Когда смерть чуть менее ожидаема, чем победа (гет)

Первую гонку нового сезона мы ждали с чувством неминуемой неприятности. Ощущение, что проделанная всем спортивным отделом работа вот-вот окажется бесполезной, едва черные болиды появятся на трассе во время свободной практики, довлело над командой не меньше месяца, а наше с Каем настроение едва ли можно было назвать рабочим — мы слишком долго просидели «в осаде», изучая данные противника из узких бойниц. Навскидку, пока можно было наблюдать вживую, я не заметил в конструкции болидов «Порше» никаких революционных новинок, так что, вероятно, дело было исключительно в зверских моторах, рядом с которыми все наши улучшения оказались наспех прикрученным детским конструктором. Неприятнее всего было то, что и клиентский «Макларен» ничего не смог противопоставить оригинальным движкам нового конкурента — заводская команда явно нашла личную радугу и с конюшней из Уокинга делиться не собиралась. Я не очень понимал странные отношения этих двух команд в части договора на поставку двигателей, но не это тогда меня занимало. Хотя, надо заметить, до поры, потому что вопрос этот пришел в голову не только мне и впоследствии всплывал еще не раз.

В довершение всего после окончательных — и не особенно утешительных — итальянских тестов компанию покинул технический директор Дино Альберти, и команда чуть не растеряла остатки веры хоть в какое-то формульное будущее. Только жесткое и своевременное появление в штабе синьора Джулио удержало спортивный отдел Альфа Ромео на месте.

Время между тестами и перелетом в Мексику, конечно, мы все равно не теряли. Конструкторский отдел в Арезе работал чуть ли не в три смены, как и мы, пилоты, да и весь завод. Но максимум, которого нам удалось достичь за все время до начала чемпионата, — это минус пара десятых с круга. Ничтожно мало в сравнении с тем, что привезли нам зимой «Порше», так что мы спустились с небес на землю и снова планировали бороться лишь за звание лучших среди прочих, молчаливо надеясь, что в этом году удастся, наконец, пободаться с «Уильямсом» и «Маклареном».

Вот с каким настроением мы приехали на автодром братьев Родригес.

На свободных заездах слегка раскрасившиеся парой спонсоров «Порше» вели себя скромно, но вряд ли подобным можно было еще кого-то обмануть: немецкая конюшня явно ждала квалификацию и, пока остальные команды злостно воевали за лучшие времена, делала вид, что усиленно что-то рихтует за полузакрытыми дверями боксов.

За весь уик-энд пилоты в черных комбинезонах ни разу не появились там, где этого от них не требовал регламент. Общее фото, пресс-конференции и собственно трасса — вот те немногие места, где мы могли их увидеть. Умышленно или нет, но создавалось ощущение, будто немцы нагнетают интригу, но обычно такими вещами занимаются те, кому нечего показать на трассе, и это обескураживало.

Впрочем, еще больше мы были удивлены тем, как «Порше» поехали в пятничной квалификации, не поехали — полетели — от старта и до ближайшего поворота, будто вообще не имели тормозов. Когда на быстром круге в элементарной шикане вылетел первый черный болид, я не особенно удивился, но буквально через минуту ровно в том же месте и второй продублировал неудачную траекторию, пропахав гравий и чудом в нем не засев. Впрочем, этот «Порше» вернулся на трассу и пошел на новый заход, но и я тоже занялся делом, оторвавшись от мониторов, и не знаю, какие еще неприятности с ними приключались, но в пятницу никаких значимых результатов наша черная угроза не показала, а мы проиграли обоим «Уильямсам» и «Макларену» Кросса.

В субботу стало еще веселее, потому что «Порше» перестали вылетать, они будто всю ночь наматывали круги и привыкали к автодрому, хотя побороть вчерашний рекорд никак не могли — после ночного дождя трасса еще была холодной, но зато начались синхронные проблемы у машин сэра Фрэнка. Если бы я верил в чудеса, то подумал бы, что фортуна нам благоволит, но увы, это длилось до тех пор, пока один из «Порше» не поставил новый рекорд трассы. Нет, это пока были не три секунды отрыва, но боксы загудели, будто пробудив всех нас от летаргии. Солнце постепенно прогревало полотно, и улучшения от топ-команд посыпались одно за другим, даже мой напарник умудрился вклиниться в эту борьбу, но стоило ему приехать в боксы, как мимо нас, заходя на новый круг, промчалась черная «восьмерка», и Кай вылез из кокпита, зная, что его время «Уильямсы» перекрыли уже дважды и вариантов у нас больше нет. Мы с ним молча смотрели на мониторы: оставалась пара минут до конца, и последний, кто мог побить британскую команду, только что пронесся по пит-лейн.

После квалификации я смотрел данные телеметрии: «Порше» в конце не самой длинной прямой автодрома Мехико имели чудовищные 338 км/ч, для сравнения моя «Альфа», рискуя не вписаться в поворот, достигала там лишь трехсот двадцати — чистейший и честнейший проигрыш.

Между тем остававшийся на трассе последним «Порше» снесло в четвертом повороте, и я не знаю точно, сколько он там потерял, но любой специалист сказал бы, что после такого заноса нет нужды заканчивать быстрый круг, однако гонщик продолжил рвать жилы своего болида и на финише показал второй результат дня.

Кай, со свойственным юности максимализмом, тут же нарек новичка психом.

За весь предыдущий совместный год я ни разу не слышал от него подобной экспрессии, даже когда мы были свидетелями неоднозначного поведения Эда или других пилотов, аварий, скандалов, спорных решений команд или судей. Что-то было именно в этом случае, именно в этом гонщике, но тогда об этом не знали ни я, ни сам Кай.

