Amor spina est (гет)

Энн словно заново увидела снаружи особняк, который был им крепостью так долго: уютный каменный дом, позади которого рос сад. Он расцветился яркими красками: жёлтые, красные, синие и фиолетовые цветы разных оттенков радовали глаз, и в окна струился чудесный свежий аромат.

Несколько дней Энн с Бертом выхаживали Северуса, и это время стало для всех троих самым спокойным. Больше не было необходимости скрываться, никто их не тревожил. Северус, более или менее придя в себя, разрешил гостям «свободное проживание»: теперь они могли отправлять и получать письма, уходить и приходить по своему желанию, а ещё по согласованию с владельцем приглашать гостей. Энн навестила бабушку и дедушку, а вот Берт никуда не рвался.

К Северусу прилетели совы из Министерства магии и от членов Ордена Феникса; обещались быть и разнообразные визитёры от мракоборцев до журналистов, когда Северус окрепнет. Но этот процесс троица согласно решила для посторонних отложить: пусть думают, что он болеет дольше и тяжелее, чем на самом деле. Просто на всякий случай… Для отвода глаз Энн с Бертом даже вызвали целителя, но тот, осмотрев больного, никаких новых предписаний не оставил: лечение было правильным. Целитель вслух удивился этому, однако портреты Дамблдора и Абигайль внесли в объяснения свою лепту. Они, к тому же, времени даром не теряли: периодически отлучались в другие картины, и, несомненно, трактовали события в нужном ключе. Благодаря всему этому Энн была почти спокойна за будущее Северуса. Но вот собственное было под вопросом: ведь её при прежней власти разыскивали по обвинению в убийстве мракоборца! Само собой, она собиралась взять дело на себя. Не подставлять же Северуса!

Уже на третий день после победы Северус озаботился судьбой Энн и Берта.

— Мракоборцы обязательно встретятся с вами, и нужно продумать, что и как им сказать, — написал Северус на бумаге: разговоры даже шёпотом ему были трудны. — У них будет масса вопросов, и надо как-то выгородить вас. То, что пока вас никто не тревожил, ещё ничего не значит. Есть предложения?

Энн и сама знала, что очередь правосудия до них с Бертом рано или поздно дойдёт.

— У меня только одно: пусть Берт играет роль неадекватного парня, — она высказалась первой.

— Психа, что ли? — возмутился Берт. — Почему это?

— Да потому, — пояснила Энн, — что тогда тебе и притворяться не нужно будет. Станут тебя спрашивать про все события, а ты заводи свою «Песню ненависти», разыгрывай состояние аффекта. Кричи, ругайся. Говорим им всё с таким же накалом, как мне. Там будут магглорождённые, они станут говорить про психологическую травму, которую ты перенёс, и много чего схожего приплетут. Многие видели, как ты пинал тело Волдеморта, это тоже тебе на руку будет.

— Ага, и посадят меня в Мунго!

— Не посадят, — заметил Северус. — Мы тебя научим, как себя вести. — С тобой проще, Энн. Просмотришь мои воспоминания и сделаешь их своими. Свидетелей не было. Новое правительство будет различать «обвинение» и «подозрение», учтёт ситуацию и не станет поспешно действовать.

— Откуда такая уверенность, Северус? — Энн думала обо всём этом куда более пессимистично.

— Иначе много кого надо отправлять в Азкабан, — написал Северус.

— Да ты вспомни хотя бы ту крутую группу, в которой вампир и маггл были! — воскликнул Берт. — Я думаю, они тоже наворотили дел!

На том они и уговорились. История Энн выглядела так. Спасаясь от врагов, она забежала в магазин Барстера, который, как известно, тянется на две улицы; влетела с более короткой его стороны и выскочила через второй вход. Не глядя, она швырнула в преследователя два «спрута» — нечто вроде бомбы. «Спрут», взорвавшись, выпускал тёмное дурно пахнущее облако, в котором не было видно ни зги и слезились глаза, а рассеивалось оно несколько минут — то есть, выполняло ту же задачу, что чернильная жидкость кальмаров. Но «спруты» Энн попали прямо в волшебную вывеску магазина, которая всем весом и магией обрушилась на голову преследователя. Энн, конечно, этого не знала. Она помчалась в Лютный переулок, в панике залетела в какую-то лавку, где и наскочила прямо на Снейпа, а он уж вместе с ней трансгрессировал в дом Дамблдора.

— А где же я «спруты» взяла? — только и спросила она. — Они запрещены ведь? Если сказать, что просто в Лютном у кого-то купила, поверят?

— Проверить они не смогут, торговцы там тоже не дураки, — ответил Северус. — Пара «спрутов» стоит около пятидесяти галлеонов. Ты купила за пятьдесят три.

— Ничего себе!

— А что ты хочешь, это ведь оружие! — сказал Берт.

— О гибели мракоборца ты узнала от меня, а сама не видела ничего, кроме растущего облака за спиной, — уточнил Северус. — Ты не трансгрессировала, потому что боялась останавливаться и не могла сконцентрироваться.

После некоторой тренировки Берт стал очень правдоподобно выходить из себя при упоминании о Волдеморте и его приспешниках. Он доводил себя до такого состояния, когда трясутся губы и руки, а глаза едва не выскакивают из орбит. Смотреть на это было весьма неприятно. А Энн настолько чётко прокрутила своё спасение в голове, что оно обросло некоторыми яркими деталями, причём добавились туда и сильные чувства. Эту версию она изложила родным, и те поверили безоговорочно.

