Воспоминания (гет)

---

Эта часть могла быть задержана из-за некоторых семейных проблем. Не знаю, как теперь пошатнется мой график, но я стараюсь.

 

Спасибо мужу за идею насчет некоторых элементов устройства киберпространства. В какой-то степени он является соавтором этой главы.

 

P.S.: Тому, кто угадает хоть одно из трех моих источников вдохновения, +100500 в карму=)

---

 

* * *

Боль прошла так же быстро, как и появилась, но осадок от пережитых ощущений все еще отзывался в глубине в виде рвотных позывов. Девушка лежала лицом вниз на плотной, но не твердой поверхности. По ощущениям плоскость напоминала грунт. Олив медленно приподнялась на локтях, прислушиваясь к своим чувствам. Определенно, пережитое пару мгновений назад потрясение уже отступало. Это дало возможность Оливии даже встать на ноги и выпрямиться.

 

Теперь Ливия смогла рассмотреть окружающее её пространство. Это было черное ничто, глубокое и живое. Оно будто реагировало на Оливию и её состояние.

— Что это? — голос девушки звучал так, будто она находилась в каком-то обычном помещении. Таким она всегда помнила свой голос. Именно поэтому она слышала его таким сейчас.

 

Оливия оглянулась и обнаружила такую же черную пустоту сзади. Потом она повернула голову прямо. Ландшафт, а точнее его отсутствие, изменилось. Будто по волшебству появились деревья. Их кора была темной, но не черной. Крона в привычном виде отсутствовала, но было кое-что другое. Листья заменяли облака света, причем каждое дерево имело свой цвет, но чаще на одном было несколько цветов. Трещинки коры тоже подсвечивались. Это выглядело так, будто из дерева через них льется свет. Корневая система была чем-то средним между мочковой и стержневой. Корневые мочки деревьев простиралась в стороны немного ниже «пола», а стержни исчезали где-то внизу. Все корни светились. Кроме того, с их помощью все деревья были соединены между собой. Полугаллифрейка снова обернулась. Теперь такая же цветная панорама уже была за спиной.

 

Ливи подошла к ветвистому и, очевидно, старому дереву, которое светилось по большей части изумрудным цветом. Кончиками пальцев она провела по свесившейся ветке. Внезапно перед глазами мелькнули воспоминания о матери, о том, как они готовили с ней еду на кухне и пели. Ливи от неожиданности отпрянула от дерева. Но девушку захлестнуло чувство спокойствия. Она, казалось, физически ощущала заботу и защиту своей матери.

Теория быстро сформировалась в голове красавицы и требовала подтверждения.

Девушка нашла янтарное дерево. Прикосновение вернуло Ливию в торговый центр, куда они с Эйприл ходили развеяться. Воспоминание вызвало буйные эмоции и восторг. Тогда девушка почувствовала себя радостной и свободной.

Теперь Оливию заинтересовал лазурный цвет. Дотронувшись до самой яркой и с чистым оттенком ветки, полугаллифрейка на мгновение провалилась в другое «место». Она оказалась прикована к столу. Сознание почти покинуло девушку, но она видела, как ей вводят в кровь какой-то препарат, по сути это был яд. За реакцией наблюдали, а потом вводили противоядие. Пределы возможностей организма изучала сама Виктория Экхарт. Оливия отпрянула от дерева, ощущая невыносимые страдания и внутреннюю боль, но при этом было кое-что еще — надежда на освобождение.

После того как девушка отдышалась, она прошла немного дальше и, протянув руку вверх, провела ладонью по золотистой листве. Перед глазами всплыл их поцелуй с Лео, заставивший сердце биться сильнее. Столько любви, восхищения и уважения Олив не испытывала еще никогда.

Сиреневая ветка раскрыла девушке тайну нахождения их с черепахами логова. Ливия испытала восхищение гениальностью маскировки дома и, в то же время, тревоги, если вдруг кто-то узнает его местоположение.

Полностью пурпурное дерево показало Лив букет её кошмаров. Самым болезненным оказался тот, в котором черепах пытали. Девушку захлестнуло чувство ярости и страха.

Серебро вернуло полугаллифрейку в ТАРДИС. Её случайные перемещения вызывали ощущение волшебства. Внезапная и безоговорная симпания ТАРДИС к Оливии могла свидетельствовать о невероятной удаче.

Эти эксперименты доказали, что весь окружающий мир действительно является воплощением памяти и личности Олив.

 

Довольно долго разгуливая по своему саду, Ливи наткнулась на особо непонятное явление. Это была огромного диаметра дыра, каменные стенки которой создавали ощущение бездонного колодца. Тем не менее колодец был не бездонным, хотя и выглядел глубоким, как кратер вулкана. На самом дне красовалась объятая сиянием микросхема. Это точно была большая микросхема, по перпендикулярным пересечениям и прямоугольным изгибам которой бегали разноцветные огоньки.

 

В какой-то момент сияние стало усиливаться, пока колодец не наполнился бурлящей магмой. Непонятная вязкая жидкость будто просочилась через микросхему из-под земли, как грунтовые воды, и устремилась вверх. С первого взгляда субстанция не выглядела дружелюбной и, хотя была похожа на раскалённую магму, тепла почти не излучала, чего нельзя сказать про свет.

 

Оливия сделала несколько шагов в сторону от колодца, ожидая извержения инородной субстанции, которая в её мире была явно лишней. Наконец жидкость заполнила колодец до краёв, но не отважилась вытекать дальше. Она лишь поднялась в воздух и буквально выплюнула женский силуэт напротив Ливии.

