Положительный результат (джен)

— Знаю, — ответила Основательница. — Но это моё знание вам не слишком понравится. Кому-то из вас  придётся стать жертвой.

— Нет! — резко ответил я. — Никто из нас жертвой не станет.

— Я… — дёрнулся Снейп, но я быстро сложил пальцы и показал ему кукиш:

— Нет! Каждый из нас заслуживает права прожить свою жизнь так, как ему хочется! Мы должны найти другой способ!

— Гарри, — неожиданно мягко сказал Северус, — я понимаю твоё волнение, но зачем мне древний славянский способ лечения воспаления глаз?

— Простите, профессор, нервы, — отозвался я и мысленно поржал. Ну да, есть такое. Когда возникает воспаление века, в народе именуемое «ячмень», то считается, что избавиться от него можно следующим способом — плюнуть в глаз, показать кукиш и произнести следующую фразу: «Ячмень-ячмень, на те(бе) кукиш, что хочешь — то купишь, купи себе топорок, сруби себя поперёк». Но откуда эта фишка известна Снейпу? Опять дело рук Долохова? Ну да, судя по тому, как старательно прячет улыбку Марк, дело именно в нём. Ой, не зря Михаил Задорнов в своё время говорил о могучей русской энергетике, ой не зря… Впрочем…

Но додумать этот увлекательный пассаж мне не удалось, ибо леди Ровена подняла обе руки перед собой в жесте извинения:

— Прошу прощения, вы меня не так поняли. Говоря о жертве, я имела в виду не то, что кто-то из вас должен лишиться магии. Я  имела в виду жертву, которая вселит уверенность в сердца ваших врагов и заставит их повторить попытку вернуть Маховик. Здесь, на алтаре. А вы тем временем прервёте их нечестивый ритуал и начнёте другой. Тот, который поможет уничтожить Маховик и восстановить Хогвартс. То есть исправить содеянное, хоть и не полностью.

И магическая голограмма заулыбалась, как бы спрашивая нас: правда, я хорошо придумала? Да зашибись просто!

— Леди! — ледяным тоном произнёс Снейп, — если я правильно понял, вы создали смертельно  опасную  ситуацию.

— Я была в горе и отчаянии, — тихо  ответила голограмма. — Скажи, профессор, если бы у тебя была возможность вернуть дорогого тебе человека, предотвратив его гибель, взял бы ты в руки этот дракклов Маховик?

На лице Снейпа проступила мучительная боль. И я не сомневался ни минуты, что он применил бы эту проклятую штуковину ради малейшей возможности спасти Лили. Искусная манипуляторша ударила ниже пояса.  Тем более что Северус не стал врать.

— Да, — прошептал он. — Применил бы.

— Так не тебе меня судить, — отрезала леди Ровена. — И не вам, перерождённые. Вы есть нарушение вечных законов Мироздания, но совершив это деяние, вы перестанете им быть. Мир придёт в равновесие, как и вы в нём. Решайтесь.

— У нас нет права вас судить, — холодно сказал я, — а у вас нет права нас шантажировать. А лично я страшно не люблю, когда на  меня давят. И, что характерно,  на нас с Марком вы не сможете воздействовать ничем из доступных вам средств. Ведь не сможете же?

— Не смогу, — печально ответила Основательница. — И я полностью осознала, какую ошибку совершила, сохранив Маховик. Но это уже случилось. И я свою ошибку исправить не могу. А вы — сможете. Разве вы не хотите жить? Не хотите увидеть своих детей и внуков? Не хотите видеть радость на лицах ваших родных и друзей? Их жизнь зависит от вас…  Да, я виновата, но Магия уже наказала меня за мою вину. А как ВЫ сможете жить, зная, что обрекли этот прекрасный мир на гибель?

Опять манипуляции… Впрочем, перед нами не сама Основательница, а её магическая голограмма с заданным набором свойств — глупо ждать от неё того же, что от оригинала. Да и Господин Смерть меня отправил сюда именно для этого — спасти здешний мир. Так что спасать так и так придётся. И  если у леди Ровены есть конкретный способ решения данной проблемы — стоит её послушать.

— Всё, леди, — сказал я, — считайте, что я понял и проникся. Давайте перейдём к конкретной стороне дела.

