Нет покоя голове в венце (джен)

Когда над Конохой взошло рассветное солнце, его лучи озарили кровь, стекавшую по грубым каменным чертам лица Хирузена. Какаши судорожно вздохнул и мысленно извинился перед Сандайме.

За одну ночь гора Хокаге превратилась в место убийства. Покрытая трещинами статуя Третьего Хокаге вновь была осквернена.

Тело старого напарника Сарутоби Хирузена и бывшего члена Совета безвольно свисало со скалы. Многочисленные раны сочились кровью. Ниже его тела, поперек губ Сандайме, кто-то кровью написал кандзи, означающее число «два».

Митокадо Хомура погиб ужасной смертью.

— Снимите тело.

Какаши наблюдал за местом преступления с крыши своей башни. У него кружилась голова и на этот раз вовсе не из-за яда.

Это было больше, чем просто убийство, больше, чем просто преступление. Это была казнь.

Кто-то счёл нужным убить — нет, хладнокровно зарезать — одного из самых влиятельных людей в Конохе, и это можно истолковать только как послание. Жертва номер два. Кто будет третьим? И сколько всего их стоит ожидать?

Тензо стоял рядом с ним словно молчаливый страж.

— Мне стоит организовать защиту для члена Совета Утатане? — тихо спросил он.

Какаши кивнул.

— Да, займись этим.

Ками, Утатане Кохару будет тяжело это принять. Её прежний напарник и спутник жизни был жестоко убит и повешен на статуе Хокаге, их третьего товарища по команде. Какаши недолюбливал Кохару, пусть она и была его официальным советником и в своё время поддержала его кандидатуру на пост Хокаге, но он также знал, как больно быть единственным выжившим.

Если, конечно, её тоже не убили и не вывесили где-нибудь ещё.

Какаши окинул взглядом окрестности. Он различил сигнатуры агентов АНБУ, встревоженно суетившихся вокруг. Половина из них, к большому раздражению Какаши, не спускала с него глаз, на случай, если кто-то снова попытается напасть на Хокаге. Они заподозрили неладное ещё до его вчерашнего представления, но теперь всё стало только очевиднее.

Какаши мог лишь радоваться, что Хомуру убили и выставили на всеобщее обозрение ночью, и АНБУ нашли его до того, как проснулась большая часть Конохи. Вид трупа одного из лидеров деревни, вздёрнутого на горе Хокаге, легко мог бы привести к панике.

Случилось бы это, если бы Какаши не выказал слабость вчера? Или Хомуру всё равно бы убили? Немногие люди знали о причастности Хомуры к убийству клана Учиха; для большинства он был постоянной фигурой, мудрым советником, следящим, чтобы Хокаге не сбили с пути жадность и честолюбие. Какаши вспомнил, как объяснял Наруто, что нападение на Хокаге приравнивалось к нападению на деревню. Теперь же ситуация стала ещё хуже.

Какаши поморгал. Неужели в этом был его план? Убрать верхушку? Стоит отдать Лису должное: в амбициях ему не откажешь. И всё же, какой в этом смысл? Отрежь голову змее, и отрастёт две новых… э-э, ладно, эта аналогия здесь не работала.

Он слишком устал, чтобы так много думать.

Прошлая ночь помогла ему успокоиться. Он принял горячую ванну и навестил могилу родителей, где провел несколько часов в тишине, размышляя, что бы они ему сказали, будь они живы. Это позволило ему снять часть напряжения последних дней и отвлечься от негативных мыслей.

Однако известие о том, что кто-то жестоко убил одного из его советников разрушило хрупкий оптимизм Какаши.

Пока он наблюдал, два агента АНБУ сняли тело со скалы. Третий немедленно принялся оттирать статую Сандайме. Все улики, которые можно было найти, уже были найдены, так что уборка была делом уважения — никто не хотел, чтобы Сандайме выглядел так, будто ему проломили голову. Пройдет ещё много времени, прежде чем Какаши сможет смотреть на гору, не вспоминая это холодное утро.

Вскоре вернулся Тензо, отправивший нескольких агентов на поиски Утатане Кохару. Его лицо выглядело осунувшимся.

— Когда меня спасли из лабораторий, Орочимару Хомура-сама был добр ко мне, — признался он. — Я весь промёрз, и он предложил мне своё пальто. Он был… хорошим человеком, хоть временами и заблуждался.

