Крупицы истины (джен)

В ночь перед слушанием я так и не смог уснуть, потому в министерство меня вели чуть ли не под руки, попутно влив порцию бодрящего зелья. Собственно, ценные указания мистера Райса, то бишь молчать в тряпочку и не отсвечивать, я был готов выполнять полностью и без возражений — все равно ничего путного в таком состоянии я сказать не мог. Я и глаза-то с трудом открытыми держал. Да и колотило меня от нервов не слабо. Хорошо еще, что адвокат приволок с собой хороший запас успокоительных и бодрящих зелий. Судя по всему, дело обещает затянуться не на один час.

Вывалившись из камина в Атриуме Министерства магии, я застыл на месте оглушенный и ослепленный. Зато я сразу понял смысл словосочетания «сенсорный шок», а заодно и уяснил принцип действия светошумовых гранат на человека. Репортеров и фотографов было не просто много — казалось, кроме них в Министерстве вообще никого нет. Постоянные вспышки, неразборчивый, но очень громкий гвалт навалились на меня со всех сторон. Ну как же... Сам мальчик-который-выжил. Вольдеморта на них нет. Впрочем, жалобы жалобами, но до судейского зала мы кое-как прорвались. Благо на нижние этажи журналистскую братию не пустили, пообещав потом дать все необходимые разъяснения.

У огромных дверей зала заседаний уже собралась внушительная толпа. Причем, помимо ожидаемых мистера и миссис Уизли, а так же Дамблдора, тут было еще море совершенно незнакомых мне волшебников. Хотя не опознать в паре беловолосых волшебников мать и отца Малфоя не смог даже я. Мистер и миссис Малфой однозначно выделялись на фоне всех, кто тут собрался богатством одежды, а импозантная трость с явно серебряной ручкой только добавляла высокомерия Люциусу (если я правильно вспомнил имя отца Драко). Миссис же Малфой смотрела на всех с таким презрением, что казалось, будто она сделала всем офигенное одолжение, что вообще сюда явилась. Жуть.

С нашим прибытием все оживились. Альбус Дамблдор тут же двинулся в мою сторону, рассекая толпу, как ледокол льды Арктики. Глаза старого мага добродушно поблескивали за стеклами очков-полумесяцев, а в белоснежной бороде то и дело мелькала улыбка.

— А вот и ты, мальчик мой, — меня перекосило, — Видишь, до чего довело твое упрямство? Ты слишком мало знаешь о нашем мире...

— А кто, собственно, в этом виноват? — не слишком вежливо перебил я старого мага, — Не вы ли отправили меня к магглам, лишив доступа ко всей информации?

— Я не хотел, чтобы ты вырос изнеженным разбалованным ребенком, — попытался оправдаться директор Хогвартса.

— Вы хотели, чтобы он вырос забитым ребенком, который с рук будет есть у того, кто проявит к нему хоть каплю тепла, — резко оборвал Джереми излияния Альбуса, — Простите, директор, но я настаиваю, чтобы вы оставили моего подопечного в покое до начала слушаний.

Взяв меня за руку, адвокат обогнул гневно сузившего глаза директора и двинулся в зал суда.

Зал поразил меня своими размерами и некой схожестью с древнеримскими амфитеатрами. Такие же ступенчатые лавки и что-то вроде ложи над центральной трибуной. Внизу, на «арене», располагались, как я понял, места для адвокатов, судьи и свидетелей.

Джереми отвел меня за левый от ложи стол и усадил за него.

— Так, Гарри, — адвокат уселся рядом, — Запомни, мы выступаем здесь в роли истцов, то есть мы инициировали процесс. Когда тебя вызовут для дачи показаний — твоя задача как можно полнее описать свою жизнь у Дурслей, что позволит обвинить Дамблдора во многих не слишком приятных вещах.

— Понял, — кивнул я.

— И главное — ничего не бойся. Под опеку директора тебя уже точно не вернут.

Я кивнул еще раз и осмотрелся. Центральная ложа уже была забита волшебниками (представителями Визенгамота, как объяснил мне мой адвокат), да и в самом «амфитеатре» свободных мест уже не осталось. За трибуной судьи уже суетился невысокий полноватый мужчина в темной мантии и странной для волшебника шляпе-котелке. Судья поднял молоточек и трижды стукнул по кафедре, призывая к тишине.

— Господа волшебники, слушается дело об опеке над несовершеннолетним представителем рода Поттер, Гарри Джеймсом, от 24 июля 1992 (п/а надеюсь нигде с датами не накосячил) года. Представитель мистера Поттера: адвокат Джереми Кристиан Райс. Претенденты на право опеки над юным Поттером: семья Уизли в лице Молли и Артура Уизли. Представитель — Альбус Персиваль Дамблдор. Семья Малфой, в лице Люциуса и Нарциссы Малфой. Представитель — Август Чарльстон. Семья Тонкс, в лице Теодора и Андромеды Тонкс. Представитель — Альбус Дамблдор. Председатель суда — ваш покорный слуга, Корнелиус Освальд Фадж, секретарь суда — мисс Долорес Амбридж. Дело рассматривается полным составом Визенгамота, поскольку касается последнего оставшегося в живых члена рода Поттер, которые уже почти полтысячелетия имеют наследные места. Прежде чем мы выслушаем представителя мистера Поттера, есть ли какие-либо ходатайства или отводы? — ходатайств не было. — Что ж, мистер Райс, прошу.

