Отверженные (гет)

Том довольно быстро нашел способ оформить опеку надо мной. Так что теперь я живу со своим родственником по линии Эвансов — Томом М. Р. Эвансом. Чтобы никто не узнал в моем молодом папаше некогда умного и перспективного студента Слизерина, нам пришлось проявить чудеса изобретательности, а, попросту говоря, перерыть огромное количество книг. Но все-таки, около четырех месяцев, убитых на это занятие, привели к нужному результату. Мы нашли ритуал, который может стереть из памяти всех людей внешность человека. Ритуал оказался не таким уж и сложным, намного сложнее, оказалось, проверить работает ли он. Ради этого великого события нам пришлось прийти на День Рождения моих безголовых братьев, так как туда был приглашен Дамблдор. Что не говори, а манеры у Тома безукоризненные. Это недоразумение моего великодушия даже со своими странными красными глазами умудрилось очаровать большинство дам, приглашенных на праздник.

— Забавный у тебя опекун, — пристально рассматривая Тома, протянула Флер.

— Понравился? — лукаво спросил я.

— Он что-то скрывает, — в лоб абсолютно спокойно произнесла девочка. Такого поворота событий я не ожидал.

— С чего ты это взяла? — осторожно, чтобы не навлечь еще больше подозрений, поинтересовался я.

— Не знаю, просто чувствую, — равнодушно пожав плечиками, Флер перевела взгляд с Тома на меня и потянула танцевать. Если не учитывать, что Флер — девчонка, которая даже и знать не должна, как в прошлом выглядел Темный лорд, что-то заподозрила, все остальное прошло как по маслу. Дамблдор был очень рад познакомится с молодым Эвансом взявшим на себя опеку над старшим сыном Поттеров. В общем, старик его не признал, и слава Богу.

Растянувшись на большом кресле в кабинете Тома, я флегматично попивал персиковый сок, а он вино. Мне нравилось вот так сидеть в тишине. Казалось, что ты наблюдаешь с высока все тайны мироздания и можешь ими управлять. Кажется, что в руках двух грешников ключи от мира.

— Флер что-то заподозрила, — ровно произнес я.

— Да, я заметил. Эта девчонка не так проста, как кажется. Но, в общем, она мне понравилась. Могу тебя поздравить ты будешь славным подкаблучником, — салютуя, Том поднял бокал.

— С чего вдруг я стану подкаблучником? Может, я буду безжалостным тираном? Скорее всего, я и буду тираном, — непривычно громко треснуло березовое полено, заставив меня вздрогнуть. — Том, я хочу, чтобы ты создал точную копию того дневника. Я хочу, чтобы через этот дневник можно было управлять пишущим в нем человеком.

— За чем тебе это? — немного удивленно спросил он.

— Надо.

— Хорошо я сделаю, — немного помолчав, он добавил. — Пригласим Флер погостить к нам?

— Зачем?

— Ну, надо же мне узнать невестку!

— Ладно, — безразлично бросил я.

После этого памятного разговора мы больше не затрагивали щекотливые темы и разговаривали только о делах. Попросту говоря, мы держали свои тайны глубоко в себе, не решаясь рассказать их друг другу.

Месяца через три Том принес мне две тетрадки абсолютные копии дневника. В одной должен был писать человек, которого я хочу заколдовать, а в другой я, чтобы заколдовать этого самого человека. Том дал мне тетради с немым вопросом в глазах, но мое сухое «спасибо» ответило ему красноречивее всего остального.

* * *

Тонкий серп луны отражался в небольшом ручейке. Впервые я оказался в этом лесу ночью.

— Ты все поймешь сам, только присмотрись внимательнее, — Пандора медленно растворилась в воздухе, а я остался стоять в ночной темноте у медленно бегущего ручейка. Подняв голову к небу, я рассматривал звезды, пока что-то не защемило мне сердце, и я не проснулся.

* * *

Сев на кровати, я пару минут думал, а потом, быстро надев тапочки, вышел из комнаты. Стараясь идти, как можно тише, я прошел половину пути до кабинета Тома.

