Положительный результат (джен)

— Думаю, нам стоит поговорить начистоту, — заявил Главный Целитель.

Да уж. Придётся.

И я вздохнул и начал рассказывать. И рассказал практически всё за двумя исключениями. Тайна личности Марка — это тайна личности Марка. Её я не расскажу никому без его разрешения. Нет, Целитель Сметвик — маг на редкость вменяемый, но проверять, как он отреагирует на то, что в теле магглорожденного гриффиндорца мирно поживает воскресший Тёмный Лорд… Нет, я этого проверять не буду. И Марка поставлять — тоже. Тем более, что и у меня имеется похожая проблема, хотя и говорил Господин Смерть, что от настоящего Гарри меня не сможет отличить никто. Впрочем, я теперь и есть настоящий Гарри, но о том, что у меня была, так сказать, и предыдущая жизнь, Сметвику тоже лучше не знать. Так что об этих двух вещах я умолчал, а вот всё остальное рассказал, как на духу.

Я пытался излагать всё логично и последовательно, но всё равно, после того, как я замолк, вид у достопочтенного целителя был такой, словно его огрели пыльным мешком по затылку… пару раз.

Но надо отдать должно Сметвику — это состояние продлилось недолго, всего пару минут. После этого Главный Целитель Мунго извлёк из воздуха флакон с Успокоительным, выпил его залпом, вдохнул, выдохнул и уже более или менее спокойным голосом сказал:

— Yebanii ti z pizdets…

— Сэр? — удивился я.

— Не обращай внимания, Гарри, — окончательно отошёл Сметвик. — Учился со мной на Слизерине один русский…

— Долохов? — почти не удивился я.

— А ты откуда знаешь? — поразился Сметвик.

— Слышал, — вздохнул я. — Если вы помните, мои родители в той заварушке тоже участвовали. Вот я хотел узнать, с кем они воевали. А Долохов — единственный русский, чьё имя упоминалось в списке сторонников Тёмного Лорда. А вы же ведь всех лечили, наверное…

— Это мой долг, — вздохнул Сметвик. — Целители и медиведьмы никому не отказывают в помощи. К тому же… Тома Риддла я тоже знал. И до сих пор не могу понять, как талантливый харизматичный политик переродился в кровожадное чудовище.

— А может, ему помогли? — поинтересовался я. — Переродиться? Никакой нормальный человек не пойдёт убивать младенца. И не всякий сумасшедший пойдёт. Рука не поднимется. В старых легендах у магглов есть рассказы о неугодных детях. О детях пророчества в том числе… Моисей, Ромул, Кир Великий… Чего уж проще было убить их младенцами? Но их поручали Судьбе… а Судьба их хранила.

— Да, — согласился Сметвик. — Том Риддл, которого я знал, не пошёл бы убивать младенца. Но если ты считаешь, что ткань нашей реальности сильно пострадала, мы не сможем узнать, что на самом деле произошло тогда, в ночь на Хэллоуин… Но сейчас самое главное не это. Главное — изолировать того, кого все считают Альбусом Дамблдором. Он наиболее опасен. Кстати, у тебя есть соображения, кто это может быть?

— Ох, тут всё сложно… — вздохнул я. И рассказал нашу безумную гипотезу о Гриндевальде в теле Диппета. К моему удивлению, Сметвик не покрутил пальцем у виска, а задумчиво покачал головой и заметил:

— Очень остроумно. Что ж. Это многое объясняет. Прежде всего то, почему Хогвартс послушен этому магу. А настоящий Дамблдор, ты говоришь, принял крысиный облик?

— Именно так, — отозвался я. — Но есть места в Хогвартсе, где он может ненадолго становиться человеком. Но именно что ненадолго.

— Откаты, — понимающе покачал головой Сметвик. — Натворила эта парочка немало. Но и они — не последнее звено этой цепочки. Мне кажется, что последнее звено ты видел в моих воспоминаниях.