Заблуждался. Ха. Клан Учиха бы с этим поспорил. Справедливости ради, Какаши и сам не знал деталей.

— Иногда мне кажется, что все мы заблуждаемся, — Какаши вздохнул. — Тензо, я попрошу тебя объявить о смерти Хомуры. После этого мне нужно, чтобы все, кто замешан в этой кутерьме, собрались в моем офисе. Ты знаешь, кого я имею в виду.

Он потёр затылок. Усталость окутывала его, словно пелена.

— Ты был прав вчера, как и Наруто. Надо будет сказать ему в следующий раз, когда мы встретимся, — он иронично усмехнулся. — В любом случае, один я не справлюсь. Мы позовём всех, кто может помочь, — сказал он, — и нам — мне — нужно показать, что я им доверяю.

Тензо медленно улыбнулся, и Какаши мог поклясться, что заметил гордость в глазах подчинённого.

— Будет сделано, Хокаге-сама.

Какаши скрестил руки на груди и отвёл взгляд.

— Просто… позови всех, хорошо?

Он услышал тихий смех Тензо. Силуэт его друга размылся, и спустя секунду его сигнатура появилась уже вдалеке. Почти тут же рядом с ним возник капитан АНБУ, которого Какаши смутно помнил по собственной службе. Бык прослужил в АНБУ более десяти лет и считался настоящим ветераном. Его чакра была собрана в плотный клубок, а сигнатура тщательно скрыта, так что любой шиноби ниже ранга джонина не почувствовал бы его, пока не стало бы слишком поздно. Какаши помнил Быка как ярого патриота и, что более важно, сторонника стиля правления Сандайме. У Какаши было предчувствие, что ему понадобятся такие люди, как он.

— Бык, каков твой статус? — коротко спросил Какаши.

Бык склонил голову.

— Мы сняли тело Хомуры-сама и собираемся отнести его коронерам. Я поручил трем своим агентам остаться искать улики. Кровь уже счищают с монумента.

— Очень хорошо, — кивнул Какаши.

— Сэр, при всем моём уважении, будет очень сложно сохранить всё в тайне. Ещё рано, но обязательно найдутся люди, которые видели это… это… — Бык повернулся к стене и угрюмо понурил плечи. — Обязательно найдутся свидетели. Я бы послал своих агентов найти их, но в таком случае будет непросто скрыть от всех обстоятельства смерти, — он обвёл рукой вокруг себя.

Какаши нахмурился. Гору Хокаге было видно со всей деревни. Невозможно найти всех свидетелей — они могли быть где угодно.

— Сделай, что сможешь. Чем ближе кто-то живёт к горе, тем больше вероятность, что они что-то видели, возможно, даже что-то полезное, — сказал Какаши.

Бык снова поклонился.

— Есть, Хокаге-сама.

Он исчез. Прошло совсем немного времени, прежде чем и его заменили. На этот раз рядом с Какаши появилась Узуки Югао, одна из немногих, кому была известна вся история.

— Хокаге-сама.

Какаши кивнул в знак приветствия.

— Есть ли успехи с бывшими членами Корня? — произнёс он как можно тише.

— Не так много, как я надеялась, — призналась Югао, — но прошёл всего один день. Некоторые готовы сотрудничать, но большинство не решаются рассказать о том, что было в Корне, из-за страха последствий. Данзо, может, и умер, но ещё при жизни он глубоко вонзил свои когти в деревню и оставил после себя жуткие шрамы.

— Кто-нибудь из них знал о Лисе? — спросил Какаши.

— В том-то и дело: никто из них ничего не знал, но как только я спрашивала о Лисе, они вели себя… странно.

— Странно? В каком смысле?

— Остекленевшие глаза, нервные тики. Одна из старших агентов начала дёргаться так сильно, что я на мгновение подумала, будто у неё припадок, — прошептала Югао. — Я вызвала медика, но она сказала, что с ней всё нормально.

Какаши испустил долгий вздох.

— Ясно. Похоже, теория о контроле сознания только подтверждается. Или, может… — Какаши нахмурил лоб в раздумье. — Позови эксперта по печатям, того, кто хорошо их распознаёт. Вот… — он порылся в кармане и достал чек из магазина и огрызок карандаша, который носил с собой на всякий случай. Он быстро нацарапал имя на обратной стороне и протянул чек Югао. Она удивлённо глянула на бумажку и перевела взгляд на Какаши.