— Кретин! Ты что, магл какой-то?! Примени магию и иди спокойно! — раздраженно прошипел Эрик. Собственно, как-то до меня самого это и не дошло. Остальную часть пути я прошел довольно спокойно. Открыв дверь, я, как и думал, обнаружил Тома сидящего в кресле перед камином с бокалом вина. Неотрывно смотря в огонь, он не заметил моего появления. Яркие блики огня отражались в голубоватых глазах юноши. Печально улыбнувшись, я, наконец, понял, о чем мне поведала ночь сада.

— Кто она? — сев в соседнее кресло и так же взяв вино, спросил я.

— А не рано ли тебе пить, молодой человек? — оторвав взгляд от камина и переведя его на меня, спросил Том. Цвет глаз вновь изменился, став уже привычным для меня — красным.

— Двадцать девять — самое оно. Не переводи тему, кто она?

— Кто она? Зачем тебе знать? — голубоватый отблеск отразился в глазах, нежность — в голосе.

— Расскажи, станет легче.

— А станет ли? Я расколол свою душу, чтобы забыть ее… а потом осколков стало слишком много, и я потерял все… Вот и вся история, — осипшим голос произнес Том. Залпом выпив бокал вина, он долго сидел молча, но все же желание выговориться перевесило. — Хогвартс закончился. Я покинул школу, что стала для меня домом. Молодой, перспективный, сильный, умный, я мог стать кем угодно. И вот, желая покорить мир, я отправился путешествовать: Албания, Китай, Франция, Италия, Россия, Болгария, Штаты. Вернувшись в Англию, я, наконец, решил превратить свои планы в жизнь. Пора было начинать завоевывать мир. Однажды, бродя по злачным магазинчикам Лютного переулка, я увидел ее. Довольно высокая, но, все же, ниже меня, стройная, молодая, с грустными голубыми глазами и тонким шрамом на правой брови. Она хмурилась, озираясь вокруг. Я стоял, заворожено смотря на это чудо чистой магии в самом злачном месте Англии. К ней подошел какой-то урод, и, не думая, что творю, я наложил на него Круцио, приближаясь к ней. Она смотрела на меня заинтересовано и в какой-то момент взмахнула рукой, чтобы не было слышно криков этого придурка. Я подошел к ней и просто молча смотрел в глаза, все еще держа заклятие на мужике. Мы стояли так целую вечность, она нарушила тишину, назвав свое имя — Элеон. Я обнял ее и переместился в какой-то лес к ручью. Мы сидели у воды и болтали. Я даже не знаю о чем — просто было так приятно слышать ее голос, утопать в ее голубых глазах, замечать, как ветер треплет белокурые локоны, и она неторопливым движением убирает волосы с лица. С ней я чувствовал себя цельным, казалось, не было лишенного заботы, ласки и любви детства, не было насмешек, страхов, боли — ничего такого не было. Была только она. Потекли дни, различием которых было лишь то, что когда-то я видел ее, а когда-то нет. Я был счастлив с ней и раздражен без нее. У меня была тогда маленькая квартирка, но как только она стала жить со мной, я стал думать, что это замок. Она преображала все, а, главное, меня. Никогда я больше не был таким, каким с ней. Я мог совершать доселе невиданное колдовство; чары, которые раньше у меня не получались, выходили легко. А она, улыбаясь, обнимала меня и целовала в подбородок. Я до сих пор помню ее касания, поцелуи, шепот, ласки, стоны. Мне иногда кажется, что если я как-нибудь резко двинусь, то на спине обязательно заноют полосы от ее ногтей. Ей нравилось вечерами сидеть у камина и смотреть на огонь, ни о чем не думая. В такие моменты она казалась мне такой хрупкой, ранимой, я садился к ней в кресло и крепко обнимал. Она прижималась ко мне так доверчиво, надеясь найти защиту, и в такие минуты я мог все. Мог даже покорить мир. Но мне не нужно было этого делать — мир итак был у моих ног. Она подарила мне его. Благодаря ей я завел столько полезных и важных для себя знакомств, обрел состояние, славу, влияние…. А потом все рухнуло. Рухнуло тогда, когда я хотел сделать ей предложение. Кольцо из белого золота в виде двух ангельских крыльев, придерживающих бриллиант… Был уже вечер, я шел в кабинет, будучи почти уверенным, что она сидит на кресле и смотрит на огонь. Но вот только ее не оказалось там. Вместо девушки я нашел бархатную коробку и лежащее на ней письмо. Сердце ухнуло куда-то вниз, дрожащими руками я взял белый конверт. Я читал и не мог понять смысла. Буквы никак не хотели складываться в слова, слова в предложения. Каждый раз смысл послания ускользал от меня. Потом в камине необычно громко треснуло полено, и пелена упала с моих глаз. Из глубины души восстал тот подросток, что, не имея ничего, жаждал большего, подросток у которого ничего не было. Подросток, который только что потерял самое дорогое. Я, наконец, прочел послание, прочел и запомнил навсегда.

