Научная магия (джен)

Утро следующего дня застало Гермиону в Косом переулке. Вчера, сунувшись было сюда после обеда, она нос к носу столкнулась с Лавандой Браун. Кажется, та была уже не Браун, но своего неуёмного любопытства от этого не растеряла, тут же набросившись на Гермиону с расспросами. Кое-как отговорившись спешкой, она предпочла аппарировать домой. Не имея ни малейшего желания лишний раз выслушивать расспросы знакомых, Гермиона решила заглянуть к Джорджу на следующий день с утра пораньше, справедливо полагая, что по случаю каникул большинство юных посетителей магазинчика волшебных вредилок предпочтут поспать подольше. Так и оказалось — кроме скучающего за прилавком Джорджа в зале обнаружилась только парочка незнакомых хогвартских старшекурсниц, самозабвенно обсуждающих друг с другом достоинства и недостатки разных вариантов «Грёз наяву».

— Рад видеть, — приветливо кивнул Джордж. — Слышал, у тебя с моим братцем вышла… небольшая размолвка. Надеюсь, это не повлияет на наше сотрудничество?

— Мерлин, конечно нет, — закатила глаза Гермиона. После войны, чтобы отвлечься от министерской рутины, она вместе с Роном помогала Джорджу с магазином. Среди прочего, она придумала немало полезных магических мелочей, пользующихся неизменной популярностью у школьников.

— Вот и славно, — довольно осклабился Джордж. — Ты же знаешь, мои мозги повёрнуты в сторону всяких разрушительных штук, а не созидательных. Терять твой светлый ум из-за такой малости было бы обидно.

— Я думала, ты… — она запнулась, подбирая слова, — ну, не знаю, попытаешься помирить меня с Роном.

— Брось, я же не моя мама, — легкомысленно отмахнулся Джордж. — К тому же, я выиграл у Анжелины пять сиклей. Я ставил на то, что ты не вернёшься к Рону минимум неделю.

Титаническим усилием воздержавшись от комментариев, Гермиона перешла к делу:

— Слушай, у тебя не осталось радиопередатчика, с помощью которого вы выходили в эфир с «Поттеровским дозором»?

Глаза Джорджа на секунду подёрнулись пеленой, как бывало всегда, когда он вспоминал о Фреде, и Гермионе тут же стало совестно. Впрочем, секундное наваждение прошло, и Джордж бодро ответил:

— Конечно, куда он денется. Валяется тут где-то в подсобке. А что? Хочешь взорвать эфир, срывая покровы с министерской бюрократии?

— Нет, всего лишь разобраться в том, как работает магическое радио, — вполне честно ответила она.

— Увы, тут я тебе не помощник, — развёл руками Джордж. — Пошли сову Ли Джордану, может, он в этом шарит.

— Да я сама хотела разобраться, — Гермиона обоснованно сомневалась, что сможет получить от бессменного комментатора хогвартских квиддичных матчей более развёрнутое объяснение, чем универсальное «это же магия». — Вот если бы ты мог одолжить мне передатчик…

— Бери, конечно. Мне он всё равно без надобности. Я сейчас, — бросил Джордж и исчез в подсобке.

Отсутствовал он недолго, вскоре вытащив довольно громоздкий прямоугольный аппарат на массивной подставке. Гермиона с сомнением оглядела пугающих размеров конструкцию, поинтересовавшись:

— Не знаешь, кто его произвёл?

— Немцы, кажется. Да, вон, написано, — Джордж ткнул пальцем в потёртый шильдик на боку аппарата. — «Zaubereifunken, m.b.H.».

— Основательное устройство, — задумчиво кивнула Гермиона, размышляя о том, как ей транспортировать этот ящик в лабораторию.

— Если что, он нормально переносит чары незримого расширения, — подсказал Джордж.

— Ну, конечно! — Гермиона под смех своего компаньона картинно приложила ладонь к лицу. — Тогда я захвачу свою сумочку и загляну завтра утром, ладно?

