Дело в теле (джен)

Около шести часов вечера Больничное Крыло посетил Дамблдор.

Он против обыкновения был довольно хмур и рассеянно оглаживал бороду, пребывая в основном в своих мыслях.

Дана не встала с постели. Мадам Помфри действительно напоила её знатным успокоительным, и она чувствовала сильную слабость в теле и желание спать, не говоря уже о не проходящей тошноте, вызванной лишними знаниями о составе этого пойла. Увидев Дамблдора, она вспомнила о поезде через час и ей стало совсем дурно: в таком состоянии выходить из Больничного Крыла было небезопасно.

— Я взял на себя смелость поменять ваш билет на утро завтрашнего дня, — сказал он, словно прочтя её тревожные мысли.

— Благодарю. Но почему?

— Карлос Поттер покидает школу сегодня, в семь, и аристократические причуды заставили его предпочесть Хогвартс-Экспресс более быстрым способам перемещения. Я подумал, вы бы хотели избежать его общества.

Дамблдор подмигнул ей. Он что, хочет купить её расположение простым фокусом? И зачем оно ему? Будто всё время забывает, что имеет дело не со обычной школьницей.

— К тому же, Мадам Помфри рассказала мне о вашем состоянии, — продолжил директор. — Она диагностировала у вас недосыпание, нервное и физическое истощение и признаки надвигающегося нервного срыва. И это уже через несколько дней после того как вы вышли отсюда, пройдя полное лечение по тем же симптомам. Неужели на взгляд взрослой женщины в школе так ужасно, если вы дошли до такого состояния?

— Ну а вы как думаете, профессор? — Дана кивнула на соседнюю койку, отделённую ширмой, где непробудным магическим сном в это время спал Снейп. О том, как она относится к разглашению врачебной тайны, она решила умолчать. В волшебном мире всё не как у людей.

Дамблдор вздохнул.

— Здесь так не всегда. Просто вы попали в эпицентр.

— Знаете, судя по тому, что мне удалось выяснить за эти дни, здесь так уже как минимум седьмой год.

— Нет-нет, вы утрируете.

— К сожалению, ваши Мародёры сегодня уничтожили доказательства того, что я не утрирую.

— Доказательства? Постойте, это не мои мародёры, — Дамблдор даже примирительно поднял руки.

— Они под вашим покровительством, — отмахнулась Дана. — Естественно, из соображений всеобщего блага.

— Вы будете выдвигать обвинения?

— Это пустое. Я уже ничего не смогу доказать.

— Может быть, вы поделитесь со мной хотя бы своими предположениями?

Дана хищно улыбнулась.

— Давайте так, — сказала она. — Я предлагаю вам рассказать всем, в первую очередь, Поттерам, кто я такая на самом деле.

Ей показалось, или Дамблдор даже побледнел? Хорошо, блеф работает и сразу же приносит результаты.

— Это... Не лучший вариант, — протянул он.

— Почему?

Он вздохнул.

— Если говорить с вами начистоту, в первую очередь из соображений вашей же безопасности. Вы ведь уже знаете гораздо больше, чем говорите? Вижу, мне не придётся посвящать вас во все тонкости вашего положения. Даже если ваша настоящая личность будет раскрыта, в покое вас не оставят. Однако, ко взрослой, опытной и сильной женщине можно применять рычаги давления, неприменимые по отношению к семнадцатилетней наивной девушке. И отнюдь не безболезненные.

Дана вздохнула с некоторым облегчением, но всё-таки уточнила:

— Мне казалось, вы с Карлосом Поттером союзники. Он вас финансирует и поддерживает. Почему на этот раз вы действуете в разрез его интересам?

— По-человечески, Дана. Мне нравится далеко не всё, что делает Карлос Поттер. Это могущественный и уважаемый как светлый волшебник, однако, он часто чрезмерно злоупотребляет своей властью и не заботится о благе окружающих. Если его фантазия осуществится и его сын женится на вас, на Лили Эванс или на вас нынешней, волшебный мир потеряет очень сильную, перспективную и, главное, светлую ведьму, которая могла бы изменить его к лучшему.

— Почему потеряет?

