Чудесная Зетерра: смертельная игра (джен)

— Мама, папа, я гулять!

Если все домашние обязанности, от уборки до учёбы, какие могли быть у шестилетней девочки, были выполнены, то это значит, что можно смело идти на улицу. Света ждала этого с нетерпением. Всё же одобрение родителей было ей не менее важно, чем развлечения — и потому она старалась дома быть хорошей дочерью.

— Да, моя принцессочка! — мать поцеловала свою дочь на прощание в щёку.

Папа уже стоял рядом — надо же помочь дочери спустить на улицу её детский велосипед. С неё, конечно, случалось и самой в нетерпении спустить своего детского железного коня с четвёртого этажа, но родители строго решили, что ребёнка лучше таким не нагружать. Тем более, тащить велосипед вместе с детским рюкзаком.

Солнце уже было высоко. Небо было ясным, значит, вечером, устало сев около подоконника, можно будет понаблюдать за тем, как оно будет прятаться за карпатскими предгорьями. Ну, а пока для Светы было время активных развлечений. Девочка раскрутила педали.

— О привет, Светка!

— Привет! — девочка поприветствовала своих уличных друзей. — Куда едем?

— На озеро! — ответил семилетний Степа.

— Да! — добавила Карина.

Для двоих детей это было их последнее лето как дошкольных малышей. Карина был старше их на год и уже отучилась в первом классе, что с её стороны было большим поводом для гордости и зависти со стороны её друзей.

Движение здесь было не интенсивным, и интервал в пять минут, пока на дороге в обе стороны не было видно ни единого транспортного средства, не был редкостью. И потому дети привыкли ездить беспечно.

* * *

— Так, а ну стоять! Стоять!

Навозник подлетел к тарелкам с едой, которые принесли Каплевой Свете. Поводив из стороны в сторону нарисованными глазами — так, как будто бы он мог определить качество пищи, он подлетел к принёсшему еду служащему, и сказал:

— Сам попробуй!

— Э-э-э, что?

— Что-что, попробуй её еду! А ты пока не ешь! — Навозник обратился к Свете. — Ну, попробуй тогда ты, — сказал он женщине-охраннику. — Давай-давай! И из всех тарелок, и из чашки!

— Спасибо, я пока что не голодна, — сказала Света.

— Тогда поставьте еду в холодильник! И другой не давать, пока я не проверю!

— Навозник… Господин Навозник, — в камеру вбежала Марина Корнеева. — Хорошо, что я вас застала. Вот… — запыхавшаяся женщина-офицер протянула ему заявление, — это…

— Что это? — спросил Навозник, разглядывая бумажку.

— Это заявление. Я хочу подписать контракт на управление Зетеррой. Вам не хватало пилотов…

— Кхе… видишь ли… пошли, пошли в сторону, поговорим, — Навозник отлетел в угол камеры. — Взрослая тётка, влюбившаяся в школьника, теперь и счёты с жизнью хочешь свести из-за несчастной любви?

— Я… что?

— Слушай меня, цыпочка, — продолжил Навозник. — Тебе твой шеф рассказывал про наш ним разговор? Нет? Ну так слушай: чем моложе пилот, тем сильнее робот…

— Да ты…

— Или я неправ насчёт того, что ты влюбилась и теперь принимаешь импульсивные решения?

Марина привыкла к хамству Навозника, но теперь почему-то его слова глубоко задели её. Хотя, конечно, он в чём-то был прав.

— Хочешь поскорее к возлюбленному — прыгни с моста, или… А хочешь кого-то поддержать из оставшихся смертников — поиграй с ним в милфу-мамочку. Короче, как не пытайся, я не приму твоего предложения.

— Но… ты не можешь! Я хочу сражаться, я готова умереть!

— Готова умереть? Значит так, Цыпочка, — Навозник подлетел к Корнеевой и остановился у неё перед лицом. — Наших юных балбесов хотят убить. Я не могу этого позволить, а твоё согласие создаёт более благоприятные условия для убийства. Так что, — Навозник подлетел к потолку, показывая, что он сейчас исчезнет. — Мой ответ — нет.

— Госпожа майор! — Света обратилась к оставшейся в замешательстве Корнеевой. — Не надо. Это мой долг — умереть, — женщину аж немного передёрнуло от того, что девочка улыбалась, когда это говорила. — Я хочу этого!

* * *

Минуло уже больше трёх недель с того момента, как Найтшилд и Зетерра прошлись по Киевским кварталам. К этому времени все, кого можно было спасти из завалов, уже были спасены. Тысячи погибших были похоронены, ещё тысячи до сих пор лежали в больницах. Восстанавливалась старая жизнь — люди, которые выжили, продолжали ходить на работу, если, конечно же, было куда ходить. По улицам ездили автомобили и автобусы, троллейбусы и трамваи; разумеется, наиболее пострадавшие районы приходилось объезжать. Вид разрушенных кварталов, окончательная уборка или восстановление которых должно занять месяцы, если не годы, уже становился привычным.

Одну ветку метро пришлось закрыть. Впрочем, вскоре её пустили до половины, а пару дней назад ещё одна наименее пострадавшая станция была открыта после ремонта. Лесной пожар, вызванный атомным взрывом, тоже давно потушили. К счастью, огонь не пробрался дальше ближайших сёл. Если бы не паранойя перед радиацией, то на пепелище уже смело можно было бы высаживать новые саженцы.

Рассматривая разрушенные здания, мимо которых ему пришлось проезжать, Синецкий вспомнил про имевший место шесть лет назад военный конфликт в Закарпатье. Сепаратистов так и не удалось окончательно победить, впрочем, желанных признания или присоединения к Венгрии им добиться тоже так и не удалось. Депутату тогда показалось примечательным, что люди привыкают воспринимать руины как обыденную часть городского пейзажа.

Тем не менее, в отличии от войны, которая хотя и была неожиданной, но всё же относилась к тому, что считалось в принципе возможным, недавнее событие просто никак не вписывалось в представление о том, что может случиться. Да и никогда ранее среди руин не зияли следы исполинских ступней в пятьдесят метров длиной.

Синецкий знал, что где-то тут рядом с тем местом, мимо которого проезжал его автомобиль, была пара следов Зетерры, которые решили залить бетоном, чтобы максимально сохранить их форму. Были даже предложения превратить их в клумбы или в фонтаны — большей популярностью пользовалась, конечно же, идея фонтанов, так как это позволило бы сохранить для всеобщего обозрения отпечатавшуюся в грунте текстуру подошв. Пара следов малиновой куклы стал не только чем-то вроде печального памятника жертвам, но и символом, разжигавшим маниакальное любопытство людей к неведомому. Как и со следами других войн и катастроф, люди стремились превратить наиболее необычные и примечательные остатки таковых в интересные достопримечательности — как, например, тот осколок бомбы, вмурованный ныне в памятник на площади арки Дружбы Народов. То, что несёт смерть и страдания, люди со временем обращают в украшения и увеселения. Человечество, подобно моллюскам, делает жемчужины из ранящих мягкие ткани песчинок.

И по этой же причине, как только первичная паника, вызванная разрушениями, унялась, некоторые люди всё сильнее и сильнее задавались новым вопросом:

А ЧТО ЭТО БЫЛО?

Не проходило и дня без нескольких якобы сенсационных передач о «великанах», «кайдзю», «роботах-пришельцах», не говоря уже о статьях в интернете.

Вот мимо промелькнул бигборд, на котором красовалось знакомое депутату лицо. Его собственное.

