Ученик чародея (джен)

Восточное побережье Британии — Хогвартс

1

Ремус Люпин ненавидел луну. Луна была символом всех его несчастий, и оборотень по вечерам обычно задвигал шторы, чтобы не видеть проклятое светило, искалечившее всю его жизнь. Через три дня должно было быть полнолуние, но на этот раз у Люпина не оставалось денег на то, чтобы снять какую-нибудь конуру подальше от людей. Все деньги он выложил за эту грязную комнатку в провинциальной гостинице для волшебников и поздно понял, что сам себя загнал в ловушку. Если бы это были магглы, то всё могло бы обойтись, хотя Ремуса пробирала дрожь при мысли о том, что он может убить человека и даже не вспомнить об этом. Но волшебники точно знали, что делать с такими, как он, и ему наверняка придётся коротать следующую неделю в Азкабане в ожидании казни. Волдеморт, конечно, много сделал для того, чтобы тёмных существ признали в волшебном мире, но он не смог или не захотел отменить наказания для тех, кто представляет угрозу волшебникам или ставит под удар Статут Секретности. А о Волчьелычном зелье Люпин не вспоминал уже около года, с тех самых пор, как потерял постоянную работу. И вовсе ему не хотелось признавать себя тёмной тварью и идти на поклон к Фенриру или, что ещё хуже, к временщикам, подчинившим себе Министерство. Мелькнула предательская мысль отправиться в Хогвартс и попросить помощи у Дамблдора, но он отмёл её как недостойную гриффиндорца. Куда он годится? Разве что мыть полы, но с этим прекрасно справляется бессменный завхоз Филч. Не стоит тревожить почтенного директора глупыми просьбами, он и так в своё время сделал для Люпина всё, что мог. Благодаря Дамблдору ещё остаётся хоть какая-то надежда на то, что весь этот кошмар с правлением Волдеморта когда-нибудь закончится.

Решено! Люпин останется здесь, а потом, когда на небо вылезет полная луна, аппарирует куда-нибудь в лес и будет надеяться, что ему снова повезёт.

Ремус снова измерил шагами свою комнату, озарённую лучами заходящего солнца, машинально поправил висящую на спинке стула заплатанную мантию. Хорошо, что сейчас лето и не холодно. А шерстяной пиджак зимой пришлось продать…

В желудке заурчало, и Люпин поморщился. Всё его существо настойчиво просило мяса, желательно непрожаренного, — сказывалась близость полнолуния. Но в тарелке на столе было нечто, что хозяин гостиницы называл морковной запеканкой и что категорически невозможно было есть. Ремус вздохнул, подсел и только взялся за вилку, как в дверь постучали.

Сначала Люпин взял палочку — это никогда не бывает лишним, если знаешь, что творится в стране. Потом неслышно подошёл и встал сбоку от двери.

— Кто там?

— Гринготтс, — проскрипели в коридоре.

Люпин озадачился. Его ячейка в банке была давно и бесповоротно пуста и покрыта слоем пыли. Может быть, гоблины хотят, чтобы он отказался от неё вовсе?

Люпин открыл дверь и в самом деле обнаружил за ней гоблина.

— Добрый вечер, — промолвил Ремус, сам не понимая, как такое может быть. Обычно гоблины никогда не являлись к своим клиентам, даже Малфоям или Ноттам приходилось отправляться в банк самим. О том же, чтобы разыскать нищего оборотня в провинциальной глуши, не могло быть и речи.

Гоблин шустро проковылял в комнату и уставился на Люпина снизу вверх.

— Мистер Люпин? — уточнил он.

— Да, всё верно.

— Крюкохват, служащий Гринготтса.

Ремус запер дверь, озадачиваясь всё больше. Гоблин вёл себя так, что начинало казаться, будто он здесь по чрезвычайно секретному делу. Или же попросту без ведома начальства, что секретности не отменяло.

— Может, присядете? — растерялся Люпин. Гоблин весьма ловко оказался на стуле, который был высотой с него самого, сунул нос в тарелку, осмотрел покатый потолок мансарды, отклеивающиеся обои, старую мантию и произнёс:

— Я здесь по поручению Высшего Совета гоблинов Гринготтса.

— А… — заикнулся Люпин.