— Забота о семейном имении, подрастающем поколении и бесконечная череда беременностей — Карлос Поттер мечтает о целой армии внуков — не оставят времени ни на что другое, а когда молодость пройдёт, исчезнет и желание менять привычный уклад жизни. Я неоднократно видел, как отличные ведьмы сгинули в этой рутине.

Дана пристально сверлила его глазами.

— То есть, вы заинтересованы скрывать мою нынешнюю личность в надежде, что я найду способ сбежать из под венца?

— Фигурально выражаясь, — Дамблдор кивнул.

Дана прищурилась: а не заинтересован ли добрый дедушка в уничтожении рода Поттеров, который без плодовитой матери семейства обречён на угасание, если верить заключению экспертов? Спрашивать об этом излишне: наживать себе ещё одного врага своей информированностью было бы верхом глупости. Пусть Дамблдор считает, что они на одной стороне, ведь их интересы пока совпадают.

— Хорошо, раз мы выяснили то, что моя личность останется тайной и впредь, я могу поделиться с вами результатами моих наблюдений, — согласилась Дана.

— Буду признателен.

— Я не думаю, что скажу вам что-то принципиально для вас новое. Помолвки Лили Эванс и Джеймса Поттера никогда не существовало, но законным путём это не доказуемо. Покушение на убийство имело место быть, но и это не доказуемо. Одна из целей покушения — Пенелопа Хельсингтон, и она в безопасности. Вторая цель — Северус Снейп — всё ещё в опасности, попытки, как вы видите, продолжаются, и если его жизнь зависит от кого-то ещё, кроме него самого, то это — вы. Вы, как директор, имеете возможность прекратить это. Насколько мне известно, труп в школе вам всё-таки не нужен. Тем более труп молодого, одарённого и перспективного молодого человека, способного изменить мир к лучшему.

Дамблдор тяжко вздохнул.

— Я даже не буду пытаться убедить вас, что вы неправы, — сказал он. — Я могу заверить вас, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы не допустить подобного.

— Хочу вам верить, — холодно сказала Дана. — Если вы в этом заинтересованы, лучше присматривайте за своими мародёрами. Поттер довольно безобиден, хотя упрям, убеждён в собственной безнаказанности и непоправимо глуп. Блэк — будущий маньяк-психопат. И если я говорю, маньяк-психопат, значит, я в этом уверена. Он имеет все шансы стать серийным убийцей. Если он начнёт карьеру со Снейпа, его остановит только решётка или смерть. Так что вам лучше не позволить ему это сделать, пока ситуация не вышла из под контроля. Далее, Петигрю. Карьерист и крыса. В принципе, хоть и мерзкое, но довольно обычное сочетание и не мешает людям жить. Но следует помнить, что в борьбе за свои интересы не побрезгует никакими мерами и легко опустится до мокрухи. Что до Люпина, то это трусливый закомплексованный и эгоцентричный подросток с раздутым комплексом вины. Сделает всё, что друзья прикажут, даже если не хочет. Это исполнитель, которому, правда, группировка не сильно доверяет, поскольку у него есть совесть и даже своеобразная мораль.

— У меня ушли годы, чтобы составить подобное описание их характеров, — задумчиво заметил Дамблдор.

— У них ушли годы, чтобы их характеры сложились таким образом. Люпина, Петигрю и даже Поттера вполне можно было сделать порядочными людьми.

— А Сириус Блэк? Мне не верится, что он настолько опасен, как вы утверждаете, и так же безнадёжен.

— Я повидала много психопатов, мистер Дамблдор, уверена, гораздо больше, чем вы. Все они с чего-то начинали. И многие начинали ещё в юности. А некоторые так и не переступали опасную черту, несмотря на все свои наклонности.

— Я буду иметь в виду, — со вздохом сказал Дамблдор, глядя ей в глаза. — Вы провели блестящее расследование.

— Я не сказала вам ничего нового.

— Конечно. Разве что, я не знал, что жизни Пенелопы действительно угрожала опасность. Её родители оказались дальновиднее.

Дана кивнула.