Он пожал плечами и ткнул пальцем в имя.

— Пусть она осмотрит этих агентов. Печати на языке — одна из придумок Данзо, не дающая им говорить. Возможно, она сможет найти способ их снять, как нам удалось с Саем.

Югао кивнула, развернулась на одной ноге и исчезла.

Какаши потёр рукой лоб, размышляя о других возможностях. Спустя пару секунд он подозвал к себе другого агента.

— Передай Юхи Куренай, чтобы она подошла в мой офис через час. Скажи ей, что это важно.

Шиноби кивнул и умчался выполнять приказ.

Какаши перевёл взгляд на гору Хокаге и попытался не видеть дурное предзнаменование в кровавых следах, покрывавших каменное лицо Сандайме.

* * *

У Сая раскалывалась голова. Из его горла против воли вырвался низкий стон. Что-то сковывало его конечности. Хуже того, он не чувствовал свою чакру. Наверное, на него наложили блокирующую печать.

Он медленно открыл глаза.

Перед ним на корточках сидел мужчина. Его лицо скрывала маска АНБУ в виде лисы, а на голову был накинут капюшон. Из-под его плаща выглядывали видавшие виды форменные ботинки, носки которых были потёрты, а пятки слегка закруглены из-за продолжительной носки.

Комната, в которой они находились, была маленькой и мало чем отличалась от той, в которой Сай разговаривал с Три. Позади человека в маске стояли два одинаково одетых охранника. Единственным отличием была отметина в форме ромба на лбу их масок.

— Проснулся, юный солдат? — спросил мужчина перед ним. Судя по хрипотце и глубине голоса, ему было по меньшей мере лет сорок.

— Почему… я?.. — горло Сая сжалось в спазме, и он закашлялся.

— Хочешь спросить, почему ты жив? — мужчина склонил голову набок. — Что ж… это ненадолго. Но такие вещи требуют времени, понимаешь? Лучший посыл — это тот, который поймёт каждый.

Сай с трудом втягивал в лёгкие воздух. Постепенно головокружение прошло, и ему удалось выровнять дыхание, но даже так он смог делать лишь неглубокие вдохи.

Это Лис. Мужчина, сидящий перед ним, несомненно тот самый Лис. Человек, ответственный за всё, что происходило последние несколько дней. Тот, кто вознамерился убить Хокаге и повергнуть деревню в хаос.

Саю придётся приложить все усилия, чтобы выбраться отсюда живым. У него наконец-то появились друзья. Он не хотел разочаровывать их своей смертью. Он не позволит себе бесцельно умереть. Только не так.

— Я подумывал о том, чтобы напоить тебя «чёрным юмором»… а, точно, ты ведь не знаешь, что это такое. Это тот самый состав, который циркулирует сейчас в крови твоего Хокаге, — Лис почесал в затылке, чуть ниже капюшона.

Сай уставился на него исподлобья и попытался вспомнить, что он узнал о ядах за время службы в Корне. Данзо верил в то, что нужно задействовать свои сильные стороны, поэтому, как только Сай показал, что он недостаточно искусен в обращении с ядами, этот предмет был исключен из его тренировок. Досадно.

— Но что уж… Когда под рукой есть такой талантливый юноша, как ты, грех не использовать тебя для чего-то более полезного. К сожалению, — он встал и отряхнул плащ, — одна из моих мышек напищала лишнего.

Лис сделал короткий жест. Один из охранников подошёл к двери слева и распахнул её. В комнату швырнули вяло сопротивляющееся тело.

Агент Три обессилено рухнула на пол. Она была сильно избита, но сквозь кровь и грязь на её коже Сай разглядел зубчатую печать, начертанную на нижней половине её лица. Он сразу узнал эти символы. Эту печать крайне редко применяли на опасных заключенных, чтобы те держали рот на замке. Если Три издаст хоть звук, это вызовет вспышку мучительной боли по всему её телу.

Сай втянул её в это. У него неприятно скрутило живот. Он должен вытащить и её из этой передряги, но вряд ли Лис предоставит ему такую возможность.

— Михару-тян, что я тебе говорил о лишней болтовне? — Лис опустился на колени рядом с Три и провёл пальцем по линии её скулы.