Джереми встал из-за стола и вышел в центр зала.

— Дамы и господа. Некоторое время назад, по рекомендации своего поверенного в банке Гринготтс ко мне обратился мистер Поттер с просьбой о защите его прав. Когда я узнал подробности об этом деле, я был не просто возмущен — я был в ужасе. Прибыв к моему клиенту в дом, я нашел его в очень тяжелом состоянии: сотрясение мозга, переломы ребер, множественные побои. Да, дамы и господа, именно так на протяжении последних десяти лет и жил Гарри Поттер. Как мне стало известно, вопреки последней воле родителей юного Поттера, мистер Дамблдор самовольно возложил на себя право опеки над ним, но мало этого — он даже не стремился выполнять обязательства опекуна, а просто подбросил маленького ребенка на порог маггловских родственников миссис Лили Поттер (в девичестве — Эванс). Юный Поттер ничего не знал о себе и своих корнях вплоть до получения письма из Хогвартса. Рос в ужасающих, даже по маггловским меркам, условиям, постоянно недоедал, сверх меры был нагружен работой по дому уже с пяти лет. Господин судья, господа Визенгамот, поскольку в связи с недостаточной осведомленностью Гарри Джеймса Поттера о законах и традициях нашего мира эмансипация в его случае невозможна, я прошу вас назначить достойных опекунов будущему лорду Поттеру и наказать виновных в произошедшем.

Адвокат поклонился и сел обратно. Пару минут держалась потрясенная тишина, но потом зал взорвался возмущенными криками. Мистеру Фаджу пришлось минут пять молотить по кафедре, прежде чем все более или менее успокоились. Дальше слово дали претендентам на опеку. Дамблдор соловьем разливался, какая чудесная семья Уизли, как они любят маленького меня ( — Это когда ж они успели меня полюбить? Мы же виделись только один раз, — в полголоса поинтересовался я у Джереми. Он лишь хмыкнул), как мне будет хорошо в большой и дружной семье. Выкрик из зала по типу — а что ж ты сразу его туда не отдал, директор Хогвартса предпочел проигнорировать.

Представитель Малфоев настаивал, что именно в такой древней, чтящей законы и традиции волшебного мира, семье и надлежит воспитываться наследнику Поттеров. А то, что род этот подозревали в связях с Темным Лордом — грязные инсинуации завистников, тем более, не будем забывать, что леди Нарцисса является не слишком дальним родственником юного Гарри. В поддержку Тонксов Дамблдор, кстати, тоже выдвинул аргумент о родстве, поскольку Нарцисса и Андромеда — родные сестры (это если опустить излияния на тему — какие Тонксы хорошие, и перейти к главному).

— И так, мы выслушали всех претендентов на опеку, — Фадж стукнул молоточком по кафедре. — Мистер Райс, вам есть что добавить?

— Несомненно, господин председатель, — усмехнулся мой адвокат. — Специально для этих слушаний я получил у гоблинов разрешение принести сюда книгу Рода Поттер, где отображена последняя воля его родителей. Но не это главное. В книге Рода четко указано, кто на данный момент является единственным и законным опекуном Гарри Джеймса Поттера.

— И кто же это? — заинтересованно спросил судья.

— Мистер Фадж, — Джереми положил передо мной книгу Рода, я кольнул палец иголкой и капнул кровью на замочек, — заранее хочу сообщить, что мой клиент не имеет к вам, как действующему министру магии никаких претензий, поскольку в то время вы не могли влиять на подобные решения, но хочет спросить по всей строгости с того, чьим попустительством эта ситуация стала возможной, — Корнелиус удивленно поднял брови. — Законным опекуном Гарри Поттера является Лорд Сириус Орион Блэк, как назначенный последней волей мистера и миссис Поттер, и как крестный отец, принявший полный магический обряд.

— Протестую! — выкрикнул Дамблдор. — Сириус Блэк был Хранителем Тайны Поттеров и выдал их место расположения Вольдеморту! Так же он обвиняется в массовом убийстве магглов и убийстве Питера Петтигрю!

— Мистер Дамблдор, — ехидно парировал Райс, — не заставляйте всех усомнится в вашем статусе Великого Волшебника. Кому как не вам знать, что крестный после полного обряда не может осознанно или неосознанно нанести вред своему крестнику без последствий. Поскольку лорд Блэк на момент ареста был жив, значит, он не выдавал Тайну Хранителя, или же этим Хранителем не являлся. А поскольку стенограммы суда в архивах Министерства магии я найти не смог, подозреваю, что суда и не было. Что заставляет меня сомневаться в верности, и мало того — законности вынесенного лорду Блэку приговора. От лица моего клиента я требую пересмотра дела лорда Сириуса Ориона Блэка и возвращения ему законных прав опекуна!