— Я надеюсь, после того, как я уеду из школы, ваши мародёры прекратят преследование Снейпа. Уверена, вам для этого понадобиться всего несколько душеспасительных бесед и чуть-чуть больше внимания к этому конфликту. Они ещё школьники, а не закоренелые преступники, это будет несложно. Я буду поддерживать с ним переписку. И чтобы у вас не было сомнений: мне не семнадцать лет, я знаю, за какие верёвочки нужно дёргать и в какие колокола бить, когда законные методы не работают, а действовать необходимо. Если в школе произойдёт ещё одно убийство, скрыть преступление уже не удастся. Необходимые улики и даже показания я найду.

— Я в этом не сомневаюсь. У меня к вам только один вопрос. Вы действительно детский нейрохирург?

Дана улыбнулась.

— Да. Я работала в Больнице Скорбящей Богоматери. Это в США.

Ещё одна короткая дуэль взглядами. Проверяйте, профессор, проверяйте, если это в ваших силах. Вы ничего не нароете.

Одно успокаивает. Никто из оппонентов даже не подозревает, с кем имеет дело. И шансов узнать это нет никаких. Она переместилась не только в пространстве, но и во времени.

* * *

Вечером действие зелья, выпитого Снейпом, закончилось, и он проснулся.

От травм к тому времени не осталось и следа — магическая медицина творила чудеса. Дана даже почувствовала укол сожаления о том, что не может позволить себе остаться в магическом мире и изучать эту тонкую науку. Перспектива совершать глобальные и удивительные открытия на стыке миров была очень заманчивой.

Обычно в волшебный мир попадали дети, которых вырывали из привычной среды обитания, и которые к окончанию школы уже плохо ориентировались в магловских реалиях, а их представление о науке оставалось на уровне младшей школы. У них не было возможности двигать прогресс, их чудовищные пробелы в образовании не позволили бы этого. У Даны этих провалов не было. Дамблдор был почти прав: Поттеры своими действиями лишили свой мир перспективного учёного, способного изменить его к лучшему.

Свой последний день в волшебном мире Дана решила использовать с толком: подведение итогов. Последний разговор со Снейпом, составление последних кусочков пазла. Без этого она бы чувствовала себя неподготовленной к возвращению в обычный мир. С незащищённой спиной.

У семикурсников утром действительно была контрольная по зельям. Снейп закончил раньше всех и с позволения педагога ушёл из класса за полчаса до окончания занятия. Чего он никак не мог ожидать — так это того, что мародёры смогут пойти следом.

Он носил протоколы допроса с собой: не мог оставить их ни в слизеринских комнатах, ни даже в Убежище, обладая завидной паранойей. Он был готов в любой момент признать тот факт, что их Убежище будет раскрыто, а значит, оставлять там важные вещи на поживу врагу нельзя. Никогда прежде мародёры, добравшись до него для своих забав, не принимались его обыскивать. В этот раз они что-то искали.

Скорее всего, это были документы, которые Дана изъяла у Поттера, ведь больше искать было нечего. Вариант наводки исключён: о допросе знали только двое. Значит, искали потерянные документы. На кого ещё мародёры могли списать их пропажу? Ну не на глупенькую же упрямую девочку, которая помнит только последнюю неделю своей жизни. Но нашли они нечто большее.

Найдя протоколы, мародёры впали в ярость. Они даже не стали их читать до конца, приступив к мести едва поняв, что держат в руках. Они не помнили ничего об обстоятельствах их допроса, и это придавало им дополнительной злости.

Дана появилась вовремя.

Волшебники обладали куда большей, нежели маглы, выносливостью, магия в какой-то мере служила амортизатором, защищая своего носителя от различных травм и многих заболеваний. Отчасти поэтому они могли позволить себе очень травмоопасные виды спорта. Да и «детские» проклятья, которыми награждают друг друга школьники на уроках защиты или в тёмных коридорах, частенько очень тяжелы и даже фатальны для простых людей. Однако, даже волшебника можно забить до смерти, особенно если за это дело с большим рвением и усердием берётся другой волшебник.

— Как прикажешь тебя в такой ситуации бросать? — спросила Дана, выслушав короткий рассказ о событиях, предшествующих её спасительному появлению.

— Выживу, — Снейп старался казаться небрежным и беспечным. Как раз старался. Дана видела, как сильно он нервничает.