— Конечно. Передатчик пока постоит тут, под прилавком. Завтра я, скорее всего, буду торговаться с травниками за новые поставки асфоделя, так что просто заберёшь его у Анжелины, я её предупрежу.

Поблагодарив Джорджа и распрощавшись, Гермиона поспешила на Гриммо, где её встречал сменившийся с дежурства Гарри в компании Кикимера.

— Тебя там не слишком задёргали на дежурстве? — обеспокоенно произнесла Гермиона после обмена приветствиями. — Я могу зайти и завтра, если хочешь.

— Не, сегодня было спокойно, даже выспаться удалось нормально. А завтра Джинни возвращается со сборов. Думаю, ты не слишком расположена с ней общаться.

— Ты удивительно проницателен, — поморщилась Гермиона. Хотя с Джинни у неё сложились ровные дружеские отношения, её чрезмерная настойчивость в деликатных вопросах порой раздражала. Гермиона не сомневалась, что по возвращении Джинни с тренировок ей в любом случае придётся давать подруге развёрнутые комментарии об отношениях с её братом, но лезть в это раньше времени не хотелось.

— Стараюсь, стараюсь, — покивал Гарри. — Так что за вопрос ты хотела со мной обсудить?

— Ерунда, на самом деле, — смутилась Гермиона. — Мне стало интересно, как часто срабатывают Нерушимые обеты.

— Хороший вопрос, — Гарри почесал затылок. — Даже не знаю, чем я могу тебе в нём помочь.

— Но ведь все Нерушимые обеты и магические контракты должны регистрироваться в департаменте магического правопорядка. Ты не мог бы выяснить, как часто это происходит? Если это не секретная информация, конечно, — поспешила уточнить она.

— Теоретически должны, — кивнул Гарри. — Но на деле там фиксируют только внутренние магические соглашения, в основном подписки о неразглашении, которые мы собираем с важных свидетелей.

— Получается, все остальные нарушают закон? — с удивлением подняла брови Гермиона. — Но почему?

— Обычно, что магические договоры, что, уж тем более, обеты касаются чего-то важного или ценного, — начал объяснять неплохо разбирающийся в этом Поттер. Должность заместителя главы аврората обязывала. — Люди стараются об этом не распространяться, а у министерства просто нет инструментов, чтобы за всеми следить. Сама посуди, разве будет какой-нибудь Малфой добровольно сообщать министерству обо всех своих сомнительных сделках?

— Всё равно это как-то… — Гермиона неопределённо помахала рукой, пытаясь подобрать подходящее определение такому вопиющему игнорированию закона.

— Неправильно? — подсказал Гарри.

— Ну да, — она согласно кивнула. — Зачем нужен закон, если его никто не выполняет?

— Ты же отлично понимаешь, что такой закон далеко не единственный. Вон, вспомни анимагию. Теоретически её нужно регистрировать под страхом Азкабана, практически же… — Гарри махнул рукой.

— Н-да, и с законами о регулировании магических существ такое же творится, — пробормотала Гермиона, вспоминая свою не слишком успешную карьеру в министерстве. — Но ведь магические договоры, в отличие от анимагии, заключаются часто. Неужели все волшебники так злостно игнорируют закон?

— Во-первых, их заключают не так-то и часто. Никто не будет брать на себя магические обязательства ради заурядного договора на поставку каких-нибудь сушёных златоглазок. А, во-вторых, для этого нужно зачарование на рунах, оно довольно сложное. Значит, надо обращаться к специалистам, платить им деньги и разглашать суть договора.

— Сложное? — удивилась она. — Это же материал пятого курса Хогвартса! Ну, с учётом литературы для дополнительного чтения.

— Ха-ха, для тебя-то конечно, а большинство магов и базовый-то школьный курс через пару лет забывают, — рассмеялся Гарри. — Вон, на той неделе мы ловили хулигана, который вместе с цветами преподнёс в подарок девушке живые дьявольские силки. Так эта девица не только не вспомнила «Люмос Солем», но даже не догадалась спокойно постоять, пока ей пытались оказать помощь! Хорошо ещё, что неудачное свидание проходило у Фортескью. Другие посетители быстро сориентировались и выжгли вредное растение. А ведь дьявольские силки — и вовсе материал первого курса.

