Полуночница (гет)

Знакомый парк: снова та же скамейка, газета и прохожие, которые опять не обращали на неё никакого внимания.

Она так к этому привыкла, что уже сама ничего не замечала вокруг. Её лёгкое пальто, которое всё же немного спасало от пронизывающего ледяного ветра, слегка раскрывалось при ходьбе. Сейчас её мысли были где-то далеко от Центрального Лондонского Парка, но всё же они возвращались к девушке, когда новая волна жуткого ветра пыталась сбить её с ног. И даже он не мог остановить её оттого, что бы прийти и сесть на такую до боли знакомую скамейку.

Но в этот раз девушка не спешила открывать «Пророк»: он мирно лежал на деревянных рейках, а всё тот же ветер колыхал его страницы. Она смотрела куда-то вперёд, сквозь разноцветные кроны деревьев, где среди прочих цветов ярко выделялся бордово-красный. Её глаза были словно затуманены и напоминали остывший кофе, в котором ещё не до конца растворились сливки. Бархатные губы были сложены в грустную улыбку, означавшую, что девушка довольна сегодняшним днём, даже несмотря на неистово буйствующий ветер. Она временами облизывала свои губы, а потом с упоением чувствовала потоки и завихрения ледяного воздуха на них. Незнакомка сложила руки на груди и чуть барабанила пальцами правой руки по левому предплечью. Газета, которая всё так же лежала рядом, её не интересовала: по крайней мере, пока.

Внезапно внимание девушки привлёк какой-то человек, который так торопился, что не заметил у себя под ногами небольшой камень, о который споткнулся и упал прямо на асфальт. До неё донеслись звуки тихого оханья и пара нецензурных слов, но волшебник (девушка была уверена, что это был именно волшебник, а не маггл) быстро поднялся и снова заспешил по своим делам.

Казалось, что никто из прохожих не заметил этого происшествия, кроме неё.

«Странно», — эхом раздалось в её голове.

Воистину, странно. Даже если и учитывать тот факт, что сейчас ранее утро и все ещё спят на ходу, нашёлся бы такой умник, который бы засмеялся над падением этого мужчины и тем самым обратил бы внимание остальных. Или наоборот, кто-нибудь помог бы этому несчастному.

Но нет. Никто ничего не заметил. Магглы и волшебники бежали в нужных им направлениях: поскальзывались на мокром от ночного дождя асфальте, что-то тихо бубнили себе под нос, а после исчезали в толпе, стоило им только покинуть аллеи парка и выйти на оживлённые даже в это время суток улицы.

Когда и тот человек, что споткнулся о булыжник, скрылся из виду, девушка посмотрела на газету и решила, что пришло время прочитать её.

На главной странице уже привычно рисовался заголовок «Новая жертва Полуночницы», а на второй — большая статья штатного репортёра о том, что произошло этой ночью: кто стал Её жертвой, какие предположения выдвигает Министерство и что предприняли авроры в борьбе с этой женщиной.

«Всем известно, что Полуночница не оставляет улик, и этот раз не стал исключением: мы по-прежнему совершенно не представляем, кто за всем этим стоит. Так же всем известно и то, что Она пишет рукой своей жертвы предсмертные записки, но на этот раз текст, оставленный этой ночью, отличался оттого, что Она писала ранее. Вместо нескольких слов было набросано нечто похожее на обращение: «Вы ищите только то, что можете найти. Вы смотрите на то, что можете увидеть. Меня вы не можете не видеть, не найти. Оставьте поиски, иначе Смерть придёт и за вами». Из этого можно понять следующее: Полуночница — далеко не обычный психопат, раз сохранила остатки разума, поэтому она вполне может жить среди нас и наших друзей, причём мы сами не будем подозревать о том, кто Она и что Она уже рядом».

— Я бы на месте авроров составил список всех самых талантливых и одаренных магов.

С головой погрузившись в чтение, она совсем не заметила, как рядом с ней на свободное место опустился юноша, облаченный в тёмные одежды. Девушка чуть скосила на него свой взгляд.

— И что бы это дало? – поинтересовалась она.

Он пожал плечами.

— Можно было бы поискать связь всех убийств.

— Вы так считаете?

