Крупицы истины (джен)

«Бред»

Это была моя первая мысль после ухода директора. Полчаса его монолога наконец помогли привести мне мысли в порядок. Все несуразности этого года обрели смысл, хоть и не тот, который пытался вложить в мою голову старый волшебник. Добро пожаловать в реальный мир, Гарри. Я в отчаянии схватился за голову. Вот и что мне теперь делать? Определенно, мне будет, чем заняться на летних каникулах.

Из лазарета меня выпустили спустя пару часов, после чего я двинул в башню Гриффиндора. Само собой, спокойно дойти мне было не суждено: недалеко от портрета меня ожидали Рон и Гермиона.

— Гарри! — хором.

— Привет ребята, — я незаметно вздохнул. Разговаривать с ними, да и с кем-либо еще, у меня не было никакого желания.

— Как ты себя чувствуешь? Дамблдор сказал, что ты дрался с Квирелом!

— Профессор Дамблдор, Рон, — сердито поправила рыжего Уизли Гермиона. — Но, вопрос тот же, Гарри. Как ты?

— Вполне цел и здоров, раз уж мадам Помфри меня отпустила, — я пожал плечами.

— А камень?

— Директор сказал, что уничтожил его.

— Жалко, — неподдельно расстроился Рон, — Такие открывались возможности...

— Ха, да кто бы тебе дал им воспользоваться, — девочка вздернула подбородок. — Даже если бы его не уничтожили, его бы вернули Фламелю, а не отдали бы тебе стругать золото.

Рон только пожал плечами.

— Собственно, что мы тебя ждали, Гарри, — сменил он тему. — Ужин через пятнадцать минут. Я так понимаю, ты об этом благополучно забыл?

— Ну не всем же всегда помнить о еде, Рон, — хмыкнул я. — Пойдем тогда, что ли.

* * *

Всю дорогу до Лондона я был в несколько неадекватном состоянии. Чем, черт возьми, думал директор, присуждая нам балы за то, что, по идее, должно было быть полным секретом?! Не удивительно, что весь оставшийся вечер, да и утро перед отъездом, все остальные факультеты косились на нас как на врагов народа. Единство, блин.

Я вздохнул и огляделся. Рон, сосредоточенно поедая шоколадную лягушку, в который раз обыгрывал Невилла в шахматы, Гермиона читала очередной маловразумительный талмуд из разряда «официальной истории». Что ж, можно спокойно подумать.

Оглядываясь назад, вся моя жизнь предстает как один большой спектакль. Смерть родителей от руки страшного черного мага, и вот я — у родственников-магглов. Десять лет пренебрежения, унижений, тычков, неприятия и незнания о своей природе. Добрый великан, который вводит меня в сказочный волшебный мир, где я, как Золушка, вдруг превращаюсь из нелюбимого племянника в великого волшебника, Героя с большой буквы. И — начинаются приключения. Не знаю, как другие волшебники относятся к маггловской литературе, но для меня все происходящее выглядело как тщательно написанная шаблонная сказка. Вот только далеко не во всех сказках был хороший конец. И кто, собственно, сказочник?

За раздумьями я и не заметил, как мы подъехали к Кингс-Кросс. Подхватив сундук, я следом за однокурсниками вывалился на платформу и прошмыгнул в маггловскую часть вокзала. И застыл в некотором шоке. Там меня уже ждал дядя. Черт возьми, но откуда он узнал о времени прибытия?! Я намеревался позвонить им с вокзала и сказать что приехал. Какого он тут делает?! Сову я не посылал, да и не думаю, что они стали бы читать присланную таким образом почту. Кто же ему сообщил?!

— Пошевеливайся! — рявкнул Вернон.

— Дядя, — я замялся, — Вы только не сердитесь, я безмерно благодарен за то, что вы меня встречаете, но кто вам сообщил о времени приезда? Я собирался звонить вам с вокзала.

— Петуния сказала, — он поморщился, — Она же с родителями тоже встречала свою ненормальную сестру. Хватит болтать и попусту тратить мое время! Двигай к машине!

Мда, кажется, у меня паранойя. То, что тетушка знакома с магическим миром, я как-то запамятовал. Но, я не собирался пока отставать от родственника. Лавируя с тележкой по платформе, дядя само собой даже и не думал мне помогать, я, пыхтя, снова окликнул его:

— Ммм, сэр, можно еще вопрос?

— Чего тебе еще?

— Не могли бы мы, прежде чем поедем домой, заехать в одно место? — еще в первое посещение банка Гринготтс у меня родилась одна заманчивая идея, но под присмотром Хагрида провернуть ее не представлялось возможным.

— Опять твои ненормальные штучки? — злобным шепотом рявкнул на меня Вернон.

— И да, и нет, дядя, — я замялся, подбирая слова, чтобы не сильно его разозлить, — Как вы сами понимаете, мои родители были не совсем... обычными... Но и не бездельниками, что бы вы о них не думали. У нас тоже есть свои фабрики, рестораны, рабочие места... Ну вы понимаете... И, собственно, кое-какое наследство они мне оставили.

— Наследство?! — рыкнул дядя, — Так какого черта мы тратим на тебя свои деньги?!

— А вот в этом и заключается сложность, — я пожал плечами, — У нас своя валюта, и, видимо, свои законы по части наследования. Обычные люди, видимо, не имеют права распоряжаться нашим имуществом. Хотя я в этом не очень уверен. Потому и хотел бы зайти в банк, прояснить этот вопрос. И вам, согласитесь, будет легче. Пусть вы и не так чтобы очень на меня тратились, но я готов это понять.

О да. После года Хогвартса я вполне способен понять ксенофобию родственников. Насмотрелся на обратную сторону медали. Но, меня это абсолютно не устраивало. Имея деньги, я не собирался сидеть на воде и хлебе и носить секондхенд.

— Я пойду с тобой! — видя, как загорелись глаза дяди, я лишь хмыкнул.

— Не уверен, что вы этого действительно хотите. Банк находится на нашей улице, и обслуживается нашими работниками. Они... не совсем люди.

Дядю явственно передернуло.

— Черт с тобой. Поехали.

До банка я добрался без проблем, благо маггловская одежда и кепка, надвинутая на лоб, отлично меня маскировали. Найдя свободного гоблина, я направился к нему.

— Добрый день, сэр, — поздоровался я.

— Чем могу помочь, мистер?..

— Поттер, сэр, — представился я, приподнимая кепку и демонстрируя шрам. Неужели у магов нет документов?!

— Ваш ключ, мистер Поттер? — протянул лапу гоблин.

— Ээээ, — я растерялся. — У меня его нет. Волшебник, с которым я приходил в прошлом году, не отдавал его мне после посещения ячейки.

— Это был ваш опекун?

— Простите, сэр, но мои опекуны — магглы. И у них определенно нет моего ключа.

— Магглы?! — с лица гоблина можно было писать картину. — Это невозможно. У вас достаточно близких кровных родственников в магическом мире, чтобы вас отправили к магглам.

— ?! — собственно, сказать мне на это было нечего.

— Подождите минуту, мистер Поттер, я вызову управляющего вашими средствами, — гоблин слез с высокой табуретки и протопал куда-то за конторку.

Ждать пришлось довольно долго. Минут пятнадцать минимум. Потому, от скуки, я лениво оглядывал огромный зал банка. Волшебники сновали туда-сюда, кто о чем-то перешептывался с гоблинами, кто так же, как и я, ожидал. На меня косились то с удивлением, то с откровенным отвращением. Как же. Грязнокровка посмел осквернить их царский взор своим присутствием. Впрочем, никто не лез, что меня более чем устраивало.

Появившийся гоблин поманил меня за собой и повел по длинному низкому коридору, вход в который скрывался за конторкой, куда-то вглубь здания. Интересно, как они тут взрослых водят? Или это такая мелкая шпилька? Мол, вы нас равными не считаете, но тут уж придется кланяться. Благо, из-за жизни с Дурслями особо высоким ростом я не отличался, потому шел довольно спокойно. Хоть какая-то польза.

Безымянный гоблин привел меня к такой же небольшой, как и все окружающее, двери и кивнул на нее.

— Вам туда, — развернулся и двинулся обратно. Поразительно дружелюбный и вежливый народ.

Постучав, я зашел. Ничего из того, что я подспудно ожидал увидеть, не обнаружилось. Небольшой кабинет, ковер на полу, у стен стеллажи с папками, напротив двери — массивный письменный стол, пара кресел перед ним. За столом, на таком же простом кресле, сидел еще один гоблин. Тот приглашающе махнул рукой:

— Присаживайтесь, мистер Поттер. Меня зовут Гитхарт, и я, как вы уже догадались, являюсь вашим управляющим. Мне доложили, что вы по каким-то, неясным пока для меня, мотивам, считаете магглов своими опекунами?

— Ну, на мой взгляд, мои мотивы вполне ясны, — я устроился на предложенное место. Все-таки хорошо, что гоблины не слишком крупные. Я, по крайней мере, не слишком тонул в кресле. — До одиннадцати лет я, не подозревая о том, что я маг и кто мои родители, жил себе в семье сестры моей матери. Она — маггл, как вы понимаете.

— Весьма любопытно, — гоблин побарабанил пальцами по столешнице. — Не то, чтобы меня волновали игры волшебников между собой, но ваша ситуация вполне может стать не слишком хорошим пятном на репутации банка. Чего мне не слишком хочется.

Я молчал. Потому что откровенно ничего не понимал. Ну, жил я у магглов. В чем, собственно, трагедия? Живут же магглорожденные. Гоблин тем временем, порывшись в ящиках, бухнул на стол какую-то здоровую книгу. Фолиант был явно старинным, затянутым в кожу, с затейливым замочком и металлической окантовкой.

— И так, мистер Поттер. Прежде чем мы начнем, я бы хотел убедиться, что вы — это вы.

— ?! — кажется, гоблинам нравиться надо мной издеваться. Что значит я — это я?!

— А. Ну да. Просто проколите себе палец вот это иголкой, — мне протянули означенный инструмент, — и капните кровью на эту книгу. Это — банковская книга вашего Рода. В ней отражено все ваше имущество. Так же, в этой книге отражено все, что касается тех, кто имеет доступ к этому имуществу, завещания ваших предков ну и прочие подобные данные.

Передернув плечами, я поделал необходимые манипуляции и выжидающе уставился на Гитхарта. Тот, в свою очередь, не спускал глаз с книги. Несколько секунд спустя замочек щелкнул, открываясь. Гоблин откинул обложку и быстро зашуршал страницами.

— И так... Гарри Джеймс Поттер, глава рода Поттер, как единственный оставшийся наследник прямой линии, — ну собственно эта информация для меня не стала неожиданной. — По завещанию ваших родителей вы получаете все имущество Поттеров, титул виконта по отцу... Тааак... Вашем опекуном назначен Сириус Орион, лорд Блэк. Доверенностью на управление вашим счетом так же обладает Альбус Дамблдор. Никаких магглов, мистер Поттер.

— Господин Гитхарт, я понятия не имею кто такой Сириус Блэк. Я ни разу его не видел. Я понятия не имел, что директор имеет право пользоваться моим счетом. Да я вообще ни о чем не имел понятия, коме того, что я единственный наследник моих родителей! — я с очень большим трудом сумел удержаться от возмущенного крика. Гоблин, видимо, оценил мою выдержку.

— Что ж. Давайте пока посмотрим что там еще, а потом вернемся к этим вопросам. За последние одиннадцать лет, со счетов вашей семьи было снято двадцать тысяч галеонов, с пометкой «на нужды Гарри Поттера». Суммы снимал Альбус Дамблдор. Хм. И он же, в данный момент, является вашим временным опекуном. К сожалению, за все это время мистер Дамблдор не делал ничего, что бы помогло вам увеличить свой капитал. В итоге, за все это время ваши сбережения несколько уменьшились. Инфляция, плата банку за услуги... Впрочем, кое-какие рабочие активы у вас все же есть, поэтому разорение вам не грозит.

Гитхарт, видимо, забыл, с кем общается. Я, приоткрыв рот, оторопело пялился на него, потерявшись в его рассуждениях где-то на середине монолога.

— Эмм...я понятия не имею, о чем вы говорите, — искренне признался я.

— О. Простите, я увлекся, — управляющий оскалился. Надеюсь, это было извинение. — Теперь о серьезном. Согласно завещанию ваших родителей, вы должны проживать с Лордом Блэком. По вполне определенным причинам это невозможно. Хотя, как ни странно, опекунских прав лорд Блэк не лишен.

— А могу я поинтересоваться, по каким причинам?

— Дело в том, что 5 ноября 1981 года Сириус Орион Блэк был заключен в Азкабан по обвинению в пособничестве Томасу Марволло Редлу, известному так же, как Лорд Вольдеморт. Ага! — гоблин ткнул когтистым пальцем в книгу, — Лорд Блэк не может быть лишен опекунских прав, поскольку был проведен магический обряд имянаречения и он является вашим крестным отцом. Собственно сама Магия обряда не даст ему причинить вам никакого вреда. Странно.

— Что именно? — кажется, у меня это будет любимым вопросом.

— Понимаете, мистер Поттер, — Гитхарт замялся, — Насколько я помню, все обвинение строилось на том, что Сириус Блэк являлся хранителем тайны места жительства ваших родителей... Это такой обряд, который позволяет скрыть что-либо от нежелательных лиц. И только хранитель тайны мог бы открыть их место пребывания Темному Лорду. Но, исходя из того, что мы имеем... Либо Магия дала сбой, во что я не верю. Либо мистер Блэк уже 10 лет сидит ни за что.

Приехали. Я пытался собрать мозги в кучу. У меня есть крестный отец, который вроде предал, а вроде и нет, моих родителей, и который сидит в магической тюрьме. Судя по всему — без вины. Я живу с магглами, с которыми в принципе не должен был бы жить, а Дамблдор снимает деньги на мои нужды, но я их в упор не вижу.

— Знаете, мистер Поттер. Мне это определенно не нравится. Что-то здесь не так, — я лишь вздохнул. Это я уже понял. Но вот только что? Что за игры вокруг моей жизни ведет Альбус Дамблдор? — А главное, что меня удивляет, так это то, что уже в то время Дамблдор являлся главой Визенгамота. Это наш... можно сказать, судебный орган. Сомневаюсь, что он не знал об особенностях обряда, который провели ваши родители, назначая Блэка крестным.

— Сэр, но я не понимаю... почему это не могли узнать раньше?! — я был в некотором шоке от вылившейся на меня информации. — И почему вы ничего никому не сказали?!

— Мистер Поттер, — Гитхарт сцепил пальцы перед лицом, — я — банкир, а не адвокат или судья. И я — гоблин. Мне наплевать, что у вас там происходит, пока деньги моих клиентов работают и приносят прибыль. Я, само собой, был не в восторге от того, что один из крупнейших моих вкладчиков так халатно относится к своим вкладам. Но, по сообщениям от вашего временного опекуна, было ясно, что ничего предприниматься не будет. А насчет всего этого, — гоблин потряс талмудом перед моим лицом, — так тайна вкладов для нас святое. И без вашей крови открыть эту книгу, как вы понимаете, было невозможно.

Я схватился за голову. Бред какой-то. Что за законы в волшебном мире такие?! Но оставался главный вопрос.

— И что мне с этим всем теперь делать? — поинтересовался я.

— На вашем месте, я бы нанял адвоката.

В общем счете, в банке я проторчал часа четыре. Пока разбирались с описью имущества, пока я добивался доступа к моим же деньгам, пока я обменивал часть выторгованной у Гитхарта суммы на фунты, я вымотался так, будто три дня подряд сидел на уроках Снейпа без перерыва. Потом был разговор с адвокатом, которого рекомендовал Гитхарт как отличного специалиста и абсолютно беспристрастного человека. Голова пухла от обилия информации, большую часть которой я не понимал, мысли наглухо отказывались собираться в кучу. Забрав, наконец, деньги, я отправился в книжный. Мне определенно надо понять, что вообще такое — мир волшебников. Словосочетание «волшебный мир» у меня начало вызывать нервный тик.

Заказав по каталогу необходимую, как я думал, литературу, я, наконец, покинул Косую Аллею и вывалился из «Дырявого Котла» на улицы Лондона. Дядя стоял рядом с машиной, и, по его багровому лицу, было видно, что моей задержкой он не слишком обрадован.

— Ты, — яростно прорычал он, когда я приблизился к машине.

— Спокойно, дядя, — я поднял руку, душа гневную отповедь в зародыше. — Не стоит привлекать много внимания. Здесь могут быть маги. Поговорим дома. И, да, кое-что я уладил.

До Литтл-Уингинга добирались в молчании. Так же, молча, дядя помог дотащить мне чемодан до комнаты, после чего грозно рявкнул:

— В гостиную. Живо.

— Я только переоденусь.

К тому моменту, как я спустился вниз, все семейство Дурслей за исключением Дадли, собралось в гостиной. Тетушка восседала на кресле, презрительно кривя губы, дядя развалился на диване, скрестив руки на груди.

— Ну?

— Начну с денег, — несколько скомкано заговорил я, — Как я и думал, магглы к нашей системе доступа не имеют. Поэтому я решил схитрить, — достал из кармана заранее припрятанный туда конверт и протянул дяде, — Здесь тысяча фунтов. Оплата моего содержания на ближайшие два месяца. Я думаю, этого вполне достаточно. От вас же я хочу нормальной пищи и одежды.

— И все?! — Вернон гневно нахмурился, — А кто нам возместит те десять лет, что мы тратили на тебя свои кровные деньги?!

— Ммм... я, конечно, многого еще не знаю и не понимаю, но вам должны были платить пособие от правительства, поскольку по вашим законам именно вы мои опекуны. Так что, я не думаю, что должен вам что либо. Да и большие суммы мне до совершеннолетия никто не позволит снимать. Плюс, не забывайте, что я здесь только пару летних месяцев. Но и это не главное, — я глубоко вдохнул и выдохнул, — Если все пройдет как надо, уже после этого лета вы меня больше не увидите.

— Да? — фыркнула Петуния, — Кому понадобится такой урод, как ты?

— Тетушка, — процедил я сквозь сжатые зубы, — Единственное, что в этой комнате уродливо — это ваше отношение ко мне. Я не выбирал такую жизнь. Не моя вина, что родители погибли. Поверьте, если бы у меня был выбор, я бы с радостью отказался от магии, лишь бы мама с папой были живы.

— Как ты смеешь так разговаривать в моем доме?! — заорал Вернон, брызгая слюной, — Или ты думаешь, что из-за твоих жалких денег я буду спускать тебе твое уродство?!

— Будете, дядя, — спокойно произнес я, — Дело в том, что в данный момент я нанял адвоката, дабы расследовать причины, по которым, в нарушении завещания моих родителей, я оказался у вас. И, как вы понимаете, во время этого расследования будут выяснять и обстоятельства моей жизни у вас.

— Ах ты мелкий гаденыш! И это после всего, что мы для тебя сделали?!

— Вы не сделали ничего, кроме того, что обычно делают друг для друга близкие люди, — отрезал я, — Да и это вы делали не так чтобы хорошо. Но вы дали мне кров, за что я вам благодарен. Поэтому никто ничего не узнает. А я уеду и оставлю вас с вашей «нормальностью». Но для этого и вам придется постараться. Сделать вид, что у нас обычная, добропорядочная семья. Потерпите пару месяцев.

