Неожиданное амплуа Поттера (джен)

Учеба давалась Гарольду легко. Он не прогуливал уроки и выполнял домашние задания, что показалось бы довольно странным тем, кто знал его по маггловскому миру. Но, в отличии от маггловских школ, учиться здесь было одно удовольствие. Учиться именно для себя, а не в погоне за оценками или одобрением учителей. Возможно, он так считал, потому что какая-то его часть все-таки была взрослым человеком, а возможно, просто потому что магия — это невероятно круто. Сложно было поверить, что кто-то может отлынивать от развития собственной магической мощи, но такие остолопы находились и, к тому же, в немалом количестве, поэтому уже в первую неделю Гарольд показал себя одним из лучших на курсе. Гермиона обгоняла его по всем показателям, но он и не боролся за приз первой зубрилы замка. Дафна, Драко и еще пара ребят с Рэйвенкло тоже показывали неплохие результаты, но остальные казались почти безнадежными.

С того вечера, когда Гарольд сумел так феерически перевоплотиться в Дракулу прошло уже пара недель, но как он ни пытался, повторить тот опыт не получалось. И он с головой погрузился в теорию, попросив Финна присылать все книги, где хоть как-то упоминается связь магии и театра. Финн передал (через Снейпа, конечно же) несколько копий древних манускриптов, которые он изучал при подготовке своей брошюры, но Гарри как ни пытался, продраться через нагромождения устаревших слов не мог, да и по интересовавшей его теме там мало что было толкового. Сам Финн свои исследования давно забросил, но видя проснувшийся интерес приемного сына, решил вернуться к ним и продолжать по мере возможности. Однако информации было не просто мало, она практически отсутствовала. Гарольд решил подступить с другого бока и принялся увлеченно читать биографии и воспоминания великих актеров. Его интересовали исключительно процесс подготовки к роли и вхождение в образ. К сожалению, актеры и их биографы по большей части предпочитали писать о любовной жизни, а не выдавать секреты мастерства, но чтение все равно было интересным, а Гарри то и дело выхватывал из текста моменты удивительно схожие с тем, что пережил он.

Какие-то актеры даже сходили с ума, настолько погрузившись в образ, что не смогли вернуться назад и стать собой. У других были не столь трагичные опыты, но заставляющие их менять свое отношение к жизни. Допустим, одна успешная актриса известного лондонского театра, внезапно бросив все и поразив своих друзей и фанатов, уехала жить в глухую деревушку в Уэльсе. В интервью, которое она дала пять лет спустя, рассказывалось как однажды после очередного спектакля она вернулась в гримерку и, посмотревшись в зеркало, увидела там не себя, а свою героиню — леди Макбет. Ей стало так жутко, как не было никогда в жизни, и тут она поняла, что ее собственная личность куда-то ускользает. В отчаянии, женщина готова была застрелиться, но сувенирный револьвер прощелкал всю обойму в холостую. Тогда женщина направила его на отражение и нажала на курок еще раз — прозвучал выстрел — и леди Макбет в зеркале рассыпалась на тысячи осколков. После этого актриса, не думая ни минуты, собрала свои вещи и ни с кем не попрощавшись уехала в старый заброшенный коттедж, завещанный ей ее бабкой целую вечность назад. В деревне она стремилась вести праведную и простую жизнь, ходить в церковь и больше никогда не вспоминать произошедшее.

Гарольду этот случай очень понравился, но по сравнению с его собственным приключением он был слабоват. Хотя чего еще ждать от магглов? Сам Гарольд, разумеется, сходить с ума и сбегать в затерянные деревушки не собирался, а намеревался свой опыт повторить и, к тому же, с большим успехом — способности Дракулы в придачу к своим лишними не будут.

