Неожиданное амплуа Поттера (джен)

— Снято! — кричит режиссер.

«Фу-ух. Наконец-то можно вздохнуть спокойно. Наконец-то я отосплюсь как человек». Так думает Макс, расслабляясь и уже собираясь уходить со съемочной площадки. Но тут его окликает менеджер Джереми.

— Слушай, Макс, планы резко поменялись. Те рекламщики перенесли съемку на сегодня, нужно срочно ехать за город. Съемки начинаются прямо сейчас.

— Но Джереми! — возмущается Макс. — У меня намечается заслуженный отдых. Я не могу сейчас никуда ехать, я не спал уже тридцать часов! Последние месяцы я не вылезаю со съемочной площадки. Я так больше не могу.

— Тебе нужна эта работа, Макс. Нет, не отворачивайся, послушай меня. Они дадут тебе достаточно денег, чтобы раздать все твои долги. Они заключат с тобой контракт. Ты успешен, знаменит, привлекателен. Никто не должен знать о твоих проблемах с деньгами. Ты проиграл все! Сейчас на кону репутация — журналисты уже что-то пронюхали, поверь мне. Если они об этом напишут, то не видать тебе новых ролей. И плевать на то, что ты получил Оскар — у тебя слишком много завистников.

Макс с мрачным видом обдумывает сказанное. Положение его действительно хуже некуда: он проиграл целое состояние в покер, связался с мафией и влез в долги. Он — гениальный актер с мировым именем — влез в такое дерьмо, которое за всю жизнь не расхлебаешь.

— Ладно, — наконец говорит он. — Куда ехать?

— Отлично! — Джереми очень обрадовался такому ответу. — Это недалеко от Лондона. Такой маленький городок, называется Литтл Уингинг. Там сейчас еще снимается какой-то детский фильм, не помню название... Но мне звонил Финн, режиссер, помнишь его? Он сказал, что типажи среди местных очень даже ничего.

Максу совершенно не интересно слушать болтовню менеджера. Он стоически борется со сном и, надо признать, терпит поражение; глаза слипаются, и он ожесточенно их трет, но это мало помогает. Монолог менеджера прерывает писк пейджера. Джереми читает сообщение и хмурится.

Он провожает Макса до машины и открывает перед ним дверь.

— Я думал, ты меня отвезешь, Джей, — удивляется Макс.

— Извини, друг, не могу, — вздыхает менеджер, — мне срочно нужно ехать домой. Только что пришло сообщение от домовладельца. Кажется, меня выселят, если я сейчас же не заплачу. Макс, мне тоже жутко нужны деньги, так что сделай это для меня. Снимись в этой рекламе.

«Как бы я хотел начать всю жизнь с самого начала! Я бы все изменил, я не создал бы себе таких проблем. Зачем? Зачем я связался с мафией? Но что теперь поделать? Даже преданный Джереми страдает из-за меня. А ведь он давно мог уйти...»

Когда менеджер захлопывает за ним дверь, Макс трогается с места и осторожно выезжает с парковки. Спать захотелось еще сильнее, и он решает остановиться у ближайшего магазина, чтобы купить энергетик. Приходится включить навигатор, чтобы выяснить, где находится этот богом забытый Литтл Уингинг.

На улице уже совсем стемнело. Макс мчится на полной скорости по пустой автостраде, надеясь, что чем быстрей доедет, тем быстрей закончит, а значит, и ляжет спать. Теперь глаза закрываются совсем. Он уже два раза ловит себя на том, что начинает засыпать прямо за рулем.

А ведь это было бы так легко... Просто уснуть... И никаких проблем... Словно какой-то вкрадчивый голос нашептывает эти мысли Максу. Он пытается бороться, но... Ведь так легко уснуть... И никаких проблем...

— Никаких проблем, — бормочет Макс, засыпая, — никаких...

Редким посетителям кафе «У дороги» довелось увидеть этим вечером страшную картину: сильно виляя, по автостраде на огромной скорости гнал дорогой спортивный автомобиль. Гости кафе повскакивали со своих мест, услышав жуткий шум. Прямо на их глазах автомобиль врезался в столб, сложившись в гармошку. После такого удара никто не смог бы выжить.

* * *

Седьмой день рождения Гарри провел так же ужасно, как и предыдущие. Но только сейчас он достаточно повзрослел, чтобы осознать: его жизнь сильно отличается от жизней сверстников. Его жизнь была настоящим адом. Иногда он даже мечтал умереть и, наконец, встретиться на небесах с родителями, которых никогда не знал в жизни.

Вот и сейчас, шагая в свой чулан и уворачиваясь от тумаков Дадли, он думал о своих родителях.

Будь они живы, его жизнь сложилась бы по-другому. Хотя одно радостное событие все-таки маячило у него на горизонте. Его пригласили сыграть несколько эпизодов в фильме, снимавшемся неподалеку. И вот ирония судьбы! За эту роль следует поблагодарить именно Дадли. Он так хотел пойти на кастинг, что Вернону с Петуньей не оставалось ничего, кроме как срочно вести туда своего обожаемого сыночка. Их даже не остановила необходимость взять с собой Гарри, которого не с кем было оставить.

Режиссеру жирный Дадли не понравился, зато маленького худенького очкарика он нашел «прекрасным типажом», по его собственному выражению. Теперь Гарри с нетерпением ждал завтрашнего дня. Дня, когда, возможно, начнется его актерская карьера.

Мальчик лежал в темном чулане, засыпая под грохот шагов кузена: тот бегал вниз-вверх по лестнице, надеясь досадить Поттеру. Но Гарри все равно заснул с улыбкой на лице, а во сне увидел, как за рулем своего гоночного автомобиля на полной скорости врезается в фонарный столб. И вслед за этим наступает успокоение... Наконец-то он может поспать...

Утром Макса вырвал из забытья сильный стук, словно кто-то долбил его по голове.

— Вставай, негодный мальчишка! — заорал кто-то.

— Какого хрена? — подумал Макс вслух.

— Не смей выражаться, неблагодарный ребенок! — гневно воскликнули противным женским голосом и удалились, судя по громким, затихаюшим в отдалении шагам.

Макс открыл глаза. Он лежал в каком-то маленьком тесном помещении со скошенным потолком. Вокруг темно, перед глазами все расплывалось. В голове стоял плотный туман. Как он сюда попал? Что было вчера? Привычным жестом он нашарил очки и надел их. Очки? Он резко сел и встряхнул головой. Теперь, в очках, все просматривалось четко даже в этом темном помещении. Внезапно туман в мыслях рассеялся, и все встало на свои места. Вчера был его седьмой день рождения, а сегодня ждет съемка в кино — значит, день предвидится хороший. Гарри ухмыльнулся, быстро переоделся, не вставая, — ведь встать в чулане под лестницей почти не представлялось возможным, — и поспешил на кухню. Однако, не дойдя до цели, мальчик остановился как вкопанный.

— Меня зовут Максимильян Кроу, мне тридцать лет, два года назад я получил Оскар, и сейчас мне снится кошмарный сон, — медленно проговорил он вслух.

Макс поднял руки к лицу — это были тонкие мальчишеские руки. Около лестницы висело зеркало, и Макс посмотрел на свое отражение. Из зеркала на него глядел мальчик с черными растрепанными волосами, в очках, да еще и со странным шрамом на лбу.

«Не понимаю, что происходит, — раздался в голове тонкий голосок. — Кажется, я еще не совсем проснулся... Какие странные фантазии. Я уже воображаю себя тридцатилетним актером, хотя сегодня только мой первый съемочный день. Может, у меня ничего и не получится».

«Как это не получится? — подумал Макс. — Я — гений. Может быть, лучший актер современности!»

«Не понимаю, — ответил Гарри. — Ты не мой внутренний голос?»

Но Макс был не дурак: он уже все понял и ничему не удивлялся. Вчера он уснул за рулем, а что было дальше, не запомнил, но, видимо, его душа каким-то таинственным образом попала в тело маленького мальчика. Когда-то Макс снимался в фильме про переселение душ, поэтому произошедшее не напугало его. Джереми всегда говорил, что сыгранные роли готовят актеров к реальности. Видимо, это тот самый случай.

Сейчас, перебирая в памяти свои воспоминания, Макс понял, что это его шанс. Шанс на новую жизнь, настоящее чудо, дарованное высшими силами. Больше никакой мафии и азартных игр. В этот раз он все сделает правильно.

Из кухни по всему дому распространился ароматный запах яичницы с беконом и шоколадных оладий.

— Пошли есть, Гарри, — весело сказал Макс.

Петунья хмуро посмотрела на вошедшего мальчика и сунула ему тарелку с завтраком. Вернон сидел, уткнувшись в свою обычную утреннюю газету.

— Ты представляешь, Петунья, — хмыкнул он, — какой-то актеришка разбился на автостраде неподалеку. Я всегда говорил, что эти люди плохо кончают. Но ты посмотри, — он кивнул на Гарри, — этот решил податься туда же.

Макс не слушал болтовню этого старого хрыча, он думал. В голове прокручивались образы чужих воспоминаний, воспоминаний этого мальчика — Гарри Поттера. Сам Гарри испуганно забился в уголок сознания и выжидательно наблюдал. Макс понял, что процесс слияния не остановить, двум личностям не жить в одном теле, объединение неизбежно наступит рано или поздно. И Гарри, услышав мысли Макса, оживился: ведь ему давно хотелось найти друга или взрослого покровителя, того, кто сможет защитить его от враждебного окружающего мира.

«Нам будет весело, мальчик», — подумал Макс.

* * *

По дороге на съемки в машине Вернона царила гробовая тишина. Дадли сидел, вжавшись в сиденье, ему было страшно: впервые в жизни Гарри ответил на его тумаки, да еще как! Фингал ужасающе чернел под глазом, а Макс, потирая руки, довольно думал, что не зря решил выполнять самостоятельно все трюки в своем последнем боевике.

Съемочная площадка располагалась на окраине города. Дурсли сдали Гарри на попечение гримерам и уехали, не проронив ни слова.

Окунувшись в привычную атмосферу, Макс почувствовал себя счастливейшим человеком на планете. Режиссер пришел в дикий восторг от игры мальчика.

— Тебе надо поехать в Лондон, Гарри, — сказал он. — Ты должен сниматься в моих фильмах! Наконец я нашел потрясающего ребенка-актера. Ты станешь знаменитым, друг мой, поверь мне.

В перерывах между сценами режиссер решил поближе познакомится с пареньком и был чрезвычайно удивлен острым умом и взглядами на жизнь семилетнего мальчика.

— Это не обсуждается, Гарри, сегодня же едешь со мной в Лондон. Там доснимем этот фильм, и я найду тебе новую потрясающую работу. Тебе не место в этой дыре.

— Но мистер Николс, сэр. Вы видели моих дядю с тетей... Они ни за что меня не отпустят.

— Зови меня Финн, давай без этих формальностей. Я все устрою с твоими родственниками, у меня есть деньги и связи. Не беспокойся. Такой талант, как ты, не должен пропасть.

Съемки свернули рано, и Финн самолично отвез Гарри домой. Дурсли заперлись с ним в гостиной, а Гарри нетерпеливо наворачивал круги в прихожей. Дадли вертелся где-то рядом, все еще боясь приближаться к Поттеру.

— Вернон, ты понимаешь? Мы наконец сможем избавиться от мальчишки! — донесся крик Петуньи из-за двери.

Дадли осмелел:

— Что, Поттер, перезжаешь в приют? Давно пора!

— Давно не получал, Дадли?

Гарри взмахнул рукой и вмазал толстяку прямо в солнечное сплетение. Тот захрипел и сложился пополам от боли.

Дверь гостиной распахнулась.

— Собирайся, парень, — прорычал дядя. — Ты переезжаешь. Мистер... э... Николс решил тебя усыновить. Теперь будешь жить у него, формальности уладим позже.

За этим последовало неловкое молчаливое прощание, и Гарри вышел из дому вслед за Финном. Вещей никаких он с собой не взял — ведь, по сути, брать было нечего. Старые носки Вернона? Или мешковатую одежду Дадли?

Вот так внезапно и оказалось, что он едет в новую жизнь. Жизнь, где больше нет Макса и где больше нет нескладного очкарика Гарри Поттера. Их личности слились, образовав новую.

— Думаю, мне стоит взять имя Гарольд, — сказал Поттер Финну. — Звучит лучше для актера, чем Гарри.

— Конечно, сынок. Ты же не против, если я стану так тебя называть? У меня ощущение, будто мы с тобой уже сто лет знакомы.

Гарри был счастлив. Теперь у него есть семья и любимое дело. Что может быть лучше?

В престижном лондонском лицее для детей-актеров заканчивался очередной школьный день. В коридоре звездные одноклассники окружили главную звезду школы — Гарольда Николса, актера с мировым именем. Он нечасто радовал друзей появлением на занятиях, по работе ему постоянно приходилось путешествовать. Сейчас друзья сгрудились вокруг него, жаждя получить приглашение на грандиозную вечеринку в честь одинадцатилетия Гарольда. Подтягивались и ученики других классов — ведь никто не хотел пропустить столь важное мероприятие.

Гарольд, сияя своей фирменной ослепительной улыбкой, сводящей поклонниц с ума, устроил целое представление из раздачи пригласительных.

Наконец заветные билетики розданы. Гарри поспешил к своему лимузину и уже у дверцы, открытой предусмотрительным телохранителем, обернулся и помахал друзьям под одобрительный гул толпы, а затем с довольной улыбкой залез в машину.

Внутри его ждал Финн.

— О, привет, па, — обрадовался Гарри, который за прошедшие четыре года стал считать настоящим отцом этого прекрасного человека, принявшего в его судьбе столь деятельное участие. — Не ожидал, что ты тут будешь. Мы же договорились встретиться на премьере.

— Я освободился пораньше, — ответил Финн и обнял сына. — Как в школе? Какие оценки получил?

— Ой, давай не будем обо мне, — быстро сказал Гарри. — Лучше расскажи о своей новой работе.

Финн, смеясь, погрозил Гарри пальцем, но все же не стал больше выспрашивать про школу.

— Эта работа не только для меня, но и для тебя тоже. Я взялся ставить просто потрясающий сценарий про юные годы графа Дракулы. Роль Дракулы идеально для тебя подходит. И киностудия планирует начать съемки в ближайшие дни. Так что готовься, сынок, сразу после твоего дня рождения мы летим в Трансильванию.

Гарри идея понравилась. Он как раз совсем недавно дочитал «Дракулу» Брэма Стокера и тайно жаждал сыграть когда-нибудь этого многогранного персонажа.

Уже в который раз Гарри удивлялся, как быстро сбываются его мечты после того, как в его теле объединились две личности — мальчика Гарри и актера Макса. Что-то магическое определенно присутствовало в его жизни, окутывая ее мистическим туманом. Объединение двух личностей сделало его сильнее и, странным образом, удачливее. Хотя теперь Гарри не знал, где, собственно, Гарри, а где Макс. Теперь существовала одна личность, объединившая две противоположности в теле Гарольда Николса.

Финн плеснул каплю шампанского в бокал и протянул Гарольду:

— Выпьем за Дракулу!

— За Дракулу, — отозвался Гарри и глотнул шампанского.

Ехать пришлось довольно долго: в центре Лондона всегда жуткие пробки. Но наконец показалось здание кинотеатра, где проходил премьерный показ нового фильма. По забитой машинами улице к красной ковровой дорожке было не подъехать, и водителю пришлось припарковаться на свободном месте чуть поодаль. Секьюрити обошел машину и открыл дверь. Гарольд вылез на улицу вслед за Финном.

Вдруг, откуда ни возьмись, появилась целая толпа рыжих людей, одетых в какие-то лохмотья. Один из них, жутко конопатый мальчик, с разбега налетел на Гарольда. Тот не успел прийти в себя, а толпа уже прошествовала мимо, и до него долетели только обрывки их разговора:

— Ох уж эти магглы! Надо было все-таки воспользоваться летучим порохом.

— Но у нас нет на это денег, дорогая...

— Ты слышал? — ткнул Финна локтем Гарольд. — Что за чушь они несут? Летучий порох?

Финн только ухмыльнулся и повертел пальцем у виска — ответить он не успел из-за толпы фанатов, налетевших, как коршуны, и окруживших их плотным кольцом с требованиями автографов. Среди фанатов особенно навязчивой оказалась девочка с целым вороньим гнездом на голове, большими выступающими зубами и связкой книг под мышкой.

— Напишите «Гермионе с любовью», — орала она в ухо, пихая Гарольду блокнотик.

Гарри взял блокнотик и быстро накалякал в нем, желая поскорее отвязаться от этой странной особы. Охрана наконец справилась с ситуацией и оттеснила толпу поклонников, чтобы Гарри с Финном смогли пройти ко входу в кинотеатр.

В фойе Гарри первым делом подошел к зеркалу. Фанаты его хорошенько потрепали, а он тщательно следил за своим внешним видом. Вообще-то Гарольду нравились отличительные черты его внешности, такие, как необычный шрам на лбу, который, странным образом, с годами становился все меньше, и через пару лет обещал окончательно исчезнуть, или необходимость носить очки: это придавало ему изысканности и добавляло аристократической хрупкости вкупе с непослушными черными волосами и кажущейся худобой. Кажущейся, потому что Гарри все-таки был довольно крепким мальчиком. И, к тому же, три раза в неделю исправно встречался со своим тренером по джиу-джитсу. Ведь актеру всегда нужно быть в хорошей форме, в том числе, и для защиты от навязчивых поклонников.

Внимательно рассмотрев себя в зеркале, Гарри подумал: для роли Дракулы ему придется отказаться от очков, а что до шрама, то он и так уже давно замазывает его тональником, чтобы не приставали с глупыми вопросами. Хотя сейчас необходимость в этом почти отпала, шрам превратился в совсем незаметную тонкую ниточку, почти не выделяющуюся на бледной коже.

После премьеры Гарри выступал на пресс-конференции. Одна молодая журналистка с противным голосом закидала его провокационными вопросами на личные темы, жутко разозлив. Гарри уставился на диктофон в ее руках, мысленно желая, чтобы он взорвался к чертям. Финн, заметив настроение Гарри, ободряюще потрепал его по плечу, и мальчик сразу же успокоился. Пресс-конференция завершилась, и все заторопились к выходу. Внезапно в самой гуще толпы раздался громкий хлопок. Гарри оглянулся: та самая журналистка падала на пол с опаленным лицом, а осколки диктофона рассыпались рядом.

Гарольд не удивился: с ним частенько приключались странные вещи, и он объяснял это тем, что две личности, объединенные внутри него, обладали слишком концентрированным психическим полем.

Так или иначе, что случилось, то случилось, и Гарри, тайно радуясь праведному возмездию надоедливой журналистке, спокойно проследовал на банкет.

Гарольд подошел к барной стойке, чтобы заказать вишневый сок. В самом углу у стены, съежившись, сидел небритый мужчина со стаканом виски в руке. Он показался мальчику смутно знакомым.

— Джереми? — робко спросил Гарри.

Мужчина мутным взглядом посмотрел на него.

— Что надо, пацан? — довольно грубо отозвался он.

— Джереми, ты никогда в это не поверишь, но я в некотором смысле являюсь Максом.

И как на духу Гарри вывалил на ошарашенного Джереми всю свою историю.

