Темные времена. Часть первая (джен)

Несколько человек, спускаясь вниз озирались по сторонам. Над головами слышалось чириканье воробьев, вдали ржали лошади, кричали люди. Солдаты Всеволода прочесывали лес в поисках Ярослава и его соратников.

— Нам нужно добраться до пещеры, там мы сможем переждать некоторое время, — негромко проговорил Леонид, осторожно спускаясь вниз. Неосторожные движения могли стоить жизни.

— Я думал, мы давно забросили это убежище, — Ярослав посмотрел на своих товарищей.

— Да, но это единственное место, где мы можем чувствовать себя в безопасности.

— Кроме своих крепостей, — сказал Ярослав. — Если бы не эта шайка в Зубово, мы бы давно уже были в безопасности.

— В последнее время прихлебатели Всеволода забыли всякий закон, уже не стоит удивляться опустошению крестьянских сёл, — преодолев последний выступ, и оказавшись на ровной земле, Серафим продолжил. — Мы несколько раз давали понять Всеволоду, что его правление переходит все границы, но, как видишь, все впустую.

Несколькими часами ранее…

Россия. Деревня Зубово.

Несколько привязанных к столбам лошадей смирно ждали своих хозяев, которые тем временем громили дом старосты.

— Запомни, — замахнувшись мечом и мощным ударом разрубив стол пополам, сказал командир одного из отрядов Всеволода, — повторять я не собираюсь по два раза, — сделав жест в сторону трех воинов, чтобы те схватили старика-старосту, он продолжил, — или ты говоришь, где этот выродок, и мы уходим, оставив твое захолустье в покое, или все молодые шалавы, включая твоих дочек, будут ублажать меня и моих людей. Думаю, ты понимаешь, что будет с остальными жителями, — воин усмехнулся. — Каким будет твой ответ, папаша?

— Я не знаю, о ком вы говорите, — старик попытался упасть на колени, но двое держащих его воинов не позволили этого сделать, и тот ударился головой о шлем одного из них. Из раны побежала кровь, но он не обратил на это внимания, жалобно проговорив, — прошу, не трогайте моих дочерей…

— Притащи сюда одну из его сук, — приказал он стоящему рядом со стариком воину. — Хотя, погоди, тащи лучше старуху.

Услышав приказ, тот вышел из комнатки, спустя некоторое время вернулся, таща за волосы пожилую женщину, пытающуюся встать на ноги.

— Отруби ей палец, — улыбнувшись, хищно улыбнувшись, сказал воин-командир, — а лучше руку.

— Нет, умоляю, не надо, я вас умоляю, пожалуйста, мы не знаем, кого вы ищете. Прошу, не трогайте мою жену. Умоляю, господин, пощадите мою жену, мы ни в чем не виноваты. Мы не знаем, кого вы ищете. Прошу, пощадите мою жену, умо… — старик угомонился, получив удар рукоятью меча в живот.

— Закрой пасть, собачье отродье, — зло сказал воин, — мне плевать, виноват ты или нет. Главное то, что я знаю, что именно в этой богом забытой деревеньке находится человек, точнее сказать, ублюдок, который помог сбежать врагу нашего князя, и теперь чувствует себя в безопасности.

Он размахнулся мечом над дрожащей в ужасе женщиной. Клинок вспорол ее тело, и брызги крови попали на стоящих вокруг людей. Командир невозмутимо обтер меч об одежду трупа, не обращая внимания на почти потерявшего сознание старика, и продолжил:

— Или ты мне говоришь, кто он, или я вырублю всю твою жалкую деревеньку.

— Не-ет, за что-о-о, нееет, — рыдая, кричал старик, пытаясь вырваться из рук держащих его воинов.

Снаружи послышались звуки сражения.

— Что там за шум? — прорычал командир.

Выбежав из лачуги, называемой домом, глазам предстало печальное зрелище: двое его воинов лежали на земле рядом с лошадьми, не подавая признаков жизни. В поле зрения никого не наблюдалось.

— Прочесать всю деревню! — проревел он, озираясь по сторонам в поисках «добычи».

— Власий! — обратился один из воинов, с густой, спадающей на старенькую кольчугу рыжей бородой, к стоящему рядом товарищу. — Как думаешь, кто убил Елисея с Ильей?

— Мне почем знать? — отмахнулся тот. — Ты лучше меч наготове держи, а не елозь им по земле.

— Власий! — окрикнул мужчину командир. — Немедленно залазь на коня и скачи в Боровичи, передай князю, что на наш отряд напали.

Ничего не говоря, но показывая своим видом, что не горит желанием нарваться на острие клинка, Власий последовал приказу своего командира: подойдя к темно-рыжему гунтеру, он в секунду его оседлал и устремился в сторону густого леса, за которым располагался город Боровичи.

«Чтоб Велес сломал мне череп», — подумал про себя Устин. Он остался наедине с командиром в чертовом селе. Против них было несколько десятков озверелых крестьян. И некоторые из них, судя по мертвым товарищам, были вооружены и точно не собирались мирно общаться

— Командир, — произнес воин, увидев, что из дома, в котором были «заперты» жители, выходят несколько крестьян. Двое держали в руках здоровенные, остальные вооружились тем, что попалось под руку, — не думаю, что они идут с миром

Командир, обернувшись в сторону, куда указывал Устин, похолодел от страха. Первый раз в жизни он почувствовал себя зайцем, пойманным в ловушку

— Держи позицию, — уравновешенно ровно проговорил он, — это всего-навсего оборванцы, у них нет ни единого шанса, — но на самом деле им овладел страх, который, с каждым новым шагом жителей деревни, усиливался.