«Плохо, если из-за катастрофы придётся забыть про предвыборную кампанию… Ну хоть тот другой мой бигборд наконец-то сняли, который испортился… Надо переговорить сегодня пару вопросов».

Будучи человеком из правительства, Всеволод Синецкий нередко знал побольше простых людей. И сейчас капризом судьбы он знал о сражении гигантских роботов даже больше своих коллег.

Похоже, депутат всё же относился к тому большинству людей, которые привыкают к тем чудесным вещам, которые ранее считались невероятными. Сейчас он поймал себя на мысли, что всё то удивление, всё то ощущение, что твоя картина мира может рухнуть, которые он испытал тогда, в Карпатских Горах, давно в прошлом. Когда Зетерра и Найтшилд топтались по городу, Синецкого по-настоящему пугала не физическая невозможность подобных монстров, а те разрушения, которые они творили. Тем не менее, он вернулся в рутину работы. Он больше думал об обыденных делах в правительстве, а не об вторжении из другого мира. Если, конечно, следующие бои пройдут вдали от городов, то о них можно будет беспокоится куда меньше. Зетерра почти сделалась для него чужой, просто катастрофой, которая уходила в прошлое. Точнее, она стала бы такой, если бы не слова Навозника о том, что мир может погибнуть. И если бы в этом всём не была бы замешана его дочь.

Синецкий мысленно выругался.

«О чём я сейчас думаю? Моя дочка погибнет! Валерия!.. А может, и вся планета за ней».

Тем временем, депутатский автомобиль добрался до здания Директории. Наиболее упорные журналисты, а также те, кому было нечем другим заняться, как всегда поджидали его у входа.

— Господин Синецкий! Господин Всеволод Велимирович!

«Та идите же вы нахрен».

— Господин Синецкий! Правда ли, что ваша дочь управляет огромным роботом?

«Вот кто-то уже разболтал».

Пройдя в здание Директории и проверив, что у него ещё есть свободное время до начала сессии, депутат решил уединиться в своём кабинете. Пока он двигался по коридорам, то ему казалось, что на лицах встреченных им коллег читается знание его тайны: знание его косвенной причастности к Зетерре. В конце концов, наверняка кто-то прознал, что Валерия больше не живёт с ним и что она была в «Карпатских Зорях». Эта информация, конечно, сама по себе ещё ничего не доказывала, но зато позволяла делать кое-какие предположения. А, будучи не последним человеком в политических интригах, депутат знал: правильно подать подозрение — например, с намёком, что оно якобы является доказанной информацией — иногда может быть хорошим способом, в том числе, это самое подозрение проверить.

Захлопнув за собой дверь и немного расслабившись, что ему больше не нужно притворяться под подозрительными взглядами коллег, Синецкий набрал номер.

— Алло… Это Биленко?.. Организуйте мне связь с Валерией…

Ему удалось добиться права дважды в день связываться с дочерью. Утром и вечером. И он почти никогда не пропускал этой возможности.

— Да, обязательно. Между прочим, — добавил с некоторой радостью в голосе полковник, — мне удалось добиться для неё кое-чего хорошего…

Синецкий отметил, что его стала немного бесить эта напускная вежливость военных, положенная на их бессердечность. Полковник радовался так, как будто бы им в штаб привезли новый шпионский агрегат. То, что этот спектакль Леру от смерти не спасёт и даже не даст ей выйти из заточения, полковника явно не тревожило. Кажется, в его представлении то, что некоторым людям иногда приходится гибнуть за страну и планету, было совершенно нормальным и даже немного забавным.

— Да, понял… Да, спасибо… Ещё момент… — вместе с этим депутат отправил по зашифрованному каналу через мессенджер сообщение, в котором рассказал, какой вопрос ему задал журналист, которого он встретил у входа в Директорию.

— Уже знаем… — и тут же в мессенджер пришёл ответ с ссылкой на стрим одного из телеканалов.

Перематывая фрагмент за фрагментом, депутат за пару минут просмотрел запись какого-то шоу, на котором давали интервью разные люди. Вот этот, из полиции, подозрительно много знал, а эти двое с фамилией Конопенко… так это же родители Кирилла объявились!

«Что нам делать?» — депутат отправил новое сообщение. Вскоре пришёл ответ, как раз тогда, когда его соединили с дочерью.

«Мы уже работаем. Скоро понадобится помощь от вас», — вместе с соединением с Лерой пришёл ответ.

— Привет, Лера! Как ты там?..

* * *

Первое сентября. Для многих детей это был долгожданный день, когда они смогут наконец-то стать взрослее, и пойти в школу, чтобы учиться. Начало новой поры жизни.

Это потом уже, через года три-четыре, первое сентября станет днём грустным и подчас даже ненавистным — этаким годовым аналогом понедельника, когда снова надо рано вставать, когда придётся возвращаться к школьным занятиям и домашним заданиям. Когда снова придётся встречаться не только со своими друзьями, но и с теми из учителей и одноклассников, кто, в лучшем случае, не вызывает приятных чувств.

Но шестилетняя Света пока что была ещё в том нежном возрасте, в котором мир воспринимается сугубо положительно. Полная новых впечатлений от двух первых уроков в своей жизни, Света неслась домой, крутя педали велосипеда. Она не подозревала, что с этого дня ей придётся ездить на совсем другом агрегате. Не только она сегодня была невнимательна на дороге.

* * *

— Здравствуйте. Пройдёмте с нами, — двое солдат проводили с собой Сергееву Алину из контрольно-пропускного пункта через бронированную дверь. Охрана, очевидно, чисто для галочки проверила её на предмет оружия и запрещённых предметов. Её явно здесь ждали.

Официально её дочь, Василиса, была объявлена погибшей во время инцидента в Карпатских Зорях. Фактически Алина догадывалась о настоящей причине её смерти. Как и догадывалась, зачем её попросили приехать сюда.

Несколько дней назад Алина получила неожиданный отпуск по работе. Вместе с этим ей намекнули, что лучше всего ей потратить свободное время на поездку в пригорье Карпат. И вот результат её путешествия — сейчас её вели коридорами военной базы. Той самой, которая, по слухам, имела оборудованное в глубине горы бомбоубежище. Той самой, куда до этого несколько раз приезжали родители других детей. Капитан полиции даже невольно заинтересовалась: какие из коридоров, из закрытых на замки дверей могут вести вглубь горы? И сможет ли гора не обвалиться под весом полукилометрового робота? И где здесь держат товарищей по несчастью покойной Василисы?

Впрочем, сейчас её привели в обычный кабинет, находившийся не под землей, а на поверхности.

— Вы капитан Сергеева? — полковник, сидевший за столом напротив входа, поприветствовал женщину. — Мы с вами уже виделись.

В кабинете помимо него находилась ещё одна девушка. Она сидела в инвалидном кресле. Полковник указал на неё.

— Это Каплева Светлана, подруга вашей дочери. Я полагаю, вам, гражданка Каплева, стоит поприветствовать госпожу Сергееву как подобает приветствовать старшего по званию, — многозначительно добавил Биленко удивлённой девушке. «Эх, кажется, я становлюсь чем-то похожим на Навозника. Не хватает ещё её смертницей назвать». — Нет, вставать конечно не обязательно, но рукой можешь и честь отдать.

Девушка-инвалид, как впрочем и капитан Сергеева, не сразу поняли, что происходит.