— Прошу не перебивать! — окрысился Крюкохват. — Совет постановил, что в его интересах вложить деньги в одно предприятие. А именно — в вас.

— В меня?

— В вас. Вам будет предоставлено жильё в графстве Гэмпшир. Осмотреть его вы можете прямо сейчас. Кроме того, каждый месяц Гринготтс будет ссужать вам на безвозмездной основе полтысячи галеонов.

Люпин плюхнулся на кровать, меланхолично размышляя, как именно голод мог сказаться на его умственных способностях.

— Я не галлюцинация, мистер Люпин! — злобно пискнул Крюкохват. — Извольте слушать. Вам известно, что мы, гоблины, никогда не делаем ничего без своей выгоды, но мы также и не подставляем своих клиентов, даже если у них в ячейке, — он показал гнилые зубы, — одна паутина.

Люпин кивнул. На большее его не хватило.

— Так вот, в интересах банка, чтобы вы жили как человек. Я имею в виду, прилично. Без этого…

Сухонькая лапка с длинными пальцами обвела пристанище оборотня.

— От вас же требуется совсем немногое. Как вы знаете, завтра в Хогвартсе выпускной.

Ремус снова кивнул. Он не мог забыть, что завтра сын его школьного друга станет совсем взрослым, но как быть, если Гарри даже не знает о существовании Лунатика? Люпин не мог показаться мальчику таким старым, седым, нищим… оборотнем. Сначала хотел написать письмо, но всё откладывал и откладывал. И вот оно к чему привело.

— Так вот, на этот выпускной имеет право явиться любой волшебник или ведьма не моложе тридцати лет и взять себе ученика. Мы хотим, чтобы вы взяли в ученики Невилла Лонгботтома.

— Я?! — задохнулся Люпин. — Но чему я могу его научить?

— Всему, что знаете сами, это прописано в контракте, — проскрипел Крюкохват. — В любом случае юноша не останется без присмотра. Поймёте, что не хватает ваших знаний, — мы пришлём дополнительных преподавателей. Мы очень заинтересованы в этом студенте.

Ремус задумался. Гоблины, естественно, преследовали свои интересы. А он даже не был знаком с сыном Фрэнка и Алисы, хотя знал и их, и Августу Лонгботтом. Как пожилая леди воспримет его появление в жизни внука через столько лет? И почему не Гарри? Что вообще происходит?!

— Я хочу знать всё.

— Мальчик может стать влиятельной политической фигурой, — пояснил гоблин, скривившись. — Его только нужно направить. Он увлекается Гербологией, но мадам Спраут не может его взять, так как сотрудникам Хогвартса запрещено брать учеников.

Люпин покачал головой: конечно, Волдеморт, проталкивая этот указ, заботился прежде всего о том, чтобы Гарри не стал учеником Дамблдора…

— Но, насколько мне известно, мистер Поттер… — начал он.

— Насколько вам известно, никогда нельзя ставить на одну лошадь, — нехорошо скривился Крюкохват. — Мы следим за ситуацией в магическом мире. Ваша обязанность, в случае если вы согласитесь, — учить Лонгботтома три года. Остальное мы сделаем сами. Вы согласны?

Тут же перед ним на столе возник пергаментный свиток.

— Наши юристы составили контракт. Ознакомьтесь.

В каком-то оцепенении Люпин стал читать. Это было немыслимо — пятьсот галеонов каждый месяц, приличное жилье, Волчьелычное… Очень похоже на то, что его покупают со всеми потрохами, да и Крюкохват обмолвился о политике. Люпин не знал, в чём здесь дело, однако как же ему надоело сидеть в глуши и понимать, что он ни на что не влияет! Возможно, в его руках инструмент, с помощью которого он хоть что-то может изменить к лучшему…

— Вы можете мне гарантировать, что ваши действия направлены против того, что… что сейчас происходит в верхах?

Гоблин снова оскалился:

— Мы можем гарантировать ваше спокойствие, безопасность и наличие у вас денежных средств. В случае если наше предприятие провалится, мы позаботимся, чтобы ни вы, ни ваш кошелёк не пострадали. Мистер Люпин, если вас так заботит моральная сторона дела, юный Лонгботтом ещё не осведомлён о том, к кому он попадёт, но вот мадам Лонгботтом горячо приветствовала наше предложение.

— Я не понимаю, как можно преломить политическую ситуацию с помощью семнадцатилетнего юноши, — признался Люпин.