— Мнимый Дамблдор называл его учителем… — заметил я. — А кого можно назвать учителем Гриндевальда?

— Сложно сказать… — пожал плечами Сметвик. — Но я могу списаться с немецким Главой Гильдии Целителей Клаусом Нойбауэром. Он… он учился в Дурмстранге в одно время с Гриндевальдом, пока того не отчислили. Одно время они неплохо общались. И если уж кто и знает, кого Гриндевальд называл учителем, то только он. Потому что почти все выпускники Дурмстранга того года погибли на войне. Жуткое было время… Впрочем, я отвлёкся. Не показалось ли тебе, что этот таинственный учитель просто использует Дамблдора с Гриндевальдом и результат их жертвоприношения будет далеко не таким благостным, как он говорит?

— Боюсь что да, — согласился я. — Возможно, что ткань реальности этого мира не восстановится, а схлопнется, и эта ветка реальности просто погибнет. Их нужно остановить. Любым способом, сэр.

— Звучит ужасно, — вздохнул целитель, — но, по сути, ты прав, Гарри. Этой реальности уже причинено много вреда и ещё одно сильное воздействие может попросту её уничтожить. И если этот таинственный учитель может каким-то образом перемещаться между реальностями, но у остальных обитателей этого мира такой возможности нет. А лично я никак не желаю погибать в расцвете лет, сил и способностей. Надеюсь, что и ты тоже.

-Само собой, сэр, — согласился я. — Поэтому мне нужно вернуться в Хогвартс, а вам стоит как можно быстрее связаться с вашим знакомым из Дурмстранга. И с мадам Боунс тоже. А я попытаюсь узнать мест и время ритуала. И, если что, подчинённые мадам Боунс смогут застукать мнимого Дамблдора на горячем.

— Мне не нравится твоё желание рисковать собой, — нахмурился Сметвик. — Может, всё-таки воспользуешься убежищем, предоставляемым больницей Святого Мунго? Или ты любишь риск, как истинный гриффиндорец?

Сарказм в голосе почтенного целителя можно было ложкой черпать.

— Нет, — ответил я. — И нет, я не люблю рисковать собой. Я хочу спокойной жизни, семейного счастья и возможности заниматься любимым делом. Но если будет совершён задуманный ритуал, я всё равно погибну, где бы ни скрывался, потому что погибнет этот мир. Мне нужно в Хогвартс, целитель Сметвик. Там… в общем, мне есть с кем посоветоваться.

Сметвик несколько секунд сверлил меня глазами, но эти взгляды выдержал с честью и он сдался:

— Мордред с тобой! Делай, как знаешь! Но у меня есть два условия.

— Только два? — усмехнулся я.

— Только два. Первое — не рискуй понапрасну. У тебя ведь есть взрослый союзник, которому ты можешь довериться?

Я кивнул с чистой совестью. Во-первых — это Северус. Ну, и Марк, конечно. Душой-то он точно взрослый.

— И второе — продолжил Сметвик. — Ты подписываешь Малый ученический контракт и становишься моим учеником. А Основной контракт подпишешь после своего четырнадцатилетия. Ну, или не подпишешь. Времена, знаешь ли, меняются…

И он лукаво улыбнулся.

— А разве для этого не нужно согласие родителей или опекунов? = удивился я.

Сметвик покачал головой:

— Для Малого контракта — нет. Он потому и называется Малый или Пробный. Тут достаточно только желания учителя и ученика.

— А в чём смысл? — спросил я.

— Проверить способности юного ученика и точно определить его склонность. У тебя, правда, это не нужно — Тёмное Целительство вкупе с некромантией для знающих магов чуть ли не издали читаются. Повезло тебе, что в Министерстве, в основном, невежды работают. Да ещё кто-то умный подсуетился, подобрал артефакт, скрывающий ауру. Есть ведь у тебя такой?

Я кивнул, с благодарностью вспомнив Сири.