— Я? Да, считаю… Как вас зовут? – юноша повернулся и в открытую посмотрел на девушку. Изумруды его глаз пропали из-за отражённого света солнца на круглых очках.

— Моё имя имеет какое-то значение?

— Нет, просто… Вы мне напоминаете старую знакомую… Не может быть, я…

— Я вас впервые вижу.

— Что ж, всего доброго, — юноша вздохнул.

Он поднялся со скамейки и пошёл в сторону многолюдных улиц прочь из парка.

«Напоминаю старую знакомую, но хорошо, что он всё же не узнал… Хорошо».

* * *

Незадолго до полуночи. Ночь событий, описываемых в «Пророке».

В этой магической части Лондона бывает не так много магов: из-за ауры и просто окружения мало кто сюда осмеливается зайти. Эти улицы не идут ни в какое сравнение с Лютым переулком: они ещё страшнее, опаснее и неприятнее.

Но человека, гулко шагающего по камням, такие мелочи, как эти, не волновали. Его вообще мало что волновало в последнее время — глаза цвета стали превратились в осколки льда, сердце, что когда-то живо колотило в груди, теперь размеренно делало пару ударов, бледное лицо, совершенно безэмоциональное, чуть показывалось из-под накинутого капюшона. Тонкие пальцы рук аккуратно сжимали волшебную палочку, готовые пустить её в ход, если это потребуется. Но сам он уверен, что это будет абсолютно лишним. Эти улицы – его улицы, здесь ничего не угрожает ему, не как другим. Он здесь хозяин.

Скорее всего, он о чём-то думал, и, судя по тому, как изящные губы сложились в усмешку, эти мысли были для мага приятны. Внезапно он остановился перед какой-то незаметной со стороны дверью из тёмного дерева. Или же здесь всё только кажется таким тёмным?

Человек слегка толкнул дверь, и та открылась, сопровождаясь скрипом, свидетельствующим о том, что петли никто и никогда не смазывал: ни маслом, ни заклинаниями.

Он знал, что на втором этаже этого с виду заброшенного дома обитает тот, кто когда-то имел честь его спасти, если выражаться благородным языком, или попросту говоря, помог избежать неминуемой смерти от рук того, кого все привыкли называть Тёмным Лордом. И сейчас он пришел расплатиться с ним, ведь срок пришёл. Сама эта мысль угнетала его, но Непреложный Обет, который он дал тому человеку, связывал по рукам и ногам. У него не было другого выхода. Нет, был – Смерть, но это он не считал выходом.

Поднявшись по ступенькам, которые не скрипели, к его большому удивлению, он услышал бой часов и следом за ним непонятный шорох: явно не знак того, что его ждут. Нет, шорох, похожий на нечто иное…

* * *

Питер Никли сидел в своём маленьком тёмном кабинете в кожаном кресле, обивка которого уже изрядно протёрлась на подлокотниках и у изголовья . Его небольшой дом, спрятанный с помощью сильных чёрно-магических заклинаний, был для него своего рода крепостью в течение последнего года. Его невозможно было обнаружить по нескольким причинам: первая — авроры редко добираются до переулков в этой части магического Лондона, у них итак сейчас проблем хватает с Пожирателями Смерти, а вторая — приспешники Тёмного Лорда и сами не жаловали ходить сюда. Поэтому мужчина считал себя совершенно защищённым.

Сегодня у него будет гость. Важный гость. Поэтому некоторые защитные чары Мистеру Никли пришлось снять, что бы тот, кто должен прийти к нему, нашёл его убежище.

Время близилось к полночи. Две чёрные свечи, что освещали кабинет, вдруг затрепетали, как на ветру. Миг, и они погасли.

Это ему совсем не понравилось. Маг встал с кресла. Он провёл рукой над свечами, стоящими на старинном дубовом столе. Они должны были загореться – так было всегда, ведь эти свечи – волшебные. Но они не загорелись. Мужчина провёл рукой ещё раз и ещё, но комната так и осталась погружённой во тьму.

— Можете не стараться, ничего не выйдет, — женский голос, приятный, мягкий и совершенно спокойный, раздался всего в паре шагов от него.

Мистер Никли вздрогнул.

— Кто вы?