Без предупреждения он быстро сложил пальцы в печать и и накрыл её лоб ладонью. Михару дёрнулась от прикосновения, но Лис не отпускал. Внезапно она издала ужасный крик, из-за чего печать на её рту активировалась.

Сай инстинктивно прижался к стене, с ужасом наблюдая, как она корчится от боли, и от печати, и от того, что с ней делал Лис.

— Прекрати! — крикнул он и тут же захлопнул рот. Кричать было ошибкой; в глазах мучителя сочувствие было слабостью.

Лис отпустил голову Михару и повернулся к Саю.

— А ты не считаешь, что предателей нужно наказывать? — поинтересовался он.

Михару упала на пол, с хрипом хватая ртом воздух. Печать снова почернела, и её тело расслабилось, впав в бессознательное состояние.

— Она не предатель… — прошипел Сай, но Лис лишь небрежно пожал плечами.

— Зависит от точки зрения, — сказал он, судя по голосу, с усмешкой. Он хлопнул в ладоши. Сай напрягся от резкого звука.

— А теперь, — начал Лис, — не расскажешь ли ты мне, почему наш любимый Хокаге всё ещё жив?

С этими словами он приложил два пальца ко лбу Сая.

* * *

Материнство было к лицу Куренай. На её коже появился здоровый румянец, приобретенный за долгие часы игр на улице с дочерью, а в её алых глазах вновь горел огонь, угасший после смерти Асумы. Как мать-одиночка, Куренай не могла вернуться к активной службе, но она по-прежнему выступала в качестве консультанта. Через несколько лет, когда малышка Мирай подрастёт, Какаши попросит её снова занять должность наставника-джонина. В конце концов, она показала хорошие результаты со своей первой командой.

— Мирай о тебе спрашивала, — сказала Куренай, садясь напротив. Несмотря на титул Хокаге, она никогда не была очень формальна с Какаши, за что он был только благодарен.

Какаши улыбнулся, представив, как дочурка Асумы докучает маме расспросами о нём.

— Правда? И как поживает маленькая проказница?

— Медленно сводит свою мать с ума, — Куренай закатила глаза с ласковой улыбкой, — и гадает, когда же ты снова придёшь с ней посидеть.

— Уговор был на один раз, помнишь?

— Похоже, она так не думает, — усмехнулась Куренай. — Ей слишком понравилось рисовать с тобой.

— Скорее, на мне, — беззлобно проворчал Какаши. Он до сих пор находил следы краски на своей любимой бронекуртке.

— Однако я сомневаюсь, что ты вызвал меня, чтобы поговорить о моей дочери, — предположила Куренай. — Уж точно не в семь утра.

Какаши шумно вздохнул. Было куда легче говорить о малышах, чем об убийстве и потенциальной промывке мозгов.

— Да… Будь это дружеский визит, я бы навестил тебя сам. Мне нужно с тобой проконсультироваться.

Куренай обратилась в слух — сработали годы опыта и профессионализм.

— До меня дошли слухи об убийстве.

— Ага. Ты видела монумент?

Куренай нахмурилась.

— Его трудно не заметить. А при чём тут он?

Его АНБУ хорошо поработали, чтобы скрыть произошедшее. Куренай очень проницательна — она бы сразу что-то заподозрила.

— То, что я собираюсь тебе сказать, должно пока остаться между нами. Сегодня днём я созову встречу с джонинами и главами кланов, но до тех пор я хочу, чтобы ты держала это в секрете, — начал Какаши. Он сложил руки и посмотрел на неё поверх пальцев.

— Этим утром убили Митокадо Хомуру. У меня есть основания полагать, что следующей мишенью станет Утатане Кохару и я сам, — сказал он. Ха, «основания полагать». Это ещё мягко сказано.

Куренай побледнела.

— Хомура-сама?.. У тебя есть зацепки?

— Несколько. Некоторые более существенные, чем другие… Одна из них заключается в том, что убийца, возможно, использовал какую-то форму контроля сознания, — Какаши пристально посмотрел на Куренай. — Вот почему я обратился к тебе. Знаешь ли ты какое-нибудь гендзюцу, способное контролировать разум и тело другого человека?

Челюсти Куренай сжались. Она задумалась.