— Залягу на дно, сделаю вид, что меня нет. Ты сама говоришь, директор обещал повлиять на ситуацию.

— Он ничего конкретного не обещал. Однако, ты подающий надежды будущий специалист, он в тебе заинтересован, этого не отнять.

— Ты в большей опасности, чем я.

Дана выдавила смешок.

— Я бы не сказала. Меня хотят выдать замуж и размножить, а вот тебя — убить. Две большие разницы. Я, можно сказать, в шоколаде.

— Я тоже почти в шоколаде, — пожал плечами Снейп. — Ты не забывай, мы не первый год воюем. Эти два идиота почесали об меня кулаки и выпустили пар, это значит, они не захотят в ближайшее время стычку по тому же поводу. А новый повод я им не дам. К тому же Петигрю сжёг все улики, так что у них даже серьёзных оснований нет, они не знают, что я знаю. Я просто отойду в сторону.

— Не вздумай связываться с Пожирателями Смерти, — неожиданно сказала Дана, глядя ему в глаза, поняв, что он собирается сделать.

— Из двух зол я выберу меньшее, — Снейп упрямо вздёрнул подбородок. — Ладно, я даю слово, что не пойду туда до конца школы, если меня не вынудят. Это тебя устроит?

— Более-менее, — скрепя сердце, согласилась Дана. — И только если мы убедимся, что у тебя нет другого выхода.

— Мы?

— Ты мой единственный союзник. Я обязана о тебе позаботиться.

Снейп хмыкнул.

* * *

Хогвартс-Экспресс делил мир на до и после. Для всех маглорожденных студентов это была дорога между волшебством и повседневной обыденностью, и вряд ли среди них было много тех, кто хотел вырваться из сказки. Для Даны Скалли это были шаги к свободе, независимости и лучшему будущему. В обществе волшебников она сможет чувствовать себя в безопасности ещё нескоро, но порвать с ним пока представлялось невозможным: она не любила оставлять врагов за спиной и друзей в беде.

Исчезнуть и раствориться в мире маглов сразу, только сойдя с поезда на перрон, она не могла. Без документов, образования, связей семнадцатилетней девочке была только одна дорога — в подполье, в преступный мир. Конечно, пользуясь своими знаниями и опытом Дана могла обеспечить себе в нём отличное существование. Но. Существование, даже отличное, было не тем, чего она для себя хотела и могла себе позволить. Карлос Поттер, кто бы он ни был, был не тем человеком, кто мог загнать агента ФБР в подполье.

Дорога была очень долгой и заняла около восьми часов. Времени на мысли было полно. Дана никогда не страдала мнительностью, но её не оставляло неприятное ощущение. За спиной, вне сферы её влияния, притаился враг, который может легко её сожрать. Выпрыгнуть из тени в любой момент. Сейчас он её очень сильно недооценивает и у неё есть фора. Но в то же время она сама в полном неведении относительно следующих его шагов. И относительно безопасности друга.

Перед отбытием Дана успела напоследок столкнуться с младшим Поттером. Он был против обыкновения один. Впрочем, было удивительно даже то, что он смог выскользнуть из школы и оказаться на перроне в Хогсмиде, явно поджидая её. Он сидел на скамейке и кормил какого-то здоровенного пса булкой, Дана не сразу его узнала. Она шла налегке, багаж уже транспортировали в её купе. Со всеми, с кем хотела, она попрощалась ещё в школе и в провожатых не нуждалась, разве что, не отказалась бы от компании Снейпа, но за исключением оговоренных выходных ученикам запрещалось покидать стены школы.

Поэтому Снейпа на перроне не было. А вот Поттер-младший был.

— Почему ты не уехала вчера? — спросил он её без приветствия. Даже, похоже, с обидой.

Дана отвернулась, хотя по спине пробежали неприятные мурашки. Интересно, что ожидало её вчера? Похищение прямо из купе? Волшебные методы транспортировки это позволяли.

— Точно не для того, чтобы увидеть тебя напоследок.

— Мы договорились, что я не подойду к тебе три дня. Я не подходил даже четыре. Целых четыре дня, Лили. А ты даже не пришла попрощаться.

— А должна была?

— Но я как-никак всё-таки твой...