— Юноше нужен наставник. А остальное придёт со временем. Так вы подпишете?

В руке Крюкохвата появилось перо, кончик которого уже был обмакнут в чернила. Люпин принял его, огляделся вокруг, покосился на морковную запеканку и со вздохом вывел свою подпись.

2

— Прекрасно выглядишь, Луна, — сказал Гарри, подойдя к дереву, под которым уже собралась их честная компания. — Гермиона, что ты читаешь? Экзамены уже кончились!

— Волшебные законы, — фыркнул Рон, пихая подругу локтем.

— Рон, ты… ты… олень! — рассердилась девушка и поправила волосы. — Я же должна знать, как проходит процедура!

— По-моему, ты просто волнуешься, — заметил Невилл, покусывая травинку.

— Спасибо, Гарри, — запоздало откликнулась Луна. — Ты был у Дамблдора.

— Был, — Гарри сел рядом с друзьями. — Он обещал мне, что меня возьмёт Кингсли Шеклболт…

— Эй! — Рон подался вперёд. — Я тоже хочу быть учеником аврора!

Гарри молча пожал плечами.

— Гарри, он не может тебя взять, — заметила Гермиона, поднимая голову от книги. — Шеклболт — слишком влиятельная фигура, и, как я понимаю, он на стороне Дамблдора. Он не станет рисковать своим положением и брать тебя, ведь это может вызвать недовольство Волдеморта…

— Дамблдор сказал, — мрачно повторил Поттер. Эйфория начала покидать его. — Или ты думаешь, что Волдеморт решит съесть меня на ужин?

— Нет, — так же спокойно попыталась растолковать Гермиона. — Но в его интересах сделать так, чтобы тебя не взял вообще никто.

Гарри передёрнуло. Выпускник, не ставший учеником у мага, не мог поступить на нормальную работу. И что тогда ему придётся делать? Возвращаться к дяде и тёте? Пусть он уже совершеннолетний и может колдовать вне школы, но что помешает родственникам выгнать его вон или снова, как и в детстве, кормить одной овсянкой? Гарри решил, что тогда вообще уедет из страны, и тут же сообразил: Волдеморту именно это и надо. Ведь Дамблдор сказал, что он, Гарри, — живой символ сопротивления власти ужасного волшебника…

— Ну уж нет, — обозлился юноша. — Пусть только попробуют меня подставить!

— Утро вечера мудренее, — пропела Луна.

Гарри догадывался, почему девушка сидит вместе с ними, когда её выпуск ещё только через год: она была влюблена в Невилла и потому иногда вела себя даже более странно, чем обычно, и принималась говорить никому не понятные вещи.

К берегу озера сбежала Джинни с корзинкой бутербродов, и снова потекла неспешная беседа. Гарри молчал, глядя на воду. Наверное, приходить сюда было плохой идеей.

— Я в замок, — сказал он, поднимаясь. — Сыро стало.

В холле ему навстречу попались близняшки Патил, остановили, заглядывая в лицо, и Гарри с горечью вспомнил, что одна из них посещала курсы Прорицания у мадам Трелони, значит, догадалась, что грядёт беда.

— Ты очень грустный, — заметила Падма.

— Мне просто сказали, что меня никто не возьмёт, — хмыкнул Поттер.

Девушки переглянулись.

— Но как это может быть?

— Волдеморт.

— Гарри, — Парвати взяла его за рукав. — Ты забыл, что даже Волдеморт не знает, что за волшебники соберутся завтра выбирать учеников. Если кто-то выберет тебя, никто не посмеет сказать «нет» — таковы правила.

— Правда?

— Вот и видно, что ты не читал правила, — осуждающе заметила Падма.

— Их читает Гермиона… Спасибо!

Последнее Гарри прокричал уже с лестницы. Действительно, что он так расстроился? Ведь никто не знает будущего, пока оно не случилось. Гарри искренне так полагал, потому что сам проучился у шарлатанки Трелони несколько лет и мог сказать, что всяческими прорицаниями сыт по горло. Да и Дамблдор наверняка лучше знает, чем Гермиона.

Гарри взбежал в Гриффиндорскую башню и бросился в спальне на кровать. Однако червячок сомнения всё ещё глодал его душу, пока он пытался заснуть.