— Ну же, давай. Руки то у тебя рабочие, вон как замечательно вышиваешь. Давай, приложи пальцы правой руки к виску… Давай… молодец, — Биленко дождался, пока избранная неловко, с некоторым непониманием подняла свою ладонь и коснулась ей головы, и обратился к женщине: — А вы присаживайтесь.

Света была и так немного удивлена: раньше, если военным от неё было что-то необходимо, они приходили к ней сами, а теперь зачем-то её решили привезти за сотни метров, ещё и через лифт. Тем временем полковник с некоторой долей торжественности добавил:

— Каплева Светлана, сообщаю вам, что вам присвоено звание младшего лейтенанта вооружённых сил УНР. Я хотел объявить чуть позже, собрать всех вас в более торжественной форме. Заодно вручить вам всем военную форму… но я решил, что вам это лучше сказать здесь. Вашей дочери, — Ермолай Биленко обратился к Алине, — тоже будет присвоено офицерское звание. Посмертно.

«Надо было ещё добавить, что посмертно оно присвоено «к сожалению». Не, точно становлюсь похожим на Навозника».

— Господин полковник, — не выдержав, нервно заговорила женщина. — Скажите, пожалуйста, что всё это значит. Что случилось с моей дочерью?

— А вы разве не знаете? — полковник посмотрел в упор на женщину-капитана. — Вам ведь известно.

— Её смерть связана с этими роботами, да? Стопроцентная летальность пилотирования. Но почему была именно она? Почему?

— Да, верно, — продолжил полковник, не обращая внимания на выраженное женщиной непонимание. — Василиса была избрана пилотом Зетерры для спасения Земли. И да, вы правы, к сожалению, пилотирование Зетерры смертельно.

— В смысле… но почему? Кем избрана? И зачем?

— И эта девушка, — Биленко указал на Свету, — тоже избрана пилотом.

— Да, и я этого хочу! — выпалила смертница. Она даже выдавила натянутую улыбку, как будто бы одна часть её личности пыталась заставить другую радоваться этому факту.

— Младший лейтенант Каплева, — строго ответил полковник, — перебивать старшего по званию недопустимо.

— Простите…

— Вас это тоже касается, — Ермолай Биленко обратился к Алине, и продолжил. — Будем действовать так, — полковник протянул к ней какой-то документ.

— Что это?

— Подписка о неразглашении. Подпишите. И я вам предоставлю больше материалов о происходящем, — выждав с минуты три, пока женщина читала документ, полковник добавил: — А кроме того, мне нужна будет ваша помощь. Как вы наверняка догадываетесь, мы частично контролируем Зетерру. Потому нам понадобится поддержка народа. Теперь, — полковник перешёл к избранной, — что касается вас, лейтенант Каплева. Я рад, что вы хотите отдать жизнь за страну и планету. Вопрос в том, что вы хотите сейчас.

* * *

Ценность чего-то по-настоящему начинаешь осознавать только тогда, когда ты это теряешь. Как много есть вещей, которые настолько привычны, что ты обычно даже не задумываешься о них. Например, способность ходить. Потеря которой лишала возможности делать многое другое, столь же нормальное для других людей.

Светлана Каплева делала всё, чтобы не унывать из-за своего недуга. Она даже пыталась быть благодарна обстоятельствам — ей было бы гораздо тяжелее, живи она лет двести назад или просто в ещё более бедной стране. В современном мире инвалид имел куда больше возможностей вести относительно полноценную жизнь.

Тем не менее, многое теперь для неё было закрыто. Лишённая возможности ходить, девочка посвятила все силы активности в других областях. Она старалась прилежно учиться. Потеряв возможность управлять ногами, Света сосредоточила все свои усилия на руки. Закончив уроки, она вязала и вышивала. Поглощённая рукоделием, она могла не обращать внимание на весёлый гомон ребят, игравших за окном. И не сожалеть, что никогда больше не сможет присоединиться к ним.

Родители делали всё возможное, чтобы их дочь как можно меньше чувствовала себя ущемлённой из-за своего недуга. Хотя Света пробовала ходить на костылях, полы в её квартире были ровными, чтобы максимально облегчить ей возможность передвигаться в инвалидном кресле. Отец и мать покупали ей нитки и бисер, иглы и спицы и другие материалы для её развлечения. Разумеется, они чувствовали себя виноватыми в недуге своей дочери. И разумеется, иногда они её слишком опекали.

* * *

Светлана, ведомая Алиной, въехала в наспех подготовленный зал. Одну из стен покрывал огромный государственный флаг, на других стенах висели портреты исторических деятелей, несколько единиц бутафорского или музейного оружия, бывших, очевидно, всего лишь украшением, и прочие декорации. Семь других смертников тоже присутствовали. Также здесь стоял накрытый скатертью большой стол и несколько поменьше. Среди других знакомых лиц тут также присутствовали Марина Корнеева и Палеев Игорь, дядя Алексея. Присутствовали также родители Каплевой.

— Привет, Светочка! — поприветствовала избранную Алиса.

— О, и что это вы такое тут интересное делаете? — спросил появившийся Навозник. — Зачем это все собрались?

Полковник сделал какой-то жест, видимо, информировавший охрану, что к Навознику агрессию проявлять не стоит.

— Уважаемый Навозник, — начал Биленко, — прошу обратить внимание, что я это делаю, чтобы показать нашу серьёзность в отношении наших избранных, — после чего, обратившись в сторону собравшихся детей, произнёс: — Отряд, стройся!

Несколько подростков лишь удивлённо уставились на полковника.

— Эй, стройтесь! Вы меня плохо слышите? Помогите им, — обратился полковник к другим офицерам.

Алексей решил дать начало построению, став по стойке смирно. Некоторые другие смертники попытались последовать его примеру, чтобы расставить в ряд остальных, пришлось прибегнуть к помощи офицеров Корнеевой и Палеева.

— Это ещё зачем? — спросила Елена.

— Давай-давай, будущая смертница, — решил поддержать церемонию Навозник, телепортировав её поближе к остальным.

Наконец, за пару минут всех будущих пилотов Зетерры удалось расположить в некое подобие шеренги.

— Отряд, равняйся! Смирно! — скомандовал Ермолай Биленко, не реагируя на то, что выполнение его команд оставляло желать лучшего. — Приказом командования военно-воздушных сил вам всем присваивается звание младшего лейтенанта! Это также означает, что вам, как офицерам, с этого момента полагается более обеспеченное и комфортное содержание, — добавил полковник, чтобы донести важность события для в том числе тех, кто не очень обрадовался зачислению в ряды военных.

— Служу народу Украинской Республики! — в ответ прокричал Иван. Некоторые подростки попытались ему вторить — впрочем, выкрикнутые в разнобой военно-патриотические лозунги прозвучали не очень пафосно.

— Командиром отряда назначается младший лейтенант Палеев Алексей Михайлович. Ну, а теперь объявляется время праздничного банкета! — добавил Биленко.

Вслед за этим в комнату внесли пищу. Огромный торт уже заранее разрезали на кусочки. Другая пища в основном состояла из консерв, пусть и явно дорогих. В качестве питья принесли в том числе шампанское и пиво, оказавшиеся, к разочарованию некоторых подростков, безалкогольными.

— Эх, жаль, что до более высокого звания нашим детишкам не дожить… — вставил дежурную колкость Навозник. — Кстати, полковник, это что за халтура? Почему не на военном плаце? Почему вдруг на церемонию с моими смертниками не приглашены ваши главные, хотя бы этот генерал Короленко? Где, скажи мне, военная форма? И что это за банкет — всю эту жрачку в ближайшем супермаркете сегодня утром накупили?