 

Каштановые волосы незнакомки были собраны в пучок, при этом локоны спереди красиво оформляли лицо. Оно своей прямоугольной формой указывало на организаторский талант и ярко выраженную целеустремленность, а также свидетельствовало об интеллекте, чувствительности, уравновешенности и рассудительности. Светлая кожа подчеркивала аристократичную форму лица. Зеленые глаза с оливковым цветом, как у Оливии, смотрели на девушку с интересом. По форме миндалевидные, небольшие, но с широкими зрачками, «коровьи», они внушали доверие, говорили о работоспособности, надежности, терпении, логичном и методичном мышлении. Резкие черты лица смягчались почти прямыми, широкими и длинными бровями, создавая образ интеллектуальной, рассудительной и прямой личности. Немного дугообразные с плавным изломом, широкие вначале и с кончиком зауженной формы, линии стремились вверх, выдавая немного кокетливую натуру. Пропорциональный рот с загнутыми вверх уголками вызывал ассоциацию вечной улыбки. Это придавало образу девушке загадочности наряду с доброжелательностью и, возможно, открытостью. Пропорционально длинный, высокий нос дополнял изящный образ незнакомки. Вкупе с прямой переносицей, хорошо закруглённым кончиком, красивой формой крыльев и маленькими ноздрями, он указывал на властность и внутреннюю силу. Широкий высокий немного выпуклый лоб, как признак интеллекта, гармонично уравновешивался другими чертами лица. Немного острый подбородок символизировал остроумие и некоторую хитрость. Он также мог означать решительность, агрессивность и честолюбие.*¹

Телосложение спортивное и атлетическое со слабо выраженной талией. Ростом девушка была совсем немного ниже Оливии, но также обладала стройными ногами. Незнакомка была одета в черный комплект, состоящий из облегающей футболки и совсем немного расклешенных брюк. Сверху был надет белый халат с золотистыми узорами, гармонично сочетающимися с окружающим миром. Такие же, но больше вертикальные, узоры украшали черный комплект.

Можно было сказать, что внешне девушка выглядела соблазнительной и достаточно сексуальной, но все же все её черты лица вместе давали представление о коварстве, непокорности и некой хищности. Такой себе ангел снаружи и дьявол внутри.

 

Олив хотела начать диалог с женщиной, появившейся из субстанции, но не успела даже открыть рот, как та на неё набросилась. Эффект неожиданности дал результаты, и уже через несколько секунд незнакомка душила Ливи, которая отчаянно сопротивлялась. Но эта дамочка оказалась на удивление цепкой и хваткой. Её не получалось ни перекинуть через себя, ни ударить локтем или ногой, как попаданка проделывала с Майки или Донни. Оливия даже не могла что-то сказать, покуда каждая попытка набрать воздух для произнесения вопроса заканчивалась ещё большим удушением. Лицо девушки покраснело, а краски в глазах стали сгущаться. В этот момент Оливия собрала всю волю в кулак и из последних сил просто сбила незнакомку с ног, упав на неё. Противница ослабила хватку, и полугаллифрейка смогла вырваться.

 

— Кто ты такая? Я же тебе ничего не сделала! — удивилась Ливи.

— Прости. Ты ни в чём не виновата, но только одна из нас сегодня сможет повести судьбу! — голос противницы был ледяным, лишённым эмоций, будто с Олив разговаривала компьютерная программа.

— Но почему? Зачем? Что вообще происходит? — попаданка засыпала незнакомку вопросами, на которые та не собиралась отвечать. Впрочем, девушка очень быстро поняла, что противница явно сильнее, и принялась убегать, прячась за свои деревья.

— Тебе твой жалкий мирок не поможет! Я просто уничтожу его за ненадобностью вместе с тобой, как поступала и ранее со всем мусором внутри МОЕЙ системы! — будто обожгла голосом женщина, которая кинулась вслед за Оливией. Вот только она даже не бежала. Неизвестная субстанция булькала под ногами, позволяя хозяйке в прямом смысле перетекать по поверхности, не двигая ногами. Когда обе попаданки приблизились к роще, незнакомка стала применять жидкость, чтобы получать информацию из деревьев.

 

Поняв это, Оливия принялась за поиски тех своих воспоминаний, которые необходимо было скрыть любой ценой.

— Хотя, знаешь, в твоём мире есть и полезная информация, поэтому я, пожалуй, сначала всё тут хорошенько изучу, перед тем как уничтожить.

— Но зачем ты это делаешь?

— Так надо! Ничего личного, подруга, но так надо!

 

Наконец Ливи нашла сиренево-золотистое стройное дерево, хранящее воспоминание о местонахождении их с черепахами дома. Но на этом же дереве было и другое воспоминание, от которого избавляться не хотелось. Олив бы с радостью переживала бы этот момент снова и снова, но враг уже подбирался. Времени было в обрез, поэтому пришлось действовать быстро и жестко. Проглотив выступившую слезу, девушка вырвала, на удивление легко и без применения нечеловеческих усилий, дерево с корнем. Оно тут же высохло в руках хозяйки и рассыпалось хлопьями, поэтому груз воспоминаний даже не чувствовался.

 

В следующий момент Оливию передёрнуло от нестерпимой боли, пронесшейся по всему телу. Девушка упала, вновь оказавшись без сознания.

 

* * *

— ЧТО ЭТО БЫЛО?! — отпихнув лидера, темперамент влетел в будку и схватил Доктора за грудки, приподняв над полом.

— Не имею понятия, — спокойно и как-то даже равнодушно ответил седоволосый мужчина. Его действительно не удивила реакция черепахи в красном.

— Отпусти его, Раф! — Леонардо приблизился и положил руку на плечо брата, пытаясь остудить пыл. Ему самому было очень нехорошо, но он виноватых не искал, ибо знал настоящего виновника. — Не думаю, что произошедшее — это его рук дело. Он не дал нам распылиться на атомы.

 

Бунтарь еще больше приблизил лицо повелителя к своему, приподнимая того выше. Сузив глаза от гнева, он, казалось, прожигал взглядом галлифрейца. Но внезапно черепаха отпустил его, фыркнув, и отошел на безопасное для Доктора расстояние. У него определенно в руках появился зуд, сигнализирующий о том, что кулак может встретиться с чьим-то лицом. Уходить из комнаты управления он тоже не собирался, потому что выходки ТАРДИС окончательно уведут опору из-под ног. Темперамент за своими эмоциями не осознавал, что межпространственно-временной живой корабль уже отреагировал на случившееся, будучи связанным с самим Доктором. И шутить в таком случае ТАРДИС просто бы не посмела. Даже при всем её необычном отношении к происходящему и чувстве юмора. Она испытала к Оливии симпатию. Возможно, как раз потому… потому что, как сказал её Доктор… потому что она была устойчива к телепатическим полям. Эта аномалия была чем-то новым, а поэтому парочка самых чокнутых во Вселенной находила это замечательным.

