Положительный результат (джен)

Мы со Сметвиком быстрой походкой дошли до ворот, а аппарировал он, едва мы вышли за территорию Хогвартса. Это показалось мне подозрительным, но я успокоил себя мыслью, что Главный Целитель и без меня имеет кучу разных дел… а потом меня привычно захватило крючком в районе пупка, затошнило, все мысли выветрились из головы… но то, что место, в которое нас перенесло, никоим образом не походило на Мунго, я ещё успел заметить.

Поэтому я высвободил руку из руки Сметвика, отскочил в сторону и выхватил палочку, припоминая что-нибудь поубойнее из арсенала Блэков.

«Опять лопухнулся! — пронеслось в голове. — Ну, ничему тебя, дурака, жизнь не учит!»

— Это куда вы меня перенесли, господин хороший? — злобно прошипел я. — Это и близко не Мунго! Дяденька, вы кто? Я просто так не дамся!

— Гарри, — мягко сказал целитель, — Гарри, успокойся… Магией клянусь, что я целитель Гиппократ Сметвик и не намерен причинять тебе никакого вреда. Люмос! Нокс!

Поскольку огонёк на конце палочки Сметвика послушно зажёгся и погас, я понял, что передо мной всё-таки подлинный Главный Целитель, и сильно смутился.

— Простите, целитель Сметвик, — пробормотал я, чувствуя, что краснею. — Я увидел, что это не Мунго, и…

— Не извиняйся, — сжал губы Сметвик. — В твоём случае слово «Осторожность» должно стать твоим вторым именем. Но это — территория больницы Святого Мунго, о которой далеко не все знают. Это, так сказать, моя привилегия. Мои личные покои Главного Целителя. И говоря о моем кабинете в Мунго, я имел в виду именно этот кабинет.

Я огляделся. Это действительно был роскошно обставленный кабинет с немного тяжеловесной, но солидной мебелью, дорогими тиснёными обоями, множеством книг за стеклянными дверцами шкафов, а над камином… над камином висела картина, которая, по моему глубокому убеждению должна была висеть в музее Маурицхейс в Гааге. «Урок анатомии доктора Тульпа»⁽¹⁾ кисти великого Рембрандта. И есть у меня подозрение, что это подлинник. Интересно, почему в кабинете Главного Целителя магической больницы висит картина, изображающая маггловскую аутопсию?

— Это подлинник, — кивнул Сметвик. — В музее Гааги висит копия. Знаешь, почему?

Я покачал головой.

— Это, безусловно, ценная картина, написанная великим мастером, — сказал Сметвик. — Но для нас, магов, её ценность не в этом. Видишь ли, Гарри, на этой картине изображены целых две легенды Магического мира. Николас Тульп — это ни кто иной как Николас Фламель. Он серьёзно увлекался медициной одно время, знаешь ли… Но картина висит здесь не поэтому. Видишь ли, не сохранилось ни одного прижизненного магического портрета Мунго Бонэма. Ни одного. Этот маг щедро отдавал свой дар другим…

— Но я видел его изображения в учебниках, — удивился я.

— Все эти изображения были созданы по воспоминаниям близких ему людей, — пояснил Сметвик. — И уже посмертно. Но нам несказанно повезло. В своё время Мунго Бонэм поддерживал близкое знакомство с Николасом Фламелем… и присутствовал на одном из уроков анатомии, которые тот давал для маггловских целителей.

— То есть, один из коллег доктора Тульпа на этом портрете — сам Святой Мунго? — поразился я.

— Именно, — улыбнулся Гиппократ Сметвик. — Более того — это его единственное прижизненное изображение, которое можно с уверенностью назвать подлинным.

— Знаете, это очень здорово, — сказал я. — Мне была ужасно интересна ваша лекция, целитель Сметвик, но почему у меня создалось впечатление, что вы всеми силами пытаетесь оттянуть наш разговор о чём-то другом? И почему вы перенесли меня именно сюда?