— Удивительно, но я тебе верю, — сказал окончательно протрезвевший Джереми в конце рассказа. — Хотя, знаешь, Макс, я и почуднее дела видел. Рад, что ты жив.

Он сердечно пожал Гарри руку.

— Я не совсем Макс, но не совсем и Гарри, — сказал мальчик.

— Но главное, что ты жив, — ответил Джереми. — А Финн знает?

— Да. Я не мог ему не рассказать, хоть и боялся, что он примет меня за сумасшедшего.

— Я до сих пор виню себя за ту аварию, друг, — печально вздохнул Джереми. — Ведь это я уговорил тебя тогда ехать на съемку.

— Нет, не вини себя, — покачал головой Гарольд. — Случилось чудо, я получил возможность начать с чистого листа. И теперь я помогу тебе. Предлагаю стать моим менеджером. Все снова будет как раньше.

— Только без мафии, — ухмыльнулся Джереми. — Выпьем за новую жизнь! Дайте мне тоже сока, — сказал он бармену. — Завязываю с бухлом.

Друзья чокнулись и до дна осушили стаканы с вишневым соком.

В день своего рождения Гарри проснулся совсем рано. Первым делом он взялся за сценарий «Похождения юного Дракулы» и отрепетировал пару сцен. Он чувствовал, как вживается в образ трансильванского кровопийцы все сильнее с каждым днем. Сегодня ночью после вечеринки он, наконец, полетит в Румынию и сможет приступить к работе. Гарри не мог дождаться этого момента и даже на сегодняшний праздник решил одеться Дракулой. Этим он поразит друзей и сделает хорошую рекламу для будущего фильма: ведь на вечеринке наверняка станут ошиваться незваные папарацци, всегда ухитряющиеся пробраться без приглашения.

В приподнятом настроении мальчик спустился на кухню. Финн, сидя за столом, просматривал почту.

Звонок в дверь — и вскоре вслед за дворецким вошел Джереми.

— С днем рождения, именинник! — крикнул он прямо с порога.

А дворецкий протянул Гарри письмо:

— Только что принесли, сэр.

— Наверное, опять поклонники. Уже целый мешок за сегодня, — Финн кивнул головой на мешок, стоящий у стены. — Поздравления.

Гарри рассмотрел конверт, принесенный дворецким. Он был необычным. Желтый пергамент и изумрудные чернила. «Школа чародейства и волшебства Хогвартс», — гласила надпись.

— Это какой-то прикол, — сказал Гарольд. — Школа чародейства и...

Финн и Джереми одновременно вскинули головы.

— Бог ты мой! — воскликнул Джереми. — Да ты волшебник!

— Что? — не понял Гарри, хотя признал: это объяснило бы все странности, происходившие с ним.

— Я сам отучился годок в Хогвартсе, — сообщил Джереми. — Вся моя семья — волшебники, только я оказался сквибом. Сейчас они уже мертвы, но тогда я их сильно разочаровал. Магический мир не для меня. Я уже и забыл, как оно бывает.

И Джереми поведал Гарри про магию, волшебников и их мир.

Гарольд поверить не мог в то, что услышал. Но слова Джереми его сильно вдохновили.

Финн откашлялся, чтобы и на него обратили внимание.

— Хочу заметить, сквиб несчастный, я больше твоего знаю о магии, — Финн вытащил волшебную палочку из внутреннего кармана и, прошептав пару слов, направил ее на заварочный чайник, который тут же превратился в черепаху.

Гарри затаил дыхание от восторга. Значит, он тоже так сможет?

— Я учился в Дурмстранге, — гордо сказал Финн. — Великой колыбели магических искусств. И как же я рад за тебя, сынок!

Он бросился обнимать Гарри.

— Но почему ты ничего не рассказывал об этом? — поразился мальчик.

— Ах... Всему свое время, сынок. Я думал, ты не поймешь. Но раз ты и сам волшебник... Вообще-то я приехал в Англию заниматься кино. Ведь кино — воистину магическое искусство. Но волшебники обычно пренебрежительно относятся к этому, как они говорят, маггловскому занятию. Из здешних английских волшебников я почти никого и не знаю.

После завтрака Джереми таинственно исчез и появился только около полудня, когда Гарри и Финн садились в лимузин, припаркованный у дома.

— Я тут поднял кое-какие старые связи, — сказал Джереми, залезая в машину вслед за друзьями. — И разузнал кое-что о тебе, Гарри.

Он выложил все о Темном Лорде, смерти родителей Гарри и о многом другом.

— Сейчас, — продолжал он, — Гарри Поттер считается пропавшим без вести. Твои дядя с тетей ничего о тебе не знают. Более того, они даже не помнят, что ты вообще когда-то существовал на свете.

На этом моменте Финн скромно потупился, нащупывая палочку во внутреннем кармане пиджака.

— Дамблдор рвет и мечет. Как же! Они потеряли Избранного! Волшебное сообщество винит во всем его. Не нужно было отдавать ребенка магглам, говорят люди.

Внезапно встрял Финн:

— Я думаю, будет разумно не раскрывать твою подлинную личность. Теперь ты — Гарольд Николс.

— Слушай, па. Гарри Поттера давно уже нет. Я — Гарольд и собираюсь им оставаться.

— Правильно, — кивнул Джереми. — Не доверяю я этому Дамблдору. Как я понял, он помешался на Избранном и на борьбе против Темного Лорда. Он считает, что тот еще жив.

— Он считает, что я Избранный? — спросил Гарри.

— Многие, судя по всему, так считают. Ты выжил после смертоносного проклятия.

— А еще я выжил после автомобильной аварии. Необъяснимо то, что обе мои личности выстояли перед лицом неминуемой смерти.

— Ты же Избранный, — пошутил Джей.

— Вот именно поэтому, — добавил Финн, — и будет пока безопаснее не раскрывать всей правды.

— Но ведь если они волшебники, значит, сразу догадаются, кто я, — предположил Гарри.

Финн покачал головой.

— Они не станут искать тебя на самом видном месте, — довольно сказал он.

* * *

Лимузин остановился возле невзрачного бара "Дырявый котел". Выйдя из машины, Гарри скептически огляделся, словно не веря в реальность происходящего. Вслед за довольными Финном и Джереми, которые явно вспомнили свою молодость, мальчик прошел в помещение бара. Внутри было темно, несколько странных личностей сонно потягивали свои напитки. Подозрительный тип в тюрбане нервно оглянулся на вошедших. Гарри проследовал за взрослыми к задней двери, где те волшебным образом раздвинули кирпичи и открыли проход на целую улицу, полную магазинчиков. Вслед за мальчиком шагали два здоровяка — телохранители. Они не выказывали удивления и шагали с каменными лицами, оглядываясь по сторонам и вычисляя возможные источники опасности.

Эта прогулка поразила Гарри, как ничто другое в жизни. Подумать только, все эти люди волшебники! Один из них, гигант — метра три ростом, спеша по улице, сбил с ног одного из телохранителей Гарри. Но тут же обернулся и водрузил его на место легко, как куклу.

— Я... Это... Звиняюсь, — буркнул гигант. — От этих тележек Гринготтса мне, реально, плохо становится.

— Да ничего, — ошарашенно ответил Гарри, но гигант уже спешил в сторону "Дырявого котла".

Гарри давно не помнил такого потрясающего шоппинга. Он накупил целые тонны всяких волшебных штучек и раскошелился бы еще, если бы Джереми не напомнил о сегодняшней вечеринке. Осталось только зайти за волшебной палочкой.

Мистер Олливандер, продавец волшебных палочек, удивил Гарри и даже слегка напугал своими разглагольствовании о Темном Лорде и тем, что единственный из всех узнал в нем Поттера.

— Понимаю, мистер Поттер, понимаю. Я никому ничего не скажу. Ведь тяжело, наверное, быть Избранным? Или все это часть вашего секретного плана?

Гарри в который раз за день ошарашенно промолчал. Этот Оливандер был, определенно, очень подозрительным типом.

— Да, я понимаю, мистер Поттер. Если у вас и есть секретные планы, вряд ли вы станете делиться ими со всякими проходимцами.

Олливандер хихикнул и протянул Гарри коробку с палочкой.

Выкинув из головы подозрительного Олливандера с его секретными планами, Гарри поспешил домой — готовиться ко дню рождения.

Переодевшись в костюм Дракулы, Гарри не смог отказать себе в удовольствии и пролетел в развевающемся плаще по своему саду на новеньком Нимбусе-2000. Дворецкий, как и полагается хорошему дворецкому, сделал вид, что не заметил ничего необычного.

Вечеринка удалась на славу. Гарри произвел настоящий фурор, явившись к гостям в облике Дракулы. Критики уже начали судачить о том, что будущий фильм выйдет просто гениальным. «Гарольд Николс сыграет Дракулу лучше, чем смог бы сам Дракула», — восторженно предвкушали они.

Главным событием вечера стал подаренный Финном вертолет. Друзья с завистью смотрели на счастливчика Гарри. А тот с иронией думал, что бы они сказали, если б узнали: у него теперь есть еще и метла.

Вечеринка продолжалась до поздней ночи. Гарри валился с ног от усталости и уснуть смог только в самолете, предоставленном киностудией. Все время полета он проспал и проснулся, только когда самолет заходил на посадку в Румынии. Мальчик протер глаза и раздвинул шторки на окне. Тяжелые мрачные тучи нависали над маленьким зданием провинциального аэропорта, и ветер сильно дул, качая одинокие деревца.

— Тебе повезло, что ты спал, — сказал Джереми. — Мы уж думали, что не сядем. Видимость нулевая. Надо спешить. До замка еще долго добираться, и желательно успеть до бури.

Замок графа Дракулы оказался небольшой мрачной крепостью, прочной, но сырой и холодной. Съемочная группа уже поселилась внутри и выстроила нужные декорации. Гарри выбрал себе круглую комнату в самой высокой башне. Туда вела покрошившаяся и узкая каменная лестница.

Время летело незаметно. С утра до вечера шли репетиции и съемки, после которых все, дико уставшие, отправлялись спать. Но только не Гарри: он часами читал учебники магии и пробовал колдовать, а потом тайком пробирался из замка и летал на своем Нимбусе. Несколько раз он попадался на глаза жителям соседней деревни, и те в ужасе крестились, а позже рассказывали байки о возвращении Дракулы и ведьминских шабашах, проводимых съемочной группой фильма. Гарри нравилось, что все действительно видят в нем Дракулу. Только выдающийся актер может полностью перевоплотиться и стать тем, кого изображает.

Однажды ночью Гарри шел по коридору, неся в руках метлу: он собирался вылететь с балкона третьего этажа, все остальные окна в крепости, как оказалось, были зарешеченными или слишком узкими. В замке было темно и тихо. Все спали, только ветер скрипел металлическими ставнями. Внезапно Гарри услышал приближающиеся голоса. Он заметался, не зная, куда спрятать метлу, но так и не нашел укромного места, и поэтому сделал вид, что сосредоточенно подметает полы. Из-за угла появились Джереми и Финн. Но, увидев столь комическую картину, они даже не улыбнулись. Лица у обоих были напряженные.

— Что случилось? — забеспокоился Гарри, сразу перестав притворяться.

Джереми и Финн мрачно переглянулись.

— Это все Дамблдор, — наконец ответил Джереми. — Он тебя ищет.

— Этот полоумный старик опасен! — воскликнул Финн. — Может, тебе не стоит ездить в Хогвартс? В конце концов, я могу записать тебя в Дурмстранг. И это будет гораздо лучший вариант.

— Нет, — охладил его пыл Джереми. — В Дурмстранге сейчас даже хуже. Там всем заправляет Каркаров.

— Тогда лучше вообще не ездить никуда, Джей. Гарри и так прекрасно живет.

— Нет, это только вызовет еще больше подозрений.

— Да о чем вы оба говорите?! — не выдержал мальчик.

Джей и Финн снова переглянулись и рассказали все Гарри. Дамблдор подозревает, что Поттера могли спрятать, и теперь ведет напряженные поиски, рассылает своих шпионов. К юному актеру по имени Гарольд он решил присмотреться повнимательней и приставил своего человека, дабы следить за каждым действием мальчика.

— Не беспокойся, сынок, — ободрил его Финн. — Точно старик ничего не знает. И не узнает. Шпиона мы вычислили.

— И кто он?

Джереми провел их в свой кабинет. Там на диване сидел мужчина: глаза широко открыты, и в них полное отсутствие осмысленности и понимания происходящего. Вряд ли эти глаза видели хоть что-то.

— Узнаешь? — спросил Джей.

— Наш оператор? Кингсли? — удивился Гарри. — Он и есть шпион? Поверить не могу. А что это с ним?

— Последствия заклинаний, — довольно ответил Финн. — Мы его допросили и немного подправили память. Скоро оклемается и будет как огурчик. А главное, доложит Дамблдору, что ты точно не Гарри Поттер. Но тебе все равно нужно быть осторожнее. Альбус — хитрый старикашка, абсолютно сбрендивший на почве теории заговора.

Гарри внезапно вспомнил, что Олливандер из Косого переулка узнал его. От этой мысли мурашки побежали по коже. Но мальчик не стал ничего говорить, надеясь на удачу.

Этой ночью Гарри долго не мог уснуть. Он ощущал себя втянутым в какой-то бредовый план, в котором он ничего не понимал. Этот таинственный Альбус Дамблдор и его поиски Избранного, Темный Лорд, убивший настоящих родителей Гарри, шпионы, волшебство... Сейчас, перед сном, все это казалось диким бредом. Мысли сбивались в кучу и уводили куда-то не туда. Наконец Гарри уснул. Но и во сне тревога не оставляла его.

Август подошел к концу. Съемки в Трансильвании сворачивали, но работа над фильмом была еще не завершена. А Гарри уже пора было ехать в Хогвартс. Финн сказал, что решит этот вопрос, поговорив с членами совета школьных попечителей, и, возможно, Гарольд получит эксклюзивное разрешение выезжать из школы.

Из-за нелетной погоды практически все рейсы отменили, и вылететь удалось только утром тридцать первого августа. На Хогвартс-экспресс Гарри не успевал. Пришлось добираться своим ходом. В жуткой спешке он даже не сменил костюм Дракулы. Хотя, возможно, все дело было в том, что ему просто нравилось ощущать себя другим. Но даже Дракула бы нервничал, отправляясь в Хогвартс. Новый мир, новые люди — вот что ждет впереди.

Церемония распределения уже подходила к концу, когда внезапный шум заглушил голос профессора МакГонагал, объявляющей фамилию Уизли. Ученики в панике переглядывались, а шум не прекращался. За преподавательским столом тоже царили испуг и недоумение. Вначале все подумали, что это очередной раскат грома. Первокурсник Драко Малфой даже пошутил, что молния, наверное, «к чертям разнесла хижину этого переростка Хагрида». Но улыбки за столом слизеринцев быстро сошли на нет, поскольку шум не просто не прекращался, но даже нарастал — а, как известно, ни одна молния не может бить непрерывно. Наконец взгляды всех находящихся в зале скрестились на Дамблдоре, который с безмятежным лицом наблюдал за тяжелыми тучами, скользившими по потолку Большого Зала.

Снейп не выдержал, вскочил, метнув в сторону директора презрительный взгляд, и заявил:

— Я разберусь, — после чего быстро вышел, взмахнув полами мантии.

Ученики повскакивали из-за столов и поспешили к окнам. Возникла небольшая давка, и самые неудачливые ученики оказались под ногами своих товарищей. Профессор Флитвик, сам рискуя быть раздавленным, бегал вокруг и при помощи манящих чар пытался извлечь затоптанных из-под ног напирающей толпы. Это придавало происходящему еще больше хаотичности и только мешало тем, кто еще стоял на ногах.

— Дорогу старосте! — орал Перси, активно работая локтями. — Я староста! Пропустите!

Те ученики, которые все-таки сумели пробиться к окнам, стали свидетелями удивительного зрелища. Прямо на лужайку перед школой медленно опускался настоящий маггловский вертолет. Такого в Хогвартсе не видели никогда.

Толпа прилипла к стеклам и потрясенно молчала. Только Гермиона Грейнджер возмущенно воскликнула:

— Этого просто не может быть! Я читала историю Хогвартса! А там сказано черным по белому, что никакие маггловские штучки на территории школы не работают! Книги не врут!

— Я верю не книгам, а собственным глазам, — восторженно произнес Симус Финиган, не отрывая взгляда от чуда маггловской изобретательности. — И они, как показывает практика, врут гораздо реже.

Гермиона недовольно на него покосилась, но промолчала. Начиналось самое интересное: вертолет наконец сел, и дверь распахнулась. На некотором расстоянии стоял Снейп в развевающейся от ветра мантии и хмуро наблюдал за происходящим. Из кабины выскочили двое мужчин и поспешили к профессору. Они о чем-то переговорили, и один из мужчин сделал призывный жест в сторону вертолета. Оттуда сразу выскочил мальчик в черно-красном плаще и поспешил к мужчинам. В его походке проглядывалась какая-то звериная грация и величественность. Даже издалека можно было разглядеть мертвенную бледность его лица и аристократическую худобу. Вслед за мальчиком летел громадный ученический чемодан.

— Кто это? — удивленно заголосили ученики. — Он будет учиться в Хогвартсе?

— Мой отец говорил мне об этом, — небрежно бросил Малфой. — Ведь, как известно, мой отец — глава попечительского совета школы и всеми главными новостями делится со мной. Так вот, это, наверное, сын дурмстрангского выпускника Финна Николса, который теперь тоже, между прочим, вошел в совет попечителей.

Драко важно нахохлился от чувства собственной значимости. Еще бы, никто, кроме него, не владел столь ценной информацией.

— Бабуля мне говорила, — со страхом в голосе произнес Невилл, которому наконец удалось подняться на ноги, — что в Дурмстранге учатся нехорошие волшебники. Темные дела творятся там...

После этих слов многие смотрели на нового соученика с опаской, и только слизеринцы стояли особняком и с ухмылочками переглядывались, при этом уважительно посматривая на Малфоя.

Тем временем загадочные гости скрылись из поля зрения, следуя за Снейпом. МакГонагалл отогнала учеников от окон и рассадила за столы. Только Рон и Блейз Забини стояли рядом с Распределяющей Шляпой — очередь до них так и не дошла.

Двери Большого Зала с грохотом распахнулись, и во главе со Снейпом вошла делегация из трех человек. Взрослые сразу направились к Дамблдору, а Гарри величественно застыл на пороге, наслаждаясь произведенным эффектом, а заодно рассматривая открывшуюся обстановку. Зал поразил мальчика своей грандиозностью, и он сразу же почувствовал себя как дома. Гарри понял: тут ему понравится. Конечно, сыграли свою роль испуганные и восхищенные взгляды учеников, направленные на него со всех концов зала. Гарольд решил подыграть и медленно приоткрыл рот, обнажив бутафорские клыки и вызвав над столами изумленный вздох. Затем взмахнул плащом и прошествовал к центру преподавательского стола. Джереми и Финн ободряюще потрепали его по плечу, попрощались и вышли.

Церемония распределения продолжилась, и Рон Уизли наконец-то пошел к табуретке. За ним последовал Блейз Забини, которого шляпа отправила в Слизерин, и МакГонагалл произнесла:

— Гарольд Николс!

По залу пролетел изумленный шепоток: все присутствовавшие магглы знали известного актера Гарольда Николса. Гермиона смущенно зарделась, а Дин Томас уронил волшебную палочку, и та выпустила ему в лицо сноп обжигающих искр. Чистокровные же волшебники лишь недоуменно пожимали плечами.