 

Рафаэль сильно переживал по поводу случившегося. Его больше всех насторожила сцена прощания девушки. Он четко понимал, что это была не Оливия, потому что она бы никогда так с ними не поступила, бросив умирать. И так она бы не поступила с Лео, потому что всегда относилась к нему очень тепло. Мутанту хотелось взвыть по причине того, что в какой-то момент ему незнакомка даже понравилась. Это было неправильным, по его мнению.

 

Донателло замер на входе, увидев, как Рафаэль пытается сорвать злость на отце Ливи. И хотя непосредственно в драке он не участвовал, но эмпатически ощущал общую досаду и подавленность. Он всю дорогу пытался снова и снова проанализировать события, сопоставить факты и найти ответы. Шоком состояние девушки не было. Тут было два очевидных варианта: либо это вовсе не Ливи, и что-то заняло её место, либо это часть её личности, как результат всех издевательств над сознанием, проснулась от подключения к компьютеру. Его не меньше волновал вопрос о том, куда подевалась Оливия. Может, эта незнакомая личность вытеснила её на затворки мозга? А может, сестру просто стерли? Умник надеялся хотя бы на третий вариант. Был он куда оптимистичней, хотя не менее трудоемкий. Пока умник размышлял, ситуация пришла в норму, относительную норму. По крайней мере, его старший брат не желал проверить, насколько крепкое тело у повелителя времени.

 

Микеланджело пребывал в состоянии шока, наверное, сильнее остальных. Казалось, самый веселый и адаптированный к окружающему миру черепаха способен был справиться с происходящим, но по факту оказалось, что это совсем не так. Его до глубины души резанул факт предпочтения Оливкой Леонардо. Нет, он не собирался ссориться из-за девушки с братом. Просто это было очень печально. Уже вторая девушка доставалась кому-то еще. Но если с этим он мог примириться, то с внезапным превращением сестрицы во врага — просто не мог. Ему казалось, что все это сон, и ему отчаянно хотелось проснуться. Ему хотелось, чтобы прошедшие сутки оказались сном. Удивительным, но лучше сном, нежели такой ужасной правдой. Его чувство юмора, ранее помахавшее ручкой, устроившись при этом пить чай где-то в закоулках мозга, уже возвращалось в строй. Оно лишь ждало удачного момента.

 

Сказать, что Леонардо было очень больно — это значит не сказать ничего. Его любимая просто внезапно исчезла, оставив лишь приятные воспоминания. Новая личность была агрессивная, язвительная, острая на язык, жестокая, еще более своевольная, немного безумная, но очень умная. Лидер, в отличие от Рафа, не искал виновных. Он знал, что произошедшее — это результат его ошибки. Стоило выдернуть Олив из кресла, когда у него появились сомнения. Раф бы так сделал! Отчаянно синеглазый старался думать, что все случившееся можно вернуть. Для начала стоило отправиться за той псевдо-Оливией.

 

Доктор сделал все, что мог, в возникшей ситуации, но знал, что мог бы больше. Он что-то упускал и отступать не собирался. Выходку Рафаэля он ждал и не препятствовал. Чему научила его Вселенная, так это тому, что все абсолютно разные.

Краснобанданный был из тех, кто выплескивает свой гнев, негодование, обиду и ярость на кого-то. Галлифреец решил просто не препятствовать, потому что братья Рафаэля не дадут тому совершить ошибку.

Реакция Леонардо следовала как по часам. Но от взгляда мужчины не укрылась та боль, которую испытывал мутант. Доктор еще в их доме видел, что Оливия и Леонардо симпатизируют друг другу. И Доктор не понаслышке знал, каково это терять родных и близких, любимых.

Донателло, который Доктору с каждым мгновением нравился все больше и больше, тоже не удивлял галлифреца. По черепашьему взгляду, направленному куда-то вдаль, мужчина видел, как умник пытается рационально мыслить и создать теорию, составить план. Он в чем-то был очень похож на самого Доктора в некоторых его инкарнациях.

Микеланджело куда больше удивил галлифрейца. Он ожидал увидеть не растерянную черепашку, а все того же шутника. Неужели Доктор мог ошибаться, или тут присутствовали какие-то неизвестные детали? Но мужчина считал, что с потрясением мутант тоже справится, как и остальные. И оказался прав.

 

— Доктор, какой у вас план? — наконец тишина была нарушена обеспокоенным голосом мастера катан.

— Все просто. Нам надо…

— Нам надо идти за Лив! Или как там её? — отозвался Рафаэль. В его голосе сквозила злость и нетерпение.

— Раф, о, да ты явно запал на ту штучку! — пошутил мастер нунчак.

— Иди сюда, придурок! — мастер сай без сай повернулся и угрожающе посмотрел на младшего брата. — Я тебе сейчас устрою!

 

Мутант размял свои кулаки, похрустев суставами для большего устрашения. Он медленно направился к Микеланджело. Тот времени не терял и спрятался за консолью. Рафаэль бросился за братом, но тот все время оказывался на противоположной стороне. Доктору, Донателло и Леонардо пришлось практически прижаться к поручням, чтобы не оказаться на пути двух черепах.

 

— Ты на неё запал, бро! — выкрикнул Майки и взбежал на второй уровень по лестнице. Рафаэль бросился за ним. — Наш Раф любит девочек, которые могут уложить его на панцирь.

«Ой, зря он так», — эта мысль возникла у всех остальных присутствующих. Конечно, в разной интерпретации и с разным набором слов, но суть была именно такая.

 

Весь балаган закончился тем, что Рафаэлю все же удалось поймать брата. Он сделал это только потому, что шутник зазевался, подшучивая над братом. Темперамент сбил Майки с ног и занес кулак для очень сильного удара. В этот момент его сознание вовсе отказывалось работать нормально. Все перед глазами плыло. Когда сильные руки с двух сторон оттащили его от младшего, лишь тогда он осознал, что собирался сделать. Мог ли он винить Майки за то, что тот был Майки, то есть занозой в панцире, постоянно подшучивающей над ним? Нет. Во многих случаях их с братом отношения были теплые, и выходки Микеланджело воспринимались куда спокойнее. Но мастеру сай сейчас было нелегко, и такой едкий комментарий по поводу флирта незнакомки с ним окончательно добил остатки самоконтроля.

 

— Прекратили оба! — медленно и с расстановкой сказал Доктор. Его голос звучал властно и холодно, что привело в чувства бунтаря не хуже ледяного душа. — Микеланджело, не время шутить. Рафаэль! Не стоит стирать грань между другом и врагом.