Еще один интересный случай произошел с уже пожилым почтенным актером в Америке. Тот участвовал во многих бродвейских постановках, но из-за возраста уже не в главных ролях. И вот, готовясь к своей очередной второстепенной роли, он однажды уснул над сценарием, а когда проснулся, то выяснилось, что оказался в тридцатых годах — это было как раз время действия мюзикла, к которому он активно готовился! Причем все было вроде то же самое, но мир был слегка нечетким и будто бы овеянным какой-то дымкой, как бывает в фильмах, когда хотят показать прошлое. Все люди вокруг были теми же самыми, но тут, в этом мире, в котором проснулся старик, они исполняли совсем другие роли. Поначалу он испугался, а потом ему даже понравилось — хоть какое-то веселье на старости лет. Он прожил в этом воображаемом мире около недели, а потом проснулся в обычную реальность, где он — актер, готовящийся к своей роли в мюзикле. Он впал в жуткую депрессию. Жизнь казалось серой и мрачной, а он хотел обратно в свой чудесный сон. Вскоре старика поместили в лечебницу, где врачи пытались заставить его победить меланхолию и нежелание жить. С лечением у врачей получалось не очень, но зато они помогли вернуть пациенту утраченный энтузиазм, и он до посинения стал репетировать свою роль по сценарию, снова и снова. С утра до ночи он бродил по больнице и отрабатывал образ. Окружающие жалели старика, ведь роль уже отдали другому, и все понимали, что на Бродвей бедняге больше не вернуться. Но тому нужен был вовсе не Бродвей и не новые роли, а потрясающий мир из сна. Как он сам позже рассказывал пронырливому журналисту, сумевшему чудом пробраться через неподкупные кордоны охраны психиатрической лечебницы, вернуться в свою фантазию у него так и не получилось, но иногда что-то во вне как будто перещелкивало, и он опять видел овеянный дымкой мир и знакомых людей, играющих совсем другие роли. Правда, задержать эти видения надолго не получалось, и они скоро рассеивались как дым. Но он надеялся, что когда-нибудь у него получится шагнуть в этот волшебный мир и раствориться там безвозвратно.

Этот случай Гарольда вдохновил особо, хоть и показался в меру бредовым. Тут описывались какие-то совсем новые возможности. Естественно, нельзя было списывать со счетов возможное сумасшествие старика-актера, не зря же тот проводит остаток жизни в психиатрической лечебнице. Но ведь и шансы на то, что вся история правдива все же оставались. Сам Гарольд тоже пережил столько такого, за что его можно было бы при желании запихнуть в психушку, но ведь все с ним происходившее было пусть и невероятной, но правдой. В любом случае, история Гарольду чрезвычайно понравилась. И если уж вся она чистейший шизофренический бред, то в будущем на ее основе можно написать отменный сценарий.

Гарри сделал себе пометку на будущее. Специально для таких случаев он завел личный дневник. Ничего серьезного или важного он там не писал, но вот записывать всякие идеи или наметки будущих сюжетов или наброски характеров оказалось делом чрезвычайно полезным, и он удивлялся как не додумался до этого раньше. Намного проще стало разбираться с хаосом в собственной голове. Только немного напрягало то, что оставалось слишком много всего, чего дневнику доверить нельзя. Тайны буквально разъедали мальчика изнутри. От кого-то из одноклассников он услышал про Омут Памяти и решил, что непременно попросит его у Финна в подарок на Рождество. Говорили, что в Омуте можно смотреть воспоминания, как фильмы с эффектом присутствия, и Гарри удивлялся почему среди волшебников еще не налажена торговля воспоминаниями и этими приборами, которые, как ни странно, были в мире магов редкостью. Как считалось, одной из причин была дороговизна, но почему-то даже в обеспеченных семьях, которых было немало, Омуты встречались нечасто. Даже Малфои не имели своего Омута Памяти, и Драко никогда не приходила в голову идея, что пользоваться им может быть любопытно.

Логика волшебников оставалась для Гарольда загадкой. Чем они занимались одинокими вечерами в своих поместьях можно было только гадать. Уизли, понятное дело, плодились, но у них и поместья не было, если уж на то пошло. А вот Малфои? На запойных чтецов они похожи не были, о телевидении не слышали, в театры не ходили. Гарольд встряхнул головой, пытаясь выкинуть оттуда чушь, настойчиво лезущую в мысли. Он вернулся к Омутам Памяти и подумал, что было бы неплохо на летних каникулах замутить с Финном и Джереми небольшой семейный бизнес: начать внедрять Омуты в каждый дом (надо будет подумать над дешевой конструкцией, точнее, найти специалистов, которые смогут это реализовать, записал он в своем дневнике) и организовать торговлю воспоминаниями. Это может положить начало настоящей магической бизнес-империи.