Дана повернулась к нему и смерила его пронзительным недобрым взглядом, не скрывая откровенной неприязни.

— Я знаю правду. Ты мне никто и всегда был никем. А теперь извини, мне пора.

Она демонстративно отвернулась и зашагала к ожидающему пассажиров поезду, стараясь не показывать напряжения. Поттеру не нужно было знать, что держа руки в рукавах мантии, она нервно стискивает волшебную палочку, готовясь пустить её в ход.

— Ты всё равно будешь моей! — крикнул ей в спину Поттер. — Ты приползёшь ко мне. Ты будешь принадлежать мне, это решено!

— Моя свобода не продаётся, — равнодушно бросила Дана, не оборачиваясь.

Когда поезд тронулся, Поттер всё ещё стоял на перроне. Его лицо было искажено злобой и обидой, он не обращал никакого внимания на бегающего вокруг него заливающегося лаем пса.

Через несколько минут под мерный перестук колёс Дане удалось расслабиться и перестать ожидать внезапного подвоха.

Будущая жизнь была распланирована. Не сказать, что ближайшие несколько месяцев, да и лет, будут лёгкими. Дане предстояло поступить в вечернюю школу, чтобы наверстать пропущенные Лили годы учёбы и получить диплом о среднем образовании. У неё уже была готова легенда о том, что в одиннадцать лет она попала под влияние сектантов и сбежала из дома, а родители боялись что-то предпринять, опасаясь за её жизнь. И теперь она ушла из секты и хочет вернуться в реальный мир. Устроившись в школу, ей предстояло найти работу санитаркой в госпитале, чтобы иметь возможность и рекомендации для поступления в медицинский колледж сразу после школы, а так же иметь деньги для оплаты съёмного жилья.

В доме Эвансов волшебники её легко найдут. Но они настолько плохо ориентируются в мире маглов, настолько уверены, что каждый волшебник, в том числе и маглорожденный, хочет жить в мире магии и только в мире магии, что вряд ли смогут обнаружить её, если она будет вести абсолютно обычную жизнь магловской студентки, учась, работая и снимая жильё. Магловская полиция обнаружила бы её за пару часов. А волшебники с их средневековыми технологиями и показушными чудесами — нет.

Но перво-наперво нужно было приехать на место. Как-то объясниться с родными Лили. Дана всё ещё не знала, что и как будет им говорить. Разрушать легенду об амнезии было нельзя. Она долго спорила об этом со Снейпом. Он был убеждён, что если она расскажет правду маглам, Карлосу Поттеру не составит труда добыть эту информацию из их голов. И он это обязательно сделает, как только Дана уйдёт из дома Эвансов и затеряется в не волшебном мире. Дана потеряет свою фору, а Поттер поймёт, что имеет дело не с упрямой и предсказуемой девочкой, а с серьёзным противником, который всё это время мастерски водил его за нос. И, как сказал Дамблдор, тогда к ней можно будет применить более тяжёлые рычаги давления.

Снейп был параноик, и его паранойя только усилилась после прошедших событий. Он требовал идеального исполнения во всём. Каждая мелочь могла сыграть против них. Чем меньше посвящённых в её тайну, тем лучше. В конце концов, самое главное было — прятаться от Поттеров полгода. После этого Джеймс женится на ком-нибудь попроще и она будет в относительной безопасности. Нельзя, конечно, исключать, что, заполучив ненужную ему жену, Поттер младший не захочет сделать любовь всей своей жизни любовницей. Но старший ему помогать в этом уже не будет. А с мальчишкой Дана как-нибудь да справится, даже если он без поддержки отца и сумеет её отыскать.

Дане предстояла насыщенная жизнь. Упорные тренировки, чтобы привести тело в годную для агента ФБР форму. Нет, в отличную форму. Не менее упорные тренировки боевой и защитной магией. И зубрёжка самых обыкновенных школьных учебников.

За несколько недель она должна заложить основу для будущей жизни. Поступить в школу в конце сентября нелегко, но используя свою жалостливую легенду и, возможно, немного магии убеждения, можно было рассчитывать на стопроцентный результат.