Этот вопрос дался ему с трудом. Казалось, что каждый нерв готов вот-вот лопнуть от перенапряжения и страха перед обладательницей этого голоса. Но закалка бывшего Пожирателя и осознание того, что перед ним всего лишь молодая женщина, слабый пол, не дали ему потерять последние капли разума и воли.

— А вы не знаете? Вы видели, сколько на ваших часах, смертный?

С каждым словом Она всё приближалась и приближалась к нему, но он не видел этого приближения: хотя темнота уже относительно давно окутывает эту комнату, глаза мужчины ещё не привыкли к мраку. И Она знала это.

Волшебник попытался вспомнить, сколько было на часах, что висят на стене, когда он в последний раз смотрел туда. Кажется, несколько минут до полуночи… Полночь!

— Вижу, что вы поняли, КТО я, — усмешка чувствовалась в Её интонации. – Перо и пергамент прямо перед вами.

До этого времени Мистер Никли всё пытался всмотреться вперёд себя, но напрасно. Кроме пугающей темноты и неведения он ничего там не увидел. Теперь же он опустил взгляд на свой стол и к своему удивлению разглядел там чистый пергамент и своё собственное перо, которым писал несколько часов назад. Но, насколько он помнил, оно должно было быть в чернильнице, а не прямо на столе… И почему же он видит их, а Её нет?!

— Пишите, не тратьте моё время. У меня есть только полночь, а у вас уже ничего нет.

Дрожащими руками, словно под действием заклинания «Империо», мужчина взял перо в руку и окунул в чернила, что стояли справа от бумаги.

— Сейчас вы напишите то, что Я вам скажу. Итак…

Ровные красивые буквы одна за другой появлялись на пергаменте, выстраиваясь в слоги, слова, предложения.

Чернила закончились, а на листе будто светились строки, оставленные его собственной рукой.

«Вы ищите только то, что можете найти. Вы смотрите на то, что можете увидеть. Меня вы не можете не видеть, не найти. Оставьте поиски, иначе Смерть придёт и за вами».

Мистер Никли снова и снова перечитывал эти предложения, но их смысл будто ускользал от него.

— Отлично, отлично, — голос Полуночницы раздался прямо сзади него. Её дыхание жгло его кожу на шее, а мелодичность и спокойствие пугало. – Вы боитесь меня, Мистер Никли? Боитесь… Где же ваша палочка? Ах, не нужно пытаться что-то вспомнить. Её всё равно больше нет. Нужно быть внимательнее с такими вещами, как волшебная палочка.

С этими словами девушка вынула из-под своей тёмной мантии палочку, сломала её напополам и швырнула на стол.

— Один из самых одаренных Пожирателей Смерти. Что с вами стало за это время? Ещё год назад вы были в таком рассвете сил, знаний, а сейчас? Старик, совершенно беспомощный старик.

Он почувствовал, как Её рука легла ему на плечо.

— Сейчас… — прошептал голос.

Мужчина так и не успел даже мысленно задать себе вопрос: «Что сейчас?» — как настенные часы с боем начали бить полночь.

На втором ударе рука девушки с плеча передвинулась к шее. Несильное нажатие и какое-то заклинание – всё, что запомнилось Мистеру Никли в последние секунды жизни.

Бездыханное тело с негромким шорохом свалилось на пол. Девушка усмехнулась. Как всегда: никаких следов Её присутствия, только записка.

В этот момент Она почувствовала опасность. Резкий рывок в сторону и… на том месте, где она только что стояла, было густое серое облако: заклинание защиты пространства. Сложное заклинание. Черномагическое. Сейчас Она располагалась слева от двери, ведущей вниз по лестнице, а из дверного проёма показался кто-то, кто был явно удивлён Её столь быстрой реакцией.

Маг в чёрной мантии, с накинутым капюшоном и палочкой в руке медленно входил в помещение, оглядываясь по сторонам и пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь кромешную тьму.

Она знала, что он не видит Её, однако:

— Ты ещё здесь. Я знаю.

— И что ТЕБЕ с этого? – девушка совершенно бесшумно передвинулась в сторону, меняя, таким образом, положение и не выдавая себя.

— Уходи.

— Так просто отпустишь?

— Уходи.