Когда Гарри надел Распределяющую Шляпу, та хихикнула:

— Вижу, ты не тот, за кого себя выдаешь. Странные дела сейчас творятся в магическом мире, будь осторожен, Гарри... Поттер, — Шляпа опять хихикнула и продолжила. — О... Не ожидала... Тут все даже сложнее, чем я думала. Две личности... Так куда же ты хочешь, чтобы я тебя отправила?

— Я хочу попасть туда, где полнее может раскрыться мой потенциал, — подумал Гарри.

— Тогда тебе подойдет Рэйвенкло или Слизерин. Хотя... Ты же не ученый муж, верно? Ты лицедей. Что ж, тогда... СЛИЗЕРИН!

Второй справа стол разразился бурными приветственными аплодисментами. Гарри прошел и сел рядом с аристократического вида блондином, который призывно махал ему. Мальчик быстро перезнакомился со всеми сидящими вокруг и ощутил уважение и трепет со стороны окружающих. «Да... — с актерской гордостью подумал Гарри. — Роль явно удалась». Учащиеся других факультетов тоже то и дело смотрели на мальчика, но тот ничуть не смутился: к такому навязчивому вниманию ему было не привыкать. Он чувствовал, что весь зал обсуждает только его.

Над столом завис Кровавый Барон.

— Ого! Какое мощное пополнение пожаловало на наш факультет в этом году, — проскрипел он. — И даже сам Влад Дракула собственной персоной! — он засмеялся неприятным лязгающим смехом, будто и не смех это был вовсе, а зловещее повизгивание бензопилы. — Когда-то знавал я настоящего Дракулу, ох уж он был плут! А как на кол любил сажать...

Призрак еще немного полязгал, изображая смех, и улетел гонять Пивза.

А Драко тем временем заговорил, стремясь вовлечь однокурсника в беседу.

— Я слышал от своего отца, который, как ты, наверное, знаешь, является главой совета попечителей, что твой отец учился в Дурмстранге. Меня тоже хотели отправить туда, только мать была против. Но вообще-то там школа потолковей. А тут лишь этот спятивший старикашка, — Малфой кивнул в сторону главы преподавательского стола.

Гарри кивнул:

— Да, мои тоже невысокого мнения о Дамблдоре. Но мой менеджер Джей учился в Хогвартсе.

— Кто такой менеджер? — заинтересовалась Пэнси.

— Ну... Можно сказать, он занимается моей актерской карьерой.

Все за столом смотрели на него недоуменно: в магическом мире ведь не снимают фильмов и даже не ставят спектаклей. Гарри постарался, как мог, рассказать окружающим об этой сфере маггловской жизни. Мало кто его понял, но тема определенно заинтриговала всех. Особенно после того, как они узнали, что Гарольд получил разрешение отлучаться из школы на съемки.

— Как ты думаешь, а из меня мог бы получится актер? — надменно спросил Драко, поворачиваясь, чтобы все смогли как следует его разглядеть.

— А из меня? — тут же воскликнула Пэнси.

Все заинтересованно оглянулись на Поттера. Многим показалось заманчивым попробовать себя в новом амплуа, прогуливая при этом так же легально, как и Гарольд.

Гарольд задумался.

— Вы ведь даже представления не имеете, что такое актерская игра, — наконец сказал он. — Кто-нибудь хоть раз видел телевизор? А Шекспира вы знаете?

Ответом ему послужило гробовое молчание.

— Вот-вот, — подытожил Гарри. — Все очень запущено. Магглы хоть и идиоты, но толк в развлечениях знают.

Дальнейшая часть вечера прошла очень весело. Гарри травил актерские байки и рассказывал о работе и своих фильмах. Стол слизеринцев в этот вечер был самым шумным и веселым. Ученики других факультетов с затаенной завистью наблюдали и сплетничали о новом ученике.

Когда наступило время всем отправляться в свои спальни, Снейп остановил Гарри и сказал:

— Мистер Николс, как глава вашего факультета, я должен попросить вас явиться завтра на занятия в приличном виде. Будет очень мило с вашей стороны, если вы все-таки смоете эту побелку с лица и выкинете эту, с позволения сказать, одежду. И избавьтесь от своих детских клыков, а не то вовсе без зубов останетесь. Надеюсь, вам все ясно?

— Да, сэр.

— Доброй вам ночи, мистер Николс.

Гарри задумчиво смотрел вслед удаляющемуся Снейпу, когда гриффиндорец Дин дернул его за рукав.

— Я смотрел все твои фильмы! — восторженно воскликнул он. — Это просто шикарно, брат!

— Отвали, тупица, — бросил Малфой и потянул Гарри за собой. Но Дин не обиделся и махал Гарри, пока тот не скрылся из виду.

Факультетская гостиная Слизерина, оформленная в зеленых тонах, располагалась в громадном подземелье. Гарри, Драко и другие первокурсники прошли в свою спальню. После сытного ужина все уснули мгновенно. Все, кроме Гарри: он думал о Дамблдоре. Во-первых, ему казалось, что он уже где-то его видел, но вот где мальчик, как ни напрягался, вспомнить не мог. Во-вторых, тот очень странно смотрел на него целый вечер. Неужели старик начинает догадываться? Но что будет, если все узнают: он на самом деле Гарри Поттер? В начале своей новой жизни он пообещал себе не связываться больше с мафией. Но похоже, и на этот раз он умудрился вляпаться непонятно куда.

Утро в подземельях Слизерина мало отличается от вечера, лучи солнца никогда не касаются здешних стен. Это Гарольд понял, проснувшись и не обнаружив в своей комнате привычного окна. А еще он понял, что уже давно так хорошо не высыпался — на съемках в Трансильвании было не до того.

Гарольд выполнил обычный утренний комплекс джиу-джитсу, принял душ и вышел в общую гостиную. Остальные первокурсники кучковались вокруг кресла с гордо восседающим на нем Драко Малфоем, но стоило только Гарри войти, внимание присутствовавших переметнулось на него. Драко с достоинством встал и поприветствовал Гарольда.

— А теперь, когда все в сборе, можно идти на завтрак, — предложил он.

Итак, во главе с Малфоем и Гарри процессия первокурсников-слизеринцев двинулась в Большой Зал.

— Ну как тебе Хогвартс? — поинтересовался Малфой с видом единоличного владельца замка.

— Отлично, — ответил Гарольд. — А тебе как? Ты ведь, как и я, тут впервые.

— Замечательно, просто замечательно, друг мой, — с нажимом произнес Драко.

Все остальные притихли, напряженно прислушиваясь. Они прекрасно понимали, что происходит — борьба за лидерство в группе. Так кто же возьмет верх? Ни Драко, ни Гарольд просто так не сдаются. Но только Драко пока еще не привык, чтобы ему давали отпор. А жизненный опыт был, конечно, на стороне Гарольда, который, в придачу к своим одиннадцати годам, имел за плечами и тридцатилетнюю жизнь Макса. В общем, в этом завуалированном соревновании победил Гарри. Но он не был глупым и не собирался заводить врагов вдобавок к уже имеющимся. Так что по дороге в Большой Зал между Малфоем и Гарри пробежала искра дружбы. Они оба понимали, что, как лучшие представители вида, должны держаться вместе; кроме того, Гарри, благодаря своему актерскому опыту, хорошо умел очаровывать людей.

За завтраком большинство учеников беззастенчиво пялились на таинственного первокурсника за слизеринским столом.

— Ого, а среди магглов ты действительно известен, — заметил Малфой.

— Да... Честно говоря, я думал, что хоть в школе волшебников отдохну, наконец, от поклонников. Не то чтобы мне это совсем не нравится, но напрягает немного. Понимаешь?

— Не совсем, — ответил Драко. — Слушай, может расскажешь побольше о том, чем ты там занимаешься? Об актерском мастерстве и тому подобном?

Гарри огляделся: все за столом выжидающе на него смотрели.

— Мы просто посовещались и решили, что это было бы неплохой идей, — выпалила Пэнси. — Я имею в виду, мы хотим стать актерами!

Делая вид, что просто прогуливается, Гермиона уже в десятый раз проходила мимо и, услышав эти слова, зашлась от приступа сильнейшего кашля. Но внимания на это никто не обратил. Слизеринцы обдумывали новые возможности, и только Маркус Флинт остановился похлопать Грейнджер по спине.

— Спасибо, — пискнула она и исчезла.

Спустя десять минут весь Большой Зал обсуждал возможность создания в Хогвартсе актерского кружка.

* * *

— Не нравится мне этот новенький, Северус. Парнишка мутит нам тут всю воду. Актерский кружок — что это вообще такое? Они хотят Хогвартс превратить в мыльную оперу, — Дамблдор нервно теребил бороду, меряя шагами кабинет.

— Во что? — вежливо переспросил Снейп, ни разу в жизни не видевший маггловского телевидения. — Я думал, вы любите магглов и все с ними связанное, Альбус.

— Ну да, ну да, — задумчиво проговорил директор. — Но знаете... А вообще-то нет, ни черта вы не знаете, Северус. Ни-чер-та! Наша первостепенная задача сейчас — найти Поттера. Все планы рушатся. Боюсь, это плохое предзнаменование...

Снейп слушал вполуха. Не то чтоб ему было совсем не интересно — скорее, ему было интересно совсем не то. Директор с каждым днем вел себя все подозрительнее, и профессор зельеварения подозревал, что дело тут не только в пропаже Поттера. Очевидно было — Дамблдор что-то скрывает.

— В конце концов, в этом есть определенная ирония, Альбус. Пропал Поттер, но появился Николс, — ответил насмешливо Снейп. — Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Между прочим, парнишка не без способностей, а отец его теперь вошел в совет попечителей.

— Ладно, Северус, пусть организовывают свой кружок, мне сейчас не до этого. Кстати, в воскресенье ужин с попечительским советом. Мне нужно уехать, и вы, надеюсь, не против побыть там моим заместителем.

— Почту за честь, — усмехнулся Северус и стремительно вышел из кабинета.

У кабинета Дамблдора Снейпа поджидала кучка самых смелых слизеринцев. Однако даже они не посмели первыми заговорить с грозой подземелий. Снейп окинул их ледяным взглядом и выдержал долгую паузу, томя учеников ожиданием, прежде чем ответить на застывший в их глазах вопрос:

— Директор дал добро.

Кто бы знал, что одна простая фраза вызовет такое бурное ликование среди подростков. Тем более подростков со змеиного факультета. Но все-таки приличия ради, а, может, из-за страха ученики подождали пока их декан отойдет на безопасное расстояние и только тогда издали вопли, громогласно потрясшие замок. Теперь осталось только разнести весть по школе.

Обед в Большом Зале превратился в столпотворение. Гарольд сидел в эпицентре этой людской бури с довольным видом и загадочно улыбался. Несмотря на указание Снейпа, с плащом Дракулы и бутафорскими клыками он так и не расстался. Как-то не было у него пока желания выходить из образа трансильванского кровопийцы. В конце концов, съемки фильма еще не завершены, и мальчик не хотел провалить такую серьезную роль.

Рядом с Гарри сидели самые активные слизеринцы и наперебой предлагали места для проведения занятий актерского клуба. Вокруг сновали ученики других факультетов, не желающие пропустить ни слова. Всем уже было понятно, что вся это затея с кружком выйдет далеко за пределы элитного слизеринского клуба. Неискушенные умы даже грезили о межфакультетской дружбе, которая как в старые добрые времена объединит школу. Хотя, конечно, пока это были только мечты.

За столом преподавателей тоже царило возбуждение. Взрослые удивленно переговаривались, оглядывая толпу взбудораженных учеников. Дамблдор, сурово хмуря брови, гладил бороду и имел вид отсутсвующий, если не сказать слегка затравленный и озабоченный. Кажется, он вообще не замечал, что в зале творится нечто необычное.

Гермиона Грейнджер, прижимая к груди блокнотик с автографами знаменитостей, сидела глядя в одну точку и возносила благодарственные молитвы небесам за дарованный ей в жизни шанс. Мало кто знал, но зубрилка Гермиона с самого раннего детства мечтала об одном — стать знаменитой актрисой. Получить хорошее образование и пожизненный доступ в закрытые библиотеки Ватикана ей, конечно, хотелось тоже. Но не так страстно, как иметь свою звезду на аллее славы Голливуда.

Дин Томас выглядел не лучше Гермионы. Округлив глаза, он с бешеной скоростью прохаживался по залу и бормотал что-то нечленораздельное.

Один Рон спокойно уплетал все, что найдется на столе, искренне недоумевая отчего все вокруг так разволновались. Речь же шла не о квиддиче, в конце-то концов.

К концу обеда всеобщее возбуждение немного улеглось, чему, в том числе, поспособствовала профессор МакГонагалл, которая произнесла строгую отповедь о достойном поведении во время еды.

Школьники группками разбрелись по замку, продолжая обсуждать новости дня. Гарольд, вместе с другими однокурсниками-слизеринцами, скрылся от расспросов у себя в спальне. Он, честно признать, не ожидал, хотя втайне и надеялся, что будет пользоваться такой популярностью в магической школе. Закомплексованность Гарри и самоуверенность Макса порождали вечные внутренние конфликты, которые, несомненно, способствовали обогащению его актерской натуры, но были причиной некоторой неустойчивости и вечной неудовлетворенности собой. Но здесь, в Хогвартсе, даже его внутренний Гарри заткнулся. Никогда еще он не чувствовал себя таким вдохновленным на великие свершения!

— Интересно, а куда делся профессор Снейп? — спросила Дафна, когда все они расселись кружком на полу в центре спальни мальчиков. Только Миллисента с Крэббом и Гойлом устроились у двери, как три горных тролля у входа в пещеру. — На обед он так и не явился.

— Наверное, не хочет сидеть за одним столом с мерзким лесничим, — отмахнулся Малфой. — Лучше обсудим главное...

— Действительно, Гарольд, — томно растягивая слова, прервала его Пэнси. — Скажи уже, когда ты будешь посвящать нас в тайны актерского мастерства? — она жеманно причмокнула и страстным взглядом уставилась на Поттера.

Дафна закатила глаза. Драко громко откашлялся.

— Для начала нам необходимо решить множество организационных вопросов, — заявил он. — Выбрать помещение, определиться с составом группы, набросать примерный план обучения, составить по нему полноценную программу...

Остальные удивленно на него уставились.

— Не замечал в тебе подобных наклонностей, — сказал Блейз. — Ты говоришь прямо как эта Грейнджер сегодня на уроке.

— Не смей сравнивать меня с этим маггловским отродьем, Забини! — возмутился Малфой. — Кроме того, в чем ты меня обвиняешь? В наличии организаторских способностей? Или в том, что я единственный тут имею хоть капельку мозгов? В любом случае, я не понимаю, к чему ты приплетаешь сюда всякое гриффиндорское отребье!

— Спокойно, Драко, я не имел в виду ничего тако...

— Вот и заткнись.

Блейз насупился, но промолчал.

Гарольд слушал перепалку, наслаждаясь моментом. Так хорошо иногда просто почувствовать себя обычным ребенком! Ну, почти обычным. Да и сколько первосортного психологического материала можно отыскать вокруг. Хогвартс был сверху донизу забит невероятными типажами и характерами. Магический мир мог бы стать кладезем вдохновения для писателей, сценаристов, режиссеров. Какая жалость, что волшебники не снимают кино...

Он так задумался, что и не заметил, как одноклассники сменили тему.

— Мой отец рассказал мне, что в этом году с нами должен был учиться тот самый Гарри Поттер, — Малфой заговорщицки наклонился к слушателям. — Но, как видите, он не приехал. Ходят самые разные слухи, возможно, и нет никакого Гарри Поттера, но большинство считает, что его убили магглы, которым Дамблдор отдал его.

— Он отдал Поттера магглам? — ужаснулась Дафна. Все остальные тоже смотрели на Драко в изумлении. А тот, довольный вниманием окружающих, принялся пересказывать все то, что его отец думает по этому поводу.

Гарольд только начал придумывать какой-нибудь предлог для смены опасной темы, как в дверь заколотили.

— Старшекурсники, — доложил Крэбб.

— Кажется, не получится оставить это начинание в нашем маленьком кругу, — сказала Дафна. — Старшекурсники тоже хотят вступить в актерский клуб.

— Если б только они, — очень артистично вздохнул Драко. — Есть еще три факультета, мечтающих приобщиться к слизеринским таинствам.

Гарольд встал. Ему хотелось толпы. Ему хотелось блистать перед всей школой. И, возможно, в будущем перед всем магическим миром. Тщеславие — это не грех, тщеславие — это жажда самореализации. К тому же, замутить что-то грандиозное было бы неплохо в целях соблюдения секретности. Как сказал Финн, они не будут искать пропавшего Поттера на самом видном месте. А уж суждениям режиссера, который дважды за свою карьеру получил Оскар, точно можно доверять.

— Я выхожу в народ, — сказал Дракула, обнажив клыки, и открыл дверь.

* * *

После разговора с директором профессор Снейп подумал, что неплохо было бы пообедать в каком-нибудь месте за пределами Хогвартса. Он предвидел толпу взбудораженных школьников, превращающих Большой Зал в черт знает что, поэтому и решил, что благоразумнее будет находиться как можно дальше от всего этого безобразия. За лето он поотвык от неадекватных подростков и ему неохота было играть роль строгого декана. К тому же, в тишине и покое ему хотелось поразмыслить о тайне Дамблдора. Тайна точно была, но вот с чем она связана? С пропавшим Поттером? Интуиция подсказывала, что дело тут не только в этом...

В общем, Снейп, с наслаждением вдыхая еще по-летнему теплый сентябрьский воздух, прогулялся до ворот Хогвартса, а оттуда аппарировал в Лондон.

Знакомый район встретил его шумом улицы и привычной городской суетой. Профессор находился всего в паре кварталов от Косого Переулка, в людном маггловском районе. Почему он выбрал своей целью именно это место он и сам не знал. Возможно, все дело было в том, что он чувствовал — он должен быть именно здесь.

Снейп огляделся и, увидев приглашающую вывеску бара, шагнул в прохладу полутемного помещения. Здесь было пустынно и спокойно. Несколько одиночек сидели за стойкой и еще двое за самым дальним столиком в углу.

Почему-то и его, Снейпа, тянуло именно в этот угол. Зельевар напрягся и нашарил палочку в кармане.

— Здравствуй, Северус, — один из сидящих за столиком чуть приподнялся и кивнул. — Сколько лет, сколько зим. Вчера мы не смогли как следует пообщаться, надеюсь, сегодня удастся восполнить этот пробел.

Снейп расслабился и шагнул к столику.

— Ты все такой же, как раньше, Финн. Все еще балуешься запретными чарами. А мог бы просто прислать сову...

Пока остальные спорили об организации клуба, Гарольд решил посвятить немного времени себе. Это значит, что он запланировал весь вечер заниматься домашней работой (а что? Магия это серьезно!), репетициями (он еще не чувствовал, что достиг совершенства в образе, тем более самые драматические сцены пока ждали впереди) и спортивными тренировками. Вот, кстати, со спортом в Хогвартсе было хуже всего. Кто бы мог подумать, что в наше время еще существует какая-то школа, тем более такая огромная, где нет обычного спортивного зала.