 

Леонардо оглянулся и благодарно посмотрел на галлифрейца, который продолжал стоять у пульта. Странно, но он не испытал той ревности к лидерству, которая была ранее. Мастер катан внезапно почувствовал, как на самом деле им не хватает Олив. Она бы так же легко образумила брата. Почему-то, даже потакая ему, она умудрялась сохранять контроль. Это лидеру в ней нравилось не меньше. Да, Майки поступил необдуманно, начав провоцировать бунтаря, но, опять-таки, его тоже винить синебанданный не мог. Каждый справлялся с шоком и стрессом по-своему.

 

Тяжело дышащий Раф, осознав, что он собирался делать, ощутил невыносимый стыд. Он вздохнул и пробормотал:

— Я все. Отпустите, — когда братья освободили его из захвата, он приблизился к Микеланджело.

 

Тот, еще пребывая в шоке, сидел на полу. Когда брат к нему приблизился, то он опасливо отодвинулся. Черепаха тоже понимал, что перегнул палку. Но вернуть время вспять в машине времени он никаким боком не мог. Это звучало очень иронично.

 

— Прости. Я… просто… Не трогай меня пока.

— И ты меня прости, бро. Я не думал, что… — Они пожали друг другу руки.

 

— Надеюсь, вы закончили терять время понапрасну. Теперь продолжим, потому что на счету каждая секунда.

— Доктор, прости, что перебиваю. Мы можем вернуться совсем немного во времени и исправить ситуацию? — спросил гений у галлифрейца.

— Нет.

— Я так понимаю, что дело в пространственно-временном континууме?

— Да. Но еще дело в том, что происходящее является фиксированной точкой. Произошедшее не может быть изменено.

— Откуда вы это знаете? — задал вопрос лидер.

 

Доктор вкратце рассказал о том, как в истории могут быть события, которые можно с легкостью менять, но есть такие, которых практически невозможно избежать.

 

— Любое вмешательство в фиксированную точку ведет к более худшим последствиям. Роза как-то пыталась спасти своего отца, и в результате появились твари из другого измерения.

— А кто такая… — но Микеланджело не успел задать вопрос, потому что рот ему заткнул Леонардо.

— Итак, возвращаемся к нашему плану, — казалось, Доктор от упоминания своей любимой после стольких лет оставался совершенно спокойным. Он проигнорировал шутника и продолжил: — Оливия перегрузила генератор, заставив тот работать на полную мощность, она опустошила аккумуляторы, — он поднятой рукой пресек очевидные вопросы и продолжил: — Все для того, чтобы телепортироваться на Землю. Я не знаю, что ей нужно, но за ней пока отправляться нельзя. Нам надо снова запустить генератор.

— Но если аккумуляторы разряжены, то как это сделать? — на секунду гений в фиолетовой повязке озадачился, но тут же подскочил. — ТАРДИС! Можно подпитать генератор, пока система не начнет работать сама.

— Верно, — Доктор улыбнулся и показал большие пальцы. — Но еще более важно то, что ТАРДИС подключится к компьютеру напрямую, и мне не придется садиться в кресло… — а шепотом добавил: — Надеюсь.

 

Это «Надеюсь» потонуло в свистяще-воющем звуке работающей будки, потому что пока повелитель времени говорил, то что-то настраивал на консоли и дернул рычаг.

Будка исчезла, создавая вокруг себя воздушный вихрь. Она переместилась в генераторную. Мимо неё пробежал Доктор, освещающий свой путь отверткой. Он бросил озадаченный взгляд на свою машину. Он четко понял, что произошло, и не терял ни секунды.

Первый повелитель времени уже скрывался в дверном проеме, как дверь ТАРДИС открылась. Из неё уже выбегал второй Доктор, тащивший на себе кабель и разматывавший его по дороге. За ним следовал изобретатель, делая то же самое. Леонардо и Микеланджело освещали путь фонарями.

 

Некоторое время спустя в комплексе появился свет, была налажена система искусственной гравитации, система генерирования атмосферы и другие жизненно важные системы, как, например, система поддержания жизнедеятельности биологических компонентов в комнате управления и в лаборатории.

Теперь Доктор имел параллельный доступ ко всей системе, он мог просмотреть логи и даже узнать точные координаты, куда телепортировалась Оливия.

Повелитель времени проверял, не пострадали ли от заминки в энергоснабжении мозги. Оказалось, что нет. Даже без осуществляющего питания и поддержки жизнедеятельности нанороботы, будучи частью системы, выполняли свою работу. Но если бы псевдо-Оливия создала какой-то электромагнитный импульс и вырубила их, то система была бы потеряна навсегда. Доктор привык, что балансирует на краю пропасти.

 

* * *

Внезапно раздалась сигнализация. ТАРДИС отчаянно била в колокола, пытаясь что-то сказать путешественникам.

 

— Доктор! Что произошло? — Донателло, до этого убедившись в исправности системы, уже вбегал в будку.

— Не знаю! — орал мужчина, перекрикивая свою старушку. Когда ему удалось выключить звук системы, он нежно погладил панель. — Я знаю, тебе непросто.

— И все же? Я проверил генератор и все системы. Работа налажена. Что теперь?

— У нас есть куча вопросов и новые проблемы.

— Какие? — рядом уже находился Леонардо. Он и его братья все время помогали гениям разобрать устроенный Оливией беспорядок.

— Например… ТАРДИС нашла Хранилище данных. Очень странное хранилище, из которого вынуть что-то не является возможным, — Доктор тыкал по кнопкам, а картинки быстро сменялись. Это дало возможность скрыть один интересный факт до наступления нужного момента.

— Это как мусорная корзина. Но без возможности восстановления, — фиолетовобанданный заглянул в монитор через плечо Доктора.

— Верно. И по логам туда был отправлен огромный массив данных.

— Подумать только, аналогичное киберпространство. Ещё и одинаковая частота. Но вот фаза! «Корзина» всегда опаздывает на полфазы от оригинала, поэтому из оригинала в неё попасть можно, а вот обратно нет, — галлифреец старался быстро на пальцах объяснить всё Леонардо и Микеланджело.

— Может… — но мастер посоха не успел выразить свою мысль.

— Не надо.