— Есть шаринган, который может гипнотизировать — но не мне тебе рассказывать, на что способен шаринган. Кроме этого… Существуют дзюцу, которые заставляют человека поверить, что он находится в опасной ситуации и таким образом вынудить его действовать определённым образом. С помощью них друга, например, можно выставить как заклятого врага, — она пожала плечами. — Гендзюцу, безусловно, воздействует на разум и может даже необратимо его повредить, но контролировать его напрямую? Нет. Оно только заставит увидеть то, чего на самом деле нет.

Какаши насупился. Это не совпадало с рассказом Генмы.

— Получается, невозможно, чтобы кто-то осознавал, что его контролируют?

— Нет, с гендзюцу такое невозможно.

— Понятно. Спасибо, Куренай, — он со вздохом потёр глаза. Ему не помешало бы ещё поспать, но в промежутке между самокопанием прошлой ночи и суматохой сегодняшнего утра он улучил всего несколько часов.

Заметив недомогание Какаши, Куренай наклонилась ближе.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — спросила она и ободряюще сжала его руку.

Спасибо, что есть Куренай. Какаши устало ей улыбнулся.

— Пока достаточно хорошо.

Он подумывал рассказать ей о яде, но не был уверен, что сможет принять её сочувствие. Каким бы утешительным оно ни было, Хокаге необходимо быть стойким. Один раз он уже поддался своему страху и гневу — с этого момента ему нужно оставаться уравновешенным.

Куренай наклонила голову, пристально всматриваясь ему в лицо. Он не был уверен, что она ему поверила, но через какое-то время она кивнула.

— Я могу чем-то ещё помочь? — спросила она.

— Пока нет, но позже у меня может возникнуть ещё пара вопросов. О, и ещё… — он замолчал, обдумывая свои следующие слова, — скажи Мирай, что я, может, зайду как-нибудь на недельке. Передавай ей привет.

И, возможно, прощай. Возможно.

Куренай улыбнулась и кивнула.

— Она будет рада это услышать. Я постараюсь спрятать от неё гуашь к твоему визиту. Дай мне знать, когда надумаешь зайти.

Она поднялась и подошла к двери, но внезапно остановилась.

— Удачи, Какаши. Если тебе что-нибудь понадобится, просто скажи. Я всегда готова тебя поддержать, — сказала она. В её алых глазах читалась искренность.

Какаши благодарно кивнул.

— Спасибо, Куренай. До скорого.

После того, как она ушла, Какаши откинулся на спинку кресла. Значит, дело не в гендзюцу. Кто-то из Корня, способный контролировать разум, вероятно, не Яманака и уж точно не носитель шарингана. Что же тогда остаётся? Совершенно новый тип дзюцу?

Он выпустил короткую вспышку чакры. Спустя секунду посреди его офиса появился агент АНБУ и припал на одно колено.

— Что прикажете, Хокаге-сама?

— Приведи ко мне Нара Шикамару.

Какаши дождался, пока он уйдёт, сложил руки на груди и закрыл глаза. В животе у него неприятно урчало, а поясница словно горела огнём. Печать держалась. Теперь пришло время выяснить, надолго ли хватит его спокойствия.

* * *

— Скажу честно, я вообще не понимаю, что происходит, — вздохнула Ино, прижимая руку ко лбу. — Все эти разговоры о том, кто это мог быть… У меня такое чувство, что я упускаю половину картины.

Прошло полчаса с тех пор, как объявили об смерти Хомуры. Полчаса, в течение которых Сакура ничего так не хотела, как вернуться к анализу яда. Не то чтобы это принесло какую-то пользу; Саске предельно ясно дал им это понять.

Жители Конохи по-прежнему как будто не обращали внимания на то, что происходило в деревне. Смерть члена Совета, конечно, потрясла их, но объявление было достаточно расплывчатым, что никто и не подумал, будто угроза по-прежнему существовала. Хомура был стариком; большинство в деревне предположили, что он умер естественной смертью.

Сакура застонала и вытянулась на своей кровати. Её лучшая подруга пришла к ней почти сразу после объявления и прямо с порога спросила, замешан ли в этом маньяк, который охотится за Какаши-сенсеем. Сакура призналась, что понятия не имела, однако скептический взгляд Ино сделал совершенно очевидным, что они обе именно так и думали.