— Так что тебе пока опасаться нечего , — усмехнулся Сметвик. — К тому же Малый контракт даёт тебе защиту и позволяет определить твоё месторасположение, но не всякий раз, а только при угрозе жизни. А сдерживать свою магию ты уже умеешь неплохо…. То есть просто потрясающе для своего возраста. Но как бы ты ни был силён… Ты ещё не можешь противостоять взрослым магам.

— Да знаю я, — махнул я рукой. — Магическое ядро недостаточно развито… каналы не прокачаны… Сам себя могу сжечь… перегорю — сквибом стану. Но знаете, целитель… Лучше уж жить сквибом, чем вообще не жить. А женюсь правильно — магия вернётся к моим детям. Так что не стоит за меня переживать. Я справлюсь.

Целитель покачал головой.

— Порой я забываю о том, что ты ребёнок, Гарри. Впрочем, все, кто имел честь познакомиться с Господином Смерть уже не дети. И я понимаю, что ты сильнее, чем кажешься. Но контракт мы с тобой всё-таки подпишем…

И да, конечно, я всё подписал. Во-первых — это реально полезно для меня, во-вторых — Гиппократ Сметвик обладал редкостным даром убеждения.

После этого меня весьма тщательно обследовали, потом Сметвик тонким, разборчивым, совершенно не врачебным почерком накатал целый список зелий, часть которых мне тут же была доставлена больничным домовиком из больничной же аптеки, а вторую часть списка мне рекомендовалось передать Северусу Снейпу и договориться с ним на месте.

— У Северуса Снейпа весьма сложный характере, Гарри, — пояснил мне Сметвик. — Но зельевар он — от Мерлина. Сваренные им зелья обладают исключительным качеством… ну, ты наверное и сам это знаешь.

— Знаю, — согласился я и подумал, что с Северусом я поговорю не только о зельях. Какие уж тут зелья, когда этакое творится.

Надо отдать должное Сметвику, он доставил меня в Хогвартс, и не просто доставил — довёл до порога гостиной Гриффиндора и доложил Макгонагалл, что вверенный её заботам ученик возвращён в целости и сохранности. В ответ на это Макгонагаал пригласила его на Рождественский ужин, но этот записной трудоголик отказался, заявив, что именно во время разнообразных праздников ему лучше быть на рабочем месте, ибо «эти бестолковые маги над собой такое учиняют, прости Мерлин, что и в три палочки не распутаешь».

— Жениться тебе надо, Иппи, — вздохнула Макгонагалл.

— Только на такой красотке, как ты! — громогласно захохотал в ответ Сметвик и быстренько ретировался, а вот Макгонагалл к моему удивлению покраснела. Правда она быстро пришла в себя и строгим «педагогическим» голосом предложила мне привести себя в порядок, поскольку Рождественский ужин начнётся уже через полчаса после чего величественно удалилась.

Ну, а я отправился в спальню — приводить себя в порядок. Марк с Роном были уже готовы, оставался последний штрих — Марк учил Рона правильно завязывать галстук. Рон в новой одежде просто сиял. И он больше не казался несимпатичным — умытый, с тщательно расчёсанными волосами, в которых всё отчётливее проступал красноватый оттенок. Да и черты лица немного изменились, совсем чуть-чуть, но теперь Рон не казался глуповатым. Просто симпатичный подросток с неплохими манерами, абсолютно не похожий на хамоватую Молли.

— Здорово! — восхитился я, узрев преображение бывшего Уизли. — Тебе всё очень идёт, Рон!

— Спасибо! — вздохнул Рон. А Мерлин, видимо почувствовав настроение хозяина, взобрался к нему на плечо, и принялся тереться о щёку хозяина розовым носиком. Рон заулыбался и протянул Мерлину бело-розовый полосатый леденец. Мерлин тут же вцепился во вкусняшку ловкими лапками и прялся с хрустом её поедать. Выглядело это настолько забавно, что мы расхохотались.