Не ожидал, что дядя с его весом способен так быстро двигаться. В следующую секунду я врезался спиной в стену, в голове звенело от удара. Кажется, я переборщил. Сплюнув кровь из разбитой губы, я, кое-как, поднялся на четвереньки. Голова нещадно кружилась, меня подташнивало. Похоже сотрясение. Удар ногой по ребрам опрокинул меня на спину, из груди вырвался судорожный кашель.

— Вернон! Ты убьешь его, — заверещала тетя.

— И хрен с ним, с выродком! — рявкнул в ответ дядя. — Одним уродом будет меньше!

— Но... тебя же посадят!

— За этого? — голос дяди все еще звенел яростью, но больше ударов пока не последовало. — Да кому он нужен?

— Ты же слышал его. Он нанял адвоката, — резонно заметила Петуния.

— И ты ему веришь?

— Мало ли, — она неопределенно повела плечом. — Но, может не стоит рисковать? Подумай, что будет с Дадли, с твоей фирмой!

— Ну, хорошо, — Вернон пихнул меня ногой. — Вставай и вали в свою комнату! И чтобы я тебя не видел!

Легко сказать. Ну, да и черт с ними. Сдерживая слезы боли, я кое-как добрался до своей комнатушки и повалился на кровать. В груди горело, как после удара бладжером. Добро пожаловать домой, Гарри.

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Почти постоянно тошнило, кашель разрывал грудь, дикая слабость. Благо, тетушка догадалась хотя бы наложить повязку на ребра. Вроде, меня даже кормили. Когда в голове более или менее прояснилось, и я мог хоть немного проводить в вертикальном состоянии, я обнаружил отсутствие всех моих вещей, включая клетку с Хедвиг. Это напрягало. Взгляд на календарь сообщил мне, что уже четверг, а значит, провалялся я четыре дня.

Врача, естественно, «любящие» родственники не вызывали, так что на ноги я встану еще не скоро. Мадам Помфри тут нет. И теперь, если я и был по началу готов мирно разойтись с родственниками, то после этого происшествия я твердо вознамерился воздать им по заслугам. Нанятый через гоблинов адвокат ждал от меня письма с отчетом о происходящем в доме и, не получив его, скорее всего насторожится и прибудет сам. А там посмотрим кто кого.

И адвокат прибыл. В пятницу я проснулся от громких воплей тетушки, которая, судя по нарастающей громкости, приближалась к моей комнате. Спустя пару минут дверь распахнулась, и в комнату вошел невысокий черноволосый мужчина среднего возраста, в строгом черном костюме с белой рубашкой, начищенных туфлях и с небольшим дипломатом в руках.

— Миссис Дурсль, — раздраженно проговорил мужчина, чуть повернувшись к тетушке, которая нервно семенила за ним, — Если вы немедленно не оставите меня наедине с моим клиентом, я гарантирую вам, что следующие несколько дней перед судом вы проведете в участке. Я ясно выразился? Здравствуй, Гарри.

— Мистер Райс, — я поудобнее уселся на кровати, облокотившись на спинку.

— Ты не сообщил, как у тебя дела, и я решил проведать. Что с тобой?

— Сотрясение и, похоже, сломано ребро, — щадить семейку я не собирался.

— И вы не вызвали врача?! — адвокат развернулся к тетушке, — Будьте уверены, я этого так не оставлю. Гарри, я подал запрос в отдел Опеки в Министерстве с требованием поднять твое дело. Слушание состоится через три дня. Оклемаешься?

— Лежа здесь? — я взглядом обвел комнату. Адвокат осмотрелся, оценил, хмыкнул.

— Я сейчас же вызову целителей из Мунго, — Райс вытащил палочку. Тетушка, что-то испугано пискнув, скрылась за дверью. Волшебник хмыкнул, сделал какой-то сложный жест, и с кончика палочки сорвалось какое-то серебристое облачко и умчалось сквозь стену, — А теперь рассказывай.

— Я переоценил выдержку дяди, за что и поплатился, — попытался было пожать плечами, но в груди сильно кольнуло, и я скривился от боли. Адвокат сочувствующе покивал. Джереми Райс мне нравился. Ни лишних сантиментов, ни жалостливых или восхищенных взглядов. Человек, знающий свое дело.

— В общем, так, — он порылся в своем дипломате, — ты как хочешь, но подобное отношение спускать нельзя. Маг ты или не маг, ты ребенок, а они взрослые. И должны отвечать за свои поступки.

— Ну, я, как бы, не против, — я вздохнул, — вот только мне-то что делать? Кроме этого дома мне жить негде.

— Разберемся по ходу дела, — Райс уселся за мой хлипкий стол и стал быстро что-то строчить на листе бумаги. — Это заявление в полицию. После того, как провожу тебя в больницу, отнесу.

— Мистер Райс, а вы уверенны, что в таком случае мне нужно в Мунго? — я приподнял брови. — Со мной же захотят поговорить.

— А, Мерлин, — Джереми поморщился, — совсем забыл. Придется тебе тогда полежать у магглов. Телефон у твоих родственников есть?

— Внизу.

— Ну, тогда я пошел, — адвокат собрал бумаги и защелкнул дипломат. — Буду внизу, ждать врачей и полицию.

— Вы осторожней. Мало ли.

— Да я уже понял, что с твоей жизнью все далеко не так просто, — Райс ухмыльнулся. — Но ты мне доплачиваешь за риск, малыш. Держись. Вытащим мы тебя.

— Надеюсь.

Адвокат ушел, а я откинулся на подушки. Минут через двадцать в доме начался полнейший дурдом. Что-то верещала тетя, белугой ревел кузен, полисмен, пытаясь их переорать, уже кашлял, Райс взирал на это с абсолютно индифферентным выражением лица. Врачи на носилках спустили меня вниз, и последнее, что я увидел перед тем как покинуть дом, была картина защелкивающихся на запястьях тети наручников.

Как мы и ожидали с Райсом, Дамблдор появился спустя несколько часов после моего прибытия в больницу. Вместо привычной мантии, закутанный в тонкий плащ, директор прямо-таки излучал добродушие.

— Гарри, мальчик мой! — директор вошел в палату и, игнорируя сидящего у стены с газетой в руках адвоката, направился ко мне. — Что же ты делаешь, они же твои единственные родственники. Но не переживай, я все улажу, и ты сможешь вернуться домой.

Палочка мелькнула в пальцах директора, но Джереми оказался быстрее, поставив щит на пути директорского заклинания.

— Мистер Дамблдор, кто дал вам право применять заклятия к моему клиенту? — холодно поинтересовался Джереми. — И что вы вообще тут делаете?

— Кто вы такой? — старый маг резко обернулся к нему.

— Джереми Райс, частный адвокат, один из ведущих консультантов Гринготтса. Но вы не ответили на мой вопрос. И, да, если вы попробуете воспользоваться магией против меня или моего клиента еще раз — у вас будут такие проблемы, по сравнению с которыми ваша дуэль с Гриндевальдом покажется вам раем.

— Вы, никак, угрожаете главе Визенгамота, молодой человек? — процедил директор. И куда делся добрый дедушка?

— Отнюдь. Я лишь предупреждаю волшебника, явно нарушающего законы при мне. И насчет ранее сказанных вами слов. Мистер Поттер никуда не вернется. Против его родственников заведено уголовное дело за жестокое обращение с детьми. И поверьте. Даже ваших возможностей не хватит, чтобы замять это.

— Гарри, мальчик мой... Ты не понимаешь что творишь! Защита твоей матери...

— Не будет стоить ни кната, если меня пришибет родной дядюшка, — отрезал я, — Профессор Дамблдор, я не вернусь туда. И вы не сможете меня заставить.

— Как твой опекун, — директор осекся, поняв, что сболтнул лишнего.

— Вот, вот, мистер Дамблдор, как опекун мистера Поттера, потрудитесь объяснить тот факт, что он заперт у магглов, не получает даже минимума необходимых жизненных условий?

— Это ради его же безопасности!

— Ради чего?! — Джереми вздернул брови и указал на меня, — Вы это называете безопасностью?! Попрошу вас покинуть палату моего клиента.

— Как его опекун, я имею полное право тут находиться, — ехидно заметил директор.

— К вашему огромному сожалению, вы ошибаетесь, — холодно улыбнулся Райс, — Вот постановление о временном приостановлении ваших опекунских обязанностей по отношению к мистеру Гарри Джеймсу Поттеру до конца расследования.

— Какого расследования?! — опешил Дамблдор.

— О нарушении последней воли его родителей, незаконном присвоении опекунских прав и использование финансовых ресурсов опекаемого не по прямому назначению.

— Как вы смеете!?

— Директор, я, как вы понимаете, не был студентом вашей школы, чему искренне рад, — Джереми холодно смотрел в глаза директору, — Меня учили, что перед «смертью и законом» все равны, о чем вы, похоже забыли. Так вот, я напомню вам, что кем бы вы ни были, но закон есть закон. И попытку применения легилименции я добавлю в иск.

— Вы даже не представляете, во что влезаете, мистер Райс, — прошипел Дамблдор. — Вы ставите под угрозу судьбу всей страны!

— Чем же? Тем, что защищаю права ребенка на нормальную жизнь? Бросьте, Дамблдор. Я еще раз прошу покинуть палату моего клиента, пока я не вызвал авроров. Предварительное слушание состоится через три дня, вам сообщат совой. Честь имею.

Едва Дамблдор покинул палату, Джереми сдвинул брови и посмотрел на меня:

— Он вернется.

— И что мы можем с этим сделать? — я невольно всхлипнул. События последней недели все же сказались на мне. — Вы же знаете, что идти мне некуда.

— Поживешь на время расследования у меня. Думаю, жену я сумею убедить, — адвокат подмигнул мне, — А там уже и крестного твоего вытащим.

— Зачем это вам? — я нахмурился.

— Честно? — Джереми посерьезнел. — Я в ужасе от того, что происходит в Англии на протяжении последних лет. Я по рождению американец, учился сначала в Салемской Старшей Школе Волшебства, потом закончил там же Высшую Академию. У нас же как... что у магов, что у магглов. Будь ты хоть президент, хоть ребенок — перед законом все равны. И я только за такую политику. А в твоем случае... это даже не нарушение прав, это ужас какой-то. Мы с женой не так давно в Британии, но то, что происходит здесь с законами — не поддается никакому объяснению. Поэтому я сделаю все, чтобы поставить на место некоторых зарвавшихся чинуш.

— Но, вы же должны защищать всех, даже преступников! — кое-что я все таки знаю.

— Я должен защищать права своего клиента в рамках закона, — Райс покачал головой. — Это немного разные вещи. Не буду спорить, в нашем цеху есть такие, которым плевать на то, что сделал их клиент, но ко мне это не относится. Именно поэтому я и работаю с гоблинами. Там я далек от политических дрязг.

— Тогда, спасибо, что ли, — смущенно поблагодарил я.

— Отдыхай, — адвокат встал с кресла, — Я пока улажу все вопросы с докторами.

Из больницы удалось вырваться только поздно вечером. Джереми как-то сумел убедить персонал больницы отпустить меня с ним, и в десять вечера я уже клевал носом на заднем сиденье такси, которое везло нас к дому Райсов. Дорогу я не запомнил, да и сам дом, поскольку позорно задрых еще на середине пути.

Проснулся я довольно поздно — в окно уже вовсю светило солнце. Нашарив на тумбочке очки и нацепив их на нос, я огляделся. Обычная маггловская комната, раза в полтора больше той, где я жил у Дурслей, простая, но удобная даже на вид мебель, обои легких оттенков и кровать, на которой, собственно, я лежал. В животе заурчало, и я начал оглядываться в поисках одежды.

Нашлась она на стуле у окна. Быстро одевшись, я осторожно высунулся за дверь. Так и есть — обычная маггловская квартира. Выйдя в гостиную, я застыл, приоткрыв от удивления рот. Абсолютно маггловская обстановка в доме волшебника несколько выбивалась из привычной картины мира. Мерлин, тут даже телевизор был!

— Есть тут кто? — наудачу позвал я. В глубине квартиры стукнула дверь и послышались быстрые шаги.

— Ну и зачем ты встал, малыш? — в гостиной появилась... видимо миссис Райс — миловидная шатенка лет тридцати, в голубых глазах которой светился легкий укор. Одета она была по-домашнему просто — легкая серая юбка и свитер. — Зелья мы тебе вчера, конечно, дали, но полежать тебе не помешает!

— Эм... миссис Райс? — уточнил я.

— Ох, прости, Гарри, — рассмеялась женщина, — я не учла, что при нашем знакомстве, ты, мягко говоря, был не очень общителен. Меня зовут Сильвия Райс, я жена Джереми.

— Очень приятно, — я застенчиво улыбнулся. — А встал я потому что... — и замялся.

— Ванная там, — указала направление Сильвия. — Приводи себя в порядок, а я пока сварганю тебе чего-нибудь пожевать. Не думаю, что в последнее время ты хорошо питался.

— Ох, спасибо большое! Я все компенсирую!

— Того, что ты платишь моему мужу, хватит с лихвой, — она снова рассмеялась. — Двигай давай.

После легкого завтрака меня опять уложили в кровать. Миссис Райс заявила, что до обеда мне вставать запрещено. Сунув мне пару книжек, она вышла из комнаты, оставив меня наедине с собой. Интересно, а есть ли у них дети? Сильвия мне понравилась. Не слишком строгая, с легким, веселым характером, она весь завтрак рассказывала мне байки из школьных будней Салемской школы. Вот повезло их детям. Я загрустил. А как бы мне жилось, были бы живы мои родители? Уж точно не вкалывал бы, как раб на плантациях, питаясь объедками и одеваясь в лохмотья. Сам того не заметив, я задремал.

Обед я благополучно проспал. Будить меня не стали, за что я был безмерно благодарен миссис Райс, потому что, проснувшись, почувствовал себя, наконец, полностью здоровым. Выйдя из комнаты, я обнаружил в гостиной супругов Райс, смотрящих какой-то фильм.

— Кхм, — я прочистил горло, привлекая к себе внимание.

— О, проснулся, наконец, как себя чувствуешь? — Джереми легко поднялся с дивана и шагнул ко мне.

— Благодаря вам — полностью здоров, — улыбнулся я.

— Это хорошо, садись, есть разговор, — маг кивнул на кресло напротив телевизора.

— Так, мальчики, вы тут давайте сами свои серьезные разговоры разговаривайте, а я пока пойду разогрею нашему гостю ужин. Терпеть не могу разговоры о работе, — Сильвия подмигнула мне и скрылась на кухне.

— Вот так и живем, — наигранно развел руками адвокат. — И так, у нас серьезные проблемы. Дамблдор поднял бучу в министерстве. Мол, похитили национального героя.

— Но, меня же никто не похищал! — воскликнул я.

— Это мы с тобой знаем. А общественность не в курсе. Вот директор и играет на этом. Добиться он этим ничего не добьется, но нервы потрепать мне сможет. Все-таки, я не твой опекун, и не имел права увозить тебя из больницы. А ты еще слишком мал, чтобы твое мнение учитывалось в таких вопросах.

— О... мне жаль.

— Не бери в голову, с этим я сам разберусь, — отмахнулся Джереми. — Тем более, что после слушания всем будет не до этого небольшого недоразумения. Самое главное, ничего не бойся. Никто не сможет сделать тебе ничего плохого в зале суда, даже сам Дамблдор. Придерживайся нужной нам линии, а остальное сделаю я.

— Даже не знаю, как мне благодарить вас, мистер Райс...

— Брось, Гарри. Ты мне платишь, — мужчина усмехнулся. — Но вывести тебя из-под мнимой опеки магглов и директора не самое сложное. Оправдать твоего крестного будет нелегко. Английское министерство очень не любит выносить сор из избы.

— А как же книга? — я аж задохнулся от возмущения. — Там же все написано!

— Какой же ты еще наивный, малыш, — Джереми откинулся на спинку дивана. — Ты просто пока не понимаешь какое осиное гнездо мы собираемся разворошить. Невинный человек без суда помещен пожизненно в Азкабан. А это не курорт, я могу тебя заверить. Магглы в отношении заключенных и то более гуманны, чем волшебники. Впрочем, не будем углубляться в ненужные тебе дебри. Так вот. Плохо придется очень многим, и Дамблдору, как главе Визенгамота — в первую очередь. Пока он не знает, что именно мы задумали... Но потом... Я даже не берусь пока предсказать реакцию директора. Зачем-то ты ему нужен. И нужен настолько, что он, не задумываясь, идет по головам.

— Может, из-за Вольдеморта? — я пожал плечами. — Все-таки, я вроде как единственный выжил после его проклятия.

— Кстати, а вот об этом поподробнее, — заинтересовался адвокат. — За все века использования смертельного проклятия, только ты сумел его пережить.

— Смертельного проклятия? — непонимающе нахмурился я.

— А, ты не в курсе еще, — Джереми скрестил пальцы. — Не знаю, что рассказывают у вас, потому расскажу, как знаю сам. В современном мире есть три Непростительных Проклятия. Мнений, почему Непростительных, и почему именно этих — очень много. Первое — Проклятие Подвластия, очень мощное заклятие ментальной магии, то есть магии мысли. Подчиняет воле заклинателя цель, заставляя следовать всем приказам. Защиты как таковой, кроме воли самой цели — нет. Заклятие Пытки, Круциатус, тоже часть ментальной магии, посылает в мозг болевые сигналы от всех рецепторов организма, создавая видимость ужасающей боли. Физических последствий не имеет, но от длительного воздействия можно сойти с ума. И третье — Смертельное Проклятие. Мгновенная смерть. Заклятие останавливает все процессы в организме и наступает смерть. Быстро, качественно и, вроде, безболезненно.

— Директор сказал, что мама, пожертвовав собой, дала мне какую-то защиту, — неуверенно пробормотал я. То, что рассказал Джереми, пугало. — И эта защита актив...тьфу ты... в общем, включается рядом с кровными родственниками. Как-то так.

— Что за чушь?! — возмутился Райс. — Да, самопожертвование является частью многих защитных ритуалов магии Крови... Но ритуалов, защищающих от Смертельного Проклятия не существует. За тысячи лет никто так и не нашел способа ему противодействовать!

— Тогда как?..— закончить вопрос мне помешал ком в горле.

— Не знаю, — хмуро ответил Джереми. — Но самопожертвование твоей матери как таковое тут не причем. Прости, малыш.

— Ничего, — хрипло пробормотал я. — Все в порядке...просто обидно...получается, они умерли ни за что?..

— Они умерли героями, — ласково произнес адвокат. — Героями, до последнего защищающими свое дитя от одного из самых беспощадных и жестоких волшебников последнего тысячелетия. Так что не стоит умалять их отвагу.

— Спасибо, мистер Райс, — я сглотнул ком в горле и шмыгнул носом.

— Так, Джерри! — в дверях показалась миссис Райс. — Хватит расстраивать ребенка. А ты, Гарри, марш на кухню. Поужинаешь и спать.

И тут меня осенило. За последними событиями, я совершенно не задавался этим вопросом.

— Мистер Райс... А мои вещи?.. — спросил я. И затаил дыхание, видя, как нахмурился адвокат.