«Я знаю сейчас ты сидишь в кабинете и, держа в дрожащих руках мое письмо, пытаешься понять смысл написанного. Я не знаю, поймешь ли ты когда-нибудь, из-за чего я ушла. Я очень хочу верить, что ты сможешь меня отпустить. Просто это было как сон, который должен когда-то закончиться. Целый год я жила лишь тобой, не помня себя, не замечая ничего, просто наслаждаясь моментами счастья. Но за все когда-то приходится платить, поэтому я и ухожу сейчас, чтобы потом не было так больно. Я…. больна, наверное, так будет проще тебе объяснить. С самого момента рождения я знала, что мне отмерено лишь девятнадцать лет… Через три дня мне исполнится девятнадцать, через три дня я умру, но я хочу умереть одна…. Одна, наслаждаясь, как огнем, памятью о тебе. Прости меня, Том. Прости за то что обманула, за все прости. Прости, и постарайся понять женщину, которая больше жизни любит тебя. Я люблю тебя, Том!»

Три дня я бредил, три дня искал ее по всему миру. Искал свою душу, свою Элеон. Я нашел ее…..на кладбище — свежей могилой с деревянным крестом. Мой ангел, она ушла от меня, и я вновь стал простым плебеем на дне выгребной ямы. Она была похоронена на обычном магловском кладбище, но мне тогда было глубоко плевать на все. Я выпустил всю свой боль, силу, магию, любовь к ней. Мое желание видеть ее, сказать ей те заветные три слова, которых никогда не говорил, вылились в памятник. В ее чистый образ, такой, какой увидел в первый раз в Лютном переулке. Я ничего о ней не знал, кроме даты смерти, имени и трех слов, что выбились ниже всего этого. Я вернулся домой, желая разнести все к чертям и убить тех, кто отнял ее у меня. И вот тогда я увидел ту коробку, которую еще не открыл. Бархат, как шелк ее кожи, запах ее духов. Она касалась этой вещи, теперь ее касаюсь я. В коробке на черной шелковой ткани лежало письмо. Еще одно письмо от нее.

«Без меня мир станет для тебя слишком большим и ненужным. Покори его, Том! Стань властелинов! И я приду к тебе, приду, чтобы остановить!»