— Какой ужас, — поразилась Гермиона. — За что он так с ней?

— Да как обычно, девушка отказала парню, а тот решил её таким образом проучить.

— Вы его поймали?

— Конечно. Он не придумал ничего лучше, чем заявиться в «Кабанью голову» и с шальными глазами просить Аберфорта его спрятать. Наш осведомитель подумал, что он кого-то убил, и дежурный отряд повязал его уже через три минуты.

— Что с ним теперь будет?

— Да впаяли ему штраф, — махнул рукой Гарри. — Вреда здоровью-то не было, девушка отделалась лёгким испугом. Теперь он выплатит ей тридцать галлеонов и ещё столько же — в пользу министерства, и будет свободен.

— Чего только в жизни не бывает, — философски заметила Гермиона, силясь вспомнить, о чём они изначально говорили.

— Ты спрашивала про магические контракты, — заметив её заминку, любезно напомнил Гарри.

— Ах, да, контракты. Получается, отследить исполнение таких договоров могут только их стороны, раз министерской регистрацией все пренебрегают?

— Ну да, в этом и состоит их удобство, — кивнул Гарри. — Конечно, если участники договора не против потратить деньги на мастера рун и готовы доверить ему свои секреты. Кстати, почему ты заинтересовалась этим вопросом? Готовишься заключить с кем-то магический договор?

— Да нет, — она легкомысленно усмехнулась. — Просто скуки ради перебирала школьные конспекты по древним рунам и вспомнила об их использовании в зачарованных контрактах.

— Рад, что ты не изменилась после ухода из министерства, — тепло улыбнулся Гарри. — Перечитывать школьные конспекты, чтоб развеять скуку, надо же.

Гермиона шутливо толкнула его в бок и поспешила переперевести разговор на другую тему. Врать своему лучшему другу было отчаянно неприятно, но и рассказывать Гарри об их с Томпсоном исследованиях не хотелось. Хотя она и не сомневалась в том, что Гарри нормально отнесётся к её исследовательским порывам, привитая войной осторожность напополам с совестливостью не давали ей рассказать ему правду. Как же, она, героиня войны, в недавнем прошлом — ответственный работник министерства, и вдруг столь злостно нарушает Статут секретности! Так что, немного поболтав с Гарри о том, о сём, Гермиона с чувством облегчения аппарировала в лабораторию.

Томпсон уже был на месте и возился с объёмистым туристическим рюкзаком. Обернувшись на хлопок аппарации, он приветливо махнул рукой:

— Рад видеть. Ну что, готова к новым экспериментам?

— Конечно, — несмотря на разочаровывающий итог разговора с Гарри, она искренне улыбнулась. Неиссякаемая энергия и оптимизм Ричарда всегда повышали ей настроение. — Что изучаем сегодня?

— Ускорение. И для этого нам понадобится… — Томпсон покопался в своём рюкзаке и извлёк из него снежный шар, изображающий гору Рашмор со знаменитыми скульптурами, — вот эта штука.

— Красиво, — заметила Гермиона, разглядывая миниатюрные каменные головы американских президентов.

— Ага, племянница привезла из путешествия за океан. Сейчас, нужно подготовиться к эксперименту, — с усмешкой сказал Ричард, основательно встряхивая сувенир. Пластиковый снег закружился вьюгой, равномерно заполняя собой весь объём игрушки. — Подними его левитацией.

Послушно подняв шар в воздух чарами левитации, Гермиона вопросительно посмотрела на своего напарника. Тот с минуту молча разглядывал шар, снежинки в котором начали потихоньку опускаться на дно, а затем тряхнул головой и решительно произнёс:

— Нет, так дело не пойдёт. Надо использовать точные приборы.