Наступил вечер. Экспресс прибыл на конечную станцию — центральный лондонский вокзал Кингс-Кросс — и немногочисленные пассажиры покинули свои купе. Как ни странно, даже в мире волшебников существовало достаточно людей, предпочитающих медленные путешествия скоростным волшебным способам вроде аппарации. Хотя... С другой стороны, Дана успела заметить, что далеко не все волшебники умеют управляться отпущенным им даром с должным умением. Пополнять их число она не собиралась.

Городок, в котором жили родные Лили Эванс, находился в доброй сотне миль от Лондона и был небольшим, захудалым, пропахшим дымом заводов и наполненным мрачными лицами. Ко всему Дане посчастливилось впервые попасть сюда в дождливую погоду, когда серое небо тяжело нависало над головами прохожих, грозясь треснуть и пролиться ливнем.

Эвансы не располагали лишними средствами и Дане пришлось выезжать из Лондона на рейсовых автобусах. Её никто не смог встретить на вокзале. Возможно, родители Лили смогли бы приехать, но письмо о её возвращении из школы было отправлено только накануне, они просто не успели бы получить выходной. Конечно, Дана могла обойтись без посторонней помощи, ей даже хотелось оттянуть момент знакомства с родственниками Лили как можно дальше.

Возле дома Эвансов она появилась только поздним вечером. Она легко нашла его, детские воспоминания Лили, мутные, словно на затёршейся плёнке, надёжно вели её по нужному адресу. Это были удивительные ощущения, Дана шла медленно, пытаясь ими насладиться. Всё вокруг было одновременно знакомым и незнакомым, будто она смотрит причудливый сон о местах и событиях, которых никогда не происходило в жизни, но которые были частью её прошлого во сне. Иногда она останавливалась и позволяла бушующим чужим эмоциям улечься внутри, иначе её бы затрясло от обилия ощущений. Наверное, это было больше всего похоже на то, что чувствует при тщательной и медленной работе леглимент, маг, читающий чужие мысли.

Было холодно, сыро и мрачно. Небольшой дом аккуратно стоял в ряду таких же как он близнецов. Палисадничек с маргаритками, кирпичная дорожка и тусклая лампочка над белой дверью за номером шестнадцать. Дана остановилась в нерешительности. Ей не хотелось переступать этот порог. Она подняла руку и постучала.

Уже через минуту дверь открылась, и Дана оказалась в крепких объятьях.

— Эдвард! Лили вернулась!

К облегчению Даны, родители Лили оказались непохожи на её родителей. Дейзи Эванс была блондинкой, высокой, удивительно стройной для своих лет и довольно миловидной, но её лицо было абсолютно чужим. Точно так же как лицо Эдварда Эванса, который был ниже жены чуть ли не на голову и уже сед, к тому же, носил короткую бородку, визуально ещё больше прибавлявшую ему возраст и удлиняющую и без того длинный подбородок.

— Прости, что не смогли встретить тебя.

— Ничего страшного. Я прогулялась. Мне понравилось, как выглядят окрестности.

— Я сделала что-то вроде праздничного ужина к твоему возвращению, — сказала Дейзи, провожая её в гостиную. — Это ведь всё-таки неплохой повод?

Она выглядела неуверенной.

— Да, я рада вернуться в нормальный мир, — ответила Дана.

Эдвард Эванс крякнул.

— Что такое?

— Лили, дорогая, ты только что выразилась совсем как Петуния, — удивлённо сказал он. — Ты ведь всегда любила волшебный мир и считала его таким же нормальным.

— О, — спохватилась Дана. — Я поняла, что Петуния во многом была права. Кстати, где она?

— В колледже, конечно, — ответила Дейзи. — Я ей позвонила, но... Она не захотела приехать сегодня.

— Жаль, я хотела о многом с ней поговорить.

— Боже, Лили, что случилось в школе? — воскликнула Дейзи. — Сначала ты говоришь, что Петуния была права, теперь хочешь с ней поговорить... Что произошло?

Дана осмотрела Эвансов. Дейзи выглядела взволнованной, Эдвард нахмуренно чесал лоб.

— Вы получили письмо из школы? — спросила она.

— Конечно. Волшебные письма ходят очень быстро, не то что почтовые отправления.

— Что там было сказано?

