Снейп вытащил из кармана круглые часы и, сверившись с ними, нажал на одну из кнопок.

Положил часы на тумбочку у кровати Гермионы, и запущенный таймер начал размеренный отсчет оставшегося времени.

— Ровно 32 минуты и 27 секунд.

— Что ж… — Грюм поднялся. — Или поить девочку черт знает чем, или надеяться, что все обойдется. Что выбираем?

— Нужно вызвать родителей или других родственников, — подала голос мадам Помфри. — Только они имеют право решать такие вопросы.

— За полчаса мы не успеем с ними связаться, — покачал головой Грюм. — К тому же они магглы и аппарировать не могут.

— Тогда… — Люпин подошел к ним. — Кому и решать этот вопрос, так это тебе, Гарри, — он посмотрел на остолбеневшего юношу, — Ты знаешь ее больше нас всех.

— Я? — слабо переспросил Гарри, поднимаясь.

— Кто же еще? — раздраженно бросил Снейп, сунув ему в руки колбу. — Здесь нет ни ее родителей, ни других родственников.

— Вы друзья уже 5 лет, — мягко произнес Люпин. — Что для нее в данной ситуации будет лучше, можешь решить только ты.

Он положил руку на плечо Гарри.

— Я знаю, ты примешь верное решение.

И, вздохнув, направился к выходу из лазарета.

Грюм, что-то пробурчав, двинулся за ним.

— Если все-таки решишь дать ей зелье, — безразлично протянул Снейп, — то оставь ровно половину. Передозировка сотрет ее память так, что она забудет и как надо завязывать шнурки. Вторую часть зелья надо давать по истечении 12 часов. Удачи, Поттер.

И, резко развернувшись, он ушел.