Вновь нырнув в свой рюкзак, он вытащил из него небольшую металлическую коробочку из-под чая. Неплотно прикрытая крышка пропускала тонкий провод, смотанный в неаккуратную катушку снаружи коробки. Ричард пояснил:

— В этой коробке лежит акселерометр. Я одолжил его по случаю у своего бывшего однокурсника с полгода назад, и никак не могу его вернуть. Сто лет его не видел. Засел со своими испытаниями чего-то жутко секретного в BAE [33], никак не могу вытащить его на встречу. Ну, оно и к лучшему, зато у нас есть отличный ёмкостной акселерометр для эксперимента.

— Хочешь сказать, твой приятель вынес этот прибор с секретного производства?

— Что? Конечно, нет, ха-ха-ха, — рассмеялся Ричард. — Это же обычный акселерометр! Джон увлекался вибрационными испытаниями ещё в универе, так что купил его на нашем третьем курсе. Помню, как-то раз… эээ… будучи не совсем трезвым, он до смерти перепугал соседскую кошку, пытаясь приладить акселерометр ей на хвост.

— У вас схожий подход к исследованиям, — иронично усмехнулась Гермиона.

— На этом и стоим, — улыбнулся Ричард. — Кошка, должен заметить, тогда не пострадала. Чего нельзя сказать о руках Джона, ха-ха. Так вот, этот простенький прибор имеет цифровой вывод данных. Грубо говоря, после подключения к компу он будет писать лог-файл с данными о своём ускорении.

Размотав провод и воткнув его в порт на задней панели рабочей станции, Ричард недолго провозился с какими-то программами и продемонстрировал заинтересованной Гермионе результат. В открытом файле было четыре колонки, первая из которых содержала время в секундах, две другие были заполнены нулями, а последняя в каждой строке содержала число 32.174 [34], которое то и дело увеличивалось или уменьшалось на одну тысячную.

— Как видишь, акселерометр отъюстирован «на невесомость». То есть он учитывает ускорение свободного падения на Земле, которое сейчас и показывает. Стоит нам приложить к нему силу, — Ричард поднял акселерометр со стола, — и значение тут же изменится.

Обновив лог-файл, Томпсон продемонстрировал ту же таблицу, в которой все три столбца с данными были заполнены какими-то числами.

— Вообще-то акселерометр фиксирует ускорение по всем трём осям по отдельности, но нас пока что интересуют только вертикальное ускорение. Будем надеяться, помехи из-за магии не помешают его измерить.

— Мне нужно просто поднять его левитацией?

— Для начала подними коробочку с лежащим в ней акселерометром, — распорядился Ричард, возвращая прибор в коробку из-под чая.

Дождавшись отмашки Томпсона, Гермиона плавным движением палочки подняла коробочку в воздух, заставив её зависнуть в полуметре над столом.

— Так, теперь опускай её обратно, — скомандовал Ричард. — Сейчас включу Grapher [35] и покажу результат наглядно.

Подождав, пока бывшее чайное вместилище вернётся на своё место, Томпсон быстро покликал мышкой, прописал какие-то значения в появившемся диалоговом окне и удовлетворённо крякнул. На экране появился график с двумя явно выраженными скачками, похожими на кардиограмму.

— Видишь, — Томпсон ткнул курсором мыши в первый из них, — вот ты поднимаешь коробочку левитацией. Сначала ускорение увеличивается, ведь изначально коробочка покоилась относительно Земли, а ты придала ей некоторую скорость. Потом ускорение коробки становится меньше ускорения свободного падения, когда скорость снова возвращается к нулю и она зависает в воздухе. Кстати, оцени плавность изменения ускорения, руками ты никогда не сможешь разгонять и тормозить такую коробочку столь же равномерно. Вот коробочка висит в воздухе, ускорение обычное, и, наконец, — он указал на второй скачок, — ты опускаешь её обратно на стол, совершая обратный процесс. Ускорение сначала падает, ведь вертикальная скорость получается отрицательной, а потом растёт, когда ты тормозишь коробочку, чтобы положить её на стол.

— Ускорение меняется так заметно при подъёме всего на пару футов? — удивилась Гермиона.