«Только бы Власий успел, только бы успел», — молил про себя Устин. Ему хотелось, чтобы этот молокосос, вступивший год назад в отряд князя Всеволода, уже добрался до города.

— Куда вы прете! — проревел он, когда крестьяне находились в нескольких шагах от его меча, — Жалкие ничтожества! Когда князь узнает о смерти своих людей, вы пожалеете о том, что родились на этом свете.

— Что этот бурдюк говорит? — вопросительно посмотрел на своего товарища, местный лесоруб Земляника, осторожно покручивая в руках тесак для разделки мяса.

— Говорит, что мы поплатимся за смерть этих шакалов, — ответил на вопрос Земляники , бородатый мужчина.

— Вы что, не поняли? — воин-командир уже отходил назад.

— Вперед! — разнесся голос Земляники. — Порвем шакалов!

Крестьяне двинулись на двух воинов, нервно держащих в руках оружие. Устин, увидев, что положение безнадежно, и припугнуть оборванцев не получится, ударил первого попавшего в поле зрение, распоров тому живот. В увеличивающейся толпе крестьян началось волнение, но смерть товарища разъярила их еще больше. Устин замешкался. Подкравшийся сзади Земляника ударил его ножом в голову, и тот, заливаясь кровью, упал замертво. Командир был окружен. Как он ни пытался отбиваться, крестьяне задавили его численностью, понеся небольшие потери.

— Урааа! — радостно закричал Земляника, когда тело бурдюка упало замертво.

Из-за дома, из-за невзрачного дома вышли несколько человек. Крестьяне прекратили радоваться и настороженно посмотрели в их сторону. Те же, в свою очередь, не останавливаясь, двигались к толпе. Земляника вышел вперед, показывая всем своим видом, как он думал, превосходство над людьми, столпившимися за ним.

— Кто такие? Чего надо? — напыщенно крикнул он.

— Князь Ярослав, а это мои товарищи, — после первого произнесенного им слова, Земляника схватил свой нож и зло ухмыльнулся.

— Так это из-за вас убили жену нашего доброго старосты, — крикнул кто-то в толпе.

— Что мы стоим, братцы?

— Убьем иродов! — закричал Земляника и устремился на Ярослава.

Князь долго медлить не стал: вынув из ножен солдатский меч, доставшийся ему несколько часов назад, он размозжил голову настырному холопу, не успевшему воспользоваться своим незамысловатым оружием. После заметил, что толпа, идущая следом, остановилась.

— Вот и хорошо, меньше крови — чище воздух, — произнес стоящий позади Ярослава Леонид, держа наготове меч, понимая, что недооценивать противника нельзя, хоть это была и кучка крестьян.

— Что мы стоим, братцы? — вышел вперед из толпы бородатый мужчина. — Их мало, а нас, — помедлив, ища подходящее слово, продолжил, — много!

— Он прав, что мы — не люди, что ли? — в толпе.

— Отомстить нужно за смерть жены Буреслава и остальных.

— Они в ней виноваты, пусть и заплатят за это своей, как они думают, золотой шкурой.

— Посмотрим, какая у этого Ярослава кровь. Говорят, синяя как небо, но я думаю, зелёная, как дерьмо болотных лягушек, — среди крестьян послышались смешки.

Поняв, что толпа может двинуться на них, Ярослав не стал медлить и обратился к ним:

— Послушайте, селяне, вы не вернете к жизни жену вашего достопочтенного старосты и других своих товарищей, но вы можете сохранить множество других жизней, не предпринимая необдуманных поступков.

— Вон как заговорил, как увидел, что мы вздернем его, — загоготал длиннобородый.

— Может, следует говорить с ними на их языке? — обратился к Ярославу Серафим. — Все же, так будет хоть какой-то шанс не проливать кровь.

— Заткнитесь, отбросы, — вышел вперед все еще в накинутом на голову чёрном капюшоне мужчина.

— Кто таков, чтоб затыкать нас? — пренебрежительно проговорил кто-то в толпе.

— Я? — он скинул с себя капюшон, заставив крестьян вздрогнуть, — Ваш кошмар, — в улыбке появились проблески клыков.

Он был вампиром, старым вампиром, с чистым и невинным, на первый взгляд, лицом юноши. Его тёмные пряди были завязаны в хвост обтягивающей чёрной лентой. Карие, когда-то изливавшие радость и тепло глаза, умерли — вместо них был мрак, темный непроницаемый туннель, ночами горящий кроваво-темным цветом, жаждущий крови.

— Пощадите, умоляем, — несколько крестьян упали коленями на сырую после недавнего дождя землю.

— Смотри-ка, как заговорили, я-то думал, их ничего не убедит, — Серафим ухмыльнулся. — Алукард, ты молодец, — выйдя немного вперед, похлопал вампира по плечу.

— Ненавижу, когда ничтожества, вроде этого сброда, ставят себя выше того, перед кем обязаны преклоняться, — Алукард настороженно посмотрел в сторону леса. — Всадники, три-четыре десятка, направляются сюда, — проговорил он, развернувшись к Ярославу, — нам следует уходить.

— Алукард, ты точно уверен? — но вампир ничего не ответил, показывая всем своим видом, что повторять не станет; Ярослав поняв, что он не шутит, обернулся к товарищам, — уходим!

— А с этими что делать? — махнул рукой в сторону толпы вампир.

— Оставь, их все равно убьют, — Серафим накинул себе на голову капюшон.

Покинув деревню, отряд Ярослава направился к известному им убежищу. Спустя четверть часа со стороны поселка послышались крики, дома охватило пламя.

—