— Но…

— Я понял, но не надо. Мы не знаем, что вселилось в Оливию, вдруг там есть ещё что-то такое? Не думаю, что будет уместным потерять ещё одного из нас по глупости. Создатели изолировали этот сегмент от оригинала, и у них была на то причина. Хоть я и не знаю какая, — галлифреец надеялся, что Донателло тоже его поймет и не будет озвучивать надежду. Строить теории на ней именно сейчас было бы слишком рискованно.

— У вас тут тайны, да? — грозно повис над гениями темперамент.

— Нет, Раф, просто мы не хотим озвучивать мысль, пока сами до конца не разберемся, — Донателло уже начал понимать, почему Доктор так поступает.

— Мне нужно в кресло.

— Нет, — отрезал Леонардо.

— Что, прости? — Доктор неожиданно замер и озадаченно уставился на мутанта, сложившего руки на уровне груди. Он не ожидал, что юнец настолько обнаглеет и начнет диктовать свои условия.

— Если с вами случится то же, что и с Олив, то шансов вообще никаких не будет.

— Леонардо, ты прав, но опасности нет. ТАРДИС контролирует большую часть функций системы. Поэтому риск слишком мал. А попробовать стоит.

 

Доктора откровенно разозлило, что им пытается командовать паренек, у которого еще слишком мало жизненного опыта. С другой стороны, ему нравилась настойчивость и смелость лидера. Повелитель времени мог просто наплевать на черепах и сделать так, как считал нужным, но решил пойти на диалог. В груди тепло грела надежда, и он всеми силами пытался скрыть свой порыв. На помощь пришли доводы, которые основательно разбили аргументы Леонардо. Поэтому тот отступил.

 

В зале стояла тишина, служившая для каждого ярким напоминанием о недавних событиях. Доктор быстро приблизился и сел в кресло. На этот раз к сидящему присоединился лишь пучок нитей: к голове, шее и спине.

Доктор ощутил покалывание и щекотку. Тут же ему показалось, что он существует во многих местах сразу. Как он и предполагал, он оставался в сознании и мог общаться с черепахами. Но в то же время он четко осознавал себя внутри компьютера.

Ко всем чувствам добавилось множество новых. Доктор почувствовал себя огромным комплексом. И только сейчас он понимал, что ошибался.

 

Осознавать себя в нескольких местах одновременно, видеть сразу несколько разных «миров» для повелителя времени не было новым. Доктор мог переживать в одночасье несколько разных вариантов событий, иногда даже видеть разные слои одной реальности. Это умение он научился включать и выключать при необходимости, потому что данное действие отнимает много психических сил. Доктор полностью осознавал себя сидящим в кресле и разговаривающим с черепахами, но в то же время его сознание находилось в другом месте.

 

Это был громадный, но имеющий пределы мир. Он располагался на шестиугольной правильной платформе. Сверху находилась такая же платформа, являвшая собой потолок. Шесть стен ограничивали киберпространство по сторонам. Пол, потолок и стены имели бело-серый цвет и с виду были похожи на плату. Дорожки золотого цвета петляли, но не пересекались, даже с учетом огромной сложности узора. Они соединяли между собой столбы.

 

Эти колонны пространства были соединены между собой ниткой света по прямой и отзеркаливали друг друга. По форме они походили на скрученную в спираль шестиугольную призму высотой в десять раз больше человека и толщиной чуть более 3 футов (до 1 метра). Сверху столб заканчивался полусферой. В этой выступающей полусфере собиралась энергия в сгусток, который выглядел как атом. Частицы, как электроны, вращались вокруг атомного ядра на огромной скорости так, будто ядро было помещено в сферу.

 

Шар, достигнув определенного размера и яркости, отделялся от завершения колонны и летел по еле заметной нитке света к такой же зеркальной спиральной призме с полусферой. Если такой столб стоял на полу, то светящийся клубок энергии двигался строго вверх. Достигнув наконечника колонны, энергия задерживалась, яркость её падала, и пучок света гаснул. Эдакие отдаватель и приемник. Частота и скорость «атомов» была везде разной. Но все же в киберпространстве сохранялся некий, хоть и сложный, порядок.

Кроме столбов с выпуклыми полусферами, во всем пространстве находились столбики поменьше высотой полтора роста человека, но с окончанием в виде вогнутой поверхности. Но они также отдавали и принимали «атомы» света.

Спиральные призмы занимали пол, стены, потолок. Во всем пространстве было неисчислимое количество таких «деталек». Весь этот массив данных непрерывно курсировал в видимом спектре.

 

Да, Доктор сообразил сразу, что сферы являются данными, которые непрерывно курсируют в системе. Если проводить аналогию с компьютером, то шар — это может быть как бит, как байт, или даже терабайт какой-то информации. Если же проводить аналогию с мозгом человека, то пучки энергии — это импульсы между нейронами.

 

Галлифреец переместился к стене и тронул её рукой. На вид прочная, она поддалась, и Доктор пересек преграду легко, будто её и не было. Доктор оказался точно в таком же секторе, как предыдущий, но внезапно стена за спиной уплотнилась. Гравитация действовала в комнате так, что мужчина оказался лежащим на стене, которая теперь была для него полом.

Следующая «комната» имела гравитацию на соседней стене. Еще одна — и полом оказался потолок. Еще один сектор — и пришлось пролететь всю высоту сектора и встретиться с полом. Но падение оказалось вовсе не болезненным, поскольку в 3-4 футах (в метре) от поверхности тело зависло, давая возможность плавно приземлиться.

 

Доктор не был бы Доктором если бы не стремился изучить мир, в котором находился. Так что он продолжал перемещаться по секторам до тех пор, пока не наткнулся на твердую стену, сквозь которую уже пройти не удалось. Она была такая же, как и остальные, но основной цвет был темно-серый. На таких стенах находились большие отверстия с заслонками, сквозь которые проникала новая информация в киберпространство и выгружалась из него — виртуальные образы портов входа и выхода.

 

Мужчина вкратце рассказал черепахам, что представляет себе система, к которой он подключился.

— Этот кибермир очень похож на раннюю версию нашей галлифрейской Матрицы.

— А что это такое? — спросил Донателло, озвучивая интерес свой и остальных.

Доктор начал свою лекцию.