— Эээ, нет, тут же условная шкала, привязанная к величине изменения, а не к нулю, — Томпсон поменял какие-то значения в окне свойств графика, сделав цифры вдоль вертикальной оси покрупнее. Теперь Гермиона ясно видела, что изменения ускорения не превышали одного фута на секунду в квадрате.

— А, понятно, — она немного подумала, а потом уверенно продолжила. — Ну да, примерно на фут за секунду я и подняла коробку с акселерометром.

— Грубое сравнение, ведь за эту секунду ты успела сначала разогнать коробочку, а потом затормозить, но да, так примерно и есть. Давай теперь попробуем провести несколько вариантов этого эксперимента.

Последующие двадцать минут они потратили, разными способами воздействуя левитацией на коробку с акселерометром. По указаниям Ричарда Гермиона пыталась поднимать и опускать коробочку то плавнее, то резче, поднимала её с пола до потолка и перемещала по лаборатории горизонтально, благо, длина провода акселерометра позволяла чувствовать себя достаточно свободно. На графиках исправно менялись масштабы фиксируемых ускорений, но принципиально результат оставался прежним: акселерометр честно показывал изменения ускорения при использовании чар левитации.

Казалось, Ричард был не очень доволен этим результатом и после очередного катания акселерометра в коробочке по лаборатории предложил:

— Попробуй теперь поднять сам акселерометр без коробки.

Привычно махнув палочкой, Гермиона заставила миниатюрный приборчик взлететь над лабораторным столом, повисеть в воздухе полминуты, а потом аккуратно вернуться на место. Пощёлкав мышкой, Ричард, однако же, вместо очередного графика получил только сообщение об ошибке.

— Странно, Grapher чудит. Сейчас посмотрим по данным. Ага, несколько значений выпало, видимо из-за магических помех, — Ричард ткнул пальцем в экран, где в лог-файле вместо чисел в нескольких строчках стояло невразумительное NaN [36].

— Да, похоже, магические помехи подействовали. Всё же в коробке прибор был хоть как-то экранирован.

— Ну да, ну да, — задумчиво пробормотал Ричард, повертев пустую коробку в руках. — Ладно, сейчас интерполирую недостающие значения, всё равно их не так много.

Спустя пару минут все ошибочные строки были вычищены, и парочка юных исследователей обескуражено воззрилась на построенный график, представлявшей собой прямую линию. Небольшие колебания не превышали погрешности измерения. Для уверенности Ричард открыл лог-файл и быстро прокрутил его, на глаз проверяя правильность построения графика. Ошибки быть не могло — акселерометр упрямо отказывался фиксировать сколько-нибудь значительное ускорение в ходе своего короткого полёта.

— И что это значит? — прервала затянувшееся молчание Гермиона.

— Что магия в очередной раз демонстрирует нам свой разум, — на удивление невозмутимо ответил Ричард. — Смотри, акселерометр измеряет ускорение за счёт инерции чувствительного элемента. В механических акселерометрах растягивалась или сжималась пружина, а тут деформируется специальный транзистор, за счёт чего меняется текущий через него ток [37]. В обычных условиях сила прикладывается к корпусу акселерометра, а инертные компоненты датчика позволяют измерить ускорение. Магия же прикладывает силу распределённо ко всему объекту, включая его внутренние части.

— То есть, когда я поднимала коробку, магия не действовала на акселерометр?

— Именно! Для акселерометра в коробке не было никакой разницы, подняла её в воздух твоя магия или твоя рука. А вот при воздействии заклинания левитации на сам акселерометр, оно подействовало не только на его корпус, но и на чувствительные элементы.

— Хочешь сказать, магия обманывает законы инерции?

Томпсон задумался ненадолго, потом решительно покачала головой:

— Нет, не думаю. По крайней мере, не в этом случае. Смотри, инертная масса никуда не девается, просто сила действует на неё идеально равномерно. Не исчезает и ускорение, ведь по определению это — скорость изменения скорости, а она для прибора в целом отлична от нуля. Просто технические ограничения самого акселерометра не позволяют её измерить, только и всего.