— Гарри, ты что задумал? — начал заводиться Снейп. — Если ты роль жертвы сыграть решил, то даже не думай!

— Северус, а  кто тогда? — мило улыбнулся я и наивно похлопал ресницами. — С тобой они связываться не рискнут, как бы ни  хотелось — ты сильный маг и опытный боевик, Марк, с их точки зрения — магглорожденный, а значит — слишком слаб. После неудачи с Фэй Данбар они теперь на воду будут дуть. Так что остаюсь я. Теоретически — сильный полукровка с большим потенциалом, а на практике мне наверняка подсунут какую-нибудь пакость, чтобы ослабить и приволочь сюда.

— И? — мрачно спросил Снейп.

— И дальше уже ваше дело,  — мило улыбнулся я. — И вообще, как я понял, лучше всего сделать так, чтобы они сами стали жертвами.

— Да, — сказала леди Ровена. — Их магия понадобится для того, чтобы не отдать Маховик в чьи-то руки, а уничтожить его. Я расскажу, что нужно сделать для этого. И кое-чем помогу. У меня мало возможностей, я всего лишь изображение, но…

— Всё понятно, леди Ровена, — вздохнул Марк. — Я так понимаю, требуется от нас всего-то ничего. Победить подселенца в тело бывшего директора, которому, между прочим, вынужден подчиняться замок. А сам этот подселенец — не кто иной, как бывший Тёмный Лорд, который должен сейчас находиться в самой страшной тюрьме Европы. Я ни в чём не ошибся?

— Ты забыл ещё его любовника, которого наказала сама Магия, даровав ему облик крысы, — нежный голос Основательницы прозвенел хрустальным колокольчиком. — Того, кто тоже клялся служить школе и защищать детей. Того, кто с лёгкостью отторг эту клятву, когда нашёл способ. Он ведь тоже сможет вмешаться… и сыграть роль последней соломинки.

— Что-то мне подсказывает, — пробормотал я, — что и это ещё не всё.

— Ты проницателен,  перерождённый, — кивнула леди Ровена. — Ты ведь давно подозреваешь, что за всем этим стоит  кто-то ещё, не так ли?

— Леди Ровена, вы меня просто пугаете… — пробормотал я.

— Мужчин часто пугают умные женщины, — снова рассмеялась Основательница. — Но ты ведь подозревал?

— Подозревал, — согласился я. — А вы, я так полагаю, знаете?

Леди медленно кивнула:

— Знаю. Но помочь вам не смогу. Это одно из моих… моих ограничений. Единственное, что я могу подсказать вам — враг ближе, чем вам кажется. Не рядом, но близко. Будьте осторожны.

— Ну спасибо, — проворчал Снейп.

— Ну пожалуйста, — развела руками магическая голограмма.  — А теперь, когда мы протанцевали все необходимые па — может, обсудим детали?

* * *

Обсуждение деталей заняло, по  моим прикидкам, больше часа. Мы постарались запомнить всё, а вот Северус добыл из многочисленных карманов своей мантии лист пергамента и карандаш и стал записывать.

— А если это попадёт не в те руки, профессор? — обеспокоенно спросил Марк. Северус  хмыкнул и показал нам лист, покрытый абсолютно непонятными значками, мало напоминающими буквы.

— Это что? — удивился Марк. — Это на каком языке?

— На английском! — догадался я. — Это стенографические знаки, скоропись, которая применяется магглами для записи важных совещаний, например. Такой записи специально обучают профессиональных секретарей. А ещё раньше была такая профессия — стенографистка… Они сначала делали записи, а потом расшифровывали их, переписывая. А вы откуда стенографию знаете, профессор?

— Выучил, когда проходил обучение на Мастера, — ответил Снейп. — Очень удобно и мало кто из магов этим владеет. Во всяком случае, те, о ком мы думаем — не владеют точно.

— Хорошо, — согласился Марк. — Так не будет опасности что-то перепутать.  А сейчас…

— А сейчас нам нужно возвращаться, — строго сказал Северус.  — Мистер Филч наверняка переживает, бедняга.