— Сказать, что Матрица — это суперкомпьютер, означало ничего не сказать. Канцлер Боруса как-то дал такое определение: «Матрица есть совокупность всего самого важного — вся информация, которая собрана и сохранена, вся информация, которая может быть собрана и сохранена, отпечатки личностей сотен Повелителей Времени и их Президентов, их избранных Президентов. Это станет частью вас, так как вы станете частью его».

— И все же это не поясняет сути этого… объекта, — подметил Леонардо.

— Верно. Матрица — это сложный межпространственный объект, созданный на Галлифрее. Это целая микровселенная, которая физически находится на Галлифрее и расположена под Паноптикумом в Цитадели.

 

Матрицу окружает Обитель. Она является по сути файрволлом в виде лабиринта крытых арочных галерей с курсирующими Призраками Обители (плененные далеки, киберлюди, Плачущие Ангелы и даже сами Повелители Времени). Доктор называл это место Адом Повелителей Времени.

 

— То есть образы всех когда-либо живущих личностей продолжают жить в этом киберпространстве? — фантазия изобретателя уже рисовала этот необычный мир с его такими же необычными законами.

— Ты на правильном пути, Донателло.

— Как же все-таки этот объект выглядит?

— Контроль, создание или изменение законов Матрицы зависят от воли пользователя, его желания и ресурсов организма. Визуально каждый Повелитель Времени видел Матрицу собственным, уникальным образом. Смоделированная реальность живыми существами может восприниматься как самая обычная реальность, с которой они привыкли взаимодействовать, со всеми им доступными сферами ощущений и органами чувств. Но может и выглядеть совершенно непривычно, например, как сюрреалистичный сон. Или как обволакивающая темнота, расчерченная линиями света. Или из одного перемениться в другое, — Доктор сделал паузу и выдохнул. — Получается, что еще задолго до наступления Эры Рассилона, когда наука взлетела вверх, уже были какие-то наработки этой сложной технологии, — не давая вставить черепахам и словечка, галлифреец продолжил: — Хотя тут по большей части пространство похоже на компьютерное и явно не настолько гибкое в плане моделирования, но работа с образами личностей мало чем отличается от изобретенной Омегой, Рассилоном и Другим, — предвидя новые вопросы, Доктор уже ответил: — Это основатели цивилизации Повелителей Времени.

— Да, не думаю, что сейчас есть время углубляться в эту тему, — успокоившийся Рафаэль уже жаждал узнать что-то действительно важное, но недовольство все-таки сквозило в его голосе.

 

— Согласен. У нас есть дела поважнее. Например, это вовсе не база и не комплекс. Это корабль.

Удивленные возгласы и вопросы раздались в комнате управления.

— Я не могу найти данных, почему произошла авария, но это действительно корабль древних галлифрейцев. В обществе, управляемом Пифиями, ученые оказались в затруднительном положении. Они собрались, построили корабль и отправились в путешествие по Вселенной.

— Так вот откуда неизвестные технологии! — раздался воодушевленный возглас. — Видимо, ученые контактировали с другими расами и перенимали их, интегрировали.

— Верно, Донателло, — Доктор кивнул изобретателю. — Их путь был долог, потому что двигатели развивают досветовые и световые скорости. Предполагаю, что корабль прошел Солнечную Систему на автопилоте и, встретившись с астероидным полем, пострадал, — Доктор махнул рукой, и проекторы изобразили трехмерную модель участка Солнечной Системы с астероидным полем, орбитами Марса, Земли, Венеры и Меркурия. В центре горела желтая звезда. — Если бы в то время на пути дрейфующего корабля попался Марс, то корабль упал бы на него, но притяжение Солнца повело его дальше по дуге. Можно ли считать случайностью, что корабль прилунился? — в глазах галлифрейца запрыгали озорные огоньки.

— Нет. Посмотрите. Он бы упал на темной стороне Луны, — даже Леонардо сообразил, что во всем этом было что-то необычное.

— Именно! Значит, его посадили. Видимо, пилот, если он был жив тогда, решил, что вход в атмосферу Земли будет небезопасен. Оставался лишь спутник.

— Такая система должна иметь искусственный интеллект, дабы среагировать в случае, если экипаж это сделать не сможет, — предположил умник

— Все верно. Но система была под руководством не ИИ, а разума. Именно поэтому на корабле и есть органические компоненты.

— Органические компоненты? Мозги! — вклинился Микеланджело, которого от сказанного передернуло.

— Да.

— И где этот чертов разум сейчас? — сердито спросил Рафаэль, поскольку вся эта научно-фантастическая лекция уже сидела у него в печенках.

— Не знаю. Возможно… — начал было Доктор.

— …он в Хранилище. Или… — продолжил повелитель времени.

— …он в теле Оливии, — наконец договорил галлифреец.

 

В зале повисла долгая и мучительная тишина.

 

* * *

Оливии снова пришлось пережить предыдущий умопомрачительный тошнотворный опыт. Но теперь она испытала болезненность приземления спиной на кучу чего-то очень твердого. Не открывая глаз, девушка проверила, не сломано ли чего-нибудь. К счастью, кроме ушибов, больше ничего не обнаружилось. Ливия встала и осмотрелась. Она стояла на огроменной, высотой со среднее здание, куче мусора, состоявшей из каких-то приборов, компонентов неизвестных машин и даже кусков зданий. Таких куч по городу было много. Некоторые даже скрывали отдельные здания.

 

Окружающий мир предстал перед глазами Олив в виде города, похожего на Нью-Йорк, а точнее на Манхеттэн. Вместо Всемирного торгового центра 1, Эмпайр-стейт-билдинг, Крайслер-билдинг, Нью-Йорк-Таймс-билдинг, 40 на Уолл-стрит и других небоскребов были соответствующие высотные здания в виде скрученной по спирали шестиугольные призмы с полусферическим навершием. Некоторые были изъедены временем, и сквозь разрушенную оболочку проглядывались целые этажи. Некоторые были целее, но тем не менее покосившиеся. Ливи все еще пребывала в шоке. Она пыталась всеми силами заставить себя проснуться, даже ущипнула для надежности. Но это не получалось.

 

Внезапно девушка увидела движение внизу, и она начала спускаться. Спуск был осторожным и медленным из-за этого, но девушке удалось достичь земли. Теперь ей предстояла встреча с тем, кто привлек её внимание.