* * *

Рождественский ужин прошёл в тёплой, дружественной атмосфере, чему на мой взгляд, в немалой степени способствовало отсутствие Дамби. Преподаватели употребили некоторое количество горячительного и пришли в хорошее настроение, вспоминая забавные случаи из своей практики и развлекая нас иллюзиями. Мы тоже общались вполне мирно и дружелюбно — ссориться было просто не с кем. Еда была вкуснейшая, домовики расстарались и приготовили массу лакомств, съесть которые ни мы, ни преподаватели не могли бы при всём желании.

Меня это озаботило, и я тихо спросил:

— Олух?

— Я здесь, господин юный маг! — тут же нарисовался факультетский домовик. — Господин юный маг желает что-то ещё?

— Нет-нет, — быстро ответил я. — Передай домовикам с кухни, что всё очень вкусно. Но я хочу спросить о другом. Скажи мне, Олух, а куда денется всё это великолепие? Неужели вы всё просто выкинете? Ведь мы не в состоянии съесть всё.

— О, не стоит беспокоиться об этом, — тихо ответил эльф. — Остатки прекрасного Рождественского ужина получат нуждающиеся обитатели Лютного переулка. Это традиция. Юного мага она не обижает?

— С какой стати? — удивился я. — Мне наоборот нравится такая традиция. Рождество должно быть у всех.

— Ах, — смахнул домовик набежавшую слезу, — как верно сказано! Директору Блэку это бы понравилось.

— Директору Блэку? — удивился я.

— Директору Хогвартса Финеасу Найджелусу Блэку, — уточнил домовик. — Именно он ввёл эту традицию. Как правило на Рождество в Хогвартсе остаётся мало студентов и не все преподаватели. Но обильный стол — это традиция. Поэтому директор Блэк решил делиться с неимущими. К тому же вся пища на столе — магически насыщенная, она будет полезна детям и подросткам, которые живут в Лютном. Гарри Поттер, сэр, понимает ?

— О да, — кивнул я. — У некоторых детей и подростков под воздействием такой магически насыщенной еды могли открыться врождённые способности… и таких Блэки забирали в свой Род, делая вассалами. Сэр Финеас был весьма продуманным магом.

— Именно так! — закивал Олух. — Гарри Поттер, сэр, понимает! Дети из Лютного получали право на достойное будущее!

Да уж. Благотворительность на местный манер. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Впрочем, насчёт достойного будущего Олух прав. Я читал хроники. Блэки весьма ценили своих вассалов, а те служили им верой и правдой, усиливая Род. Не такой уж плохой исход, если вдуматься..

— Гарри, — прошипел мне в ухо Марк, — у нас праздник, вообще-то! А ты сидишь с таким лицом, словно только что кого-то убил и тебе не терпится идти закапывать труп…

Сказано это было так, что я невольно рассмеялся и стал куда более соответствовать общему праздничному настрою.

Кстати, все преподаватели выглядели нарядными и довольными жизнью — Макгонагалл в юбке в цветах своего клана, белоснежной блузке, скреплённой у ворота старинной артефактной брошью и башмаках с золотыми пряжками выглядела моложе своих лет и была почти красавицей. Снейп так вообще блистал, поражая народ новенькой дорогой парадной мантией глубокого синего цвета, вышитой по рукавам и вороту тончайшей серебряной вышивкой. Северус тоже помолодел с виду, фактически соответствуя своему чуть более, чем тридцатилетнему возрасту. Уважаемая профессор Спраут выбрала себе платье благородного цвета маренго с перламутровыми переливами и сделала высокую причёску. Профессор Флитвик предпочёл смокинг с широким поясом и белоснежной рубашкой. И так празднично выглядели все профессора… А кроме них за столом сидели мадам Помфри в зелёном с золотом костюме по моде начала двадцатого века, Хагрид — отмытый и причёсанный, с подстриженной бородой, в сером в клеточку пиджаке и коротких серых же штанах, ниже которых простирались самовязаные гетры канареечного цвета и огромные начищенные башмаки с серебряными пряжками. Короче говоря, полувеликан ужасно напоминал Джеймса Броуди*  в день сельской ярмарки, но в целом смотрелся неплохо. Но более всего поразил всех мистер Филч, наконец-то приглашённый к столу. Возможно проявление у него магии сыграло свою роль…