Она лишь усмехнулась. За это время Полуночница смогла переместиться к окну, да этот человек и не мешал Ей, он всё это время просто стоял по середине кабинета, не двигаясь. Прыжок, и Она уже на подоконнике: мантия зловеще развивается сзади, словно чёрные крылья демона, из-под капюшона выбилось пара прядей волос, которые подобно божественному ореолу обрамляли Её лицо.

Девушка уже собиралась сделать последний шаг и раствориться в ночи, как щёлкнула пальцами, и комната озарилась светом: все свечи, находившиеся в кабинете, вспыхнули и осветили лицо мага, явно не ожидавшего такого поступка. Она узнала его. Что ж, с чувством выполненного долга, Полуночница шагнула прямо в пустоту.

* * *

Когда шорох стих, он, почти не двигая губами, произнёс заклинание открытия запечатанных дверей и тут же пустил следом ещё одно. Но промахнулся: того, кто только что склонялся над телом Питера Никли, там уже не было.

До этого случая ещё ни один маг не смог уйти от этого заклинания, но этому волшебнику это удалось, причём, весьма легко. Он не спеша входил в комнату, держа палочку наготове: маг не видел, куда именно мелькнула тень прочь от тела. То, что это теперь было именно ТЕЛО, он нисколько не сомневался.

Маг решил немного сымпровизировать:

— Ты ещё здесь. Я знаю.

— И что ТЕБЕ с этого?

Говорить, что она спасла его от долга и нерушимого обязательства выполнения, он не стал. Но пытаться что-то сделать для того, что бы остановить Её (ведь он понял, что это именно Она) не стал. Глупо. Глупо, если Она смогла с лёгкостью уйти от заклинания защиты пространства.

— Уходи.

— Так просто отпустишь?

Она играет с ним, и они оба это прекрасно знают. Полуночница даёт ему возможность напасть на себя, почти что выдавая голосом своё местонахождение, но он стоит, не двигаясь.

— Уходи.

Маг слышал, как Она усмехнулась. Видел в свете Луны, как Она взобралась на подоконник. Он не мог описать то видение, которое возникло перед ним в тот момент. Она была будто олицетворением добра и зла сразу же — в одной телесной оболочке.

Вдруг девушка щёлкнула пальцами, и все свечи зажглись в один миг. Он оказался освещён так, что даже капюшон не смог скрыть его лица. И он понял это по тому, как она снова усмехнулась.

Она узнала его. Значит, и он мог знать Её?

Но девушка уже исчезла в ночи. Подойдя к окну, он, конечно же, никого не увидел: ни прохожих, ни животных, ничего.

* * *

Крыша какого-то неприметного дома — где-то в центре Лондона.

Месть и сила могут превратить кого угодно в то, во что превратилась я. Месть, сила и знания.

Я могла бы полностью жить по законам, которые они навязывают нам в то время, когда идёт война с Вольдемортом, как они сами утверждают, для нашей же собственной безопасности, но я выбрала тот путь, по которому иду сейчас.

Когда наступает полночь, я становлюсь вне их законов, вне их мира, вне границ. Для меня перестаёт существовать добро и зло как понятия в целом. У меня остаётся только та боль, которую никогда не унять. Боль, которая будет со мной до моего последнего вздоха.

Я не боюсь смерти.

Я сама стала ею для многих. Люди боятся меня, ведь меня словно нет, однако я здесь, рядом с вами. Они пытаются защититься от меня сами и защитить свою семью.

Когда-то и у меня была семья. Теперь, только месть. Мне всё равно, кто встанет у меня на пути: я не успокоюсь, пока последний не будет убит. Мной. Я не успокоюсь, пока моя цель не будет достигнута.

На крыше здания, которое на самом деле являлось Министерством Магии, но во внешнем мире магглов не представляющее собой ничего интересного, стояла девушка.

Мантия, итак тёмная, но во тьме ночи ужасающе-тёмная, развевалась позади неё крыльями с чёрным оперением. Ветер на такой высоте неистово дул ей в лицо, но она будто не замечала этого: при особо сильном порыве, она даже не шелохнулась и не качнулась в какую-либо сторону. Сейчас для неё не существовал ни ветер, ни мир внизу, ни что-нибудь ещё. Были только она, ночь и Смерть.