 

Это были какие-то гуманоиды, очень похожие на людей. Они двигались медленно и неестественно. Девушка приблизилась и спряталась за удачно подвернувшийся кусок упавшего здания. Здешние обитатели оказались похожи на зомби. Но в местах, где привычно слезала и разлагалась плоть, находились участки, похожие на платы. Они были светло-серого цвета с золотыми дорожками. Лив поморгала, пытаясь убедиться, что все это ей не мерещится. Пребывая в шоке, она все-таки обнаружила, что рефлексы работают хорошо, так как шорох за спиной был услышан. Оливка быстро оглянулась, но никого не увидела. Полугаллифрейка повернулась обратно с намерением продолжить наблюдение. Но удивительным образом местоположение девушки все равно было раскрыто, поскольку внезапно перед ней возникло одно из существ. Оно схватило её за плечи и прохрипело:

— Кто я? Где я? — голос существа был похож на самый обычный, но в то же время он искажался, как механический или роботизированный. Зомби сильнее сжал ладони, делая Ливии очень больно.

 

Девушка ударила по схватившим её рукам своими сверху, освобождаясь от железной хватки. Не совсем соображая, куда направляется, она побежала к ближайшему спиральному зданию. Ей пришлось подняться по лестнице двадцать этажей до момента, когда она наткнулась на полуразрушенную часть, позволяющую наблюдать город с высоты. Внезапно она развернулась, схватила руку, направленную к её плечу, и вывернула так, что её обладатель еле сдержал крик боли.

 

— Я не причиню тебе вреда, — прошептал незнакомец, болезненно перекосив лицо.

— Да? Ну, посмотрим, — Оливия отпустила неизвестного, но была готова защищаться в случае его внезапной атаки. — Кто ты?

— Меня зовут Грехаустрад*².

— Оливия.

— Тебя тоже стерли? Не уверен, но тебя я не помню в нашей группе.

— Какой еще группе?

— Ясно, это долгий разговор. Давай поднимемся выше. Другие не забираются высоко, а сломанный пролет тем более им помешает до нас добраться.

— Веди, — кивнула девушка.

 

Незнакомец привел Ливию в уцелевшие апартаменты. Ничем не примечательная комната с окном наружу, кроватью, креслом, рабочим столом, заваленным чертежами. Все выполнено в ультрасовременном стиле — металл, пластик и стекло. Интерьер Оливию мало интересовал. Она лишь обошла и осмотрела апартаменты, оценивая пути отхода в случае нападения и места, где можно было укрыться. Жилье ей казалось надежным. Хозяин предложил девушке выпить, но она отказалась.

 

Внешность у Грехаустрада была типичной для интеллектуала: удлинённое лицо; голубые проницательные глаза; небольшой рот с тонкими губами; костлявый длинный нос, присущий гордым и высокомерным личностям; нахмуренные густые, немного нависающие брови выдавали в собеседнике личность решительную и упрямую. Присутствовала небольшая небритость на лице. Все это создавало образ недовольного индивидуума, обладающего высоким интеллектом и с нетерпеливой натурой. Одет он был похоже с ранее встреченной мадам. На щеке также был шрам, обнажающий все те же «микросхемные внутренности».*²

 

— Давай ближе к делу. Кто ты? Что это за мир? И как отсюда выбраться?

— Ну что ж, отвечу по порядку. Я ученый. Специализировался на медицине, — он сделал паузу, ожидая вопросов, но их не последовало. Мужчина решил ответить на следующий вопрос. — Этот мир — это Хранилище. Но куда более емкое название «Свалка» или «Мусорка». Хочешь, можешь называть это как угодно. Потому что теперь оно станет твоим домом до момента, пока ты медленно не начнёшь исчезать.

— Исчезать? — на лице девушки отразилась гримаса непонимания.

— Да. Объем Хранилища ограничен. При попадании сюда новой информации самая старая удаляется.

— То есть все эти зомби были…

— …были полноценными личностями.

— И когда часть данных стирается, то появляются все эти увечия, да? — Ливия кивнула головой, указывая на шрам. Собеседних лишь кивнул.

Этот факт поразил Олив до глубины души.

— Получается, это мое прибытие сделало их такими? — удрученный вид девушка даже не пыталась спрятать.

— Нет. Мира сюда давно сваливает ненужное, — поспешил успокоить гостью Грехаустрад.

— Мира?

— Это разум, управляющий нашим кораблем.

 

Далее Грехаустрад рассказал, как во времена правления первых Пифий некоторые галлифрейцы начали ставить под сомнение положение вещей, которые были приняты в обществе. Предрассудки и суеверия мало интересовали деятелей науки, приверженцев формировавшейся доктрины, теорий, фактов и экспериментов. Они назвали себя учеными и стремились развиваться. Но их взгляды разделили немногие. Чтобы не вызвать волнений и не быть задавленными правящим режимом, научные деятели создали исследовательский корабль и отправились изучать просторы Вселенной. Их набралось до пятидесяти. Мужчины и женщины разных вековых категорий отправились в неизведанные просторы космоса, дабы осуществить свою мечту, общую мечту. Они хотели найти пригодный мир и создать новую расу, новое мирное общество, построенное на науке.

 

Удаляясь в глубины космоса подальше от Галлифрея, члены экипажа так и не узнали, что потом на их планете развили-таки науку, создавали оружие, и под конец правления последних пифий Галлифрей стал центром огромной империи. До эры путешествий во времени галлифрейцы активно участвовали в политических конфликтах, они проявляли интерес к изучению Вселенной, изобретали невероятное оружие. Таким образом идея, основателем которой являлась группа отступников, все же воплотилась в жизнь. Но они так и не узнали об этом. По иронии судьбы даже Оливия не смогла утешить мужчину тем, что именно их фракция подтолкнула общество к развитию.

 

Долго путешествуя и контактируя с самыми разными и необычными расами, галлифрейцы набирались новых знаний и модифицировали свой корабль. Сотрудничество с другими более или менее развитыми цивилизациями медленно приближало команду ученых к исполнению своей смелой, хотя в какой-то степени абсурдной, мечты.

 

Инопланетные технологии вызвали интерес у Оливии. Грехаустрад рассказал о них подробнее. Например, про усовершенствованную систему сканирования. Радиус сканеров позволял охватить всю звездную систему. Или про щит, позволяющий отразить практически любое оружие. Режим стелс делал корабль не только визуально невидимым, но и невидимым для вражеских сканеров. Кроме этого, последовали выкладки в изучении ксенобиологии, генетики и многого другого. Ученый так давно ни с кем не разговаривал, что из него полился нескончаемый поток информации. Олив такое положение вещей даже помогло лучше разобраться в ситуации.