— Я хотел поговорить об этом завтра, но раз уж ты спросил... — Джереми вздохнул. — Твой дядя все уничтожил.

— Палочка?.. Хедвиг?! — как бы я не старался сдержаться, но предательские слезы все-таки побежали по щекам.

— Прости, малыш... — тихо произнес Райс.

И тут я не выдержал. Напряжение последнего времени нашло выход в слезах. Я не плакал уже давно, зная, что от наказания это не спасет, а только усилит его. И сейчас, освобожденный от Дурслей, я рыдал со всей отдачей. Чьи-то теплые, нежные руки обняли меня за плечи, успокаивая и укачивая. Потом меня довели до кровати, где я благополучно вырубился, эмоционально выжатый как лимон.

— Джерри, — Сильвия Райс сидела на кухне, покручивая в пальцах бокал с легким вином. Гость уснул, и она решила поговорить с мужем, — а что ты будешь делать после того, как Гарри заберут от его опекунов? И до освобождения его крестного? Ты же понимаешь, что даже если Сириус Блэк выйдет на свободу — неизвестно, в каком состоянии он будет.

— Не представляю пока, — адвокат сосредоточено что-то чертил на бумажке. — Но и оставить дело на самотек я не могу. Совесть не позволяет. Знаешь, я пошатался сегодня по Литтл Уингингу, пообщался с местными, со школьными учителями и даже с полицией. И никто, слышишь? Никто и никогда не замечал жестокого обращения с Гарри. Как? Как вообще такое можно было сотворить с ребенком?

— А может быть, этот Дамблдор прав? И в этот раз ты действительно влез туда, куда не следовало? — осторожно поинтересовалась жена.

— И что ты предлагаешь? — адвокат возмущенно вскинул голову. — Бросить его на произвол... даже не судьбы, а вообще неизвестно чего?

— Я просто боюсь.

— В случае чего, гоблины прикроют, — пожал плечами Джереми. — Несмотря на то, что я человек, для них я уже как бы «свой». А своих они не бросают.

— Дай-то Мерлин, — вздохнула Сильвия.

* * *

Время до слушания пролетело незаметно. Оставшиеся дни я почти не общался с семьей Райсов. Лежал в кровати, вставая только в туалет и перекусить (когда звали). Остальное время я, в какой-то апатии, перелистывал книги, не видя текста, или просто пялился в стенку бездумным взглядом. В голове настойчиво билась мысль — «а не зря ли я все это затеял?». Ну не любили меня родственники, это же не конец света. Многим еще хуже живется. А теперь?

Ни кола, ни двора. Вот уж действительно, прав был Снейп... Гриффиндор — это диагноз. Ринуться в бой, не просчитав последствия. Сколько пройдет до освобождения крестного? Нужен ли я ему окажусь? Да, да... Гитхарт что-то говорил о магии, но непричинение вреда еще не означает любовь и поддержку. Да, а что вы хотите? Мне тоже хочется почувствовать хоть немного общечеловеческого тепла и заботы. И вообще. До школы два месяца. Где, во имя Мерлина, я жить буду? Не у Райсов же, в самом деле. А жить одному в каком-нибудь из унаследованных домов — кто ж мне позволит то? Впрочем, поезд уже ушел.

— Гарри, вставай. Через час выходим в Министерство, — донесся до меня голос Джереми.

Выбравшись из постели, я быстро оделся и накинул на себя новую мантию (да, чета Райс позаботилась и о том, в чем мне выходить на люди). Выйдя в гостиную, приветливо кивнул своему адвокату, после чего мы, наскоро перекусив и последний раз обговорив детали предварительного слушания, отправились в Министерство Магии. Вы когда-нибудь аппарировали? Отвратительные ощущения. Хоть и быстро, этого не отнять.

В холле Министерства, более или менее отойдя от аппарации, я застыл, разинув рот. Огромный зал, гротескная статуя посередине, по-моему, из чистого золота, куча народу, снующего туда-сюда.

Пройдя процедуру регистрации палочек (на кой черт это надо, я так и не понял), Джереми провел меня к лифту, на котором мы... спустились? Поднялись? Короче, добрались до отдела Опеки и Попечительства. И, конечно, кто бы сомневался, там нас уже поджидал Альбус Дамблдор

— Мальчик мой, мистер Райс, — радушно поздоровался с нами директор. У меня аж скулы свело. Не нравится мне все это.

— Мистер Дамблдор, — холодно кивнул адвокат, я лишь неразборчиво буркнул что-то приветственное, чуть отступив за спину Джереми.

— Мистер Райс, я бы хотел переговорить с Гарри до начала слушаний, — улыбаясь, сказал Дамблдор. — Быть может, мы сумеем решить наши разногласия мирным путем?

— Вынужден вам отказать, — отрицательно мотнул головой мой адвокат, я же помалкивал. Беседовать с директором сейчас мне было... боязно. — Тем более, до начала заседания осталось меньше пяти минут.

— Поверьте мне, я действую исключительно в интересах юного мистера Поттера, и ни в коем случае не хочу ему навредить.

— Мистер Дамблдор, вы и так уже достаточно навредили моему клиенту. Как в моральном, так и в физическом, хоть и косвенно, плане. Потому я не вижу никаких причин для того, чтобы позволить вам общаться с мистером Поттером вне зала заседания.

— Мистер Райс, — директор покачал головой, — давайте будем разумными взрослыми людьми. Вы же понимаете, что я с легкостью могу обвинить вас в похищении моего подопечного? И что вы тогда будете делать?

— Оперировать фактами и законами, — холодно улыбнулся адвокат, — а не домыслами и передергиванием, как вы. А сейчас, прошу нас извинить. Заседание вот-вот начнется.

Взяв меня за руку и старательно обогнув застывшего директора, Джереми провел меня в зал, где будет рассматриваться мое дело. Комнатка была не слишком большой, ближе к дальней от входа стене находился стол, за которым сидела пожилая женщина, одетая в серую строгую мантию, чуть ближе — стол поменьше, за которым сидела еще одна женщина, но гораздо моложе, ее столик был завален пустыми свитками. В центре — трибуна, по бокам от трибуны — еще пара столов, позади которых было расставлено около десятка стульев.

Джереми провел меня за правый от трибуны стол, усадил, уселся сам и принялся доставать из дипломата какие-то свитки и обычные, маггловские, листы бумаги. Дамблдор тем временем, занял место за левым столом.

— Ты, главное, ничего не бойся, правдиво отвечай на вопросы, а остальное оставь мне, — шепнул мне Джереми.

— Хорошо, — я сглотнул.

— Все на месте? — спросила сидящая за центральным столом леди, дождавшись утвердительных кивков, продолжила. — Тогда начнем. Меня зовут судья Тревис, мисс Джексон — секретарь суда. Истец — Гарри Джеймс Поттер, мистер Джереми Девон Райс, адвокат истца. Ответчик, Альбус Персиваль Дамблдор. Мистер Райс, изложите суду суть иска.

— Сию минуту, Ваша Честь! — Джереми вышел к трибуне и разложил перед собой несколько листов. — И так, после посещения банка Гринготтс и общения со своим поверенным, мистер Поттер обратился ко мне с просьбой о защите его прав и последней воли его родителей. Дело в том, что в банковской книге Рода у мистера Поттера указан конкретный опекун — Сириус Орион, наследный лорд Блэк, согласно завещанию их родителей. По вполне определенным причинам, лорд Блэк не может выполнять свои обязательства, и временным опекуном указан присутствующий здесь мистер Дамблдор. Поскольку мистер Дамблдор злостно нарушал обязанности опекуна мистера Поттера, поместив его к магглам (в данный момент они находятся под арестом за жестокое обращение с ребенком и ожидают суда), мы требуем лишить мистера Дамблдора прав временного опекунства, а так же ожидаем полного отчета по тем сумам, которые были сняты мистером Дамблдором со счета мистера Поттера якобы на его нужды.

Я украдкой глянул на директора. При упоминании денег его аж перекосило. Ну что ж, посмотрим, что будет дальше.

— Мистер Дамблдор, вам есть что сказать?

— Конечно, — старый маг прошествовал к трибуне. — Во-первых, я хочу отметить, что три дня назад, мистер Райс незаконно забрал моего подопечного из клиники, куда мальчик был помещен после несчастного случая, что называется похищением. Не знаю, что он там мог наговорить мальчику, но хочу отметить, что мистер Поттер проживал не просто у магглов, а у сестры своей матери, и сделано было это исключительно ради его же безопасности. И, во-вторых, я уверен, что обвинения чете Дурсль — всего лишь досадное недоразумение, раздутое мистером Райсом.

— Мистер Райс, это правда? — судья Тревис перевела взгляд на моего адвоката.

— Ни в коей мере, — отрезал тот. — И, я готов представить необходимые доказательства.

И началось. Я выпал из реальности где-то на сороковой минуте жарких споров и обсуждений, в дальнейшем прислушиваясь лишь краем уха, про себя молясь всем известным мне богам, чтобы меня не отдали обратно Дамблдору. Джереми продемонстрировал мою медкарту из больницы, снимки, выводы врачей, в общем, все, что смог собрать по делу Дурслей, туда же были приложены копии завещания моих родителей и выписка со счета о снятии денег, заверенные гоблинами. Дамблдор же вещал про защитную магию, досадную ошибку, случайность и прочее, настаивая вернуть меня под крылышко «любящих родственников», начисто, по-моему, игнорируя факты и доказательства его злоупотребления властью. Периодически судья обращалась с вопросам и ко мне. Я честно рассказал, в каких условиях жил у Дурслей, рассказал о посещении гоблинов и контракте с Райсом. Ну и, конечно, о том, что произошло, когда меня избил дядя.

Директор настаивал, что я заблуждаюсь и это Райс чем-то воздействовал на меня, чтобы подговорить и выбить больше денег. На что Джереми любезно предложил директору принести сыворотку правды, потому что он (Джереми) вполне готов принять ее и, в рамках дела, ответить на все интересующие суд вопросы. Когда меня спросили про «похищение», я просто сказал, что сам попросил мистера Райса приютить меня до слушания, поскольку идти мне было некуда, а оставаться в маггловской больнице я не хотел. Почему маггловской? Да потому что жил у магглов, и уголовное дело было заведено на Дурслей магглами. Справки из Святого Мунго маггловский суд вряд ли устроят.

В конечном итоге, судья все же вняла доводам Джереми и назначила дату следующего заседания через месяц, но уже по делу о моей опеке. Дамблдор же лишился всех прав на меня, был оштрафован на те самые двадцать тысяч галеонов в мою пользу и ему запретили подавать другое прошение на предстоящих слушаниях. Я, было, вздохнул с облегчением, но, как оказалось, рано радовался.

— Ну, а до следующего процесса мистер Поттер будет помещен под опеку Министерства Магии и отправится в приют при Святом Мунго, — заключила судья, стукнув молоточком.

Вот я влип.

— Не переживай, Гарри, — голос Джереми вырвал меня из состояния задумчивости о превратностях судьбы. — Я постараюсь уладить вопрос с Отделом, и, вполне возможно, мне разрешат тебя забрать до слушания.

— Угу, — буркнул я, пребывая все еще в некой прострации. Приют, чтоб его! — В смысле, спасибо, мистер Райс, просто я в шоке.

— Ничего страшного.

— Зря вы все это затеяли, Райс, — холодный голос Дамблдора, раздавшийся за спиной, заставил меня вздрогнуть. — Вы даже не понимаете, под какую опасность подставляете своего клиента.

— Помилуйте, Дамблдор, какая опасность? — адвокат обернулся. — Риддла нет, оставшиеся последователи? Я не думаю, что они настолько тупы, чтобы нападать на мистера Поттера сейчас. Поверьте, насколько я изучил личности, проходящие по делам Упивающихся десять лет назад, им бы не составило большого труда выследить парня и у магглов.

— Благодаря вашему безрассудству им и не придется ничего делать! — прошипел Великий Светлый Волшебник. — Вы хоть понимаете, насколько нежелателен этот процесс по опеке? Кому могут отдать юного Гарри на воспитание? Вы понимаете, что половина, а то и больше, его более или менее близких родственников, служили Вольдеморту?

— Вы знали, что у меня есть близкие родственники в мире волшебников и все равно запихнули меня к Дурслям?! — в шоке выкрикнул я.

— Да! — рявкнул в ответ директор, начисто растерявший свое добродушие еще во время суда. — Потому что я скорее закрою глаза на некоторые недостатки Петунии и Вернона, чем позволю вырасти изнеженному славой псевдогерою, который не осознает того, что пришло к нему вместе с этой славой, или, хуже того, второго Томаса Риддла!

Я стоял, как громом пораженный. Дамблдор все знал. Знал, как я живу, знал как мне там плохо. И ничего не делал. Ради моего блага?! Да в гробу я видел такое благо!

— Дамблдор, — Райс усмехнулся, — вы читали когда-нибудь работы маггловских психологов?

— Какое это имеет отношение к делу? — зло бросил Альбус.

— Самое прямое. Поверьте, то, что Гарри сейчас не проявляет скрытых, но не слишком приятных наклонностей, это скорее чудо, чем следствие воспитания этими магглами. Ну и факультет, я так полагаю, повлиял. Попади он на Слизерин, получили бы вы своего второго Темного Лорда на блюдечке.

— Поэтому я и позаботился, чтобы этого не случилось, глупый вы мальчишка! — вот что значит по-настоящему злой Альбус Дамблдор. — Но ваше самонадеянное вмешательство испортило все! Вы понимаете, каким может стать волшебник, потенциально сильнее Риддла и, возможно, даже меня, если пойдет не по тому пути?!

Шок?! Нееет, это еще слабо сказано. Я просто выпал в осадок. Я настолько силен?! Я??! Который и работы-то домашние выполняет только после хорошего пинка от Гермионы?! Директор позаботился о том, чтобы я не поступил на Слизерин? Но как, ведь шляпа... Впрочем ясно. Хагрид и Рон. Супер.

— Директор, а кто вообще дал вам право так распоряжаться моей жизнью? — чуть дрожащим от нервов и злости голосом поинтересовался я.

— Гарри, как ты не хочешь понять! — Дамблдор чуть успокоился. — Все, что я сделал, было только во благо. Я уже один раз допустил ошибку, позволив Тому Риддлу вырасти в то, во что он в конечном итоге вырос. Второй раз подобного я не допущу.

И, не прощаясь, директор аппарировал. Я оторопело смотрел на то место, где он только что стоял, пытаясь понять, что могла означать его последняя фраза. Джереми же лишь ругнулся в полголоса и, взяв меня за руку, повел к лифту.

— Гарри, сейчас я отведу тебя в приют, — ровным голосом говорил Райс по дороге до министерского холла. — Постараюсь сделать все, чтобы ты там пробыл не больше пары дней, но в свете сказанного директором, не уверен, что у меня получится. Все же, Дамблдор — слишком влиятельная фигура в волшебном мире. Понятия не имею, что за игру он ведет, но она мне совершенно не нравится. И я постараюсь вывести тебя из нее.

Путешествие по каминной сети оказалось еще хуже аппарации. В кабинет директора приюта меня вынесло всего перемазанного сажей. Вдобавок, потеряв равновесие, я рухнул на ковер, от чего очки слетели с моего носа и отскочили куда-то. Ненавижу волшебные способы перемещения! Джереми, появившийся следом, помог мне подняться, очистил заклинанием от грязи и сунул в руку призванные очки.

— Из-звините, — смущенно промямлил я.

— Ничего, дорогой, — раздался справа от меня приятный женский голос. — Первый раз? Ну так со всеми впервые так бывает. Помнится, я тогда все коленки себе ободрала, когда в «Дырявом Котле» приземлилась.

Я обернулся на голос, попутно осмотревшись. Небольшой уютный кабинет, оформленный в мягких бежевых тонах — ковер, стены, да даже мебель, от светло-бежевого до кремового. За удобным, даже на вид, письменным столом сидела дородная дама, напомнившая мне мадам Спраут. То же спокойно-добродушное выражение лица, ласковая улыбка, как родному.

— День добрый, миссис Хайс, — таких теплых ноток в отношении других людей, кроме как миссис Райс, я от Джереми не слышал, — Принимайте подопечного. Надеюсь, что дня через два-три смогу забрать.

— Мерлин мой... Гарри Поттер, — я застонал: в школе то меня этим достали, а теперь что? И тут от фанатов прохода не будет?! — Бедняжка, где ж ты был то все это время? И как ты вообще сейчас сюда попал? С кем ты жил? Ну да ладно, хорошо, что ты здесь, Лили столько помогала с моим приютом...

Поток информации, вылившийся на меня, превысил все допустимые нормы. Миссис Хайс вещала и вещала, вываливая на мою многострадальную голову кучу информации о работе моей мамы в Святом Мунго и о помощи приюту. Кажется, и здесь мне не светит быть просто тем, кто я есть.

Добро пожаловать в новый дом, Гарри. Воистину, бойтесь своих желаний.

Как?! Как кому-то могло показаться, что быть Гарри Поттером — это круто?! Каким клиническим идиотом надо для этого быть?! Я нахожусь в приюте всего пару часов, но уже после первого получаса я тарабанил в дверь миссис Хайс и орал дурниной, требуя отселить меня в отдельную комнату. Впрочем, по порядку.

Если вы думаете, что сирот в магическом мире мало, то вы заблуждаетесь. А если вспомнить, что некоторое время назад была война... Ну, вы меня поняли. Так что, помимо меня, в приюте были еще около двух десятков детей в возрасте до одиннадцати лет. И все эти дети мигом набились в комнату, в которую меня подселили к десятилетнему пацану, с которым я даже познакомиться не успел. И началось. Вопросы, крики, восторженный визг девчонок. Ад кромешный, одним словом. Сбежать мне удалось лишь чудом, сказав, что мне надо в туалет.

Миссис Хайс оказалась женщиной понятливой и отвела меня в отдельную комнату, где я мигом предпринял все меры против вторжения. Подтащил к двери кровать, подпер ее тумбочкой и улегся сам. Маги, конечно, могут открывать заклинанием двери, левитировать предметы и прочие штучки, но я сомневаюсь, что алохомора откроет забаррикадированную дверь, а левиоса сможет поднять предметы, которые не видно. Отстали от меня где-то через час.

Остаток дня прошел более или менее спокойно. Исключением стал один момент. Во время обеда в моей комнате раздался хлопок, и появилось странное создание с подносом с едой в руках. Маленький, сморщенный человечек с зеленовато-серой кожей, абсолютно лысый, длинный нос и огромные уши. Вместо одежды на нем было что-то вроде набедренной повязки.

— Кирки принес обед великому Гарри Поттеру, серу, — пропищало это недоразумение эволюции.

— Т-ты кто? — я с отвисшей челюстью смотрел на странного гостя.

— Кирки — домовой эльф, Гарри Поттер, сер, — сообщил... эльф?!. Затем поставил поднос на стол и исчез.

Кажется, именно это состояние называют культурным шоком. Сколько книжек было прочитано в школьной библиотеке, и во всех говорилось, что эльфы — прекрасные бессмертные создания. А это тогда что было?! Я помотал головой и сполз с кровати. Война войной, а есть все-таки хочется.

Эльф появлялся еще один раз — принес ужин. Заверял меня, что рад служить великому Гарри Поттеру, сэру, умолял вызывать его по имени, если мне вдруг понадобиться хоть что-то. Да что с ними со всеми происходит?!