Что может делать она там? Что же? Она считала: тех, кого уже убила и тех, кого ещё только предстоит казнить. Она стала палачом для многих, но в первую очередь, для себя и своей жизни. С каждым новым убийством, зло внутри неё уменьшается, уходя куда-то глубоко внутрь сознания, боль ослабевает: её смывает чужая кровь, но она не пройдёт никогда. Никогда.

Однако если спросить её, когда же ей было легче, тогда, год назад, или сейчас, зная то, что ты – убийца? Она ответит: сейчас. Сейчас…

* * *

Прошлое. Четыре месяца спустя после последнего разговора Гермионы Грейнджер и Гарри Поттера.

— Джинни, можно задать тебе вопрос?

— Да, а в чём дело? – отозвалась девушка откуда-то сверху.

— Понимаешь… ты ведь была её лучшей подругой, ведь так?

Джинни спустилась по лестнице и подошла к юноше, облокотившемуся на белую колонну. Девушка провела рукой по чёрным, вечно взъерошенным волосам и едва заметно улыбнулась. Улыбнулась, но грустной улыбкой.

— Да, Гарри. Ты снова хочешь поговорить о ней?

Он обнял её и, не отпуская из объятий, продолжил:

— Она тебе ничего не говорила о том, что будет делать после окончания школы? Чем займётся, какие планы?

— Нет. Ничего. Я ведь в последнее время почти с ней и не общалась. Только ты с ней виделся… Гарри, почему это тебя так беспокоит? Гермиона сильная девушка, независимая личность. Она всё переживёт, ей просто нужно время.

— Я всё это знаю, но… Её последние слова всё никак не выходят у меня из головы.

Джинни пожала плечами, всё ещё стоя в объятиях юноши.

— Давай подождём ещё немного, прежде чем заявим о её пропаже, хорошо? – и она чуть отстранилась.

— Хорошо. Сегодня мне показалось, что я видел её, — добавил он после небольшой паузы. – Но я обознался. Просто очень похожая девушка.

— Похожая?

— Сначала мне действительно показалось, что это Гермиона, но… но Гермиона не такая.

— В каком смысле, Гарри? – рыжеволосая девушка никак не могла понять: это была всё же её подруга или не она?

— Не знаю. Честно, не знаю. Хотя мне действительно на миг показалось, что это она. К сожалению, девушка сказала, что впервые меня видит. Это была не Гермиона.

— Мистер Поттер! Ты претворяешься или действительно такой идиот?

— Что?

— Это была она! Она, я тебе говорю!

Словно ошарашенный, юноша соскользнул вниз по колонне и сел на полу.

— Но…

— Да она тебя вокруг пальца обвела! Мерлин! Ты дружил с ней столько времени и не смог узнать в толпе? – не унималась Джинни.

— Я узнал…

— Но стоило ей сказать, что это не она, так ты сразу же поверил!

— Я торопился, и у меня не было времени рассматривать её!

— Это не оправдание!

Младшая Уизли развернулась и направилась прочь из комнаты, игнорируя все крики Гарри вернуться.

* * *

Негромкий стук каблуков раздавался по Косой аллее. Сегодня с утра шёл вполне ощутимый дождь, который временами даже перерастал в ливень, поэтому прохожих почти не наблюдалось. Симпатичная, но излишне грустная девушка медленно шагала по асфальту, временами подставляя своё лицо струям воды, стекающим с неба, подобно слёзам. Плач небес.

Вдруг, как бы встрепенувшись, она чуть подпрыгнула на месте и ускорила шаг по направлению к газетному ларьку. Ларьку, где она каждое утро покупала «Пророк».

— Доброе утро, Мисс. Вам «Пророк»?

— Доброе утро, — весьма бодро ответила она. – Да, как обычно.

— Держите, — человек, вероятнее всего сквиб, протянул ей то, что она просила. Однако его взгляд задержался на передней полосе. Лицо мужчины стало каким-то неестественно бледным.

— Что с вами? Вам плохо? – пытаясь взять его за руки, девушка чисто инстинктивно выхватила у него газету. Но он видимо только этого и желал, потому что как только газета оказалось у неё в руках, цвет его лица снова становился более живым.

— Так вы и есть та, которая пропала? – почти шёпотом спросил у неё человек.