Но зал — это дело наживное, а вот сама атмосфера Хогвартса была уникальной. Гарольд уже не в первый раз ловил себя на мысли о том, что было бы просто идеально снять здесь кино. Ведь где еще найдешь такие потрясающие декорации? Конечно, пока это были просто мечты, но Гарри знал, если уж он решит за что-то серьезно взяться, то доведет дело до конца и добьется поставленной цели, какой бы невероятной она не была.

Так как побыть одному в Слизеринских подземельях не представлялось возможным (его популярность росла с каждым часом), то мальчик решил найти себе для занятий какой-нибудь пустой класс. А найдя, Гарольд первым делом принялся за проработку достаточно трудных мест сценария. Ему все никак не давалась финальная речь Дракулы. Ни один сторонний наблюдатель не заметил бы фальши, но сам актер не мог успокоиться, пока не будет уверен, что довел речь до совершенства.

В конце речи были слова: «Так падите ниц, жалкие рабы, и уверуйте, что я хозяин этой ночи во веки веков, пока мертвое солнце не воскреснет!». Гарольд повторял их на разные лады, крутил и так и эдак, но все никак не мог подобрать нужной интонации. Возможно, разумно было бы отдохнуть, отложить репетицию на завтра, чтобы с новыми силами пойти на приступ текста. Но Гарри словно зациклило. Он чувствовал, что сможет просидеть тут до поздней ночи или даже до следующего утра, но пока не найдет нужный тон, он отсюда не уйдет!

За окнами темнело. Кажется, о занятиях спортом сегодня можно забыть. И о домашнем задании, впрочем, тоже. Мальчик без устали мерил шагами класс, иногда он останавливался и в порыве вдохновения наизусть зачитывал злополучную речь. Но все было не то. В конце концов, не осталось ни капли вдохновения. И силы тоже покинули его. От постоянного хождения туда-сюда замутило.

Гарольд сел за парту и обхватил голову руками. Глаза резало то ли от усталости, то ли от неяркого света свечей, висевших под потолком. Класс вокруг заходил ходуном и мальчик подумал, что его сейчас точно стошнит. Непривычно заныли десны, да так, что пришлось выплюнуть бутафорские клыки. Сумбурные мысли побежали наперегонки и внутренний голос в голове разделился на два: Гарри и Макса; они говорили одновременно и будто даже отдельно от самого Гарольда, который на миг стал каким-то третьим наблюдателем — чужим в собственной голове. Так хреново он себя еще никогда не чувствовал.

Потом голоса в голове вновь слились в один. В один мощный голос, исполненный силы. Голос настоящего Дракулы.

Гарри не знал что происходит, но тут же понял, что нашел не только нужную интонацию, но и нечто большее. Он постиг Дракулу. Внутри него этот персонаж воплотился по-настоящему. Никогда раньше, даже в бытие свое Максом, он не ощущал такого головокружительного погружения в образ. Наконец-то Гарольд мог действительно стать самим графом Дракулой. Достаточно было позволить этому голосу, поселившемуся внутри, выйти наружу, позволить ему вести себя, полностью передать управление. Гарри, робея поначалу и дрожа от предвкушения, так и сделал.

И голос Дракулы вырвался в мир.

— Падите ниц...

Это было волшебно! Весь мир вокруг стал другим. Охваченный сверхъестественным приливом сил, и ведомый чем-то, захватившем его сознание, Гарольд носился по вечернему Хогвартсу, как тень, задувая факелы на стенах и пугая прогуливающихся учеников. Никто из них его не видел, но все они ощущали, как какая-то жуть на секунду сковывает сознание и овевает могильным холодом, пролетая мимо. Гарольд, или лучше сказать, Дракула чувствовал их липкий страх. Он был неприятным и даже отталкивающим, но таким вкусным, стоит только распробовать...

Дракула не шел и не бежал, он летел, бесплотный дух, но такой вещественный. Он струился эманацией свободы на потоках людских чувств. Как луч света или луч неведомой тьмы, радиосигнал преисподней, он сам был просто чувством, одним из тех, что витали вокруг. Позже он научился различать их оттенки или вспомнил как делал это в незапамятные времена. Непередаваемые ощущения!

Насладившись силой свободы вне оков материальности, Дракула замедлил свое стремительное движение и вновь вернулся в измерение более человеческое. Он все так же оставался невидим, но больше не улавливал мощных потоков человеческих чувств. Остались лишь отголоски и жалкие обрывки, но и этого с лихвой хватало, чтобы понять каждого проходящего мимо.

«Все. Пора возвращаться,» — подумал Гарольд и эта мысль вернула его назад, прогнав Дракулу с места главнокомандующего его головы. Признаться, мальчик был здорово напуган. Произошедшее потрясло самые основы его существа и он боялся, что может потерять управление окончательно, остаться навсегда лишь призрачной тенью в голове у великого Дракулы.

Гарри, почти без сил, рухнул на пол полутемного коридора. Хорошо, что поблизости никого не было. Дрожащими руками он ощупал зубы — у него возникло жуткое подозрение, что там выросли клыки. Но нет, зубы как зубы. И вообще все вроде было нормально, вот только после пережитого он все никак не мог отдышаться.

Он не знал сколько просидел там, на холодном полу, в каком-то странном оцепенении, без мыслей и без чувств, но очнулся он от голоса Дафны. Она сидела рядом на корточках и что-то встревоженно говорила.

— Гарольд! Гарольд! Ты меня слышишь?

Он слышал, но ответить почему-то не мог.

В чувство его привела очень болезненная пощечина.

— Черт! Зачем так бить? — возмутился Гарри.

— Извини, — Дафна ни капли не смутилась. — Но на слова ты не реагировал. Встать сможешь?

— Постараюсь.

Ноги слушались плохо. После нематериальности Дракулы привычное тело казалось громоздким и чужим.

— Что с тобой случилось? Ты болен?

— Нет, просто небольшое перенапряжение на репетиции. Актерство — это тоже магия, требующая больших затрат энергии.

Гарольду понравилось, как у него получилось сформулировать происходящее. Он вроде как и рассказал всю правду и намекнул на свою тайну, но не выдал ничего существенного. Вот она простота и гениальность расплывчатых ответов!

Дафна серьезно кивнула, но по ее виду было не понятно как она восприняла услышанное и восприняла ли вообще.

— Может, отвести тебя в больничное крыло?

— Нет, я в порядке. Сейчас расхожусь.

Так и произошло. Уже вскоре Гарри понял, что силы к нему возвращаются и смог дальше пойти самостоятельно.

— А знаешь, я ведь пошла специально тебя искать. — Они медленно брели в сторону подземелий. — Не знаю в чем было дело, но я ощутила тревогу. Странно, да?

— Да, — согласился Гарри. — Спасибо. Если бы не ты, я бы, может, так и просидел бы в этом трансе до утра.

Они немного помолчали, а потом Дафна вдруг сказала:

— Ты очень необычный. Иногда мне кажется, что ты гораздо старше всех остальных. Конечно, это смешно. Что я такого могла заметить за два дня, скажешь ты и будешь прав. Но... ты точно не ребенок, не одиннадцатилетний мальчик.

— Мне тоже иногда так кажется... — ответил Гарри. — Но ты тоже необычная. И тоже не тянешь на одиннадцатилетнюю девочку. А вообще-то, знаешь, на самом деле...

Но договорить он не успел. Они уже подходили к гостиной Слизерина, когда к нему подскочила Пэнси и с визгом собралась затащить внутрь. К счастью, его спас от этой девчонки с лицом мопса, проходящий мимо, профессор Снейп.

— Мистер Николс, мне необходимо переговорить с вами в моем кабинете.

— С радостью, сэр! — воскликнул Гарри, освобождаясь из объятий Паркинсон.

Дафна только усмехнулась, глядя на это, и махнула Гарри рукой, уводя Пэнси в гостиную.

В кабинете Снейпа можно было бы запросто снять фильм ужасов, настолько все вокруг выглядело жутко. Гарри еще не был на уроке зельев, поэтому не знал, что класс выглядит еще более атмосферно. Если бы это была не школа магии, то Гарольд бы точно подумал, что хозяин кабинета маньяк. Но так как Снейп был волшебником, мальчик не стал делать преждевременных выводов, в волшебниках-то он пока совсем не разбирался.

— Случилось так, что сегодня я обедал с вашим отцом, мистер Николс. Или мне лучше называть вас мистер Поттер?

Гарри вздрогнул.

— Да, Финн мой давний друг. Он поведал мне вашу историю. Хочу, чтобы вы знали, на меня можно положиться. Ваш отец передал вам это, — Снейп протянул толстый конверт. — Вы же понимаете, что почта в Хогвартсе — не самое надежное средство связи. Так что если захотите написать о чем-то важном, лучше передавать все через меня.

Гарольд кивнул.

— Хорошо, идите.

Уже в спальне, задвинув полог кровати, мальчик вскрыл конверт. Внутри оказалось письмо от Финна и небольшая потрепанная книжечка. В письме Финн рекомендовал Снейпа, писал, что ему можно доверять и что он их единственный противовес Дамблдору в Хогвартсе. Потом рассказывал о монтаже уже отснятых сцен и пытался предугадать кассовые сборы. В общем, ничего особо важного. В самом конце он хвалил Гарри за идею создать актерский кружок.

Гарольд взялся за книжечку, прилагавшуюся к письму. Эта небольшая брошюра была написана Финном много лет назад. Издана она была тиражом всего в несколько сотен экземпляров и рассказывала о магической истории театрального искусства. Как оказалось в мире волшебников не только существовал театр, но и именно у них его переняли магглы. Большинство известных театральных деятелей были магами: почти все древнегреческие актеры и авторы, Шекспир и даже великий Станиславский. Но среди волшебников театр, к сожалению, выродился. Тому виной была малочисленность сообщества и опустошительные распри из-за чистоты крови. Так или иначе, но все последние поколения волшебники, желающие себя проявить в этом искусстве вынуждены были уходить в мир магглов, как и сам Финн. А между тем, забытыми остаются самые эзотерические аспекты театра и актерского мастерства, это занятие не просто развлечение, но и утерянная чародейская практика, ключ к высшим ступеням волшебства.

«Это точно», — подумал Гарри, вспомнив то, что с ним сегодня случилось. Книжка ему, в целом, понравилась, но она была совсем короткой, а ему хотелось поподробнее узнать про «забытое магическое искусство».

«Что ж, будем заново открывать его на своем опыте», — и с этой мыслью мальчик уснул.

— Итак, начать, пожалуй, стоит с общего ознакомления с вопросом. — Гарри стоял у классной доски, вглядываясь в лица собравшихся учеников. Их было довольно много, гораздо больше, чем позволял вместить выделенный профессором МакГонагалл класс. Для первого раза сойдет, но в будущем стоит серьезно задуматься о подборе помещения. — Те, кто вырос в маггловском мире, — продолжал мальчик, — несомненно, бывали в театре и смотрели кино, для остальных же мы подготовили небольшую демонстрацию. — Он достал палочку и указал на прибор в конце класса. — Это кинопроектор, с помощью него сегодня мы сможем посмотреть несколько фильмов... Да, Гермиона? — обратился он к девочке, изо всех сил тянувшей руку.

— Но ведь маггловская техника не может работать на территории Хогвартса.

— Это так, но мой отец специально зачаровал проекционное оборудование, чтобы мы могли его использовать на наших занятиях. Кстати, если кого-то заинтересует технология съемки и воспроизведения фильмов, то я думаю, Гермиона сможет ответить на все ваши вопросы.

Гермиона выглядела чрезвычайно довольной собой, она встала и огляделась, надеясь, что все присутствующие ее запомнили. Драко брезгливо отвернулся, ему до сих пор было тяжело осознавать, что Гарольд позволил присутствовать всем кому попало на занятиях клуба.

Гарри тем временем что-то прошептал и простыня закрыла стену с классной доской, еще несколько взмахов палочкой — и свет погас, вызвав несколько восклицаний. А затем заскрежетал проектор. Первый кинопросмотр в истории Хогвартса официально начался. «Птицы», режиссер Альфред Хичкок, гласила надпись на экране.

Завороженные новым миром кинематографа волшебники не могли оторваться от экрана, но даже магглорожденные студенты увлеченно следили за происходящим. Позже все они сошлись во мнении, что в стенах Хогвартса ужастики производят гораздо более ошеломляющее впечатление. Профессор Флитвик, тайком пробравшийся в класс, испуганно пищал на каждом страшном моменте, но к счастью для него, все были слишком поглощены фильмом, чтобы что-нибудь заметить. Когда кино закончилось, все в полном молчании сидели на своих местах. Гермиона, заметив пораженное лицо Малфоя, громко захихикала. Драко нахмурился, стараясь вернуть себе привычный высокомерный вид. Дин гордо оглядел класс, на его лице так и читалось: это мы, магллорожденные, создали это чудо! Но никто не впечатлился и, кажется, даже не заметил его потуг, только Пэнси немного зацепило. Она благосклонно улыбнулась мальчику. Дин кивнул ей с мужественным видом и постарался не лопнуть от гордости.

Гарольд тем временем поменял пленку и объявил:

— А сейчас вы увидите фильм моего отца, Финна Николса, «Заблудившиеся в себе». Я в роли второго плана.

С помощью магии Гарольд вновь запустил кинопроектор и сел на свое место рядом с Дафной.

— Будет любопытно взглянуть на тебя, — шепнула она. — Вот и проверим тогда и вправду ли ты так хорош, как говорят.

Гарри ухмыльнулся:

— Не сомневайся.

— Почему роль второго плана? Боишься показаться тщеславным?

— Я просто по натуре скромен. Мне жаль, что мало кто это замечает.

Дафна весело рассмеялась. Сзади зашикали и девочка давилась смехом, стараясь замолчать. Такое веселье всегда заразительно, и Гарри тоже стал хохотать, но тут же постарался успокоиться и успокоить Дафну. Фильм шел серьезный, и он не хотел сбивать зрительский настрой. «Заблудившиеся в себе» — психологическая драма с элементами мистики, высоко оцененная критиками. Действие ленты происходит в сумасшедшем доме, главная героиня — врач, проводящая все время рядом с пациентами, она пытается помочь им выпутаться из оков безумия, но только сама увязает в нем. И лишь в конце зрителю открывается шокирующая правда — на самом деле, главная героиня сама пациентка больницы, воображающая, что она врач. Гарольд очень гордился своей ролью в этом фильме, он играл маленького пациента, к которому героиня очень привязалась, правда, в итоге выяснилось, что он ее галлюцинация, родной сын, которого она убила много лет назад.

— Ух ты, — вот и все, что смог выговорить Перси, когда кино закончилось. По правде говоря, на собрание он явился из чистого любопытства, но всем остальным сообщал, что того требуют обязанности старосты. А теперь он был поражен как никогда прежде. В голове что-то перемкнуло, и он понял, что переполнен потрясающими сюжетами, которые так и просились на бумагу. Перси всю жизнь любил сочинять и постоянно что-то писал, но в мире волшебников это не считалось серьезным занятием, поэтому ему пришлось отказаться от мечты связать с этим жизнь и вместо этого готовить себя к скучнейшей чиновничьей карьере. Но теперь... Он был поражен. Кино настолько прекрасно, что серьезному, важному Перси пришлось сдерживать слезы. Но кто-то плакать не стеснялся: профессор Флитвик, несколько девочек с Хаффлпаффа, Эрни Макмиллан и даже сама профессор МакГонагалл, вместе с профессором Снейпом, стоявшая в дверях. Снейп не настолько впечатлился, но все же кино ему понравилось, хотя он и предпочел бы посмотреть что-нибудь повеселее.

Когда включился свет, грохот аплодисментов не смолкал несколько минут.

— Думаю, не такой уж плохой практикой стало бы устраивать регулярные киносеансы, — предложил Гарольд и был поддержен новой порцией аплодисментов.

За фильмом последовало обсуждение. Во-первых, волшебникам были понятны не все аспекты маггловской жизни, показанные на экране, а во-вторых, многих заинтересовал сам процесс производства фильмов. Магглорожденные студенты отвечали на вопросы и, в основном, тут выделилась Гермиона Грейнджер, вся красная от гордости — в кои-то веки ее слушают! Дин Томас тоже старался не отставать и припоминал о кинематографе все, что только мог. Гарольд подумал, что эти двое вполне могут войти в организаторский совет их клуба, конечно, Малфой и Пэнси, которые уже возложили на себя большую часть организационных обязанностей, не будут слишком рады этому факту, но кино ведь затем и существует, чтобы объединять противоположности и создавать из них произведение искусства.

— Ну и как тебе? — немного смущаясь, сам не зная от чего, спросил Гарольд у Дафны, пока Гермиона разглагольствовала об истории кинематографа.

— О, это... впечатляет. Серьезно, — она внимательно посмотрела на него. — Кино — это просто потрясающе!

— А как тебе я?

— Ну, стоит еще поработать над собой, но, в целом, очень даже неплохо.

Она с улыбкой посмотрела на оторопевшего Гарри.

— Я шучу, все было классно, — она пихнула его локтем. — Я почти готова была поверить, что ты ее сын. Если бы ты не сидел рядом и не сопел мне в ухо, я была бы в этом уверенна.

— Эй, я не сопел тебе в ухо!

— Ну да!

— Гарольд! — прервала их дружескую перебранку Гермиона. — Думаю, стоит приступить к следующей части.

— Ах да, — мальчик встал и направился к доске.

— Она слишком много на себя берет, — недовольно шепнул Малфой. Гарольд предпочел шепота не заметить. Что-то ему подсказывало, что эти двое должны просто идеально сработаться.

— Теперь я бы хотел, чтобы вы немного расслабились, — сказал он, занимая место у доски. — Разбейтесь на пары и попытайтесь изобразить любую сценку из понравившегося фильма. Не важно, получится ли у вас или нет, главное, включите фантазию и постарайтесь раскрепоститься. Это не соревнование, а просто развлечение. Так что получайте удовольствие, а не старайтесь во что бы то ни стало быть лучше всех.

Перси вскочил первым и, махнув палочкой, заставил парты и стулья разъехаться, частично даже вместе с учениками, которые просто не успели встать. Возникла небольшая свалка, но вскоре все уже стояли парами друг напротив друга и, немного смущаясь, пытались выполнить задание, данное Гарольдом.

— Не стесняйтесь! — напутствовал он их. — Актер не может бояться публики. И помните, не важно хорошо или плохо получится у вас сейчас, просто постарайтесь хорошо развлечься!

Судя по взрывам хохота, то и дело доносящимся из разных концов класса, развлечение удалось на славу. Особенно преуспела гриффиндорская команда по квиддичу почти в полном составе, которая, кривляясь, очень похоже изображала драматические сцены из «Птиц». Остальные последовали их примеру и вскоре можно было бы подумать, что в одном из классов Хогвартса проходит кастинг на пародийную комедию. Только Перси был этим недоволен и со своей парой, очень высокой и худой девушкой из рэйвенкло, старался изображать серьезность. В голове его прокручивались отличные идеи и он дождаться не мог того часа, когда за пологом своей кровати сможет их записать.

Профессор Флитвик, подскакивая от возбуждения, упрашивал МакГонагалл тоже принять участие во всеобщем веселье. Он ощущал глобальную несправедливость от упущенных возможностей. Как тяжело быть старым, никому не нужным преподавателем, среди молодых, активных, увлеченных детей! А тебе по возрасту вроде как и не полагается больше ничем увлекаться. Это неправильно! Ну уже нет, принял решение Флитвик, уж в ночном одиночестве своей комнаты он сможет позволить себе немного покривляться. Кто знает, может, и в его возрасте не поздно стать актером?