Идея хорошая, но опять он отвлекся от главного. Гарольд лежал на кровати и лениво листал свои записи. За задернутым пологом похрапывали однокурсники. В основном, Крэбб и Гойл, Забини сопел, а Малфой спал тихо и всегда в одной позе: на спине со сложенными на груди руками и полным достоинства лицом. Учитывая его одиннадцатилетний возраст, это было невероятно смешно.

Было уже за полночь, но Гарольду не спалось. Почему-то ностальгически вспоминались ночные бдения в замке Дракулы и полеты на метле под звездным небом Румынии. Он бы и сейчас не отказался бы полетать, но по какой-то дурацкой причине первокурсникам нельзя было привозить в школу метлы. И что еще хуже: всем ученикам после отбоя запрещалось покидать не только замок, но даже свои спальни. Не то что бы это были непреодолимые препятствия, но даже для того, чтобы просто пошляться ночью по замку надо было проявить недюжую изобретательность. Филч и его облезлая кошка имели какой-то сверхъестественный нюх на нарушителей. Учителя тоже время от времени патрулировали коридоры, и если Снейпа Гарольд не особо опасался, то вот МакГонагалл представляла серьезную угрозу. Она была справедливой, но очень строгой. Даже чрезмерно, по меркам Гарольда, не жалела ни своих, ни чужих, если дело доходило до заслуженного наказания.

Он перевернулся на спину, отбросив дневник на пол, и стал обдумывать у кого бы свиснуть метлу и как потом с ней выбраться из замка. Ничего толкового в голову не приходило. Невидимость в таком деле не помешала бы. Вот только как стать невидимым юный волшебник ума не прилагал. Он только хотел сделать себе об этом пометку на будущее, но вспомнил, что дневник на полу. Вставать было неохота. Гарольд валялся поперек кровати, не в силах подняться. Мысли сменяли одна другую и проскакивали дальше, не задерживаясь в голове. Спать все еще не хотелось, но и полноценным бодрствованием это состояние назвать было нельзя.

Внезапно его сознание, вспышкой, пронзило какое-то нехорошее предчувствие. Он попытался сесть, но тело не слушалось. Даже глаза, и те не открывались. Мысли больше не проносились в голове, они стали вязкими и почти осязаемо ощутимыми. Он поймал образ Дракулы и почувствовал, как тот собирается по частям, становится сильнее и, как кокон, обволакивает его личность. Стало больно, как будто бы что-то внутри росло и расширялось, перемалывая кости и внутренние органы, тошнота подступила к горлу, голова раскалывалась. От уже знакомой боли в деснах сводило челюсть. Гарри подумал, что вот сейчас точно умрет, и тут все прекратилось так же внезапно, как и началось. Боли не было, сознание наполнило неизъяснимое спокойствие, а тело стало легким, как пушинка. Гарольд и чувствовал себя так будто не лежит на кровати, а парит где-то в невесомости. Он отдохнул немного, наслаждаясь ощущениями, а потом открыл глаза.

И еле сдержал изумленный крик. Потому что он, и правда, вовсе не лежал на кровати, а парил под потолком. Тело все еще его не слушалось. И хорошо, иначе бы он кувыркаясь пролетел через всю комнату, сметая все попадающиеся на пути предметы. Гарольд заставил себя успокоиться и попытался восстановить дыхание, используя упражнения, которые запомнил с посещенного как-то занятия по йоге. Постепенно он начал обретать власть над своими конечностями: сначала удалось только подрыгать ступнями и сжать и разжать кулаки, но после пары минут настойчивых усилий ему удалось перевернуться в воздухе и посмотреть на свою пустую кровать. Рядом валялся дневник. Гарольд почему-то испугался, что его могут прочитать (как будто бы это важно, когда тебя самого могут застать висящим в воздухе) и решил постараться спуститься вниз, чтобы его спрятать. Сделать это было не так-то просто, двигаться-то он теперь мог, но вот управлять полетом или, точнее, своей левитацией — нет. После нескольких безуспешных попыток спуститься ему представилось как он всю оставшуюся жизнь проведет под потолком. Он даже захихикал, пытаясь представить как именно будет посещать туалет из этой позиции. Или, может быть, стоит закрепить унитаз на потолке?