А баррикаду я разбирать не стал. Мало ли что.

* * *

Я говорил, что ад был вчера? Я погорячился. Ад начался утром, с первым выпуском «Ежедневного пророка». Не знаю, чьих рук это дело, но новость о грядущем событии «дело об опеке национального героя Гарри Поттера» оказалась на первой полосе. Как и подробности о моем нынешнем месте пребывания. Знаете, когда мне удавалось мельком глянуть в телевизор у Дурслей, я пару раз видел, как работают журналисты. Но все это — преуменьшение.

Шум в приюте поднялся около девяти утра. Работники прессы насели на миссис Хайс с требованиями предоставить им меня любимого, дабы узнать подробности происходящего со мной. Я наотрез отказался выходить из комнаты и вообще разговаривать с кем бы то ни было в отсутствии моего адвоката. Сам же мистер Райс появился только после обеда. И только это заставило меня разобрать завал перед дверью.

— Серьезно ты тут устроился, — усмехнулся Джереми, заходя в комнату. Я лишь пожал плечами. — Я думаю, ты уже понял, что происходит?

— Угу. Директор привлек газеты? — кивнул я.

— Именно. В принципе, я прекрасно понимаю, зачем он это сделал. И в данный момент твоя безопасность действительно под вопросом, но эту проблему я уже решил. Сегодня я беседовал с судьей Тревис. Она разрешила забрать тебя до слушания. И, поскольку встречались мы наедине, и я уверен полностью, что вряд ли кто мог нас подслушать, мы с тобой по-тихому уберемся отсюда. Миссис Хайс я предупредил, и она дала магическую клятву не разглашать эту информацию.

— Опять портал? — обреченно спросил я.

* * *

Очередная новость облетела магический мир уже тем же вечером. Гарри Поттер неожиданно исчезает из приюта при Святом Мунго. Дамблдор скомкал специальный выпуск «Пророка» и откинул в сторону. С момента вмешательства этого адвоката, Райса, все полетело к Мордреду. Десять лет планирования, просчитывания вариантов, подготовки... Все!

Да, Дурсли перегнули палку, но, не будь этого адвокатишки, все можно было бы исправить. А теперь? Поттер недоступен, по крайней мере, до суда. И это плохо. Неизвестно, чем запудрят голову юному Гарри. Остается надеяться, что слушание пройдет удачно и влияние директора Хогвартса достаточно велико, чтобы пристроить Поттера в нужную семью. К тем же Уизли. Или, на самый крайний случай — Диггори. Возможно, еще не все потеряно.

* * *

Портал перенес нас в уже знакомую мне гостиную дома Райса, где я тут же попал в объятия Сильвии.

— Рада, что с тобой все хорошо, Гарри, — улыбнулась она мне. — Джерри вовремя успел. Могло быть хуже. Так, вымой руки и ужинать. Где ванная ты знаешь.

После ужина Джереми отвел меня к себе в кабинет и усадил в кресло.

— Разговор будет серьезным, Гарри. Я провел небольшое расследование по поводу твоего пребывания у тетки. Что я могу сказать. Все это неспроста. Все маггловские службы будто не видели ни тебя, ни того, как с тобой обращались. Сам понимаешь, предположение как такое могло случиться у меня только одно.

— Директор?

— Именно так. С его властью он легко мог такое устроить.

— Но зачем? И почему именно так? — я растерянно смотрел на адвоката.

— Именно это нам и предстоит выяснить. На днях я постараюсь добыть разрешение посетить твоего крестного в Азкабане. Если он в адекватном состоянии, быть может он сможет что-то прояснить.

— Что вы имеете в виду?

— А. Все время забываю, как мало ты знаешь о магическом мире, — мистер Райс печально покачал головой. — Все дело в охранниках. Дементоры. Откуда они взялись — никто уже не знает. Быть может, маги прошлого были осведомлены об их происхождении, но эта информация затерялась в глубинах веков.

— Э... а что в них такого? — неуверенно перебил я.

— Понимаешь... дело в том, что дементоры питаются людским счастьем. А главный их деликатес — людские души.

— Что?! — я в ужасе смотрел на Джереми. — Но это же...

— Чудовищно? — усмехнулся адвокат. — Вероятно. Так вот, мало кто может долгое время находится рядом с этими тварями и при этом остаться в здравом рассудке. А Сириус повел там одиннадцать лет.

— С каждым днем мне все больше кажется, что тетя Петуния была права, — буркнул я. — Маги — ненормальные.

— Ну, не все, — расхохотался мистер Райс. — Но в чем-то ты прав. Если смотреть с точки зрения логики магглов — то да. Ты забываешь, что законы жизни магов отличаются. У нас возможно то, чего не могут обычные люди. Поэтому мыслят маги другими критериями. И логика отличается. Пойми, удержать умелого мага в заключении далеко не так просто. Дементоры, как бы отвратительны они ни были — необходимое зло. С другой стороны — при наличии сыворотки правды и легилименции невиновные не так часто попадают в тюрьмы.

— Угу, — буркнул я. — Как Сириус, например.

— Тут тоже все не так просто, как кажется, — покачал головой адвокат. — Создается впечатление, что твоего крестного намеренно устранили, чтобы он не смог заботиться о тебе. И это возвращает нас к первоначальному вопросу. Зачем это нужно?

— Я понял, — уныло кивнул я. — И что будет теперь?

— Да собственно ничего особенного, — пожал плечами Джереми. — Будешь жить здесь, наслаждаться заслуженным покоем. Отъедаться, учиться. Сходите на днях с Сильвией в Косой Переулок, купишь новые книги, палочку. Мой дом достаточно хорошо защищен, так что тут ты сможешь колдовать без опаски. А пока — спать.

— Спасибо, сэр.

Оказавшись во второй раз в гостях у Райсов, я смог, наконец, расслабиться. Напряжение последних дней спало, и можно было дышать полной грудью. До следующего суда еще месяц, а значит и день рождения я смогу отпраздновать вполне спокойно, учитывая отсутствие в моей жизни Дурслей. О них я вообще старался не думать, Джереми сказал, что мне даже на суде присутствовать не придется. Он составит какую-то доверенность и поведет все дело сам. Не то чтобы я был очень против.

В Косой Переулок мы с миссис Райс пошли через три дня. Джереми тоже хотел пойти, но загруженность с моим делом не давала ему почти никакого свободного времени. Он почти постоянно пропадал то в Министерстве магии, то в маггловском суде. Мне даже было немного неудобно, что я так его загрузил, о чем и сообщил Сильвии, когда мы наконец попали в Переулок.

— Не напрягайся, Гарри, — рассмеялась она в ответ. — Работа у мужа такая. И поверь, твое дело — еще сущая ерунда, по сравнению с тем, что ему порой подкидывают гоблины.

— Оу, — я кивнул. — Ну, тогда, хорошо, наверное. Мне в банк надо.

— Пойдем.

После банка мы пробежались по магазинам, где я закупился новыми мантиями под руководством Сильвии, приобрел набор для зельеварения, ингредиенты, новый телескоп и прочие мелочи. В книжном магазине пришлось задержаться. По совету миссис Райс я приобрел чуть ли не маленькую библиотеку. Было все — теория магии, руны, нумерология, расширенная история, учебники за 3 курса (Сильвия настояла, чтобы за лето я повторил и первый курс) и разные пособия со словарями. Осталась только волшебная палочка. И это меня напрягало больше всего, стоило вспомнить, как закончился мой прошлый визит.

— Мистер Поттер, — старик Олливандер, по своему обыкновению, вырос как из-под земли, стоило нам войти в лавку. — Да, я слышал, что случилось с вашей палочкой. Печально, конечно, это была хорошая палочка. Но — оставим прошлое в прошлом и подберем вам новую подругу.

В этот раз подбор палочки продлился еще дольше. Взорванные вазы, разбитые стеллажи, даже витрину пару раз разбить умудрился. А палочка все не находилась. Сердечные жили драконов, волосы единорогов, чешуйки каких-то неизвестных мне созданий и куча других сердцевин, в названии которых я потерялся к концу первых десяти минут. Олливандер затерялся где-то в дальних концах магазина, откуда вышел весь в пыли и паутине, таща в руках стопку коробок.

— Сложный вы клиент, мистер Поттер, но так даже интересней, — отплевываясь от пыли, старый маг сгрузил свою поклажу на стойку. — Эти палочки делал еще мой отец. Тут другие сердцевины, которые в нынешние времена достать уже невозможно.

— А почему? — поинтересовался я.

— Все просто, — пожал плечами Олливандер. — Либо вымерли животные, либо использование подобных субстанций объявлено вне закона. Но вы не волнуйтесь. Поскольку их делал не я, вы вполне можете их использовать.

Поежившись, я открыл первую коробку и взял палочку. Взмах — содрогнулся весь магазин. Я испуганно разжал пальцы. Палочка покатилась по столу.

— Ч-что это было? — дрожащим голосом спросил я.

— Минутку... Железное дерево и шерсть нунды. Сильная палочка, но вам совершенно не подходит. Давайте дальше. И, пожалуй, обойдемся без взмахов. Мне мой магазинчик все-таки дорог.

Я кивнул и продолжил перебирать старые палочки, пока одна не отозвалась приятным теплом в ладони.

— Вот эта, вроде бы, — я неуверенно протянул находку Олливандеру.

— Что ж, давайте посмотрим. Секвойя и перо крылатого змея, — маг покрутил палочку в руках. — Я помню, как дед рассказывал мне, что это перо он умудрился купить у какого-то индейца во время его путешествия по Америкам. Кстати дерево для палочки он привез оттуда же. Сейчас крылатых змеев больше не осталось, а раньше им поклонялись древние племена Центральной Америки. Попробуйте, взмахните.

— Вы уверены? — я недоверчиво покосился на палочку. Маг кивнул. Внутренне содрогнувшись и зажмурив глаза, я махнул палочкой в сторону стены. Слава Мерлину, из палочки посыпались только искры, подтверждающие то, что она мне подходит.

— Вот и хорошо, — потер руки изготовитель палочек. — С вас семь галеонов.

Расплатившись, мы, наконец, отбыли домой к Райсам.

* * *

Следующую неделю я, под руководством Сильвии, проходил заново программу первого курса. В связке с теорией магии, которую помимо того, что я читал в книгах, объясняла жена адвоката, все усваивалось гораздо легче. К тому же, более углубленное понимание основ позволяло мне лучше усваивать все тонкости магической науки. Джереми все так же пропадал на работе, каждый вечер докладывая мне о движении дел. В общем, я был почти счастлив.

Как бы странно это не звучало, я почувствовал себя почти в нормальной семье, хоть и понимал, что это не так. Но здесь это ощущение было более... явным, что ли? Мне не запрещали задавать вопросы и отвечали на них, проявляли заботу и участие. Чем не семья? Оставалось лишь печально вздыхать и мечтать о времени освобождения крестного и надеяться, что он в своем уме и я ему все-таки нужен. И, как ни странно, именно у Райсов я получил ответ на давно мучавший меня вопрос.

— Миссис Райс, — я оторвался от книги по истории магии, — я все же не понимаю, почему чистокровные так негативно относятся к магглорожденным? В книге этого я не увидел.

— И не увидишь, — кивнула Сильвия, — поскольку тем, кто вырос в магическом мире это и так известно. Понимаешь, большинство магов считают простых людей, и в какой-то мере я с ними согласна, глупыми, недалекими и ограниченными созданиями. Потому и тех, кто воспитывался магглами, в их среде, с их мировоззрениями, так же приравнивают к ним.

— Но почему? — я нахмурился. Нет, Дурсли, конечно, не подарок, но не все же такие? Последнюю фразу я произнес вслух.

— Да, не все, — согласилась женщина. — Но — подавляющее большинство. Понимаешь... я попробую объяснить попроще. Каждый маг изначально — творец. Он преобразует мир вокруг себя так, как ему удобно, создает что-то новое каждый раз, когда поднимает палочку или варит зелье.

— Но ведь и магглы тоже! — воскликнул я.

— Не совсем, — улыбнулась Сильвия. — Действительно что-то делают лишь единицы магглов, остальные пользуются их трудом. Вот, к примеру — ты знаешь, как работает пылесос или телевизор? Подозреваю, что нет.

— Нет, — подтвердил я.

— Но это не мешает тебе их использовать. Но ты не сможешь воспользоваться ни одним заклинанием, не зная как они работают. А магглорожденные пользуются заклинаниями как тем же пылесосом — просто заучивают необходимую последовательность действий для получения результата. В этом и разница в отношении к миру. Маги гораздо глубже понимают свой мир, чем те же магглы, которые в массе своей живут лишь тем, что придумали другие, а сами они ни на что не способны. Маг сможет выжить вне цивилизации, маггл же — нет. Но и это не единственное.

— А что же еще? — мне действительно было интересно, тем более, что жена адвоката в чем-то была права.

— Традиции, Гарри, — подняла палец Сильвия. — Для магглов и магглорожденных — это ничего не значащие ритуалы. Для нас же — основа общества и самой нашей сути. Ребенок, выросший в магическом мире с молоком матери впитывает в себя волшебство и понимание нашей жизни, чего нельзя сказать о тех, кто первые годы до школы провел у магглов.

— То есть, магглорожденные слабее что ли? — удивился я, вспомнив, насколько голов выше остального потока в плане учебы Гермиона.

— Не слабее — ограниченнее, — поправила меня миссис Райс. — Зашореность и узость маггловского мышления не дадут им полностью раскрыть свой потенциал, а потому, наверное, да. В конечном итоге магглорожденные будут действительно слабее. Ведь магглорожденные дети живут в мире, где вера в магию считается чуть ли не безумием. А менять парадигму всегда непросто.

— Эээ... что менять? — я непонимающе моргнул.

— Привычный взгляд на жизнь. Чтобы стать магом, надо жить как маг, думать как маг, дышать как маг... Я думаю, ты меня понял, — подмигнула она.

— Вроде бы, — неуверенно протянул я. — То есть, если я хочу стать по-настоящему сильным и умелым магом, я должен отбросить все то, что знал в мире магглов и научиться смотреть на вещи как волшебник?

— Абсолютно верно, дорогой, — обрадовалась Сильвия. — Ты очень хорошо сейчас сказал. Молодец.

— Спасибо, — смущенно зарделся я.

В комнате раздался хлопок, и появился Джереми, который тут же сообщил:

— Гарри, я добился свидания с твоим крестным.

Сообщение Джереми стало сюрпризом. Приятным или нет, я так и не смог разобраться: встречи с крестным я боялся до жути. С другой стороны — это был все же хоть какой-то шанс на настоящую, мою, семью.

— Мистер Райс, — жалобно протянул я, — а можно мне пойти с вами? И когда будет встреча?

— Встреча через две недели, сейчас у меня дела в маггловском суде, предварительное слушание по делу Дурслей, — ответил адвокат. — А со мной тебе нельзя. И закончим пока на этом. Поздно, уже пора спать.

И меня выставили в спальню.

Как ни странно, но во мне проснулось какое-то ослиное упрямство, обычно присущее скорее Рону, чем мне. Неделю я каждый вечер доставал Джереми с просьбами взять меня с собой. Не знаю, с чего мне так приперло навестить крестного в тюрьме, но, видимо, сказывался мандраж. Я всегда ненавидел ждать, бездействие меня угнетало — по началу, у Дурслей, спасали книги, школа и работа по дому; в Хогвартсе же было не до скуки. Но тут, у Райсов, все было слишком хорошо, слишком спокойно. Я к такому не привык. И потому разные мысли упорно лезли в голову, поэтому моя неуемная энергия излилась на адвоката.

Терпения мистеру Райсу было не занимать. Большую часть времени он просто вежливо посылал меня подальше и менял тему, ближе к концу недели начал показательно игнорировать этот вопрос, но, в конце концов, сорвался.

— Гарри Джеймс Поттер, — тихо прорычал адвокат, — я миллион раз говорил, что тебе со мной нельзя. Но если до тебя не доходит так, постараюсь разъяснить по-другому. Я не буду говорить, что мне никто просто не позволит провести в Азкабан двенадцатилетнего сопляка. Ты помнишь, что я говорил о дементорах?

— Помню, — обиженно буркнул я. Я не сопляк!

— Плохо помнишь! — отрезал Райс. — Дементоры — самое отвратительное, что я видел за всю свою жизнь в магическом мире! В Азкабане сходят с ума даже самые сильные люди. А ты пока таким не являешься. Так что забудь об этом. Ты понял меня?

— Понял, — коротко кивнул, я все еще был обижен.

— Очень на это надеюсь. Я не хочу последствий от твоей возможной глупости, если тебе вдруг вздумается увязаться за мной.

— Да я правда понял! — выкрикнул я. — Не совсем же я тупой!

— Успокойся и не стоит на меня обижаться, — холодно бросил адвокат. — Я всего лишь стараюсь сохранить тебе жизнь и рассудок.

Я удрученно кивнул, устыдившись своей выходки, и скрылся в спальне.

Предварительное слушание по делу Дурслей прошло без неожиданностей. Как потом рассказал Джереми, судья сходу отказала в залоге, отправила Дадли на попечение Мардж (внутренне я возликовал, пусть этот боров теперь сам помучается в обществе бульдогов), а дело направили в Лондонский суд на окончательное рассмотрение. Я же продолжал штудировать купленные книги и заниматься практикой под руководством Сильвии.

Как-то раз я поинтересовался, почему мы колдуем именно палочкой. Лучше бы не спрашивал. Я нарвался на трехчасовую лекцию, из которой вкратце уловил следующее: палочка не нужна. Стоит ли говорить, в каком шоке я был от этого заявления? В общем, суть такова. Чисто теоретически маг может обходиться вообще без проводников, но на практике это все выглядит не столь радужно. Магия — как горная река, и неопытного мага этот поток просто снесет и размажет по ближайшей стенке. Палочка — как плотина, не дает потоку погубить самого колдующего, а для того чтобы пользоваться беспалочковой магией надо не просто долго тренироваться. Очень долго. Лет двадцать как минимум. И то нет гарантии, что получится что-нибудь сильнее люмоса или там репаро. Концентрация и тотальный контроль над собой, своими чувствами и эмоциями. Мне, видимо, в ближайшие лет пятьдесят это не грозит. Потому я забросил эту тему и занялся более насущными вопросами. А именно — зельями.

Сами по себе зелья мне даже нравились. Готовить меня Дурсли приучили чуть ли не с младенчества, так что проблем со слежением за котлом и нарезкой ингредиентов у меня не было. Проблема была как раз с тем самым пресловутым самоконтролем. Ну не мог я не обращать внимания на подначки Снейпа. Слушая же Сильвию, я вполне неплохо справлялся как с программой первого, так и с программой второго курса. Миссис Райс с маниакальным упорством вдалбливала в меня принципы взаимодействия ингредиентов, влияние помешиваний и прочие мелочи, которые должен знать каждый, прежде чем сунуться к котлу. Снейп как-то обошел сии темы. Видимо решил, что первокурсники способны и самостоятельно разобраться в том научном бреду, который был изложен в учебнике. На практике же жена адвоката постоянно отвлекала меня беседами, задавала вопросы, вызывала на диалог, заставляя меня запоминать все действия чуть ли не на уровне рефлексов. Как ни странно — это помогало.