Малфой, которому в пару досталась Грейнджер, даже и не пытался скрыть своего недовольства. Гермиона, впрочем, тоже. Но она уже настроилась на профессионализм и потому вела себя холодно и вежливо, стараясь не упустить шанса прославиться, дарованного ей небесами. Правда, расслабиться у этих двоих так и не получилось, поэтому вместо упражнения они вели светскую беседу:

— Мне кажется, ты слишком выпендриваешься, Грейнджер. Поумерь свой пыл.

— Не нравится, что Гарольд доверяет мне ведение кружка, Малфой? Ну так кто же виноват, что ты совсем абсолютный ноль в культурном плане? Я удивляюсь, что ты вообще вошел в орг. комитет клуба.

Драко побледнел, но решил промолчать. Он и сам не понимал, почему это волосатое чудовище так его злит.

— А ведь организация совсем ни к черту, — продолжала Гермиона. — Для такой толпы вы не могли найти ничего лучше, чем малюсенький класс. А что будет дальше? Если мы начнем серьезно репетировать и решим поставить спектакль, что я, кстати, уже и предложила Гарольду, то нам понадобится нормальное помещение, декорации, ткани и серьезная магическая поддержка. Сможете ли вы с Паркинсон это обеспечить? Я уверенна, что нет. И я точно знаю, что являюсь действительно хорошим организатором. Гарольд со мной согласен, но, к сожалению, он считает, что и тебе надо дать шанс, поэтому придется нам работать вместе.

Драко затравленно оглянулся, Гарри подмигнул ему из другого конца класса.

— Сразу скажу, что много от тебя не жду, Малфой, главное, просто не путайся под ногами.

— Ну уж нет! Так тут дело не пойдет! Если и будет какой-то спектакль, то без моего участия это не обойдется!

Дин, отпихнув тяжеловеску Мелисенту, пристроился к Пэнси, которая одарила его благосклонной улыбкой. С ее мордашкой контуженного мопса очереди к ней никогда не выстраивались, поэтому сегодня она была более, чем польщена. Вдвоем они неуклюже попытались изобразить последнюю сцену из «Заблудившихся», причем Пэнси явно переигрывала настолько, насколько это вообще было возможно, но тут услышав громкий спор Малфоя и Грейнджер, поспешили подключиться.

— Спектакль? Отличная идея! — со все неугасающим энтузиазмом воскликнул Дин.

— Это еще не решено, — ответил Малфой, недовольно покосившись на Грейнджер.

— Нам просто нужна хорошая пьеса, — сказала она. — Желательно что-нибудь оригинальное, немаггловское. Или наоборот, взять классическую вещь, но поставить ее в свежей трактовке.

— Великолепно! — Дин все не успокаивался.

— А по-моему, идея хорошая, — сказала подошедшая Дафна. — Было бы неплохо, если бы кто-то взялся за написание. Эй, Гарольд! У нас тут есть идея.

Гарри поспешил к ним, но споткнулся о задыхающегося Перси.

— Я тут услышал что-то о пьесе, — небрежно сказал он, будто просто проходил мимо, а не мчался на всех парах через толпу, чтобы только вставить слово. — Я думаю, я могу кое-что написать, — сказал и затаил дыхание, ожидая что ему ответят.

— Хорошо, попробуй, Перси, — Гарри хлопнул его по плечу.

Перси выдохнул и просиял. Он хотел сказать что-то еще, но тут гневная МакГонагалл выскочила на середину класса и погнала всех по спальням. Она злилась в первую очередь на себя, потому что за всеми этими представлениями совсем забыла о распорядке и дисциплине.

— Спасибо всем! Скоро увидимся! — крикнул Гарри на прощание. И под восторженный гул проследовал к слизеринским подземельям.

Учеба давалась Гарольду легко. Он не прогуливал уроки и выполнял домашние задания, что показалось бы довольно странным тем, кто знал его по маггловскому миру. Но, в отличии от маггловских школ, учиться здесь было одно удовольствие. Учиться именно для себя, а не в погоне за оценками или одобрением учителей. Возможно, он так считал, потому что какая-то его часть все-таки была взрослым человеком, а возможно, просто потому что магия — это невероятно круто. Сложно было поверить, что кто-то может отлынивать от развития собственной магической мощи, но такие остолопы находились и, к тому же, в немалом количестве, поэтому уже в первую неделю Гарольд показал себя одним из лучших на курсе. Гермиона обгоняла его по всем показателям, но он и не боролся за приз первой зубрилы замка. Дафна, Драко и еще пара ребят с Рэйвенкло тоже показывали неплохие результаты, но остальные казались почти безнадежными.

С того вечера, когда Гарольд сумел так феерически перевоплотиться в Дракулу прошло уже пара недель, но как он ни пытался, повторить тот опыт не получалось. И он с головой погрузился в теорию, попросив Финна присылать все книги, где хоть как-то упоминается связь магии и театра. Финн передал (через Снейпа, конечно же) несколько копий древних манускриптов, которые он изучал при подготовке своей брошюры, но Гарри как ни пытался, продраться через нагромождения устаревших слов не мог, да и по интересовавшей его теме там мало что было толкового. Сам Финн свои исследования давно забросил, но видя проснувшийся интерес приемного сына, решил вернуться к ним и продолжать по мере возможности. Однако информации было не просто мало, она практически отсутствовала. Гарольд решил подступить с другого бока и принялся увлеченно читать биографии и воспоминания великих актеров. Его интересовали исключительно процесс подготовки к роли и вхождение в образ. К сожалению, актеры и их биографы по большей части предпочитали писать о любовной жизни, а не выдавать секреты мастерства, но чтение все равно было интересным, а Гарри то и дело выхватывал из текста моменты удивительно схожие с тем, что пережил он.

Какие-то актеры даже сходили с ума, настолько погрузившись в образ, что не смогли вернуться назад и стать собой. У других были не столь трагичные опыты, но заставляющие их менять свое отношение к жизни. Допустим, одна успешная актриса известного лондонского театра, внезапно бросив все и поразив своих друзей и фанатов, уехала жить в глухую деревушку в Уэльсе. В интервью, которое она дала пять лет спустя, рассказывалось как однажды после очередного спектакля она вернулась в гримерку и, посмотревшись в зеркало, увидела там не себя, а свою героиню — леди Макбет. Ей стало так жутко, как не было никогда в жизни, и тут она поняла, что ее собственная личность куда-то ускользает. В отчаянии, женщина готова была застрелиться, но сувенирный револьвер прощелкал всю обойму в холостую. Тогда женщина направила его на отражение и нажала на курок еще раз — прозвучал выстрел — и леди Макбет в зеркале рассыпалась на тысячи осколков. После этого актриса, не думая ни минуты, собрала свои вещи и ни с кем не попрощавшись уехала в старый заброшенный коттедж, завещанный ей ее бабкой целую вечность назад. В деревне она стремилась вести праведную и простую жизнь, ходить в церковь и больше никогда не вспоминать произошедшее.

Гарольду этот случай очень понравился, но по сравнению с его собственным приключением он был слабоват. Хотя чего еще ждать от магглов? Сам Гарольд, разумеется, сходить с ума и сбегать в затерянные деревушки не собирался, а намеревался свой опыт повторить и, к тому же, с большим успехом — способности Дракулы в придачу к своим лишними не будут.

Еще один интересный случай произошел с уже пожилым почтенным актером в Америке. Тот участвовал во многих бродвейских постановках, но из-за возраста уже не в главных ролях. И вот, готовясь к своей очередной второстепенной роли, он однажды уснул над сценарием, а когда проснулся, то выяснилось, что оказался в тридцатых годах — это было как раз время действия мюзикла, к которому он активно готовился! Причем все было вроде то же самое, но мир был слегка нечетким и будто бы овеянным какой-то дымкой, как бывает в фильмах, когда хотят показать прошлое. Все люди вокруг были теми же самыми, но тут, в этом мире, в котором проснулся старик, они исполняли совсем другие роли. Поначалу он испугался, а потом ему даже понравилось — хоть какое-то веселье на старости лет. Он прожил в этом воображаемом мире около недели, а потом проснулся в обычную реальность, где он — актер, готовящийся к своей роли в мюзикле. Он впал в жуткую депрессию. Жизнь казалось серой и мрачной, а он хотел обратно в свой чудесный сон. Вскоре старика поместили в лечебницу, где врачи пытались заставить его победить меланхолию и нежелание жить. С лечением у врачей получалось не очень, но зато они помогли вернуть пациенту утраченный энтузиазм, и он до посинения стал репетировать свою роль по сценарию, снова и снова. С утра до ночи он бродил по больнице и отрабатывал образ. Окружающие жалели старика, ведь роль уже отдали другому, и все понимали, что на Бродвей бедняге больше не вернуться. Но тому нужен был вовсе не Бродвей и не новые роли, а потрясающий мир из сна. Как он сам позже рассказывал пронырливому журналисту, сумевшему чудом пробраться через неподкупные кордоны охраны психиатрической лечебницы, вернуться в свою фантазию у него так и не получилось, но иногда что-то во вне как будто перещелкивало, и он опять видел овеянный дымкой мир и знакомых людей, играющих совсем другие роли. Правда, задержать эти видения надолго не получалось, и они скоро рассеивались как дым. Но он надеялся, что когда-нибудь у него получится шагнуть в этот волшебный мир и раствориться там безвозвратно.

Этот случай Гарольда вдохновил особо, хоть и показался в меру бредовым. Тут описывались какие-то совсем новые возможности. Естественно, нельзя было списывать со счетов возможное сумасшествие старика-актера, не зря же тот проводит остаток жизни в психиатрической лечебнице. Но ведь и шансы на то, что вся история правдива все же оставались. Сам Гарольд тоже пережил столько такого, за что его можно было бы при желании запихнуть в психушку, но ведь все с ним происходившее было пусть и невероятной, но правдой. В любом случае, история Гарольду чрезвычайно понравилась. И если уж вся она чистейший шизофренический бред, то в будущем на ее основе можно написать отменный сценарий.

Гарри сделал себе пометку на будущее. Специально для таких случаев он завел личный дневник. Ничего серьезного или важного он там не писал, но вот записывать всякие идеи или наметки будущих сюжетов или наброски характеров оказалось делом чрезвычайно полезным, и он удивлялся как не додумался до этого раньше. Намного проще стало разбираться с хаосом в собственной голове. Только немного напрягало то, что оставалось слишком много всего, чего дневнику доверить нельзя. Тайны буквально разъедали мальчика изнутри. От кого-то из одноклассников он услышал про Омут Памяти и решил, что непременно попросит его у Финна в подарок на Рождество. Говорили, что в Омуте можно смотреть воспоминания, как фильмы с эффектом присутствия, и Гарри удивлялся почему среди волшебников еще не налажена торговля воспоминаниями и этими приборами, которые, как ни странно, были в мире магов редкостью. Как считалось, одной из причин была дороговизна, но почему-то даже в обеспеченных семьях, которых было немало, Омуты встречались нечасто. Даже Малфои не имели своего Омута Памяти, и Драко никогда не приходила в голову идея, что пользоваться им может быть любопытно.

Логика волшебников оставалась для Гарольда загадкой. Чем они занимались одинокими вечерами в своих поместьях можно было только гадать. Уизли, понятное дело, плодились, но у них и поместья не было, если уж на то пошло. А вот Малфои? На запойных чтецов они похожи не были, о телевидении не слышали, в театры не ходили. Гарольд встряхнул головой, пытаясь выкинуть оттуда чушь, настойчиво лезущую в мысли. Он вернулся к Омутам Памяти и подумал, что было бы неплохо на летних каникулах замутить с Финном и Джереми небольшой семейный бизнес: начать внедрять Омуты в каждый дом (надо будет подумать над дешевой конструкцией, точнее, найти специалистов, которые смогут это реализовать, записал он в своем дневнике) и организовать торговлю воспоминаниями. Это может положить начало настоящей магической бизнес-империи.

Идея хорошая, но опять он отвлекся от главного. Гарольд лежал на кровати и лениво листал свои записи. За задернутым пологом похрапывали однокурсники. В основном, Крэбб и Гойл, Забини сопел, а Малфой спал тихо и всегда в одной позе: на спине со сложенными на груди руками и полным достоинства лицом. Учитывая его одиннадцатилетний возраст, это было невероятно смешно.

Было уже за полночь, но Гарольду не спалось. Почему-то ностальгически вспоминались ночные бдения в замке Дракулы и полеты на метле под звездным небом Румынии. Он бы и сейчас не отказался бы полетать, но по какой-то дурацкой причине первокурсникам нельзя было привозить в школу метлы. И что еще хуже: всем ученикам после отбоя запрещалось покидать не только замок, но даже свои спальни. Не то что бы это были непреодолимые препятствия, но даже для того, чтобы просто пошляться ночью по замку надо было проявить недюжую изобретательность. Филч и его облезлая кошка имели какой-то сверхъестественный нюх на нарушителей. Учителя тоже время от времени патрулировали коридоры, и если Снейпа Гарольд не особо опасался, то вот МакГонагалл представляла серьезную угрозу. Она была справедливой, но очень строгой. Даже чрезмерно, по меркам Гарольда, не жалела ни своих, ни чужих, если дело доходило до заслуженного наказания.

Он перевернулся на спину, отбросив дневник на пол, и стал обдумывать у кого бы свиснуть метлу и как потом с ней выбраться из замка. Ничего толкового в голову не приходило. Невидимость в таком деле не помешала бы. Вот только как стать невидимым юный волшебник ума не прилагал. Он только хотел сделать себе об этом пометку на будущее, но вспомнил, что дневник на полу. Вставать было неохота. Гарольд валялся поперек кровати, не в силах подняться. Мысли сменяли одна другую и проскакивали дальше, не задерживаясь в голове. Спать все еще не хотелось, но и полноценным бодрствованием это состояние назвать было нельзя.

Внезапно его сознание, вспышкой, пронзило какое-то нехорошее предчувствие. Он попытался сесть, но тело не слушалось. Даже глаза, и те не открывались. Мысли больше не проносились в голове, они стали вязкими и почти осязаемо ощутимыми. Он поймал образ Дракулы и почувствовал, как тот собирается по частям, становится сильнее и, как кокон, обволакивает его личность. Стало больно, как будто бы что-то внутри росло и расширялось, перемалывая кости и внутренние органы, тошнота подступила к горлу, голова раскалывалась. От уже знакомой боли в деснах сводило челюсть. Гарри подумал, что вот сейчас точно умрет, и тут все прекратилось так же внезапно, как и началось. Боли не было, сознание наполнило неизъяснимое спокойствие, а тело стало легким, как пушинка. Гарольд и чувствовал себя так будто не лежит на кровати, а парит где-то в невесомости. Он отдохнул немного, наслаждаясь ощущениями, а потом открыл глаза.

И еле сдержал изумленный крик. Потому что он, и правда, вовсе не лежал на кровати, а парил под потолком. Тело все еще его не слушалось. И хорошо, иначе бы он кувыркаясь пролетел через всю комнату, сметая все попадающиеся на пути предметы. Гарольд заставил себя успокоиться и попытался восстановить дыхание, используя упражнения, которые запомнил с посещенного как-то занятия по йоге. Постепенно он начал обретать власть над своими конечностями: сначала удалось только подрыгать ступнями и сжать и разжать кулаки, но после пары минут настойчивых усилий ему удалось перевернуться в воздухе и посмотреть на свою пустую кровать. Рядом валялся дневник. Гарольд почему-то испугался, что его могут прочитать (как будто бы это важно, когда тебя самого могут застать висящим в воздухе) и решил постараться спуститься вниз, чтобы его спрятать. Сделать это было не так-то просто, двигаться-то он теперь мог, но вот управлять полетом или, точнее, своей левитацией — нет. После нескольких безуспешных попыток спуститься ему представилось как он всю оставшуюся жизнь проведет под потолком. Он даже захихикал, пытаясь представить как именно будет посещать туалет из этой позиции. Или, может быть, стоит закрепить унитаз на потолке?

Гарольд развел руки в стороны, пытаясь плыть в воздухе словно в воде, но остался на месте. Тогда он ухватился за занавеску, которой его кровать была отгорожена от комнаты и, вцепившись в ткань, попытался спуститься вниз. Опять ничего. Это было уже странно. Но дневник надо спрятать обязательно! И почему его так волновал этот дневник? В голове творился настоящий бардак. И тут, словно повинуясь его желанию, пресловутая тетрадка сама поднялась в воздух и скользнула в любезно открывшийся ящик тумбочки, зарывшись в ворох пергаментов.

«Вот как, — безучастно подумал Гарольд. — Это что-то новенькое. Левитация и телекинез. Интересно».

Стоило ему только осознать свои способности, как он тут же понял как именно нужно двигаться и перемещать предметы. Скользя взглядом по пологу, он заставил занавески разъехаться и вылетел на середину спальни мальчиков. Остальные спали беспробудным сном за собственными задернутыми пологами, так что на их счет можно было не волноваться. В полутьме он ясно видел очертания каждой вещи и казалось, что все вокруг подсвеченно каким-то собственным мягким светом. Гарольд медленно, привыкая к чувству невероятной легкости, подлетел к зеркалу и взглянул на свое отражение. Увиденное поразило его, даже несмотря на то, что он и ожидал увидеть что-нибудь в таком духе.

Из зеркала на него смотрел настоящий юный Дракула. Его мертвенно-бледная кожа не была гримом, горящие красные глаза не являлись следствием использования контактных линз, а клыки уж точно не были бутафорскими. Гарольд поднял руки к глазам: вытянутые тонкие пальцы венчали длинные желтоватые ногти, которые казались очень крепкими и, судя по всему, вполне подходили для пронзания плоти. Он снова взглянул в зеркало. Лицо, совершенно точно, не принадлежало ему. Оно было уже, с четко очерченными высокими скулами и прямым тонким носом. Нельзя было назвать его красивым, но привлекательным оно точно было. Портили все мешки под глазами и впалые щеки. Весь вид говорил о смертельной усталости. Гарольд знал наизусть сценарий и прекрасно понимал, что это значит — Дракула был голоден. Стоило ему об этом подумать, как он ощутил ноющую пустоту в животе. Это чувство, такое, без сомнения, материальное моментально его приземлило. В буквальном смысле. Гарри, прежде паривший в нескольких футах над полом, рухнул вниз, как мешок с картошкой.

— Что там такое? — завозился за своим пологом Блейз.

— Ничего, — просипел Гарольд не своим голосом, пытаясь подняться. — Все в... — Длинные ногти запутались в складках мантии. — ...полном... — Наконец удалось их выдернуть. — ...порядке. — Уродливые порезы остались на ткани. — Я пойду на кухню, поем, — сказал он жутким заунывным голосом, стараясь звучать как обычно.

— Угу. — Блейз, судя по всему, уже опять провалился в сон.