Гарольд развел руки в стороны, пытаясь плыть в воздухе словно в воде, но остался на месте. Тогда он ухватился за занавеску, которой его кровать была отгорожена от комнаты и, вцепившись в ткань, попытался спуститься вниз. Опять ничего. Это было уже странно. Но дневник надо спрятать обязательно! И почему его так волновал этот дневник? В голове творился настоящий бардак. И тут, словно повинуясь его желанию, пресловутая тетрадка сама поднялась в воздух и скользнула в любезно открывшийся ящик тумбочки, зарывшись в ворох пергаментов.

«Вот как, — безучастно подумал Гарольд. — Это что-то новенькое. Левитация и телекинез. Интересно».

Стоило ему только осознать свои способности, как он тут же понял как именно нужно двигаться и перемещать предметы. Скользя взглядом по пологу, он заставил занавески разъехаться и вылетел на середину спальни мальчиков. Остальные спали беспробудным сном за собственными задернутыми пологами, так что на их счет можно было не волноваться. В полутьме он ясно видел очертания каждой вещи и казалось, что все вокруг подсвеченно каким-то собственным мягким светом. Гарольд медленно, привыкая к чувству невероятной легкости, подлетел к зеркалу и взглянул на свое отражение. Увиденное поразило его, даже несмотря на то, что он и ожидал увидеть что-нибудь в таком духе.

Из зеркала на него смотрел настоящий юный Дракула. Его мертвенно-бледная кожа не была гримом, горящие красные глаза не являлись следствием использования контактных линз, а клыки уж точно не были бутафорскими. Гарольд поднял руки к глазам: вытянутые тонкие пальцы венчали длинные желтоватые ногти, которые казались очень крепкими и, судя по всему, вполне подходили для пронзания плоти. Он снова взглянул в зеркало. Лицо, совершенно точно, не принадлежало ему. Оно было уже, с четко очерченными высокими скулами и прямым тонким носом. Нельзя было назвать его красивым, но привлекательным оно точно было. Портили все мешки под глазами и впалые щеки. Весь вид говорил о смертельной усталости. Гарольд знал наизусть сценарий и прекрасно понимал, что это значит — Дракула был голоден. Стоило ему об этом подумать, как он ощутил ноющую пустоту в животе. Это чувство, такое, без сомнения, материальное моментально его приземлило. В буквальном смысле. Гарри, прежде паривший в нескольких футах над полом, рухнул вниз, как мешок с картошкой.

— Что там такое? — завозился за своим пологом Блейз.

— Ничего, — просипел Гарольд не своим голосом, пытаясь подняться. — Все в... — Длинные ногти запутались в складках мантии. — ...полном... — Наконец удалось их выдернуть. — ...порядке. — Уродливые порезы остались на ткани. — Я пойду на кухню, поем, — сказал он жутким заунывным голосом, стараясь звучать как обычно.

— Угу. — Блейз, судя по всему, уже опять провалился в сон.

Гарольд отдернул мантию, которая теперь висела рваными клоками, и вышел за дверь. В коридорах замка было пусто и тихо. Наверное, еще было и темно, но Гарольд прекрасно различал окружающее, все вокруг него продолжало светиться своим собственным мягким светом. Пока он шел, сам не зная куда, он думал о том, что это превращение в Дракулу разительно отличается от того, что было несколько недель назад. Через несколько коридоров и лестничных пролетов ему пришло в голову, что, возможно, в тот раз он познал духовный аспект персонажа, а в этот раз узнает физический. Именно поэтому в тот раз он вел битву за свою душу и боялся, что не сможет вернуться назад, а в этот раз ощущал себя собой, хотя и в облике Дракулы. И именно поэтому сейчас его мучила жуткая жажда. В тот раз он поглощал эмоции и чувства людей, в этот раз ему нужна была кровь. Он надеялся, что в будущем сможет совместить оба аспекта Дракулы, но пока решил сосредоточится на поисках пропитания. Кровь достать гораздо сложнее, чем эмоции. Эмоции люди сами, не скупясь, выкидывают в пространственный эфир, а вот кровью не слишком разбрасываются. Чем больше он об этом думал, тем сильнее ему хотелось есть.