— Миссис Райс, а дети у вас есть? — этот разговор состоялся как раз во время очередной варки зелья. Само задание было не сложным — универсальный чистящий бальзам, так что я первый задал вопрос.

— А с чего такие вопросы вдруг? — приподняла брови Сильвия.

— Ну... вы так обо мне заботитесь, да и учите интересно, вот я и подумал...

— Не знаю, что ты подумал, но дети у нас с Джерри есть, — улыбнулась миссис Райс. — В данный момент они в Америке, у бабушки.

— А они учатся в Хогвартсе?

— Нет, в Салеме, — качнула головой женщина. — Наша семья не большие любители английского магического образования. То, что я рассказываю тебе сейчас, во многих странах дают в школе. В младшей.

— А почему так? — я закинул в котел следующий ингредиент и пару раз помешал по часовой.

— Политика, — хмыкнула она. — Понимаешь... Англия достаточно сильно отличается от остального мира. Здесь до сих пор титулы передаются по наследству, а чистая дворянская кровь, что в магическом, что в маггловском мире, имеет неоправданно высокую ценность. А властью, как ты понимаешь, делиться не любит никто. Вот и получается, что чистокровные тут действительно в разы превосходят магглорожденных. Потому что родители учат их с младенчества правильно обращаться с магией. Плюс, местное министерство с подачи Альбуса Дамблдора ратует за более тесное сотрудничество с магглорожденными, привлекая их на все более ответственные, зачастую наследуемые, посты, игнорируя старые законы и традиции. Стараются всех «уравнять».

— А нельзя...

— Нельзя! — отрезала она. — Ты отвлекся. Зелье испорчено. Вылей, помой котел и начинай заново.

Я вздохнул и поплелся в уборную.

* * *

Джереми Райс ненавидел это место. Ни в одной другой стране мира не было ничего подобного Азкабану. Ужас всей магической Британии возвышался над небольшим островком, источая ауру отчаяния и безысходности. Адвокат поежился, вылез из лодки и направился к воротам.

После некоторой бюрократической волокиты (начальник смены раз десять проверил разрешение на посещение, раз пять отсылал запросы на подтверждение) его повели по коридорам тюрьмы к камере, где был заключен Сириус Орион Блэк, Упивающийся Смертью, чуть ли не правая рука Темного Лорда. Райс искренне не понимал, как можно вообще находиться в этих стенах? Охранник ты или заключенный, дементорам абсолютно все равно. Их влияние настолько пропитало эти стены, что холод и отчаяние проникали аж до костей.

— Он здесь, — охранник указал на дверь, — В камеру заходить запрещено, открывать дверь запрещено, передавать что-либо заключенному — запрещено. У вас полчаса.

— Мистер Блэк? — позвал я, подойдя к небольшому зарешеченному окошку, когда охранник удалился из зоны слышимости, — Мистер Блэк, меня зовут Джереми Райс, я адвокат Гарри Поттера, вашего крестника. Вы помните Гарри?

— Адвокат? — послышался хриплый голос из-за двери, — Накой ляд моему крестнику потребовался адвокат?

— Проблемы с опекунством, мистер Блэк, — пояснил Джереми, — Директор Дамблдор нарушил его права, и теперь будет разбираться дело о том, кто примет опеку над мистером Поттером. Именно поэтому я и хотел с вами встретиться.

За дверью молчали. Адвокат занервничал, может, Блэк все же не столь адекватен, как в тайне надеялся Райс. Через пару минут раздался смешок, который постепенно перерос в хохот с истерическими нотками.

— Мистер Блэк, с вами все в порядке? — озабочено спросил Джереми.

— Со мной-то все хорошо, — еще один смешок, — Знаете, что я вам скажу, мистер Райс. Вы — смелый, и, похоже, честный человек. Но вы даже не подозреваете, в какое дерьмо вы влезли.

— И почему все норовят мне это сказать? — буркнул адвокат, — И никто не хочет объяснить, в чем собственно проблема? За ребенком не следят, он ничего не знает ни о себе, ни об окружающем его мире, живет в отвратительных условиях. И все что я слышу от людей — я, видите ли, не понимаю, что делаю.

— А от меня-то вам что нужно? — прервал излияния адвоката Блэк.

— Собственно, вы — законный опекун мальчика. И определенно невиновны, — сообщил Джереми, — Поэтому на суде я буду требовать пересмотра вашего дела.

— Райс. Вы — идиот, — простонал Сириус.

Джереми вернулся со встречи с крестным сам не свой. Как ни пытались мы с Сильвией добиться от него хоть каких-нибудь подробностей — бесполезно. Адвокат заперся в своем кабинете и до следующего утра не показывался на глаза.

Не думаю, что надо пояснять, как это меня встревожило. Но и на следующее, и через утро — Джереми молчал. Сказал лишь одно — жди, мол, Гарри, пока не вытащим Сириуса. Угу. Жди. Но выбора другого не было, потому пришлось смириться с неожиданной скрытностью адвоката. Главное, что помогало мне не пытаться выпытать из него все ответы — сроки. До суда по делу о моем опекунстве оставалось меньше недели.

За пару дней до процесса у нас с Джереми состоялся разговор.

— Гарри, мне действительно жаль, что пока я не могу рассказать тебе все, — начал он, когда мы устроились в кабинете. — Но ты должен меня выслушать и сделать все так, как я скажу.

— А в чем дело? — недоуменно спросил я.

— Я уже говорил тебе, что дело твоего крестного не столь простое, как кажется, — вздохнул адвокат. — А в свете последних событий... — Райс махнул рукой. — В общем, просто сделай вид, что ты ничего не знал о моих планах. И вот, возьми.

Адвокат протянул мне небольшую коробочку, в которой оказался весьма симпатичный кулон в виде пары переплетающихся драконов.

— А что это?

— Это амулет ментального барьера, подарок от Сириуса тебе, — чуть кривовато усмехнулся Райс. — С этим кулоном никто не сможет незаметно прочитать твои мысли.

— Маги и это могут?! — поразился я.

— Да. И Дамблдор с Вольдемортом — одни из лучших в этом искусстве.

— Блеск, — буркнул я, натягивая на шею цепочку с медальоном. — И все же, почему вы не хотите мне рассказать, о чем вы говорили с мистером Блэком?

— На всякий случай, Гарри, — устало вздохнул адвокат. — Да и обещал я ему. Не непреложный обет, конечно, но честь профессии обязывает.

Мне оставалось только пожать плечами и согласиться.

До суда, в принципе, ничего интересного больше не происходило. Я учился, Джереми работал, Сильвия хлопотала по хозяйству. Подарок крестного я не снимал даже во сне: это было единственным доказательством того, что я все-таки кому-то нужен. По совету адвоката, я полностью отрешился от обдумывания грядущих событий, доверив это дело профессионалу. Но меньше нервничать не стал. Мало ли, что может пойти не так, когда основной противник сам Альбус Дамблдор.

Да, за эту неделю я узнал очень много нового и интересного о нашем директоре. Подшивки «Ежедневного Пророка», монографии историков, которые доставала откуда-то миссис Райс, книги по современной истории. По всему выходило, что Дамблдор, по сути, является негласным правителем магической Британии. И пусть министром у нас является некто Корнелиус Фадж, посты «дедушки» Альбуса заставляют задуматься. Глава Визенгамота, президент международной конфедерации магов... А Фадж? Просто министр магии. Я уже говорил, что все происходящее мне кажется бредом?

Впрочем, Джереми уверил меня, что наши аргументы железные, и у директора нет ни малейшего шанса пристроить меня туда, куда ему захочется. Правда, сказал это адвокат как-то не то что бы неуверенно, но после беседы с Сириусом взгляд Райса на мое дело явно изменился. Непонятно, правда, в какую сторону. Нет, я, конечно, доверял ему, клятва между адвокатом и клиентом не даст Джереми действовать мне во вред, но неизвестность напрягала.

* * *

Чем ближе был день суда, тем больше нервничал Джереми. Это было уже не просто маленькое закрытое разбирательство о нерадивом опекуне. Это был крупный процесс об опеке над последним членом Древнейшего Благородного Дома Поттеров, мало того — над Мальчиком-который-выжил. Журналисты постарались на славу. Впрочем, не это заставляло бывалого адвоката наворачивать круги по кабинету, вновь и вновь перечитывая бумаги по делу. Джереми грохнул на стол омут памяти, уже заполненный серебристыми завихрениями воспоминаний и добавил туда еще одну нить, вытянув взмахом палочки ее из виска.

— А от меня-то вам что нужно? — прервал излияния адвоката Блэк.

— Собственно, вы — законный опекун мальчика. И определенно невиновны, — сообщил Джереми. — Поэтому на суде я буду требовать пересмотра вашего дела.

— Райс. Вы — идиот, — простонал Сириус.

— Я бы попросил, — оскорбился адвокат.

— Райс, — судя по звукам, заключенный привалился спиной к двери, сев на пол, — где сейчас мой крестник?

— В моей квартире, с моей женой.

— Кто знает об этом?

— В принципе, если кому-то понадобиться узнать — он узнает. Все-таки это было утверждено отделом Опеки, — пожал плечами Джереми. — Но я работаю на Гринготтс, поэтому не стоит переживать за его безопасность. Гоблины всегда защищают своих. Так в чем дело?

— Вы добрый человек, Райс, — повторил Блэк. — Но по незнанию влезли в очень серьезную политическую... и военную игру. Вы подвергли огромной опасности и Гарри, и свою семью. Сами понимаете, рассказать вам, в чем дело, я не могу. Но раз уж вы начали дело — надо его закончить. Ваша задача — как можно быстрее вытащить меня отсюда. И ни в коем случае, никому не говорите где мой крестник.

* * *

— Осталось не долго, — голос говорившего был сухим и хриплым. — А потом мы, наконец, сможем закончить.

— Ты говоришь это последние одиннадцать лет, братец, — не менее хриплый смех был ему ответом, — но ничего пока не меняется.

— Брось, ты же слышала весь разговор. И знаешь, что я прав.

— Может ты и прав. Но вспомни. Мы так ничего и не смогли ничего сделать тогда. С чего ты уверен, что все получится сейчас?

— Мерлина ради, сестренка, кто мы — а кто он? Мы — чуть ли не самое древнейшее темное семейство на Британских островах. А против нас всего лишь полукровка, пусть и сильный, но ничего не смыслящий в наших законах и традициях.

— Тем не менее, он почти победил.

— Ключевое слово — почти.

— И ты веришь, что мы сможем?

— Надеюсь, Бэлла. Только надеюсь. Спи уже, до прихода наших дражайших стражников часа четыре. Спокойных снов, как бы иронично это не звучало.

— Ты же не будешь меня опять будить своим воем, Сириус? — ехидный смешок. — Повезло тебе, что дементоры слепы.

— Иди к Мордреду, — тихо рассмеялся Блэк.

И на один из нижних уровней Азкабана вновь опустилась тишина.

В ночь перед слушанием я так и не смог уснуть, потому в министерство меня вели чуть ли не под руки, попутно влив порцию бодрящего зелья. Собственно, ценные указания мистера Райса, то бишь молчать в тряпочку и не отсвечивать, я был готов выполнять полностью и без возражений — все равно ничего путного в таком состоянии я сказать не мог. Я и глаза-то с трудом открытыми держал. Да и колотило меня от нервов не слабо. Хорошо еще, что адвокат приволок с собой хороший запас успокоительных и бодрящих зелий. Судя по всему, дело обещает затянуться не на один час.

Вывалившись из камина в Атриуме Министерства магии, я застыл на месте оглушенный и ослепленный. Зато я сразу понял смысл словосочетания «сенсорный шок», а заодно и уяснил принцип действия светошумовых гранат на человека. Репортеров и фотографов было не просто много — казалось, кроме них в Министерстве вообще никого нет. Постоянные вспышки, неразборчивый, но очень громкий гвалт навалились на меня со всех сторон. Ну как же... Сам мальчик-который-выжил. Вольдеморта на них нет. Впрочем, жалобы жалобами, но до судейского зала мы кое-как прорвались. Благо на нижние этажи журналистскую братию не пустили, пообещав потом дать все необходимые разъяснения.

У огромных дверей зала заседаний уже собралась внушительная толпа. Причем, помимо ожидаемых мистера и миссис Уизли, а так же Дамблдора, тут было еще море совершенно незнакомых мне волшебников. Хотя не опознать в паре беловолосых волшебников мать и отца Малфоя не смог даже я. Мистер и миссис Малфой однозначно выделялись на фоне всех, кто тут собрался богатством одежды, а импозантная трость с явно серебряной ручкой только добавляла высокомерия Люциусу (если я правильно вспомнил имя отца Драко). Миссис же Малфой смотрела на всех с таким презрением, что казалось, будто она сделала всем офигенное одолжение, что вообще сюда явилась. Жуть.

С нашим прибытием все оживились. Альбус Дамблдор тут же двинулся в мою сторону, рассекая толпу, как ледокол льды Арктики. Глаза старого мага добродушно поблескивали за стеклами очков-полумесяцев, а в белоснежной бороде то и дело мелькала улыбка.

— А вот и ты, мальчик мой, — меня перекосило, — Видишь, до чего довело твое упрямство? Ты слишком мало знаешь о нашем мире...

— А кто, собственно, в этом виноват? — не слишком вежливо перебил я старого мага, — Не вы ли отправили меня к магглам, лишив доступа ко всей информации?

— Я не хотел, чтобы ты вырос изнеженным разбалованным ребенком, — попытался оправдаться директор Хогвартса.

— Вы хотели, чтобы он вырос забитым ребенком, который с рук будет есть у того, кто проявит к нему хоть каплю тепла, — резко оборвал Джереми излияния Альбуса, — Простите, директор, но я настаиваю, чтобы вы оставили моего подопечного в покое до начала слушаний.

Взяв меня за руку, адвокат обогнул гневно сузившего глаза директора и двинулся в зал суда.

Зал поразил меня своими размерами и некой схожестью с древнеримскими амфитеатрами. Такие же ступенчатые лавки и что-то вроде ложи над центральной трибуной. Внизу, на «арене», располагались, как я понял, места для адвокатов, судьи и свидетелей.

Джереми отвел меня за левый от ложи стол и усадил за него.

— Так, Гарри, — адвокат уселся рядом, — Запомни, мы выступаем здесь в роли истцов, то есть мы инициировали процесс. Когда тебя вызовут для дачи показаний — твоя задача как можно полнее описать свою жизнь у Дурслей, что позволит обвинить Дамблдора во многих не слишком приятных вещах.

— Понял, — кивнул я.

— И главное — ничего не бойся. Под опеку директора тебя уже точно не вернут.

Я кивнул еще раз и осмотрелся. Центральная ложа уже была забита волшебниками (представителями Визенгамота, как объяснил мне мой адвокат), да и в самом «амфитеатре» свободных мест уже не осталось. За трибуной судьи уже суетился невысокий полноватый мужчина в темной мантии и странной для волшебника шляпе-котелке. Судья поднял молоточек и трижды стукнул по кафедре, призывая к тишине.

— Господа волшебники, слушается дело об опеке над несовершеннолетним представителем рода Поттер, Гарри Джеймсом, от 24 июля 1992 (п/а надеюсь нигде с датами не накосячил) года. Представитель мистера Поттера: адвокат Джереми Кристиан Райс. Претенденты на право опеки над юным Поттером: семья Уизли в лице Молли и Артура Уизли. Представитель — Альбус Персиваль Дамблдор. Семья Малфой, в лице Люциуса и Нарциссы Малфой. Представитель — Август Чарльстон. Семья Тонкс, в лице Теодора и Андромеды Тонкс. Представитель — Альбус Дамблдор. Председатель суда — ваш покорный слуга, Корнелиус Освальд Фадж, секретарь суда — мисс Долорес Амбридж. Дело рассматривается полным составом Визенгамота, поскольку касается последнего оставшегося в живых члена рода Поттер, которые уже почти полтысячелетия имеют наследные места. Прежде чем мы выслушаем представителя мистера Поттера, есть ли какие-либо ходатайства или отводы? — ходатайств не было. — Что ж, мистер Райс, прошу.

Джереми встал из-за стола и вышел в центр зала.

— Дамы и господа. Некоторое время назад, по рекомендации своего поверенного в банке Гринготтс ко мне обратился мистер Поттер с просьбой о защите его прав. Когда я узнал подробности об этом деле, я был не просто возмущен — я был в ужасе. Прибыв к моему клиенту в дом, я нашел его в очень тяжелом состоянии: сотрясение мозга, переломы ребер, множественные побои. Да, дамы и господа, именно так на протяжении последних десяти лет и жил Гарри Поттер. Как мне стало известно, вопреки последней воле родителей юного Поттера, мистер Дамблдор самовольно возложил на себя право опеки над ним, но мало этого — он даже не стремился выполнять обязательства опекуна, а просто подбросил маленького ребенка на порог маггловских родственников миссис Лили Поттер (в девичестве — Эванс). Юный Поттер ничего не знал о себе и своих корнях вплоть до получения письма из Хогвартса. Рос в ужасающих, даже по маггловским меркам, условиям, постоянно недоедал, сверх меры был нагружен работой по дому уже с пяти лет. Господин судья, господа Визенгамот, поскольку в связи с недостаточной осведомленностью Гарри Джеймса Поттера о законах и традициях нашего мира эмансипация в его случае невозможна, я прошу вас назначить достойных опекунов будущему лорду Поттеру и наказать виновных в произошедшем.

Адвокат поклонился и сел обратно. Пару минут держалась потрясенная тишина, но потом зал взорвался возмущенными криками. Мистеру Фаджу пришлось минут пять молотить по кафедре, прежде чем все более или менее успокоились. Дальше слово дали претендентам на опеку. Дамблдор соловьем разливался, какая чудесная семья Уизли, как они любят маленького меня ( — Это когда ж они успели меня полюбить? Мы же виделись только один раз, — в полголоса поинтересовался я у Джереми. Он лишь хмыкнул), как мне будет хорошо в большой и дружной семье. Выкрик из зала по типу — а что ж ты сразу его туда не отдал, директор Хогвартса предпочел проигнорировать.

Представитель Малфоев настаивал, что именно в такой древней, чтящей законы и традиции волшебного мира, семье и надлежит воспитываться наследнику Поттеров. А то, что род этот подозревали в связях с Темным Лордом — грязные инсинуации завистников, тем более, не будем забывать, что леди Нарцисса является не слишком дальним родственником юного Гарри. В поддержку Тонксов Дамблдор, кстати, тоже выдвинул аргумент о родстве, поскольку Нарцисса и Андромеда — родные сестры (это если опустить излияния на тему — какие Тонксы хорошие, и перейти к главному).

— И так, мы выслушали всех претендентов на опеку, — Фадж стукнул молоточком по кафедре. — Мистер Райс, вам есть что добавить?

— Несомненно, господин председатель, — усмехнулся мой адвокат. — Специально для этих слушаний я получил у гоблинов разрешение принести сюда книгу Рода Поттер, где отображена последняя воля его родителей. Но не это главное. В книге Рода четко указано, кто на данный момент является единственным и законным опекуном Гарри Джеймса Поттера.

— И кто же это? — заинтересованно спросил судья.