Сметвик взглянул на меня внимательно и остро:

— Ты проницателен, Гарри, — сказал он. — Я действительно забрал тебя из Хогвартса отнюдь не из желания познакомить с биографией Мунго Бонэма. Я вообще не слишком силён в изящной словесности. Но то, что я узнал… Я не могу не рассказать тебе, а уж ты располагай этой информацией по своему усмотрению. От меня её не узнает больше никто и никогда… разве что ты дашь на это разрешение.

— Сэр… — похолодел я, — это настолько серьёзно?

— Серьёзно, — кивнул Сметвик. — И вовсе не предназначено для одиннадцатилетнего ребёнка, но тот, кто со мной беседовал, заверил меня, что тебе это знание не принесёт большого вреда, а вот незнание — может.

И с кем же это Сметвик так плодотворно побеседовал? Неужели… Впрочем, Сметвик — Тёмный целитель, а значит и в некромантии должен разбираться, так что вполне может быть.

— С вами говорил Господин Смерть? — напрямую спросил я.

— Да, — отозвался Сметвик. — В молодости я не знал об этой направленности моей магии, но оказавшись перед лицом гибели близкого человека, я воззвал… Силы мои в этой области магии были невелики, но их хватило. Это дало мне многое, я стал Тёмным Целителем… но и обошлось слишком дорого.

— Ваша подруга… не оценила? — наугад спросил я.

— Друг, — глухо отозвался Сметвик. — И да, не оценил. А его мнение значило для меня очень многое. Мы были дружны с детства, а потом влюбились в одну и ту же девушку, предоставив ей право решать. А потом произошёл несчастный случай с моим другом, и я спас его с помощью Дара. А потом он убедил меня, что мой Дар не принесёт счастья моим близким, так что я отстранился, и она выбрала его. С тех пор я всего себя посвятил колдомедицине и достиг в этом больших успехов. Но так и не встретил ту, с которой хотелось бы создать семью. Точнее… Я не монах, девушки мне нравятся, но мне всегда кажется, что брак со мной сделает их несчастными.

Я только глазами захлопал. Это кто же сумел так убедить уважаемого целителя, что его дар — это проклятие? Что он должен отказаться от личного счастья? Руки-ноги бы ему повыдёргивать!

— Простите, целитель, — выдал я, — но по мне — так вы просто дурак.

Сметвик, явно не привыкший слышать этакие комментарии от одиннадцатилетних сопляков, только глазами захлопал.

— Вы дали себя убедить… да что там, вы дали себя запрограммировать человеку явно заинтересованному в таком исходе дела. И пусть он вам хоть трижды был другом, заполучить себе девушку ему хотелось куда сильнее, чем оставаться им и дальше. И с чего вы взяли, что знание некромантии сделает вашу гипотетическую жену несчастной? Живут же как-то другие — женятся, детишек растят… и не парятся. Нет, целитель, поверьте. Что-то вы несуразное сказать изволили…

И я машинально сделал руками резкое движению, словно что-то разрывал.

— Дрыннн… — раздался странный звук, похожий на звук лопнувшей басовой струны, и нас со Сметвиком словно подбросило. Он встряхнулся, огляделся и стал, что-то бормоча себе под нос делать такие движения руками, словно стряхивал с одежды налипшую грязь. Мои же ладони пронзила внезапная острая боль. И я заорал.

— Потерпи… — крикнул Сметвик. — Сейчас!

Он закончил бормотать свою тарабарщину, в руке его оказалась палочка, и он сделал ею сложное движение. Боль в руках тут же прекратилась и я почувствовал немалое облегчение. За какие-то доли секунд я взмок как мышь, и меня трясло, как больного щенка.

— Что… это… было?.. — прохрипел я.

— Кое-что ужасное… то есть замечательное, — быстро отметил Сметвик. — Похоже, ты сам того не ведая, снял с меня мощную закладку. Благодарю. Я отплачу. А сейчас — выпей это.

Я тут же был заботливо усажен в кресло и Сметвик поднёс мне фиал с зельем.