Гарольд остановился. Во-первых, надо изучить свои возможности. Дракула должен уметь становиться невидимым и уметь гипнотизировать людей. Без этого глупо надеяться, что его завтра же не упекут в Азкабан. Он поднял руку к глазам. Несколько минут попыжился, пытаясь сделать ее невидимой, но все было без толку. Он постарался очистить разум, снова задышал как учил инструктор по йоге. И медленно поднялся в воздух. Опять не то. Но тут рука медленно начала исчезать. Гарольд, стараясь сохранять сознание в спокойствии, поплыл по коридору, набирая скорость. Как прекрасен полет!

Выныривая из-за очередного угла, он чуть было не наткнулся на Филча, но сумел вовремя остановиться и даже вспомнить, что тот не может видеть его сейчас. Зато Миссис Норрис могла. Крутясь вокруг ног своего хозяина, она смотрела на то самое место, где в воздухе застыл невидимый Гарри. Он чуть было не рванул к артерии на шее завхоза, но отвращение пересилило жажду. В школе полной детей было бы глупо пить кровь старика-сквиба, не имеющего не капли магии. Еда должна быть не только вкусной, но и питательной.

Не обращая внимания на шипение кошки, Гарольд поплыл дальше, в поисках достойной еды. Конечно, кого-то знакомого тоже не хотелось кусать, а за несколько недель он со многими успел подружиться. Он знал, что не самый морально зрелый человек на свете, но совесть у него все же была. Даже в облике Дракулы. Именно поэтому он не собирался никого осушать досуха. Так пара глоточков свежатинки какого-нибудь молодого волшебника, не связанного с ним дружескими отношениями. Просто чтобы еще лучше понять каково это, быть Дракулой.

Неизвестно сколько бы он еще так бесцельно летал по замку, но ему неожиданно повезло. По коридору прямо ему навстречу шел мальчик. Вытянутые руки, закрытые глаза и странная зомби-походка, все это говорило об одном — перед ним лунатик. Хорошо, не придется пока упражняться во внушении, которое все равно пока не отработано и не известно вообще получится ли когда-нибудь. Гарольд снизился и подлетел поближе: рыжие волосы, ветхая пижама с Пушками Педдл — младший Уизли. Отлично! Потому что у него больше не было сил ждать. Бурление в артериях и венах внезапно оглушило его. Он не чувствовал ничего кроме зова крови. Может, остановиться, пока не поздно, мелькнула запоздалая мысль, но была отброшена чудовищной жаждой, скрутившей желудок в узел.

Дракула подлетел еще ближе и завис перед рыжим мальчиком. Тот, не открывая глаз, продолжил шагать на месте. Больше не медля, Дракула обнажил клыки и впился в его шею. Кровь фонтаном залила рот. Никогда в жизни Гарольд не чувствовал ничего подобного. Если древние боги действительно существовали, то не оставалось сомнений, именно это та самая Сома, которую они пили. Гарольд сделал три больших глотка и заставил себя остановиться, хотя Дракула хотел продолжать пиршество. Но Гарольд знал, что всего одна уступка и от него ничего не останется, призванный персонаж займет его место навсегда. Он вытер рот и отодвинулся от своей жертвы. Было что-то непристойное в том, что только что произошло.

Уизли, широко открыв глаза, смотрел на него со смесью ужаса и изумления. Медленно, очень медленно его лицо начало растягиваться, а рот раскрываться в беззвучном крике. Гарольд и не заметил как стал видимым.

— Смотри на меня, — скомандовал он хриплым шепотом.

Уизли застыл с полуоткрытым ртом.

— Я граф Дракула, — сказал Гарольд. — И я приказываю тебе забыть все, что ты видел этой ночью. Вернись к себя в спальню и никогда не вспоминай об этом. А теперь спи.

Голова Рона безвольно упала на грудь, руки вновь вытянулись вперед и он продолжил маршировать своим лунатическим шагом. Он выглядел чуть бледнее, чем обычно, даже волосы казались не такими рыжими. Только засохшая струйка крови темнела на шее единственным ярким пятном.