Дядя Алексея хлопал его по плечам, радостно поздравляя с получением военного звания и стараясь не вспоминать, что его племянник не доживёт до того возраста, в котором получают офицерское звание нормальные люди.

— Ты, как всегда, догадлив, гениальный Навозник, — ответил Ермолай Биленко, прожевав бутерброд с красной икрой. — Новый раунд ведь может начаться в любой момент, так? Потому мы запланировали две церемонии. Первая — сейчас, — полковник сделал паузу, откусив и пережевав кусок от нового бутерброда. — А вторая, более торжественная, будет через несколько дней, когда удастся собрать всех приглашённых. Например, их родственников.

— Господин полковник! Разрешите обратиться! — видимо, подошедший Иван Комаренко пытался вжиться в роль офицера-новобранца.

— Разрешаю.

— Нам выдадут военную форму?

— Да, выдадут. Через несколько дней.

Елена, тем временем, уселась на стол, и с криком «живём один раз!», принялась прямо из горла опустошать бутылку с шампанским, как будто бы надеясь, что от этого в питье появится желанный спирт. Проявили интерес к шампанскому не только юноши и девушки — вот, Марина уже показывала, как по военным традициям следует пить после получения нового звания.

— Слушай, полковник, а как вы назвали ваш новый отряд? — спросил Жук-Навозник. — Доблестные смертнички-раздолбаи?

— Да, дисциплина оставляет желать лучшего, — прокомментировал Биленко, имея в виду не только веселившихся детей. Если бы не способность Корнеевой просыпаться на утро трезвой даже если в предыдущий вечер она напилась в стельку, вряд ли бы она смогла выпить за получение звания майора.

Майор и Навозник на момент встретились взглядами. В выражении лица женщины-офицера на момент отобразилась тень недовольства.

— Я хотел бы видеть, как они все разрыдаются… Впрочем, нет, я тоже хочу, чтобы они все победили, — комментировала летающая игрушка. — Конечно, хныкающий малолетний балбес иногда довольно забавное и умилительное зрелище, но всё же… О, полковник, а где это наш главный герой?

— Дмитрий Усенко?

— Он самый. Почему я не вижу его на церемонии?

— А он наотрез отказался идти. Сказал, что это ерунда, и ему тут делать нечего.

— Точно-точно, не того персонажа этой истории прозвали Навозником… О, — продолжил Навозник, — а если я отнесу несколько конфет маленькой прелести, Настюше? Конечно, он опять начнёт бурчать насчёт полезной пищи, а это ты просто не представляешь как раздражает… Как ты думаешь, угостить всё-таки малышку сладостями или нет?

— Та мы и сами могли бы ей отнести…

— Знаешь, пожалуй, я всё-таки заберу у вас пару тарелок с едой… Я потом верну.

— Да как хочешь, — ответил Биленко.

* * *

Озеро, прозванное местными жителями просто «кленовым», поскольку находилось рядом с кленовой рощей, ярко искрилось под июльским солнцем.

— Вот мы и приехали, — Алина помогла избранной спуститься из военного микроавтобуса. Пока другие члены нового созданного отряда остались веселиться и набивать животы купленными в универмаге городка Косовое деликатесами, Светлана изъявила желание съездить к озеру.

— Поставьте меня возле берега, пожалуйста… госпожа капитан! — произнесла избранная.

Света с невозмутимым спокойствием смотрела на озеро. Она вспомнила, как однажды ездила сюда ещё раз после того, как потеряла способность ходить. Её друзья детства, Карина и Степан, первый час пытались уделять внимание своей подруге, но вскоре целиком отдались плаванию, а потом вообще уединились на другом берегу.

— Светочка, доченька, — плачущая мать обняла свою дочь. Её ознакомили с достаточным количеством материалов, чтобы у неё уже не оставалось сомнений в предстоящей смерти Светы. — Что нам для тебя ещё сделать?

— Ничего, спасибо, — ответила улыбающаяся сквозь слёзы девушка-инвалид. — Вы и так сделали много для меня. Я хочу теперь сделать что-то и для вас…

Отец Светы не решался подойти к ней. После предыдущего раунда прошло уже три недели, и потому он знал, что уже совсем скоро его дочь должна будет отдать свою жизнь, чтобы оживить Зетерру для очередного сражения. Сейчас Света казалась ему какой-то ненастоящей, уже мёртвой — было немного жутко разговаривать с фактически мёртвым человеком. И ещё он считал себя виноватым. Сейчас он ничего не мог сделать, чтобы её спасти. Если бы они не отпустили её тогда в летний лагерь! Света хотела чувствовать себя полноценной и самостоятельной — кто же знал, что всё так закончится.

— Что, обвиняешь себя, что не уследил за девочкой? — появившийся Навозник обратился к стоявшему рядом отцу, который тоже плакал, а потом добавил: — И не смотри на меня так, я в этом не виноват: не я эту игру придумал и не я вашу дочь завербовал.

Василий Каплев, казалось, хотел попытаться ударить Навозника, но быстро передумал, не став браться за безнадёжное и бесполезное дело. Света продолжала внимательно и спокойно смотреть на озеро. Как будто бы подставляясь под поток впечатлений и воспоминаний, пытаясь насытиться ими перед смертью.

— Не надо плакать, пожалуйста! Не надо, Уважаемый Навозник тут не виновен. Я спасу мир для вас! Я буду стараться изо всех сил, я честно выиграю, честно-честно! — говорила Света. Помолчав несколько минут, она произнесла: — И ещё я хочу кое-что сделать для своих друзей. Поможете мне?

* * *

Подготовка к официальной церемонии продолжилась на следующий день. Агенты СБ УНР связывались с родственниками, добывали для них оплачиваемые отпуска на работе. Правительственные агенты знали: чтобы заставить людей зря не распускать языки, нужно действовать в первую очередь пряником. Впрочем, их усилия на этот раз не увенчались успехом. Прошёл ещё день, и вот — появившийся в небе огненный круг извещал о начале нового раунда.

— Ну что, — Навозник появился рядом со Светой в её камере, — время, дорогуша. Время! Прискорбно это сообщать, но тебе пора… Эй, а ну вста… Так, исчезла… Умница, эх, опять я за тобой не успеваю… — после чего Навозник телепортировался обратно в Кокпит сам.

С северного наблюдательного пункта казалось, что светящийся обруч, вырисовывающий девочку-робота, завис почти что над военной базой, в которой сейчас гудела сирена. Внутренние залы, находившиеся внутри пещеры, уже подготовили к бою, потому сейчас большая часть сотрудников базы оперативно перемещалась туда.

— Чёрт… Мы ослы, — не удержался один из военных, глядя на то, как их «защитница» рискует повредить военную базу, пока снизу происходили экстренные подготовления к предстоящей битве.

— Срочная эвакуация корпусов двенадцать и сорок пять. Всему персоналу, задействованному в операции Зет, кроме девятой группы, немедленно прибыть в штаб…

— Подготовить субъектов к отправке… красный код важности…

— Очистить северные корпусы номер…

— Полная боевая готовность… не открывать огонь без прямого приказа…

— Эскадрон «Браво» готов ко взлёту…

— Начальный этап операции эвакуации района альфа…

Две пятидесятиметровые стопы с глухим грохотом опустились на землю, раздавив пару строений и сотрясая землю сейсмическими толчками. В остальных зданиях тряслась мебель, а за решётками окон лопались стёкла. Через момент свет в подземном штабе мелькнул и погас на несколько секунд, чтобы зажечься снова, когда активировались системы резервного питания. Для большинства компьютеров на этот случай были предусмотрены батареи или источники бесперебойного питания — потому, казалось, доктор Гонта, как, впрочем, и некоторые другие учёные и техники, с интересом пялившиеся сейчас в экраны, даже не заметили ни перебоев с питанием, ни свалившихся с потолка кусков штукатурки.