В шелк была завернута маска. Белая маска пожирателей! И тогда я расколол душу. Расколол, чтобы забыть ее, оставив в дневнике все воспоминания своей молодости. Я хотел покорить мир, и мне не нужна была любовь. Без нее не так болело сердце и ныла разбитая душа. Потом еще крестраж и еще. А затем, незаметно, я стал превращаться в существо, чьим лицом стала белая маска, которой касались ее руки. Теперь я не наслаждался ласками, меня радовали чужие агонии боли. И вдруг я узнал, что какой-то мальчишка сможет меня убить. Сможет убить меня раньше, чем она вновь придет ко мне. Я шел в твой дом, будучи почти уверенный, что убив тебя, я наконец увижу ее. Так и случилось! Твоя мать отдала за тебя жизнь. Я видел магию. Я видел ее свет в тот момент, когда твоя мать умерла. Такая же магия всегда окутывала Элеон. Чистая, белая, древняя, пахнущая мятой. А потом я умер. Стал жалкой тенью, скитающейся по Земле. Без тела, без души, без нее, но зато с огромным желанием заполучить тело и убить тебя. Убить мальчишку, что разлучил меня с самым дорогим для меня человеком, — нас окутала тишина, и я не хотел ее разрушать. Не только я в своей жизни страдал, были и другие. Я всегда считал Тома тираном, а он просто, как и я потерял свою душу, по вине других. Была лишь одна разница — Элеон обещала прийти к нему, чтобы остановить, а я пытался остановить его. Ни у кого ничего не вышло. Выпив свой бокал вина, я вышел из кабинета, оставив Тома одного со своим прошлым.

Пройдя в свою комнату, я вышел на балкон, подняв голову к небу. Черное, усыпанное звездами, с тонким серпом луны. Ночь для романтиков, ночь для смертей.

— Кто она такая? — невольно вырвался вопрос, с облачком пара в холодном октябрьском воздухе.

— Элеонора Адулэтио. Она ангелица. Родилась в эпоху Гвин. Родилась в бедной семье и попасть на обучение в замок Волшебников не могла. Но девочка было смышленая, и научилась укрощать свой редкий и чистый дар очень быстро. Она умела лечить — отдавала свет своей души на излечение. Такая сила очень редкая и очень ценится, а самое главное, обладая таким даром, волшебник абсолютно беззащитен — у него нет активных сил на свою защиту, есть только божественный дар. Тогда была какая-то война — не знаю, толи волшебники поссорились, толи бароны — но в их деревню пришли войска. Всех женщин и детей забрали в рабство. Своими силами Элеон помогала больным, давала им надежду выжить и сбежать. Однажды это заметили и, чтобы отобрать у людей их надежу, Элеон, ее брата и еще полсотни человек решили казнить. Их выстроили в шеренгу перед рабами, а сзади была гильотина, виселица и костер. Все виды развлечений для богатых господ. Смертникам дали возможность последнего желания. Элеон высказала его. Она попросила, чтобы ее сожгли первой. Последнюю просьбу грех не выполнить. Огонь пылал, а она смотрела на всех своими голубыми глазами и улыбалась. Ее брат не выдержал и смог убежать из шеренги…… к ней в костер. Они сгорели вместе. Сгорели в треске огня, не издав даже стона. А потом был бунт, и рабы одержали верх. За свое самопожертвование Элеон стала ангелом. И все бы было хорошо, если бы не Кара со своей манией заполучить Кинжал. Тот безумец, твой какой-то там прадед хотел власти и развязал войну. Элеон вступилась за него, пойдя против всех ангелов. Именно благодаря ей Эвансов вырезали не всех. Но за это она жестоко поплатилась. Сначала ее хотели развоплотить, но за нее вступилась молодая Хозяйка Подземного Мира. Тогда развоплощение заменили вечностью в пустоте, но и этого им показалось мало. Элеон переродили, дав возможность прожить на Земле лишь девятнадцать лет. Сейчас она снова ангел, но я не знаю, имеет ли она право жить на Земле, — ответил на мой вырвавшийся вопрос Эрик.

— Ясно. Спасибо, — пожалуй, надо поспать.

* * *

Ночь в зеленом лесу была прекрасна, но я не обращал особого внимания на окружающее меня великолепие. Быстро преодолев разделяющее меня расстояние до калитки, я остановился и заорал на всю мощь легких: «Пандора!»

— Если ты хочешь помочь, то найдешь ответ сам. Твое сердечко тебе подскажет, к кому обратиться и что сделать. Удачи, милый, у тебя все получится! — легкая волна магии, и бабушка исчезла, а я проснулся.