— Укрепляющее, — пояснил он. — Очень хорошее, Северус Снейп иногда варит зелья для Мунго из чистой благотворительности. Впрочем, я ему иногда помогаю с ингредиентами для экспериментов. Так что пей, если я верну тебя бледным и больным, Минерва меня закопает и поднимет без всякой некромантии. Шотландцы — страшные люди, знаешь ли, если их рассердить.

Я покорно выпил, и самочувствие моё тут же улучшилось.

— Спасибо, Гарри, — сказал Сметвик, глядя, как моё лицо постепенно приобретает нормальный цвет. — Я отплачу. Непременно отплачу.

Я кивнул:

— Да, сэр.

— А теперь, раз уж мы совсем разобрались, пора рассказать тебе то, я что узнал, — ехидно прищурился Сметвик. — А то вдруг что-то ещё нас отвлечёт.

Я активно закивал, и целитель наконец-то перешёл к сути дела.

— Ты ведь знаешь, что сейчас директор Хогвартса пребывает в Мунго и проходит весьма длительный (улыбка Чеширского Кота) курс лечения. И у меня накопилась масса вопросов к уважаемому Альбусу Дамблдору, но об этом позже. Понимаешь, Гарри, его посещает визитёр. Довольно странный визитёр, но до недавнего времени это меня не слишком беспокоило, ибо моё дело — лечить. Но вчера… вчера я подслушал один разговор и хочу показать его тебе. Выводы можешь делать сам, а я постараюсь тебе помочь по мере моих сил.

И Сметвик взмахнул палочкой, перенеся к креслу, на котором сидел я, невысокий столик со стоящим на нём Омутом Памяти.

— Прежде, чем я покажу тебе своё воспоминание, — сказал он, — я хочу кое-что прояснить. Я не люблю Альбуса Дамблдора, и у меня есть на то свои причины, о которых я пока не готов говорить. Но долгие годы я придерживался нейтралитета в отношении этого мага, которого большинство доверчивых граждан Магической Британии позиционировало, как Великого и Светлого. Сейчас я думаю, что мой сознательный отказ от политической деятельности и уход в любимую профессию был моей ошибкой. Альбус Дамблдор приобрёл слишком большой вес в нашем обществе, его стали считать непогрешимым. Но самое страшное — он сам стал считать себя непогрешимым и всегда знающим, как лучше поступать.

— Вам не стоит себя винить, целитель Сметвик, — сказал я. — Вы за эти годы спасли столько народу, что это вам зачтётся везде. А вот власть предержащим нет никаких оправданий.

Сметвик вздохнул и продолжил:

— Честно говоря, с Дамблдором судьба меня сталкивала нечасто. Я заметил, что он стал стремительно стареть, но в Мунго он не обращался. Так, словно избегал меня изо всех сил, особенно в последние годы. Но в этом году директор оказывается в больнице уже второй раз. Казалось бы, стоит пройти полное обследование, максимум лечебных процедур… но он не желает этого делать. На необходимом минимуме мне удаётся настоять, каюсь, назначенные мною процедуры были хоть и действенными, но не слишком приятными. Однако они всегда были эффективны. Но не в случае Дамблдора. Более того, обычные Диагностические заклятия в его отношении вообще не действовали, или сбоили до такой степени, что было впечатление, что передо мною другой человек. Но самым странным было вот это…

И, поднеся палочку к виску, Сметвик вытянул длинную серебристую нить, поместив её в Омут Памяти.

— Опусти в него голову, Гарри, — сказал Сметвик. — Чужие воспоминания можно увидеть только так.