— Что ты переводишься на домашнее обучение в связи с личными обстоятельствами и возвращаешься домой. Боже, Лили, ты же не отчислена?

— Нет, — сказала Дана. — Давайте присядем.

Эвансы сели на диван. Дана посмотрела на них и поторопилась подобрать слова, потому что молчать в таких случаях было нежелательно. Перед тем как выслушать неприятную новость, люди склонны напридумывать кучу ужасных. Не то, чтобы Эвансы были бы совсем неправы...

— Я потеряла память, — сказала Дана.

Эвансы ахнули.

— Как? Совсем? — уточнила Дейзи.

— Но ваши волшебные... Эти самые, технологии, они же могут что угодно, и память вернуть...

— Не в моём случае. Произошёл несчастный случай. Совместились многие факторы. В общем, я не то чтобы совсем ничего не помню и не понимаю, иногда некоторые воспоминания и образы всплывают как в кино. Я не та Лили, к которой вы привыкли.

Эдвард молча встал, ушёл на кухню и вернулся со стаканом воды, который подал жене. Дана улыбнулась, увидев это проявление заботы.

— Почему нам не сообщили сразу? — резко спросил Эдвард. — Когда это произошло?

— Девять дней назад. Вам не сообщили, потому что руководство школы хотело всё замять и надеялось, что память ко мне вернётся.

— Значит, когда ты была поймана ночью в теплицах вместе с этим твоим мутным Снейпом, они написали нам сразу же, — протянул Эдвард.

Дана открыла было рот, но он предостерегающе поднял руку.

— Они просто считают себя в праве водить простых людей за нос, — заключил он.

— Да, — согласилась Дана. — Волшебники высокомерны. Не говоря уже о том, что их законы и нормы морали отличаются от наших.

Эдвард посмотрел на неё пристально и с любопытством.

— Эй, Лили. Ты точно потеряла память? Тебя точно не поменяли телами с Петунией?

Дана напряжённо выдохнула.

— Я проснулась в незнакомом мире, в незнакомой обстановке и среди незнакомых людей. Мне пришлось наблюдать и выяснять многое. И, конечно, это сильно отличалось от ощущений и эмоций одиннадцатилетней девочки, попавший в волшебный мир. Если старая Лили была склонна чего-то не замечать, то я заметила. И то, что я заметила, не очень хорошо накладывается на обрывки воспоминаний, которые у меня иногда всплывают.

— Получается, Петуния была права, — протянула Дейзи.

— Я, честно, не помню, что именно утверждала Петуния. Но в том, что волшебный мир не так уж безопасен, а волшебники не так уж безобидны... Да, стоило к ней прислушаться.

Эдвард потёр переносицу.

— Не так уж безобидны... А что, Лили, в том, что случилось с тобой, этот несчастный случай, в этом замешан кто-то из волшебников? — он нахмурился и посмотрел на неё исподлобья.

— Официальное расследование заключило, что это было результатом череды случайностей. Виновных нет.

Дана выдавила стандартную вежливую улыбку вроде тех, которые она использовала, когда не хочется, но надо сделать вид, что всё в порядке и даже отлично. Говорить Эвансам, что случилось и кто виноват на самом деле, было лишним. Во-первых, это ничего не изменит, но вот волнений и тревог супругам добавит изрядно. А во-вторых, как говорил Снейп, никогда не следовало забывать о волшебных и, конечно же, незаконных способах добычи информации. Грёбаное чтение мыслей.

Эвансы успокоились не сразу. Происшествие их возмутило и шокировало, они только через несколько минут начали действительно понимать, что дочь потеряла память и что это означает. Дейзи настояла на том, чтобы сводить её в клинику и сделать все необходимые анализы. Подумав, Дана согласилась: во-первых, она сама была бы не прочь узнать о состоянии своего здоровья, а во-вторых, это помогло бы её легенде о побеге из секты, возможно, социальные службы помогли бы ей быстрее уладить все формальности. Осталось объяснить Эвансам, зачем вообще нужна эта легенда. Они оказались людьми здравомыслящими, а Эдвард — ещё и довольно прагматичным человеком. Он несколько раз на разный лад повторял, что от волшебной конфетки в цветных обёртках как раз и следовало ожидать какой-то мерзкой начинки, так уж устроена жизнь. Подумав о «Бертси Ботс», Дана согласилась. У волшебников по-другому и быть не могло.