Какой-то момент казалось, что наклонившаяся Зетерра вот-вот упадёт, но вдруг какая-то неведомая сила выровняла её. Теперь исполинская девочка-робот лишь медленно продавливала своими подошвами землю.

— Подтверждено исчезновение всех субъектов… — в штабе на одно из окон на экране была для наглядности выведена таблица с личными данными десятерых детей, где только что последняя белая пустая ячейка одной из колонок была заполнена зелёной птичкой. Ряд, в первой ячейке которого были записаны данные Каплевой Светы, был выделен красным. Впрочем, в таблице присутствовали ещё три затемнённых, ныне пустовавших ряда — с данными Тимура, Василисы и Кирилла.

— Кто из наших агентов теперь вместе с субъектами в Кокпите? — спросил Биленко, только что прибывший в штаб. Корнеева и другие офицеры его отделения уже присутствовали на месте.

— Пытаемся выяснить… — ответил другой офицер. Неужто Навозник решил забрать детей самих?

Тем временем, за двадцать километров вдали вспыхнул второй огненный круг. Сразу же со взлётной полосы военной базы стартовали три истребителя, задачей которых было вести наблюдение за предстоящим боем сверху.

— Получено изображение врага. Ориентировочные габариты: максимальная высота — четыреста шестьдесят метров, максимальная ширина — не более шестисот метров, — раздался голос оператора.

На экранах, куда выводились видеоряды с камер наблюдения вылетевших истребителей, уже был виден остроконечный закрученный конус, торчащий под углом примерно в сорок пять градусов к горизонту. Светящийся круг, из которого появлялся вражеский монстр, был в раза два шире такового у Зетерры.

— Майор Филимонова, — обратился генерал-лейтенант к одной из военных, — организуйте перекличку персонала. Если кого-то раздавило при появлении Зетерры, я хочу это как можно скорее знать. И если кто-то смеет отсутствовать сейчас, я тоже хочу это знать…

* * *

— Тадам! — Навозник приветствовал всех появившихся детей в Кокпите. Четыре сидения были пусты, как бы напоминая о той судьбе, которая ждёт остальных. — Все на месте… Ну что, готовы? Эй, а ну просыпайся! — выкрикнул Жук-Навозник, подлетев к Свете. Та, кажется, как раз решила вздремнуть в своём инвалидном кресле за минут двадцать до начала нового боя.

— А-а-а, где я? — посреди Кокпита помимо детей оказался какой-то мужчина, который сейчас опасливо смотрел на пол и неуклюже пятился. Видать, боялся, что провалится в эту бесформенную оранжевую пустоту. Судя по тому, что мужчина был в военной форме, он, очевидно, был с военной базы.

— Где-где, в нашей умнице, — охранник дрожащей рукой наставил пистолет на подлетевшего к нему Навозника. — Не, ну как это стереотипно… Нет бы поблагодарить меня — не телепортируй я бы тебя сюда, наша няша могла бы тебя раздавить! Вот смотри: детишки, и не боятся.

Охранник посмотрел на напряжённые лица десятерых подростков, сидевших здесь на сидениях. Кое-кого он из них мельком уже видел на военной базе.

— Я… не успела… — прошептала Света.

— Зачем он нам? — спросил Дмитрий.

— Ну… видишь ли… короче, я подумал, неплохо было бы, чтобы мы могли поддерживать связь между вами и базой. Вот я и слетал быстренько вниз, и принёс сюда первого попавшегося, — объяснил Навозник. — у тебя же рация, мобильный телефон, что-то такое есть? — спросил Навозник у ещё до конца не понимавшего что к чему охранника. — Переговоры вести сможешь?

Охранник продолжал опасливо озираться, до конца так и не поняв, где именно он оказался.

— Давайте лучше я, — Дмитрий встал со своего сидения и, подойдя к охраннику, протянул к нему руку. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза — испуганный взрослый и уверенный юноша — после чего второй раздражённо сказал: — Дайте мне ваш мобильный или свяжитесь со штабом сами.

Наконец-то мужчина сообразил, что нужно делать и потянулся к своему телефону.

— Приём. Ефрейтор Пятков докладывает… Я в…

— Передайте, что вы находитесь в Кокпите робота, — сказал Дима, удачно попав в паузу.

— В Кокпите…

— Отдай лучше мне, — настойчиво сказал Дима. — Эй, Навозник, зачем ты этого придурка притащил?

— Ефрейтор Пятков! — в дело вмешался Алексей. — Младший лейтенант Палеев в соответствии с регламентом требует обеспечить нам связь с командованием, — парень понимал, что присвоенное ему военное звание — скорее формальность, и потому попытался говорить как можно громче, чтобы его услышали на другом конце связи.

— Ефрейтор Пятков… Немедленно отдайте рацию лейтенанту Палееву, — ответ командования также нарочно прозвучал на повышенной громкости.

Оранжевая пелена слетела, открывая вид на Карпаты. Вдали пылал второй круг, медленно вычерчивая нового врага.

— Ну, твоя очередь, — обратился Навозник к Свете, у которой по лицу текла слеза. — Извини уж, на этот раз от смерти спасти не могу.

— Ничего, ничего. Я готова. Я не против! — смертница даже попыталась улыбнуться.

— Автобусы… — Дима внимательно осмотрел с высоты в метров четыреста, а потом добавил с явной ноткой гнева: — Они не провели эвакуацию заранее… А, подохните все…

— Кодовое название: Юникорн! — громко произнёс Палеев, глядя на то, как из круга вырисовывается гигантский механический конь с рогом на той части, которая, по идее, должна быть его головой.

* * *

— Внимание! Внимание! Произошла чрезвычайная ситуация! Всем жителям немедленно прибыть к эвакуационным автобусам! — военный автомобиль с громкоговорителем ехал по Косовому. — Внимание! Внимание!..

Жители десятков посёлков уже подозревали, что произойдёт нечто неладное. Множество автобусов, прибывших за последние дни и стоявших рядами на автовокзалах и стоянках, не могло остаться незамеченным. Некоторые люди предпочли покинуть обжитые места заранее: одни потому, что знали больше окружающих, другие потому, что были догадливее, решительнее и осторожнее своих соседей, а третьи потому, что военные всё же кое-где начали заранее проводить эвакуацию, стараясь не привлекать к ней лишнее внимание. Вслед за автобусами в городах появились медицинские автомобили. А репортаж из Киева подтверждал — это всё неслучайно, в мире действительно происходит что-то ненормальное. Что-то такое, что ранее считалось невероятным и во что сейчас тяжело поверить. Что-то кошмарное. И просачивавшиеся слухи о том, что девочку-робота за месяц до событий в столице видели возле «Карпатских Зорей», лишь подтверждали эти сомнения.

Неправы были те, кто считал, что публичное проявление каких-то аномалий приведёт к мировой панике и краху привычных картин мира. Тем не менее, привычные мировоззрения дали трещину. Болезненную, источающую ужас трещину. Страх вместо паники. Засевший теперь глубоко и прочно в подсознании страх, который все пытались подавить, загнать ещё глубже, убедить себя, что ненормальное так же внезапно закончилось, как и внезапно нагрянуло. Что ничего плохого не случится. Плохое, разумеется, случилось.