— Хм… — какая-то мысль на краю сознания не давала Гермионе покоя. — Но ведь воздействие ускорения на предметы, насколько я понимаю, определяется именно неравномерностью приложения силы, так?

— Что ты имеешь в виду? — не понял Томпсон. — Предмет меняет свою скорость под воздействием силы и величина этого изменения…

— Нет-нет, я не про это, — перебила его Гермиона. — Смотри, если ты упадёшь с крыши, то покалечишься не за счёт самого ускорения, а за счёт того, что оно будет действовать на тебя неравномерно, ломая ноги или вроде того.

— Какие-то у тебя негуманные примеры, — передёрнул плечами Томспон. — Но да, конечно. Это как с перегрузкой в самолёте или космической ракете. Опасна не она сама по себе, а изменение веса тела человека. Не будет этого изменения, не будет и травм.

— Отлично! — просияла Гермиона. Заметив, что Ричард не особо понимает причины её радости, она пояснила. — У нас был… практикум по защите от тёмных искусств, на котором мы тренировали обезоруживающее заклятие. Сильные ученики могли не только вырвать с его помощью палочку из рук оппонента, но и отбросить его в сторону. На тренировках мы даже подстилали специальные мягкие маты, чтобы было не больно падать. Во время одного из таких занятий я обратила внимание, что само отбрасывание при попадании заклинания не причиняет ни малейшего неудобства, тогда как падение бывает весьма болезненно. Непонятная мягкость магического воздействия показалась мне странной, но до сегодняшнего дня объяснения этому у меня не было.

— А что на этот счёт говорил ваш преподаватель этой защиты?

— Ну… ты же понимаешь, маги обычно отделываются ответом, что это магия, — развела руками Гермиона. На деле она вспоминала занятия в «Армии Дамблдора», которые проводил Гарри. Очевидно, спрашивать его насчёт теоретических тонкостей применяемых заклинаний было бесполезно. В книгах ничего дельного на этот счёт найти ей тоже не удалось, а выяснять ответ ни у Амбридж, ни у Снейпа в следующем году особого желания не было.

— Да, если магия отталкивает волшебника не грубым ударом в грудь, а таким же всеобъемлющим воздействием, то он не почувствует дискомфорта. Интересная особенность магии, кстати, надо её отметить в журнале, и можно будет переходить к изучению перераспределения магией импульса. Ты не могла бы сформулировать часть про отталкивание при использовании этого заклинания обезоруживания, пока я оформлю результаты наших замеров с акселерометром?

— Конечно, сейчас всё опишу, — покладисто кивнула Гермиона, усаживаясь за соседний компьютер. Успех с механикой воздействия Экспеллиармуса окрылил её, и она уже перебирала в уме все те многочисленные вопросы, которые оставались без ответа во время её учёбы в Хогвартсе.

* * *

[33] Имеется в виду BAE Systems plc — крупнейшая британская компания-производитель вооружений и промышленной продукции.

[34] Ускорение свободного падения выражено в футах на секунду в квадрате и соответствует стандартному ускорению свободного падения 9.806 м/с2. Хотя многие современные лабораторные измерительные приборы британского производства используют метрическую систему мер, большинство приборов для внутреннего использования всё ещё оперируют английской системой или (в случае программируемых устройств) имеют опциональное переключение между ними.

[35] Имеется в виду Golden Software Grapher, программа для построения двумерных графиков по массивам данных.

[36] NaN (англ. «Not-a-Number», не число) — запись в формате числа с плавающей запятой, которое программе не удалось рассчитать. Возникает, например, при делении на ноль, извлечении квадратного корня из отрицательного числа и т.д.

[37] Ричард не точен в описании работы ёмкостного акселерометра. Вместо «специального транзистора» в нём установлен пьезокристалл под нагрузкой инертной массы. При возникновении ускорения её инерция деформирует кристалл, за счёт чего на его границах возникает разность потенциалов, конвертируемая в сигнал акселеромтра благодаря прямой пропорциональности между снимаемым с кристалла напряжением и степенью деформации, т.е. измеряемого ускорения.