— Петуния должна была радоваться, а не огорчаться, что не попала в эту школу, — заметил он.

После ужина Дейзи вызвалась проводить Дану в её комнату. Эдвард уже отнёс чемоданы.

У Лили была отдельная комната, отделанная, как и весь дом, в светлых тонах. Дейзи остановилась в дверях и сказала, что оставит её осмотреться и попривыкнуть. Ей было не по себе в обществе Даны, поскольку она не вполне представляла, как теперь с ней себя вести. Дана была благодарна за ненавязчивость.

Она осмотрелась. Интерьер комнаты больше подходил ребёнку, чем девушке, впрочем, Лили проводила дома не так уж много времени и менять бело-розовые обои с лошадками на что-то более взрослое не было смысла. Одна из стен была завешена детскими рисунками, довольно неплохими. У Лили был массивный письменный стол с кучей ящиков и большой книжный шкаф, в котором Дана обнаружила всевозможные волшебные книги, в основном, учебники, а так же множество художественной литературы.

Это было прошлое Лили. Сейчас Дана сосредоточилась на мутных отблесках чужих воспоминаний, образах. Она перестала бояться, что сознание Лили поглотит её. Скорее, оно наслаивалось на её сознание, и в целом эта чужая память могла быть очень полезной, главное — научиться вовремя ощущать её.

Лили, оказывается, часто сидела за этим столом и рисовала. На оборотах рисунков она всегда что-то записывала, но никогда не брала их с собой в школу. Она хранила их в ящике стола, а ключ был приклеен на скотч под ящиком... У Лили тоже была своеобразная паранойя? Зная Снейпа столько лет, вполне возможно, нахваталась и от него. А говорили, жизнерадостная наивная девочка.

Впрочем, ничего серьёзнее детских секретов там быть не могло. Детские секреты за те полтора года, что Лили не вела дневник. Секреты, которые она опасалась даже взять с собой в школу. Интересно, насколько она доверяла домашним в плане надёжности сохранности личного пространства?

Дана провела ладонью под столом и нащупала запылившийся бугорок скотча. Короткими ногтями было неудобно работать, но она всё-таки быстро отцепила его и получила в распоряжение маленький бронзовый ключик.

Три щелчка и выдвинулся ящик, Дана в предвкушении новых открытий запустила пальцы в бумагу.

Пронзительный крик разорвал тишину дома.

Вбежавшие в комнату мистер и миссис Эванс обнаружили свою дочь над столом, разбрасывающую заботливо сложенные там бумаги, за ковыряние в которых она однажды чуть не заколдовала Петунию. Она выхватывала лист, издавала полный не то горечи, не то возмущения вопль и отбрасывала его в сторону. Всхлипывания прерывало только монотонное бормотание:

— Я настоящая. Я живая. Я настоящая. Живая. Я чувствую. Я помню. Я не могу быть подделкой.

По её лицу текли слёзы.

Рисунки валялись на полу. Они были безобидными, как и всё, что делала до сих пор Лили, и довольно однообразными. В основном сделанные карандашными неровными линиями, но довольно узнаваемый образ, конечно, как и всё не волшебное, они не двигались. С бумаги уверенным взглядом смотрела взрослая версия Лили. Поджатые губы, короткая стрижка, строгий костюм. А иногда она целилась в зрителя из пистолета. И чёткой вязью тщеславные планы девочки, на грани фантастики. Бросить всё, сбежать из школы, забыть обидчиков, недоброжелателей и сплетников, предавших друзей и навязчивых врагов и... стать суперагентом. Женщиной с железной волей, которая выйдет из любой переделки, выживет в любой ситуации. Никакой постылой магии, которая разъединила с близкими и стала яблоком раздора с лучшим другом. Никакого волшебного мира, обитатели которого горды, глупы или жестоки. Жизнь, полная опасностей, зато более настоящая, чем чванливая игра в средневековье. Жизнь суперагента, а не лучшей ведьмы курса.

Лили Эванс хотела стать Даной Скалли.