Гарольд отдернул мантию, которая теперь висела рваными клоками, и вышел за дверь. В коридорах замка было пусто и тихо. Наверное, еще было и темно, но Гарольд прекрасно различал окружающее, все вокруг него продолжало светиться своим собственным мягким светом. Пока он шел, сам не зная куда, он думал о том, что это превращение в Дракулу разительно отличается от того, что было несколько недель назад. Через несколько коридоров и лестничных пролетов ему пришло в голову, что, возможно, в тот раз он познал духовный аспект персонажа, а в этот раз узнает физический. Именно поэтому в тот раз он вел битву за свою душу и боялся, что не сможет вернуться назад, а в этот раз ощущал себя собой, хотя и в облике Дракулы. И именно поэтому сейчас его мучила жуткая жажда. В тот раз он поглощал эмоции и чувства людей, в этот раз ему нужна была кровь. Он надеялся, что в будущем сможет совместить оба аспекта Дракулы, но пока решил сосредоточится на поисках пропитания. Кровь достать гораздо сложнее, чем эмоции. Эмоции люди сами, не скупясь, выкидывают в пространственный эфир, а вот кровью не слишком разбрасываются. Чем больше он об этом думал, тем сильнее ему хотелось есть.

Гарольд остановился. Во-первых, надо изучить свои возможности. Дракула должен уметь становиться невидимым и уметь гипнотизировать людей. Без этого глупо надеяться, что его завтра же не упекут в Азкабан. Он поднял руку к глазам. Несколько минут попыжился, пытаясь сделать ее невидимой, но все было без толку. Он постарался очистить разум, снова задышал как учил инструктор по йоге. И медленно поднялся в воздух. Опять не то. Но тут рука медленно начала исчезать. Гарольд, стараясь сохранять сознание в спокойствии, поплыл по коридору, набирая скорость. Как прекрасен полет!

Выныривая из-за очередного угла, он чуть было не наткнулся на Филча, но сумел вовремя остановиться и даже вспомнить, что тот не может видеть его сейчас. Зато Миссис Норрис могла. Крутясь вокруг ног своего хозяина, она смотрела на то самое место, где в воздухе застыл невидимый Гарри. Он чуть было не рванул к артерии на шее завхоза, но отвращение пересилило жажду. В школе полной детей было бы глупо пить кровь старика-сквиба, не имеющего не капли магии. Еда должна быть не только вкусной, но и питательной.

Не обращая внимания на шипение кошки, Гарольд поплыл дальше, в поисках достойной еды. Конечно, кого-то знакомого тоже не хотелось кусать, а за несколько недель он со многими успел подружиться. Он знал, что не самый морально зрелый человек на свете, но совесть у него все же была. Даже в облике Дракулы. Именно поэтому он не собирался никого осушать досуха. Так пара глоточков свежатинки какого-нибудь молодого волшебника, не связанного с ним дружескими отношениями. Просто чтобы еще лучше понять каково это, быть Дракулой.

Неизвестно сколько бы он еще так бесцельно летал по замку, но ему неожиданно повезло. По коридору прямо ему навстречу шел мальчик. Вытянутые руки, закрытые глаза и странная зомби-походка, все это говорило об одном — перед ним лунатик. Хорошо, не придется пока упражняться во внушении, которое все равно пока не отработано и не известно вообще получится ли когда-нибудь. Гарольд снизился и подлетел поближе: рыжие волосы, ветхая пижама с Пушками Педдл — младший Уизли. Отлично! Потому что у него больше не было сил ждать. Бурление в артериях и венах внезапно оглушило его. Он не чувствовал ничего кроме зова крови. Может, остановиться, пока не поздно, мелькнула запоздалая мысль, но была отброшена чудовищной жаждой, скрутившей желудок в узел.

Дракула подлетел еще ближе и завис перед рыжим мальчиком. Тот, не открывая глаз, продолжил шагать на месте. Больше не медля, Дракула обнажил клыки и впился в его шею. Кровь фонтаном залила рот. Никогда в жизни Гарольд не чувствовал ничего подобного. Если древние боги действительно существовали, то не оставалось сомнений, именно это та самая Сома, которую они пили. Гарольд сделал три больших глотка и заставил себя остановиться, хотя Дракула хотел продолжать пиршество. Но Гарольд знал, что всего одна уступка и от него ничего не останется, призванный персонаж займет его место навсегда. Он вытер рот и отодвинулся от своей жертвы. Было что-то непристойное в том, что только что произошло.

Уизли, широко открыв глаза, смотрел на него со смесью ужаса и изумления. Медленно, очень медленно его лицо начало растягиваться, а рот раскрываться в беззвучном крике. Гарольд и не заметил как стал видимым.

— Смотри на меня, — скомандовал он хриплым шепотом.

Уизли застыл с полуоткрытым ртом.

— Я граф Дракула, — сказал Гарольд. — И я приказываю тебе забыть все, что ты видел этой ночью. Вернись к себя в спальню и никогда не вспоминай об этом. А теперь спи.

Голова Рона безвольно упала на грудь, руки вновь вытянулись вперед и он продолжил маршировать своим лунатическим шагом. Он выглядел чуть бледнее, чем обычно, даже волосы казались не такими рыжими. Только засохшая струйка крови темнела на шее единственным ярким пятном.

Гарольд опустился на пол, смакуя вкус крови, все еще горевший у него во рту. Его охватил жуткий мандраж, тело дрожало и клыки стучали во рту. Он еще не до конца осознавал происходящее. Внезапно он откинул голову назад и хрипло расхохотался. Пивз прилетевший было проверить в чем дело тут же вспомнил, что у него есть другие заботы и бочком просочился в щель между плитами пола. Гарольд вскочил, чувствуя себя сильнейшим существом на планете, и полетел, ощущая как его плоть растворяется и он вновь становится всесильным бестелесным духом, способным воспринимать эманации мира. Он чувствовал замок насквозь. Видел сны студентов и преподавателей, знал их страхи и слабости. Он летел сквозь магию, заглатывая потоки силы, которыми было наполнено пространство.

Внезапно он ощутил что-то еще. В Хогвартсе был какой-то невероятный источник магии, не являющийся частью окружающей замок системы. Что-то чужеродное, выделяющееся. Он остановил свой полет, стремясь выделить источник и понять что он такое. Но все попытки понять оборачивались неудачей. Нечто было защищено сетью помех и магических барьеров. Тогда Дракула постарался понять откуда исходить сила. Прикладываемые им усилия неожиданно истощили его и он уже второй раз за ночь рухнул на пол, чувствуя как обретает плоть. Облачается в свое собственное тело.

Он окончательно пришел в себя, лежа на полу какой-то галереи. За окнами светало. Гарольд поднялся, чертыхаясь. Все тело ломило, но он чувствовал новую силу, которая плескалась в его венах. И он помнил то, что увидел перед возвращением в мир живых. В школе спрятан магический артефакт невероятной силы. Где-то в подвалах. Не надо быть гением, чтобы понять, что закрытый коридор на третьем этаже ведет именно туда. Вот только что это? И зачем кому-то прятать это в школе?

Но лучше поразмыслить об этом потом, подумал Гарри, пытаясь сориентироваться и понять как далеко он от гостиной Слизерина. Местность была незнакомая. В конце концов, он решил просто куда-нибудь идти. Судя по виду за окном, он находился не ниже восьмого этажа. Комнаты Слизерина в подземельях, следовательно простой вывод — надо спускаться вниз. Похвалив себя за находчивость, Гарольд направился на поиски лестницы.

— Привет! — Чей-то окрик заставил его подпрыгнуть.

Гарольд развернулся и чуть было не столкнулся нос к носу с Дафной.

— Ты что, с Миссис Норрис подрался? — спросила она, рассматривая его разодранную мантию.

— Эм, нет... это маггловская мода — ходить в рваной одежде, — нашелся Гарри.

Дафна скривилась:

— Тогда Уизли, должно быть, модники по их меркам.

— Нет. Мода — вещь непростая, — ухмыльнулся Гарольд. — В каком бы мире мы не находились, я одет по моде, а Уизли нет.

Дафна покачала головой, желая знать есть ли предел его самомнению или нет.

— Так что ты тут делаешь? — спросила она прежде, чем он успел задать тот же вопрос.

— Ищу кухню, — сказал ей Гарольд то же, что и Блейзу.

— Она ниже на восемь этажей.

Скептецизм из ее тона можно было ведрами вычерпывать.

— Заблудился.

Дафна была тактичным человеком, а потому сделала вид, что поверила.

— Я тоже не отказалась бы перекусить, — заявила она и повела его на кухню.

— А ты что там делала? — спросил Гарольд по пути, удивляясь про себя тому, как уверенно она ведет его к кухне, будто бы провела в замке уже пару лет, а не несколько недель.

— Мама обожала рассказывать нам с Асторией про свою юность в Хогвартсе. И я всегда особенно любила ее истории про Комнату Потерянных Вещей, где многие поколения студентов прятали кучу всяких вещей. Так что я с пяти лет знала, что точно хочу побывать в этом месте.

— Ого, — Гарри присвиснул. — Покажешь ее мне?

— Конечно, — Дафна лукаво улыбнулась и пощекотала грушу на натюрморте, которым заканчивался коридор, в который она его завела. — Завтра ночью покажу. А в обмен ты раскроешь мне какую-нибудь тайну о себе.

— Идет, — ответил Гарольд прежде, чем успел осознать на что подписывается.

Сказать что-либо еще он не успел, так как его взгляду открылась огромная кухня, полная самых удивительных существ, которых он когда-либо видел. К тому же он понял, что жутко хочет есть. Дракула, может, и утолил свой аппетит, но Гарольду нужна была настоящая человеческая еда.

На следующее утро после своего ночного перевоплощения Гарольд проснулся удивительно бодрым, хоть ему и удалось поспать всего несколько часов. Он прекрасно помнил все произошедшее вчера, и это до сих пор будоражило душу. Стоит ли говорить, что никаких угрызений совести из-за того, что покусал младшего Уизли Гарольд не испытывал? В конце концов, это просто новый опыт, от которого никто не пострадал. Он же ведь не собирается и дальше летать по замку и кусать всех подряд. Это было интересно, но впереди его ждут новые роли, новые открытия и новые способности. Когда-нибудь.

За завтраком как всегда было шумно. Гарольд задумчиво намазывал джемом тост, скользя взглядом по столу Гриффиндора. Поймав его взгляд, Дин Томас поднял вверх большой палец. Гарри сдержанно кивнул ему в ответ. Гермиона коротко махнула рукой и вернулась к своим записям. И она и Драко были все последнее время были заняты организационными вопросами связанными с актерским клубом. Друг друга они терпели с трудом, но ради дела готовы были пренебречь разногласиями, особенно когда поняли, что Гарольд ничью сторону принимать не будет. Гермиона, надо отдать ей должное, была гораздо более готова к сотрудничеству, чем Драко, воспитанный родителями-шовинистами. Сам Гарольд терпеть не мог дискриминацию во всех ее формах, хотя иногда с ужасом замечал ее отголоски и в себе. Допустим, ему немного передалось пренебрежительное отношение Малфоя к Уизли. С другой стороны, близнецы ему нравились. Он помахал им, когда увидел за столом Гриффиндора, они улыбнулись в ответ. И Перси ему тоже нравился. Он так серьезно отнесся к своим попыткам написать что-нибудь. Вот и сейчас, Перси, сидя за завтраком, напрочь игнорировал еду на столе и строчил что-то в бесконечном пергаменте, который теперь повсюду таскал за собой. Гарольд надеялся, что у Перси действительно есть талант, но даже если и нет, упорство и труд способны сотворить то, на что не способна магия. Перси на минуту оторвал взгляд от пергамента и, поймав взгляд Гарри, слабо улыбнулся. Нет, получается Гарольд не стал пока законченным шовинистом, и нет у него никакого предубеждения к Уизли из-за их бедности. Просто ему не нравится Рон по какой-то странной причине. О, а вот и он. Сердце чуть ускорилось, пока Гарольд наблюдал как младший Уизли подходит к своему столу. Он выглядел бледным, сонным и немного потерянным. Синяки под глазами, взлохмаченные волосы, тяжелый шаг усталого человека. И слава Мерлину, никаких отметин на шее, по крайней мере, таких, которые было бы видно с другого конца зала. Но Гарольд все равно успокоился, ведь какая-то его часть все утро подсознательно ждала, что Рон войдет в Большой Зал с парой авроров и, оглядевшись, укажет на него. Авроры будут смотреть укоризненно и сурово. И молчать весь путь до Азкабана. Смешно, конечно, но страх иногда сильнее логики.

Так или иначе, теперь можно было вздохнуть спокойно и приступить наконец к завтраку.

— Драко, — внезапно сказал Гарольд. — А у тебя есть домовые эльфы?

Малфой отвлекся от возведения каких-то сложных конструкций на своей тарелке и удивленно посмотрел на Гарри.

— Конечно, — с достоинством произнес он. — В каждой уважающей семье есть домовики. Даже не знаю как некоторые без них обходятся. А у тебя?

— Нет, — с сожалением ответил Гарри. — У меня есть дворецкий, горничные, экономка, личный повар, пара телохранителей и шофер, но ни одного домового эльфа. Мне кажется, я чувствую себя из-за этого слегка неполноценно. Что я за волшебник без этого удивительного рабски мне преданного существа?

Гарольд резко встал, делая вид, что сдерживает слезы. Драко, широко открыв рот, во все глаза смотрел на него.

— Пойду прыгну с совятни, что ль, — заявил Гарольд и поспешил к выходу из зала.

— О Мерлин, я не хотел тебя обидеть, Гарольд! — крикнул вдогонку Малфой. Он повернулся к остальным слизеринцам за столом. — Вы же понимаете, что я не хотел его обидеть? Что?

Блейз засунул кулак в рот и давился смехом, Дафна закрыла лицо руками, Маркус Флинт качал головой, возводя глаза к потолку.

— Ладно, — Драко иногда просто их не понимал. — Пойду скажу пару ласковых Грейнджер. — Вот уж с кем он всегда был на одной волне.

«Привет, пап, извини, что давно не писал. Не знаешь ли ты, где нам достать эльфа-домовика? Я думаю, это гораздо лучше, чем заводить дрессированную обезьяну, как я планировал раньше. Она-то ведь не станет помогать по хозяйству. P.S. Передавай привет Джею.»

Послание вышло достаточно инфальтильным и не содержало ничего такого, что нельзя было бы показать Дамблдору, поэтому Гарольд без опасений отправил его школьной совой.

* * *

Уроки зельеварения всегда проходили в веселой обстановке. По крайней мере, для слизеринцев. Вот и сегодня половина класса хихикала над едкими замечаниями профессора Снейпа о способностях Лонгботтома. Тема была уже не новая, но Гарольд подозревал, что Лонгоботтом и в ближайшие семь лет продолжит радовать однокурсников все новыми поводами для шуток. Пока Снейп упражнял свое остроумие, заставляя слизеринцев покатываться со смеху, а гриффиндорцев кипеть от бессильной ярости, Гарольд аккуратно нарезал ингредиенты, раздумывая о том, что произошло ночью. Точнее об обнаружении им таинственного и мощного магического артефакта в подвалах под школой. Он не был самоубийцей и не стал бы соваться туда, чтобы взглянуть или украсть его, даже в облике Дракулы он мог не преодолеть барьеры, установленные вокруг. Но любопытство жгло его изнутри. Знание — это всегда сила. Простое логическое заключение подсказывало, что этот артефакт появился в школе именно в этом году. Дамблдор ведь говорил во время приветственной речи, что коридор на третьем этаже закрыли недавно. Удивительное совпадение, что какая-то мощная магическая хрень появилась в Хогвартсе именно в тот год, когда в школу должен был поступить Гарри Поттер. Избранный и надежда магического мира. Гарольд хмыкнул и высыпал кусочки нарезанной смоквы в кипящий котел. Гарольд Николс никогда не станет играть в игры Дамблдора.

Он несколько раз помешал зелье и откинулся на спинку стула, ожидая пока подойдет время добавления следующего ингредиента. Снейп уже переключился на критику Уизли. Гарольд прикрыл глаза и вспомнил вкус крови на своих губах. Это все же было приятно. И он не прочь был как-нибудь повторить свое приключение, но одержимым вампиром становиться не собирался. Вспоминание о том, как он вонзил клыки в горло Рону и как втягивал в себя его жизненную силу, наполнило Гарольда энергией. Он ощущал себя живущим так ясно, как никогда раньше. Он открыл глаза и поразился четкости восприятия. Реальность казалась реальнее, чем когда-либо. Тело ощущалось сильным, сознание бодрым, мозг работал превосходно. Ни капли не напрягаясь и не отвлекаясь, Гарольд доварил свое зелье первым и сел ожидать остальных. («Тридцать балов слизерину, мистер Николс, за безупречно выполненную работу»).

Он опять начал ощущать нити чужих эмоций. Тут было много страха, стыда, смущения. Неудивительно, учитывая, кто ведет урок. Но еще были и радость, мрачное удовлетворение, презрение. Гарри, не задумываясь, принялся втягивать эмоции в себя. Ему казалось, что он наливается цветом, в то время как люди вокруг слегка обесцвечиваются. Не так сильно как Уизли вчера, но для него в этом состоянии обостренного восприятия довольно значительно.

После урока Снейп подозвал его к себе.

— Вы знаете, мистер Николс, что на октябрь и ноябрь вы получили личное разрешение директора покидать замок?

— Да, мы собираемся доснять наконец Дракулу, — кивнул Гарольд. — Фильм должен выйти к Рождеству. Остались последние сцены в павильонах и озвучание. Все отснятое до этого уже смонтировали.

— Прекрасно, — кисло сказал Снейп. — Но избавьте меня, пожалуйста, от душераздирающих подробностей. Еще кое-что. На этой неделе вечером в пятницу состоится очередной ужин членов попечительского совета. И должен сообщить, что вас там ждут как почетного гостя. По какой-то непонятной причине.

Он покачал головой и скривил в презрении лицо, выражая таким образом свое мнение о членах совет попечителей.

— Сэр? — спросил Гарольд уже собираясь уходить. — Можно задать вам вопрос?

— Да, мистер Николс?

— Скажите, сэр, а что за артефакт спрятал профессор Дамблдор в школе?

Снейп не выглядел пораженным проницательностью первокурсника.

— Я думаю, мне следовало бы сказать, что это не вашего ума дело. Но так как вы у нас случай особый, то не вижу смысла скрывать. Это философский камень. И на месте директора было крайне безответственно помещать такой опасный артефакт в школу полную несовершеннолетних волшебников. Разве что только в качестве приманки.

— Приманки? — переспросил Гарольд, и, понизив голос: — Для Гарри Поттера?

Снейп хмыкнул.

— Для кого-то уровнем повыше, чем одиннадцатилетний балбес. Но Гарри Поттер, наверняка, должен был стать важной частью плана.

* * *

На чарах с рэйвенкло Гарольд продолжил считывать и поглощать чужие эмоции. Тем более здесь, в отличии от кабинета зелий, они были гораздо более позитивными. Для метаболизма Дракулы это, правда, не имело никакого значения, но Гарольд чувствовал себя более удовлетворенным с психологической точки зрения.

Флитвик продолжал учить их парящим чарам, только теперь они поднимали в воздух не перья, как на первых занятиях, а предметы потяжелей. Гарольд ухмыльнулся, вспомнив как ночью без проблем владел телекинезом. Он опустил палочку, которой заставлял парить свой учебник и сконцентрировался, стараясь силой мысли заставить книгу подняться в воздух. Книга поднялась почти сразу же, и движение ее было более устремленным, чем при применении парящих чар. Гарольд перевел взгляд и заставил ее врезаться в затылок Терри Буту.