И вот прямо сейчас это «плохое» было ясно видно на горизонте. Два гигантских существа: первое, точнее первая — уже знакомая людям кукла, а второй — нечто вроде единорога. Некоторые вели себя подобно индейцам, которые дивились всадникам с мушкетами, но не могли воспринять их парусники, поскольку те слишком выбивались из привычной им картины мира. Они видели военных, приказывавших покинуть дома, видели суетившихся соседей, но их мозг отказывался воспринимать полукилометровых гигантов. Их размер, их кричащие цвета — они как будто бы были сделаны, чтобы бросаться в глаза. Однако, в том числе и по последней причине, хотя глаза их и видели, тело чувствовало, как сотряслась земля, когда два гиганта коснулись поверхности, но разум отказывался их воспринимать.

— Смотрите! Идёт!

Некоторые люди застыли: кто в ужасе, кто чтобы сделать кадры. Разум других по-прежнему отказывался воспринимать то, что слишком не укладывалось в привычные представления.

Возвышавшийся на горизонте механический единорог начал движение первым. Аккуратно перебирая ногами, как будто бы боясь что-то раздавить, он немного отошёл в сторону. Даже отсюда были слышны его громкие гулкие шаги, похожие на то, как если бы кто-то бил об землю невероятно огромным молотом. Алина отметила, что он двигался довольно неуклюже — как будто бы не знал, как это — ходить на четырёх ногах. Наконец, остановившись и смотря прямо на Зетерру, Юникорн поднял вверх переднюю правую ногу и ударил об землю со всей своей неестественной силой. А потом ещё раз. И ещё.

«Судя по тому, что сотрясение почвы пришло через несколько секунд, видимо, расстояние до механического единорога километров семь, не меньше», — отметила про себя Сергеева Алина. Толчки заставили автобусы слегка подпрыгнуть, стёкла в зданиях — дребезжать, а лампы на фонарях — качнуться несколько раз. Подъезжавший к автовокзалу водитель микроавтобуса, который до этого возил людей по пригороднему маршруту, даже остановил свою машину. Ещё через секунд двадцать послышался гул трёхкратного удара, заставив людей вскрикнуть от страха.

— Спокойно, спокойно, всё будет хорошо, — капитан полиции помогала усаживаться людям в автобус, отлично понимая, что хорошо не будет.

Те, у кого не было своих автомобилей, продолжали собираться к автовокзалу. Некоторые тянули с собою слишком много вещей. Люди с большими сумками начинали ругаться, когда от них требовали оставлять пожитки сверх дозволенного максимума и не тянуть в и без того переполненные автобусы. Кое-кто из полиции уже пытался схватиться за оружие, но вот недовольных жителей удалось успокоить, когда решили, что огромные непонятно как в спешке собранные чемоданы будут не выбрасывать на улице, а складывать в здании автовокзала.

— … Мы скоро вернёмся?..

— … Это всё вторжение с Нибиру…

— … Он же не на нас должен нападать…

— … Нажито непосильным трудом!..

— … Венгерские фашисты будут нас бомбить…

Сейчас можно было подивиться склонности некоторых людей как придумывать самые невероятные объяснения происходящему, так и отмахиваться от того, что происходило прямо у них под носом. Кто-то на ходу придумывал самые безумные объяснения вроде «выброса галлюциногенного газа из-за землетрясения». Кто-то искал повод не эвакуироваться — мол, а вдруг сражение не заденет город, зачем тогда вообще куда-то уезжать.

Недалеко по дороге проехал ещё один автомобиль. В отличии от предыдущего, отметила Алина, этот хоть не нёсся на всей скорости.

— Где моя дочь? Карина! Карина! Номер не отвечает! — к Алине подбежала какая-то женщина. Постарше её. — Вы должны знать!

* * *

— Враг… не атакует. Почему? — Алексей рассматривал Юникорна. — Это какой-то хитрый план?

Самолёты в очередной раз пронеслись мимо единорога. На базе уже получили много изображений фиолетово-розового чудовища, похожего на механического коня. Вместо того, чтобы атаковать, как предыдущие враги, Юникорн аккуратно отошёл от деревни, рядом с которой появился, и, ударив об землю три раза копытом, теперь уже минут десять стоял неподвижно.

На военной базе доктор Василий Гонта уже с интересом рассматривал фотографии Юникорна. Хотя тело чудовища соединялось из составных частей совсем не так, как у настоящих лошадей, его конечности — пропорционально более широкие, чем у реального коня — оканчивались чем-то похожим на копыта, а голову, помимо острого рога, украшала грива «волос». Конечно, разглядеть копыта монстра было тяжело — из-за своего веса Юникорн продавил в земле следы примерно в десять метров — но всё же удалось обнаружить, что они сделаны из материала, напоминающего тот, из которого состоял меч Зетерры.

— Лейтенант Каплева, — послышался приказ через рацию, — немедленно отойдите от военной базы.

— Подождите… Навозник, — Светлана обратилась к летающей игрушке. — Есть один вопрос.

— Для тебя всё, дорогая смертница.

— Ты говорил Кириллу, что он умрёт только если сделает хоть одно движение. Если я ещё не двигалась, это значит, что моя душа ещё не соединилась с Зетеррой?

— Да.

— И когда ты говорил Василисе, почему она умрёт, ты сказал, что это произойдёт из-за того, что её душа сольётся с роботом?

— Да. И к чему ты клонишь?

— И ты говорил, что раз она уже слилась с роботом, то именно потому в случае телепортации за пределы Кокпита она автоматически вернётся назад.

— Хм, какая молодец. Запомнила же…

— Телепортируй меня назад в мою камеру!

— Эй, ты что, не хочешь сражаться?

— Нет-нет, я хочу сражаться, но я кое-что не доделала. Я ещё не синхронизировалась, и потому Зетерра меня не вернёт назад! Я доделаю и обязательно вернусь.

— Но уже бой! — возразил через несколько секунд Алексей. — Приказ…

— Пожалуйста… — перебила его Света, напустив на своё лицо умоляющее выражение. — У меня больше не будет возможности. Как только Юникорн ударит копытом один раз, верни меня назад. Или когда я тебя позову. И я тогда отойду Зетеррой в сторону… Передай это на базу, — Света обратилась к Алексею.

— Это же ловушка! — возмутился Иван. — Он ждёт, пока мы расслабимся, а потом атакует!

— Хм, нет… возможно… Так, всем молчать! Молчать! — прокричал Навозник. — Я думаю… Хм… Похоже, ваша подруга-смертница всё правильно догадалась. Или… Во всяком случае, я хочу проверить, насколько она права. Так что, когда враг ударит копытом один раз, или если он начнёт двигаться, я тебя верну, — и, когда уже Света исчезла из Кокпита, добавил: — А ты, умник, передай на базу, чтобы там они основательно попрятались.

* * *

Светлана немедленно появилась в своей камере. Прямо здесь она и заснула, как раз перед тем, как обнаружила, что неведомая сила перенесла в Кокпит. Ничего, у неё ещё должно быть дополнительных полчаса жизни.

Девушка замерла на несколько секунд, как бы ожидая, что её предположения оказались ошибочны. После чего, обнаружив, что по прежнему находится в камере, а не в Кокпите, потянулась к поделкам, которые она бросила, ранее заснув прямо в своём инвалидном кресле.

За работу она взялась просто с маниакальной увлечённостью. Не обращая внимания на новые сигналы тревоги, на суматоху за дверью.