Сакура кинула Ино бутылку с водой. Ее подруга легко её поймала и смерила Сакуру усталым взглядом. Под глазами у неё виднелись тёмные круги.

— Тебе нужно больше пить воды, — посоветовала Сакура.

— Ой, не начинай. Ещё слишком рано для советов от доктора Сакуры. Мы с тобой знаем, что мне нужен сон, а не вода, — Ино пренебрежительно махнула рукой, но всё-таки открыла бутылку и сделала несколько глотков. — Который, очевидно, мне не светит, пока я не закончу допрашивать собственный клан. Папа никогда не говорил, что быть лидером клана это сплошная политика, — сокрушалась Ино.

Сакура сжалилась над подругой.

— Давай, колись. Что тебя терзает?

— Просто это… неправильно, понимаешь? Как будто я не доверяю собственной семье. И в то же время я видела очевидные признаки контроля над разумом и не могу отрицать, что в этом мог быть замешан один из моих людей. Я просто не могу представить, что кто-то, кого я знаю, сделал такое, — Ино вздохнула.

— Никто не может знать, что на самом деле у человека на сердце, — тихо сказала Сакура. В этот момент ей вспомнился Саске. Она быстро мотнула головой, прогоняя незваные мысли. — И что… есть какие-то результаты?

— Нет. Сплошь веселые и довольные Яманака. Я бы гордилась, не будь это так хлопотно. Почему у меня не может быть сумасшедшего дяди, который носит монокль и злобно хохочет? — Ино скрючила пальцы и изобразила коварный смех.

— Да, было бы удобно, — хихикнула Сакура.

Ино внезапно села.

— Скажи, если это и правда Яманака… Как думаешь, меня в этом обвинят? — серьёзно спросила она.

— Нет, конечно, нет! — удивлённо ответила Сакура. — Какаши-сенсей никогда бы не обвинил тебя в преступлениях твоих соклановцев…

— Но ведь я за них в ответе. Я не шутила, когда говорила, что быть лидером клана — сплошная политика. Это тяжело, Сакура. Правда тяжело. Радует, что Шикамару разделяет мою боль, ведь он по сути в той же ситуации. Вот если бы… — плечи Ино поникли.

Сакура вспомнила Иноичи и почувствовала, как в горле у неё появился комок. Серьёзный, но добрый Иноичи был постоянной фигурой в её детстве. Он всегда был рядом, когда она ходила поиграть к Ино, и всегда появлялся, чтобы забрать её подругу из академии. Он был замечательным отцом и хорошим человеком. Ему было всего сорок два, и не проходило и дня, чтобы Сакура не думала, что он заслуживал лучшего.

Только она открыла рот, чтобы что-то сказать, дверь в её комнату резко распахнулась. Сакура, полноценный джонин, и Ино, лидер клана, быстро продвигающийся к своему повышению в джонины, так сильно испугались, что чуть не попадали с насиженных мест.

— Привет, юные леди! — в комнату заглянул Харуно Кизаши. Его ярко-розовые волосы торчали во все стороны. Ками, хорошо, что никто другой не видел, как их двоих застал врасплох её отец, вечный чунин, который не смог бы подкрасться к джонину даже если бы тот был глух, слеп и скован цепями. — К вам пришёл какой-то юноша. Он показался мне смутно знакомым, так что я его впустил!

Его широкая улыбка так и говорила: «Смотри, как я хорошо пошутил». Сакура закатила глаза.

— Дай угадаю: это Наруто.

— Вообще-то, это я, — из-за спины Кизаши показался Сай и, не дожидаясь приглашения, зашёл в комнату. Он огляделся по сторонам, и Сакура смущённо потупила взгляд, понимая, как выглядят в его глазах розовые стены и цветочный принт на её пуховом одеяле. Сай ещё не видел её комнату, и, зная его прямолинейность, она была почти уверена, что он отпустит какой-то комментарий по поводу её… ну, детскости.

Сакура свирепо глянула на своего отца. Ух она ему всё скажет! Она вскочила с кровати и разгладила юбку.

— Что-то случилось, Сай?

К её удивлению, Сай оставил все мысли о её комнате при себе. Хм, интересно. Чему-то он всё-таки научился.

— Не совсем, я просто хотел сообщить вам, что Какаши-сенсей зовёт нас на собрание, — Сай улыбнулся. — Похоже, у него есть план как поймать Лиса!