Так вот, сияющий Филч где-то нашёл костюм французского дворянина восемнадцатого века — гранатового цвета вышитый золотом жюстокор,** белоснежный шейный платок, розовый с серебром камзол, из рукавов которого виднелись кружева рубашки. Более того, в руках Филч сживал трость с набалдашником, а на голове его красовался тщательно завитый парик. Красота да и только. Этакий престарелый маркиз де Карабас. Впрочем, над стриком никто не смеялся, наоборот, все преподаватели как один сделали комплимент его необычному виду. Филчу, кстати и впрямь шёл этот старинный наряд, так что выглядел весьма довольным, как и сидящая у него на коленях ухоженная и пушистая Миссис Норрис.

Так и прошёл ужин — весело, с шутками и прибаутками, с наколдованными иллюзиями и магическими хлопушками, в которых были замечательные призы. Мне достались волшебные шахматы, Рону — самопишущее перо, Марку — запонки с камнями, меняющими цвет при посторонних примесях в пище, девочкам-вороницам — серёжки и гребешки, парням с Равенкло — какие-то свитки, судя по довольным лицам — очень им нужные.

А потом в стене неожиданно появился камин, в котором пылало полено огромных размеров — такой тонкий намёк на Йоль. Макгонагалл прочитала катрен на абсолютно незнакомом мне языке, а потом все преподаватели стали подходить к огню и бросать в него что-то.

— Дары… — прошептал Марк.

— А у меня нет ничего, — растерялся я.

— Можно просто прядь волос, — пояснил Марк. — Главное — чтобы от души. Попроси предков о помощи, а родителям пожелай хорошего посмертия.

Пришлось пожертвовать одной из моих прядок, а когда я подошёл к камину и бросил в него волосы, то мысленно произнёс:

— Дорогие предки-Поттеры, помогите мне сохранить Род. А вам, Джеймс, Лили и Гарри пусть будет хорошо, где бы вы ни были. Хорошего посмертия всем.

Пламя взметнулось в ответ и мне показалось, что среди его языков промелькнули три лица — мужское, в круглых очках, женское, окружённое длинными локонами и детское. Все трое улыбнулись мне и исчезли.

* * *

Этим же вечером в нашей спальне состоялось срочное совещание в составе нас с Марком и моих фамильяров. Нам срочно нужно было отыскать место, где два престарелых прохиндея хотели провести жертвоприношение, чтобы обеспечить им парочку «приятных» сюрпризов.

** Джеймс Броуди — заглавный герой романа А. Кронина «Замок Броуди» — тиран, гордец, абьюзер и вообще нехороший человек. Роман к прочтению рекомендую.

**Жюстокор (just au corps с фр. — «точно по корпусу») — тип мужского кафтана, который до конца XVIII века был обязательным элементом европейского придворного костюма наряду с камзолом.

Жюстокор носили с кюлотами — короткими штанами обычно однотонного с жюстокором цвета — и чулками.

Под кафтан надевали камзол, который был на 10-15 сантиметров короче жюстокора и контрастировал с ним по цвету, или короткий жилет, украшенный вышивкой.

Верх не застёгивался, на него выпускали пышное кружевное жабо, позднее заменённое шейным платком. Поверх жюстокора носили пояс-шарф на уровне талии, завязывающийся за спиной или на боку бантом.Жюстокор обильно украшался вышивкой, канителью, фестонами.

Застёжки и пуговицы нередко выполнялись из драгоценных металлов, петлицы — из золотого и серебряного шнура, и сами по себе являлись украшением.