— Мистер Фадж, — Джереми положил передо мной книгу Рода, я кольнул палец иголкой и капнул кровью на замочек, — заранее хочу сообщить, что мой клиент не имеет к вам, как действующему министру магии никаких претензий, поскольку в то время вы не могли влиять на подобные решения, но хочет спросить по всей строгости с того, чьим попустительством эта ситуация стала возможной, — Корнелиус удивленно поднял брови. — Законным опекуном Гарри Поттера является Лорд Сириус Орион Блэк, как назначенный последней волей мистера и миссис Поттер, и как крестный отец, принявший полный магический обряд.

— Протестую! — выкрикнул Дамблдор. — Сириус Блэк был Хранителем Тайны Поттеров и выдал их место расположения Вольдеморту! Так же он обвиняется в массовом убийстве магглов и убийстве Питера Петтигрю!

— Мистер Дамблдор, — ехидно парировал Райс, — не заставляйте всех усомнится в вашем статусе Великого Волшебника. Кому как не вам знать, что крестный после полного обряда не может осознанно или неосознанно нанести вред своему крестнику без последствий. Поскольку лорд Блэк на момент ареста был жив, значит, он не выдавал Тайну Хранителя, или же этим Хранителем не являлся. А поскольку стенограммы суда в архивах Министерства магии я найти не смог, подозреваю, что суда и не было. Что заставляет меня сомневаться в верности, и мало того — законности вынесенного лорду Блэку приговора. От лица моего клиента я требую пересмотра дела лорда Сириуса Ориона Блэка и возвращения ему законных прав опекуна!

— Тихо! — рявкнул Фадж, грохнув пару раз молоточком по кафедре. — Мистер Райс, вы понимаете всю серьезность ваших требований и обвинений?

— В полной мере, — спокойно кивнул Джереми, игнорируя недовольные взгляды Дамблдора с последователями и Малфоев. — Более того, я вынужден настаивать на том, чтобы Визенгамот рассмотрел эти требования в рамках текущего процесса, поскольку они напрямую касаются вопроса сегодняшнего заседания. Кроме того, если невиновность лорда Блэка будет доказана, мы будем поднимать вопрос о законности всех действий Альбуса Дамблдора касательно моего клиента за все одиннадцать лет.

— Что ж, — судья чуть задумался. — Ваши требования вполне правомерны. Господа Визенгамот, выносится ходатайство о вызове в зал суда лорда Сириуса Ориона Блэка. Прошу голосовать.

Маги в ложе заскрипели перьями и начали левитировать на трибуну судьи куски пергамента. Просмотрев решения волшебников, Корнелиус объявил:

— Что ж, большинством голосов ходатайство мистера Райса принято. Объявляю перерыв в три часа для доставки лорда Блэка в Министерство и проведения его обследования дежурными целителем и легилиментором, дабы удостоверится в приемлемом состоянии его здоровья и рассудка.

Невыразимый гвалт поднялся с ударом молоточка. По сути, министр Фадж принял беспрецедентное решение со времен первого падения Вольдеморта. Отбывающего срок Упивающегося Смертью вызывают не на дополнительный допрос, а на практически пересмотр дела. Мне оставалось лишь надеяться, что Сириус будет в здравом уме и, хотя Джереми и уверял меня, что Блэк вполне адекватен, я не слишком доверял... «официальным» обследованиям. Посадили крестного тоже вполне официально.

* * *

В небольшой комнате для допросов при Аврорате сидел мужчина. В мире магглов его иначе как бомжом бы не назвали, настолько ужасен был его внешний вид. Спутанные черные с проседью волосы, свисающие неаккуратными сосульками, грязное, изможденное и осунувшееся лицо, синяки под глазами, вместо одежды — какие-то лохмотья. Именно так сейчас выглядел некогда один из первых красавцев и ловеласов Хогвартса — Сириус Блэк.

Тем не менее, мужчина, похоже, совершенно не стеснялся своего внешнего вида. Он сидел на обшарпанном стуле за не менее обшарпанным столом, лениво откинувшись на спинку и скрестив на груди руки. Скрипнула дверь, впуская в комнату еще одного человека — пепельноволосую женщину лет тридцати (а может и сорока) на вид, в строгой синей мантии с нашивкой со стилизованной под готику литерой «А» над сердцем.

— Цветешь, Амелия, — иронично улыбнулся заключенный. — Глава Отдела?

— И тебе не кашлять, Блэк, — хмыкнула женщина, Амелия Боунс, глава Отдела Магического Правопорядка. — Как самочувствие?

— Твоими молитвами, — осклабился Сириус.

— Хватит ерничать, — поморщилась Боунс. — Ты в курсе, зачем тебя вызвали?

— Ну уж явно не из-за того, что у министра вдруг проснулась совесть, — смешок. — В курсе. Адвокат крестника посветил меня в его планы.

— Тогда ты понимаешь, что сейчас тебе придется пройти обследование?

— И кто же будет копаться в моих мозгах?

— Боуд. Подойдет? — приподняла бровь авроресса.

— Бродерик? — удивленно протянул Блэк. — Надо же. Из обычного бумагомараки вырос в штатного легилимента. Тоже ничего себе карьера.

— За эти годы многое изменилось.

— Хватит политеса. Давай уже покончим с этим. У меня на сегодня большие планы.

Амелия Боунс кивнула и открыла дверь, запуская в комнату еще двух мужчин — дежурного целителя и легилимента министерства.

— Приступайте, господа.

* * *

Когда, после перерыва, в зал суда ввели Сириуса Блэка, я на мгновение даже опешил. Какими же должны быть условия в Азкабане, чтобы превратить человека вот в это?! Даже в самых худших маггловских тюрьмах, я полагаю, заключенные выглядят более презентабельно. Дикость какая-то. Такое впечатление, что его там не кормили все эти годы — ибо даже те лохмотья, что заменяли Сириусу одежду, висели на нем как на вешалке.

Охрана проводила Блэка до выросшего посреди зала стула и усадила. Неизвестно откуда появившиеся цепи мигом окутали руки и ноги мужчины, приковывая его к ножкам и подлокотникам.

— Мистер Райс, согласно вашему ходатайству, Сириус Орион Блэк доставлен. Можете приступать, — разрешил Фадж.

— С удовольствием, ваша честь, — поднялся Джереми. — Но, для начала, я хотел бы просить, чтобы лорд Блэк принял «веритасерум».

— Не возражаю, — безразлично пожал плечами Сириус. Корнелиус кивнул, и один из охранников влил в рот Блэку три капли прозрачного зелья.

— Назовите ваше полное имя, — начал адвокат.

— Сириус Орион, лорд Блэк.

— Знали ли вы Джеймса и Лили Поттеров, а так же Питера Петтигрю?

— Да.

— При каких условиях вы познакомились? Подробнее, пожалуйста.

— С Джеймсом я познакомился в Хогвартс-экспрессе в первую мою поездку в школу. Подружились мы почти сразу. С Лили я познакомился уже в замке, но до седьмого курса у нас не было особо дружеских отношений. Питер Петтигрю присоединился к нашей компании в конце первого года обучения.

— При каких обстоятельствах вы стали крестным Гарри Поттера.

— Джеймс еще с третьего курса твердил, что хочет, чтобы я стал крестным отцом его первенца. Так и произошло. Лили же настояла на проведении полного обряда.

— Были ли вы Хранителем Тайны семьи Поттер?

— Нет, — я осмотрел зал. Особо удивленным не выглядел никто, все же книга Рода — не самое плохое свидетельство.

— Вы знаете, кто был Хранителем? Если да — назовите имя.

— Хранителем Тайны был Питер Петтигрю.

— В убийстве которого вы так же обвиняетесь.

— На момент моего заключения Петтигрю был жив, — вот теперь удивленный гул пронесся по залу. Ошарашенными выглядели все. Включая Дамблдора. Игра? Или действительно не знал?

— Как же так получилось, что хранителем стал Петтигрю?

— Поскольку я был самым близким другом Джеймса, мы решили, что сделать меня Хранителем Тайны — слишком очевидно. Наш еще один друг — Ремус Люпин, тоже не слишком подходил, поскольку был оборотнем. Поэтому мы решили довериться Питеру, как самому тихому и незаметному из нашей компании.

— Вы сказали, что на момент вашего заключения он был жив. Поясните.

— Когда сработали оповещающие чары на доме Джеймса я аппарировал туда. По прибытии я увидел только покореженный дом, внутри которого и обнаружил тела Джеймса и Лили, а так же маленького Гарри в колыбели. На лбу у него был свежий кровоточащий шрам. От Вольдеморта осталась только мантия. Я вынес Гарри из развалин и встретился с Рубеусом Хагридом, которого послал Дамблдор с приказом забрать моего крестника и доставить к господину директору. Я был не слишком вменяем от горя, почему и отдал ребенка, а так же свой мотоцикл Хагриду. После этого я бросился искать предателя Петтигрю, и нашел его в небольшом маггловском городке. Завязался бой, Питер взорвал газовый кран неподалеку от меня, и, пока я был контужен, отрезал себе палец и скрылся. Взрывом газа были убиты несколько неудачно оказавшихся рядом магглов.

— Ваша честь, у меня больше нет вопросов, — Джереми поклонился Фаджу и сел рядом со мной.

В зале установилась оглушающая тишина. Люди переваривали услышанное. Я облегченно вздохнул. Крестный невиновен, а это значит, что моя свобода как никогда близка.

— Кхм, — прокашлялся министр, — мистер Блэк. Состояли ли вы или же до сих пор состоите в рядах Упивающихся Смертью?

— Нет. Я никогда не состоял на службе у Вольдеморта.

— В таком случае, я снимаю с лорда Блэка все обвинения, — Фадж оглядел членов Визенгамота, но те молчали. — И, в соответствии с завещанием четы Поттер, подтверждаю его право опеки над юным Гарри Поттером. На этом заседание объявляю закрытым.

— Минуточку, ваша честь, — Райс поднял руку. — Если вы не возражаете, я бы хотел задать несколько вопросов присутствующему здесь Альбусу Дамблдору, в связи с открывшимися обстоятельствами.

— Господа Визенгамот? — обратился министр к волшебникам в ложе. Те покивали. — Мистер Дамблдор, прошу вас ответить на вопросы советника Райса.

— Спрашивайте, — процедил директор Хогвартса.

— Знали ли вы, кто был настоящим Хранителем Поттеров?

— Нет, — спокойно ответил старый маг. — Как и для всех, для меня это стало новостью.

— Мистер Блэк, знал ли Альбус Дамблдор о том, что вы не были Хранителем Тайны? — вмешался вдруг какой-то маг из членов Визенгамота.

— Я не могу ответить на этот вопрос, — равнодушно ответил Сириус, на которого все еще действовала сыворотка. — Я ему не говорил, после наложения заклятия Тайны в доме Поттеров он не появлялся, а говорили ли ему Лили, Джеймс или Питер, я не знаю. Допускаю, что он мог думать, что Хранителем был я, поскольку этот слух запустили мы с Джеймсом.

— Так вот, — невозмутимо продолжил директор Хогвартса. — Поскольку я, как и все, считал Сириуса Хранителем Тайны, я не сомневался, что именно он сообщил Вольдеморту об их местонахождении. Поэтому я не стал поднимать вопрос о дополнительном расследовании, когда его арестовали. И поэтому, я считаю, что принял единственно верное решение в отношении юного Гарри — отправить его к родной тете.

— Почему же вы не поместили его к ближайшим родственникам?

— А к кому? — иронично поинтересовался старый маг, — К Блэкам, которые подозревались в связях с Вольдемортом? К Малфоям? Или к Уизли? Хоть они и по-настоящему светлая семья, вряд ли они стали бы оптимальным решением. Так что, ближе Петунии у Гарри не было никого.

— Мистер Райс, у вас есть еще вопросы? — обратился к адвокату Фадж.

— Нет, ваша честь.

— В таком случае, лорда Блэка постановляю освободить в зале суда и выплатить компенсацию в размере пятидесяти тысяч галеонов, а так же признать за ним право опеки над Гарри Поттером. Дело закрыто.

В наступившей тишине молоточек щелкнул по кафедре.

— Ну, здравствуй, крестник, — это было первое, что я услышал от Сириуса, как только мы покинули министерство.

— З-здравствуйте, сэр, — я неуверенно протянул руку.

— У-у-у... совсем замордовали тебя эти магглы,— с легким смешком произнес бывший заключенный и сграбастал меня в крепкие объятия. — Никаких "сэров". Либо Сириус, либо крестный, если по имени тебе сложно. Райс, у вас есть еще дела с Гарри?

Адвокат, доселе молчавший, задумчиво протянул:

— В принципе, наш контракт выполнен. Но, мне бы хотелось, все же, узнать, что происходит, и будет ли Гарри в безопасности под вашей опекой.

— Он не будет в полной безопасности ни под чьей опекой. По крайней мере — сейчас. Но, если вы действительно решитесь влезть во все это — адвокат нам еще пригодится. Хотя, я бы настоятельно вам советовал прежде поговорить с семьей.

— Может, еще и завещание написать? — ехидно поинтересовался Джереми.

— Не помешает, — вполне серьезно отозвался Сириус, я сглотнул. Что, черт возьми, происходит?!

— Я отправлю вам сову, — и Райс аппарировал.

— Ну что, крестник, пора и нам, — Сириус протянул мне руку, я с замиранием сердца сжал ее — все же иду в новый дом, — и мы исчезли следом.

Дом, в который мы попали, выглядел... странно. В холле, куда мы переместились, вдоль стен стояли мрачные подставки с отрубленными головами домовых эльфов, у двери — подставка для зонтиков в виде лапы тролля, на стенах — какие-то темные портьеры. В общем, пробирало аж до дрожи.

— Добро пожаловать в родовое гнездо Блэков, Гарри, — крестный рассмеялся, увидев мое перекошенное лицо. — Вижу, ты оценил вкус моей покойной матушки.

Я, было, хотел ответить, но тут откуда-то из глубины коридора раздался пронзительный голос:

— Явился, грязный предатель, ходячее разочарование семьи! Как тебе только совести хватило войти в этот дом!?

— И кого же я предал, матушка? — саркастично осведомился Сириус. — Семью, которая поправ все традиции и честь, лизала пятки чертовому полукровке Риддлу, который низвел древние рода до уровня жалких слуг и лакеев?

Моя челюсть медленно начала движение к полу. Тут что, обитает призрак его матери? И, судя по всему, отношения у них не слишком хорошие. А тот факт, что, исходя из услышанного, остальная семья крестного служила Вольдеморту, пребывание в этом доме для меня было бы не слишком приятным.

— Да как ты смеешь так отзываться о наследнике Слизерина?! — призрак пока не показывался, а Сириус двинулся в глубину коридора и поманил меня за собой.

— Наследника? Да Салазар в гробу переворачивается от омерзения, наблюдая за таким наследничком, фыркнул Блэк. — Мало того, что полукровка, так еще и отцеубийца. великолепный продолжатель великих идей великого мага.

— Да что ты можешь понимать в этом? — наконец, я увидел, с кем разговаривал мужчина: на стене висел портрет пожилой темноволосой волшебницы, с довольно приятными чертами лица, — Ты сам предал дело Салазара, поступив на Гриффиндор!

— Позволь представить, Гарри — Вальбурга Блэк, матушка, это мой крестник, наследный лорд и последний представитель прямой ветви рода Поттер, — я неуклюже поклонился портрету.

— Ооо, ты еще и этого полукровку притащил! Того, кому мы обязаны падением Лорда!

— Великий Мерлин, неужели только я в этом доме читал не только маловразумительные книженции о деяниях прошлого? — с показательной грустью произнес Сириус. — Мама, ты же не восприняла всерьез тот бред, что Дамблдор скормил журналистам? — крестный рассмеялся, увидев наши вытянутые лица. — Даааа, не ожидал от тебя, матушка. Ну, да не важно. Кричер! — на крик Блэка в холле с хлопком появился домовик.

— Что хочет мерзкий предатель от старого слуги, — прошмакало это существо.

— Еще раз посмеешь оскорбить лорда — отрежу язык, — холодно произнес Сириус. — Подготовь мне и моему крестнику комнаты, накрой обед в малой гостиной, приведи в порядок кабинет. Пока все. Выполнять.

Домовик исчез.

— Эм... крестный... что происходит?

— Происходит война, Гарри, — вздохнул он.

— ?!

— Обещаю, я все расскажу позже, — мягко улыбнулся Сириус. — А пока, уважь бывшего узника — ты не представляешь, как я мечтаю о теплой ванной, нормальной еде и мягкой постели.

Мне стало стыдно. Действительно, Сириуса только выпустили из самого ужасного места в магическом мире, а я даже не даю ему насладиться нормальной жизнью. Да и мне самому тоже не мешает расслабиться. На том и порешили.

Крестный отвел меня в подготовленную для меня комнату, выдержанную — о, какая неожиданность, — в серебристо-зеленых тонах, с огромной двуспальной кроватью у стены, массивным гардеробом, парой портретов на стенах, и дверью в прилегающую к комнате ванную. Наказав мне помыться и переодеться в течение получаса, Сириус отбыл сам принимать водные процедуры.

* * *

Когда уже поздно вечером мы собрались с крестным в малой гостиной, туда же камином прибыл и Райс, который, видимо, успел связаться с Сириусом, пока я спал. Блэк приказал домовику накрыть небольшой столик вином, легкой закуской, мне же перепала небольшая бутылка сливочного эля. Я еще не пробовал этот напиток, но Сириус объяснил, что это довольно популярный напиток среди магической молодежи. Я пожал плечами и решил не отказываться.

— И так, мистер Райс, — крестный задумчиво почесал подбородок, — даже не знаю с чего начать.

— Начните с начала, — усмехнулся Джереми, взяв бокал с вином.

— А закончу, когда дойду до конца. Что смотрите? — он расхохотался, увидев наши ошарашенные лица, — Лили и нас заставила ознакомится с маггловской литературой. Но, довольно лирики. В том то и дело, что не понятно, где оно — это начало, — Сириус хмыкнул. — Начну, пожалуй, издалека. Что вы знаете об истории Магической Британии? Кроме общепринятых учебников?

Мы с адвокатом лишь развели руками.

— Собственно, я так и думал, — отозвался на наши ужимки мой крестный. — Начать следует с того, что до определенного момента в Британии не было никакой «магической» нации. Волшебники издревле жили бок о бок с магглами, знахарствуя ли в деревнях или помогая феодалам и королям — не важно. Их почитали, их услуги щедро оплачивались, все было замечательно. Но был один не слишком приятный момент: в те времена один маг имел только одного ученика, передавая ему все накопленные знания. И не важно, родным был по крови этот ученик, выходец из магглов или полукровка. Не было понятий «грязнокровка» и «магглорожденный». Либо одарен магией, либо нет. Представляете, сколько молодых дарований было утеряно в те времена?

— Мда уж, — хмыкнул Райс.

— Ничего удивительного, — пожал плечами Блэк. — Такая практика была не только у нас. В конце концов, четверо магов решили, что пропадать магически одаренным в безвестности не слишком хорошо, и основали Хогвартс. Учеников они отбирали, как тогда было принято, по тем критериям, которые им больше нравились. Гриффиндор учил боевых магов, так сказать рыцарей от магии, приверженцев рыцарского кодекса, честного боя и прочей романтической чуши.