— Младший лейтенант Каплева! — несколько вооружённых людей вбежали в камеру. — Немедленно подчинитесь приказу! Немедленно вернитесь в Зетерру и отведите её от военной базы!

— А то что? Отдадите меня под трибунал? На смертный приговор? — ответила девушка. Она настолько была увлечена работой, что отреагировала только через несколько секунд, отвернувшись от своих поделок. — Я доделаю, вернусь и сделаю, как вы сказали.

— Эй вы, — Света краем внимания заметила, что Навозник счёл нужным появится в камере. Перевернувшись и так подлетев к одному из военных, он сказал: — Свалите отсюда. Я сам за всем прослежу. Разве можно отказать такой мастерице-смертнице…

Военные и Навозник что-то ещё говорили, кричали, переговаривались по рации — Света не обращала внимания. Она догадывалась, что солдаты не посмеют её трогать, и не заметила, как они ушли из камеры. Ей надо успеть. Любой ценой.

Вскоре однако к ней пришла знакомая ей женщина.

— Света… Младший лейтенант Каплева! Это вам всем! — вошедшей оказалась Марина Корнеева. В руках она держала пакеты с военной формой. — Мне шеф разрешил доставить… Что это ты мастеришь?

На столе перед девушкой лежали несколько венков из искусственных цветов.

— Я? Я хочу оставить после себя что-то. Сделать всем подарок. Я… подумала — естественные наверно быстро завянут, а искусственные будут… всю нашу жизнь… правда… это глупо? Да? — девушка говорила, улыбаясь, но в конце внезапно сменила радость на слёзы. — Я ведь ничего больше не умею!

Марина обняла рыдающую девушку, погладив её рукой по голове. Ей вспомнилось, как она утешала предыдущего смертника, Кирилла.

— Мне надо успеть закончить! — вдруг резко отрезала Света, прекратив плакать. Оттолкнув от себя женщину-майора, она повернулась обратно к своим поделкам.

— Дай я тебя переодену! — вдруг сказала Марина. Подняв девушку и преодолев её секундное сопротивление, женщина положила её на стоявший в камере диван. Затем стянула с неё штаны, и так же резво надела ей военные брюки.

— Плохо будет, если все переоденутся в военную форму, а ты нет, — пояснила Марина, надевая на неё рубашку.

Закончив с переодеванием Светы, Марина отнесла её обратно на кресло. Та немедленно принялась за дальнейшую работу, покуда женщина-майор сначала было попыталась засунуть пакеты с военной формой на нижнюю полку инвалидного кресла, но потом просто поставила их рядом.

— Хе-хе, я видел порнофильм, который начинался так же…

— Господин Навозник, — обратилась к нему Марина, подавив в себе возмущение, — телепортируйте, пожалуйста, эти пакеты в Кокпит.

— Ладно-ладно, сделаю.

Тем временем по грунту прошла новая серия толчков. Юникорн снова ударил копытом. Два раза подряд.

* * *

— Я готова! Навозник! Навозник! Наво-о-озник! — Света последний раз выкрикнула, оказавшись уже в Кокпите. — Ой…

— Ух, ты не представляешь, насколько тебе идёт это погребальное одеяние! — комментировал Навозник. — Признавайся, ты перед смертью решила по милоте мою умницу обойти, да?

Света от смущения аж немного покраснела. Выглядела она в военной форме и ещё с венком с ленточками на голове довольно мило.

Рядом с инвалидным креслом через долю секунды появились несколько пакетов с военной формой.

— Так, я всё правильно сделал… конечно, такой гениальный Навозник, как я, не мог ошибиться, — бубнила летающая игрушка. Впрочем, внимание детей было приковано не к нему.

— Что это у тебя?

— Это… красиво…

— Это… в общем, всем нам… — проговорила Света.

— М-м-м… взвод, слушай мою команду! Всем переодеться в военную форму! — произнёс Алексей, сразу разобравшись в чём дело. — По уставу во время выполнения военной операции следует быть в военной форме.

— Да. Давайте переоденемся, раз враг ещё ждёт, — добавила Валерия, после чего подошла к пакетам и достала из первого попавшегося, приложив к себе военные брюки. — Ну и где чья?

Другие подростки тоже стали подходить к пакетам, прикладывая к себе их содержимое.

— Вот сволочи, даже погребальный саванн нормально положить не могут, — бубнил своё Навозник. — … и бирочки, видимо, не успели прилепить на пакеты…

— Примерять придётся? А время у нас есть? — спросил Андрей.

— Я, кажется, своё нашла! — сказала довольная Валерия. Казалось, на какой-то момент она даже забыла про то, что эта форма связана с тем фактом, что она скоро умрёт. В руках она держала платье защитной расцветки с широкой юбкой. — А, вот…

Валерия держала в руке бейдж, на котором была её фотография, а также фамилия, имя и отчество. И звание младшего лейтенанта военных сил УНР.

— Да, нас тогда тестировали на личные предпочтения, — вполголоса прокомментировал Алексей.

Он вспомнил, как на одном тесте пару дней назад ему показывали картинки с изображениями военных, и предлагали выбрать наиболее привлекательные на его взгляд. Форма, выданная их уникальному подразделению, скорее походила на косплей-костюмы. Точно что яркий погребальный саванн для жертв.

— Интересно, чья это? — спросил Иван, рассматривая рубашку-вышиванку.

— Ну ты же у нас настоящий патриот, — ответила Елена.

Разговор был внезапно прерван звуком удара об землю.

— Нет, стой! — вскрикнула Света. — Подожди чуть-чуть!

Так. Надо срочно что-то делать.

Дав себе соединится с Зетеррой, смертница приказала гиноиду выставить руку ладонью вперёд, после чего достала второй рукой из-за спины меч, и воткнула его в землю. Так Зетерра стояла секунд двадцать, направив обе руки раскрытыми ладонями в сторону Юникорна.

— Пять минут, пожалуйста, — Света как будто бы обращалась к Юникорну, надеясь, что вражеский монстр как-то поймёт её просьбу и сделает ей ещё одну уступку. Потом она убрала левую руку к туловищу, а правую подняла вверх, растопырив все пять пальцев, и помахала, как будто бы пытаясь передать жестом: «постой!»

Синхронизация с Зетеррой должна была принести ей смерть. Она же дала Свете возможность почувствовать мощь робота, которая на краткий момент перед её смертью будет её вторым телом.

— Пожалуйста…

Смертники, охранник и Навозник смотрели, как гигантский единорог, готовый ринуться в атаку, казалось, застыл в нерешительности. Через десять тяжёлых секунд Юникорн мотнул головой. Судя по тому, что он продолжал стоять, дети поняли, что это, должно быть, означает «да».

— Сраное благородство… — прокомментировал Навозник.

— Если он даёт время, то… а вдруг он ударом копыта отсчитывает не конец периода, а его начало, — прокомментировал Алексей. — Навозник, почему так происходит? С чего бы ему давать нам время?

— А фиг его знает почему… — ушёл от ответа Навозник.

— Нет… он хочет, чтобы… эвакуировались люди? — высказалась Анна, разглядывая, как из городка уезжают последние автобусы.

— Так, переодеваемся быстрее, — сказала Алиса, а потом добавила в адрес всех парней. — А вы не смотрите на нас! Отвернитесь!

— Тогда и вы тоже отвернитесь! — ответил Иван.