— Упс, извини, — сказал он, когда Терри обернулся. И сделал вид, что у него просто плохо получается плавный взмах палочкой.

Никто не заметил ничего странного, и Гарольд решил отложить отработку новых способностей хотя бы до вечера.

Но удержаться было выше его сил. И он, хихикая про себя, заставил громадное чучело совы свалиться со шкафа у преподавательского стола. Флитвик, даже бровью не повел, возвращая сову на место. Он был поглощен с головой чтением маггловской брошюры «Как открыть в себе актерские способности. 40 базовых упражнений». Брошюру ему подарила Гермиона, для которой, как, впрочем, и для всех остальных, не было секретом, что с профессором Флитвиком что-то случилось после первой встречи актерского клуба. Он начал вести себя странно и постоянно витал где-то в облаках. Очевидно, он нашел свою мечту. И все в школе знали, что это за мечта. Даже Малфой не спорил с Гермионой, когда она предложила включить профессора в список почетных членов клуба.

* * *

— Слушай, Гарольд, мы с Грейнджер нашли отличное помещение для клуба, — сказал Малфой за ужином. — Близнецы Уизли посоветовали заброшенный зал на первом этаже. Там много места. Сейчас приводим его в порядок. Грейнджер составила список всего необходимого и мы будем постепенно все приобретать, но думаем, что новую встречу можно организовать уже на следующей неделе.

— Придется немного подождать, — ответил Гарольд, — Я уезжаю на съемки.

Он с удовольствием поглощал уже третий кусок тыквенного пирога и думал, что стоит ему только явиться в Лондон, как личный диетолог его убьет. Но оторваться от пирога он все равно не мог. Что поделать, в Хогвартсе еда была просто превосходная.

Драко разочарованно осел.

— Ты будешь прохлаждаться на съемках в то время, как остальные должны ходить на уроки и делать домашние задания? У тебя лучшая работа в мире, Гарольд! — сказал Блейз.

— Это точно. Но! Быть актером тяжело. Я постоянно над собой работаю. И знали бы вы только что именно я делаю ради роли. — Он скользнул взглядом по столу гриффиндора, Рон выглядел все таким же несчастным.

* * *

— Что говорят другие преподаватели? — спросил Финн. — Они на стороне Дамблдора?

Он вместе с Северусом и Джереми занимал самый дальний столик привычного лондонского бара.

— Они просто обеспокоены исчезновением Поттера. Не знают, что и думать. Директор не особо делится информацией. Возможно, что-то знают только в тесном кругу Ордена Феникса. Они даже не в курсе, что родственники, у которых держали Поттера, до сих пор имеют проблемы с головой от последствия слишком грубого Обливиэйта, — Снейп усмехнулся. — Финн, ты никогда не был способен к тонкой работе. Спасибо хоть, что оставил этих магглов в живых. Что касается сторонников Дамблдора, так его рейтинг резко упал после того, как в положенное время национальный герой не оказался в Хогвартс-экспрессе.

— Так что будем делать? — вступил Джереми.

Снейп покосился на него не слишком дружелюбно, он не особо привечал сквибов.

— А разве это мое дело?

— Теперь и твое тоже, — кивнул Финн и глотнул пива, чтобы промочить горло перед началом одной из своих знаменитых речей.

— О, избавь меня от своих агитационных речей, Финн, — нетерпеливо прервал Снейп, который слишком хорошо его знал. — Я понимаю, что от тебя так просто не отвяжешься. Ладно. Первым делом надо проследить за Дамблдором. Он стал часто отлучаться из школы неизвестно куда, и ведет себя более, чем подозрительно. И меня очень напрягает Квиринус Квиррел, новый профессор ЗОТИ. С ним явно что-то не так после возвращения из Албании. Но этим я, пожалуй, займусь сам.

— Вот и чудненько, — хлопнул его по плечу Джереми.

— О да, — ответил Снейп и брезгливо стряхнул его руку со своего плеча. — Чудненько.

* * *

Ровно в полночь Гарольд спрятался за гобеленом в коридоре на первом этаже. Здесь они в целях конспирации договорились встретиться с Дафной.

— Привет! — Она внезапно откинула тяжелую ткань, чуть не напугав Гарри.

— Что у тебя за привычка такая — подкрадываться?

Гарольд вылез из ниши в стене, и они вдвоем поспешили вверх по лестницам, стараясь не наткнуться на Филча.

— Это полезный навык, если любишь гулять по ночам, — весело сказала Дафна.

— А ты любишь гулять по ночам?

— В основном, да. А ты?

— Обожаю, по правде говоря. Особенно люблю полетать на метле над ночным лесом.

Дафна оглянулась, посмотреть не шутит ли он.

— Ну раз так, почему бы в следующий раз нам не полетать над Запретным Лесом? — спросила она, когда убедилась, что он серьезен.

— Я как раз вчера об этом думал! Но ума не приложу где достать метлы.

— Самым простым вариантом было бы взять школьные. Они, конечно, не фонтан, но сойдут для начала.

Гарольд кивнул уважительно.

— Может, тогда в пятницу? — предложила Дафна.

— Не могу, у меня ужин с советом попечителей, а потом я уезжаю на съемки.

— Жаль. Ну тогда полетаем, когда вернешься.

Слова насчет ужина с попечителями она решила пропустить мимо ушей. Зачем раздувать самомнение Гарольда еще больше?

Они поднялись уже по бесчетному количеству ступеней, и даже Гарольд немного запыхался. Сказывались ежедневные пироги и ленивая небрежность в исполнении комплексов джиу джитсу. «Тренер меня убьет!» — мелькнула в голове мысль.

— Вот и пришли, — Дафна провела его по коридору мимо странного гобелена с троллями-балеринами и указала на стену.

— Нам надо пройти через стену или что? — спросил Гарольд, проводя рукой по каменной кладке.

— Надо три раза пройти мимо, думая о том, что нужно что-то спрятать или что-то найти, — сказала Дафна и, подхватив его под руку, три раза протащила туда-сюда мимо стены.

— Надеюсь, ты помнишь, что обещал мне за это раскрыть какую-нибудь свою тайну, — Дафна улыбнулась, глядя на то, как Гарольд, не веря своим глазам, входит в появившуюся посреди глухой стены дверь.

Зрелище было воистину потрясающим. Огромные стеллажи, как небоскребы Сити, высились вокруг и верхушками терялись где-то под едва различимым потолком. И все их полки были забиты самыми разнообразными и причудливыми вещами на свете. В первую очередь, здесь было много книг с самыми зловещими обложками. Гермиона Грейнджер и многие рэйвенкловцы, определенно, продали бы душу только за то, чтобы увидеть все это великолепие своими глазами. Но кроме книг тут было немало всякой всячины. Много всяких игрушек из «Зонко» прошлых лет, другие школьные штучки, запертые сундуки и подозрительные артефакты, которые, наверняка являлись запрещенными черномагическими предметами. Дафна и Гарольд провели не один час, лазая по развалам и расматривая любопытные вещицы. Это место было как громадный чердак, на котором годами складывали всякий хлам, среди которого попадались и настоящие жемчужины.

— Вот поэтому ты вчера застал меня уходящей отсюда по утро, — сказала Дафна, листая какое-то волшебное подобие плейбоя годов сороковых. Полуодетые, а на некоторых страницах практически раздетые, колдуньи устало качали бедрами и размахивали уже значительно потрепанными боа. — С этим местом просто невозможно расстаться. Хочешь? — она кинула ему эротический журнал.

Гарольд пролистнул страницы и вернул его назад.

— Мне еще рано, — сказал он. — Конечно, психологически я взрослая и абсолютно зрелая личность, но физически я всего лишь ребенок, у которого пока еще гормоны не активировались. Можешь дать мне этот журнал года через три.

Дафна ухмыльнулась и засунула журнал обратно на полку.

— Ладно, — она хлопнула в ладоши и поднялась с кучи книг, на которой до этого сидела. — Теперь наступило время раскрытия тайн. Какую свою тайну ты поведаешь мне сегодня, Гарольд?

Он мог бы соврать, с фантазией у него никогда проблем не было, но решил играть по честному.

— Хорошо, — собравшись с духом, сказал он. — Только не жалей потом, ты сама напросилась.

Дафна закатила глаза. Вечно ему нужно все драматизировать.

— Я — граф Дракула, — торжественно произнес Гарольд и развел руки в стороны, будто показывая, что ему больше нечего скрывать.

— Это не тайна, я и так это знаю, — скептически покачала головой Дафна. — Все в школе знают, если быть точной. Ты даже на Распределение явился в этом своем костюме из фильма. Я думала, ты будешь со мной честным.

Гарольд растерялся вначале, а потом понял, что надо выражаться конкретнее:

— Ты не поняла. Я настоящий граф Дракула. Не только в кино.

До Дафны, кажется, все еще не доходило.

— Другими словами, я добился полного погружения в образ. Мало кто из актеров на это способен. И уж тем более мало из тех, кто способен остается после этого в своем уме.

Жить без бахвальства он просто не в состоянии, подумалось Дафне.

— Ты сейчас серьезно или разыгрываешь меня?

— Абсолютно серьезно, — честно ответил Гарольд.

— Но как ты можешь быть Дракулой? — недоверие все еще сквозило в ее голосе.

Гарольд постарался пересказать ей все, что смог узнать о театре, как о магическом искусстве, а потом рассказал как сумел перевоплотиться в Дракулу два раза.

— Я и сейчас чувствую в себе эту силу.

— Стоп. Ты укусил Уизли?

Он кивнул.

— Охренеть! — Дафна никогда не выражалась, но сейчас просто не смогла удержаться. Она задумалась. — Покажи мне что-нибудь из своих новых способностей, чтобы я могла убедиться, что это правда.

Гарольд сконцентрировался и посмотрел на книжный шкаф. Сломанная кукла на одной из полок поднялась в воздух и полетела к Дафне.

— Охренеть! — повторила Дафна. Хорошо, что ее родителей здесь не было.

— Ого, — сказал Гарри, — я чувствую твое удивление. И твою радость. Тебе, правда, нравится?

— Ну, ты же у нас мистер-я-чувствую-все-ваши-эмоции, вот и скажи, правда ли, — улыбнулась Дафна. — Конечно, правда, это же просто охренеть! — Миссис Гринграсс в обморок бы упала, слышь она сейчас дочь.

Гарольд начал медленно подниматься в воздух, наслаждаясь эффектом.

— Знаешь, сейчас, настроившись на чувствительность Дракулы я могу ощущать, что эта комната просто забита магическими артефактами. Странно, но вчера я этой комнаты не ощущал, хотя чувствовал весь замок.

— Моя мама говорила, что эта комната набита тайнами. Она появилась вместе с самим замком, который прячет много забытых секретов. Основатели были гораздо сильнее всех нынешних волшебников.

— А как тебе моя тайна?

— Охр... Нет, я не повторю этого слова. Как ты думаешь, я могу научиться чему-нибудь подобному? Теперь я понимаю Флитвика, я тоже хочу стать актрисой!

В гостиную Слизерина они опять возвращались под утро. Дафна просила его продемонстрировать еще что-нибудь из арсенала Дракулы и бесконечно долго уточняла все подробности его похождений. Потом они по уже традиции заглянули на кухню, где отлично поужинали или позавтракали (это с какой стороны посмотреть), и где Гарольд на полном серьезе размышлял возможно ли умыкнуть какого-нибудь домового эльфа прямо из замка. Очень уж они ему понравились. Но в конце концов, пришлось уйти, иначе им не удалось бы хоть чуть-чуть поспать перед занятиями.

А уже проваливаясь в сон, Гарри внезапно выцепил из памяти старое воспоминание, тенью мерцавшее на границе разума. Он вспомнил, где видел Дамблдора раньше, очень давно, еще в своей прошлой жизни, — за покерным столом!

Рано утром в пятницу Гарольд в сопровождении профессора Снейпа направлялся к вертолетной площадке Хогвартса. Никакой вертолетной площадки там, конечно же, не было, но Гарри привык так называть про себя лужайку перед окнами Большого Зала. Чуть поодаль летел огромный школьный чемодан, предусмотрительно левитируемый профессором. Когда они вышли на улицу, большинство из тех, кто не спал прилипли к окнам, а самые отважные даже выбрались вслед за Гарольдом на улицу. Спустя несколько минут показался вертолет. Мантия Снейпа бешено развевалась на ветру.

— До сих пор не могу понять, — пробормотала Гермиона, махая Гарольду из окна, — как они заставили вертолет работать в Хогвартсе?

— А я не могу понять другого, — гневно заявил Рон Уизли, стоявший недалеко от нее, — как Дамблдор позволяет этому маленькому выпендрежнику творить в этой школе все, что ему вздумается.

Рон и сам не знал с чего вдруг воспылал такой сильной антипатией к Гарольду. Это произошло внезапно всего несколько дней назад, он просто понял однажды, что при виде одноклассника в нем закипает жуткий гнев. Но Рон не был склонен к самоанализу, а потому, не раздумывая, отдался пробудившемуся в нем чувству.

— Все очень просто, Уизли, — раздался позади вальяжный голос Малфоя. — Золото. Много-много золота. Того самого, которого у тебя никогда не будет.

Рон в ярости повернулся, но прежде, чем он успел что-то сказать, встряла Гермиона:

— Отлично, Малфой, раз ты уже проснулся, нам надо обсудить несколько организационных вопросов. Пойдем в штаб.

Штабом они называли заброшенный зал на первом этаже, который теперь общими стараниями облагораживали.

— Не думай, что имеешь право указывать мне куда я должен идти, лохматое существо, — по привычке огрызнулся Драко, тут же следуя за Гермионой.

Тем временем Гарольд помахал друзьям и забрался в вертолет.

— Небось рад, что выбрался наконец из школы? — встретил его широкой улыбкой Джереми.

— Хей, всего месяц прошел, — возмутился Гарольд. — К тому же, мне здесь понравилось.

— Да... — протянул Джереми, печально вглядываясь в удаляющийся Хогвартс.

— Гарольд, — повернулся Финн с кресла рядом с пилотом. — Ты не говорил мне, что собираешься завести дрессированную обезьяну.

— Собирался, — поправил его Гарри. — И это уже не актуально. Ты узнал, где можно достать домашнего эльфа?

— Я тоже рад тебя видеть, сынок.

Гарольд широко улыбнулся Финну и тот улыбнулся в ответ.

— Так какие у нас планы?

— Впереди нас ждут несколько напряженных недель.

* * *

Вертолет плавно опустился на площадку в поместье Гарольда, расположенном на одной из самых фешенебельных лондонских улиц.

— Я заказал подключение дома к каминной сети, — сказал Финн, когда они шли по дорожке к парадному входу. — Так что вернуться в школу ты сможешь гораздо быстрее.

Гарольд скривился:

— Вертолет — все равно круче. Производит, знаешь ли, впечатление. Особенно на тех, кто из волшебных семей.

— О да, — ответил Джереми, — но долгие часы в шуме и грохоте не всегда того стоят. — Он до сих пор тер уши после вертолетных наушников.

— Стареешь, — похлопал его по плечу Гарольд.

На крыльце перед домом выстроился обслуживающий персонал.

— С возвращением, сэр, — сказал дворецкий, а за ним повторили остальные.

Гарольд улыбался, смотря на знакомые лица — все-таки так приятно оказаться дома.

— Ну что нового? Рассказывай, — попросил Джереми, тяжело плюхнувшись на диван в гостиной. Он в который раз убедился, что полеты на вертолете не для него.

Гарольд подождал пока дворецкий принесет чай и уйдет, и только после этого выпалил:

— Я вспомнил, откуда знаю Дамблдора. Вы не поверите, — он выдержал драматическую паузу, — но мы с ним когда-то встречались у Чарли.

Финн и Джереми недоверчиво переглянулись.

— Быть такого не может, — выразил их общее мнение Джей.

«У Чарли» — кодовое название сети подпольных покерных клубов Лондона. Места, в которые просто так, с улицы, не попасть. Места, о которых даже так просто не услышать. Самые крупные ставки и самые именитые игроки. И наивысший уровень секретности. Конечно, там всем заправляла мафия. Которая, скорее всего, уничтожила бы Макса в его прошлой жизни, если бы только он сам тогда не уснул за рулем.

— Ты уверен? — Финну не хотелось, чтобы это было правдой. Волшебники и мафия — гремучая смесь!

— Это точно, — Гарольд потер лоб. — Я его вспомнил. Все считали его старым чудиком, но кому какая разница, там таких чудиков толпы, а ставки он делал грандиозные и расплачивался золотом и драгоценными камнями. Я помню, многие думали, что он из какой-нибудь нефтяной страны, где у него восточный дворец под стать его прикиду и доверху набитая государственная казна. Но вы же знаете, вопросы у Чарли задавать не принято.

— Нет-нет-нет, — Джереми медленно сполз с дивана прямо на пол и закрыл лицо руками. — Мы же договаривались, что никакой больше мафии.

— Не беспокойся, мы просто узнали еще одну тайну Дамблдора. Мы можем использовать эту информацию для его дискредитации в магическом сообществе или пока прибережем ее для себя. Но соваться в логово мафии никто не собирается, — успокоил его Финн.

Гарольд улыбался и пил чай. Джереми тоже потянулся за своей чашкой, так и оставшись сидеть на полу. Финн расслабленно откинулся в своем кресле и сложил пальцы вместе. Эта поза всегда помогала ему думать.

— Еще кое-что, — начал Гарольд.

Джереми застонал и закрыл уши руками.

— Это не про мафию.

— Правда? — Джереми недоверчиво застыл, все еще держа руки у ушей. — Тогда говори.

— Что вы думаете по поводу философского камня в школе?

— Откуда ты знаешь?

— Снейп рассказал. А вы серьезно думали это скрывать от меня?

— Да мы сами только недавно узнали, — ответил Финн. — И еще не решили как распорядиться этой информацией.

— Финн строит из себя крутого стратега, — скептически поведал Джереми.

— Я не строю, я и есть крутой стратег, — полушутя заявил Финн. — Режиссер я, в конце концов, мирового класса или кто?

— Ладно-ладно, — махнул рукой Гарольд. — Такие вещи надо обдумывать в более серьезной обстановке. Вернемся лучше к главной теме дня... Так что у нас там с домовым эльфом?

— Я над этим работаю. Будет тебе эльф.

— Мне? Да он пригодится всем нам, будет кому поручать всякие деликатные поручения. Я слышал у эльфов своя особая магия. Это даже чисто с научной точки зрения интересно, что уж тут говорить о практическом применении...

— С научной точки зрения? — хохотнул Джереми. — Надо же, гляжу в Хогвартсе умеют вправлять мозги.

— Забей, наверное, нахватался у Гермионы.

— Твоя одноклассница? Симпатичная? — оживился Джей.

— Умерь свой пыл, мне одиннадцать. Но если уж об этом, то есть там кое-кто...

— Кстати! — внезапно воскликнул Джереми. — Совсем забыл с этим перелетом. У тебя сегодня назначена съемка в телепередаче. Небольшое интервью. Надо собираться.

— А ужин с попечителями во сколько? Я успею?

— Да, у меня все расписано, — Джереми вытащил ежедневник из внутреннего кармана пиджака и красноречиво потряс им в воздухе. — Быстро обедаем и едем на съемки. ДЖИВС! Где его черти носят? Пойду распоряжусь.

Он легко вскочил на ноги, будто забыв о том, как устал после перелета, и поспешил из комнаты.