Жизнь втроём продолжилась. Энн и не предполагала, что Берт сразу после победы уйдёт, она считала, он какое-то время побудет здесь, а потом станет жить у бабушек с дедушками. В дом родителей, который он иначе как «местом убийства» не звал, Берт возвращаться и не думал. Он хотел его продать. Сама Энн тоже никуда не собиралась: ведь здесь её мужчина! Берт отлучился дня на три к своим, но несколько раз в сутки связывался с Энн через каминную сеть. Однажды он поднял Энн с постели в пять утра!

— Ну, беспокоюсь я, беспокоюсь! — начал он оправдываться в ответ на возмущение Энн. — Ничего ведь пока не известно! Вдруг кого-то из нас посадят, и мы даже не увидимся? Сижу тут в полной безвестности!

— Мы с тобой только вчера в двенадцать ночи разговаривали!

— А за вами могли и в три прийти!

После этого случая Берт уже не стремился к родным надолго. Зато его бабушки и дедушки пожаловали в гости. Они не могли понять, почему внук предпочитает их посторонним людям. Больше всего это задело его бабушку по матери, и Энн с Бертом пришлось вести с ней долгие успокоительные беседы.

Старая власть пала, стала формироваться новая; это дало всем сторонам некоторую передышку. Министром избрали Кингсли Бруствера, и только после этого началось расследование всех дел, связанных с предыдущим режимом. Берт, впрочем, был уверен, что самых важных преступников арестовали сразу, а на потом оставили только «мелочь». Северус «мелочью» не был, так что к нему зачастили совы из министерства: справлялись о его самочувствии. К глубокому недовольству Энн и Берта, первый визит мракоборцев состоялся уже через пять дней после победы! Северус разговаривал с посетителями лёжа и казался куда более больным, чем был на самом деле, а всё благодаря одному зелью. Энн с Бертом при этом не присутствовали, зато атаковали уходящих вопросами о том, что ждёт Северуса.

Утром шестого дня Северус потребовал, чтобы ему рассказали о спасении! Они устроились в гостиной, Северус полулежал в кресле, он был ещё слаб. По какой-то причине Энн никак не могла начать говорить, а затем их с Бертом понесло. Перебивая друг друга, они рассказали всё в деталях. Выслушав их, Северус долго молчал, и тишина показалась Энн бесконечной.

— Вы хоть понимаете, что сделали? — тяжело спросил он наконец. Говорил он тихо и хрипло, что усилило впечатление от его слов.

— Понимаем, — ответила за обоих Энн.

— Думаю, не понимаете.

— Мы спасли тебя, Сэвэр! — вступил и Берт. Он без всякого Северусова разрешения стал называть того по имени. — Без нас тебя уже на свете не было бы! Эта тварь тебя убила бы!

— Я благодарен вам, я это уже говорил. Но сейчас речь о последствиях «жизни-в-кольцо», — терпеливо ответил Северус. — Вы представляете, что это означает?

— Представляем! — с вызовом ответила Энн.

— Нет, не представляете, — повторил Северус. — Нам придётся быть вместе! — на «вместе» он сделал акцент. — Вот о чём следовало подумать тогда и нужно думать сейчас! — Северус даже попытался повысить голос, но тут же закашлялся.

— Да что тут плохого? — Энн задели его слова, но виду она не показала.

— Вы ни черта обо мне не знаете, я не знаю о вас! Но притом мы обречены на совместное будущее! — Он мрачно посмотрел на них.

Энн покоробил и тон, и «обречены», но она решила послушать, что ещё скажет Северус.

— Вы провели какой-то малоизвестный ритуал по совету старого портрета! — продолжил он. — И вы даже не выяснили, какова цена! Верх безумия!

— Все мы живы и здоровы, ты о каком безумии говоришь? — ответил Берт спокойно. — Если мы тебе мешаем, так и скажи. Нечего ходить вокруг да около!

— Ко всему прочему был ещё и скачок во времени! — продолжил Северус. — И вас это не смущает!

— Смущает! Но мы с этим потом разберёмся. А ты лучше скажи: уйти нам? — Берт не пожелал отклоняться от главной темы.

— Я вас не гоню, — проговорил Северус. — Просто… Для меня это очень сложно, поймите! — с силой сказал он, кашель снова начал душить его.

— Мы… — Берт замолчал. — Мы постараемся тебя не затруднять. Мы тебе не станем мешать. А если надоедим, то ты ведь скажешь, да? — утвердительно произнёс он.

— Скажу, — улыбнулся Северус. — А ты что молчишь, Энн?

— Мне нужно обо всём подумать.

Да уж, поразмыслить стоило! Разговор оставил у неё тяжёлое впечатление, и когда Берт оставил их вдвоём, она спросила Северуса:

— Ты не рад, что я хочу быть с тобой?

— Мне нужно отвыкнуть от одиночества, — сказал он.

— Я не стану навязываться, Северус, — его ответ огорчил её.

Он не стал продолжать, потянулся к ней, и она обняла его. Прикосновение к любимому наполнило её радостью, но сейчас тут была и горечь: мрачные мысли никуда не делись. С одной стороны, Северусово недовольство сложившимся положением дел частично было ей понятно. С другой — появился вопрос о том, как он на самом деле к ней относится. «Никаких признаний, никаких обещаний» — эти его слова снова закрутились у неё в голове.

В конце концов Энн решила взять передышку, но не раньше, чем Северус окрепнет. Как только он начнёт нормально передвигаться по дому, она вернётся в свою квартиру в Лондоне, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию; да и до работы так намного удобнее добираться. Даже суда ждать не стоит: и так ясно, что в Азкабан Северуса не отправят. Ей-то нет необходимости отвыкать от одиночества! А если у него такая потребность есть, значит, что-то не так. Северуса она просто поставит перед фактом, не стоит предупреждать заранее. Пусть сам решает, чего хочет.