— Это тот мальчик?  — печально спросила леди Ровена. — Мне очень жаль. И то, что вам удалось вернуть ему магию — просто замечательно. Скажите ему, что я прошу прощения за то, что не смогла ему помочь. Увы, я всего лишь изображение…

— Сейчас он уже старик, леди, — тихо сказал я. — Но как же он счастлив от того, что снова стал магом.

— Я всё-таки хочу ему помочь, — сосредоточенно нахмурилась голограмма. — Мальчики, пусть кто-нибудь из вас подойдёт сюда.

И призрачная женщина переместилась к самому высокому из шкафов. Марк  подошёл к ней, и леди Ровена сказала:

— Открой правую створку. На третьей полке снизу ты увидишь чашу. Это прототип чаши Хаффлпафф. Эта поделка мне показалась не слишком удачной, я потом зачаровала другую и подарила её Хельге. А эта так и осталась здесь. Но она, хоть и не слишком удачная, тоже действует. Если налить в эту чашу воду и оставить так на двенадцать часов, а потом эту воду выпить, то это улучшит здоровье и излечит некоторые болезни. Пройдут боли в суставах, улучшится зрение, цвет и тургор кожи, у лысых могут начать расти волосы, больные и истощённые дети могут излечиться и начать набирать вес… Побочных эффектов нет, за одним исключением. Помогает настоянная в чаше вода только магу. Ни сквибам, ни магглам не имеет смысла ею пользоваться.

— Всё равно — это самое настоящее чудо! — восхитился Марк.  — А та, вторая тоже так могла?

— Могла, — кивнула леди Ровена. — Только воду в ней настаивать нужно было шесть часов, пользоваться этой водой могли и сквибы, и даже магглы, и излечение было более полным и качественным.

Услышав всё это, Марк как-то пригорюнился… и я его понимал. Испоганить такой артефакт собственным крестражем — это просто преступление. Впрочем, может, ещё можно что-то исправить?

— Так вот, — подытожила леди Ровена, — отдайте эту чашу мистеру Филчу  с  наказом настаивать и пить воду из неё ровно две седьмицы. Больше не  надо, иначе может быть не улучшение, а ухудшение. А после того, как две седьмицы истекут…  Скажите, достойно ли служит Школе нынешняя целительница?

— Да, леди Ровена, без сомнений, — ответил Снейп.

— Хорошо, — кивнула женщина. — Так вот,  после того, как две седьмицы истекут, отнесите эту чашу в Больничное крыло  и расскажите целительнице о том, как ею пользоваться. Думаю, она сама разберётся, кому из учеников помощь нужна в первую очередь.

— Конечно, леди, — отозвался Снейп. — Мы так и сделаем. Возможно, и некоторым преподавателям будет полезно попить из неё.

— Разумеется. Этой чашей могут пользоваться все в Школе. Исключения вы знаете.

— Да, леди, — хором ответили мы.

После этого мы договорились о следующих действиях, распрощались с Основательницей и двинулись в обратный путь.

Филч честно дожидался нас у двери. Он уже не стоял, а сидел на маленьком табурете и пил из большой чашки что-то тёплое с лёгким  травянистым, медовым и чуть-чуть спиртным запахом одновременно. У ног его сидела миссис Норрис, которую старик поглаживал за ушком. Кошка тихо  млела, при этом поглядывая на сидящего рядом Фата. Фат же мрачно щурил жёлтые глаза и осторожно прижимал лапой  к полу здоровенную серую крысу. Крыса мученически  закатывала глаза, но никаких посторонних звуков не издавала.

Вот те и здрасьте, и будьте добры! Это что, Дамблдор? Да нет, с ним бы Фат так не нежничал.  И нет, это не просто крыса. Это же Питер! И зачем его сюда принесло?

— Экий ловкий у тебя фамильяр, Гарри, — благодушно сказал Филч. — Я тут на крысах Остолбеней отрабатывал…  ночь-то длинная, а эти твари так по коридорам  и шастают — ничто их не берёт. В двоих я попал, а на этого твой книззл прыгнул… Я думал — придавит, ан нет. Он его мягонько так держит, чтобы, значитца, вреда не причинить. Эта крыса тебе знакома? Она ручная?

— В каком-то смысле, — ответил я, и скомандовал книззлу:

— Фат, отпусти. Он не убежит.