 

И вот разговор дошел до момента, когда Грехаустраду пришлось объяснить, как галлифрейцы попали сюда, в киберпространство. Оказалось, все было как нельзя проще. Каждое живое существо понимает, что рано или поздно приходит смерть. Но группа ученых не хотела мириться с таким естественным положением вещей, потому что до воплощения сумасшедшей идеи было еще далеко. Наравне с исследованиями в области терраформирования, генетической инженерии и психологии, проводилось изучение сознания, разума и личности. Как раз изыскания в этих областях позволили ученым сохранить себя в цифровом виде и продолжить работу даже после смерти тела. Кресло в комнате управления являлось не только способом соединения с Системой, предназначенного для пилота, но и служило портом для копирования личности.

 

Тогда Оливия рассказала про то, что с ней произошло в период от прибытия на корабль и вплоть до попадания в Хранилище. Ученый тактично и в подробностях объяснил, что её мозг был вычищен, при этом личность была скопирована в Систему. Вот откуда у Оливии были такие неприятные ощущения и чувство, будто она умерла. Потому что в какой-то момент так оно и было. Почему потом Мира выбросила девушку на Свалку, Грехаустрад не мог сказать.

 

У девушки возник вопрос о том, кто такая сама Мира. Мужчина рассказал, что ученые попали в Хранилище частично по своей вине, частично из-за этой особи. Мнение некогда дружного коллектива в какой-то момент разделилось. Одни хотели вести исследования по выращиванию тел, чтобы вернуть свои личности в физическую оболочку, а другие считали, что высшей формой существования является та, в которой они находятся в данный момент. Первые убеждали, что жизнь в киберпространстве может быть промежуточным состоянием или возможна при особой необходимости, но никак не основным и единственно правильным. Их аргументом было тот факт, что если откажут рабочие компоненты Системы или если просто кто-то выключит питание, то само киберпространство перестанет существовать. Вторым, скорее всего, нравилось ощущать себя богами в своем виртуальном мире.

В общем, именно этот конфликт интересов внутри Системы стал причиной поломки корабля из-за потери контроля. Каждый тащил управление на себя, и судно угодило под удар в астероидном поле.

 

Мира, будучи самой младшей и сознательной, придерживалась мнения первой группировки. Она быстро поняла, что множество личностей начинают безуметь от длительного пребывания вместе и разрушаться из-за непривычного вида существования. Это оказалась недоработка в технологии. Чтобы не рисковать, галлифрейка выбросила всех в Мусорку, дабы сохранить Проект и продолжить в одиночку исследования. Что было дальше, ученый не знал. Он поддерживал решение молодой ученой, которая начинала при жизни как ассистентка руководителя проекта. Грехаустрад только в одном был не согласен — стоило отключить Хранилище и дать спокойно умереть всем, кто в нем находился. Такое примитивное и жуткое существование походило на самую настоящую пытку.

 

Дальше Оливию заинтересовало Хранилище. Галлифрейцы создавали его как место, куда скидывалась ненужная информация. Действительно, как самая настоящая мусорная корзина, из которой можно было вынуть в любой момент по ошибке выброшенный листок с расчетами. Но потом, во избежание проникновения ученых в Систему посредством уязвимостей, брешей или сбоев, Мира изменила фазу, и теперь из Свалки выхода не было.

 

* * *

Сначала услышанное Оливия переваривала внешне спокойно. Перспектива стать таким зомби, как те внизу, и забыть, кто она такая, в какой-то момент выбила остатки благоразумия девушки. Вдруг она сорвалась с места и побежала. Бежала Лив все выше и выше, пока не достигла верхнего этажа. Слезы градом катились из глаз, плечи вздрагивали, в груди кололо и давило. Ей хотелось закричать, завыть…

Ученый рассказал, что все личности в Мусорке чувствуют друг друга, поэтому убегать от них можно, но рано или поздно тебя находят. Все живые тянутся к живым. Именно поэтому для себя Грехаустрад выбрал труднодоступное место. Лишний шум мог привлечь зомби, поэтому она прикусила кулак, дабы не закричать, и согнулась пополам так, будто её поразило какое-то невидимое оружие.

 

Оливия находилась на грани отчаяния. Она просто не могла поверить в реальность того, что происходит. Она не хотела смириться с фактом, что больше никогда не увидит черепах, Сплинтера, Доктора, Эйприл и Кейси. Ей определенно не хотелось здесь умирать. Она не выдержала и со всей силы ударила кулаком по стене. От встречи плоти с твердой поверхностью кожа лопнула. На стене осталась еле заметная вмятина и кровавый отпечаток. Последовал новый удар. Потом — еще и еще. Каждый удар сопровождался на выдохе словом, складываясь в фразу «Я не хочу умирать здесь», а потом все повторялось снова. И так до тех пор, пока физическая боль наконец не резанула сквозь пелену аффекта.

 

Обессиленная девушка прислонилась спиной к стене, обхватив окровавленными руками голову, и сползла по ней. «Должен быть выход! Должен!» — вопила мысль в мозгу. «Но ведь ученый сказал, что это не так», — возражала следующая. В Хранилище скидывалась вся ненужная и неугодная информация, и во избежание проблем с Системой эту информацию невозможно было вернуть. Лив представила, что бы произошло, выйди эти зомби в основную часть киберпространства. Но это не утешало. Это означало, что она больше никогда не увидит Лео. А она даже не успела с ним попрощаться.

 

Рядом присел новый знакомый и обнял девушку за плечи, давая ей возможность выплакаться у него на плече.

— Ведь должен быть выход… — шептала она не то себе, не то ученому.

Тот просто промолчал, в нем говорил опыт прожитых годов. Ему не хотелось огорчать девушку тем, что лишь снаружи можно попытаться что-то сделать. Грехаустрад знал, что Мира не стала бы делать это. Поэтому шансов практически никаких не было. И, дабы не давать надежду, он скрыл этот факт.

_______________________________________

*¹ — образ Миры на фото (Оливия Уайлд)

*² — имя и внешний вид Грехаустрада схож с Грегори Хаусом (сериал «Доктор Хаус») ;)