В своей дебютной гонке оба «Порше» сошли почти в самом начале: на восьмом и двенадцатом кругах, и стремительной атаки в так долго ими подогреваемой «осаде» пелетона не случилось. Вполне объяснимо: дикая мощь никому не дается так легко, как это может показаться, и хотя через две недели такого разрыва в скоростях у лидеров уже не было, мы весь сезон помнили, кого и чего нам стоит опасаться.

В следующей гонке в Бразилии я потерял мотор на сорок третьем круге и отправился наблюдать за происходящим на инженерный мостик. Кай на тот момент боролся за подиум с «Феррари», обойдя уже оба «Макларена», в то время как неминуемо притягивающий внимание «Порше»—«восьмерка», квалифицировавшийся намедни вторым и после двух разворотов откатившийся на седьмое место, только их догонял. Второй черный болид после выноса на траву сразу после старта в гонку больше не вернулся.

«Макларенам» с их клиентскими моторами нечего было противопоставить несшемуся в тот день словно бешеная лошадь Фернандо Ласаро (именно так звали гонщика «Порше» под знаком бесконечности), и он прошел их в следующие десять кругов одного за другим, в то время как Кай завис за красной машиной, выжидая свой момент для обгона. Всего за несколько следующих кругов «Порше» сократил разрыв и буквально протаранил не уступившую в повороте «Альфу» моего напарника.

Я не отрицаю первопричинность Фернандо в бразильском инциденте, хотя всегда стараюсь понять задачи противников на трассе и потому не могу обвинить его именно в том, о чем гласил выданный ему после разбирательства штраф. Он не выжимал Кая в отбойники, он не тормозил прямо перед ним. Он шел собственным ритмом, не имея абсолютно никаких целей в отношении соперника, как если бы у него перед глазами тянулась линия идеальной траектории, нарисованная густой белой краской, — я почти видел ее и знал, что там он следовал точно по ней. Да, тот случай стюарды оценили как «опасную езду», но тогда я не был в судейской бригаде и смотрел на все с собственной позиции действующего гонщика, а после, долгие годы, — еще и с позиции друга.

На послегоночном брифинге и еще пару месяцев после инцидента, если кто-то спрашивал мое мнение, я говорил как есть: да, Фернандо создал опасный момент, да, он был наказан по существующим правилам, и лучше, чтобы подобных случаев никогда больше не повторялось. Но все мои ядра были соломенными, и я никогда не осуждал принципы, побуждавшие его гонять именно так.

Впрочем, полагаю, и мой напарник — тоже, несмотря на всю нервозность и такую непривычную для него эмоциональность в реакциях. Это было совсем иное: Фернандо оказался для него возмутителем спокойствия, но не угрозой, хотя, конечно, понять это сразу было достаточно трудно.

В следующей гонке, в Монце, Кай ответил испанцу не менее жестким маневром, что в итоге стоило пилоту «Порше» травмы ноги и пропущенного французского Гран-при. Это не было ответом агрессией на агрессию, это были вещи совсем другого уровня, своеобразный танец на скорости триста километров в час.

Два гонщика, которые сцепились с самого начала сезона — так их представляли СМИ. Журналисты все искали в этом какой-то случай, первоначальную точку, причину их конфронтации на трассе, чаще всего вспоминая именно Гран-при Бразилии. На самом же деле я видел несколько иную картину: они были словно две волны, запертые между скалами и хаотично набегающие друг на друга.

Была ли у них возможность избежать столкновения? Не думаю. Избери Фернандо иную тактику на трассе, он непременно чем-то еще зацепил бы Кая — и все бы повторилось. У испанца имелся богатый арсенал «инаковости», за которую его можно было как минимум выделить среди прочих, а в худшем случае — невзлюбить или прикипеть насмерть.

Вряд ли я солгу, если предположу, что за время его стремительной карьеры в Формуле вокруг собиралось немало людей, не особенно его знавших и считавших его совсем иным человеком. Фернандо легко было оценить лишь поверхностно, поскольку сам он никогда не стремился расширять круг своих друзей, сводя таким образом возможность по-настоящему узнать себя к минимуму.

Зато публика была от него в восторге, потому что на трассе он создавал незабываемое шоу, хотя никогда не стремился к подобной славе и поступал лишь так, как велела ему сама его суть.

Если говорить о дебюте команды «Порше», то в итоге никакого «выстрела» так и не случилось, и все зимние чудеса рассыпались прахом. Обладая некоей секретной разработкой турбодвигателя, о которой и по сей день никто толком не знает (хотя, скорее всего, о существовании этой «тайны» теперь вообще знаю только я один), немецкие конструкторы сильно накренили весы баланса мощности и управляемости и на этом катастрофически проиграли. Зетмир, их второй пилот, старался сравнять чаши, добавив машине «мозгов», но ситуации это не помогало. Фернандо же, используя только сильную сторону болида, преуспевал больше, хотя «повинен» в этом был, безусловно, его редкий талант, а не какая-то правильно подобранная стратегия.

К середине сезона, когда ситуация прояснилась и черная угроза перестала шептать, что мы играем в детский конструктор, в штабе уже посмеивались над трусливым побегом синьора Леопольдино и вовсю расхваливали грядущий прогресс, который команда совершила в его отсутствие. По последним тестам выходило, что после всех этих модификаций мы с Каем понесемся к победам, как пара крылатых гусар.

Примечания:

https://clck.ru/HEYeF