Фат так же  аккуратно  отодвинулся от крысюка, и я протянул освобождённому пленнику руку:

— Забирайся.

Питер торопливо взобрался по руке на плечо и забился мне за пазуху. Уфф… а он довольно увесистый… Оборотни на еде не экономят, особенно в последнее время, а покушать Питер любит. Особенно если учесть, что среди мохнатых дам каждая вторая отличается выдающимися кулинарными талантами. Вот и откормили… Только зачем же Питер вздумал так рисковать?

Фат же потёрся об  мою ногу, и я услышал:

«Маг… это маг… он тебе не враг, так?»

«Точно так, — отозвался я. — Молодец, Фат. Хороший Фат».

Фат довольно выгнулся и замурчал, умильно заглядывая мне в  глаза. А против взгляда «Наташа, вставай, мы всё уронили… Мы кушать хотим…» устоять довольно сложно. Вот и я нашарил в кармане мантии пакетик с кусочками копчёного мяса, достал оттуда парочку, увеличил Энгоргио и угостил Фата и Мисссис Норрис. Марк и Северус в это время  объясняли Филчу правила пользования чашей, которую передала леди Ровена. Старик был ошарашен:

— Да неужто сама леди Основательница обо мне побеспокоилась?

— Не совсем сама, — педантично уточнил Северус.  — Это сделал её живой портрет. Видите ли, мистер Филч, леди Ровена считает себя  косвенно виновной в том, что вы потеряли магию, и хочет хоть как-то компенсировать вам это, поправив здоровье.

— Да я её не виню, — махнул рукой сквиб, — да и сам бы я век туда не полез бы, всё любовь моя к Августе.  А она настояла… так что не смог я отказаться. Любил её сильно. А она, видишь ли, всей опасности не осознавала, вот и получилось то, что получилось… А леди Ровене при случае передайте мою искреннюю благодарность.

На этой высокой ноте мы расстались с мистером Филчем, и Северус  отправился провожать нас в башню Гриффиндора. По поводу явления Питера он ничего не сказал, хотя явно узнал одного из Мародёров — об их аниформах зельевар был осведомлён. Но он справедливо решил, что если Питер принёс важные вести, то мы и так всё расскажем, а если это наши личные дела — пусть они таковыми и остаются. Во всяком случае, Северус давно признал за мной право общаться с друзьями отца. Но пока мы шли в башню, я всё-таки решил поднять ещё один вопрос:

— Мне не нравится, что в этой истории слишком часто стало упоминаться имя леди Лонгботтом. У меня паранойя?

— Не думаю, — отозвался Марк. — Мне тоже показалось странным, что влюблённая девушка так быстро отвернулась от юноши, который ради неё рисковал жизнью и потерял магию. И не за Маховиком ли она послала мистера Филча?

— Я тоже думал об этом, — вмешался в беседу Снейп. — То, что глупая девчонка отвернулась от бывшего ухажёра, ставшего сквибом, её, конечно, не красит, но это вполне объяснимый поступок.

— Объяснимый, — согласился я. — Но  большинство девушек попытались бы объясниться и извиниться… или как-то помочь попавшему в  беду. Женщины милосерднее мужчин.

— …сказал великий знаток женских душ, — хихикнул Марк.

— А разве не Белла не дала  пытать Невилла? — спросил я. — К тому времени злобная от потери ребёнка и почти поехавшая крышей Белла? Но она не дала трогать годовалого сына своих врагов… Разве это не милосердие?

— Я не помню этого… — пробормотал Марк. — Не знаю…

Ну да. Если верить канону, в то время дух Волди уже болтался по лесам Албании… или в этой реальности события были  другими. Проклятый Маховик!

— Это было уже после визита Тёмного Лорда к Джеймсу и Лили, — пробормотал я, и Марк кивнул. Может, Северус помнит?

К моему облегчению, зельевар ответил утвердительно.

— Ты прав, — согласился Снейп. — Меня тоже царапнул этот момент. Но Краучи — вообще сухари, крайне редко позволяющие себе размениваться на чувства. На Слизерине на курс младше меня учился Барти Крауч — умница, каких поискать. Он позже сдал двенадцать СОВ… Так вот, Барти не находил у собственного отца ни любви, ни одобрения, он принимал успехи сына как нечто само собой разумеющееся. Кончилось всё печально — Барти примкнул к тем, кто ценил его ум и преданность. Он стал одним из ярых  сторонников Тёмного Лорда…  и умер в Азкабане совсем молодым.