Гарольд опустился на пол, смакуя вкус крови, все еще горевший у него во рту. Его охватил жуткий мандраж, тело дрожало и клыки стучали во рту. Он еще не до конца осознавал происходящее. Внезапно он откинул голову назад и хрипло расхохотался. Пивз прилетевший было проверить в чем дело тут же вспомнил, что у него есть другие заботы и бочком просочился в щель между плитами пола. Гарольд вскочил, чувствуя себя сильнейшим существом на планете, и полетел, ощущая как его плоть растворяется и он вновь становится всесильным бестелесным духом, способным воспринимать эманации мира. Он чувствовал замок насквозь. Видел сны студентов и преподавателей, знал их страхи и слабости. Он летел сквозь магию, заглатывая потоки силы, которыми было наполнено пространство.

Внезапно он ощутил что-то еще. В Хогвартсе был какой-то невероятный источник магии, не являющийся частью окружающей замок системы. Что-то чужеродное, выделяющееся. Он остановил свой полет, стремясь выделить источник и понять что он такое. Но все попытки понять оборачивались неудачей. Нечто было защищено сетью помех и магических барьеров. Тогда Дракула постарался понять откуда исходить сила. Прикладываемые им усилия неожиданно истощили его и он уже второй раз за ночь рухнул на пол, чувствуя как обретает плоть. Облачается в свое собственное тело.

Он окончательно пришел в себя, лежа на полу какой-то галереи. За окнами светало. Гарольд поднялся, чертыхаясь. Все тело ломило, но он чувствовал новую силу, которая плескалась в его венах. И он помнил то, что увидел перед возвращением в мир живых. В школе спрятан магический артефакт невероятной силы. Где-то в подвалах. Не надо быть гением, чтобы понять, что закрытый коридор на третьем этаже ведет именно туда. Вот только что это? И зачем кому-то прятать это в школе?

Но лучше поразмыслить об этом потом, подумал Гарри, пытаясь сориентироваться и понять как далеко он от гостиной Слизерина. Местность была незнакомая. В конце концов, он решил просто куда-нибудь идти. Судя по виду за окном, он находился не ниже восьмого этажа. Комнаты Слизерина в подземельях, следовательно простой вывод — надо спускаться вниз. Похвалив себя за находчивость, Гарольд направился на поиски лестницы.

— Привет! — Чей-то окрик заставил его подпрыгнуть.

Гарольд развернулся и чуть было не столкнулся нос к носу с Дафной.

— Ты что, с Миссис Норрис подрался? — спросила она, рассматривая его разодранную мантию.

— Эм, нет... это маггловская мода — ходить в рваной одежде, — нашелся Гарри.

Дафна скривилась:

— Тогда Уизли, должно быть, модники по их меркам.

— Нет. Мода — вещь непростая, — ухмыльнулся Гарольд. — В каком бы мире мы не находились, я одет по моде, а Уизли нет.

Дафна покачала головой, желая знать есть ли предел его самомнению или нет.

— Так что ты тут делаешь? — спросила она прежде, чем он успел задать тот же вопрос.

— Ищу кухню, — сказал ей Гарольд то же, что и Блейзу.

— Она ниже на восемь этажей.

Скептецизм из ее тона можно было ведрами вычерпывать.

— Заблудился.

Дафна была тактичным человеком, а потому сделала вид, что поверила.

— Я тоже не отказалась бы перекусить, — заявила она и повела его на кухню.

— А ты что там делала? — спросил Гарольд по пути, удивляясь про себя тому, как уверенно она ведет его к кухне, будто бы провела в замке уже пару лет, а не несколько недель.

— Мама обожала рассказывать нам с Асторией про свою юность в Хогвартсе. И я всегда особенно любила ее истории про Комнату Потерянных Вещей, где многие поколения студентов прятали кучу всяких вещей. Так что я с пяти лет знала, что точно хочу побывать в этом месте.

— Ого, — Гарри присвиснул. — Покажешь ее мне?

— Конечно, — Дафна лукаво улыбнулась и пощекотала грушу на натюрморте, которым заканчивался коридор, в который она его завела. — Завтра ночью покажу. А в обмен ты раскроешь мне какую-нибудь тайну о себе.

— Идет, — ответил Гарольд прежде, чем успел осознать на что подписывается.

Сказать что-либо еще он не успел, так как его взгляду открылась огромная кухня, полная самых удивительных существ, которых он когда-либо видел. К тому же он понял, что жутко хочет есть. Дракула, может, и утолил свой аппетит, но Гарольду нужна была настоящая человеческая еда.