Я послушался и тут же оказался в коридоре больницы Святого Мунго. Ничего особенного — обычный опрятно выглядящий коридор со стенами мягкого зелёного цвета. Светло-охристые двери палат с номерами и табличками с фамилиями пациентов. Двери большего размера — видимо, ведущие на лестницу. Рядом с ними стол с табличкой: «Отделение недугов от проклятий. Дежурная медиведьма». Сразу за столом — какой-то растительный монстр в большой кадке, за растением в нише притаилось уютное кресло. Может, здесь медиведьмы отдыхали, когда не было пациентов? Впрочем, принципиальных различий между обычными больницами и Мунго я особо не заметил. Разве что несколько «живых» портретов на стенах да бордовая мантия дежурной медиведьмы вместо белого халата. И ещё — смотреть мне было непривычно — как-то слишком… высоко… Но тут я сообразил, что вижу всё окружающее глазами высокорослого Сметвика.

Медиведьма, сидевшая за столом, увидев меня… то есть Сметвика… заулыбалась:

— Как прошёл обход, господин Главный Целитель?

— В целом всё хорошо, Сельма, — ответил Сметвик. — Увы, Лонгботтомы без изменений, Дамблдору стоит попробовать клизмы с раствором Данхилла, а вот остальные пациенты внушают осторожный оптимизм. Им следует продолжать назначения. Да, и миссис Перегрин — на выписку. Она снова симулирует.

— Увы, — развела руками медиведьма, — мы все это понимаем. Но она настойчиво требует внимания, а потом пачками строчит жалобы. Она одинока и богата, для неё это просто развлечение.

— Поэтому она занимает место какого-нибудь бедолаги, остро нуждающегося в помощи! — резко ответил Сметвик. — Выписывайте её, Сельма! А будет возмущаться — ссылайтесь на меня. Мол я — бесчувственный мужлан, которому непонятны тонкие движения женской души! И не забудьте удвоить счёт!

— Да, сэр, — отозвалась медиведьма и заглянула в ящик стола. Потом в другой. Потом — в третий.

— Простите, Господин Главный Целитель, — сказала она, — я сделаю это немного позже. У меня кончились бланки на выписку, мне нужно отлучиться в канцелярию, я сделаю это, когда придёт моя сменщица.

— Нет уж, — рассердился Сметвик. — Сделайте это сейчас. Не желаю, чтобы эта симулянтка оставалась в отделении лишний час. Сходите в канцелярию, я вас дождусь и лично подпишу бланк выписки.

— Да, сэр! -согласилась медиведьма.

— И дайте мне историю болезни Альбуса Дамблдора, я сам впишу в неё новое назначение!

Медиведьма торопливо подала целителю довольно-таки пухлую папку с историей болезни, сделала книксен и вышла. А сам Главный Целитель сомнением покосился на казавшийся ужасно хрупким стул девушки, уселся в кресло и раскрыл папку. Я отметил, что растение-монстр делало мага, сидящего в кресле, практически невидимым.

И тут открылась дверь одной из палат, и из неё появился Дамблдор в синем, в тонкую белую полоску больничном халате и шлёпанцах. Выглядел директор Хогвартса не слишком хорошо — слишком старым, слишком усталым. Похоже, вдали от Хогвартса откаты терзают дедушку, несмотря на всё лечение. Впрочем, врать лечащему врачу — дело глупое и бесполезное.

Тем не менее, Дамблдор огляделся, не замечая сидящего за растением Сметвика, поднёс что-то ко рту и неразборчиво пробормотал, а потом замер, глядя на дверь и явно чего-то ожидая. И он дождался.

В дверь незаметно проскользнул невысокий мужчина в серой мантии. И весь он был какой-то не запоминающийся, серый. Но Дамби этому визитёру обрадовался как родному.

— Учитель, — пробормотал он после крепких объятий, — у нас всё меньше времени. Альбус справляется с трудом. Он теряет веру…

— Не стоит, — отозвался незаметный. — Пусть вернёт себе веру. На этот раз у вас всё получится.

— Но время… — возразил Дамби.

— Время вернётся к Изначальному, когда будет принесена Жертва. Тебе не стоит переживать. Вы справитесь.

— Но с девочкой не получилось, — возразил Дамби.

— Она была слаба магически и ленива, — отрезал незаметный. — Поттер другой. У него хватит силы на всё. А ваша задача — не оплошать на этот раз… Если вернуть события того Хэллоуина в изначальное русло — расслоение реальности исчезнет и план Альбуса удастся. И никто не будет знать всей правды, и что пришлось отдать взамен.