— Вам его жаль, сэр? — спросил Марк каким-то странным, натянутым голосом.

— Конечно, жаль, — вздохнул  Снейп. — Мы с ним неплохо ладили, к тому же он дружил со своим однокурсником Регулусом Блэком.

— Это младший брат крёстного? — спросил я. Снейп кивнул.

— Когда пропал Лорд Волдеморт, леди Лестрейндж с мужем и деверем бросилась на его поиски. С собой они взяли юного Барти. Если верить официальной версии, Лестрейнджи ворвались в жилище Лонгботтомов…

— В мэнор? — очень удивился Марк.

— Нет, — ответил Северус. — Почему-то и молодые Поттеры, и молодые Лонгботтомы не жили в семейных мэнорах. Это был охотничий домик на землях Рода. Сами понимаете, защита на нём была в разы слабее. Итак, по официальной версии, все трое Лестрейнджей ворвались в мэнор и стали пытать Фрэнка и Алису на предмет нахождения Тёмного Лорда. Те, понятное дело, ничего не могли ответить, ибо Лорд, по той же официальной версии, развоплотился более суток назад. И тогда Лестрейнджи запытали обоих Лонгботтомов до безумия.

— А Барти? — спросил Марк.

— А Барти должен был предупредить их  о приближении авроров, но почему-то не сделал этого, — мрачно сказал Снейп. — Но это не помешало тогдашнему скорому и справедливому суду заключить его в Азкабан. С подачи Крауча-старшего, между прочим. Тот тщательно показывал собственную бескомпромиссную справедливость.

— Как Вир из Гермистона⁽¹⁾, — машинально пробормотал я. К моему удивлению мне кивнули оба — и Марк, и Северус.

— А потом Барти умер в Азкабане, — вздохнул Северус. — Эти твари… дементоры… они очень плохо на него воздействовали… и он был слишком молод для всего этого. Я слышал, что перед смертью ему удалось повидаться с матерью, которая тоже вскоре умерла. В отличие от отца она любила сына… Впрочем, я вас расстроил этой печальной историей, отправляйтесь-ка спать, тем более что мы дошли до башни. И да, возьмите…

Северус неуловимым движением материализовал в своей руке два небольших флакона тёмного стекла.

— Что это? — спросил я.

— Бодрящее зелье, — ответил Северус. — У вас завтра контрольная по зельеварению. От учёбы вас никто не освобождал, господа спасатели мира. И,  надеюсь, что следующую ночь вы проведёте в своих постелях.

Вот в этом весь  Северус!

— Да, сэр, — хором отозвались мы и повернулись к портрету Полной Дамы. Дама вовсю выводила носом замысловатые рулады, пребывая в объятиях Морфея. Снейп хмыкнул и постучал палочкой по холсту.

— А? Что? — вскинулась Полная Дама.

— Пропустите этих юных джентльменов, леди, — произнёс Снейп раскатистым бархатным голосом. Жаль, что на уроках мы так редко его слышим…

— Да-да, сэр, — смутилась Полная Дама, краснея и опуская глаза.

— И не надо никому рассказывать, что они так задержались… — продолжил Северус тем же самым тоном и снова постучал палочкой по холсту. На столике рядом  с Дамой возникли коробка конфет и флакон с зельем изумрудного цвета.

— Шелка Афродиты… — промурлыкал Снейп. — Так мы можем надеяться на вашу скромность и  неболтливость?

— Конечно, сэр, конечно… Никому! — вдохновенно произнесла  Полная Дама и бесшумно отворила дверь в гостиную Гриффиндора.

1) Вир из Гермистона («Уир Гермистон») — последний, незаконченный роман Р. Л. Стивенсона, в котором рассказывается о судье, который отправил на смерть собственного сына, обвинённого в убийстве. Считается одним из лучших произведений данного автора. Увы, неизвестно, был ли у этого романа счастливый конец…

Вернуться к тексту