Совершенно сбитая с толку девушка развернула газету, и её взору предстало обращение, написанное просто огромным шрифтом:

«Пропала Гермиона Грейнджер! Кто-нибудь видел её?»

Далее прилагалась её фотография. Девушке не нужно было смотреть на имя того, по чьей просьбе печатается данная статья, она и так это знала: такая фотография могла быть только у одного человека – Гарри Поттера.

Всё это время, пока девушка изучала газету, мужчина буквально пожирал её своим взглядом.

— Так вы — Гермиона Грейнджер?

Не зная, что на неё нашло, девушка развернулась и бросилась бежать, что есть сил, куда глаза глядят. Она слышала, как торговец что-то кричал ей вслед, видела, как те немногочисленные прохожие, что попадались ей на бегу, неодобрительно косились в ее сторону. В прочем, её это совсем не волновало. Тревожило только то, что ей придётся покинуть эти места: нельзя больше здесь оставаться – слишком опасно.

Жаль, у неё осталось несколько незавершённых дел.

* * *

Некоторое время спустя.

— Гарри! Гарри! Её видели!

— Что?

Девушка принялась тормошить сонного парня, который всё никак не хотел покидать мир Морфея.

— Её видели! Гермиону узнал какой-то человек, когда она покупала «Пророк»! Представляешь, её всё же узнали. И какой-то посторонний человек, а не лучший друг!

— Но, Джинни!

— Без но! Я бы её сразу же узнала, не смотря ни на что! – не сбавляла обороты девушка.

— Так её видели? Где? Когда?

— Вот, читай, — Джинни протянула ему газету. Но с этим радость и запал исчезли. Грустно пожелав ему доброго утра, она удалилась из комнаты.

«Вчера утром, в районе девяти утра, недалеко от Центрального Лондонского Парка была замечена Гермиона Грейнджер. Со слов человека, сообщившего нам эту информацию, она покупала у него «Пророк» и совершенно не догадывалась, что там может быть о ней статья. Однако, как только этот человек узнал её, Мисс Грейнджер скрылась. «Она просто убежала. Я звал её, но бесполезно. Она убежала. Не знаю, но на миг мне показалось, что в её глазах поселилось безумие». Напоминаем Вам, что если Вы располагаете какой-либо информацией о Гермионе Грейнджер и её нынешнем местоположении, просим Вас сообщить…»

— Безумие в глазах? Это ложь! Не может быть! Невозможно! – юноша со злостью отшвырнул от себя газету и обхватил голову руками.

«Гермиона, что с тобой? Почему ты прячешься? Почему ты исчезаешь?»

* * *

Дом Грейнджеров. Один из трёх неизвестных для других.

Когда она захотела покончить с прошлым, у неё было выбор из трех путей: Франция, Шотландия или здесь же, в Англии, но совершенно по иному. Она выбрала третье, ведь это был наиближайший дом к её друзьям. Поправка, бывшим друзьям. Пусть теперь она для них станет исчезнувшей, пропавшей.

Девушка сидела в гостиной на подоконнике и смотрела в окно. Смотрела, как капли дождя разбиваются об асфальт, и с этим кончается их итак короткая жизнь. Вода барабанила по стеклу, и для неё этот звук был музыкой, которую она слушала.

Можно сказать, что это просто несчастная девушка, которой грустно в дождь и которая просто очень одинока. Но если всё же так сказать, то это будет ошибкой.

Да, ей грустно, но внутри неё живёт не сколько грусть, сколько ненависть и боль. Да, сейчас она одинока, но ведь когда-то у неё были друзья, семья… близкие ей люди, которых у неё отобрали.

По левой ладони стекала кровь: когда она бежала сюда, то не заметила, как что-то полосонуло по руке, отчего та полилась. Но девушка не спешила произносить заклинания, накладывать целебные мази или пить какие-то зелья. Нет. Эта боль приглушала в ней ту, что живёт внутри. Что теперь вечно будет жить внутри.

Она поднимает руку и проводит ей по стеклу, оставляя красные кровавые полосы. Дождь с той стороны всё ещё идёт, поэтому начинает казаться, что с небес льются кровавые воды. Девушка чуть улыбнулась. Да, эти багровые слёзы дождя напоминают ей те, что льются в неё внутри. Там, где находится сердце.