— Дживс? О ком это он? — недоуменно спросил Гарри. Никакой новой прислуги он до этого не заметил.

— Так он зовет нашего дворецкого, — хмыкнул Финн. — И забыл сказать, Джей теперь живет у нас. Так удобней, да и дом большой. И весело.

* * *

Гарольд поерзал, устраиваясь поудобнее в гостевом кресле. Гримеры порхали вокруг быстро и неуловимо, нанося последние штрихи. Гарольд постарался отвлечься от их лихорадочного мельтешения. Не то чтобы он волновался, — он за жизнь раздал столько интервью и столько раз участвовал в телешоу, — но он чувствовал сейчас, как в нем не вовремя просыпается внутренний Дракула. Яркий свет софитов, гомон зрительного зала проникали в голову. Заныли челюсти и зачесались пальцы на руках. Не хватало только, чтобы в прямом эфире у него выросли жуткие ногти длиной в дюйм или клыки. Он плотно сжал губы и задышал ровно, стараясь успокоиться. Все-таки одного занятия по йоге явно мало, надо нанять себе постоянного инструктора.

Ведущая, пролистывающая сценарий в кресле напротив, ободряюще улыбнулась, приняв его отчаянное лицо за обычное волнение перед эфиром. Как ни странно, именно ее улыбка и помогла Гарольду вернуться в норму. Он вздохнул, чувствуя как прекращает свербить внутри и улыбнулся ей в ответ.

— Камера, свет, поехали! — крикнул режиссер.

Гримеры умчались, а сбоку у выхода зажглась табличка «Прямой эфир». Проиграла бодренькая музыка заставки и...

— Приветствую всех в студии «Пятничного кинообозрения»! Я Джулия Бишоп, а это мой сегодняшний гость: невероятный Гарольд Николс!

Зрительный зал взорвался аплодисментами, как и предписывала засветившаяся сверху табличка «Аплодисменты». Гарольд кивнул и помахал рукой. Табличка погасла и аплодисменты стихли.

— Привет, Гарольд! Рада тебя наконец увидеть.

— Джули! А я-то как рад.

— Вот уже больше месяца ты не даешь интервью и не появляешься на публике. Открой секрет: что происходит? Какие слухи только не ходят: и то, что ты лечишься от наркозависимости или вступил в тоталитарную секту, кто-то даже утверждает, что ты сам ее основал...

Смешки в зале.

— ...и то, что ты из-за буйного поведения на своей вечеринке в честь дня рождения был сослан отцом в закрытую школу-интернат.

— Стоп-стоп-стоп, — поднял руку Гарольд. — Давай продолжу за тебя: еще я совратил пару пятилеток, проигрался в карты, — (подмигиванье в камеру специально для Джереми, который наверняка сейчас испугался), — ограбил банк и сбежал на Канары с Майклом Джексоном.

В зале смеялись и хлопали уже без приказа специальных табличек.

— Версии одна другой невероятнее. Думаю, ты-то, Джули, понимаешь, что все это явное преувеличение, я действительно сбежал, но не Майклом Джексоном, а с Мадонной. Предпочитаю девочек, знаете ли, — он широко улыбнулся.

— Ну а если серьезно? — спросила Джулия. — Зрители тебе не простят, да и мне, если честно, если ты не развеешь завесу тайны.

— Да все просто, на самом деле, я и правда учусь сейчас в закрытой частной школе. Это пансионат, не буду раскрывать где конкретно или даже в какой стране он находится, но я поступил туда по собственному желанию. Там созданы все условия для обучения, а это именно то, что мне сейчас необходимо. Я довольно молод...

Снова смех.

— ...а хорошее образование для меня очень важно. Постоянно живя в Лондоне сложно уделять должное внимание учебе.

Джулия серьезно кивала, не перебивая.

— И как видите, я не заперт там насильно, я иногда вырываюсь и в реальный мир. Сейчас вот приехал, чтобы немного отдохнуть от учебников, а заодно завершить съемки в «Похождениях юного Дракулы».

— О, — оживилась Джулия, — расскажи нам побольше об этом фильме. Все, что нам до этого доставалось — какие-то жалкие крохи информации.

— Боюсь, я не могу пока рассказать больше, — развел руками Гарольд. — Мы хотим сделать зрителям грандиозный сюрприз. Точнее, грандиозный рождественский сюрприз, потому что уже в декабре фильм выйдет на экраны.

— Ну что же, — воодушевилась Джулия, — ждать осталось совсем недолго! Расскажи, тяжело ли играть Дракулу в юности?

— Актерство всегда тяжелый труд, а этот персонаж вообще крепкий орешек. Но мне кажется, мне удалось выполнить задачу. Можно без преувеличения сказать, что этот фильм полностью изменил мою жизнь. Работая над ним, я такое открыл в себе, что никогда не ожидал найти. Надеюсь, мне удастся хорошо передать это на экране.

— Да, Гарольд, слушая тебя, понимаешь, что это будет не банальный фильм ужасов, а серьезная драматическая картина. Не знаю, как наши зрители, а я уже в предвкушении! Ну, а тебе самому какие из последних киноновинок больше всего понравились? Думаю не только я, но и многие наши зрители сгорают от желания побольше узнать о твоих кинопредпочтениях.

— Знаете, хочу сказать не о кино, а о телесериале, от которого я просто без ума. Это «Твин Пикс». По мне, так просто гениальное произведение! Линч великолепен! А Кайл Маклахлен в роли агента Купера вызывает у меня добрую актерскую зависть. Пожалуй, сейчас агент Купер — мой любимый киногерой. Это вроде юмористический персонаж, но одновременно такой глубокий, а его резонанс с атмосферой этого пропитанного страстями городка наполняет фильм. Если б не он, Твин Пикса бы просто могло не быть. Все восемь серий первого сезона я просмотрел на одном дыхании и сейчас жду второй. Я знаю, что в Америке уже начат показ нового сезона.

— Да, вышла первая серия, — вставила Джулия.

— Но, думаю, у меня не скоро будет время его посмотреть. Как только завершатся съемки, я возвращаюсь в школу, а обратно в Лондон приеду только к премьере.

— Неужели в школе нет телевидения? — сочувственно спросила Джули.

Гарольд горестно покачал головой.

— Но, может быть, когда-нибудь будет. Я всеми силами привношу туда прогресс.

— А хотел бы ты сам сыграть агента Купера?

— Конечно, хотел бы, но мне еще до этого расти и расти. К тому же, не уверен, что смог бы сделать лучше, чем Кайл. Он очень хорош! Хотя я надеюсь, что тоже снимусь когда-нибудь в чем-нибудь подобном. Твин Пикс — этакий театр абсурда, где все переворачивается с ног на голову. Никто еще не подавал обычное телевизионное мыло под таким углом. Это сериал-парадокс, загадка.

— Загадка, не то слово! Я просто теряюсь в догадках, кто же убил Лору Палмер! Но если не смотреть за океан, хотел бы ты сняться в каком-нибудь британском сериале?

— Да, я бы с удовольствием сыграл следующего Доктора. К сожалению, сейчас сериал закрыли, но верю, что лет через десять показ возобновят, и я смогу попробоваться на роль.

— Действительно, очень печально, — согласилась Джулия. — И мы все будем ждать сезона с твоим участием. Но возвращаясь к школе, как приняли тебя одноклассники? Ты же настоящая знаменитость.

— Очень хорошо, тепло. Не было какого-то особого отношения, я просто один из них, обычный ребенок. Мне повезло, там учатся отличные люди. Все они очень талантливы. Передал бы им привет, но...

— Но да, — подхватила Джулия, — там нет телевидения. Бедные детки, страдающие под гнетом образовательной системы. Жаль, но наше эфирное время вышло, пора переходить к следующей рубрике, а с Гарольдом мы прощаемся. Желаем тебе творческих свершений и академических успехов! Пока!

— Пока! Спасибо, Джули. Жду всех в кинотеатрах в декабре!

Замигал свет, снова включилась музыкальная заставка. К Гарольду подскочил ассистент, чтобы снять микрофон. Уф, можно спокойно выдохнуть. Гарольд пожал руку Джули и на нетвердых ногах двинулся к выходу из студии. Он ощущал себя так, будто только что слетал в космос. Прохлаждаясь в Хогвартсе, он совсем забыл о том, какую нервную и напряженную жизнь ведет актер. Сверхчувствительность Дракулы то и дело включалась в нем на полную катушку, что было совсем не к месту в прямом эфире, под обжигающим светом софитов и перед битком набитым зрительным залом, внимающих каждому слову людей. Ему тяжело было удержаться от преображения. Очень тяжело. Он удивился, что справился, но далось ему это нелегко. Немного напоминало то, как в прошлой жизни Макс частенько ходил на съемки всяких телешоу укуренный в хлам. Тогда тоже приходилось следить за каждым своим словом, каждым действием. Только вот травка, это одно, люди часто относятся к таким вещам благожелательно, типа легкий бунт против системы, ничего страшного. А вот когда у тебя в разгар интервью отрастают длинные уродливые ногти, это уже совсем другое. После такого упекают в психушку или заведения покруче.

— О чем это ты там говорил насчет изменения твоей жизни? Как «Дракула» повлиял на нее? — спросил Джереми после передачи, когда они уже ехали в лимузине по сумеречному городу.

— А ты ни одного слова не пропускаешь, да? — Гарольд устало откинулся на сиденье и одну за другой поглощал бутылки с минеральной водой.

— Это моя работа — все замечать, — развел руками Джей.

— Ладно, есть кое-что еще, о чем я должен вам рассказать, — сказав Гарольд, изобразив на лице отчаянно-драматическую решимость. Впрочем, изобразив устало, действуя по давней актерской привычке.

— Та-а-ак, — протянул Финн, отвлекшийся от созерцания лондонских пробок, — это мне уже не нравится. Выкладывай что там.

Гарольд рассказал им про свои эксперименты и Дракулу. Вообще-то, делать этого он изначально не планировал, но усталость взяла свое. Уставшему человеку гораздо труднее скрывать свои тайны, намного проще ими поделиться, чтобы было с кем разделить груз ответственности. Тем более, Дафне он уже рассказал, а Финн и Джереми — это те люди, которые знают о нем больше, чем кто-либо еще.

— Да... — выдохнул Джереми под конец рассказа. — Ты знаешь, друг, ты — просто нечто! Знал бы я чем все обернется, когда пятнадцать лет назад заключал с тобой контракт, то я бы еще хорошенько подумал... Шутка! — спохватился он, заметив разочарованное выражение на лице Гарольда. — Без тебя моя жизнь и вполовину не была бы такой интересной.

— Раз уж все знаете, я могу больше не сдерживаться. — Гарольд расслабился и дал вытянуться ногтям и клыкам Дракулы. — Мечтал об этом еще с передачи.

Не обращая внимания на пораженные лица Финна и Джея, он прикрыл глаза и дал себе возможность почувствовать иной уровень реальности. Со всех сторон потянулись миазмы раздражения — привычные спутники всех пробок мира. Гарольд впитывал их безо всякой брезгливости. Любые эмоции хороши, когда ты голоден. Достаточно насытившись, он открыл глаза и окунулся в привычную реальность.

— Кровушки бы сейчас, — клацкнул он зубами.

— Охренеть! — прохрипели Финн и Джереми в один голос.

— Вы удивитесь, но это именно то, что сказала моя подружка, когда я показал ей немного Дракулы.

— У тебя есть подружка? — Отеческая забота Финна не знала границ.

— Не совсем. И вообще, не бери в голову. — Гарольд уже жалел, что ляпнул вслух про «подружку».

— Так, сейчас не время обсуждать сердечные драмы, — спохватился Джереми. — Переодевайтесь, — он кинул им сумки с соседнего сиденья, — уже подъезжаем. И ты не мог бы запихнуть это обратно? — он замахал руками указывая на ногти Гарольда. — И зубы тоже, пожалуйста.

— Замечательно, — проговорил он, наблюдая как Финн и Гарольд облачаются в мантии. — Теперь мне придется запирать свою комнату по ночам.

Голова Гарольда вынырнула из-под складок синей ткани:

— Ха-ха.

— Вот именно: ха-ха. Если будешь кусаться, обрати внимание на Дживса. На редкость полнокровный дворецкий.

— Его зовут не Дживс.

— Плевать я хотел.

Лимузин плавно притормозил и остановился в тихом переулке, заняв почти все свободное пространство. Слева и справа высились сплошными стенами каменные особняки неясной архитектурной принадлежности. Можно было бы предположить, что это творения современности именно из-за размытости стиля: угловатые громады-коробки с рудиментарными башенками на крышах и разномастными окнами. Но камень, из которого здания были сложены казался очень старым. Впрочем, Гарольд совершенно не интересовался архитектурой, как и его спутники.

— А ты? Не пойдешь? — спросил Гарольд у Джея.

— Там не особо любят сквибов, к тому же, я не приглашен. Так что, думаю, ответ нет, не пойду.

— Ладно, увидимся дома.

— Удачно повеселиться тебе, клыкастик.

Шофер обошел лимузин и открыл дверь. Гарольд вылез из машины вслед за Финном и огляделся.

— Не похоже на крутой магический район, да?

Финн пожал плечами:

— Это логово снобов. А не деревенская ярмарка вроде Косого Переулка.

Они поднялись на крыльцо ближайшего дома. С тротуара казалось, что вид крыльцо имеет почти заброшенный, но как только они поднялись, все изменилось. В глазах будто прояснилось, как бывает при рассматривании «магических картинок», когда хаотичное наслоение разноцветных пятен приобретает вид ясно различимого объемного рисунка. Крыльцо преобразилось. Вместо крошившихся каменных ступеней появились мраморные, покрытые мягкой ковровой дорожкой цвета заливных лугов. Ноги утопали, будто в траве, вокруг порхали огромные бабочки, роняя серебристую фантомную пыль, вместо неуютной вечерней темноты, все озарилось мягким желтоватым светом. Гарольд и Финн подошли к роскошным дверям, украшенным резными изображениями мелких зверушек: змеи из красного дерева скользили вверх вниз, сливаясь с дверью того же материала, барсуки крутились, играя, вокруг дверных ручек, орлы щелкали клювами у дверного молотка, а львы разевали свои деревянные пасти в беззвучном рыке. Табличка между львами гласила: «Совет попечителей Хогвартса. Вход только для действительных членов и приглашенных гостей».

Гарольд, глядя на острые клювы деревянных орлов, не рискнул притрагиваться к дверному молотку, но Финн был здесь уже не в первый раз, поэтому бесстрашно стукнул в дверь. Мгновение ожидания и створки бесшумно отворились.

После яркости телевизионной студии и суматохи лондонских улиц дом попечителей казался погруженным в сон. Холл, в котором гостей встретил старый домовик был пуст, мерно тикали напольные часы, в которых вместо стрелок по кругу ползли серебристые гусеницы, плескалась вода в фонтане. Вслед за эльфом Гарольд и Финн прошли в просторную гостиную, полную мягкой мебели, книжных шкафов и маленьких столиков. Напоминало все это гостиную любого другого привилегированного маггловского клуба, из тех, где Гарольду уже доводилось бывать. Магия, не магия, но характер английской элиты и ее пристрастия так просто не изменятся.

Все остальные уже собрались. Комната наполнялась голосами, то тут, то там сидели волшебники в парадных мантиях группками по двое и по трое и вели тихие беседы. Гарольд здесь никого не знал, поэтому решил для начала осмотреться, а потом уже общаться с людьми. Но его опередил, поспешивший на встречу новоприбывшим, статный блондин.

— Здравствуй, Финн! Рад тебя видеть.

— Познакомься, Люциус, это Гарольд Николс, мой сын. Гарольд, это Люциус Малфой, глава совета попечителей.

— Приятно с вами познакомиться, мистер Малфой, — пожал Гарольд протянутую руку. — Драко много о вас рассказывал.

— О вас, мистер Николс я тоже немало наслышан. Позвольте, я представлю вас остальным.

Они прошли по комнате, здороваясь и знакомясь. Почти все попечители были со своими гостями, поэтому больше половины имен тут же вылетели у Гарольда из головы. Он только заметил, что многие из присутствующих носили «слизеринские» фамилии — Малфой, Гринграсс, Забини и другие. С первого взгляда и обстановка и люди показались довольно приятными, но первый взгляд редко отражает реальность. А от холодного и цепкого рукопожатия Малфоя-старшего до сих пор леденела рука. Драко было далеко до отца. Очень далеко.

— К сожалению, Альбус Дамблдор стал очень редко почитать наше общество своим присутствием, так что не ждите его сегодня, — объявил Люциус, усаживаясь во главе стола, накрытого в большом мрачном зале. — Да и в любом случае, наша нынешняя встреча носит скорее развлекательный характер, все важные дела мы уже уладили в прошлом месяце. Прошу, наслаждайтесь превосходным ужином и приятными собеседниками.

За столом Гарольд оказался довольно далеко и от Финна и от Малфоя. Соседями ему стали милая и совершенно глухая древняя старушка слева (как оказалось, она была автором известного учебника магии), и сумрачный господин справа, который не произнес ни слова за весь вечер. В общем, компания, что надо. По крайней мере, он мог отдохнуть от болтовни и поесть спокойно. Впрочем, иногда его втягивали в общую беседу, расспрашивая о кино или театре, о котором им стали часто писать учащиеся в Хогвартсе родственники. Пропагандистом Финн был гораздо лучшим, поэтому на вопросы отвечал, в основном, он. К тому же, Гарольда воспринимали здесь как необычного и привилегированного, но все же ребенка. Поэтому он просто ел, слушал и наблюдал. Было очень познавательно. Такого количества взрослых волшебников в одном месте он еще не встречал. Но от магглов они отличались только причудливыми костюмами, в остальном, такие же типажи, такие же люди со своими страстями и пороками.

Хотелось бы ему знать как бы они отреагировали на сообщение о том, что в школе спрятан филосовский камень. И как бы восприняли, что Дамблдор проигрывает попечительские деньги маггловской мафии? Но Финн пока решил не пускать информацию в ход, он вел светские беседы, мило шутил и раздаривал комплименты дамам.

Гарольд почему-то не решился считывать эмоции здесь. Малфой, да и некоторые другие вызывали неявное чувство опасения. После ужина они вновь вернулись в гостиную, где Гарольд нашел свою аудиторию. Он травил актерские байки и рассказывал о Румынии нескольким благодарным слушателям, в числе которых была и миссис Забини со своим молодым другом.

Расходиться начали к полуночи. И к сожалению, еще одного холодного рукопожатия избежать не удалось. Гарольду чрезвычайно не понравился взгляд, которым провожал его Люциус Малфой. Как у хищника, почуявшего жертву. Конечно, может, ему просто показалось. Освещение-то там было не очень.

— Так. И где лимузин? — спросил Гарольд, когда они с Финном вышли на ночную улицу.

— Сегодня действуем как настоящие волшебники, — ответил Финн и протянул руку. — Хватайся. Надеюсь, ужин уже улегся как следует у тебя внутри.

Гарольд взялся за отца и не успел задать следующий вопрос. Его подхватило и рвануло вперед, а в следующий момент он уже валялся на ступенях собственного крыльца.

— С прибытием, сэр и сэр, — невозмутимо открыл перед ними дверь дворецкий.

— Спасибо, Дживс, — ответил Гарольд, поднимаясь, и на ватных ногах прошел в дом.