— А Поттер? — хрипло спросил Дамби.

— А что — Поттер? — нехорошо усмехнулся неприметный. — Ему Избранным быть суждено — так пусть и побудет… Недолго, правда. Зато реальность встанет на место. Нельзя с таким играть, дурачки вы беспечные, что ты, что Дамблдор. Скажите спасибо, что помог вам с вашей проблемой.

— Ну, спасибо… — ехидно отозвался Дамби.

— Всегда пожалуйста, — ответил незаметный. — За всё нужно платить. Такой большой мальчик, а эту истину так и не усвоил. Кстати, вот. Возьми. Иллюзия должна быть качественной.

И он протянул Дамби что-то небольшое.

— Используй это с умом, — наставительно сказал незаметный. — Я не могу появляться рядом с тобой слишком часто.

— Благодарю, — глухо ответил Дамби. — Как нельзя кстати.

— Цени мою помощь, — в голосе незаметного снова послышалась усмешка. — И не забудь о том, что мне нужно. И… И хватит тянуть с Поттером. Ваш план был хорош, но он уже не сработает. Поттер набирает силу и никогда не будет слушаться вас обоих. Так что остаётся только ритуал. И подготовьте на сей раз всё тщательнее, Мерлина ради!

— Для того, чтобы тщательно всё подготовить, мне нужно покинуть Мунго и вернуться в Хогвартс, — прошипел Дамби. — А проклятый Сметвик делает всё, чтобы задержать меня в этих стенах!

— А для чего я дал тебе настойку? — фыркнул незаметный. — Твоё самочувствие улучшится, и ты сможешь покинуть Мунго. Возражений у Главного Целителя больше не будет.

— Хорошо, — согласился Дамби. — Так и сделаю.

— Вот и славно, — ласково сказал незаметный и без долгих прощаний развернулся и вышел. Дамби проводил уходящего долгим взглядом, и этот взгляд вовсе не был полон горячей любви. Перед моими глазами возникла серебристая дымка. Воспоминание кончилось.

Я поднял голову и встретился глазами со Сметвиком.

— Ты понял, о чём договаривались эти двое? — спросил он.

Я пожал плечами:

— Похоже, они намечают провести в Хогвартсе жертвоприношение с моим участием в главной роли.

— И ты так спокоен? Гарри, с тобой всё в порядке?

— В полном, — спокойно ответил я. — Обломятся.

Сметвик только головой покачал:

— Одно твоё слово — и ты не вернёшься в Хогвартс. По крайней мере — до тех пор, пока опасность не минует. Я готов взять тебя под защиту Святого Мунго. Здесь ты в безопасности.

— Я — да, — согласился я. — А есть у вас гарантии, что эти упыри не найдут себе другую жертву? Я так понял, этот ритуал для них очень важен.

Сметвик медленно покачал головой. А потом твёрдо сказал:

— Я обращусь в ДМП. Амелия Боунс — справедливая женщина. Она начнёт расследование.

— Она — да, — кивнул я. — Но кто ещё поможет? Визенгамот возглавляет тот же Дамблдор. Министерство возглавляет Фадж, которому не нужны лишние волнения. Кто ещё? Совет Лордов?

— В полном составе Совет Лордов не собирался более полувека, — мрачно дал справку Сметвик.

— И что теперь? — спросил я.

Холодный взгляд Сметвика дал мне понять, насколько ему не нравится эта ситуация.

— Думаю, нам стоит поговорить начистоту, — заявил Главный Целитель.

Вот не хочу, а придётся…

1) «Урок анатомии доктора Тульпа» — картина голландского живописца Рембрандта Харменса ван Рейна, написанная в 1632 году. Доктор Николас Тульп демонстрирует коллегам анатомию и физиологию мышечной деятельности человеческой руки. На его голове широкополая чёрная шляпа — признак принадлежности к высокому сословию.

Вернуться к тексту