Рейвенкло — делала из людей ученых, специалистов в точных магических науках, астрологов, зельеваров, создателей заклинаний, приверженцев чистой и точной науки.

Хаффлпафф — артефакторов, специалистов в погодной и аграрной магии, трудолюбивых, не боящихся нудной и однообразной работы.

Слизерин же учил детей аристократов и древних магических кланов. Будучи сам аристократом до мозга костей, прогрессивным, презирающим глупость и неграмотность, Салазар очень жестко отбирал своих учеников.

Несмотря на вроде бы общий курс занятий, каждый из Основателей давал своим ученикам и кое-что свое, то, чем другие трое либо брезговали, либо не считали стоящим внимания. И только Салазар не делал никаких различий, презирая и ханжество Гриффиндора, и надменность и закостенелось Рейвенкло. Хельга — единственная, с кем у одиозного Основателя не было конфликтов. Стоит отметить, что в те времена из Слизерина выходили действительно самые могущественные волшебники, постигшие все стороны магического искусства. И именно тогда начались первые ссоры Основателей. Годрик и Ровена настаивали, чтобы Слизерин начал учить не только аристократов и чистокровных волшебников, но и выходцев из обычных семей или незнатных магических родов. На что Салазар посылал их к Мордреду и заявлял что безграмотных бездарей, погрязших в бредовых христианских учениях, учить не собирается. В конечном итоге, оставив вместо себя одного из своих лучших учеников, Салазар просто плюнул и ушел из Хогвартса, оставив после себя легенду о тайной комнате, доступной лишь его наследнику. Как по мне, так помимо россказней о чудовище, призванном истребить грязнокровок (я уже говорил, что тогда такого понятия еще не было?), Салазар оставил там свои работы, которые суждено найти тому, кто достоин этого. Нам, кстати, с твоим отцом, в свое время это так и не удалось, — я удивленно уставился на крестного, мысленно делая себе пометку потом подробнее его об этом расспросить. — Ну так вот. Время шло, школа росла, а через пару веков после основания Хогвартса грянула Великая Хартия Вольностей. И понеслось.

Сириус замолчал, обновил вино в бокале и уставился на огонь в камине сквозь рубиновую жидкость. Отхлебнув, продолжил:

— Несколько Древних Родов, а именно: Блэки, Поттеры, МакГоннаголы, — я вытаращился на Сириуса как баран на новые ворота. — Да, крестник, Минерва из очень старого и сильного шотландского клана. Так вот, Прюэты... еще вроде кто-то был, сейчас уже не помню, надо бы в библиотеке порыться... Так вот... Они под шумок умудрились урвать тогда самоуправление для магов, утвердили малый совет лордов, Визенгамот, но согласились продолжат оказывать помощь короне, при этом наглухо отмежевавшись от бушевавших тогда маггловских войн и крестовых походов. Магическая Британия жила, крепла, постепенно все дальше уходя от магглов, пока не грянула Инквизиция и Статут о Секретности. Древние рода закрылись по Менорам, магглорожденные, которым не повезло оказаться в Хогвартсе, гибли на кострах, маги уходили в подполье. Именно с тех пор пошла традиция «чистой магической крови». После нескольких эпизодов выдачи магов инквизиции Древние рода стали заключать браки в основном между собой. К легенде о Слизерине постепенно добавилась и эта чушь про «чистокровок». А позже начались восстания. И пошло разделение на Темных и Светлых магов. Тех, кто восставал против образовавшегося строя, клеймили тьмой и уничтожали. А с ними уничтожали и многие знания. Англия стала торговать титулами, и на политическую арену стали постепенно выползать «благородные» магглорожденные. Кстати, Малфои именно из таких. И дабы показать себя круче вареных яиц, стали доказывать важность чистой крови, напрочь исказив истинный смысл этого словосочетания. То, что цвет магической аристократии не повымер за последние четыреста лет — чистое везение.

Ближе к двадцатому веку, когда магглы начали на каждом углу кричать о равноправии, начался еще один виток политических игр в магической Британии. Согласно веяниям времени из программы Хогвартса стали постепенно исчезать те предметы, которые выходцам из магических семей преподают родители, такие как традиции, история (нормальная я имею в виду), и прочие мелочи. Занятия упрощались, подгоняя всех под общий стандарт. Естественно, многие Древнейшие Дома возмутились, начались долгие споры, тяжбы в Визенгамоте. А потом грянуло пришествие Великого Альбуса и его дружка, Геллерта. Это который Гриндевальд. В общем, стала эта парочка нести всему миру Всеобщее Благо. Не знаю, чего они там не поделили, но Гриндевальд тогда сильно обозлился на своего бывшего уже друга и устроил миру неплохую встряску, пока после очередной дуэли, Дамблдор не запер его в Нуменгарде.

На волне победы над первым Темным Лордом, Альбус ухватил себе пару престижных постов в правительстве и продолжил свою работу в Хогвартсе. Тогда — замдиректора и учителя трансфигурации. Потихоньку лоббировал удобные ему законы в Визенгамоте, направлял неокрепшие детские умы по нужному ему руслу — к Всеобщему Благу. И тогда в Хогвартсе появился Том Риддл. Сирота, угрюмый, замкнутый, но чертовски умный, сообразительный, любознательный. А уж когда узнал, что является наследником Слизерина, так его вообще весь факультет чуть ли не на руках носил. И вот, на фоне «исторических» хроник и прочей чуши, Риддл решил продолжить дело Великого Основателя — борьбу за чистоту крови. Он сплотил вокруг себя многие чистокровные рода, начал политическую борьбу, и все бы ничего — он обладал достаточной харизмой, и вполне мог выехать в министры, идеи-то по большей части у него были вполне здравые. Но тут случилось то, чего поначалу не заметил никто. Риддл окончательно сошел с ума. Темная метка, что он ставил изначально как знак почета и средство связи, стала клеймом раба, началась травля магглов и магглорожденных. Те, кто хотел уйти от него — погибали. Началась Первая Война

Гостиная погрузилась в тишину. Мы с Райсом переваривали услышанное, потягивая сливочное пиво (я) и вино (Джереми). Сириус молча смотрел в камин, видимо подбирая слова для продолжения истории.

— А я ведь был знаком с Томом Реддлом, — вдруг заявил Сириус, на что я поперхнулся своим напитком. — Он бывал частым гостем в этом доме, когда я был маленьким. И просто очаровал всю мою семью. Он был хорошим, прогрессивным лидером, способным выдернуть магическую Британию из столетней стагнации. Но... не срослось. Как ни странно, моя семья продолжила поддерживать его политику даже тогда, когда Риддл в полной мере стал Темным Лордом. И меня всеми силами готовили к тому, чтобы быть верным его последователем. Вот только я был не слишком послушным ребенком, к тому же, весьма любознательным. А уж книги по истории я читал запоем. И меня несказанно удивляло раболепное поклонение представителей Древнейших и Благороднейших Домов перед... этим. Я, ясное дело, блюстителем чистоты крови не был, как бы ни пыталась вдолбить в меня это матушка, но откровенное несоответствие с их (я имею в виду чистокровных фанатиков) принципами и поклонением полукровке я понять не мог. Но все это лишь вершина айсберга. Собственно, на Гриффиндор я пошел в первую очередь в пику Темному Лорду, дабы мои дражайшие родственнички не сумели меня запихнуть в его верные прихлебатели.

— А мои родители? — робко поинтересовался я.

— Собственно, история Рода Поттеров тут играет не самое большое, хоть и не самое маленькое значение, — крестный вновь почесал подбородок, — Поттеры никогда не были фанатиками, с радостью принимали в свои ряды магглорожденных и полукровок, потому были достаточно сильными магами, поскольку кровь не застаивалась. Были ли они светлым родом в современной трактовке этого слова? Сомнительно. Учитывая, что твоя бабушка была из моего рода. Но они были весьма своенравным Родом, ценящим свою независимость. Что и сделало их одной из главных мишеней Риддла. Джеймс и Лили? Отличные друзья, великолепные маги. Умнейшие из всех, кого я встречал. Но мы все оказались в одной лодке — между молотом и наковальней двух фанатиков. И сложно было представить кто из них хуже. Альбус с его идеализмом и мечтами о Высшем Благе, которое приведет наш мир к гибели так же верно, как и исковерканные идеи Темного Лорда.

— А вот тут не понял, — подал голос Джереми.

— Об этом не сейчас, — отрезал Сириус. — Так вот. Мы учились, я продолжал разочаровывать свою семейку, пытаясь наставить на путь истинный своего младшего брата Регулуса и своих кузин. Беллатрис, Нарциссу и Андромеду. Хотя Меду то особо и не пришлось — она была еще более своенравной, чем я, и при первой же возможности выскочила замуж за Теда Тонкса и сбежала. Поначалу получалось паршиво. Матушка основательно промыла мозги Регу, Цисси и Белле, да еще и умудрилась заключить пару брачных контрактов для девчонок, отдав их Малфоям и Лейстранжам. Но на шестой год в Хогвартсе все изменилось. Тем летом я добрался до одного фолианта в нашей библиотеке. И тогда очень многое встало на свои места. К сожалению, для Цисси и Бэллы я уже ничего не мог сделать — брачные контракты вещь почти непрошибаемая, и им пришлось соответствовать. Рег же... глупый маленький братец, — крестный залпом осушил бокал, — погиб, сунувшись туда, куда не следовало. Мы же с твоими, Гарри, отцом и матерью, примкнули тогда к рядам Дамблдора, поскольку он был единственной весомой альтернативой на тот момент. И тоже ошиблись.

— Я ничего не понял, — откровенно признался я.

— У Риддла всегда был один пунктик, помимо чистоты крови. Бессмертие.

— Ага, знаю. Он пару месяцев назад пытался украсть Философский Камень.

— Об этом ты мне попозже все расскажешь в подробностях, — ухмыльнулся Блэк. — Но суть не в этом. Риддл нашел свой способ. И именно тогда началось его истинное падение во Тьму. Он создал крестраж. Гарантированный способ остаться в живых при любом исходе дела для знающего мага, но верный способ опустится до уровня дикого животного для могущественного недоучки типа Вольдеморта.

— Что такое крестраж? — поинтересовался Райс.

— Якорь для души. Проведя определенный ритуал и принеся жертву, маг может закрепить часть своей души в предмете, что позволит ему при гибели физического тела продолжить свое существование. Ритуал древний, но не потерянный. Правда, кое-что в манускриптах указано не было. Крестраж не защищает от естественной смерти от старости. Он лишь отчасти продлевает отпущенный срок жизни. В принципе, маг, проведший ритуал сможет протянуть лет четыреста-пятьсот, не особо дряхлея и имея хорошую защиту от насильственной гибели. Так же, не акцентировалось то, что душе в чем-то придется воплотиться, а значит, волшебник должен был заранее подготовить сосуд, этакого гомункула, куда после гибели первого тела перенесется его душа. Не было и предупреждений о том, что больше одного крестража создавать не то что не рекомендуется, а категорически запрещено.

— Почему? — удивленно воскликнул Джереми. — Ведь логично же подстраховаться. Вдруг один крестраж уничтожат?

— Ну, это не так уж и просто сделать, — пожал плечами Сириус, — По сути, только гоблинское оружие, яд василиска и Адово Пламя способны разрушить якорь души. Не самые распространенные вещи. Плюс, определить крестраж так же непросто. Ты либо точно знаешь что это, либо тычешься наугад. При этом, внутренняя защита якоря скорее всего угробит неосторожного, который ее активирует. А почему нельзя больше одного — это еще проще. Магия требует баланса. Привязав часть души, маг отдает часть своего я — какие-то привязанности, чувства, стремления... Собственно то, что делает его тем, кто он есть. Вольдеморт спятил как раз от того, что нарушил это правило. Нам стало известно как минимум о двух крестражах. Регулус погиб, пытаясь добыть один из них. Я так и не знаю, удалось ли ему. Загремел в Азкабан.

— То есть, Темного Лорда нельзя убить, пока существуют его якоря? — уточнил адвокат.

— Именно. Но, что самое забавное, именно эти якоря и привели его к тому плачевному состоянию, в котором он сейчас находится. Не магия жертвы, как бы там не плел Дамблдор, уничтожила его. Ты уж прости, крестник. Лили и Джеймс умерли героями, но Риддл пал по собственной глупости. Видимо, душа его была настолько нестабильна, что при попытке убить тебя, он создал еще один крестраж, и тело его не выдержало напряжения. Тебе чудом повезло, что его Авада вместо того, чтобы тебя убить, поместила в твой шрам небольшой огрызок его гнилой душонки.

— Но зачем ему вообще понадобилось меня убивать?! — недоуменно воскликнул я, — Просто потому, что я Поттер?!

— Поверь, для него и этого бы хватило, — поморщился Блэк. — Но — нет. Не только. Было пророчество о том, что родится ребенок, по силам равный Темному Лорду и способный его победить. Точного текста я сейчас уже не вспомню, но я точно знаю, что он известен Дамблдору. Ибо мы сами узнали от него. Под пророчество подходили двое — ты и младший Лонгботтом, — я ошалело уставился на крестного. Невил?! — И, как ты сам понимаешь, в данный момент ставки все на тебя.

— Усраться можно, — буркнул я. — Больно оно мне надо.

— А тебя, друг мой, уже никто спрашивать не будет, — жестко отрезал Сириус. — И Дамблдор, и Риддл в это пророчество верят. Один будет тебя натаскивать на бой с Темным Лордом, другой — всеми силами стараться тебя прихлопнуть, пока ты еще не вошел в полную силу. Но, зная политику Альбуса, вряд ли от его уроков будет толк для тебя.

— Но почему вы не хотели выходить из тюрьмы? — воскликнул адвокат.

— Выйти то я хотел. И собирался. Но не так и не сейчас. Оправданный и с правом опеки над Гарри, я для Дамблдора — темная лошадка. А учитывая его методы воспитания моего крестника — очень недовольная лошадка с полной свободой действий и очищенным именем Древнейшего и Благороднейшего Дома. Тогда как я-беглец был бы для него более... безопасен, а значит на большем доверии и еще с каким-нибудь Долгом. Но вмешался случай, и теперь придется действовать по обстоятельствам. Надеюсь, мы сможем справиться.

— И что теперь? — вздохнув, спросил я.

— Теперь? — Сириус покосился на часы, висящие над камином. — Теперь — спать. По крайней мере тебе, Гарри. А мы с мистером Райсом обсудим кое-какие банковские дела, если он не возражает.

— Не возражаю, — подтвердил Джереми.

Я понуро вздохнул и поплелся в отведенную мне комнату. Впрочем, я не слишком расстроился. Пищи для размышлений мне было более чем достаточно.

Отправив крестника спать, Сириус повернулся к адвокату:

— Итак, мистер Райс, — начал он.

— Можно просто Джереми, мистер Блэк, — чуть улыбнулся юрист.

— Хорошо, тогда я — Сириус, — кивнул Блэк. — Давай обсудим, что ты еще сможешь сделать для нас с Гарри.

— Прежде чем мы начнем обсуждение, я бы хотел знать, о чем ты умолчал ранее, — качнул головой Райс.

— Джереми, ты и так уже знаешь гораздо больше, чем многие работники аврората. Сейчас все только начинается, не гони коней. Придет время, и я все расскажу. Втемную я тебя использовать не буду.

— Не могу сказать, что мне нравится такой подход, но я потерплю, — неохотно согласился адвокат. — Что ты хотел обсудить?

— Собственно, мне надо легализоваться, — пожал плечами Блэк. — Оформить доступы для меня и Гарри к капиталам Поттеров и Блэков, написать завещание, провести обряд усыновления... Если крестник, конечно, согласится. У меня не так много шансов дожить до конца войны, но Род должен продолжаться.

— А как же Малфой-младший?

— Передать титул этому ублюдку Люциуса?! — рыкнул Сириус. — Никогда! Я понятия не имею, чем думала мама, составляя эти брачные договора, но Малфои, как и Лейстранжи — те еще мрази. И сомневаюсь, что при таком папаше из его щенка могло вырасти что-либо путное.

— Как скажешь, — ухмыльнулся Джереми. — Это все?

— Пока да. Если придумаю что-нибудь еще — сообщу.

— Ну, тогда я, пожалуй, пойду, — кивнул адвокат и, спустя пару мгновений, исчез в пламени камина.

Посидев еще минут десять после ухода юриста, и выпив пару бокалов вина, Сириус тоже направился к камину:

— Дом Тонксов, — пламя вспыхнуло зеленым, и Блэк шагнул в огонь.

Небольшой домик кузины не отличался особой роскошью. Сириус вышел в небольшой гостиной, заставленной простой, но весьма уютной мебелью.

— Меда! — крикнул маг и плюхнулся на одно из кресел.

Пару минут спустя в комнату влетела симпатичная женщина лет сорока с густой гривой нечесаных со сна черных волос в небрежно накинутой на плечи домашней мантии и палочкой наперевес. Заметив неожиданного гостя, женщина замерла на пороге в шоке, но спустя мгновение с радостным визгом кинулась к Блэку:

— Сири, собака ты дикая! Ты зачем здесь? Почему не с Гарри?

— Крестник сейчас десятый сон смотрит, — ухмыльнулся волшебник, обнимая кузину. — Как ты? Как Тэд? Как племяшка?

— Да в порядке все! Я и не надеялась увидеть тебя ближайшие недели, уже думала сову слать на днях. Ты по делу, или так?

— Все вместе, сестренка, все вместе. Палочки пока у меня нет, совы тоже, а мне очень нужно увидеть одного старого волка. Желательно ДО того, как выйдет утренний пророк, и все узнают о моем оправдании.

— Сделаю, Сири, — Меда взмахнула палочкой, вызывая небольшую серебристую рысь (п/а я хз какой патронус у Андромеды). — Ремусу Люпину. Бродяга ждет Лунатика у племяшки. Приходи.

Ремус Люпин появился в гостиной дома Тонксов буквально через полчаса.

— Лунатик! — радостно осклабился Блэк.

— Бродяга! — на лице Люпина расплылась волчья улыбка. — Сбежал, поди?

— Да вы сговорились? — напустил на себя обиженный вид Сириус. — Оправдали меня. Гарри подсобил. Но об этом потом. Надо кое-что обсудить.

* * *

Когда я проснулся, обнаружил, что крестный ночью куда-то ушел. Кричер ничего ценного, кроме обычных оскорблений выдать не смог, потому я услал его готовить завтрак, чтоб не путался под ногами. А сам я устроился в гостиной у камина, обложившись книгами, которые передала мне миссис Райс вместе с моими вещами. Странно, я не то чтобы был большим любителем все свободное время проводить за книгами, но за последний месяц мое мнение к этому времяпрепровождению сильно изменилось. Скорее всего сказалось общение с Сильвией, которая очень быстро мне доказала, что магия это далеко не только махание палочкой и выкрикивание заклинаний. Да и книги, которые она мне упаковала, были гораздо интересней, чем обычные учебники.

Сириус появился только к обеду. Наскоро перекусив, он извинился, заявил, что надо еще кое-что сделать, и снова исчез. Я не обижался. Все-таки он только освободился из тюрьмы, а значит, дел на свободе у него должно быть очень много. Тем более, он все же, по идее, глава Древнейшего Рода. И теперь все управление делами Блэков на нем.