— Да, шевелите конечностями, а то не бу…

— И ты не смотри! — Алиса врезала по Навознику ладонью. Тот, вращаясь в полёте, отлетел в сторону по неестественной для брошенного предмета траектории.

— Неслыханная наглость! — Навозник остановился возле охранника. По лицу ефрейтора Пяткова было видно, что он едва понимал, что здесь творится, но через секунд пять решил, что ему тоже лучше не злить юных офицеров. Несмотря на то, что дети, кажется, воспринимали его в качестве мебели. Навозник, в свою очередь, продолжал возмущаться. — Мало кому ещё удавалось ударить меня!.. Меня! Самого гениального Навозника!

Ефрейтор косо и с испугом глянул на остановившегося возле него говорящий «воздушный шар», после чего отвёл взгляд на внешний мир с ещё большей решимостью не поворачиваться. Навозник в свою очередь, снова оскалился в улыбке: 

— Хе-хе-хе, как ты думаешь, рассказать им, что я вижу не только во все стороны, но и сквозь предметы?

Света скомандовала Зетерре загнуть ещё один палец.

* * *

— Что они там творят? — генерал-лейтенант Короленко с неприятным удивлением посматривал на экраны. Зетерра и Юникорн не двигались. Что-то здесь было явно не так.

Он не зря заблаговременно распорядился подготовить зал, располагавшийся в бомбоубежище. Конечно, их военной базе было далеко до североамериканского НОРАД, но всё же построенное в пещере бомбоубежище могло выдержать даже прямое попадание небольшой ядерной бомбы. Только вот никто не был готов к тому, что по планете будут топтаться гигантские роботы. Выдержит ли убежище вес Зетерры или Юникорна? Или их двоих?

— Лейтенант Каплева, немедленно двигайтесь на северо-запад на девять километров… в сторону леса.

Короленко отметил про себя, что надо будет уделить больше времени подготовке пилотов. Он даже сомневался, что девушка-инвалид правильно поймёт его приказ.

— Лейтенант Каплева не способна сейчас исполнить ваш приказ, — через несколько секунд прозвучал ответ лейтенанта Палеева, — но исполнит, как только это станет возможным.

Генерал порадовался и одновременно был раздосадован, что назначил командиром Палеева. Аккуратно переложить ответственность за неповиновение на того, кто сегодня точно умрёт, при этом смягчить неповиновение до промедления… Нехитрый, и вообще-то совершенно очевидный трюк — но на практике далеко не каждому человеку хватало сообразительности и спокойствия провернуть подобное.

* * *

Карина неожиданно проснулась от крепкого сна. Степан лежал рядом, и всё ещё спал. Что-то было странное в окружающей обстановке. Что-то, что её разбудило. По-началу это походило на то, как ты просыпаешься от кошмарного сна, состоящего из беспорядочных фрагментов, который пугает не сколько содержанием в виде мешанины криков, звуков сирен и стуков за стеной, сколько просто тем, что пугает, как будто бы страх есть просто ещё один компонент этой белиберды. Кошмар, который из-за своей бессмысленности не может удержаться в памяти и потому в первые секунды после пробуждения полностью отступает в забытие.

Поборовшись с ленью несколько минут, Карина наконец-то встала с кровати. Накинув на себя халат, она пошла на кухню выпить воды.

Глянув по пути в окно, она обнаружила совершенно пустой двор. Нет, конечно их городок не славился многолюдством, но…

Сходив в туалет и умывшись, Карина обнаружила отсутствие электричества в сети и воды в водопроводе. Неужто кошмар продолжается? Почему сейчас ей снова слышаться сирены? И почему это висевшая на стене картина вдруг лежит на полу?

Девушка решила ещё раз выглянуть в окно, когда почувствовала, как земля под ногами сотряслась. На этот раз не во сне.

* * *

— Отделение, занять свои места! Лейтенант Каплева, передвиньте Зетерру в сторону леса на северо-запад… туда… — Алексей показал пальцем в сторону покрытой лесом сравнительно ровной местности.

— Сейчас… — проговорила Света, доставая кое-что из ещё одного пакета.

В Кокпите стояли семь подростков, одетые в то, что по идее должно было быть военной формой, но скорее походило на костюмы для косплей-вечеринки.

— Неплохо… — Иван смотрел на Елену. Вместо военных брюк или юбки её нижнюю часть тела закрывали короткие шорты, прикрывавшие лишь треть бедра.

— А мне можно такой костюм? — спросила маленькая Настя.

— Хочешь, я скажу, и тебе с сестрой такой сделают? — обратился Алексей к Дмитрию, который пытался всмотреться в движение эвакуационных автобусов.

— Нет… — коротко ответил Дима, продолжая разглядывать местность, упираясь лбом в прозрачную стену.

— А теперь, лейтенант Каплева, исполняйте…

— Подождите, подождите… — девушка-инвалид перебила своего непосредственного командира. — Костюмы нам подарила армия, а я хотела бы оставить что-то от себя…

Из последнего пакета она доставала венки.

— Вот это вам всем!

Алиса, одетая в пышное длинное платье, которое, если бы не милитари-расцветка, походило на бальное, подошла к Свете. Взяв из её рук венок с приделанными к нему лентами, она надела его.

— Довольно мило.

— Я очень хотела сделать вам всем… — говорила Света. — Я умру первой, и очень хочу, чтобы остальные меня запомнили. Я ещё хотела украсить их чем-то, я приделала на венки для девушек ленточки…

Этот трогательный момент был прерван, когда Навозник произнёс:

— Эй, малышня, а враг движется!

Перебирая четырьмя конечностями, Юникорн побрёл в сторону. Потом, резко повернувшись, двинулся на Зетерру. Перебирал он ногами довольно неуклюже, но при своих размерах и силе все равно двигался достаточно быстро. И к тому же явно набирал скорость.

— Значит, это была хитрость… — произнёс Иван, который было уже подошёл к Свете, чтобы взять свой венок.

— Нет, не хитрость… — сказала Анна, пытаясь вдали разглядеть автовокзал, с которого уезжал вроде бы последний автобус. — Но почему?

Света напряглась. Зетерра не двигалась с места.

— А-а-а, он приближается!

— Ну же, Света, ну же делай, что нибудь!

Зетерра подняла меч, наставив его на приближавшегося Юникорна. Тот взял немного в бок, и пробежал справа за километра полтора от гиноида.

— Лейтенан Каплева… — приказы командования было слышно даже через телефон.

— Ну же, Светочка, мы базу разрушим!

— Не кричите, — ответил Иван, а потом обратился к девушке-инвалиду. — Света, что такое?

Юникорн тем временем разворачивался, идя на этот раз куда более уверенно, и готовился к новой атаке.

* * *

— Что она там делает? Почему не слушается приказа? — с гневом спросил генерал-лейтенант Короленко. Сотрясения почвы, которые создавал Юникорн своею поступью, чуствовались даже здесь.

— Лейтенант Палеев, — произнёс полковник Биленко. — Что у вас там твориться?

* * *

— Нет! Нет! Нет! — Света колотила себя по ногам откуда-то взятой иголкой. Отшвырнутые в сторону венки упали на пол. — Двигайтесь! Бесполезные отростки!

— Что случилось? Света, что такое? — спросила Аня девушку-инвалида.

— Я… Я не могу пошевелить ногами! — Света разрыдалась. — Двигайтесь, ну же, ну же! Я обещала маме и папе!

— О, это тяжёлый случай, — произнёс Навозник.

— Что нам теперь делать? — спросил Андрей, вспомнив, что предлагал Навозник в предыдущем аналогичном случае.