Ко всему прочему меня терзала совершенно новая проблема. Через пару дней — мой день рождения. Я даже удивился, столько событий — и всего один месяц. Вот что значит — быть мальчиком, который выжил.

За всей этой кутерьмой с судами я не сразу заметил одну несуразицу — отсутствие писем. Не то, чтобы меня раньше этим баловали, но после года в Хогвартсе я смел надеяться хотя бы на пару писем от Рона и Гермионы. В кои-то веки у меня появились друзья, которых можно пригласить — а от них тишина. Я даже немного обиделся. Впрочем, я все же не большой специалист по праздникам как таковым, поэтому решил отложить этот вопрос до прибытия крестного.

В общем, я старался думать о чем угодно, кроме вчерашнего разговора. Осознавать, что в твоей голове торчит якорь для души того, кто убил твоих родителей и пытался убить тебя из-за какого-то невнятного пророчества — удовольствие то еще. Да и то, что моя жизнь стала еще более странной и непредсказуемой, чем была еще год назад, тоже было не слишком радостно. Я обреченно вздохнул. Вроде бы и хотел сделать как лучше, пытался разобраться в происходящем, в своей жизни — а кто бы не пытался?! И что? Стало лучше? Ха. С другой стороны, что оставалось? Плыть по течению? Обычно течение приводит к водопаду. А умирать молодым мне бы не хотелось.

Но теперь в моей жизни появились люди, гораздо более умные и знающие, которым небезразлична моя судьба. И у меня появилась надежда что из того вороха недомолвок и откровенной лжи, которыми опутана моя жизнь они помогут мне извлечь истину. Хоть и говорят, что правда не всегда приятна, но я все же предпочитаю знать эту правду, а не жить во лжи. Ее мне хватает за глаза.

* * *

«Привет, сестренка! Как ты там? Еще не зачахла в своей клетке? У меня для тебя новость. Хорошая или нет, решать тебе. Я принял Род. Мы давно не виделись, и я не знаю, какая ты, после всех этих лет замужества. Однако я хочу верить, что от моей Цисси хоть что-то, да осталось. Поэтому, приглашаю тебя на небольшой семейный ужин. Только ты, я и Меда.

Сириус Орион, лорд Блэк.»

Нарцисса Малфой дрожащей рукой отложила письмо от своего кузена в сторону. Перед ней на столе лежал утренний выпуск «Ежедневного Пророка». Передовица гласила.

«Сириус Блэк, проведший последние 10 лет в Азкабане по ложному обвинению, на вчерашнем заседании по делу опеки на Гарри Поттером неожиданно был оправдан по всем пунктам. Его показания, данные под сывороткой правды, пролили свет на новые обстоятельства событий 1981го года, когда юный Поттер остановил Того-кого-нельзя-называть».

Женщина судорожно вздохнула и подтянула к себе чернильницу с пером и чистый пергамент.

«Привет, дорогой братик...»

Услышав о моих затруднениях, крестный лишь широко ухмыльнулся и заявил:

— Расслабься, Гарри, и положись на меня. Я тебе устрою незабываемый день рождения.

С этими словами Блэк удалился в свой кабинет, сообщив, что ему надо подготовить приглашения, решить организационные вопросы, а времени осталось — кот наплакал. Глядя в горящие от радостного предвкушения глаза Сириуса я, вместо того, чтобы расслабился, начал всерьез опасаться за мое душевное здоровье после устроенного им праздника.

Остаток дня в доме Блэков прошел в нездоровом безумии. Кричер и появившаяся ниоткуда парочка незнакомых мне домовиков перевернули привычную обстановку в доме с ног на голову, приводя запустевший за пару лет особняк в более или менее пригодное место для обитания. Сириус развел бурную деятельность, отсылая кучу писем то с арендованными по случаю совами, то через камин, отмахиваясь от моих вопросов словами, мол, завтра все сам увидишь.

После обеда Сириус оторвал меня от привычного занятия — чтения книжек, — и сообщил:

— Собирайся, Гарри, мы выходим в свет! — на выбритом, отдохнувшем лице крестного сияла радостная улыбка.

— В каком смысле?! — испуганно вскинулся я.

— В том, что негоже наследнику Древнейшего и Благороднейшего Дома Поттеров выглядеть на званом ужине в честь своего дня рождения как непойми кому. Так что прошвырнемся по магазинам, оденем тебя как следует, прикупим парочку аксессуаров, вот разве что с прической неизвестно что делать. У Джейми были те же проблемы.

— А может не стоит? — с надеждой вякнул я.

— Стоит, крестник, — осклабился мой мучитель. — Собирайся.

Поход по Косой Аллее превратился для меня в изощренный вариант пытки. Сириус таскал меня по всем магазинам одежды, которые только появлялись на пути, заставлял примерять меня сотни мантий различных цветов и фасонов, подбирали часы, браслеты, цепочки и прочие аксессуары. В конце похода, когда крестный уменьшил и рассовал по карманам около десятка различных пакетов, он все-таки затащил меня в парикмахерский салон. В общем, когда мы, наконец, попали домой, я уже был не в силах даже поужинать — просто поднялся в свою комнату и пластом рухнул на кровать, мгновенно отрубаясь. Подозреваю, что именно в этом и состоял злодейский план Сириуса — вымотать меня до предела, чтобы не мешался под ногами.

* * *

Утром меня даже не выпустили из комнаты! Сказать, что я был удивлен — ничего не сказать. Но Блэк был неумолим. Он сообщил, что гости прибудут только к пяти вечера, а дом еще не подготовлен к вечеру, поэтому нефиг мешаться под ногами, а лучше возьми книжечку и проведи время с пользой. Добрый у меня крестный.

В четыре в моей комнате появился Кричер и передал, что мне пора готовиться к встрече гостей. Я удрученно вздохнул и закопался в гору мантий, которую мы приобрели вчера, выбирая ту, которая мне больше понравится. В итоге я остановился на нейтральной серо-серебристой мантии с темной окантовкой по краям, под которую надел черные брюки с белой рубашкой. Нацепил на шею тонкую серебряную цепочку, на левую руку прицепил специальную кобуру для палочки, выглядевшую как средневековый наруч, прицепил к карману часы на цепочке. В общем, от обычного Гарри Поттера в том, кто теперь отражался в зеркале остались только прическа, с которой не справились даже парикмахеры-маги, да очки-велосипеды, правда, отремонтированные эльфами и уже не выглядящие будто подобранные на помойке.

К условленному времени я уже был внизу. Сириус отвел меня в огромную комнату, в центре которой стоял длинный стол, уже заставленный приборами, у дальней стены потрескивал большой камин.

— Готов? — улыбнулся крестный.

— Не очень, — честно признался я.

— Тем не менее, сегодня для тебя один из самых важных дней в жизни. Может, сейчас ты этого и не понимаешь, поэтому просто поверь мне на слово. После этого ужина все изменится.

Камин полыхнул зеленым, и из него вышли по очереди три человека: высокая черноволосая симпатичная леди, чем-то неуловимо похожая на Сириуса, в красивой голубой мантии, крепкий поджарый шатен, в мантии чуть темнее, чем у спутницы и чем-то знакомая по Хогвартсу молодая девушка с озорной улыбкой в аляповой розовой мантии.

— Гарри, позволь представить. Тэодор Тонкс с женой Андромедой, в девичестве Блэк, и дочерью Нимфадорой.

— Не называй меня Нимфадорой, дядюшка! — рыкнула девушка, впрочем, улыбалась она все так же тепло.

— Очень приятно, — пробормотал я.

Кричер проводил и усадил первых гостей.

— Гарри, это Ремус Джон Люпин, — из камина вышел русоволосый мужчина, на вид одного возраста с крестным, в коричневой мантии. — Как и я, Ремус был одним из лучших друзей твоих отца и матери.

Я вновь вежливо поприветствовал гостя, Кричер отвел за стол и его.

— Прежде чем ты начнешь вопить и проклинать всех направо и налево, позволь представить тебе мою вторую кузину — леди Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, с сыном, — когда мелкий Малфой вышел из камина я чуть было действительно не начал весьма громко возмущаться, но Сириус вовремя меня перебил. Секунду подумав, я решил промолчать и дать крестному возможность объясниться. Потому только вежливо кивнул и им.

— Гермиона! — радостно воскликнул я, когда моя сокурсница вышла из камина. — Ты как здесь оказалась?!

— И тебе привет, Гарри, — застенчиво отозвалась девочка. — Ты не отвечал на мои письма, но вчера к нам домой вдруг пришел мистер Блэк и пригласил на твой день рождения.

— Я не получал никаких писем, — озадаченно откликнулся я. — Ну и ладно, я все равно рад тебя видеть.

— Я тоже! — улыбнулась Гермиона и позволила Кричеру проводить себя до места.

— Сириус, а где же Рон? — поинтересовался я.

— Прости, крестник, но Уизли я не приглашал, — покачал головой Сириус. — Не обижайся, я потом тебе все объясню. А пока позволь представить тебе следующего гостя — Аластор Грюм.

Я застыл в шоке, едва лишь следующий гость вышел из камина. Если я как-то и представлял себе монстра Франкенштейна, то человек, который появился в гостиной, был гораздо ужаснее. Испещренное шрамами лицо, нос с оторванной ноздрей, явно искусственный глаз, который бешено вращался в глазнице. Когда Грюм шел, раздавалось клацанье метала по камню, что навело меня на мысль о протезе.

— Аластор — один из моих учителей, лучший аврор Британии, — отрекомендовал гостя Блэк.

— Здорово, Поттер, — рыкнул аврор. — Рад, что ты до сих пор жив.

А гости все пребывали. Еще один аврор — Гестия Джонс, высокая сухопарая леди в удобной приталенной мантии, с такой же кобурой, как у меня на руке; Дэниэл и Мария Гринграссы с дочерьми Дафной (которую я смутно помнил по школе, кажется — слизеринка) и Асторией (которой предстоит только поступать), и, наконец, мадам Боунс (глава ДМП) с племянницей.

Когда всех разместили, Сириус отодвинул для меня один из двух стульев, стоящих во главе стола (другой, судя по всему, для него) и встал рядом.

— Господа и дамы, рад приветствовать вас в доме Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэк. Мы собрались здесь ради одного очень хорошего человека — моего крестного сына, Гарри Джеймса Поттера, наследника Рода Поттер, и, надеюсь, в ближайшем будущем наследника Рода Блэк, если он согласится на усыновление, — я с большим трудом удержал челюсть на месте. Сириус хочет меня усыновить?! — В его двенадцатый день рождения. На правах главы Дома и опекуна Гарри, позвольте мне первым высказать мои поздравления и пожелания. Гарри, после долгих лет, не без твоей помощи, я, наконец, смогу полностью выполнять свои обязательства данные твоим родителям и заботится о тебе так, как заботились бы они. Будь всегда таким же твердым в решениях, честным с собой и готовым идти вперед. За тебя!

Гости, вслед за Сириусом, подняли свои бокалы и выпили за меня. Потом все расселись, и потекла неспешная светская беседа, изредка разбавляемая тостами и поздравлениями в мою честь.

Вот уж действительно, «безумное чаепитие». Другого термина к происходящему я подобрать не сумел.

Где-то под конец вечера, когда по началу более или менее спокойная обстановка постепенно начала накалятся, Сириус вновь поднялся с места и призвал всех к тишине.

— А теперь, когда мы все поздравили именинника, я хочу поговорить об истинной причине, по которой я пригласил на день рождения своего крестника именно вас, — сейчас крестный уже не выглядел беспечным балагуром, каким старался казаться весь вечер. — Здесь и сейчас я собрал всех тех, кто так или иначе имел и имеет отношение к противостоянию с Томом Риддлом, так же известным, как Вольдеморт, — гости возбужденно зароптали. — Аластор, Гестия, Ремус и я — противостояли Лорду в стане Дамблдора, Гринграссам повезло не влезть в первую заварушку, как не повезло моей дорогой кузине Нарциссе и отсутствующей здесь Беллатрис. Тонксы успешно спрятались до того, как Риддл развернул боевые действия, а Амелия в то время только набирала очки в аврорате. Мисс Грейнджер я пригласил не только потому, что она подруга моего крестника, а как ту, которой в первую очередь грозит опасность в случае возвращение Риддла.

— Возвращения? — Нарцисса надменно изогнула бровь. — Если мне не изменяет память, братик, то именно твой крестник отправил Лорда в небытие.

— Цисси, то, что ты приняла мое приглашение, позволило мне надеяться, что общение с Малфоем не повлияло на тебя слишком сильно, и ты еще помнишь, что такое в действительности быть членом Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэков. Я понимаю, что вряд ли Люциус что-либо тебе рассказывал, но я точно знаю, что он в курсе, как и Бэлла, что Лорд жив.

— Ха! Я знал! — рыкнул Грюм. — Да и Альбус, чтоб его борода повылазила, тоже, похоже, в курсе. Иначе с чего бы он так прятал мелкого Поттера?

— Ты прав, Аластор. Мало того, что Альбус знает, что Вольдеморт жив, он еще и знает, почему он жив. Как знаю об этом я и расскажу вам.

— Но зачем тебе это? — нахмурилась миссис Малфой. — Ты же знаешь, что я передам все мужу.

— После того, что я расскажу — не передашь.

— Ладно, Блэк, давай к делу, я еще со времен учебки устала от твоих речей, — хмыкнула Джонс.

— И так, я собрал именно вас, потому что ни победа Риддла, ни победа Дамблдора ничего хорошего ни Британии, ни миру не принесет. Идеальный мир Альбуса — ассимиляция с магглами, — погубит нас точно так же, как и победа Лорда, который низвел Древние Дома до уровня слуг и почти рабов, заставив пресмыкаться перед собой. Если дать ситуации развиваться в том же ключе, мы получим войну, которая вне зависимости от победителя приведет к краху весь Волшебный Мир.

— Красиво говоришь, — одобрил Грюм. — Но это лишь слова. Хотелось бы факты.

— Несомненно, — серьезно кивнул Сириус. — Хочу напомнить, что Блэки были одной из семей, чьи подписи стояли под Великой Хартией Вольностей, и, в отличие от многих других, наш Род всегда серьезно относился к своей истории и к своим обязательствам. До недавнего времени, когда по глупости прогнулись под Риддла. Я очень внимательно изучил исторические хроники и кое-что понял. Следуя по пути Дамблдора, мы в конечном итоге потеряем магию. Вы все прекрасно знаете, что я ничего не имею против магглорожденных — они необходимы нам как воздух, для обновления крови, для развития, для прогресса. Но не так, как считает Альбус. Современный мир магглов — мир технического прогресса и науки. Они разучились верить в чудеса и творить их для себя. Они стараются подо все подвести научную базу, забывая про воображение, мечты и интуицию. И те дети, которые приходят в магический мир, уже практически не способны стать сильными магами. Я думаю, что не открою Америку, если скажу, что общая сила магов за последнее столетие весьма снизилась.

— Тут ты прав, — вступила в диалог Амелия Боунс. — С каждым годом уровень поступающих в Аврорат все ниже и ниже.

— И это так, — согласился мой крестный. — Потому что для удобства магию унифицируют, изымают из изучения все более или менее сложное, лишают возможности развиваться. Подгоняют магов под одну гребенку. А тех, кто выбивается — стараются уничтожить. Именно таким был и Том Риддл. Талантливейший полукровка, развивший в себе небывалый потенциал. Но сделавший одну единственную ошибку, после которой его существование становится уже угрозой, а не надеждой.

— И? — я осмотрел присутствующих детей. Все сидели и молча таращились на взрослых. На их лицах было написано явное понимание, что они присутствуют при Очень Важном Разговоре.

— Том создал крестражи.

— Вот жук! — хлопнул рукой по протезу старый аврор. — Теперь понятно, почему Томми свихнулся. А ведь и правда, был такой прогрессивный молодой человек. За него тогда чуть ли не все отделы министерства глотки друг другу грызли. Что ж ему одного то не хватило?

— Аластор, ты и сам знаешь, что найти ритуал — уже проблема, а уж узнать о правилах и того сложнее, — задумчиво протянула Гестия. — Я так поняла, что проблема именно в том, что Вольдеморт превратился из обычного, пусть и сильного мага, в подобие дементора?

— Я всегда знал, что ты лучшая, — улыбнулся Сириус, — Ты права. У Риддла почти не осталось никаких человеческих эмоций, кроме ненависти. Он уже не способен понимать положительные чувства и поэтому старается восполнить это болью и страданием других. Он этим живет. Ему нужна не власть ради восстановления Магического Мира, а власть ради власти, ради унижения других. Под его рукой погибнет весь цвет магического общества, скатившись до уровня скота. Не думаю, что всех это устроит.

— Но почему ты не хочешь рассказать об этом всем? — непонимающе спросила мадам Боунс.

— Да потому что бесполезно. За Риддлом и Дамблдором пойдут такие же фанатики и извращенцы как и они сами. Таким бесполезно что либо объяснять. Именно поэтому здесь нет представителей семьи Уизли. И именно поэтому здесь — вы. Те, кто умеет думать своей головой, те, кому, как я надеюсь, не безразлична судьба Магического Мира.

— И что ты предлагаешь? — серьезно спросила Нарцисса.

— Для начала, я восстановлю наш Род таким, каким он должен быть. Затем, обучая Гарри, в чем, я надеюсь, здесь присутствующие мне помогут, помогу вернуться в мир Роду Поттеров во всей красе его последнего представителя. И, в конце концов, создав альянс из тех, кому не все равно, постараюсь избежать войны. Уже достаточно мы потеряли сильных магов в первую войну.

Гостиная погрузилась в молчание. Взрослые обдумывали сказанное, дети старались не отсвечивать, а я пытался понять, в какую авантюру меня пытается втянуть крестный. И, что бы мне ни приходило в голову, возможности вырисовывались не слишком радужные. Впрочем, возможное развитие событий казалось мне интересным.

— Я не предлагаю решать вам сейчас, — заговорил вновь Сириус. — Идите домой, обдумайте, взвесьте мои слова, покопайтесь в хрониках. И присылайте мне свое решение. Но, вне зависимости от того, что вы решите, я хочу попросить, именно попросить всех вас принести Клятву Молчания. На кону не только моя жизнь и жизнь моего крестника. В грядущей войне не будет победителей, и я не хочу, чтобы мы потеряли даже малейший шанс изменить судьбу, если Дамблдору или Риддлу вдруг станет известно об этом разговоре.

Что меня поразило, так это единодушие, с каким гости произнесли слова клятвы, после чего, под их руководством, клятву принесли и дети.

— Ну, а теперь, настало время подарков! — провозгласил, как ни в чем не бывало, Блэк.

После того как меня завалили различными коробками, схлынуло оживление, и гости разошлись, я забился в свою комнату и залез на кровать. Да, за этот месяц моя жизнь уже поменялась. Но, крестный был прав. Именно этот вечер расставил все точки над i. Теперь моя жизнь никогда не будет прежней.

И знаете, что? Мне это нравится!

Послесловие.

На этом я заканчиваю этот фанфик. История подошла к своему завершению в рамках заявленной темы, и я решил не растягивать ее дальше. Через некоторое время я возьмусь за вторую часть, в которой вы увидите то, как на самом деле должны действовать маги, которые хотят захватить власть в отдельно взятой стране)

За сим откланиваюсь, ваш Вэл.